Текст книги "Города в поднебесье (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Понимая, что лучше бы мне начать лезть первым, я заткнул посох за пояс и рванул к обрыву на пределе своих сил. Следом за мной, почти наступая на пятки, бежал незнакомец – теперь и вовсе не скрываясь и громогласно подвывая от страха. Вцепившись в канат, я принялся быстро перебирать ногами. Не то чтобы я боялся незнакомца или собирался его бросить – в тот момент такие мысли и вовсе не приходили мне в голову… Просто я-то как раз не паниковал и почти не был испуган – а вот он явно пребывал в крайне расстроенных чувствах. В таком состоянии человек вообще имеет свойство не обращать внимания на окружающих. Если догонит меня на канате, может и по мне случайно пролезть. А если первым доберётся до верха – с него станется и канат обрубить. Топорик-то у незнакомца имелся…

К счастью, вот тут и сказалась практика моих восхождений. Пусть я это делал не так уж и часто, но явно чаще незнакомого бородача. Почти сразу я начал его обгонять. Нанна не подвела и, как только появилась возможность, начала спешно сматывать трос, который тянул канат за собой. Подпрыгивающие скамори уже не могли дотянуться до каната, но я, к сожалению, прекрасно знал, что именно за этим последует. Сейчас они подёргаются, попрыгают – и призовут мамку из храма. Ну а та либо сама допрыгнет до каната и всё-таки доберётся до нас, либо плюнет своей кислотой – после чего нам, в лучшем случае, придётся отстраиваться заново.

– Давай, мужик, скорей! – крикнул я незнакомцу.

– Спшу как мгу! – пропыхтел он в ответ.

Подъём ему давался, и в самом деле, тяжело. Однако помирать он почему-то очень не хотел – равно как и сильно отставать. Едва вскарабкавшись на край обрыва, я принялся тянуть канат вместе с тяжеленным мужиком. Руки и так устали от подъёма, а тут ещё к весу каната прибавился и вес незнакомца – в общем, стало совсем нелегко. Снизу принялись противно скрипеть скамори.

– Д-ло др-нь! – буркнул незнакомец, вываливаясь на уступ и сразу принимаясь помогать мне вытягивать канат.

Из храма на зов своих подданных выползла гигантская сколопендра и, резво перебирая ногами, направилась к склону. К счастью, она не стала плеваться в нас кислотой. Видимо, решила, что раз путь к добыче идёт по поверхности, а не в воздухе, то и суперудар использовать необязательно. На краю площадки, ведущей к подъёмнику, она взяла разгон и, добежав до скалы, начала подниматься.

Взвизгнула Нанна, а мы с незнакомцем принялись в четыре руки вытягивать остаток каната на предельной скорости – и когда глаза твари застыли под скосом обрыва, вся её добыча сразу отпрыгнула от края. История с первого моего подъёма повторилась: когти скамори, выбивая каменную крошку, заскользили по поверхности скалы, и огромная туша полетела вниз, погребая под собой более мелких сородичей, не успевших убраться подальше.

– Сд-хни, с-ка! – радостно сообщил ей незнакомец.

– Это вряд ли… – с сомнением ответил я. – В прошлый раз очухалась через несколько минут.

Так случилось и на этот раз. Тварь полежала, вывернулась, встала на многочисленные ножки и поползла обратно в храм.

Впрочем, веселье в городе только начиналось. Мы не слышали криков из Нового Экори, но незнакомец очень красноречиво указал в том направлении и чирканул себя по горлу большим пальцем. Похоже, всем выжившим в городе приходил конец, что и означала выразительная пантомима.

– Я Фант, – представился я.

– А я Нанна, – выглядывая из-за моей спины, произнесла девочка.

Незнакомец посмотрел на нас, всё пытаясь сообразить, чего от него хотят, а потом задумчиво почесал бороду и представился:

– Р-б-ри!

– Рбри? – переспросил я удивлённо.

Незнакомец посмотрел на меня, как на глухого идиота, а потом тяжело вздохнул, собрался с силами и заговорил членораздельно. Я бы даже сказал, излишне членораздельно:

– Ру-у-у-б-б-а-а-р-ри! – незнакомец снова вздохнул и, вытерев пот с лица, сел прямо на землю.

