Текст книги "Роза Тибета (ЛП)"

Автор книги: Лайонел Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Поскольку я встречался с мистером Олифантом в четыре часа, в его самое светлое время, и должен был сначала пообедать с агентом, у меня было мало возможностей сделать что-то большее, чем беглый просмотр материала.

С ‘Шейлой Вулферстон’ повезло очень мало. Девушка вышла замуж, кажется, за новозеландского журналиста, в 1953 году и на следующий год уехала с ним в Окленд. В марте 1955 года мать продала свой дом в Годалминге и улетела, чтобы присоединиться к ним. Она прервала свое путешествие, чтобы увидеть военную могилу своего мужа на Ближнем Востоке, и была сбита автобусом и смертельно ранена в Каире (всего лишь один из безумных инцидентов, которые, казалось, терзали любого, кто был связан с историей Хьюстон). Девушка развелась со своим мужем в 1958 году по причине пьянства и неверности, но, по-видимому, осталась в Новой Зеландии; где именно и чем занималась, мы не смогли выяснить. Рекламные объявления под номерами ящиков в Окленд Стар, Веллингтон Доминион и Крайст-черч Пресс (согласно заметкам Андервуда, они будут выходить раз в неделю до 31 марта) пока не принесли никакого результата.

Еще более безумной была судьба единственного живого англичанина, который был вовлечен в необычное приключение Хьюстона. Андервуд видел «Уистера» в доме для умалишенных недалеко от Халла (где его жена работала секретарем); он пошел на прогулку по территории с ними двумя. Уистер был в большой фетровой шляпе и шарфе и большую часть времени развлекался, скользя по обледенелым дорожкам. Он был совершенно безвреден, был освобожден китайцами одновременно с Шейлой Вулферстон (январь 1951 года) и немедленно доставлен домой. Ему нечего было сказать. Его жена сказала, что у него часто бывают очень разговорчивые дни, но, насколько ей известно или известно его врачу, он никогда даже не упоминал Тибет.

Шейла Вулферстон дважды навещала его в первый год его пребывания в приюте, и еще один старый коллега тоже навещал его. Он не узнал ни одного из них. Его жена получала за него небольшую пенсию от фирмы, и Андервуд понял, что ее главным интересом к встрече с ним было сдержанное любопытство узнать, поступят ли еще какие-нибудь деньги. Мисс Вулферстон, кажется, упоминала, что предпринимаются шаги, чтобы убедить страховую компанию произвести выплату ex-gratia. (Этого не произошло, опираясь на пункт о ‘войне’ в политике.)

Она знала, что Мейклджон и брат Хьюстон были убиты «во время побега», а сам Хьюстон был тяжело ранен. (У нее сложилось впечатление, что он был освобожден одновременно с ее мужем.) Мисс Вулферстон очень мало говорила об их ужасном опыте в Тибете, и она не давила на нее.

Казалось, никто не давил на мисс Вулферстон. Андервуд разыскал женатого двоюродного брата в Бекенхеме, нескольких друзей по теннису в Ричмонде, нескольких друзей по работе, даже пару старых школьных друзей. Мало кто из них слышал о Хьюстоне, и никто о его любопытной роли в монастыре или о сокровищах.

Все это начало приобретать несколько зловещий вид. Я мрачно отправился на обед.

2

Главной заботой мистера Олифанта в последние недели было составление Заявления Основателя для его завещания. Когда я приехал, он все еще работал, шлифуя со всем гранильным рвением, которое раньше уходило на его букварь. В последнее время потребовалось немало подмазок, чтобы поддержать его неустойчивый дух, и как только я открыл дверь и увидел, что он действительно в сознании, я решительно сказал: ‘Хорошо, мистер Олифант! Ты сегодня в великолепной форме.’

‘Правда, дорогой мальчик? Должно быть, – сказал он, деловито записывая, – потому что я пришел – можно только надеяться – к окончательной версии. Послушай это.’

Он зачитал свою окончательную версию на латыни, а затем на английском.

‘Перевод немного вольный, но он кажется мне – я не знаю– более кратким?’

‘Гораздо больше. Содержательно.’

‘ И все же не без доли юмора.

‘Сильное прикосновение. Я бы сказал, едкая.’

«Протравитель», – сказал мистер Олифант, довольный. ‘ Да. Я рад, что это проходит. Садись, мой дорогой друг. Какие у вас особые новости?’

Я сел.

‘Боюсь, это не очень хорошо. Бургес-Валлерен не возьмет это на себя. ’

‘ О, ’ тяжело вздохнул мистер Олифант.

‘ Его доводы кажутся довольно убедительными.

‘Что это такое?’

Я рассказал ему о причинах профессора.

