Текст книги "Города в поднебесье (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16

В которой я случайно узнаю страшную тайну мэра Экори.

Снег хрустел под ногами при каждом шаге, несмотря на то что каждый шаг делался очень медленно. Снега навалило столько, что мы с Рубари уже пятый час пробивались к заимке охотников – хотя, по словам ремесленника, до неё от фермы, где мы обустроились, было всего тридцать минут ходу. Однако сам процесс хождения по пояс в снегу как-то не способствовал большим скоростям…

Я, конечно, предлагал вариант приручить пару шарков, но поскольку никто из нас с шарками дела раньше не имел – то никто и не решился. Пришлось нам с Рубари самим изображать тех самых шарков – и с трудом пробиваться по глубокому снегу, ещё и с перспективой по своим же следам тащить добытые запчасти.

И ведь ничего не поделаешь!.. Зато снег быстро заметает наши следы и не даёт дирижаблям мародёров активно летать над скалой. Лучшего времени нам могло и не представиться. Поэтому приходилось идти, по очереди торя путь – в надежде, что этот поход хотя бы стоит того. К концу нашего пути, когда очертания каких-то строений проступили сквозь пелену метели, мне уже казалось, что скоро я перестану чувствовать руки и ноги от холода…

Первое, что мы сделали, ввалившись в домик охотников – так это развели огонь в печи. И пока пламя не разгорелось, просто сидели и ждали, стуча зубами и трясясь от холода. Домик был совсем небольшой – пара шкафов, двухъярусная кровать, стол с двумя скамейками, печка с плитой и умывальник. Что характерно – с подачей воды из бака на чердаке, по всей видимости.

Когда я достаточно согрелся, то принялся с интересом осматриваться, но, к сожалению, смотреть здесь было особо не на что. Шкафы были пусты, на кроватях лежали только соломенные матрасы, а вот утварь и личные вещи охотники, видимо, забрали с собой – всё это их дирижабль ещё сумел унести.

– Что они не поделили с мэром? – спросил я.

– Не зн-ю, – равнодушно пожал плечами Рубари. – З-чем т-бе?

– Да так… – в ответ я тоже пожал плечами и отмахнулся, потому что не хотел объяснять. Чтобы снова не прослыть дураком.

Ну вот как можно объяснить Рубари и Нанне, что всё происходящее вокруг – оно явно неспроста? Во всей этой запутанной истории с мародёрами, торговцем и странным нападением скамори важной была каждая мелочь, каждый незначительный штришок… Никто не мог гарантировать того, что когда-нибудь мы снова не встретимся с мэром, экипажем торговца, бывшими жителями Экори… И что тогда говорить, что предъявлять в случае претензий?

В избушке охотников мы просидели полчаса, переводя дух и отогреваясь. А потом собрались с силами и переместились в ангар, где когда-то стоял охотничий дирижабль. Помещение ангара было не слишком большим – метров десять в длину и столько же в высоту. Я с опаской поглядывал на поскрипывающие деревянные конструкции под потолком, а ещё с подозрением смотрел на каменные стены и пыльные углы. За ангаром никто особо не ухаживал – так что мало ли на каких соплях тут всё держится…

Рубари, бормоча себе под нос, кинулся к куче запасных частей, сваленных без особого порядка в дальнем углу ангара, а я спокойно пристроился за письменным столом, стоявшим у стены рядом с печуркой. И первым делом развёл огонь, потому что, как я справедливо полагал – замёрзнуть я успею и на обратном пути…

Поставив фонарь на стол, я поглядывал, как Рубари вытаскивает то одну деталь, то другую из беспорядочной кучи. По размерам ангара я попытался представить размеры дирижабля охотников – и понял, что этот транспорт либо был нашпигован лучшими логосами, либо нёс такой малый вес, что просто не мог быть приспособлен для слишком дальних перелётов. В первый вариант как-то слабо верилось – не так уж и много, как я слышал, в Экори платили охотникам…

