Текст книги "Безумные Альфы (ЛП)"

Автор книги: Ленор Роузвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

В следующую секунду я чувствую, как он извергается внутри меня. Как его семя заполняет все мое нутро. Он такой большой и мощный. Каждая пульсация его члена вызывает дрожь во мне, накрывает так, что я и не могла себе представить.

Моё тело откликается почти инстинктивно – дрожью, теплом, ощущением, что я будто взлетаю вверх, теряя контроль над своим собственным сознанием. Внутри всё пульсирует, словно меня тянет в яркую, сияющую точку, и я больше не понимаю, где заканчиваюсь я и начинается он.

Из груди вырывается крик – хриплый, сырой, первобытный. Мир вокруг на мгновение растворяется в белизне, а я остаюсь одна на один с этим всплеском чувств… с теплом, которое накрывает меня волной и уносит всё рациональное.

Каждый новый толчок эмоций, каждый отклик моего тела – это удар молнии, превращающий сознание в сияющую дрожь. Я выгибаюсь навстречу ему, чувствуя, как его сила и моё желание переплетаются в единый пульс. Мое тело жаждет большего, жаждет больше этого альфу. Я притягиваю призрака ближе к себе, желая почувствовать всего его.

Его руки обвивают меня, прижимают близко, и мы оба дрожим в одном ритме, словно пойманы в общую, мощную волну. Его широкая грудь движется в такт с моей, дыхание тяжёлое, сердца бьются одинаково быстро – будто два отдельных тела на секунду стали единым.

Я слышу его звук – низкий, глубокий, вибрирующий. Что-то среднее между рычанием и довольным, почти спокойным звуком. И мне это нравится. Очень.

Наши запахи смешиваются в воздухе – терпкий, тёплый, влажный – всё переплетается в нечто новое, будто принадлежит только нам вдвоём. Это ощущение окружает нас, словно кокон, делая наш мир теснее, теплее, ближе.

Когда острота эмоций понемногу спадает, я начинаю ощущать детали: лёгкую ноющую чувствительность там, где его пальцы держали меня слишком крепко; тянущую усталость в мышцах; тяжесть его тела, всё ещё накрывающего меня, защищающего.

И среди этого – чувство наполненности его узла, который пульсирует внутри меня.

Я открываю глаза, даже не замечая, что до этого держала их плотно закрытыми. Призрак смотрит на меня сверху – взглядом таким глубоким, таким насыщенным эмоциями, что мне трудно их разгадать.

Восхищение? Страх? Почтение?

Что бы это ни было, оно ударяет в меня сильнее любого прикосновения. У меня перехватывает дыхание. Я никогда не чувствовала себя настолько открытой, настолько уязвимой…

настолько любимой.

И эта мысль обрушивается на меня с такой силой, что будто выбивает воздух из лёгких. Это не просто близость. Это не просто инстинкт. Это нечто гораздо глубже – куда страшнее, чем любой альфа, которого я знала.

Я хочу отвернуться, скрыться от этого взгляда, который словно видит меня насквозь. Хочу спрятать лицо, разорвать этот поток эмоций, пока он не стал слишком реальным. Но я не могу. Меня держит не его вес, не сила его рук – меня держат его глаза. Та связь, что зарождается между нами, тянет сильнее любых оков. И, нравится мне это или нет, она уже существует.

Рука Призрака поднимается и касается моего лица. Невероятно мягко – особенно для того, кто выглядит как сама воплощённая сила. Его ладонь горячая, почти трепетная, будто он боится причинить вред. Большой палец легко скользит по моей скуле, стирая слезу, о которой я и не знала.

Эта нежность разрушает все мои щиты.

Треск, ломающееся внутри сопротивление – и слёзы начинают катиться свободно. Я поворачиваюсь к его ладони, прижимаюсь к ней щекой, словно ищу тепло, опору, спасение…

Даже несмотря на то, что какая-то часть меня, дрожащая и напуганная, отчаянно шепчет: бежи. Закройся. Не смей быть такой открытой.

Но я тянусь к нему.

Выбираю его прикосновение – вместо панциря, в котором пряталась всю жизнь.

Призрак прижимает лоб к моему, и даже сквозь маску я чувствую его тёплое дыхание на своей коже. Мы замираем так – соединённые каждым возможным способом, в тишине, где наши дыхания постепенно выравниваются, а сердцебиения успокаиваются.

