Текст книги "Безумные Альфы (ЛП)"

Автор книги: Ленор Роузвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– А потом? – спрашиваю я, отрываясь лишь на секунду, чтобы сказать это, и тут же снова опускаясь вниз.

Бёдра Виски дёргаются, его головка с силой упирается в заднюю стенку моего горла. Я слегка давлюсь, но не отступаю.

– Я кончил, – выдыхает он хрипло. – Я кончил ему в руку. Мы… мы оба. Одновременно.

От его слов по мне бьёт разряд жара. Образ Виски и Чумы, трущихся друг о друга, борющихся за доминирование, пока делают нечто настолько нехарактерное для альф, вспыхивает в голове. Я стону вокруг члена Виски, пальцы ещё быстрее работают по набухшему бугорку.

– Блядь, Айви, – стонет он. – Я сейчас…

Я отстраняюсь в самый последний момент, прежде чем он кончает, и на моём лице расползается хищная улыбка, когда я вижу, как он корчится, полностью в моей власти. Его широкая грудь тяжело вздымается, кожа блестит от пота в тусклом свете.

Он рычит от чистого, животного разочарования – выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание, сорвётся в ярость или и то и другое сразу.

– Какого хуя… почему ты остановилась?

– А если… – начинаю я, снова проводя пальцами по толстой вене на нижней стороне его подрагивающего члена, – ты устроишь для меня маленькое шоу? С Чумой?

Глаза Виски распахиваются, дыхание сбивается.

– Ч-что? – заикается он, лицо заливает ещё более густой румянец. – Я не… я имею в виду, это не…

Я приподнимаю бровь, моя рука замирает на его члене.

– Нет? Ну, значит, на этом и закончим.

– Нет! – выпаливает он, тут же осекаясь. – То есть… блядь, Айви, ты не можешь вот так меня оставить…

Я пожимаю плечами, начиная отстраняться.

– Могу.

Виски стонет, откидывая голову на подушку.

– Блядь. Ладно, ладно. Хорошо. Я… я поговорю с Чумой. Но ничего не обещаю. Я даже не уверен, что он вообще захочет.

По мне проходит дрожь возбуждения – я не ожидала, что он сдастся так быстро.

– Хороший мальчик, – мурлычу я и наклоняюсь, награждая его долгим, медленным облизыванием от основания до самой головки.

Бёдра Виски дёргаются так сильно, что его твёрдый член шлёпает меня по лицу, а из горла у него вырывается сдавленный стон. Я кидаюсь на него, как зверь, и ловлю его ртом – зубами, – заставляя Виски рявкнуть от боли, прежде чем он понимает, что я осторожна. Его руки тут же взмывают к моей голове, пальцы запутываются в волосах, будто это может остановить меня от слишком сильного укуса.

– А-Айви, пожалуйста, осторожнее, блядь...

Я поворачиваю голову и втягиваю его член обратно в рот так глубоко, как только могу. Втягиваю щёки, сосу сильно, и он срывается на поток ругательств, от которых покраснел бы любой моряк.

И вдруг его хватка в моих волосах усиливается – и меня поднимают, переворачивают. Из моего горла вырывается приглушённый вскрик, когда он без усилий переворачивает моё тело, укладывая меня вверх ногами на себя: его тёплое дыхание на моей киске, а бёдра оседлали его голову. В таком положении кровь приливает к голове, мир слегка плывёт. Уже одурманенная, я упираюсь ладонями в его бёдра.

Я пытаюсь спросить, что он делает, но с его членом во рту могу издать лишь удивлённый всхлип, когда его язык проводит по моей щели. Бёдра дёргаются сами собой, я начинаю соскальзывать вперёд, но его руки сжимают мои бёдра, удерживая на месте, пока он ныряет глубже, его язык исследует мои скользкие складки, а широкое тело с лёгкостью удерживает мой вес.