От скуки я дёрнул один из ящиков стола – и с удивлением обнаружил, что тот вовсе не был пуст. В верхнем ящике, который первым и подвергся осмотру, были найдены три тетради в кожаном переплёте – совершенно чистые – а ещё бумага, писчие принадлежности и принадлежности для ухода за писчими принадлежностями. Я выгреб содержимое и закинул в сумку. Пригодится…

В среднем ящике нашлись кожаные папки, туго набитые какими-то бумагами. А вот в нижнем болталась одинокая бутылка креплёной молосы. Я достал папки и принялся изучать их содержимое. В одной были различные документы и накладные по оплате запасных частей и закупке всякого-разного, что могло пригодиться охотникам. В другой папке нашёлся комплект карт – судя по печати, из архива Экори. Карты – это хорошо. Печать – плохо. Придётся потом покупать новый комплект карт… Впрочем, те, что были, всё равно охватывали только окрестности ближайших скал. В общем, карты я тоже забрал.

А вот в третьей папке было что-то настолько невероятное, настолько не вязавшееся с моим невезением, что я даже не сразу поверил своим глазам… Во-первых, в ней имелось письмо – и не кому-нибудь, а самому мэру Экори. Листок сложили пополам и положили поверх отчётов. Я пробежался глазами по строчкам, не поверил – и решил внимательно перечитать. Но нет, ошибки не было, и глаза меня не обманывали:

«Радон, ты – мудак. Мы сообщали тебе о скамори раз десять, но ты ничего не сделал, чтобы их отогнать! Попомни мои слова: эти твари сожрут твой город! И мне наплевать, сколько ты будешь платить нам с Демми – это не заменит репутации. Города под моим прикрытием не страдают от чудовищ, Радон. Так всегда было с тех пор, как я впервые спустился на Терру! Извини, но мы с Демми сваливаем отсюда. Не хочу иметь ничего общего с тем, что произойдёт. Чтобы не подставлять тебя – оставим копии своих отчётов в ангаре. Пусть твоя совесть сама решает, что с ними делать.

Тгор»

Дальше в папке шли отчёты. Каждая разведка охотников занимала один лист, исписанный мелким подчерком – со схемами, пояснениями и перерисованными картами. Вот отчёт о появлении стаи ррафов. Вот сообщение о том, что хлыз переместил свою обычную зону обитания и теперь достаточно удалился от скалы. А вот и причина отступления хлыза– огромная стая скамори, о которой сообщалось ранее («см. отчёты от дат» – и ниже приведены даты).

Я залез в сумку, достал свежеприсвоенную пачку бумаги – и начал вытаскивать нужные мне записи охотников, подменяя их чистыми листами. В моей голове всё больше крепла уверенность, что из ангара надо бы сваливать, и как можно скорее. Каждый найденный отчёт про скамори убеждал меня в том, что мэр отлично знал, что здесь произойдёт. И вполне сознательно отдал город на разграбление, приказав добить выживших…

Впервые охотники обнаружили скамори, когда я только прибыл на скалу. Стая насчитывала полторы тысячи голов – матка (я не ошибся в своих догадках!), два самца и огромный выводок. Стая быстро определила, откуда тянет скоплением людей – и начала свою подготовку к восхождению по склону. Накапливая резерв, огромная матка перестала плевать кислотой во все стороны и гоняла своё семейство по тем вертикальным поверхностям, которые ей удавалось найти внизу. Получается, тупое чудовище тренировало своё семейство – и делало это весьма сознательно. Охотники подозревали, что в ней «проснулся разум» – в чём, как мне кажется, они не ошибались. Ошиблись только в одном – в своих прогнозах. Они считали, что штурм скалы состоится в тёплое время года, в середине весны. Но скамори обхитрили всех: и охотников, и мэра города…

И чем больше я узнавал, тем чётче понимал, что из ангара надо срочно бежать. Папка и документы в моих руках – это то, за чем мародёры обязательно заявятся перед тем, как улететь (ведь трюмы у них не безразмерные – так что обязательно улетят!). Подобный компромат они просто обязаны были забрать в первый же свой прилёт. Нам повезло, что не забрали сразу – видимо, не настолько боялись нанимателя, чтобы в точности выполнять его приказы. Оставалось лишь надеяться, что они не станут дотошно проверять документы. Иначе быстро заметят, что многие листы заменены на чистые – и на них ничего нет.

