Текст книги "Города в поднебесье (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

И вдруг сирена смолкла. Город окутался какой-то непередаваемой тишиной – той самой, звонкой, которую описывают лишь безнадёжные романтики и авторы хорроров. Я видел, как на торговой площади застыли растерянные скамори, всё ещё высматривая нарушителя. Видел, как встревоженно высунул голову Рубари… Но – всё. Раз нет сирены – то нет и засады на матку скамори, которая так и не покинула храм.

Я аккуратно приставил колышек к щели между кирпичей и принялся его заталкивать внутрь, вымещая давно засохший раствор. Звук показался мне оглушительно громким наступившей тишине. Я видел, как Рубари огляделся, а потом вытащил из орудия привязанный к канату гарпун, взял один из запасных, зарядил его, навёлся куда-то в сторону – и выстрелил. Застывшая тишина взорвалась новым рёвом сигнализации со стороны администрации порта. Пока мой товарищ снова перезаряжал орудие, по нижним пролётам, заметным за крышами домов, уже ползли первые скамори, наконец, увидевшие такого вкусного человека. Впрочем, они периодически срывались с обледеневших ступеней и с верещанием падали вниз…

Храм вздрогнул, и из его ворот выметнулась огромная самка. Она изогнулась, поднимая часть своего тела на уровень крыш, и стала настороженно вглядываться вдаль. Если честно, то от её условного затылка до бесполезно висящего меня было всего метров тридцать. Если бы она повернулась, то прямо-таки столкнулась бы со мной взглядом. И всё же я решил не бояться и не терять времени попусту, так что достал второй колышек и стал загонять его в ещё одну щель. Раз кирпич здесь такой хрупкий, то лучше будет подстраховаться при спуске…

Ледоруб ещё держался, но всё чаще из-под него слышалось негромкое пощёлкивание. Матка скамори, наконец, определилась с направлением и потянула всё своё длинное тело через торговую площадь. А я вогнал ещё один – уже третий по счёту – колышек между кирпичей, привязал ко всем колышкам верёвку и начал спуск. А ведь по первоначальному плану должен был уже вовсю бежать по храму…

От спешки я позволил себе скользить слишком быстро и, останавливая движение, чересчур сильно сжал канат, разодрав перчатки и повредив кожу на ладонях – однако всё это было неважно. Один из колышков всё равно за время спуска успел выскочить. И вообще, мне надо было срочно попасть в храм… Ко входу я бежал по глубокому снегу, вскидывая ноги, как гарцующий конь.

В храме мне доводилось бывать и до того дня. Здесь, в Экори, это было весьма скучное учреждение, между прочим… Небольшой холл – или как там это в храмах называется? Притвор у нас, а здесь… Пронаус! Точно!.. За ним – длинный зал с какими-то глубокомысленными барельефами, изображающими великих людей. Раньше, как говорят, религий на Терре было несколько, но сейчас все объединились под одной крышей, назвавшись служителями пневмы. Храмы стали одинаковыми и скучными – и выполняли лишь утилитарную функцию, так что смотреть было особо не на что.

За пафосным алтарём, символизирующим семечко пневмы – большой прозрачный пузырь, наполовину заполненный какой-то золотистой крошкой – была дверь в служебные помещения. А вот алтаря больше не было – видимо, разрушила матка скамори. И даже сама дверь превратилась в круглый ход, оставленный огромной многоножкой. Зря я боялся, что мне будет сложно добраться до логоса из-за крепких замков и надёжных засовов. Логос я мог увидеть прямо с того места, где сейчас стоял. Беда была лишь в том, что он работал в полную силу, буквально раскалив плиты на полу – в то время как подставка, содержавшая охлаждающую сферу, стояла рядом. А ещё между ней и логосом огня отпечаталась фигура человека, который сгорел дотла. Кажется, я даже знаю, кто был этот подлец: мало того, что сгорел сам – так и ещё и логос огня запустил отдельно от охлаждающего контура…

Спасибо вам, гра Велиа, за такой подгон!

И что теперь делать?..