‘Я принес вам копию итогов наших исследований на сегодняшний день. Вы увидите, что в нем все еще довольно много пробелов. ’

– От мисс Вулферстон по-прежнему ничего нет?

‘Совсем ничего’.

«Это то, что мне труднее всего понять», – сказал мистер Олифант. ‘Она очень аккуратная, преданная девушка. Она постоянно входила и выходила из квартиры. Она обычно терла мне грудь!’

‘Возможно, она не видела рекламы. Не все их читают. Возможно, она тоже сменила имя.’

‘Я думаю, если бы вы сформулировали это по-другому. Если бы вы предположили, что Хьюстон нуждается в помощи.’

‘Что ж. Мы можем попробовать, ’ сказал я и сделал пометку. – Кстати, на прошлой неделе я получил письмо из Скарборо – от агента, который продал ему дом.

– Скарборо? – спросил я.

‘Скарборо, Тобаго. Вы помните, что Хьюстон побывала там в 1958 году. По-видимому, он расплатился со своим домашним персоналом несколько месяцев назад, и с тех пор это место пустует. Он находится в местечке под названием Рам–Бей – прекрасный пляж и ничего больше, один из тамошних раев для спекулянтов. Агент не получал никаких инструкций о ее продаже.’

‘Какова его точка зрения?’

‘ Он не предложил ни одной.

Мне потребовалось достаточно времени, чтобы найти его. Сначала я написал губернатору Тринидада, который передал мое письмо своему министру по делам колоний, который отправил его заместителю министра по делам Тобаго. Он, в свою очередь, соединил меня с мистером Джошуа Гундалой, O.B.E., который, по-видимому, жил на острове и совмещал функции издателя еженедельника «Тобаго Таймс» с функциями агента по недвижимости. Именно мистер Гундала продал Хьюстон дом. В заголовке его письма сообщалось, что у него есть еще несколько лотов для продажи в Рам-Бей.

‘У него вообще нет теории?’

‘За исключением того, что Хьюстон, должно быть, покинул остров, нет’.

«Тогда мое мнение почти наверняка верно», – сказал мистер Олифант.

Теория мистера Олифанта заключалась в том, что Хьюстон купил лодку и уплыл на ней. Он уже делал это однажды, никому не сказав, и не возвращался девять месяцев. Казалось, ему было трудно успокоиться. Он жил в Швейцарии, на Бермудских островах, Ямайке, Барбадосе, Тринидаде, а теперь и на Тобаго. Или теперь это был Тобаго? Именно из-за этого сомнения я все еще давал рекламу в Trinidad Guardian, которая широко распространялась в Карибском бассейне.

По условиям контракта мистер Олифант имел право одобрить наш выбор автора, и вскоре он выступил с предложением.

‘Самое замечательное в том, что у нас не должно быть ни вульгарности, ни сенсационности. Если бы вы спросили этого доктора Роя о чем-то, что потребовало бы длинного заявления, вы могли бы судить по его методу и стилю, как он будет работать. ’

‘ Да. Мы могли бы.’ К этому времени было уже больше пяти, и мы еще не добрались до Списка – каталога вопросов, которые я систематически прорабатывал с ним. Однако он казался достаточно бдительным. Я решила попробовать парочку.

‘Я подумал, что мы могли бы заняться этим вопросом о монахе – главном монахе-враче. У меня здесь “Хьюстон когда-нибудь выдвигал какую-либо теорию, почему человек стал предателем?”’

«Предатель», – сказал мистер Олифант. "Я полагаю, это зависит от того, с какой стороны на это посмотреть. Он был врачом, довольно хорошим, по общему мнению, и я думаю, что китайцы представляли для него прогресс. Знаете, он был не одинок в этом. Большая часть интеллигенции хотела реформ того или иного рода, и они ошибочно думали, что китайцы их проведут. ... Возможно, его раздражало, что так много денег валяется в виде бесполезных изумрудов, когда стране нужны настоящие больницы и настоящее оборудование. ’

‘ Да. Откуда он мог знать, сколько денег? Вы помните, губернатор сказал Хьюстону, что никто не знал об этом, кроме совета монастыря. ’

‘Ах. Что ж. Я думаю, что ответ на этот вопрос восходит ко времени Семнадцатого Тела. Вы помните, что она была женщиной неумеренных страстей, и что однажды у настоятеля было неудачное время с ней. Его пришлось унести, и он неделю был в бреду. Монах ухаживал за ним всю ту неделю. Я думаю, он что-то проговорился. ... Это не кажется вам убедительным?’ он сказал с тревогой.