– Что там? – спросил Рубари, заметив мои действия.

– Там ужас, – ответил я лаконично. – Берём всё, что нужно, и сваливаем.

– За раз не у-у-у-ут-щим! – с сомнением заметил ремесленник.

– Придётся утащить! – вздохнул я. – Ещё и следы замести за собой надо.

– Всё пл-хо? – на этот раз Рубари не спорил. Просто уточнил.

– Совсем плохо… – кивнул я. – Берём необходимое и тащим в ангар. Чтобы ни следа не было нашего присутствия…

Рубари с сомнением огляделся.

– Ж-лко! Ст-лько о-о-отд-дим! – заметил он.

– Лучше отдадим не самое нужное, чем совсем всё, что добыли! – мрачно заметил я.

Наше отступление выглядело следующим образом: весь путь мы разбили на несколько частей. В конце каждого отрезка наметили точку для отдыха. Сначала мы оттащили в несколько заходов всё на первое место остановки, потом вернулись к заимке, там отдохнули, погрелись напоследок – и принялись уходить налегке, заметая следы. К счастью, не только мы над этим корпели, но и метель нам вовсю помогала.

Затем мы переместили добытое на следующую точку – и повторили процедуру с заметанием следов. На следующей стоянке мы погрелись в небольшой самодельной палатке. Взяли кусок брезента, насадили его на палку, чтобы получился конус, а внутри запалили маленький костерок, оставив только щёлку для выхода дыма. Посидели полчаса, отогрелись (ну как смогли!) – и снова принялись тащить добытое домой, как трудолюбивые муравьи.

Пока ещё было светло – отогревались мы быстро, а замерзали медленно. Однако чем ближе была ночь, тем холоднее вокруг становилось. Метель всё усиливалась, и последний участок пути, который мы преодолели поздней ночью, дался нам особенно тяжело. После каждой ходки мы заскакивали в фермерский дом и грелись. Спать легли поздно, а утром и я, и Рубари проснулись со всеми признаками начинающейся простуды.

К вечеру признаки простуды усилились, а ещё пошёл кашель и температура. Нанна готовила нам отвары из каких-то травок, которые имелись в доме, но те лишь убирали симптомы, но никак не помогали нашим организмам справиться с болезнью. Сытная еда и обильное питьё – вот это и было лучшим лечением…

Метель продолжалась ещё два дня. Всё это время мы не покидали дом, постоянно держа помещение натопленным. Болезнь пошла на спад, и нам удалось проскочить возможные осложнения. А на третий день мы ещё раз хорошенько натопили дом – в последний раз. Теперь, до самого отбытия мародёров, пускать дым из трубы было слишком опасно… Во всяком случае, днём.

Я бы с удовольствием сходил сейчас на разведку – проверить, чем занимаются пришельцы в городе, но пробиваться через снежный покров – значит, оставлять следы. А нам, наоборот, надо было действовать как можно незаметнее… Зато у нас появилось время для разговоров и рассуждений – как по мне, так его было даже слишком много. Как только мы с Рубари пошли на поправку, тот сразу потребовал документы для ознакомления.

Пришлось доставать отчёты охотников. Нанна, конечно, тоже подглядывала из-за плеча, но никак не могла понять, что именно меня зацепило.

– Почему ты во всём обвиняешь мэра? – спросила она, наконец.

– А вот смотри! – предложил я, доставая чистый лист. – Мы знаем, что мэр знал о скамори – и знал задолго до нападения. Охотники ему сообщали и предлагали способы борьбы. И просили сделать пояс безопасности. Тот самый, который вокруг Экори уже много лет назад задумали.

Пояс безопасности вокруг скал зачастую делали именно для защиты от чудовищ. Давным-давно было замечено, что нет ещё ни одной твари, что умеет передвигаться по стенам, нависающим над землёй. Да, были особо опасные чудовища, которые могли забраться по совершенно отвесной стене, но стоило сделать хотя бы пару метров скоса – и перебраться через него они уже не могли. Именно поэтому матка скамори и не могла добраться до нашего первого убежища – под ним был нависающий участок, где она каждый раз застревала.