Беда была лишь в том, что хоть я и понял, какие гласные вставлять, но не представлял, сколько их должно быть: «руубари», «рубаари», «руубаари». А теперь ещё и двойная «б», видимо, добавилась…

– Очень приятно с тобой познакомиться, Рубари! – пришла мне на помощь Нанна.

– А давайте, раз уж мы познакомились, – предложил я, – наконец, найдём в себе силы… И переместимся под крышу, где хотя бы тепло и сухо.

Вода давала о себе знать, пропитав верхнюю одежду и добравшись местами до кожи. И вот там, где влага соприкасалась с телом, было очень уж холодно…

Рубари в ответ на мои слова лишь удивлённо глаза округлил. Он, видимо, никак не ожидал, что у нас здесь имелось настоящее убежище. А уж когда увидел, только одобрительно покачал головой.

– Х-р-шо устр-лись! – оценил он.

Пока мы сохли и приходили в себя, Рубари рассказал нам свою печальную историю. Однако, поскольку был он человеком простым, да и вообще любил выпить, мне придётся опустить все те цветастые и краткие выражения, которыми он обильно перемежал рассказ.

Вкратце его история звучала так: жил да был Рубари-мастер. Да не на все руки, а только на одну – и та росла из неправильного места (кстати, это почти дословно отображает, что он рассказывал). А всё потому, что был Рубари несколько невоздержан в потреблении слабоалкогольных напитков. Начинал-то он, понятное дело, талантливым ремесленником. Спустя годы Рубари, конечно, серьёзно жалел о своём алкоголизме, но только в те короткие и счастливые периоды, когда был трезв. В общем, к своим годам – кстати, не таким уж и большим – он остался без работы, без жилья и без средств к существованию. И тут пришли скамори…

Рубари повезло – его мерзкие твари не тронули. Почему не тронули? Так побрезговали же! Воняло тело сильно – и вовсе не тем, что любят нюхать нормальные твари. Когда Рубари проснулся за столом кабака, где накануне оставил весь свой случайный заработок, вокруг были только трупы. И первое, что Рубари сделал – налил себе с горя бухла и пошёл квасить дальше.

Бухло закончилось на второй день. Последний бочонок молосы вынесли мародёры, которым и самим всего не хватало. На юге Нового Экори к этому времени образовалась небольшая община старателей и работяг, которые пытались выжить. Вместе с бочонком они заодно вынесли и Рубари. И тогда в жизни несчастного алкаша настал чёрный период выздоровления от зависимости, когда его ломало так, что просто ужас брал (вот на этом моменте мне пришлось заткнуть уши Нанне – рано ей ещё такие слова знать). Историю с дирижаблем они все проспали, на своё счастье, видимо – проснулись, когда злосчастный транспорт уже грохнулся на землю.

Когда морозы погрузили тварей в спячку, Рубари приходил в себя и учился думать заново. И мысли у него, как выяснилось, были самые что ни на есть печальные. Он прекрасно понимал, что скоро наступит очередная оттепель – и снова выйдут на охоту беспощадные скамори. А община особо ничего противопоставить этим тварям не могла. Зато вся община знала про каких-то людей из Старого Экори, выживающих в трещине на стене. Видели их следы и даже пытались поймать – правда, без особого энтузиазма. Конечно, лезть в Старый Экори, переполненный скамори, никто не захотел, поэтому ловили только в Новом Экори. Я скромно умолчал, что почти и поймали, чтобы не расстраивать Нанну тем, что давно знал про общину. Однако самое неприятное заключалось в том, что у бедолаги Рубари совсем не было пневмы на возрождение. И взять её было неоткуда.

Как только потеплело, Рубари якобы отправился искать припасы, а сам рванул к портовой лестнице, поднялся по ней в Старый Экори и стал вдоль обрыва пробираться к нашему убежищу. Скамори он попался лишь на последнем квартале трущоб – совсем чуть-чуть не успел. Правда, даже если бы и успел, то как бы он до нас докричался? Однако пьянство ещё не настолько отпустило ремесленника, чтобы он загодя об этом задумывался. Рубари повезло – именно в тот момент, когда он подходил к нам, я как раз начал спуск.