Я знаю, что рано или поздно нам придётся пошевелиться. Что этот момент не может длиться бесконечно. Но сейчас… Сейчас я позволяю себе утонуть в нём. В его присутствии, в этой тишине, в этой невозможной близости.

Отбрасываю мысли о том, что будет потом. Потому что прямо сейчас, в этот миг, я чувствую то, чего не ощущала много лет. Абсолютную безопасность. И это пугает меня сильнее всего на свете.

Глава 14

ПРИЗРАК

Тепло. Узко. Так хорошо.

Не могу...думать.

Айви.

Моя Айви.

Дышать. Спокойно. Не сорваться.

Маска на месте – значит, она в безопасности.

Она не может увидеть.

Не могу укусить.

Хочу укусить ее. Пометить. Сделать моей.

Нет. Она ненавидит метки.

Обожгла одну.

Она не захочет быть помеченной монстром.

Ненавижу себя, что так думаю.

Мой узел. Внутри нее. Глубоко. Заперты.

Пара? Это слияние?

Ее запах. Мед. Везде.

Она двигается. Шепчет.

Удовольствие?

Боль?

Не могу сказать. Хочу спросить.

Нет голоса.

Глупый.

Бесполезный.

Её ладонь касается моей маски.

Мгновенный ужас. Замираю, как зверь в капкане.

Нет. Пожалуйста...

Она убирает свои маленькие ручки.

«Призрак»

Моё имя на её губах. Красиво.

Смотрю на её лицо. Красное. Приоткрытые губы. Глаза закрыты.

Спокойная. В безопасности. Со мной?

Но я монстр. Устрашающий. Уродливый.

Она позволила мне прикоснуться к ней.

Почему?

Её глаза открываются. Сине-зелёные.

Как небо и море.

Как свобода.

Она улыбается. Маленько. Застенчиво. «Ты в порядке?»

Киваю. Не могу говорить. Переполнен.

Счастлив?

Напуган?

Да. И то и другое.

Она двигается. Морщится.

Я причинил ей боль?

Паника.

Нет. Пожалуйста, нет...

«Тсс. Всё в порядке». Её рука. Моя грудь. Успокаивает. «Просто… большой».

Гордость. Стыд. Смятение. Так много чувств.

Что это?

Неуклюже показываю жестом. Прости.

Её пальцы. Проводят по шрамам на моём лице.

Инстинктивно отстраняюсь, от ангельского прикосновения.

Она замирает, рука зависает.

Я снова пододвигаюсь ближе.

И снова она касается меня.

Касается края разрушения рядом с моей маской.

И она улыбается.

Не испытывает отвращения? Как?

«Мы будем застрявшими так какое-то время», – говорит она. Мягко. «Это нормально».

Нормально.

Ничего нормального в этом. В нас.

Во мне.

Но это ощущается правильным. Ощущается хорошим.

Ощущается как… дом.

Кладу лоб на её лоб. Вздох.

Осторожно. Нежно.

Не хочу напугать.

Она не вздрагивает.

Чудо.

Её дыхание на моей шее. Тёплое. Успокаивающее.

Хочу мурлыкать, рычать низко. Могу только рычать.

Сломан.

Всегда сломан.

Но, может быть… теперь сломан меньше. С ней.

Надежда причиняет боль.

Надежда убивает.

Но оно того стоит. Пока.

Когда мы только вдвоём.

Связаны. Соединены. Одно целое.

Дом.

Стая.

Целый.

Слова, которых я никогда не знал. Никогда не имел.

Пока не появилась Айви.

Хочу сказать ей. Всё. Что угодно. Не могу.

Но ей всё равно. Она не возражает.

Как? Почему?

Я – монстр.

Оружие. Ничего больше.

Её рука. Мои волосы. Нежное. Успокаивающее.

Наклоняюсь к прикосновению. Как животное.

Волк, которому впервые чешут уши.

Жалкий.

Но ощущается так хорошо. Так правильно.

Никогда не хочу уходить. Никогда не хочу отпускать.

Что это?

Не одержимость. Что-то большее.

Я не могу любить.

Но если бы мог…

Это было бы этим.

Хочу этого навсегда.

Эгоистично. Жадно.

Тяну её ближе. Нежно. Осторожно.

Она вздыхает. Довольна?

Пожалуйста, будь довольна.

Клянусь защищать. Всегда. Своей жизнью. Своей душой.

Если она у меня есть.

Может, есть.

Впервые задумываюсь.

Её дыхание замедляется. Становится глубже. Спит в моих руках.

Она такая маленькая.