‘О, да. Да, это так, ’ сказал я, записывая. Я полагаю, что к тому времени я, должно быть, прочитал тетради пару дюжин раз, но никогда, очевидно, с талмудическим мастерством, которое мистер Олифант использовал. Пока он говорил, мне пришло в голову еще одно дополнение.

"Вы помните, Хьюстон получил полмиллиона фунтов за свои две сумки, и ему сказали, что они стоят вдвое больше. Это, по-видимому, дает общую стоимость восьми мешков в четыре миллиона фунтов. ’

‘Так почему же тибетцы оценили их в три, вы имеете в виду? Я уверен, что не знаю. Возможно, Хьюстон получила неверную информацию. Возможно, стоимость жизни выросла. В любом случае, я никогда не понимал, как они могли их оценить. Возможно, это было сделано просто по весу, и они просто корректировали значение время от времени. Нет. Извините. ...’

Агент был довольно щедр на вино и бренди за обедом, и на обратном пути у меня начала болеть голова. Через Кройдон была самая огромная пробка, и, окруженный фургонами Mac Fisheries и грузовиками британской дорожной службы, я внезапно запаниковал. Дьяволицы? Воплощения? Сокровище монастыря? Во имя всего святого, зачем я подставил фирму? Не было ни Хьюстон, ни Шейлы Вулферстон. Медсестра, на которой женился Майклсон, ничего не знала, банк в Цюрихе ничего не сказал. Португалия, казалось, была полна людей по имени Да Коста, ни один из которых, казалось, не стремился отвечать на наши объявления. Они были забронированы на несколько недель. … Мне вдруг пришло в голову, с какой легкостью, с какой творческой легкостью мистер Олифант ответил на вопрос о монахе.

С внезапной ужасной уверенностью я понял, что от начала до конца эта история была фальшивкой; что мы никогда больше ничего не услышим о Хьюстоне. …

Я оставил в офисе книгу, отзыв о которой был обещан на следующий день, поэтому мне пришлось вернуться за ней. Все ушли, но я позволил себе войти и поднялся. На моем столе лежало письмо с запиской от мисс Маркс. Почтовый штемпель был Тринидадский, и поскольку клерк справочной службы подумал, что это еще один счет от Guardian, его по ошибке отправили в бухгалтерию. Это был не счет. На одном листе внутри не было ни имени, ни адреса. В нем просто говорилось:

Дорогой сэр,

Если вас интересует местонахождение мистера Хьюстона, попробуйте спросить Джошуа Гундалу, О.Б.Е., как поживают его сумасшедшие в последнее время. «Тобаго Таймс» вам ничего не скажет.

3

Февраль и март – месяцы напряженной работы в издательствах, и, к счастью, в рабочей суете было мало времени, чтобы поразмышлять о Хьюстоне и его проблемах. Помимо письма доктору Шанкару Лал Рою и Джошуа Гундале, О.Б.Е. (цитируя моего корреспондента и его непонятных придурков, о которых ни О.Е.Д., Словарь сленга, ни Отдел прессы Министерства колоний не были очень информативными) Я больше ничего не делал с ними. Парадоксально, но тогда начали происходить события.

Первым был ответ от доктора Шанкара Лал Роя, в котором говорилось, что он сам начал составление досье о сокровищах Ямдринга на основе сообщений беженцев, полученных в 1951 году, и что он был бы рад помочь.

Второе было от Джошуа Гундалы, O.B.E. Он написал:

Я благодарю вас за Ваше письмо от 27 февраля, содержание которого я принимаю к сведению. Это большая чушь, и я думаю, что знаю, кто вам это сказал. Однако, чтобы пролить свет на ситуацию и получить для вас определенную информацию о мистере Хьюстоне, я лично отправлюсь в Рам-Бей и буду держать вас в курсе событий.

Третья, одна из серии записок от Т.Л., который был в Нью-Йорке, была менее хорошей. Я не держал его в курсе наших поисков достоверного подтверждения фактов, и мое сердце упало, когда я прочитал это.

ТИБЕТСКАЯ КНИГА. Харперс против Кин, Уилл аванс – доллары, невиданные глаза, а также большой интерес к иностранным книгам и книгам в мягкой обложке. Нет причин, по которым мы не могли бы использовать это и собирать комиссию для компенсации расходов. Пожалуйста, получите согласие и рекомендации O от rtn.

Четвертая была совсем не хороша.

Я сказал с легкой паникой: «Мисс Маркс, позвоните в Уорплесдон и скажите, что я хотел бы приехать сегодня днем», и наблюдал, как она это делала. Таким образом, я смог увидеть, как изменилось ее лицо, и понять, почему.

Я спросил: «Когда это было?»

‘Сегодня в половине девятого утра. Он так и не проснулся.’