– Д-льнэ н-х-дка! – оценил он посох.

– Да какая находка? Это принадлежит гра Гронги! – возмутилась Нанна.

– Где Гр-нги? Н-т Гр-нги! А м-мы-ы е-э-эс-с-сть! – наставительно сказал Рубари, и в тот момент я окончательно понял, что лицемерия вокруг меня куда больше, чем мне казалось раньше.

Впрочем, Нанна и так уже окончательно сдалась, отбросив и привитые в приюте моральные принципы, и нарочитую законопослушность. Даже по рассказу Рубари выходило, что выжившие только и делали, что занимались мародёрством по всему городу. Люди всегда остаются людьми – даже в те редкие моменты, когда, казалось бы, условия жизни совершенно изменились. И жители Терры ничем не отличались от своих земных собратьев.

Скамори добили последних выживших людей – из тех, кому не удалось укрыться – под вечер. Мы видели, как несколько мужчин из Нового Экори попытались забраться на одну из портовых башен, но были скинуты и съедены. Впрочем, если отдельные люди выжили в первый раз, то могли выжить и во второй. В любом случае, конкурирующая община перестала существовать, а теперь мне предстояло серьёзно подумать над тем, что делать дальше.

Глава 11

В которой я ищу себе бытовые логосы, отвечаю на тревожный звонок, узнаю что-то непонятное и таинственное, а также пытаюсь вернуть надежду моим товарищам по несчастью – но неудачно.

Оттепель принесла с собой переизбыток свободного времени и нехватку воды. Сколько ни запасали мы драгоценную влагу, а всё равно пришлось расходовать её экономно – хотя бы по причине появления среди нас Рубари. Он ещё страдал от острой нехватки алкоголя в крови, который теперь восполнял водой, но с каждым днём всё больше и больше приходил в себя.

На второй день жизни с нами он добрался до моих поделок и принялся их улучшать. С одной стороны, мне было слегка обидно, что в созданных моим титаническим трудом строениях и приспособлениях найдены изъяны, с другой – да, чем надёжнее, тем лучше. Пользоваться собственноручно возведённым туалетом, откровенно говоря, всё ещё было страшно даже после всех усовершенствований.

После нашего с Рубари спасения – и уничтожения выживших в Новом Экори – скамори заполонили город и принялись отъедаться. Запасов, замороженных во время похолодания и отмёрзших под солнечными лучами, у них накопилось столько, что прямо ужас охватывал. Я даже заметил с высоты ещё несколько голых тел и поинтересовался у Рубари – почему они были раздеты.

– З-м-рзли! – коротко ответил ремесленник, пожав плечами.

– И поэтому раздевались? – удивился я.

– Сн-ч-ла з-м-рз-ют, п-том сл-шком ж-рко и н-ч-н-ют р-зд-в-ться. Щё м-гут к-пать н-ру, – пустился в свои ускоренные объяснения наш ремесленник.

Зачем нору копают? Этого я так и не понял. Но постепенно начинал привыкать к непривычной манере общения нового товарища по несчастью. Он старательно пропускал гласные, как правило, оставляя только одну – на конце слова. Если он забывался и пытался сказать слово полностью, то начинал заикаться так, что его прямо жалко становилось. Однако ни в коем случае нельзя было ему подсказывать или пытаться угадать – он на это очень обижался. Мол, если уж я сподобился произнести слово целиком, то будь добр внимательно дослушать до конца.

Мы ждали дирижабль, но в первую оттепель он так и не прилетел. Нанна и Рубари не теряли надежды, а я вот начинал сомневаться, что нас ждёт спасение. Чем дальше, тем лучше я понимал, что оставшихся в живых в Экори просто бросили на произвол судьбы. Это не моя Земля со службами МЧС, скорой, пожарной и полицией – в этом мире ценность жизни была весьма невелика, хотя бы по причине того, что возрождение позволяло не обращать внимания на массовую гибель людей. А что касается редких неудачников вроде Рубари, оставшегося без пневмы, или Нанны и меня – тех, кто не успел привязаться на другой скале – считалось, что они сами виноваты. Вот и зачем, спрашивается, на них ресурсы, время и силы тратить?