Он настолько выше и массивнее меня, что в этом положении удерживать его член во рту почти невозможно – мне приходится бороться, чтобы он не выскользнул. Но когда его узел начинает набухать у меня во рту, растягивая челюсть до предела, отстраниться или становится невозможно – даже если бы я захотела.

А я не хочу.

Дикая, первобытная часть моего сознания наслаждается этой полнотой, тем, как его толстый ствол и узел пульсируют о мой язык и нёбо.

Я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы доставлять ему удовольствие, но это почти невозможно, когда его язык творит магию у меня между ног. Глаза закатываются, бёдра сами начинают тереться о его лицо. В ответ он жёстко втягивает мой клитор, и по позвоночнику пробегает электрический разряд.

Из меня вырывается приглушённый крик – вибрация расходится вокруг его члена. Виски рычит и мурлычет одновременно, звук отдаётся в его груди и проходит прямо в меня. Эти двойные ощущения – его рот на моей киске и его член у меня во рту – слишком сильные.

Я тону в чистом, абсолютном экстазе.

Его язык быстро порхает по моему клитору, и я вижу звёзды. Спина выгибается, зад поднимается выше. Виски пользуется новым углом – его язык погружается глубже. Одна его рука покидает моё бедро, и я чувствую, как толстый палец скользит между складок, собирая влагу… чтобы размазать её вокруг моей задницы.

Я отчаянно всхлипываю вокруг его члена, и тело инстинктивно сжимается, когда он проникает в меня. Я даже не могу спросить, что он делает, не могу попросить быть осторожнее. Всё, что мне остаётся – задыхаться и стонать вокруг его члена, язык прижат узлом, не дающим вырваться.

– Ш-ш-ш, расслабься, дикая кошка, – шепчет он у моей киски, прежде чем снова сосредоточиться на моём клиторе горячим языком.

Я стараюсь подчиниться, сосредотачиваясь на дыхании – медленно, через нос, заставляя мышцы расслабиться.

Свободная рука Виски разминает мою ягодицу, его ладонь такая большая, что закрывает почти половину моей задницы. Это помогает. И помогает то, как его большой палец отводит щёку в сторону, облегчая ему вход, удерживая меня в реальности, пока я привыкаю к ощущению его толстого пальца, который медленно сгибается и проталкивается внутрь.

Я стону и беспомощно мурлычу вокруг его члена, когда он двигается глубже. Растяжение жжёт – больно и одновременно странно приятно. Мои бёдра снова дёргаются сами по себе, я трусь о его лицо, жадно и отчаянно ища больше трения по клитору, пока корчусь и извиваюсь на нём, дыхание сбивается до коротких, рваных вдохов, и у меня начинает кружиться голова. Не помогает и то, что дышать я могу только носом. Он хрипло стонет, когда мои ногти впиваются в его влажную от пота кожу, и я смутно осознаю, что, возможно, причиняю ему боль – но остановиться всё равно не могу.

Он, кажется, вовсе не возражает. Наоборот – моя отчаянная жадность только подстёгивает его. Его язык и палец становятся настойчивее, движения – быстрее вокруг моего клитора, и я ощущаю, как меня накрывает волна ощущений, от которых невозможно спрятаться. Невозможно спрятаться от этого альфы.

К первому пальце в моей заднице присоединяется второй, наполняя меня еще больше. Жжение усиливается, и я не сдерживаюсь – жалобный звук сам срывается с губ, в уголках глаз выступают слёзы. Но Виски не отступает ни на мгновение. Он продолжает движения, уверенно и методично, доводя меня до предела, пока каждое движение, каждое ощущение тянет меня всё глубже, раскрывая, лишая опоры и оставляя без шанса на передышку.

Я не могу дышать полноценно. Не могу думать. Весь мир сужается до ощущений, до дикого ритма внутри меня. Моё тело дёргается само по себе, беспорядочно, жадно, я сильнее прижимаюсь к его лицу, теряя контроль, гонясь за разрядкой. Каждое его движение, каждое касание царапает нервы до искр, доводя меня до предела. Я уже на краю – балансирую над пропастью, зависшая в этом мгновении.

