Текст книги "Таран"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Добрые хозяева

Таран малость опешил. Он сразу вспомнил все, что узнал об этом самом Крылове, когда Жора Калмык допрашивал Дашу. В том числе и то, что Седой показывал Даше фото Крылова. То есть того, на кого она должна была навести Юрку. Интересное кино получается!

Впрочем, Юрка особо не заволновался.

– Ну и хрен с ним, – сказал он Даше шепотом. – Мы ж не станем говорить, что на него охотились?

– Само собой… – произнесла Даша и, должно быть, намеревалась еще что-то добавить, но тут вернулся Алексей Иванович и принес два белых медицинских халата, застегивавшихся спереди, а также просторное махровое полотенце.

– Халаты, извиняюсь, только такие, – произнес он по-прежнему мрачным тоном. – Для пасеки держали…

– Большое вам спасибо! – произнесла Даша, широко открыв глазки и изобразив на лице такое благодарное и растроганное выражение, что Алексей Иванович даже улыбнулся ненадолго, хотя скорее всего делал это совсем не часто.

– Чего там… Чем богаты, тем и рады, – произнес он, снова сделав серьезное лицо. – Я постелю вам в мансарде. Одной постели хватит или как?

– Хватит, хватит! – торопливо сказала Даша. – Мы же муж и жена, между прочим.

Юрка, наверное, мог бы вякнуть, но не рискнул. Пожалуй, в первую голову потому, что здесь поблизости находился тот самый Крылов. Ладно, не будет он Дашкино вранье опровергать. Она врать умеет, а он – нет. К тому же мужикам она, как видно, очень понравилась, несмотря на то, что она им в дочки годится. Их благодаря Дашкиным глазкам здесь уже ночевать оставили и пожрать дать пообещали. Хрен его знает, может, и вовсе тут до осени пригреют?

Пока Юрка размышлял, хозяин ушел, а Даша закрыла дверь в ванную и заперла на задвижку. Пустила воду, зажгла колонку. Зажурчала вода, загудело пламя, и за этим шумом можно было не бояться, что услышат за дверью.

– Что будем делать? – спросила Даша.

– В смысле? – удивился Таран.

– Если этот Крылов тут, то сюда наверняка либо Седой пожалует, либо Жора с братанами. Не сегодня, так завтра. Ты это соображаешь?

Юрка устыдился. Точно, надо было сперва подумать об этом моменте, а уж потом стесняться того, что собирался избить такого в общем симпатичного и доброго дядьку.

– А откуда они узнают, что он здесь? – спросил Таран.

– Да очень просто. Ведь настучал же кто-то Жоре, что вчера его дома не было. А Седому целое досье на него продали.

– Только забыли сообщить, что вместо него вор на квартиру придет, – усмехнулся Юрка.

– Ну, это просто значит, что у Жоры стукачи лучше. Или что Седой слишком поторопился это дело провернуть. А потом, хрен его знает, кто из них кому подставу готовил. Эти братки, по-моему, только тем и живут, что друг другу подлянки строят. Но нам от этого не легче. Нас и те, и другие зубами загрызут.

– Хорошо, – сказал Таран, – я это и так понимаю. У тебя-то самой что на уме?

– Не знаю… – наморщив лобик, произнесла Даша. Странно, но Юрке почудилось, будто она вообще-то знает, что надо делать, только вот еще не все взвесила в уме, а потому не торопится сообщать об этом Тарану.

– Тогда давай мыться, что ли, – проворчал Таран, – а то эти мужики и так еще спать не ложились, а уж скоро светать начнет, наверное. Давай я выйду, а ты лезь в воду…

– Неужели не хочешь, чтоб я тебе хотя бы спинку потерла? – игриво спросила Даша. – Кроме того, вдвоем быстрее получится, нам ведь еще ужин разогрели, а так он остынет. Раздевайся, чудачок! Не буду я на тебя покушаться!