Воробей в лапах зверя.

Доверие. Она доверяет мне. Почему?

Не могу спать. Не буду.

Должен охранять. Держать в безопасности.

Слежу за подъёмом и опусканием её груди.

Запоминаю каждую веснушку.

Каждый изгиб.

Каждый шрам.

Самое красивое существо, когда-либо жившее.

Единственная хорошая вещь, которая существует.

Совершенство в живой форме.

Ангел.

Богиня.

Центр моей вселенной.

Она – моё солнце.

И я буду поклоняться ей вечно.

Её запах наполняет мои лёгкие. Одурманивающий. Зависимый.

Интересно, как звучит её голос, когда она смеётся.

Когда она просто счастлива и больше ничто.

Хочу услышать это.

Хочу услышать звук солнечного света.

Хочу каким-то образом стать причиной этого.

Глаза тяжелеют. Нет. Не спать. Защищать.

Но она такая тёплая. Такая мягкая. Такая…

Тьма.

Покой.

А потом…

Кричат. Срочно. Знакомые голоса.

Резко просыпаюсь. Наготове.

Айви шевелится.

Дверь распахивается. Они здесь.

Чума.

Тэйн.

Виски.

Застывшие в дверях.

Смотрят. Шок. Злость? Страх?

Рык, ярость полыхает.

Прижимаю Айви ближе. Инстинкт. Защитить.

Она всхлипывает. Всё ещё соединены. Узел.

Замираю. Не могу причинить ей боль.

Но… уязвим.

Не привык к этому.

Не способен защищать.

Нет… не враги.

Стая.

– Вот она, – стонет Виски.

Айви шевелится сильнее. Просыпается.

– Призрак? – спрашивает она.

Сонная. Сбитая с толку.

Потом видит их. Напрягается. Запах страха вспыхивает.

Нет. Не страх. Стыд.

Стыдится меня?

Конечно. А чего ещё?

Больно.

Но я понимаю.

– Какого хрена? – цедит Тэйн, глаза тёмные.

Взбешён. Взволнован.

– Ну, думаю, это ответ на тот вопрос, – фыркает Виски.

– Вон! – резко бросает Айви. Лицо красное. Глаза – огонь.

Тэйн замирает. Смотрит на меня. На неё. – Но он⁠...

– ВОН! – сквозь зубы. Сжатые.

Тэйн моргает.

Другие пялятся.

Чума уходит первым. Бормочет что-то.

Они уходят.

Все.

Тэйн оборачивается.

Айви рычит. Маленький рык, как дикая лиса.

Никогда не видел, чтобы Тэйн так быстро двигался.

Дверь захлопывается за ними.

Поворачиваюсь к Айви.

– Ну, это было… неловко, – бормочет она.

Не для меня.

Прости, показываю жестом, нервно.

Она выглядит сбитой с толку.

– Нет, это… это не из-за тебя.

Наклоняю голову, не понимая.

– Не из-за тебя, – говорит она снова, твёрже. – Вообще не из-за тебя. Просто… для омеги это уязвимо – быть найденной. Эм. В таком виде. Неважно, я… нам, наверное, стоит, эм… я думаю, твой узел уже достаточно спал, чтобы…

Показывает между нами. Лицо краснее её волос.

Мило.

Понимаю, чего она хочет, но… это причинит ей боль?

Пробую, мягко. Выдвигаюсь чуть-чуть.

Она морщится.

Замираю.

Это небезопасно.

Горло сжимает. Не могу дышать.

Она гладит меня. Я успокаиваюсь.

– Всё нормально.

Дыхание прерывистое. Она извивается.

– Будет немного больно, но всё в порядке. Ты можешь выйти.

Колеблюсь. Не хочу причинить ей боль. Но…

Шаги за дверью. Другие. Ждут.

Я слышу ботинки.

Слышу бормотание.

Рычание.

Виски что-то кричит, как лающая собака.

Они вот-вот подерутся.

Подерутся из-за того, чтобы войти и забрать Айви.

Пусть попробуют.

Я разорву их.

Свяжу их собственными внутренностями.

Айви смотрит в сторону коридора. Снова розовеет.

– Призрак...

Ладно. Ладно. Нужно попытаться.

Страшно, но нужно попробовать.

Пробую снова, осторожно. На этот раз узел выходит.

Так тесно. Всё снаружи кажется холодным.

Уже скучаю.

Но это не может повториться.

Может?

Мне страшно.

Страшно желать. Страшно иметь.

Страшно сломать её.