Подойти к логосу я не мог – жарил он будь здоров. Вопрос был только в том, за счёт чего он жарил и что подпитывало этот огонь. И виновник был найден – мутная пластина большого накопителя пневмы лежала всего в метре, стабильно поддерживая высокую температуру. Я огляделся, подскочил к ближайшему камню, схватил его и кинул в накопитель. «Если накопитель окажется достаточно далеко от логоса – тот потухнет!» – подумал я и, конечно, промахнулся.

Впрочем, камней после того, что здесь натворила мамка-скамори, вокруг было предостаточно. Я схватил ещё и ещё… И бросал снова и снова, с ужасом пытаясь придумать, что вообще делать, если не успею к подъёмнику. Это там, на скале, ты смел и решителен – а вот тут уже очень страшно думать, где бы спрятаться…

Я всё-таки взял себя в руки и методично бросал камень за камнем – и в какой-то момент попал! Сам не ожидал, но пластина всё-таки сдвинулась от не слишком сильного удара и заскользила по полу. Есть! Логос огня ярко вспыхнул и как-то сдулся, оставив вместо себя только проблески искр и небольшой раскалённый металлический шар. Я бросился к нему, аккуратно подцепил двумя камнями и закинул в углубление на подставке.

Подхватив подставку, я опрометью кинулся к выходу… Но… Накопитель лежал так завлекающе близко, что я не смог пройти мимо. Если он который день поддерживает логос огня, то и нас поддержит – решил я. Удивившись как быстро он остывает (на полу стоять было невозможно) подхватил его и, не глядя, закинул в рюкзак.

Выскочив на улицу, я вытряхнул логос огня из подставки в снег – раздалось шипение, и пошёл пар. Я перекатывал огненный логос до тех пор, пока он не остыл, а потом отправил следом за накопителем.

Назад я бежал по своим следам – по тому же пути, которым мы с Рубари уходили, когда грабили Торговую Палату. Конечно, проще было бы грабить банки. Однако я забыл сказать, что банк – это четвёртое по защищённости здание в городе. На третьем месте – храм… Был. В общем, здесь вообще сложно грабить, если ты никто и звать тебя никак…

Когда я был на полпути до скалы, раздался возмущённый рёв. Было бы наивно предполагать, что рёв этот издают просто так. Видно, Рубари всё-таки загарпунил нашу давнюю «приятельницу» скамори. И теперь он, наверно, несётся по канату в сторону спасения. А мне ещё бежать и бежать…

В этот день всё шло не так, как планировалось. Однако я не удивлялся – ведь и невезение я тоже, можно сказать, планировал… Во всяком случае, брал в свои расчёты. Поэтому ничего удивительного не было в том, что выскочил к скале я как раз в тот момент, когда на площадку перед подъёмником выплеснулась толпа мелких скамори, а Рубари именно в это мгновение схватился за канат.

– Рубари! – заорал я на бегу, размахивая верёвкой, которую достал заранее. – Лови верёвку!!!

– Бр-сай! – ответил тот, выпучив глаза при виде целой толпы скамори.

И тут его потянуло наверх.

Да ещё так шустро… Это Нанна отправила противовес в полёт. Когда, опережая скамори всего на несколько метров, я кинул верёвку, то её длины хватило аккурат, чтобы мой напарник ухватился рукой за самый её хвост. Меня оторвало от земли и стремительно понесло вверх. Ногу дёрнуло – это один из скамори попытался цапнуть меня за сапог, но сорвался вниз, задев меня лишь по касательной.

Мы ползли вверх, а сверху – навстречу нам – ползла тяжеленная корзина с камнями. Мимо пронеслась первая трещина с чёрными следами, оставшимися после пожара. А со стороны Старого Экори яростно и исступлённо ревела матка скамори. Она не смогла добраться до нас, она была очень зла, и ещё она как-то странно шевелила жвалами…

– Б-р-гись!!! – заорал Рубари сквозь сжатые зубы, потому что держать меня ему было явно тяжело. – Пл-ёт!