Ещё чуть-чуть… совсем немного…

Его пальцы сгибаются внутри меня – и перед глазами снова вспыхивают звёзды. Он прижимается губами так тесно, что у меня перехватывает дыхание, его движения становятся быстрее, настойчивее, не давая ни секунды на осознание происходящего.

И вдруг я падаю.

Волны накрывают одна за другой, каждая сильнее предыдущей. Моё тело содрогается, мышцы судорожно сжимаются, а удовольствие разливается по нервам так, будто в кровь впрыснули чистый огонь.

Но он не останавливается.

Если уж на то пошло – он только усиливает натиск. Движения становятся быстрее, настойчивее, беспощаднее. Разрядка снова поднимается – выше, острее, невыносимее. Я смутно осознаю, что издаю звуки, которых никогда раньше не слышала от себя. Хриплые, отчаянные, звериные – и в них я едва узнаю собственный голос.

Мои ногти прочерчивают его бока, оставляя за собой жгучие красные следы. Он рычит, и эта вибрация ударяет по мне волной, разносится по телу так остро, что я теряюсь в ощущениях. Это слишком много. И одновременно – катастрофически мало. Мне нужно ещё. Нужно, чтобы он остановился. Нужно, чтобы он никогда не останавливался.

Новая волна оргазма накрывает меня – сильнее, яростнее прежней. Взгляд меркнет, всё вокруг растворяется в белом свете, тело выгибается, моя задница прижата к его груди. Его узел расширяется у меня во рту, и я успеваю немного оттянуть голову назад, прежде чем его узел разбухнет внутри меня.

Его рука крепко держит меня за бедра, не давая исчезнуть, пока я бьюсь и дрожу, захлёбываясь ощущениями. Он не даёт передышки – наоборот, ведёт меня сквозь остаточные волны своими ловкими пальцами, всё дальше, всё выше, пока я не начинаю рыдать, раздавленная, ошеломлённая этим напором.

– Вот так, дикая кошка, – мурлычет он у моей кожи. – Отпускай. Я с тобой.

Его слова словно что-то разблокируют внутри меня. Я сдаюсь – полностью, без остатка, позволяя этому поглотить меня целиком. Волна накрывает за волной, чувства захлёстывают, сливаются, накладываются друг на друга, пока я перестаю считать. Время распадается, теряет форму, а Виски ведёт моё тело, как инструмент, извлекая из меня звуки и ощущения, о существовании которых я даже не подозревала.

Он рычит – хрипло, низко, на пределе. Мгновение – и всё выходит из-под контроля. Я могу лишь держаться, подчиняясь, не имея ни шанса отступить, ни желания это делать. Если бы я попыталась – меня бы просто затопило.

Я не знаю, сколько это длилось. Минуты? Часы? Вечность? Я знаю только одно: когда всё наконец заканчивается, я обессиленно оседаю на Виски – дрожащая, пустая, без костей в теле. Он отпускает меня, и внутри остаётся странное ощущение пустоты, будто тело всё ещё пытается догнать то, что только что пережило.

Долгое время в комнате слышно лишь наше рваное дыхание.

Потом он осторожно двигается, его узел начал опадать. Виски медленно опустил свои бедра обратно из-за чего его член выскользнул у меня изо рта. Я стону, наконец делая первый полноценный, дрожащий вдох за, кажется, бесконечно долгое время. В его руках я совершенно размякла – тело не держит форму, руки и ноги вялые, послушно расползаются по его груди, пока он осторожно поворачивает меня, устраивая так, чтобы я оказалась лицом к нему.

– Ты в порядке? – спрашивает он хрипло, с тревогой в голосе и глухим, низким урчанием, от которого меня снова накрывает волной тепла.

Я моргаю, глядя на него, всё ещё потерянная, оглушённая. Пытаюсь ответить, но из горла вырывается лишь сорванный, сиплый звук. Оно саднит, будто я кричала часами. Возможно, так и было. Поэтому я просто киваю.