Пока мы пережидали активность скамори, я, наконец, присмотрелся к добытому посоху стража. Сгусток, который я заметил ещё внизу, когда только подобрал ценный предмет, оказался встроенным накопителем пневмы на тысячу зарядов – из которых Гронги перед своей скоропостижной кончиной успел истрать почти восемь сотен. Однако чтобы активировать посох, теперь нужен был специальный логос взятия. Нанна, конечно, пыталась выстрелить при помощи бытового, но у неё ничего не получилось. Бытовые логосы взятия и отдачи позволяли брать и отдавать только одну единичку пневмы, а для активации заряда требовалось целых три.

Я безуспешно пытался систематизировать существующие, по словам Рубари и Нанны, логосы, но каждый раз натыкался на непонимание вопроса со стороны местных. Вот есть логос огня, и есть логос холода. Для меня они оба – суть две части одного процесса. Раз есть логосы работы с температурой – значит, где-то должен быть и логос достижения, к примеру, абсолютного нуля. Однако мои товарищи по несчастью смотрели на меня, как на полного идиота, пожимали плечами и говорили, что это разные логосы – и всё тут.

Но ведь при разжигании огня, например, я потрачу единичку пневмы. Значит, если я этот же огонь потушу, то должен пневму вернуть – хотя бы часть! Это ведь закон сохранения энергии в чистом виде!.. Тот же бытовой логос огня давал возможность в течение трёх минут поддерживать маленький язычок пламени на одной единице пневмы. Значит, потушив его через полминуты, я должен был вернуть половинку единицы. Жаль, но мои собеседники этой земной логики не понимали и продолжали твердить, что всё совсем не так работает.

В какой-то момент чуйка подсказала мне, что Нанна и Рубари устали от моих постоянных вопросов. У всех людей вырабатываются за прожитую жизнь свои внутренние механизмы для взаимодействия с людьми. У меня, как у особо невезучего, например, была отличная чуйка на чужое раздражение. Вырабатывалась с детства. Ведь там, где одному будет позволено задать сто вопросов, другой получит звездюлей уже на втором-третьем… Может, сыграет свою роль неприятный голос, а может, и рожей не вышел – если честно, я никогда не заморачивался такими деталями. Просто со временем научился определять, когда достал человека – и пора заканчивать. Жаль только, что доставал я окружающих обычно куда быстрее, чем сами окружающие друг друга…

В итоге я стал вглядываться в своё семечко пневмы каждый день, всё пытаясь понять, как именно оно работает. И более того, мне было очень интересно, откуда взялись три единицы, которых не должно было быть – ведь мой запас составлял ровно 200 единиц. Где я мог заработать пневму? Однажды я не выдержал и спросил у Рубари, как у более опытного пользователя местной системы:

– Рубари, а бывает так, что пневма в семечке пополняется сама собой? – и, заметив слегка раздражённый взгляд, пояснил. – У меня просто откуда-то лишние три единицы вылезли…

– Б-в-ет! – буркнул Рубари, не став больше ничего пояснять, хотя я, между прочим, надеялся на более развёрнутый ответ.

В общем, вопросов по пневме у меня было очень и очень много, но нормальные объяснения никто мне дать не мог. Я бы с удовольствием сейчас пообщался с той же Ларой – она бы хоть поняла бы, о чём я говорю… Однако ни её, ни других выходцев с Земли вокруг, к сожалению, не наблюдалось. А беспросветная дремучесть товарищей по несчастью не давала мне сполна насладиться радостью чистой теоретики…

Мои мучения закончились вместе с оттепелью. В один из солнечных дней с запада, скрытого от нас склонами плато, небо затянуло тучами, а спустя ещё пару часов на скалу налетела буря. Такая же, как и те, что я видел когда-то с борта «Пап-ти»… Я даже успел заметить несколько мэлоннелей, что в ореоле золотистых искр пронеслись по внешней стороне воронки – а потом вдруг резко стало темно и холодно. Вой ветра оглушал даже внутри нашего убежища, а снежные заряды били так, что на ногах вообще было сложно устоять.