И чтоб подать пример, быстренько стала все с себя стягивать и скидывать. Таран вообще-то хотел выйти. Точнее, понимал, что ежели желает поддержать марку и собственное достоинство, то просто обязан выйти. Но… Вместо этого стал раздеваться сам. Потому что эта чертова Даша здесь, в небольшом, замкнутом пространстве, заполненном влажным теплом, заставила забыть обо всех своих пороках и о тех пакостях, которые по ее милости накатили на Юрку. Точно, если и бывают на свете прекрасные ведьмы – то вот она, рядышком!

– Таранчик ты мой… Тарашечка-таракашечка… – Голенькая Даша обвила мягкими гибкими ручками крепкий Юркин торс, жадно провела ладошками по спине к пояснице. И Таран не стал напоминать ей, что она обещала ему «не покушаться» на него… Потому что, прекрасно зная, сколько грязи, злости и настоящей подлости природа разместила внутри этого прелестного тела, он не мог противостоять егопритягательности. Потому что подавлять свои чисто физические влечения Юрка еще не умел. Он ведь всего двое суток назад перестал быть мальчиком. К тому же все, что происходило между Дашей и братками там, на складе, вдруг отодвинулось в какие-то глубины времени, стало казаться не кровоточащей раной, а запекшейся, зарубцевавшейся, которая когда-нибудь может и заныть, и даже открыться, но сейчас не беспокоит совсем…

И он, крепко прижав к себе гибкую, прохладную, немного липкую от пота и далеко не ароматную Дашу, припал к ее пухлым губкам, которые несколько часов назад были для него олицетворением бесстыдства, средоточием мерзости и грязи! Любовь зла, даже если речь идет не о козле, а о козочке…

Наверное, минуту или больше не отрывались друг от друга. Покуда воздуха хватало. Потом, когда уже не смогли сдерживать дыхание, разъединили губы, и Даша, скосив глаза на скобу для полотенец, то ли вцементированную в стену, то ли к репкопривинченную, а потом заделанную кафелем, произнесла:

– По-моему, выдержит…

Прежде чем Юрка успел сообразить, зачем ей это нужно, Даша ухватилась обеими руками за скобу и, повиснув на ней, обхватила Тарана ногами. А у него еще при поцелуе все пришло в боевое положение. В общем, он левой рукой поддержал Дашу под попку, а правой чуточку подправил… И впервые увидел воочию, как эта крепкая живая палка раздвигает своим гладким набалдашником сперва спутанные волосики, потом податливо-нежные, тускло поблескивающие розовые складочки и проскальзывает в глубь загадочно-черной дырки. Эго его больше всего восхитило. Сразу наехало веселое бесстыдство и раскрепощение души, будто стакан выпил. И даже подспудное ощущение брезгливости к девке, которая на его глазах восемь мужиков обслужила, куда-то исчезло. Дальше все было уже знакомо, за исключением того, что он действовал стоя, и сам, качаясь взад-вперед, и дергая Дашу за поясницу…

Потом влезли и ванну, переключили воду на душ и принялись вяло тереть друг друга мочалками. Отмылись неплохо, но, когда весь угар страсти стал вместе с грязной водой стекать в канализацию, Таран почувствовал какое-то неприятное ощущение, будто в чем-то вывалялся с ног до головы. Да и тоска какая-то напала… Может, о том чистом и безгрешном, что сейчас рассыпалось в прах, а может быть, вообще вся жизнь показалась пропащей.

– Иди кушай, – сказала Даша, когда Таран надел на голое тело халат, немного пахнущий дымом и медом. – А я все постираю быстренько.

Юрка в кроссовках на босу ногу появился на кухне, где сидел господин Крылов с сигаретой в зубах и выстукивал что-то на маленьком компьютере-ноутбуке.

– С легким паром! – поприветствовал он Тарана. – Присаживайтесь!

И, оставив свою электронную писанину, налил Юрке чаю и нагрузил тарелку каши с тушенкой.

Таран принялся лопать. На душе сразу стало лучше и веселее, правда, с каждой проглоченной ложкой каши Юрку все больше в сон клонило, хотя и отоспались вроде бы в машине. Правда, в ванной потрудился немало…

– Алексей Иванович спать ушел? – спросил Юрка.

– Да, – кивнул Крылов. – Ему утром коров доить надо. Точнее, уже через два часа.

– Наделали мы вам хлопот, – почти искренне повинился Юрка.