И матка плюнула… Струя едкой жидкости рванула к скале, а мы уже перестали подниматься, так и не дотянув до второй трещины – закончился трос противовеса… Я, как заворожённый, смотрел на летящую в нас кислоту. Казалось, что она попадёт прямо в меня, но буквально за несколько метров до встречи с моим телом большая её часть ушла вниз, хлестнув по скале. И лишь самая первая струя ударила в камень где-то над моей головой…

В этот день всё шло не так… Ещё до того, как полёт кислоты завершился, я достал ледоруб, примерился – и вбил его что есть силы в трещину в стене, одновременно отпуская верёвку. Ударившая струя всё равно спустя секунду её пережгла…

Рубари висел метрах в тридцати от меня. Дальше ему предстояло двинуться своим ходом. А я продолжал висеть под взглядом антрацитово-чёрных глаз матки скамори, которые обещали мне боль, страдания и смерть. Похоже, это чудовище понимало, что висит у меня на спине и чего я её коварно лишил… Тихий кашель сотряс всего меня, заставив сильнее вцепиться в рукоять ледоруба.

Глава 21

В которой я понимаю, что не зря занимался альпинизмом, вспоминаю поговорку про первый блин комом, а потом мы все останавливаемся в шаге от спасения – и делаем этот шаг.

Я не сразу понял, что странный кашель – это смех. Хриплый смех задыхающегося победителя… И даже чёрные глаза матки скамори уже не казались мне воплощением самой смерти. Они казались тупыми буркалами проигравшей твари…

Однако у неё ещё был шанс на победу. Да, пройдёт какое-то время, прежде чем эта тварь снова наберёт кислоты – но я и не собирался ждать. Нащупав ногами уступ, я стянул зубами перчатку с левой руки и уцепился за наиболее надёжно выглядевшую трещину. Выдрал ледоруб, повесил его на пояс и вытащил перчатку изо рта, опять-таки заткнув за пояс. А ещё зубами стянул перчатку с правой руки…

Всё-таки пригодились тренировки по скалолазанию… Не то, чтобы я стал настоящим мастером этого дела – скорее, бояться начал. Зато хотя бы не висел, прижавшись к скале, как расплющенный паук, не зная, что делать дальше. А тем временем реализовывался худший из возможных раскладов, которые я вообще мог себе представить… Ни страховки, ни навыков, ни сил – лишь голая воля к победе на холодном склоне скалы. В какой-то момент я снова глянул в глаза матки скамори и тихо прошептал:

– Спать надо в холода, тварь! Подавись своей кислотой!..

Первый колышек я вогнал только тогда, когда поднялся метров на двадцать. Скамори плевалась в меня ещё дважды, но каждый раз силы её плевка не хватало. Однако последний хлестнул всего в паре метров от моих ног. Причём, мне до последнего казалось, что долетит – и я готовился орать, но держаться руками, пока сверху не скинут трос.

И только когда стало понятно, что до меня больше не доплюнуть, я решился нормально обезопасить себя – страховочной верёвкой и вбитыми в скалу колышками. Вбил две штуки и к каждому привязался верёвкой, после чего упёрся в скалу ногами, осторожно перекладывая вес на страховку – и посмотрел наверх. Рубари почти добрался до верхнего плато.

«Дзи-и-и-и-инь!» – требовательно и очень невовремя прозвучало у меня над ухом.

Впрочем, красноватые отблески как бы намекали, что, возможно, это я очень невовремя решил отдохнуть. Протянув руку, я слегка коснулся шара и сквозь знакомые помехи услышал радостный голос:

– Алл..! Фант?

– Да…

– П..вет!

– Привет…

– Ползи в. ше! Ещё … и быстр…!

– Сколько у меня времени? – спросил я.

– Пока …тка накоп…т на пл. вок? Минута у тебя!

Шар исчез, а я получил новое задание:

Ползите вверх! Оптимально – успеть до плевка матки скамори.

Фант должен выжить!

Я ещё читал, а руки уже вовсю распускали узлы и искали новые трещины, за которые можно ухватиться. Собственно, выше меня была только вторая трещина, до которой я и решил добраться. Уцепиться – и подтянуться, найти опору для ног… Смотреть вниз – нельзя… Думать – нельзя… Я всё-таки оглянулся вниз, хотя и запрещал себе – и увидел, как матка скамори, изогнувшись дугой, шевелит огромными жвалами, готовясь к плевку.