– …Смотри, что происходит дальше. Все предупреждения мэр игнорирует, из-за чего охотники уходят, – сказал я. – …Во время нападения скамори удобнее всего было защищать арх. Так?

– Так! – согласился Рубари.

– Но я был одним из первых, кто добрался до арха. И ворота были закрыты, понимаешь? – пояснил я. – Буквально тогда, когда скамори начали восхождение, логос огня отправили в храм, ворота арха закрыли, а стражи были отправлены патрулировать улицы. Подозреваю, что всё это несложно было организовать, если знать, что под скалой крутится весь выводок. Сколько времени прошло с того момента, как ты сама увидела скамори, и до того, как они выбрались в Нижний Экори, Нан?

– Почти час… – задумчиво сказала девочка. – Воспитательницы всё пытались найти хотя бы одного стража. А скамори уже выбрались из-за туч…

– Получается, в начале дня мэр уже мог знать про скамори, – кивнул я. – Согласись, довольно странно оставлять арх без отопления и отсылать стражей, если именно этот опорный пункт легче всего защищать?

– У-у-у-ур-р-ро-о-о-о-о-од!.. – многозначительно буркнул Рубари.

– Дальше произошло нападение, а люди были перебиты, и немногие выжившие прятались в руинах города… – кивнул я. – Их должен был забрать городской дирижабль, но его сбили. Вот вспомни, Нанна, почему мы сами не побежали тогда в порт?..

– Ты опасался, что мы можем не успеть и погибнуть… – задумавшись, ответила девочка.

– Вот! И все, кто не побежал эвакуироваться сразу, наверняка думали так же! – сказал я. – Выходит, что побежали туда те, кто и так мог возродиться на соседней скале и просто хотел сэкономить. А те, кто боялся за свою жизнь – свои убежища не покидали. Это вполне можно было предсказать. И как только стало известно, что городской дирижабль разбился – вот тогда торговый дирижабль и получил разрешение добить выживших.

– Но почему торговый? – удивилась Нанна.

– Потому что если бы это сделали мародёры, то многим бы стало понятно, что тут замешан кто-то из администрации города. И, скорее всего, мэр… – пояснил я. – А торговый дирижабль он вроде как старался подарить быструю смерть… Кто-то, возможно, специально вышел в надежде на спасение, кто-то ещё прятался, но ведь добили всех…

– А-а-а е-е-е-е-ес-с-ли? – спросил Рубари. – Сли кт-то в-зр-д-лся?

– Единицы, которым как-нибудь заткнут рот… – пожал я плечами. – Да и верить таким будут меньше, чем уважаемому мэру. Вспомните: торговый дирижабль ушёл, а потом вернулся и прицельно выстрелил по нашему с вами первому убежищу, которое пропустил в первый раз. Выходит, они точно знали, где мы скрываемся. И только потом пришли мародёры…

– Но зачем? – расстроенно закусив губу, спросила девочка.

– Нан, понимаешь… Город, видимо, давно не приносил прибыль. Может быть, даже существовал в минус. Требовались финансовые вливания. Мародёры сейчас собирают ценности обычных жителей, которые потом, как я понимаю, продадут подальше отсюда. Так, Рубари?

– Так… – хмурясь, кивнул тот.

– А прибыль они поделят. Что-то оставят себе, что-то передадут мэру… – пояснил я. – Вот и получается, что мэр Экори со всех сторон в плюсе. Может, ещё какие-нибудь деньги в качестве помощи пострадавшим получит… Есть здесь такое?

– Есть, – подтвердил Рубари.

– А главное – потом жизнь вернётся на круги своя… – закончил я объяснение. – Мэр героически защитит город от чудовищ, сделав пояс безопасности и раздав подъёмные. В общем, станет героем и продолжит быть мэром. Люди вернутся в свои дома и начнут всё заново отстраивать. Экономика города получит вливания от награбленного. И жители даже не будут догадываться, что это всё происходит за их личный счёт. А те, кто знает правду – будут отправлены подальше. Лично мне кажется, что план у мэра был именно такой…

– Пр-в-льно к-ж-тся! – угрюмо посмотрев из-под бровей, буркнул Рубари.