Виски ухмыляется, в уголках глаз появляются морщинки.

– Какая же ты умница.

Я едва улыбаюсь в ответ, прижимаясь к его руке, и это тихое одобрение разливается по мне чем-то тёплым и успокаивающим. Меня должно бы это раздражать – альфа, называющий меня «умницей», будто я чей-то питомец. Но сейчас… сейчас мне всё равно.

– Вы закончили?

Голос Валека звучит резко и неожиданно.

Виски вздрагивает подо мной, его мышцы напрягаются.

– Ёб твою мать, Валек! – рявкает он, инстинктивно сжимая меня крепче. – Ты сколько тут стоишь?

Я тяну шею, пытаясь разглядеть второго альфу. Валек стоит в дверном проёме, неподвижный, как статуя. Его лицо – непроницаемая маска. Холодные, расчётливые глаза скользят от меня к Виски и обратно.

– Достаточно долго, – ровно говорит он. – Подумал, вам не помешает выпить.

Виски заливается красным.

– Ёбаный извращенец, – бурчит он себе под нос.

– Я не могу пить, – хриплю я. Голос срывается, еле слышный.

– Эй, дикая кошка, – мягко говорит Виски, опуская на меня взгляд и заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. – Ты теперь можешь делать всё, что захочешь. Помнишь?

Губы Валека дёргаются – почти улыбка, но до глаз она не доходит.

– Да. И я крайне сомневаюсь, что сейчас стоит беспокоиться о каких-то там законах об алкоголе для омег.

Я моргаю, всё ещё заторможенная, и удивлённо смотрю на него.

– Ты… ты правда позволишь?

– Конечно, – отвечает Виски, чуть двигаясь подо мной.

Я пытаюсь сесть, но тело меня не слушается. Я беспомощно плюхаюсь обратно на его грудь, раздражённо простонав.

– Я тебя держу, – шепчет Виски.

Одним плавным движением он подхватывает меня на руки, словно я ничего не вешу.

От резкой смены положения у меня кружится голова. Я цепляюсь за его шею и утыкаюсь лицом в плечо, пряча смущение от того, что меня несут вот так.

Виски относит меня к барной стойке, Валек идёт следом. Холодный воздух касается разгорячённой кожи, и я невольно вздрагиваю. Виски аккуратно усаживает меня на высокий барный стул, его руки задерживаются на моей талии, помогая удержаться, а потом он накидывает мне на плечи куртку.

Его куртку. Я узнаю запах сразу.

Я зеваю и кутаюсь в неё, сонно прижимая ткань к себе. После тепла Виски в комнате кажется прохладно.

Валек заходит за бар, ловко достаёт бутылки и бокалы.

– Что будешь пить? – спрашивает он, и акцент у него звучит сильнее обычного.

– Виски. Очевидно, – ухмыляется Виски.

Валек закатывает глаза, щедро наливает янтарную жидкость в стакан и пододвигает его Виски. Потом поворачивается ко мне.

– А для маленькой омеги? – спрашивает он тихо, почти бархатно.

Я сглатываю, внезапно чувствуя себя неловко под его взглядом.

– Я… я не знаю, – признаюсь я. – Я никогда раньше не пила алкоголь.

– Никогда? – он приподнимает бровь. – Ну, так не пойдёт, верно?

Он берёт бутылку с прозрачной жидкостью и наливает немного в бокал.

– Водка, – поясняет он.

– Эй, бро, это крепкая хрень, – предупреждает Виски.

– Она справится, – отвечает Валек, глядя прямо на меня. – Ведь так?

Я колеблюсь, с подозрением глядя на прозрачную жидкость. И начинаю медленно брать бокал в руку. Стекло холодное, по нему скатываются капли конденсата. Я подношу его к губам и вдыхаю резкий, чистый запах.

– Давай, – подбадривает Виски, его тёплая ладонь ложится мне на поясницу. – Всё нормально. Только… ну, сделай глоток.