Мои товарищи по несчастью почти сразу спрятались в убежище и с ужасом слушали, что происходит снаружи. Я же не стал бояться и просто заснул, пользуясь тем, что испуганные Рубари и Нанна и сами смогут поддерживать огонь в очаге. За ночь город занесло так, что передвигаться по улицам пришлось бы по пояс в снегу. К тому же, снег поначалу шёл с дождём, но вскоре вода замёрзла, превратив все доступные поверхности в сплошной каток. С помощью топорика и лопаты мы кое-как очистили поверхность трещины, но сам склон оказался закован в ледяную корку, и как теперь по нему лазить – было решительно неясно.

Во всяком случае, Нанне и Рубари… Но я-то помнил, как в таких случаях поступали земные альпинисты. Подыскав доску, я вырезал из неё некое подобие сандалии и вбил в неё короткие гвозди, торчавшие остриями со стороны подошвы. Лёд, снег – всё это было не важно, ведь сами заморозки будут недолгими, а сделать нужно было ещё многое. Доски я привязал ремнями к сапогам и отправился на вылазку.

– Может, не надо? – спросила Нанна, проводившая меня до каната.

– Да, не ст-ит! – хмуро согласился с ней Рубари.

– Можем, конечно, и дальше сидеть здесь… – согласился я. – Но впереди очередная оттепель, а припасы у нас на исходе. Да и мне надо бы найти бытовые логосы…

– Ну как зн-ешь! – совсем расстроившись, отмахнулся ремесленник.

Под осуждающим взглядом девочки – а также под тяжёлые вздохи Рубари – я схватился за канат и начал самый медленный в своей жизни спуск. Впрочем, как раз спуститься можно было бы и без шипов, но я решил, что при спуске будет отличная возможность их проверить в деле. И испытания прошли весьма успешно: несмотря на примитивность конструкции, я добился главного – шипы надёжно впивались в скальный склон, не давая ногам сползать под наваливающимся весом.

Целью моей был городской архив. И на этот раз я взял с собой всё, чтобы вскрывать двери: ломик и топор. А ещё лопату, на случай, если придётся откапываться. Путь до обрыва занял у меня почти три часа – и всё потому, что теперь приходилось торить путь по пояс в снегу. Да ещё и делать это предельно тихо и осторожно – чтобы не потревожить обитателей арха или их мамку (про себя я уже всегда называл её именно так), засевшую в отапливаемом логосом храме.

К счастью, трос, по которому я спускался в Новый Экори – и который потом припрятал под скальным обрывом на верхнем плато – успешно пережил и оттепель, и заморозки. Я скинул его вниз, снова надел свои самодельные ледоступы и спустился в глубокий сугроб под склоном – из которого мне пришлось ещё какое-то время выбираться…

Путь к Архиву занял полдня, и мне оставалось лишь надеяться, что назад я доберусь по проторенной тропе куда быстрее. Однако со своими делами всё равно требовалось поспешить. Времени на поиск открытой двери не было, и я решил аккуратно вскрыть один из тех служебных входов, где дверь выглядела наименее надёжной. Всего час поисков, и подходящая дверь нашлась – хорошая такая, деревянная и закрытая изнутри на защёлку. Оставалось лишь просунуть в щель ломик и начать медленно расшатывать всю конструкцию. Ещё полчаса стараний – и я, наконец, оказался внутри.

Поиски я начал с фонаря. С обычного фонаря, который можно встретить где угодно, но в архиве их обычно особенно много – потому что пользоваться там факелами, свечами и лампадами было строго запрещено. Совсем как в шахте, только ещё строже. Количество книг и документов здесь было такое, что если вдруг что-нибудь загорится, то запылает весь город. Тушить такое громадное здание было бы попросту бесполезно…

Фонарь вскоре обнаружился в соседней комнате. Я крутанул колёсико на корпусе, поджигая фитиль, и переключился на следующую цель – поиск каталогов с логосами. Для этого мне требовалось пробраться в главный зал, где был каталог вообще всего, что содержится в архиве. Вот только я немного запутался и всё никак не мог понять, в какую сторону мне теперь идти… Пришлось выходить из здания и сверяться на местности.