– Убивать, грабить… В приюте говорили, что это… – Нанна тяжело вздохнула и погрузилась в себя.

Да, мне было её очень жалко. Не дело детям в таком возрасте узнавать грязные особенности взрослой жизни… Для неё это было окончательным крушением картины добропорядочного мира. Зато и я, и Рубари воспринимали всё спокойно и обыденно. Да, нас подставили, да, попытались убить – и что, плакать теперь? И тут иногда убивают, хоть это и сложно. И тут умеют грабить. Реакция Рубари – лучшее тому подтверждение…

Когда, немного успокоившись, Нанна спросила, зачем я собираю доказательства, пришлось объяснить, что наличие этого компромата на мэра ещё может спасти всем нам жизнь. Я и не собирался героически обличать сильных мира сего – знаю ведь, чем закончится. Однако если сами сильные мира сего попытаются меня достать, что ж… Тогда я поищу способы обнародовать неприятную информацию… В конце концов, даже среди откровенных подонков встречаются люди, отчасти не лишённые совести. Значит, и среди правителей этого мира такие быть должны…

Мародёры улетели на третий день после метели. Всё это время мы целыми днями сидели в холодном доме, только на ночь затапливая печь. И перед отлётом один из дирижаблей снова поднялся на верхнее плато и высадил команду где-то в районе заимки охотников. Я оказался прав – об отчётах в ангаре они знали и собирались прикрыть своего нанимателя.

После того, как заимка охотников была вычищена, дирижабли сразу ушли. И, как я надеялся, ушли до следующих коротких заморозков – потому что во время оттепели грабить всё равно сложно. Впрочем, я не сомневался, что скамори они рано или поздно добьют. Им нужен был весь город и всё его добро – а не жалкие крохи, собранные в Новом Экори…

И, надо сказать, нам тоже нужно было много всего… И в первую очередь – пневма. Очень много пневмы, чтобы поднять наш самодельный кораблик в воздух. Спасибо Рубари – он обещал, что поставит на все узлы большой, но простой накопитель, откуда те и будут подпитываться. Однако энергию-то в него надо откуда-то залить… А я знаю только одно место, где много пневмы – Торговая Палата. И, кажется, пора мне было туда наведаться и собрать всё, что можно. Одна беда – здание Торговой Палаты выходило фасадом на храм…

Глава 17

В которой я думаю, прикидываю и граблю город, а под конец оказываюсь лицом к лицу с врагом.

Ограбить Торговую Палату – эта фраза звучит отлично, вкусно и хорошо. Однако она совершенно не учитывает того, что Торговая Палата – второе самое охраняемое здание в городе после арха. Помимо охраны, есть в ней и ловушки, и крепкие двери, и опасные логосы. Никто не собирается делиться городскими чешуйками с особо хитрыми и умными жителями Терры, промышляющими честным разбоем и благородным грабежом.

Со мной тоже делиться никто и ничем не собирался. А времени на реализацию дерзкого ограбления у меня оставалось всего ничего – пара дней. Заморозки близились к концу, и надо было успеть воспользоваться представившейся возможностью. Хорошо ещё, что я парень внимательный и наблюдательный. И даже если нет прямой необходимости подмечать детали происходящего вокруг, я всё равно это делаю…

Была в защите ценностей одна, зато большая дыра. Она появлялась в тот самый момент, когда жители Экори пополняли бюджет добровольно-принудительными отчислениями из собственного заработка. А если проще – платили налоги, отдавая городу пятую часть от заработанного. Всего населения в городе было тысяч десять. В среднем, даже если бы каждый житель отстёгивал в казну всего-навсего три чешуйки, в итоге получилась бы сумма почти в тридцать тысяч единиц пневмы. Но так мало никто в городе, наверно, и не получал. Кроме меня, понятное дело…