От понимания того, что сейчас произойдёт, я начал спешить, чего в подобных восхождениях категорически нельзя делать. Никогда и ни при каких условиях… Взбираясь по склону, всегда надо надёжно утверждаться на скале перед следующим шагом – а я забыл про безопасность. Под ногой, на которую я, приподнимаясь, опирался, хрустнули камни – и казавшийся таким надёжным уступ пошёл вниз… За те доли секунды, что прошли с начала падения, я успел покрыться холодным потом, прийти в ужас – а ещё всё-таки найти трещину и вцепиться в неё правой рукой.

Повиснув на руке, я при этом сместился почти на метр в сторону. Дико заболели пальцы и запястье, вовсю требуя прекратить издевательства – а именно, честно пролететь свои две сотни метров вниз и благополучно сдохнуть. А в то место, где я находился секунду назад, хлестнула струя едко пахнущей кислоты. Внизу обиженно взревела матка скамори. Ведь прицельно била, тварь такая… Не знал я о такой особенности её плевков. Обычно она выпускала обильную струю, но тут и сам плевок был сравнительно небольшим…

Я снова нащупал опоры для рук и ног и продолжил нелёгкое восхождение. Однако до второй трещины так и не добрался: сначала сверху с грохотом, стукаясь о скалу, пролетела корзина с камнями, а потом трос опустился и принялся раскачиваться, приближаясь ко мне – это Нанна на краю обрыва заставляла его качаться. При очередном приближении я умудрился схватиться за трос, после чего отцепился от скалы – и полетел в сторону, снова разминувшись с прицельным плевком матки скамори.

Больше она в меня уже не плюнуть не успела… Рубари тянул меня на лебёдке вверх, а я сам перебирал ногами и руками, подтягиваясь и поднимаясь всё выше и выше. И только на деревянной площадке я, наконец, почувствовал себя в безопасности.

Просьба ползти вверх выполнена!

Вы не в первый раз получаете тревожное сообщение – и в который раз спасаете свою жизнь!

Кажется, вам везёт!

«Издеваются, что ли?» – устало подумал я, откидываясь на твёрдую землю…

Но ведь мне и вправду… везло?! Это было так неожиданно и так необычно – будто ты всю жизнь прожил с одной рукой, а тебе взяли и пришили вторую. И пусть ты ещё не умеешь ей толком пользоваться, но она есть – и даже может поднять небольшую десертную ложечку!..

– Не п-п-ла? – спросил подскочивший ремесленник.

– Нет, кажется… – с сомнением ответил я и принялся себя осматривать.

Нет, конечно, матка скамори в меня всё-таки попала… Вот только не основными плевками, а мелкими каплями кислоты. Насквозь плотную куртку они, к счастью, не прожгли, однако теперь у меня вместо неё было настоящее решето… Куртку было очень жалко, а ещё я был ей безумно благодарен. Эта куртка – как плюшевый медвежонок, как детское одеяло академика Лихачева – поддерживала меня весь год, всегда напоминая о том, что жизнь может быть совсем другой, не такой, как сейчас… Куртка, маска, треснувшие и склеенные Ларой очки, а ещё перчатки, штаны и сапоги – все они были моим щитом от окружающей действительности. Крошечной надеждой когда-нибудь снова подняться в воздух…

– А где логос? – тихо спросила Нанна, глядя на пустую оправу, притороченную на спине.

Я молча залез в рюкзак и достал блестящий металлический шар с выбитыми на нём логосами. Сейчас, в неактивном состоянии, он немного холодил пальцы. Слегка поморщившись, я передал шар логоса Нанне и Рубари, а сам принялся натягивать перчатки. Пальцы и так были все исцарапаны, а на ладони виднелась кровавая ссадина от верёвки – так ещё и руки страшно мёрзли…

– То мы не п-д-м-ли! – глубокомысленно изрёк Рубари, когда спустя час мы стояли в сарае с дирижаблем.