Тёмные коридоры архива немного пугали, и разыгравшаяся фантазия рисовала в моём воображении то выскакивающих из темноты скамори, то выступающих из темноты зомби, то вообще всякую чушь про привидения… И в какой-то момент мне даже начало казаться, что призраки здесь и в самом деле есть – уж слишком мертвенно тихо и пусто было вокруг. В результате пришлось занимать свою голову совершенно посторонними размышлениями – лишь бы воспринимать проплывающие мимо деревянные панели на стенах, драпировки и вазы с цветами как элементы интерьера, а не декорации из фильма ужасов.

Главный зал выглядел ещё более мрачным. Обычно его освещала огромная люстра с сотней маленьких светильников, но они уже давно догорели – или их просто затушили, когда работники покидали здание. Подбираясь к стойке библиотекарей, я шёл осторожно, боясь лишний раз скрипнуть половицей. Помня о своём невезении, я тщательно продумывал, что именно и где искать в каталоге архива, как найти нужную комнату с документами – и как не потерять весь прогресс поиска, если придётся возвращаться, так и не добившись результата. И – вот удивительно! – в этот раз обычное моё невезение взяло выходной.

Книги логосов лежали аккуратной стопкой прямо на стойке платных услуг. И ведь я много раз стоял рядом с этой стойкой, получая и отдавая книги и свои кровные чешуйки – и ни разу не обращал внимания на странные фолианты, вечно пылящиеся на краю стола библиотекаря. А ведь это было именно то, что мне и требовалось сейчас. Удивительно, что удалось найти в первую же вылазку… Логосы отдачи, взятия, усиления, ослабления, земли, огня, холода, воды, воздуха, телекинеза, укрепления, укрепление корней, разуплотнения. Всего тринадцать книг…

Плохое число…

Прямо-таки намекает на неудачу…

Я потянулся к ближайшей книге, и свет фонаря выхватил из темноты за стойкой калачики спящих скамори: один, два, три, четыре, пять, шесть…. В голове заметались непрошеные мысли: «Что теперь делать? Откуда они тут взялись? Книги мне очень нужны! Вляпался!» – и я застыл, боясь сделать лишнее движение.

Но деваться уже было некуда. Я тут – а скамори там, и между нами лежат столь нужные мне книги. Я осторожно, чтобы не раздалось ни звяканья, ни стука, поставил фонарь на стойку, столь же тихо выудил рюкзак из-за спины, растянул горловину и принялся укладывать туда свою добычу. Делал я всё в полной тишине, ни на секунду не отводя взгляд от скамори. И опомнился лишь тогда, когда обнаружил в сумке книг двадцать – какие-то были явно лишние. Ну и что теперь, разбираться?..

Взяв фонарь, я развернулся и медленно-медленно двинулся к выходу, боясь услышать за спиной дробный перестук лапок. Пробираясь обратно к проходу, из которого до того пришёл, я успел десять раз похвалить себя за то, что по пути к стойкам сделал всё, чтобы не шуметь. И ещё старательно вспоминал, где и какие опасные места я видел: где стояли стулья на пути, где скрипела доска в полу, где было много пыли – уж чихать сейчас точно было бы невовремя…

И, конечно же, я чуть не споткнулся, пару раз скрипнул доской – и даже чихнул, с трудом удержав рот закрытым. Хотя звук всё равно вышел громким, и за стойкой сонно заворочались мерзкие твари с поверхности Терры. Пришлось аккуратно притушить фонарь и выждать некоторое время, пока не улеглось беспокойство спящих…

Обратный путь я проделал как в тумане. Сначала меня просто трясло, а потом навалилась какая-то просто неизбывная усталость… Пришлось остановиться на городском складе и некоторое время посидеть, отдыхая на полу и жуя горсть сухофруктов. И когда рядом внезапно раздалось требовательное: «Дзи-и-и-и-инь!» — я подскочил, ударился головой о какой-то стеллаж, который с грохотом свалился на пол, и вообще чуть не обделался. Во всяком случае, был к этому близок как никогда…

«Дзи-и-и-и-инь!»