И самое главное, что в день нападения сбор налогов уже шёл к завершению. Я обычно у Тацы свой оклад выбивал с боем – и в последние дни оплаты. Как и в предыдущий раз – до закрытия трети оставалась всего пара дней, когда деньги несли злостно опоздавшие. Я много раз объяснял своему начальнику, что если регулярно приносить налоги в последний день, то городские казначеи любить тебя не будут, но боссу-придурку обычно плевать было на мои личные сложности…

Один раз я успел заплатить налоги в самый последний момент. Казначей, собиравший чешуйки, ещё очень неодобрительно тогда на меня посмотрел – и пробормотал что-то вроде: «И ведь почти отправили всё в хранилище». Его фраза отложилась в голове, но особого значения я ей не придал. И только когда я выложил три своих кровных чешуйки – вот тогда и понял, о чём шла речь. Он закинул их не в мешочек, что обычно стоял у него на столе при приёме налогов, а куда-то за спину – как будто прямо в пол. Я ещё тогда подумал, что у него там, должно быть, какой-нибудь сейф.

Ну а теперь, собственно, настало время поведать о том, почему я верил, что всё-таки смогу заполучить запасы пневмы… Всё очень просто: никого внутрь здания Торговой палаты ради трёх чешуек пускать не собирались – туда был доступ лишь у очень уважаемых граждан города. А уж про расположение внутренних помещений знали вообще единицы… Большая часть населения заворачивала за угол – и уже там пристраивалась в очередь к конторе налогового казначея. Это было отдельное помещение с отдельным входом, которое во время сбора налогов круглосуточно охраняли два стража – и которое, в принципе, открывалось строго на этот период.

Если бы не мои постоянные опоздания, к которым привыкли и стражи, и казначеи – а ещё благодаря моей вопиющей добропорядочности, если не считать драки в один из первых дней – я бы никогда не узнал, где именно хранятся собранные налоги, и за всю жизнь не увидел бы, где, собственно, располагался сам сейф. Ни налоговый казначей, ни стражники и в мыслях не держали, что я когда-нибудь смогу решиться на столь дерзкое ограбление. Ни в чём подобном я не был замечен – да, я регулярно опаздывал, но что Тацы – тот ещё придурок, и так знали многие в городе. А ещё… Буду честным сам с собой – я был слишком никчёмен в их глазах, чтобы вообще воспринимать меня как угрозу.

Вот с этим планом я и пристал к Рубари.

– Нет! Я не с-гл-сен! – вытаращив на меня глаза в неподдельном испуге, сразу сообщил тот.

– Рубари, ты считал, сколько будет жрать дирижабль в день? – настаивал я.

– Сч-тал!

– И? – не отставал я.

– От д-с-ти пн-вмы до в-с-мн-дц-ти! – буркнул Рубари.

– Вот и считай: у меня двести, у Нанны – полторы сотни. И у тебя пять десятков… – кивнул я. – Далеко мы на всём этом улетим?

– К-да н-до д-л-тим! Пр-д-дим д-р-жабль…

– Эй! Я не собираюсь его продавать! – возмутился я, оборвав рассуждения ремесленника. – Это будет мой дирижабль! Я хочу на нём летать и зарабатывать!

Рубари уставился на меня и нахмурился, а потом в его глазах мелькнула искра интереса – и лицо немедленно прояснилось. С того самого дня, как мы взялись за разработанный план, он, видимо, воспринимал дирижабль исключительно как средство выбраться из неприятностей. И никогда не думал о будущем, которое когда-нибудь всё-таки наступит, несмотря на все неприятности. А вот я думал – и неоднократно. И давно пришёл к выводу, что каким бы корытом ни получилось наше воздушное судно, я оставлю его себе и буду летать. И достраивать его по мере необходимости.

– Д-ст-вка гр-зов? П-сс-ж-ры? И-и-и-ис… исс… сл-д-в-ния п-в-рхн-сти? – заинтересованно уточнил Рубари.

– Всё, что подвернётся и будет хотя бы относительно законным… – кивнул я.

– Чур я м-х-ник! – гордо заявил Рубари.