Её маленькая рука находит мою. Сжимает.

– Всё в порядке, – шепчет она. – Мы в порядке.

Мы? Как мы можем быть в порядке?

Я – монстр. Она… всё.

Я показываю жестом, неловко: тебе нужно идти.

Её брови хмурятся.

– Идти? Почему?

Потому что ты заслуживаешь лучшего. Потому что я разрушу тебя.

Потому что я эгоист, и если ты останешься – я оставлю тебя себе.

Потому что они боятся, что я причинил тебе боль.

Не могу сказать ничего из этого. Нет слов.

Просто указываю на дверь. На тех, кто ждёт.

Она качает головой.

– Я никуда не пойду.

Такая упрямая. Такая прекрасная.

Грудь болит. Надежда и страх дерутся внутри.

Она встаёт. Морщится.

Паника царапает горло от её боли.

Но она улыбается. Маленькая. Тайная.

– Я в порядке. Просто… болит.

Жар накрывает меня. Воспоминания. Её тело. Её звуки.

Стоп.

Она надевает одежду. Я делаю то же.

Она носит мою рубашку. Носит её как трофей.

Она кружится. Показывает.

Улыбается мне.

Она не стыдится?

– Готов? – спрашивает она.

Нет.

Никогда.

Уже скучаю по её коже. По её теплу.

Но киваю.

Она делает глубокий вдох. Расправляет плечи.

Такая маленькая. Такая яростная.

Моя храбрая маленькая лиса.

Она тянется к двери. Я ловлю её запястье.

Нежно. Всегда нежно.

Она оглядывается. Вопрос в глазах.

Я показываю жестом: стой за мной.

Мягкий смешок.

– Мой герой.

Сарказм? Насмешка?

Нет. Её глаза тёплые. Нежные?

Больно. Но самой лучшей болью.

Я открываю дверь. Выступаю первым.

Они ждут.

Все глаза на нас.

На меня.

Глава 15

ТЭЙН

Я меряю шагами общую комнату, мои ботинки уже протёрли дорожку в старом ковре. Мысли носятся по кругу, снова и снова прокручивая то, что мы только что увидели.

Из всех мест, где я мог ожидать найти Айви, комната Призрака в список точно не входила. И всё же – вот она, в его постели, переплетённая с ним так, что сомнений просто не оставалось.

От одной этой мысли меня прошибает странный удар – ревность, страх, ярость – всё вместе. И я даже не понимаю, почему. Знаю только одно: мой первый инстинкт, когда я ворвался туда, был – напасть на собственного брата.

Я боялся худшего.

Боялся, что он взял её силой.

Он никогда не давал мне повода думать, что способен на это… но это не укладывалось в голове. Она не в течке. Нет никаких внешних причин, которые могли бы толкнуть её на безрассудство.

А потом Айви послала нас всех нахер – и в тот момент я понял правду.

Это было по обоюдному желанию.

Я с яростью провожу рукой по волосам. Не знаю, что теперь с этим делать. С одной стороны – Айви наша омега, она имеет полное право выбирать, с кем быть.

С другой… это Призрак.

Мой брат. Самый нестабильный, самый опасный из всех нас.

В голове вспыхивают картины прошлого – его срывы. Те моменты, когда ярость полностью его пожирала. Когда он бросался на всех подряд, не различая друзей и врагов. Сколько раз мне приходилось физически его удерживать, уговаривать не сорваться в безумие? Иногда он не узнавал даже меня. Собственного брата.

Он не знает, что делать с омегой. Он мог разорвать её, даже случайно.

Инстинкт защитить Айви, тот самый, что проснулся в день её появления в нашей стае, сейчас ревёт в полную силу. Мне хочется ворваться назад, вырвать её у него из рук и спрятать.

Но я не имею на это права.

И – что важнее – она ясно дала понять, что этого не хочет.

Звук открывающейся двери заставляет меня повернуться. Айви и Призрак выходят из комнату. Айви в его рубашке – ткань висит на ней как платье, едва прикрывая колени. Волосы растрёпаны, щёки всё ещё порозовевшие. В её лице есть какая-то мягкость, уязвимость, которую я никогда раньше не видел. И она почему-то обжигает мне грудь.

Призрак держится рядом, будто тянется к ней какой-то незримой силой. Стоит чуть впереди, взглядом отмечая каждого из нас. Синие глаза – холодный лёд.

Похоже, я не единственный, кто едва не кинулся драться.

И я не единственный, кого это зрелище выбило из равновесия.