Это он ещё мягко сказал. Вообще-то мы были полными дебилами. Мы построили дирижабль – внимание! – в крытом сарае. В крытом!.. Мы строили-строили – и даже не подумали, как будем взлетать через крышу!.. Нас, ять, всё устраивало!..

Я, конечно, ругался на себя и на Рубари, но понимал, что всё хоть и глупо получилось, но вполне предсказуемо. Сколько раз сам сталкивался с таким, а уж сколько раз видел со стороны… Помню, особенно удивили меня фотографии дома, где новый унитаз после ремонта перекрыл дверцу к счётчикам воды, и хозяевам пришлось в конце месяца эту дверцу выламывать.

– Надо разбирать крышу! – заметил я. – Ломать не строить – за полдня уложимся…

Да если бы у меня была хоть десятая часть той уверенности, которую излучал мой голос!.. К счастью, крыша была не слишком-то надёжная. Когда мы нашли лестницы и принялись за дело, стало понятно, что до конца дня всё-таки уложимся. За первые три часа мы сумели свалить всё сено с крыши вниз – прямо под стены. Да, что-то падало на дирижабль, но это всё не беда… Ещё пара часов ушла на избавление конструкции стропил от поперечных реек и лишних деталей. А дальше – при помощи рычага, подложенных под стропила досок и физических усилий двух крепких мужчин – вся конструкция крыши была сдвинута и сброшена на землю.

Конечно, если бы мы всё аккуратно разбирали, это заняло бы куда больше времени. Зато тогда и забор дома не был бы повреждён упавшей крышей, и не было бы разбросано по всему двору сено и короткие деревянные палки. Но… Совсем скоро этот дом нам будет без надобности, а хозяева ещё неизвестно, вернутся ли – так чего переживать-то? Правда, приближалась ночь, да и погода портилась – так что запускать логос огня пришлось при свете фонарей и на суровом морозе.

Но ждать… Ждать мы уже не могли. Даже Нанна стояла рядом и пританцовывала от нетерпения. Мы установили подставку для логоса на положенное место и подключили её к накопителю. Сам накопитель находился в рубке, и до того места, где располагался логос огня, от него было метров пять. В то время как пневма передавалась только на метр. Этот вопрос решался дорожкой чешуек с начертанными на них логосами взятия и отдачи. Откуда они у Рубари, если честно, я не знал. А когда спросил – он неразборчиво буркнул, что такого добра везде навалом.

После того, как появилась сфера охлаждения, в помещении сразу стало очень холодно. И мы немедленно включили логос огня. Мне показалось, что всё пространство рядом с подставкой замерцало яркими искорками – а потом металлический шарик скрылся в разрастающейся сфере огня, которая быстро увеличивалась и вскоре достигла положенных ей границ.

Мы открыли заслонки в трубах, и горячий воздух с рёвом устремился в аэростат. Тихо зашелестели турбины в трубе, натянулись цепи передач, сдвинулись и застрекотали винты, работая вхолостую… Медленно, будто нехотя, начала расправляться ткань над нашей головой… А спустя двадцать минут встал один из винтов, заклинило одну из турбин, и чуть не потух логос огня – потому что не хватало пневмы, и отказался работать конденсатор влаги. К тому же, при надувании аэростата канаты слишком сильно давили на ткань в некоторых местах, из-за чего всю конструкцию неслабо перекосило.

Рубари носился по кораблю, пытаясь понять причину неисправностей, я выкладывал вторую дорожку из чешуек, а Нанна жалобно смотрела на нас и явно хотела спросить, что теперь делать. Она просто не понимала, что для первого раза неисправностей было куда меньше, чем я рассчитывал. По моему скромному мнению, в первый запуск даже логос огня не должен был заработать…

– Всё! – сказал я, останавливая Рубари. – Ночь на дворе… Надо поспать и завтра всё поправить.

– Стр-шно! Шаг до сп-с-н-я! – вздохнул тот.

– Надо поесть и поспать! – строго повторил я. – Тогда всё у нас сложится.

– А м-р-д-ры? – Рубари ткнул в потолок пальцем.

– Будем надеяться, что день у нас ещё есть… – сказал я. – Гасим логосы!