– Хорошо! – кивнул я. – Ты – механик. Только одно условие – ты не пьёшь. И ещё сейчас посоветуешь мне, как тихо взломать сейф под носом у матки скамори!..

– Д-г-в-р-лись! – серьёзно кивнул Рубари. – А д-ньги?

– Делим все заработки на три части… – предложил я. – Часть – мой оклад, часть – твой. Остальное – на корабельные нужды.

– С-гл-сен! П-йдём вм-сте! – ремесленник довольно усмехнулся в бороду.

– Эй! А кто нас поднимет? – удивился я.

– Т-бе пр-д-тся влезть по к-нату, – пожал плечами Рубари.

Вот так мы с Рубари и скатились до банального грабежа… Впрочем, сумма планировалась такая, что глаза у меня на лоб лезли, жаба довольно урчала – а ручки потели, требуя потирать их друг об друга с загадочной улыбкой ростовщика.

А потом Рубари изложил план, который лично меня не впечатлил, но сам ремесленник настаивал, что всё выйдет как надо. Он был полностью уверен, что сейф не надо вскрывать – во всяком случае, на месте. Его можно аккуратно открутить, вытащить и донести до верхнего плато, где мы и займёмся вскрытием – без опасений, что вот-вот приползёт разбуженная многоножка.

Впрочем, на случай, если ничего не получится, мы составили и запасной план, по которому вскрывать сейф будем прямо на месте. В этом случае я стараюсь следить за окрестностями и подаю знак, если звук выходит слишком громкий. А сам Рубари с подручными инструментами тихо и осторожно вскрывает хранилище. Всё, что для этого требовалось, он, как оказалось, давно уже собрал в Экори.

Возможно, нам надо было бы заняться и извлечением логоса огня из храма, но я к такому был пока не готов. План ещё только вызревал в моей голове, а, зная себя, я отлично понимал, что займусь вопросом, лишь тщательно всё продумав и подготовив.

Рано утром, не став будить Нанну, мы тихонько вышли из фермерского домика и отправились к обрыву. Лентяй Рубари наотрез отказался не только самостоятельно подниматься, но и спускаться. Впрочем, я от него и не ждал особого геройства. Одно лишь то, что он решился и дальше оставаться механиком на нашем дирижабле – это уже был для него смелый поступок. Я-то был уверен, что, добравшись до места, бесповоротно и сразу потеряю обоих своих спутников… Но, кажется, даже обычный ремесленник здесь понимал, что значит быть в команде дирижабля…

Рубари было тяжело – и я это видел. Хоть он и понимал больше меня во всей этой механике, да и в логосах разбирался получше, но так на так получалось, что вообще мы оба дилетанты… Всему надо было учиться, и до всего ещё доходить самостоятельно. Иногда мне казалось, что нас не выпустят с обитаемых скал: запрут в какой-нибудь клетке и будут показывать на потеху публике – как эталонных придурков. Один раз мне даже привиделось между сном и явью, как мы прилетаем на скалу, а народ сбегается со всех концов города, указывает на нас пальцем и ржёт… В общем, приходилось постоянно убеждать себя в том, что это просто гнусный шёпот моих фобий…

Спуск со скалы под ударами ледяного ветра, когда ты держишься лишь за альпинистский канат – это то ещё сомнительное удовольствие. Даже когда тебя на лебёдке тянут – это не очень приятно, ну а своими силами… И что самое удивительное – кажется, я начинал привыкать к подобному. Я ощущал себя скорее первоиспытателем какого-то аттракциона – опасного, но невероятно увлекательного. Всё-таки что-то было в том, чтобы болтаться над пропастью практически без страховки, осторожно сползая вниз…

Спускаясь мимо трещины, давшей приют мне и Нанне, я в который раз убедился, что неведомые абоненты пневматической «шариковой» связи явно знают больше, чем обычные жители. От построенного мной убежища осталась лишь обугленная пещера и сгоревшая балка. Огненный снаряд с торгового дирижабля засадили прямо в углубление в скале. И даже по туалету жахнули – видимо, на всякий случай: зачем зазря людей удивлять? Пошёл погадить – вышел, а дома нет…