– Ерунда, – усмехнулся Крылов. – Наоборот, внесли какую-то свежую струю. Я тут всего вторые сутки и не представляю себе, как Леша тут мог один почти полгода прожить. Может быть, я просто не адаптировался еще, но это очень тяжко, по-моему.

– Так вы тут тоже в гостях?

– Да, строго говоря, так. Леша – мой школьный приятель. Тридцать лет дружим.

– В отпуск приехали?

– Скорее поработать в спокойной обстановке, – Крылов постучал пальцем по своему ноутбуку.

Таран приметил, что на стуле, сбоку от Валентина Сергеевича, лежит прикрытый крышкой, но не запертый на замки «дипломат». Из-под крышки высовывался уголок бумажного листа. Похоже, Крылов, когда услышал, что Юрка идет на кухню, постарался поскорее убрать со стола те бумаги, которые были ему нужны для работы. Видимо, ему не хотелось, чтоб посторонний парень пялил на них глаза. А на столе, за сахарницей, лежал маленький диктофон с наушниками, как у плейера. Не иначе Валентин Сергеевич какие-то записи прослушивал, причем тоже старался это делать тихо, чтоб другим слышно не было.

– Понятно, – сказал Юрка, – так что я все-таки вам мешаю, наверное…

– Нет, не мешаешь. У меня как раз перекур. Иногда надо голову расслабить, а потом подумать как следует.

В это время появилась Даша, которая в белом халатике и с белым полотенцем на волосах напоминала медсестру.

– Я все белье замочила, прополоскала и отжала, – доложила она Юрке. – Ну, и повесила туда, куда Алексей Иваныч велел. Только боюсь, что до утра не просохнет. Там, в ванной, воздух очень влажный. Если б еще утром повисело на солнышке, то высохло бы. Но Алексей Иванович, кажется, собирался нас совсем рано увозить…

Крылов тем временем встал из-за стола и стал накладывать ей кашу на тарелку. Между этим делом он и спросил:

– А вам завтра на работу? Торопитесь?

– Нет, – ответила Даша, которая, как уже понял Таран, любое вранье сочиняла без напряга. – У нас же каникулы. Отдыхаем…

– Понятно, – кивнул Крылов, – а где учитесь, если не секрет?

Даша и тут долго не раздумывала.

– В Москве, – ответила она. – Я – в ГИТИСе, а он – в Институте физкультуры.

– Ого! – подивился Крылов. – Значит, вы, Юра, спортсмен! И в каком виде спорта?

– Бокс, – Юрка постарался ответить кратко.

– Звучит внушительно. А Даша, выходит, будущая актриса?

– Да.

– Ну и как, интересно учиться?

Нет, оказывается, не один Юрка такой дурак! Этот солидный и много повидавший, должно быть, дядя тоже поверил ловкой болтушке. Даша так бойко начала врать, что ежели бы Юрка уже не знал, что она врет, то опять купился бы. Конечно, она ведь и впрямь два года прожила в Москве, но ведь занималась-то вовсе не в ГИТИСе. А Крылов, как видно, кое-что о нем знал, да и вообще в театральных делах был осведомлен немало. Он, конечно, больше слушал Дашин неутомимый треп, но и вопросики задавал изредка. Фамилии какие-то вспоминал, которых Таран, например, сто лет не слышал. Но Даша тут же выдавала целый ворох последних новостей из жизни этих знаменитостей, как будто, блин, позавчера сама с ними трепалась.

Потом опять вернулись к теме завтрашнего отъезда, и Крылов сказал:

– Я думаю, что Леша вас не выгонит. Подсохнете к полудню, а потом уж и езжайте, если родители не забеспокоятся.

– Ой, – Даша прижала руку к халатику, – нам так неудобно! Вы такие добрые люди, прямо как в сказке…

– Давайте я вас в мансарду провожу. А то, по-моему, Юра вот-вот заснет.

Действительно, разморенный сытостью Таран поклевывал носом и предложение пойти спать принял с удовольствием.