Я делаю маленький глоток и сразу же морщусь. Жидкость обжигает горло, оставляя за собой огненную дорожку. Я закашливаюсь, на глаза наворачиваются слёзы.

– Это… – выдыхаю я. – Это отвратительно!

Валек тихо смеётся – низко, темно, и от этого смеха у меня по спине пробегает дрожь.

– Первый глоток всегда такой, – говорит он. – Попробуй ещё раз.

Против здравого смысла я делаю второй. Теперь я была готова к жжению. И оно… уже не кажется таким ужасным. Наоборот – тепло медленно расползается по груди, оседая где-то внизу живота.

– Ну как? – спрашивает Виски, внимательно наблюдая.

Я облизываю губы и с удивлением понимаю, что улыбаюсь.

– Вообще-то… неплохо.

Валек кивает, явно довольный.

– Вот видишь. Я же говорил.

Он наливает себе и поднимает бокал.

– За новые ощущения, – произносит он, не отводя от меня взгляда.

Мы с Виски поднимаем бокалы, отвечая на тост. Стекло звенит – резко и чисто в тишине комнаты.

Делая ещё один глоток, я замечаю, как Виски и Валек снова скатываются в своё привычное препирательство. И это… почти успокаивает. Знакомый ритм, знакомые уколы.

Я слишком сонная и разбитая после всего произошедшего, чтобы вслушиваться, но замечаю одно – они снова поддевают друг друга, несмотря на все попытки Тэйна это остановить.

И странным образом это кажется… нормальным.

Водка прокладывает огненную дорожку по моему горлу, согревая изнутри. Я делаю ещё глоток, смакуя непривычное ощущение. Мир вокруг словно теряет чёткость, края размываются.

Голоса Виски и Валека растворяются в отдалённом гуле, как будто я проваливаюсь в мягкий туман. Их слова сливаются в ровный поток оскорблений и подколок, накрывающий меня, как белый шум. Я опираюсь на стойку, подпирая голову ладонью, и чувствую, как веки с каждой секундой становятся тяжелее.

Глухой удар резко возвращает меня в реальность.

Стакан Виски падает на пол и разбивается на тысячу сверкающих осколков. Он наваливается на барную стойку своими мясистыми предплечьями, глаза мутные, расфокусированные, стеклянные.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, тянусь к нему, пытаясь поддержать.

Будто у меня вообще есть шанс удержать альфу, который в пять раз больше меня.

Где-то на задворках сознания начинают орать тревожные сирены. Я видела Виски пьяным. Не раз. Но такого – никогда.

Виски моргает, на лице проступает растерянность.

– Я… я н...знаю, – бормочет он, слова слипаются. – Я ж т..к один…

Валек наблюдает за происходящим с отстранённым интересом, его серебристые глаза холодно поблёскивают в полумраке.

Виски поднимается с барного стула и делает нетвёрдый шаг вперёд. Его массивное тело опасно качается.

– Мне… мне хреново, – бормочет он, цепляясь за край стойки.

Медленно он поворачивается к Валеку, из горла вырывается низкое рычание. Руки дрожат, пытаясь удержать вес тела, ноги подгибаются, словно становятся ватными.

– Что ты… – бормочет он. – Что ты, блядь, со мной сделал, ты больной ублюдок?

– Ничего, – ровно отвечает Валек. – Похоже, ты просто слабый на выпивку.

– Нет… ты… – Виски стонет, злость и предательство мелькают у него в глазах, прежде чем из них окончательно уходит борьба.

Время растягивается.

Я смотрю, как Виски падает.

Глаза закатываются, веки бессильно трепещут и закрываются. Колени подламываются, и он падает на пол с тошнотворным ударом, от которого содрогается вся комната.

– Виски! – кричу я, соскакивая со стула.

Мои босые ноги хрустят по битому стеклу, но я не чувствую боли. Я падаю на колени рядом с ним, руки беспомощно зависают над его неподвижным телом.