Шар на этот раз полыхал алым, загодя наводя на тревожные мысли. Он висел всего в метре от меня и негромко, но упорно звонил.

«Дзи-и-и-и-инь!»

Я протянул руку и коснулся поверхности. В тот же момент у меня в ушах сквозь треск помех прозвучал знакомый голос:

– Алло, Ф….т?

– Да.

– При…т, эт… я!

– Привет, а это я.

– Фант… еги в… эжище!.. Слышишь?

– Слышу! Опасность грозит мне?

– Спасайся! Бе…и в убеж….! И ни в коем с…чае… не выки… книги! Сделаешь?

– Сделаю! – сразу согласился я. Всё равно я не собирался ни книги выкидывать, ни надолго задерживаться в пустом городе…

Немедленно покиньте склад!

Оптимально: добраться до убежища в кратчайшие сроки.

Дополнительно: сохраните книги!

Шар немедленно пропал, а я вскочил и сразу же кинулся бежать, подхватив тяжёлый рюкзак. И хотя слабость в ногах всё ещё ощущалась, я не позволил себе остановиться ни на секунду. И вверх по склону забирался так быстро, как только мог. Надо сказать, что в тот момент, когда я схватился за канат, то первым желанием было сбросить сумку – но в ней были столь нужные книги, да и мне не хотелось нарушать условия, поставленные неизвестным абонентом. Фонарь, взятый из библиотеки и прицепленный к сумке, впрочем, тоже остался со мной. Пригодится…

Рубари заметил моё восхождение и тотчас кинулся тянуть канат, а Нанна – поднимать лебёдку. Пару раз мне казалось, что ноги могут соскочить с ледяной корки, но всё обошлось. Я взобрался, а канат был быстро вытянут и сложен. Ничего не объясняя, я заставил Нанну и Рубари спрятаться в нашем убежище, а спустя всего несколько секунд услышал стрекотание винтов дирижабля.

– Это торговцы! – радостно вскрикнула Нанна, но я покачал головой и схватил её за руку, чтобы она не выскочила наружу.

– Шанс! – весомо заметил Рубари.

Я выглянул за пределы убежища, где уже начинало темнеть, и приказал своим товарищам по несчастью:

– Накиньте на себя тёмную ткань сверху. Выходите осторожно! Посмотрим, что там происходит.

Это и в самом деле был торговый дирижабль. Он завис над городом и вообще никуда не двигался. Просто висел – причём, висел явно на такой высоте, чтобы здоровенная многоножка из храма до него не могла доплюнуть. А вот что мне очень сильно не понравилось – так это непонятная установка на палубе, рядом с которой вовсю суетились матросы.

– Что они делают? – прошептала Нанна, выглядывая из-под куска ткани.

– Пшку! – буркнул в ответ Рубари, а я удивлённо уставился на него. – О-о-о-огнём б-ёт!

Внутри меня появилась надежда, что вот сейчас наша робинзонада и закончится, но не тут-то было… Большая пушка была предназначена не для скамори. Она была предназначена для людей. Часть тех, кто прятался в Новом Экори, как оказалось, выжила – и теперь вышла на место, где разбился городской дирижабль. Они махали факелами и всячески привлекали внимание. И привлекли… Пушку выдвинули за борт на длинной стреле, навели вниз – и выстрелили. Рядом с ней родился сгусток пламени, который устремился вниз, поглощая тех, кто успел уверовать в своё спасение. Их отчаянные крики даже до нас донеслись…

– Зачем? – всхлипнув, прошептала Нанна.

– Св-д-т-лей д-б-ли! – пояснил Рубари. – Всех, кто не мог в-з-р-д-ться…

– Что мы им сделали? – снова тихо всхлипнула Нанна, видимо, начиная понимать, что и мы тоже были этими свидетелями.