Мы прошли по территории частных складов и вышли к окраинам Старого Экори. Впрочем, окраины всё равно почти ничем не отличались от центра – не было какого-то плавного перехода. Вот с одной стороны стоят уродливые здания городских складов, и вдоль них идёт не слишком широкая улица, а прямо за ней возвышаются пяти-шестиэтажные дома, построенные впритык друг к другу. Красивые дома, между прочим! В европейском стиле, с башенками на крышах, флюгерами, аккуратными печными трубами… Стены украшены простенькой лепниной, есть ещё и стрельчатые окна – эдакий девятнадцатый век…

Сдаётся мне, что если бы мы прошлись по частным владениям, то могли бы выгрести оттуда гораздо больше ценностей, чем получили бы в Торговой Палате. Увы, без возможности тихо и незаметно вырезать скамори – о таком даже мечтать не стоило… Количество выбитых стёкол и распахнутых дверей говорило о том, что почти везде можно нарваться на охочих до человека многоножек.

Шли мы так тихо, как только могли… Лишь один квартал отделял нас от храма. И, как назло, мы постоянно спотыкались об спрятавшиеся под снегом трупы людей, брошенные вещи, выбоины на дороге… Похоже, здесь на улице была настоящая бойня. Мы с Рубари то и дело менялись местами, по очереди отдыхая от продавливания глубокого снега. Вот – пожалуйста, заморозки, а город завалило до окон первого этажа… Сразу вспоминался анекдот про каннибалов-айтишников и уборщицу. Обычно не замечаешь труда тех людей, которые расчищают всё вокруг, но стоит им исчезнуть – и их отсутствие сразу бросается в глаза…

Время близилось к полудню, когда мы, наконец, добрались до Торговой Палаты – а точнее, до той самой заветной боковой дверцы. К счастью, сама дверь располагалась высоко над землёй. Крыльцо на восемь ступенек, крепкая крыша – всё это избавило нас от необходимости расчищать снег, чтобы её открыть.

Дверь была не заперта, замок выломан, а внутри был склеп. Вот не вру – самый настоящий склеп!.. Человек пятьдесят здесь осталось лежать… Хотя само помещение было не слишком большим. Видимо, люди пытались укрыться внутри, но не смогли сдержать скамори. Хищные твари здесь на славу поработали – некоторые тела явно присутствовали по частям…

– Г-дость! – вынес вердикт Рубари.

– Т-с-с-с!.. – напомнил я, сдерживая рвотный позыв и настороженно оглядываясь.

Но скамори не было… То ли ушли сразу, то ли просто использовали комнату в качестве кладовки, а сами здесь не жили. В помещении были только трупы – и больше ничего.

Стол казначея был сдвинут к двери – видимо, люди пытались забаррикадироваться. Тащили его, но, к сожалению, не успели. Массивный стул никто сдвинуть уже не пытался. Он так и стоял там же, где когда-то был стол – в углу, на ковре, откинув который, мы обнаружили у стены массивный люк. Внимательно осмотрев его, Рубари вынес вердикт:

– Взл-м-ю за пять м-нут! – ремесленник склонился над люком, достал инструменты и принялся за дело.

Я посмотрел, как он возится с навесным замком, и решил осмотреть комнату. Всё-таки финансовое учреждение, да и трупов прилично – наверняка не с пустыми руками приходили… Начал я со стола, где в боковом отделении обнаружил пять мешочков, туго набитых чешуйками. Видимо, не успел казначей спрятать их в сейф – понадеялся на стражу, которая кинулась отражать нашествие скамори. Ещё пара десятков пустых мешочков лежала в углу.

По самым скромным прикидкам, в каждом мешочке было по сотне чешуек. Всего пять сотен единиц – если там, конечно, все чешуйки одинарные. Трупы в помещении были не такими богатыми, но тоже не ходили с пустыми карманами… По пять-десять чешуек с собой носили. Фант, до чего ты докатился?.. Хоть я и старался при обыске рожи не корчить, чтобы не показать, как мне этот грязный процесс не нравится, но Рубари, открывший люк, кажется, всё равно догадался.