Лестница с красивыми резными перилами – еще одно свидетельство того, что задумывался дом с размахом, – вывела из прихожей на второй этаж, где довольно отчетливо слышался храп хозяина. Затем поднялись в мансарду, которая занимала только половину или даже треть площади под крышей, а остальное пространство было отведено под чердак, заваленный всяким хламом. Попасть на чердак можно было через маленькую дверцу на противоположной от окна стене.

Сама мансарда представляла собой маленькую комнатку, не больше чем 4x3 метра, с крашеным дощатым полом и оклеенным белой бумагой потолком. Стены были оклеены какими-то ужасно блеклыми обоями серого цвета. Мебели там не имелось вообще, только лежал старый пружинный матрас, должно быть снятый с рассохшейся деревянной кровати. Матрас был застелен простыней, двумя подушками и байковым одеялом с пододеяльником.

– Т ут ибалкон есть! – подивилась Даша, а затем, отворив засте кленнуюдверь рядом с окном, вышла на свежий воздух.

– Да, и кстати, отсюда неплохой вид, когда светло, – сказалКрылов. – Ну, устраивайтесь, спокойной ночи! Туалет на  первомэтаже, помните?

Испустился вниз, на второй этаж, оставив гостей наедине.

Змея

Таран, разваренный и сытый, задремал сразу же. И к репко.Даша, сняв халатик, улеглась тоже. Но ей не спа лось.Она снова взяла халат, вынула из его кармана, как ни странно, некоторые предметы одежды, которые вроде бы должны были висеть и сушиться в ванной. Оделась, не побеспокоив спящего Юрку, вынула сигареты и, мягко ступая на носках по хорошо пригнанному, нескрипучему полу, вышла курить на балкон.

Пустив несколько колечек дыма, она вдруг услышала снизу приглушенные, но вполне отчетливые голоса Крылова и его приятеля-домовладельца.

– Уложил детей спать? – спросил Алексей Иванович.

– Вроде бы да. А ты чего не спишь? Тебе через два часа надо коров доить.

– Да вы и разбудили, когда по лестнице топали. У меня в последнее время какой-то обостренный слух стал. Да и твой приезд спокойствия не прибавил. Очень уж неприятный чемоданчик ты привез. Хуже бомбы.

– А что мне было делать, Леша? Сдаваться?!

– Прежде всего подумать, не впустую ли упираешься. Проанализировать, какой результат будет от твоей публикации, и не один вариант, а несколько. У вас, писак, есть много плохих черт, но одна – самая скверная. Погоня за «жареным». Пришли в руки материалы, которые этим «жареным» пахнут, вы их тут же хватаете и стряпаете то, что читатель должен проглотить по-быстрому. И больше всего вас заботит, чтоб это раньше других на полосу поставить, а там – хоть трава не расти. Но очень редкий из вас толково изучит обстоятельства этой «утечки», а заодно и просчитает последствия. Не только те, что на поверхности, а и те, которые под ковром спрятаны. Мало кто из журналистов может вычислить «сверхзадачу» того, что им подбросили. Вроде бы тебе дали бумажки, которые «стреляют» в товарища «А»,который «вор и должен сидеть в тюрьме», а на самом деле целятся в товарища «Б»,который нормальный человек, но имел несчастье с этим «А» когда-то поллитру раздавить. Понял?

– Ты думаешь, это как раз такой случай?

– Я ничего не думаю. Это не мое дело. А вот пускать в дом чужих людей в твоем положении поостерегся бы. И трепаться с ними подолгу не стал бы.

– Да они завтра уедут… Подозрительный ты стал, гражданин Душин.

– Они-то, может, и уедут, но кто-то вместо них приехать может. И не такой безобидный. Ладно, иди работай! А я еще поспать попробую…

Послышались шаги Крылова, спускающегося на первый этаж, а затем еще минут через пять – храп Душина.