– Виски, очнись!

Он не шевелится.

Даже не дёргается.

Грудь поднимается и опускается неровно, поверхностно, но глаза остаются закрыты.

– Что с ним?! – требую я, поднимая взгляд на Валека.

Но впервые Валек не ухмыляется. Не шутит.

Его взгляд пуст. В нём нет света. Он смотрит сквозь меня, лицо – безжизненная каменная маска.

Мой голос падает до шёпота.

– Что ты сделал?

Он не отвечает.

Но ему и не нужно.

Пустота в его глазах даёт ответ лучше любых слов.

Он отравил нас

Валек, сука, что-то подсыпал нам.

Глава 19

ПРИЗРАК

Машина гудит подо мной, металлический корпус вибрирует.

Тесно.

Слишком мало места.

Сжимается вокруг моего огромного тела.

Я двигаюсь. Неловко.

Мышцы ноют после задания – хорошая боль.

Напоминание, что я жив.

Что я снова её увижу.

Айви. Айви. Айви.

Её имя эхом звучит в голове.

Успокаивает.

Гасит хаос, который обычно там царит.

Мысли яснее.

Острее.

Менее безумные.

Менее дикие.

Закрываю глаза.

Вижу её лицо.

Сине-зелёные глаза.

Полные губы.

Рыжие волосы – как пожар.

Сердце ускоряется.

Слова Ворона крутятся в голове.

Я могу спасать таких омег, как она.

Освобождать их.

Мысль пускает корни.

Растёт с каждым мгновением.

А вдруг?

Смогу?

Спасти их

от альф хуже нас?

В памяти вспыхивает задание.

Страх.

Впервые.

Не за себя.

Мне всегда было плевать, выживу ли я.

Иногда я даже хотел умереть.

Но мысль о том, что я больше никогда не увижу Айви…

Никогда не обниму её.

Никогда не защищу…

Это пугает.

Если я умру – я попаду в ад.

Для таких, как я, рая не существует.

Айви – единственный рай, который я когда-либо попробую.

И единственный, который мне нужен.

Но могу ли я защитить её от ада?

Могу?

Я просто хочу снова держать её.

Держать всегда.

Поклоняться ей.

Целовать её.

Пальцы скользят по газовой маске.

Я почти не помню, как выгляжу.

Ненавижу своё лицо.

Ношу маску всегда.

Избегаю зеркал.

Отражений.

Воды.

На всякий случай.

Но я помню достаточно.

Я не могу прижаться губами к её губам.

Почувствовать её сладость.

Я причиню ей боль.

Зубы.

Кость.

Мышцы.

Слишком острые зубы.

Я мог бы лизать её.

Если ей не будет противно.

Провести языком по её шее…

Ниже…

По телу…

Между её ног…

Голод накрывает меня от одной мысли.

Машину трясёт на кочке.

Меня дёргает.

Я тихо рычу.

Инстинкт.

Тэйн смотрит в зеркало заднего вида.

Следит за мной.

Он думает, что я монстр.

Почти не контролируемый.

Он не ошибается.

Но Айви…

Она видит дальше моих шрамов и ярости.

Касается меня без страха.

Смотрит на меня как на мужчину, а не как на зверя.

Ради неё я хочу стать лучше.

Я хочу научиться контролю.

Сосредотачиваюсь на дыхании.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Напряжение в теле немного спадает.

Я смогу.

Я могу быть тем, кто ей нужен.

Защитником, а не разрушителем.

Глухой голос Тэйна доносится назад.

Тактика.

Скучно.

Отключаюсь.

Думаю об Айви.

Её улыбка.

Редкая.

Драгоценная.

Как загораются её глаза, когда она видит меня.

Нет страха.

Нет отвращения.

Это любовь.

Иначе быть не может.

Невозможно – но должно быть правдой.

Ради неё я могу попытаться быть больше, чем монстр.

Могу попытаться быть её альфой.

Могу попытаться быть её мужчиной.