Ночевали мы снова в фермерском доме. В конце концов, дрова всё-таки стоили дешевле, чем работа логоса огня. Точнее, в нашей ситуации они вообще нам ничего не стоили, так что мы и не особо переживали. Я всё никак не мог уснуть – постоянно мешали мысли про неработающие агрегаты. Но, наконец, вспомнив, что первый блин всегда получается комом, я тяжело вздохнул и закрыл глаза.

А утром, затемно, мы снова принялись за работу. Сняли заклинивший винт, перебрали всю конструкцию, смазали – и водрузили на место. Вытащили турбину, вычистили непонятно откуда взявшийся в ней песок и тоже вернули на место. К сетке приделали новые канаты, чтобы груз распределялся более равномерно. Больше всего мы провозились с конденсатором влаги. Пока не поняли, что он банально слишком близко расположен к логосу огня. Пришлось заделывать дыру в стене и делать новую, подальше – и уже там подключать устройство.

Новый запуск прошёл куда более удачно. Арэростат надувался ровно, без перегибов, винты стрекотали, турбины гудели, а конденсатор исправно качал воздух и выдавал воду в бак. Я отправился в рубку и встал перед обзорным окном, напоминавшим фасеточный глаз огромного насекомого. Кстати, вот на эту конструкцию мы потратили неприлично много времени… Стёкла долго искать не пришлось – и это, кстати, было ещё одним нашим недосмотром: заранее не озаботились. Зато запасливые фермеры хранили два ящика запасных стёкол у себя в сарае. Конечно, они были маленькие, но я сразу вспомнил, как делались кокпиты для винтовых самолётов. Остальное было делом техники – сделать раму, вставить стёкла… Беда будет, если в них что-нибудь врежется. Однако местных крепких авиационных стёкол взять было неоткуда… Падения городского дирижабля они всё-таки не пережили…

Штурвал для поворота руля работал довольно просто: если потянуть специальный рычаг слева, то повернутся и передние винты. Если потянуть второй рычаг слева, то поворачиваться начнут и задние. Справа были два рычага, которые блокировали задние и передние винты. Хотелось бы ещё иметь возможность блокировать правые и левые винты, но такая функция слишком усложняла конструкцию передачи – а она у нас и так была наполовину деревянной. В итоге, при новом запуске передние винты поворачиваться отказывались – заклинило рычаг. Ну а задние винты отказывались блокироваться и продолжали прокручиваться.

И снова пришлось отключать логос и копаться в механизмах… В общем, управились мы к обеду. Благо все конструкции были простыми, сделанными собственноручно – и найти источники проблем не составляло труда. Равно как и устранить их.

И вот логос огня вспыхнул в третий раз.

На этот раз работало всё.

Я остановил винты и кивнул Рубари:

– Грузимся…

Раньше мне казалось, что не так уж и много у нас было вещей: сушёные припасы (овощи, фрукты, сухари), копчёное мясо шарков (белковая жвачка чистой воды), запасы воды, соли… А вот и нет! Как выяснилось, это совсем не мало – особенно, когда стараешься побыстрее всё загрузить. А ещё ведь был найденный бинокль, карты, мелкие вещи – всё, что могло пригодиться в полёте. Вроде бы сложишь всё в кучу – и можно в несколько ходок унести, но никто ведь ничего заранее в кучу не складывал. Поэтому после нескольких ходок, последовало ещё несколько ходок за забытыми мелочами…

– Швартовочные канаты! Рубари, мы не сделали швартовочные канаты! – опомнился я.

Он пожал плечами, задумался – и радостно кивнул на остатки бобин с такелажем. Вот так мы и спасались со скалы, ставшей для нас смертельной ловушкой. Забыли одно, забыли другое, не подумали о том, что…

Наверно, этот мир с его высшими силами был очень благосклонен к нам в те дни… Большое всегда лучше видится на расстоянии. И если мне постоянно не везло в мелочах, то вот по-крупному я тогда поймал свою самую большую удачу.