Даша докурила свою сигаретку, придавила бычок о перила балкона и поглядела вниз. Свет горел только на кухне, где строчил свои опусы Крылов. Тот самый тип, из-за которого она, Даша, вместе с симпатичным дурачишкой Тараном влетела в дерьмо перед Седым, а заодно и перед Жорой. Да еще и Моргуна заложила Жоре. Но теперь появлялся шанс все исправить… Только вот надо удрать отсюда каким-то образом. А это не так-то просто. Собаки во дворе на беспривязном содержании – лай поднимут наверняка. Да и писака сидит внизу на кухне, а мимо него не пройдешь. Наверняка прячется здесь после того, что произошло на лестничной площадке. И поскольку этот Душин Алексей Иванович ему лекцию прочитал – засомневался в том, что правильно поступил, пустив их с Юркой на ночлег. Нет, с парадного хода не уйти, это точно. И если разбудить Тарана, то тоже никуда не уйдешь. Жалко, конечно, дурачишку, но он ей только помешает. У него слишком много совести, а она в этих делах не требуется.

После этого она глянула на дверь, ведущую на чердак. Через него наверняка можно перебраться на другую сторону дома. Ту, которая выходит на недостроенный коровник или свинарник. Там наверняка есть слуховое окно. Надо будет посмотреть и оценить ситуацию.

Дверь Даша открывала осторожно и сумела не дать ей заскрипеть. Затем, включив фонарик, осторожно ступила ногой на смесь песка и шлака, которой был засыпан пол, и двинулась в глубь чердака.

Похоже, что на чердак свалили весь хлам, оставшийся еще с тех времен, когда дом только строился. Тут лежали крафт-мешки с цементом, несколько ведер с известкой, обляпанные штукатуркой дощатые подмости, мастерки, лопаты без черенков, веревки и еще черт-те что. Даша вовсе не хотела пропороть защищенные только носками ножки битым стеклом или доской с гвоздями, а потому шла очень осторожно, все время посвечивая фонариком под ноги.

В общем, она благополучно добралась до противоположной стороны чердака и действительно нашла слуховое окно. В нем не было рамы со стеклом, и Даша смогла вполне спокойно выглянуть из него, высунувшись по плечи.

Признаться, она рассчитывала на лучшее. Во-первых, ей казалось, будто с задней стороны дома до забора гораздо ближе. Во-вторых, она почему-то думала, что к дому с этой стороны будут вплотную примыкать хозяйственные постройки, которые она видела, еще находясь за забором. Однако темнота ее обманула. Оказалось, что постройки, стоящие на заднем дворе, находятся метрах в двадцати от стены дома, а между ними и забором располагается еще полоса земли, шириной примерно метров десять, где валяются какие-то доски, бревна, кучки битого кирпича и прочее. То есть Дашина задумка спуститься с чердака на крышу какой-нибудь пристройки, примыкающей к забору, а потом перебраться через забор и удрать оказалась неосуществимой.

Потом ее внимание привлекла длинная приставная лестница, лежавшая на земле у стены. Если бы ее удалось подцепить чем-то за верхнюю ступеньку, подтянуть вверх и привести в вертикальное положение, то она вполне достала бы до слухового окна. Только вот чем дотянуться? С чердака до лестницы было метров шесть высоты…

Но тут Даша приметила, что совсем рядом со слуховым окном в кирпичную стену вцементировано толстое кованое кольцо, к которому привязан стальной тросик, а снизу вдоль тросика при помощи металлических обойм-зажимов прикреплен какой-то нетолстый обрезиненный кабель – воздушная линия-времянка. Сам кабель уходил от тросика вниз по стене, куда-то на первый этаж, второй его конец, должно быть, был подведен к местной ЛЭП-220,а тросик другим концом прикреплен к деревянному Л-образному столбу этой самой ЛЭП.

Наверное, даже ловкий и спортивный Таран десять раз подумал бы, прежде чем рискнуть проделать то, что проделала склонная к авантюрам Даша. Он бы посомневался, по крайней мере. Прикинул бы крепость колец, на которых держался тросик, крепость и степень его ржавости, высоту тросика над землей и так далее. А Даша, едва увидев тросик, уже все решила, озаботившись лишь тем, чтоб вернуться в мансарду за кроссовками. Затем она решила найти брезентовые перчатки, чтоб ухватиться за тросик и не поранить руки. Ей почему-то казалось, что среди строительного хлама ей будет легко их отыскать.