Рядом Виски глухо рычит, глядя на Айви так, что мне хочется двинуть ему по башке. Айви вздрагивает и инстинктивно жмётся ближе к Призраку.

– Успокойся, мальчик, – бурчит Чума, бросая на Виски предупреждающий взгляд. Напряжение в комнате растёт, воздух будто сжимается – альфы на грани.

Я прочищаю горло, пытаясь задавить собственный хаос из эмоций.

– Нам нужно поговорить, – говорю я. Выходит грубее, чем я рассчитывал. Я оглядываюсь. Нас не хватает одного. – Где Валек?

Чума пожимает плечами.

– Уже идёт. Должен быть с минуты на минуту.

Будто по сигналу, дверь с грохотом распахивается, и влетает Валек. Его глаза скользят по комнате, цепляясь за натянутую атмосферу.

– Что это ещё за херня? – требует он, акцент гуще обычного – вернейший знак, что он зол.

Айви неловко переминается, одёргивает подол рубашки Призрака. Движение привлекает моё внимание к её голым ногам, и мне приходится заставить себя отвернуться.

– Это прям настолько обязательно? – бормочет она, избегая взглядов.

Валек открывает рот, чтобы ответить, но вдруг замирает. Ноздри раздуваются… и он резко делает несколько шагов, пересекает комнату и подходит ближе к Айви. Наклоняется, глубоко втягивая воздух. Я наблюдаю, как выражение его лица меняется: недоумение – шок – чистая ярость.

– Ты, – рычит он, разворачиваясь на Призрака. – Ты, блядское животное!

Мы даже моргнуть не успеваем – Валек бросается на Призрака. Два альфы сталкиваются с оглушительным грохотом, рычат, как дикие звери. Кулак Валека встречает челюсть маски Призрака, удар эхом разносится по комнате. Но Призрак едва шевелится – его массивное тело принимает удар так, будто это не больше, чем любовный тычок.

Призрак отвечает со страшной скоростью: его огромная ладонь обхватывает Валеку горло. Он поднимает другого альфу одной рукой, мышцы вздуваются, когда он швыряет Валека в стену. Бетон осыпается под силой удара.

Валек хрипит, цепляясь за железную хватку Призрака. Его лицо краснеет, потом багровеет, но Призрак и не думает отпускать. Исходящая от него сырая, хищная сила пугает до одеревенения. Он не просто душит Валека – он раздавливает его.

– Призрак, стой! – кричит Айви, голос прорезает хаос. – Ты его убьёшь!

На долю секунды хватка Призрака ослабевает. Этого хватает. Валек резко вздёргивает колено и вбивает его в живот Призрака. Гигант издаёт глухой звук, отступает на шаг. Валек следует за серией быстрых, точных, жестоких ударов.

Но это всё равно что бить каменную стену. Призрак принимает каждый удар, глаза пылают бешенством. Потом – рёв, от которого дрожит всё помещение, – и он бросается вперёд. Валек пытается уйти, но слишком медленно. Плечо Призрака врезается ему в грудь, отправляя того в полёт.

Валек влетает в книжный шкаф, дерево трескается. Вверх взлетают книги, пули и пивные бутылки. Он с трудом поднимается, сплёвывая кровь.

– Это всё, на что ты способен, уродец? – выплёвывает он, акцент густой от ярости.

Ответ Призрака – гортанный рык, холод пробегает по позвоночнику. Он замахивается, Валек ныряет – и кулак Призрака проходит сквозь бетонную стену.

Звук взрывающегося бетона и гнущейся арматуры оглушителен. Когда он вытягивает руку, в стене зияет дыра, а костяшки пальцев в крови. Он даже не смотрит на рану.

Виски налетает на Призрака сзади, обхватывая руками его шею. Мой брат рычит, но Призрак хватает Виски за предплечье и одним невозможным движением срывает его с себя, впечатав в пол. Воздух со свистом выходит у Виски из груди.

Прежде чем Призрак успеет раздавить ему голову об пол, Валек, пользуясь моментом, снова бросается на него, оттесняя к центру комнаты. Они сцепляются, мощь на мощь, ни один не собирается уступать. Вокруг них падает мебель, превращаясь в щепки.

Айви кричит, пытаясь вклиниться между ними, но я хватаю её за талию и оттаскиваю.

– Прекратите! – она рвётся из моих рук. – Оставьте его в покое!