Когда груз был расставлен по своим местам в гондоле, когда аэростат наполнился горячим воздухом, раздулся и поднялся над сараем на канатах сетки, мы вбили в пол сарая четыре крепких железных скобы и надёжно примотали наш воздушный корабль, чтобы без нас не улетел. Он, правда, не слишком-то рвался в небо, пока не запущены сферы пустоты, но даже без них мы с Рубари могли в четыре руки оторвать гондолу от пола. Странное это было ощущение, когда ты хватаешься за четырнадцатиметровый двухэтажный дом, тянешь вверх – а в нём почти и веса-то нет…

– Надо подняться повыше! – заметил я. – И только тогда запускать винты.

– Да, – кивнул механик, залез под куртку и передал мне деревянную коробочку со сложенным листком бумаги.

Зная, как он не любит отвечать на пустые вопросы, я молча развернул листок, который оказался одной из карт, взятых в заимке охотников. Она описывала местность к югу от Экори, и на самом краю карты была ещё одна скала с ещё одним поселением – Сарви.

– Там м-жно пр-п-сы к-пить! – заметил Рубари. – И к-рты!

Ещё в коробочке был компас. Старый, потёртый, с медным ободком и слегка мутноватым стеклом. Зато направление показывал отлично.

– Д-дов! – гордо сказал Рубари и улыбнулся. – Т-перь твой, кэп!

– Спасибо! – искренне поблагодарил я. – Ну что, в путь?

– Да помогут нам изначальные! – радостно прокричала Нанна, заскакивая в дверь трюма, после чего с топотом убежала по лестнице наверх. Конечно, оттуда вид был куда интереснее…

Отвязав швартовочные канаты, мы зашли следом, задраили дверь, после чего вытянули швартовочные канаты и поднялись на свои места. Рубари встал к логосу огня, повозился с заслонками, а потом показал мне указательный палец на вытянутой руке, намекая, что пришла моя очередь совершать манипуляции. Я подошёл к накопителю и, глубоко вздохнув, присоединил к нему три цепочки для передачи пневмы в логосы сферы пустоты…

Дирижабль дёрнулся. Заскрипели конструкции и канаты, начали потрескивать стены… Труба, спускавшая воздух из аэростата, грозно загудела, выпуская из боковых отверстий настоящий ураган. В помещении сразу стало тепло и даже немного душно. Рубари быстро открыл несколько отдушин в корпусе, позволяя холодному воздуху ворваться в отсек. Я подошёл к штурвалу, рядом с которым уже стояла Нанна, и завороженно уставился в окно. Скала стремительно удалялась – вместе с небольшой фермой, давшей нам приют, вместе с унылым городом Экори и его недобрыми новыми обитателями. Порывами ветра нас быстро сносило на юго-восток – прочь от белоснежной шапки ледника, прочь от скалы. Прямо в объятия бесконечно глубокого неба и белых клубов туч…

Я потянул рычаги, чтобы вернуть нам контроль над управлением. Рубари снова шумно завозился с заслонками. Одновременно загудели турбины и застрекотали за стеной винты, еле различимые в отчаянном вое ветра. Дирижабль снова дёрнулся и медленно поплыл вперёд, набирая скорость. Я чуть довернул штурвал и винты, чтобы компенсировать ветер, сверился с компасом и выданной Рубари картой – и счастливо вздохнул. Мы летели!..

Рядом от восторга запищала Нанна и бросилась меня обнимать. Счастливо захохотал наш бородатый механик, заглянув в рубку. Но потом резко осёкся и ткнул пальцем в левую часть обзорного окна.

– Вот н-в-зёт! – удручённо заметил он.

Я застопорил штурвал (звучит гордо – если не знать, что это колесо от телеги), подошёл к окну и всмотрелся туда, куда указывал Рубари. Три чёрных точки приближались к скале с востока. Я схватил бинокль, висевший на стене, навёлся – и внутри у меня всё похолодело. Наши знакомые мародёры вернулись… Два уже виденных дирижабля, и ещё один – побольше, которого раньше с ними не было. Сейчас все три воздушных судна явно меняли курс. Причём, на палубе нового дирижабля матросы готовили какую-то пушку. В общем, сомнений не оставалось – нас собирались подстрелить…

– Чтоб вас всех! – я с досады саданул себя по коленке. – Нанна, в каюту!.. Рубари, мы можем выжать из логоса ещё больше?