Однако ей попалась только одна перчатка, к тому же уже разодранная порядочно. Зато, когда она стала искать вторую, то наткнулась на трехметровый обрывок веревки со стальным крюком на конце – с помощью таких веревок и блоков строители небось поднимали на второй этаж ведра с раствором или еще какие-нибудь небольшие тяжести. Должно быть, эта веревка перетерлась, но тот отрезок, что остался около крюка, выглядел прочным.

Когда Даша увидела крюк с веревкой, то поначалу снова вспомнила о лестнице. Но, когда размотала веревку, поняла – не хватит. И еще раз на ходу поменяла свое решение. Ни один мужик так делать не стал бы.

Опять же наверняка ни один мужик не стал бы так безоглядно набрасывать крюк на тросик. Потому что мог бы посомневаться, а не пробило ли изоляцию воздушки, не оторвется ли крюк от веревки, не лопнет ли сама веревка и, наконец, хватит ли у самого сил не соскользнуть с этой веревки.

Но Даша ни о чем таком не подумала. Она просто набросила крюк на тросик, натянула веревку, ухватившись за нее руками и ногами, как ведьма за помело, и бесстрашно вывалилась из слухового окна. Ж-ж-жих! Крюк не так уж и громко скрежетнул по тросику, у Даши в ушах прошелестел ветерок, а еще через несколько секунд она мягко приземлилась, соскользнув с веревки, не доехав нескольких метров до Л-образного столба. Уже по ту сторону забора. Видимо, успех Дашиного полета был неожиданным даже для нее самой. Она с минуту постояла, покрутила головой, но потом собралась с духом и побежала от фермы к дороге. Собаки не залаяли! То ли знакомый им запах шел от ее халатика, то ли ветерок был Даше в спину, но не учуяли они ее. И она, быстро миновав можжевеловый куст, возле которого прятали ружья, вбежала по дороге в лес. Запыхалась, перешла на шаг, но тем не менее довольно быстро добралась до мостика. И остановилась.

Вдруг ее клюнула идея. А что, если выкатить «уазик»? Правда, бензина в нем мало, но до того, как Даша расконтачила проводки, мотор работал. Вдруг проедет хоть пять километров из пятнадцати?! Все-таки час с лишним удастся сэкономить. И Даша свернула на просеку. До того места, где они оставили машину, и километра не было. Правда, вполне могло быть так, что этот вездеход только его и проедет, но Даша опять об этом не подумала. Просто завела машину и покатила к насыпи. Вывернула направо и погнала по гравийной дороге вперед. Километр проехала, два, пять. Стрелка уже давно лежала на нуле, а мотор работал. То ли бензомер был не шибко точный, то ли мотор нечистым духом питался – фиг его знает! Но только Даша благополучно проехала до поворота на шоссе и даже докатила до Кузнецовки. Вот только тут бензин действительно кончился, и мотор заглох. Но и тут какая-то сила – опять же скорее всего нечистая – Даше подыграла. Едва она вылезла из кабины и захлопнула дверцу, как появилась попутка – в третьем часу ночи удача великая!

И Даша в белом халатике, как маленькое, но симпатичное привидение без мотора, отважно выскочила на дорогу. И – куда там Максу из старой телерекламы! – не сделав ни глотка «Фанты», тормознула «КамАЗ» с прицепом. Прикинь?!

– Дяденьки! – вскочив на подножку, взмолилась Даша, самым отчаянным голоском, а слезы, которые она отлично умела делать по заказу, уже струились по щекам. – У меня мама в больнице умирает! Ради Бога, подвезите! Если я ее не увижу, я сама умру!

Разве откажешь девчушке в таком полуистерическом состоянии? Да ни шиша! И матерый сорокалетний «дальнобойщик», и его более молодой напарник, дремавший на полке позади сиденья, однозначно поверили всхлипывающему и заливающемуся слезами существу. Даже не стали никаких дурацких вопросов задавать насчет того, отчего мама помирает и почему дочке в три утра надо до больницы добираться. Более того, «КамАЗ» прибавил скорости, и уже через полчаса Даша выскочила из машины на Леоновской, пообещав шоферам, что будет вечно за них Бога молить – она в церковь вообще-то ходила, но только в тех случаях, когда опасалась налететь или заразиться чем-нибудь типа ВИЧ или сифилиса.