– Это был мой любимый, блядь, диван! – орёт Виски, поднимаясь. Он несётся на Призрака, как бык, и врезается в его спину, сбивая с равновесия. Я использую момент, чтобы прижать Призрака к стене. Единственная причина, по которой его кулак не проламывает мне лицо, – Виски удерживает его вместе со мной. Но я знаю: мы долго его не удержим.

И тут Айви оказывается рядом, её маленькая ладонь ложится на руку Призрака.

– Призрак, – говорит она тихо.

И – к моему полному шоку – он замирает. Драка будто вытекает из него, как вода из пробитого сосуда. С каждой рваной тягой воздуха, шумно проходящей через его маску, ярость гаснет.

Я отпускаю. Виски тоже. Мы все застываем, таращась на них. Даже Валек, с разбитой губой и явно вывихнутым плечом, кажется, осознал происходящее – ярость уступает место мрачному смирению.

Комната уничтожена. Перевёрнутая мебель, трещины в стенах, книги и мусор повсюду. Живое доказательство того, какой мощью обладает обезумевший альфа. И всё же перед мягким прикосновением Айви эта мощь испаряется, как туман под солнцем.

– Так это теперь вот так выглядит? – рычит Валек, разрывая тишину. Голос хриплый, в нём смесь неверия и… может быть, боли. Он слегка покачивается, кровь запеклась на затылке, окрашивая его светлые волосы, как алый след на снегу.

Айви резко оборачивается, глаза вспыхивают яростью.

– А что, я не могу сама выбирать, с кем мне быть?! – её тон – чистое пламя и ярость.

Валек моргает, ошеломлён её напором.

– Да нет, не в этом дело, – выдавливает он, его обычная гладкая манера даёт трещину. – Но… он? – он тыкает пальцем в Призрака, недоверие написано у него на лице.

– Эй, безумцы и в постели безумцы, – вмешивается Виски, вытирая пот куском ткани, который когда-то был частью дивана. Он подмигивает Айви. – Так ведь, маленькая дикарка?

Его попытка разрядить обстановку проваливается. Айви отшатывается от Валека, её маленькое тело дрожит от возмущения.

– А что с ним не так? – резко спрашивает она, защитно. Её рука находит руку Призрака, и он накрывает её своей, полностью закрывая.

Глаза Валека расширяются, и он выдаёт короткий, неверящий смешок.

– Ты реально хочешь, чтобы я это озвучил? – спрашивает он, голос сочащийся сарказмом, хотя он уже заметно шепелявит – я почти уверен, у него сотрясение. Потом он поворачивается к Призраку, губы кривятся в презрительной ухмылке. – Сними маску – и мы решим всё прямо сейчас.

Призрак дёргается, в его глазах вспыхивает боль.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, Айви рычит. Рычит. Звук настолько яростный, что даже меня пробирает. Она встаёт перед Призраком – дикое, создание, защищающее выбранного альфу, свою пару.

– Отъебись.

Напряжение в комнате взлетает до точки кипения, и я вынужден перехватить контроль, пока всё окончательно не сорвалось с катушек.

– Валек, стой, – резко бросаю я, вставая между ними. Я отбрасываю на боевого брата жёсткий взгляд. – Айви – омега нашей стаи. Это касается и Призрака. Она свободна быть с кем хочет.

Я на секунду перевожу взгляд на своего настоящего брата – на Призрака. Он смотрит на меня с настороженностью, которой я никогда прежде не видел в его обычно ледяных глазах. Это не настороженность «сможет ли Тэйн меня остановить». Это «я буду драться с тобой, если попытаешься».

– Но, – медленно добавляю я, – у меня есть вопросы… касательно безопасности.

Глаза Айви сужаются, подбородок дерзко вздёрнут.

– Со мной всё нормально, так ведь? – бросает она. В её голосе появилась сталь, которой раньше не было – и это одновременно восхищает и тревожит меня.

Я выдыхаю. Ситуация катится в пропасть, и я не знаю, как её удержать. С одной стороны: я хочу уважать её выбор и автономию. С другой: я не могу игнорировать реальный риск, который представляет Призрак – даже для членов стаи.

Не говоря уже об омеге, которая весит в пять раз меньше.

Что если он потеряет контроль рядом с Айви?

Что если она окажется между ним и его яростью?

– Слушай, – начинаю я, пытаясь подобрать слова. – Я понимаю, что ты...

Но я не успеваю договорить – воздух пронзает резкий звук. Сирена тревоги. Срочная миссия. Мы замираем. Несколько секунд – только взгляды, полные оглушённого осознания.