– Г-товь пн-вму! – посоветовал он так, будто я свою кровную буду отдавать.

Под гудение разгорающегося логоса я довернул штурвал, поворачиваясь к нашим недругам кормой. И тут же пожалел об отсутствии зеркал.

– Нанна! – крикнул я.

– Да? – отозвалась девочка из своей каюты.

– Смотри в окошко на корме и сообщай, что собираются делать мародёры!

– Ясно! – радостно вскрикнула Нанна и кинулась выполнять. Скучать в каюте ей, похоже, хотелось меньше всего.

Мы только набирали скорость и высоту, а вот мародёры медленно, но неуклонно догоняли нас. Нанна постоянно докладывала, что они приближаются, а я лихорадочно размышлял, что делать, когда начнётся обстрел. Резко изменить курс будет сложно, подняться ещё выше – тем более… Оставалось лишь одно – спуститься ниже.

– Рубари! Если начнут стрелять, я отключу сферы пустоты! – крикнул я. – Сможешь всё подготовить?

– Да! – ответил механик.

Потекли минуты тягостного и тревожного ожидания.

– Они перестали приближаться! – крикнула Нанна.

Повисла тишина, а потом новый крик девочки заставил меня действовать.

– Фант!!! Они стреляют! – закричала она.

– Рубари, готовсь! – я подскочил к цепочкам пневмы, ведущим к логосам сферы пустоты. – Нанна, как пойдут снаряды – крикни!

– Хорошо! – ответила девочка, а в техническом отсеке зашуршали заслонки.

– Выстрелили!!! – крик Нанны заставил меня вздрогнуть и разом отсоединить все три цепи.

Клюнув носом, дёрнулся дирижабль, заревел ещё сильнее логос огня, закачивая в аэростат горячий воздух, а в животе резко стало щекотно, как это и бывает в свободном падении. Где-то сверху прогудело, и в обзорном окне я увидел два огненных плевка и воздушную волну, пролетевшие всего метрах в тридцати над нами.

В следующий момент я подключил цепи назад, криком предупредив Рубари. Дирижабль снова задрожал, затрещал – особенно угрожающе трещала ткань аэростата, и оставалось только надеяться, что она выдержит возникшее давление.

– С-льно т-нет! – сообщил Рубари. – В-здух там с-ф-нит!

– Главное, что тянет. Не упадём? – сдерживая тревогу в голосе, поинтересовался я.

– Не д-лжны! – ответил механик. – Но р-монт н-жен!

– Они отстают! Отстают! – закричала Нанна. – Ой!..

– Что «ой»? – сразу напрягся я, но ответа не потребовалось. Снизу прогудел ещё один огненный сгусток. – Нанна, это не «ой» – а стреляют!..

– Прости. Забыла! – смущённо ответила девочка.

С тревогой и замиранием сердца мы ждали ещё выстрелов, но их всё не было. Наш дирижабль набирал высоту и скорость. Я постоянно менял курс, стараясь, чтобы клубы облаков всё время скрывали нас от преследователей – и один раз даже чуть не влетел в тучу. Однако минуты тянулись, солнце опускалось всё ниже, а преследователи отставали всё больше и больше, не решаясь стрелять наугад. Видимо, экономили снаряды…

Плохо, конечно, что нас они всё-таки заметили… Ведь наверняка будут теперь искать. Но хорошо, что мы смогли уйти. Пусть и в последний момент, пусть и под обстрелом – но смогли. И в этом мире просто обязано было найтись место, где нас не будут искать. Всё-таки скал в мире много, да и всегда можно что-нибудь придумать: имя сменить, залечь на дно на несколько лет… Хотя как раз последняя идея мне не слишком нравилась. У меня был настоящий, пусть и собранный из всяких огрызков дирижабль – и мне отчаянно хотелось летать…

Мы поднимались всё выше и выше, пока хватало подъёмной силы – и пока плотность воздуха позволяла нам подниматься. Ревел логос огня, стрекотали винты – а за окном раскинулось бесконечное небо, заполненное искрами звёзд…