Проходя последнюю сотню метров, отделявшую ее от «Атлета» – домой идти боялась, а другого места, откуда можно было связаться с Седым, она не знала, – Даша действительно стала молиться. Но не о здравии шоферов, а о том, чтоб охранники ее допустили к телефону или хотя бы вообще дверь открыли.

И здесь ей отчаянно повезло. Едва она постучала в запертую дверь качалки, как к дверям «Атлета» подкатил «Шевроле-Блейзер» Седого, который в сопровождении Пятака и Микиты только что вернулся от Васи Самолета.

Возвращался он отнюдь не в лучшем настроении.

Конечно, Вася вовсе не обрадовался после очень сердитого звонка Калмыка, где со слов еле очухавшегося Чалдона излагалась история бегства Юрки и Даши. Правда, Жора при всем желании не мог свалить этот побег на Самолета. И, в общем, не собирался этого делать. Когда Вася вполне резонно заметил, что Калмыку надо лучше собственные кадры воспитывать, Жора скрепя сердце согласился с этим. Чалдона за разгильдяйство он собственноручно измордовал, а потом братки еще добавили. Остальные прошляпившие были мертвы, а «мертвые сраму не имут». То есть, по большому счету, наказывать было больше некого. Однако Калмык заметил, что их взаимоотношения с Самолетом сильно осложнятся, ежели Вася, Седой или Моргун захотят прикрыть этих сопливых бегунков. Поэтому Васе пришлось пообещать, что ежели он что узнает о том, куда смылись нехорошие детишки, то тут же поделится информацией с Калмыком. А ежели дети окажутся у него в руках, то он их передаст другу Жорику безвозмездно. Можно в живом виде, можно в разобранном – в принципе, Калмыку теперь было на это начхать. Ему нужно было знать, что падлы, застрелившие двух его ребят, понесли наказание. Свой иск по поводу подставы он в этом случае снимет и будет считать Васю лучшим другом. Само собой, что Калмык хотел стребовать с Самолета домашние адреса Тарана и Даши, но тот сказал, что он лично их не знает и сперва проконсультируется со сведущими людьми.

Конечно, таким сведущим человеком оказался Седой, которому пришлось нанести еще один визит в «Супермарину». Конечно, Седому было очень приятно услышать, как облажалась братва Калмыка, но это была всего лишь ложка меда в бочке дегтя. Явно струхнувший Вася рвал и метал. Ведь обозленный Калмык мог под воздействием разыгравшихся эмоций и давлением братков начать наезды на точки Васиных бригад и попросту спровоцировать разборки. А итог этих разборок возможен только один – хана Васиному бизнесу, ибо сейчас масть шла не его. Дело было даже не в перевесе по части стволов, а в силе Жориной «крыши», имевшейся у него в казенном доме. Ему даже не пришлось стрельбу устраивать – Васину контору замучили бы налоговыми проверками, зажали бы всякими вполне законны ми средствами, заставив извести на взятки и отступные неимоверные суммы. А Васин «корефан» из администрации – тот самый, из-за «наезда» на которого намеревались «одернуть» Крылова, – был хорош для многих дел, но не для отмаза перед правоохранителями. Ситуация, правда, могла серьезно измениться, если прокуратура все же прослушает ту самую кассету, которую нашли при том хазушнике, которому Даша проломила висок. Ясно, что Вася втайне надеялся на такой исход. Но это, как говорится, то ли дождик, то ли снег… Менты и прокуроры запросто могли столковаться, а заодно, чтоб показать, как беспощадно они борются с преступностью, – повязать в пучки Самолета энд компани. Плюс раскопать все, что касается «корефана», в администрации. Это будет полный крах, и Васе отмотают полную катушку.