Потом сирены вырывают нас из личной херни, напоминая о долге, о мире за стенами Шато. В одно мгновение атмосфера меняется: от личной драмы – к боевой готовности.

Чума движется первым, уже направляясь в медблок за своей сумкой. Следом Виски и Валек – их недавняя ярость перерастает в хладнокровную подготовку: они начинают пристёгивать оружие, проверять снаряжение. Привычная рутина перед миссией возвращает нам опору под ногами.

Но я не могу не заметить: Валек выглядит так, будто его сейчас стошнит. Он бормочет проклятья на вриссианском, когда пытается застегнуть тактический ремень, руки у него дрожат – что не характерно для него.

Похоже, драка с Призраком дала ему куда больше, чем он показывает. У него и так хронический набор мозговых травм… Неудивительно, что он ведёт себя как ещё больший невыносимый мудак, чем обычно.

Чума тоже это замечает – как только выходит с кожаной сумкой. Его маска-птица поворачивается резко, взгляд через янтарные линзы скользит по Валеку.

– Ты в порядке? – осторожно спрашивает он. – У тебя опять голова в крови.

– Со мной все хорошо, Доктор Принцесса, – сквозь зубы сообщает Валек, отворачиваясь так, чтобы Чума не видел затылок.

Чума игнорирует новое прозвище и обходит его, пытаясь заглянуть сзади.

– Тэйн, я думаю, ему нельзя идти, – зовёт он меня, скользнув взглядом по неустойчивой походке Валека.

– В этом есть смысл, – признаю я.

Валек рычит, его бледные глаза впиваются в меня.

– Клянусь, если я не пойду из-за вашего ёбаного мутан...

– Эй, братан, ты сам начал, – вмешивается Виски, поднимая взгляд, пока застёгивает армейский плащ, поморщившись. Я вижу, как он весь в ломоте после того, как Призрак впечатал его в пол. Его обычно наглая походка приглушена. – Ты ведёшь себя как ещё больший хер, чем обычно – и это достижение. Птицеголовый прав, у тебя точно что-то в голове отлетело.

– А сам ты не самый большой хер? – огрызается Валек, разворачиваясь к нему – и почти падает. – Ебаный лось.

Да, у него точно сотрясение. Это даже не оскорбление – так, попытка.

– У меня действительно большой хер, спасибо, что заметил, – отвечает Виски.

– Ты знаешь, что не это я имел в виду, – шипит Валек, вставая вплотную. К счастью, Виски просто выглядит слегка развлечённым, и новая драка не начинается.

– Ты переходишь черту, – говорю я Валеку твёрдо, снова вставая между ними, хотя Виски пока что не накаляет ситуацию. Пока. Я глубоко вдыхаю, пытаясь не взорваться от чистого раздражения. – Слушайте, нам нужно начать относиться друг к другу как к семье. Мы теперь семья с омегой, а не дисфункциональное стадо, который друг друга ненавидит.

Виски фыркает, затягивая тактический жилет:

– Что, ты свою семью не ненавидишь?

Я стискиваю зубы.

– Не в этом дело. Поливать друг друга грязью – больше не смешно. Да уже давно не смешно. Нам нужно прикрывать друг друга. Мы...

– О, да ебать тебя в душу, – стонет Виски, закатывая глаза. – Если хочешь включить трахнутого терапевта, вспомни, что мы альфы, а словесный срач – это наше проявление любви. Меня не бесили его тупые комменты, пока ты не сделал вид, что они должны меня бесить.

– У меня к тебе нет никакой любви, – фыркает Валек.

Виски лучезарно ему улыбается:

– И я тебя люблю, брат.

Уголок рта Валека дёргается в начале раздражённого рычания.

Я массирую переносицу, медленно выдыхая. У нас нет на это времени. Сирена тревоги, мать её.

– Виски, я не это имел в виду.

– Тогда почему это – единственное табу? – бросает Виски, прищурив глаза.

Чума скрещивает руки на груди.

– Да, Тэйн, почему? – его голос пропитан лёгкой насмешкой, присущей его вечному осуждающему тону. Он просто любит подбрасывать дров, даже если это ему не выгодно.

– Айви это раздражает, когда мы друг друга оскорбляем, – подчёркиваю я, надеясь, что она встанет на мою сторону, и мы закончим разговор.

– Я оскорбляю вас больше всех, – сухо сообщает она.

Валек криво усмехается:

– Кроме своего фаворита, видимо.