– Что-то такое мы знали, чего нам знать не полагалось, – пояснил я очевидное. – А вот теперь мне очень интересно узнать, что…

– В А-а-архе, – старательно выговаривая слово, ответил Рубари. – Ток! Там!

– О том, что твари ворвались в арх – знали те, кто возродился на других скалах. А значит, им было известно, что в арх никто не попадёт. Нет… – покачал я головой. – Видимо, ещё что-то лежит на поверхности, чего мы не знаем, но могли бы знать… Пойдём в убежище. Нечего сидеть на виду… И надо бы завесить всё плотно, чтобы свет от очага не пробивался.

Дирижабль кружил над городом ещё сутки… И всё это время мы поддерживали лишь маленький огонёк в очаге, боясь выдать своё местоположение. Я утешал Нанну, как только мог. Иногда это пытался сделать и Рубари, но всё равно никто не понимал, что он говорит. Нас так и не нашли – чего не скажешь о тех, кто ещё, как выяснилось, прятался в городе …

Стрельба пробудила скамори, которые снова вышли на охоту на опустевшие улицы. Но по ним никто не стрелял… Несколько раз мы слышали пальбу из каких-то других орудий и грохот разрушающихся зданий, однако многоножки не начинали верещать – значит, их и не трогали. А когда после одного из выстрелов послышался человеческий крик, стало окончательно ясно, что торговый дирижабль целенаправленно искал выживших людей – находил и убивал.

Под вечер дирижабль прошёл над нами и принялся летать над верхним плато. Может, и нашёл кого-то – из убежища мы выстрелов уже не слышали. Зато нас так и не обнаружили, хотя шансы на это были – и немаленькие. Но то ли двойная стена из дерева и снега, то ли необычное расположение нашего убежища защитили нас… А утром я смотрел на своих товарищей по несчастью и понимал, что этих двоих вполне можно было бы и прибить – надежду они потеряли окончательно.

– Ну и чего хмуримся? – спросил я. – Ну да, никто нас отсюда вытаскивать не будет… И это пока только полбеды.

– Как ты не понимаешь?! Нам здесь теперь вечно жить! – воскликнула Нанна, чуть не плача. – Точнее, не вечно… Они как вернутся – всех нас всё равно убьют! И я никогда не доберусь до сестры! Никогда-никогда!..

– Тчно! – хмуро согласился Рубари.

– Нан, помнишь, я обещал, что мы выберемся? – спросил я.

– Не помню! – отметила девочка, пытаясь сдержать слёзы.

– Тогда сейчас говорю: мы выберемся! – сказал я.

– Как? – скептически спросил Рубари.

– Мы просто построим дирижабль и улетим! – сообщил я.

– Дурак! – заявила Нанна и отвернулась.

– Тчно! – согласился Рубари.

Я пожал плечами, решив не спорить – что толку?.. Надо строить корабль и валить с этой опостылевшей скалы, пока не поздно. А значит, дел у меня теперь столько, что лишний раз спорить просто некогда. Я подтянул к себе сумку с книгами, распустил горловину и принялся выкладывать свою добычу. Сверху оказались книги ненужные – те самые, что вроде как просил не выкидывать звонивший.

«Сказки Доэфирной эпохи. Собраны и записаны Норном лаа Т. о Л. Параниди»

«Кулинарная книга граны Порманы»

«Секреты домашней рассады»

«Особенности постройки эфирных судов за авторством Крума Каба»

Вот над этой книгой моя рука и застыла – а потом решительно раскрыла первую страницу, затем вторую, третью… Таблицы, схемы, расчёты и чертежи дирижаблей заполняли бумажные листы сверху донизу.

Выполнена просьба немедленно покинуть склад и добраться до убежища в кратчайшие сроки.

Дополнительное задание выполнено – сохранить все книги.

Получено свойство «Слушающий советы»

Сосредоточившись на семечке пневмы, я с удивлением обнаружил, что свободных мест под свойства у меня стало в два раза меньше…

Семечко пневмы

2 уровень

Наполненность: 203/1000

Свойства: 1/2 – открыть список

Логосы: 0/10

Открыв список свойств, я, наконец, ознакомился с их описанием и с тем, что они мне дают.