В общем, Самолет решил не обострять отношений с Жориком. И более того, решил сделать жест доброй воли. То есть, вызвал Седого и Моргуна, нагнал на них страху и повелел, кровь из носу, отловить Дашу и Тарана раньше, чем это сделает Жорина команда. При этом обязанности распределил так: Моргун берет на себя Москву, ибо если ребята умные, то в городе не останутся, а поедут в первопрестольную, где у Даши до фига знакомых и подруг, а Седому поручалось практически безнадежное – шуровать здесь, в родном городе и по области. Безнадежным это было, во-первых, потому, что, как соображал Седой, остаться в облцентре ребята могли лишь от большой дури. Но если они дураки, то Жорины ребята наверняка успеют их поймать раньше, чем Седой. Адреса им Самолет уже сообщил, узнав их у Седого, и обе квартиры «под колпаком у Мюллера». Правда, о круге знакомств Юрки и Даши Жорина контора знала меньше, чем Седой. И даже не знала, по правде сказать, где такую информацию раздобыть. А именно у здешних своих приятелей и приятельниц могли спрятаться «де тишки»,надеясь пересидеть неприятности. У Седого было много ребят из района, примыкающего к «Тайваньскому» рынку, хорошо знавших тамошнюю шпану, и вычислить, куда спрятались Таран с Дашей, было бы не так трудно. Но Самолет сурово распорядился не утаивать информацию и работать с Жориными братанами в контакте. Соответственно Седой оказывался как бы в роли легального стукача. Но это еще не значило, что люди Калмыка его не прихватят вместе с «детишками» и сам Вася не набьет ему морду, если братки Жоры найдут Тарана и Дашу самостоятельно и лишат Самолета возможности сделать свой дипломатический дружеский жест…

Вот в таком упадке духа Седой и прибыл в свой родной «Атлет», чтоб нажраться в спокойной обстановке, подрыхать малость, а затем, похмелившись, отправиться исполнять высочайшие повеления Васи Самолета.

Хотя Седой был еще не выпивши, Дашу он поначалу не узнал. Во-первых, было темно, а во-вторых, его ввел в заблуждение белый халат. И уж никак он не мог предположить, что девка, отданная им не то что на заклание, а на растерзание Жоре и К°, с восторженным воплем: «Ванечка!» бросится ему на шею. Он даже торопливо глянул на ее руки. Был у него по жизни случай, когда одна лярва полоснула его горлу лезвием «Нева», спрятанным в носовой платок, приревновала, помнится. Взяла бы что получше, типа «Матадора», – добралась бы до сонной артерии, а так отделался больницей.

Но Даша ничего в руках не имела, даже ногти были, в общем, безопасных для здоровья размеров. И вообще была прямо-таки искренне рада. Седой даже какое-то угрызение совести на секунду почуял: блин, девка, похоже, к нему спасаться прибежала.

– Откуда ты, е-мое?! – пробормотал он оторопело.

– Ваня, – торопливо произнесла она, – я тебе должна очень важную вещь сказать! Посади меня в машину, ладно?

– Нет проблем, – сказал Седой, – садись.

Даша влезла на заднее сиденье.

– Ну, чем порадуешь? Ребят не стесняйся – мы как братья, секретов друг от друга не имеем.

– Мыс Юркой Крылова нашли. Настоящего. Он у своего друга на даче прячется. Или на ферме – короче, за городом. И при нем там, между прочим, целый чемодан компромата. Какого, на кого – толком не знаю, но тот мужик, у которого он прячется, сказал, что это «хуже бомбы». Понимаешь?

– Они что, тебе его показывали?

– Нет, конечно. Я разговор подслушала случайно. Но «дипломат» этот видела закрытым. Крылов этот сидел на кухне и какой-то очередной опус сочинял.

– Таран тоже там?

– Да. Он спит как убитый.

– Он знает что-нибудь?

– Только то, что там Крылов, я его по фотке узнала.

– Что ж ты его с собой не взяла? – осклабился Седой.

– Он не пошел бы, да еще и наговорил бы лишнего.

– Ладно… – Седой напряженно соображал. Сообщение было действительно важное. Во время недавнего разговора с Васей Крылов тоже упоминался. После того как Таран с Дашей обознались, журналюга появился дома только утром, узнал, что рядом с его квартирой до смерти забили постороннего человека, и с тех пор дома не появлялся. А в редакции взял творческий отпуск на пару недель. Вася считал, что в общем и целом достиг желаемого – дескать, сообразил, гаденыш, что мог бы в морге лежать. А он, оказывается, просто в подполье ушел. Сидит строчит, писака!