Призрак моргает. Я? – показывает жестом, искренне озадаченный, брови сведены. Честно говоря, судя по тому, как ведёт себя Айви… я бы не удивился. Почему я так ревную?

– Будто у нас вообще есть хоть какие-то темы, на которые нельзя гнать друг на друга, – продолжает Виски, игнорируя весь остальной разговор. Он начинает загибать пальцы. – Твои девчачьи волосы и эмоциональный запор, гермофобия Чумы, Валек, который запихивает людей в пироги...

Я хмурюсь, внезапно остро ощущая, как волосы щекочут мне шею, пока я натягиваю куртку. Не до стрижки было.

– Это была случайность, – обиженно бурчит Валек.

Виски несётся дальше:

– А Призрак...

Низкий, угрожающий рык Айви обрывает его.

Виски вскидывает руки:

– Я не про его рожу, я про то, что он человеческий блендер. – Он снова поворачивается к Валеку. – Этот хрен выглядит как подменыш в человеческой шкуре со своей ёбаной стрёмной ухмылкой.

Губы Валека растягиваются в точности в ту самую стрёмную ухмылку, которую описал Виски. Он поднимает кинжал, словно собирается воткнуть его Виски меж глаз.

– Ты уже прошёлся по мне, – сухо замечает он, убирая клинок в ножны на бедре.

– Я к тому, брат, – продолжает Виски, затягивая жилет до конца, – что мне не нужен какой-то двенадцатипаковый монстр, чтобы быть моим рыцарем в сияющих доспехах. У меня, вообще-то, классическое гладиаторское тело. – Он подтверждает свои слова громким хлопком по собственному пузу.

– Ага, – соглашается Айви, и в её голосе слышится очень узнаваемая нота… одобрения, когда взгляд скользит по крупному альфе.

– Я тоже согласен, – произносит Чума странно оценочным тоном, голос глухо звучит за маской.

В комнате падает тишина. Все переводят взгляд на Чуму. Потом – на Виски. Кровь уходит с лица Виски, челюсть отвисает. Он тупо таращится на Чуму.

– Что, блядь, ты имеешь в виду? – наконец выдыхает он, отвернувшись и потирая затылок, впервые за все годы выглядя искренне смущённым.

Подождите…

Между Виски и Чумой что-то происходит?

Блядь, я, похоже, совсем от жизни отстал, раз раньше этого не заметил. Я-то думал, они друг друга терпеть не могут. Может, им так и нравится. Кто теперь вообще что знает. Одно знаю точно – мне совершенно не нужны непрошенные картинки в голове о том, как эти двое трахаются.

Особенно эти двое.

– Ладно, хватит этой херни, – бурчу я, пока сирены продолжают выть. – Нам нужно работать. Валек, ты остаёшься здесь. Ты вообще не в состоянии идти на задание.

Валек открывает рот, чтобы возразить, но я перерезаю его жестом, резким и однозначным:

– Это приказ. Виски, ты тоже никуда не идёшь. После той драки ты не в форме.

Виски открывает рот, готовый начать ныть, но я бросаю на него взгляд.

Тот самый взгляд. Говорящий: Оставайся здесь и защищай Айви. Ни за что на свете я не оставлю её одну… с Валеком.

К чести Виски, он тихо кивает и даже не спорит.

– Чума. Призрак. Снаряжайтесь, – приказываю я, снова входя в привычную роль командира. – Выход через пять минут.

Призрак всё ещё стоит, уставившись на Айви. Он всегда был чертовски интенсивным, но сейчас… этот взгляд другой. Тёплый. Защитный. Будто он разрывается между долгом перед стаей и желанием остаться рядом с ней.

Айви чувствует его заминку. Она подходит ближе, её маленькая ладонь ложится на его огромную руку.

– Иди, – мягко говорит она, слегка толкнув его. Её голос едва слышен, но после резкого вопля сирен он прорезает воздух отчётливо. – Я буду ждать, когда ты вернёшься.

Эта мягкость, эта улыбка…

Да. Я адски ревную.

Я отодвигаю это чувство, сосредотачиваясь на деле. Сейчас не время для этой херни. Психовать по поводу своих странных эмоций я буду позже.

Сначала – работа.

Застёгивая снаряжение, я встречаюсь взглядом с Айви.

Она боится.

Осознание бьёт неожиданно. Несмотря на всё, через что она прошла, несмотря на то, как она попала к нам – Айви переживает. Она волнуется за нас. За то, вернёмся ли мы живыми.