Отец Харрис принял участие в служении, а затем за чашкой чая я объяснил ему позицию. Он воспринял это очень спокойно.

‘Мой мальчик, ты слишком много беспокоишься. Я замечал это раньше. Почему бы не оставить все в руках Бога?’

‘Я бы хотел, чтобы я мог, отец. Загвоздка в том, что на данный момент она у нас. Я нахожусь в незавидном положении издателя, агента и попечителя литературной собственности, в отношении которой у меня самые серьезные сомнения. ’

‘Усилились ли ваши сомнения с тех пор, как вы начали изучать доказательства?’

‘Они, конечно, стали более настойчивыми’.

‘Потому что ты больше беспокоишься о неразрешенных проблемах – вот и все. Насколько я понимаю, существует достаточно доказательств того, что этот человек отправился в Тибет и что он вернулся из Тибета. Все, что вы не можете проверить, это то, что он делал в промежутке. ’

‘Это все’.

‘Что ж. Мне это не кажется, – сказал отец Харрис с острым взглядом, – достаточно веской причиной, чтобы сомневаться в нем. Каждый пункт, который вы смогли проверить, показывает, что его аккаунт является надежным. Если бы кто-нибудь сказал вам шесть месяцев назад, что малоизвестный школьный учитель отправился в Тибет и вернулся оттуда с травмами, которые привели к потере руки, и при этом его материальные обстоятельства, по-видимому, сильно изменились, разве это не вызвало бы у вас интереса? Это вызвало ваш интерес.’

‘К сожалению’.

«Не обращайте на это внимания», – сказал отец Харрис. ‘Твоя беда в том, что ты становишься пресыщенным. Ты ослеплен чудесами. Вы хотите их все больше и больше. Сначала о главном. Вы были достаточно заинтересованы, чтобы захотеть опубликовать книгу. Зачем мешать этому американскому издателю сделать то же самое?’

‘Потому что теперь мы знаем об этом немного больше’.

«Я уверен, что вы делаете это, чтобы досадить мне», – сказал отец Харрис. ‘Ну, я не собираюсь поддаваться соблазну. Здесь нет места угрызениям совести или совести. Совсем наоборот. ... Сколько долларов вы сказали?’

Я сказал ему, сколько долларов.

‘ Небеса небесные! ’ мягко сказал отец Харрис. ‘На что я не мог это использовать? Неважно. Ученые получат пользу. Как ваш совладелец, я говорю, возьмите деньги. Это гораздо больше, чем ты предлагаешь, но к этому времени они получают за это гораздо больше, не так ли?’

‘А как же мои сомнения?’

‘Очень бестолковые, – твердо сказал отец Харрис, – которых вы придерживаетесь перед лицом гораздо более многочисленных доказательств, чем я привык рассматривать. Я уверен, что Бог и логика событий вскоре успокоят их. ’

То ли благодаря Богу, то ли логике событий, то ли самому отцу Харрису, с этого момента мои сомнения начали рассеиваться. Воцарилось определенное веселое веселье. Как издатель я купил, как совладелец продал, и как агент теперь начал собирать комиссионные с записных книжек мистера Олифанта; два последних вида деятельности быстро становятся обширными. По совпадению, и как бы в знак обещанного небесного одобрения отца Харриса, начали поступать подтверждающие материалы.

Из Портленд-Плейс, Лондон, пришло письмо от временного поверенного в делах Китая. Он коротко сказал, что, как он понимает, у нас есть информация, касающаяся определенных известных ценностей, похищенных из Тибетского автономного района в период ‘сепаратистской деятельности’. По указанию его «властей в Пекине» он должен был указать, что, поскольку наши два правительства находятся в дружественных отношениях друг с другом, нашим правильным курсом было предоставить эту информацию в его распоряжение, и что любой другой курс был бы не только неправильным и недружественным, но и навлек бы на нас обвиненияв соучастии в уголовном преступлении.

‘Привет. Как они дошли до этого?’

‘Очень ром", – сказал Андервуд.

‘Я думаю, мы узнаем это в свое время’.

Мы узнали об этом от доктора Шанкара Лал Роя.

Я пишу (он писал), чтобы сообщить вам, что вы можете получить известие от китайской дипломатической службы – нет причин для беспокойства на этот счет. Мне приходится расспрашивать некоторых наших людей в Тибете. Некоторые из них являются «двойниками», работающими на китайскую разведывательную службу, и для получения информации часто необходимо передавать какую–то информацию – безвредную и проверяемую. Если вы услышите, будет полезно подтвердить, не раскрывая ничего, что у вас действительно есть некоторая информация, касающаяся сокровища Ямдринг. … Я напишу более подробно позже.

Доктор Рой сдержал свое слово. Начал поступать поток писем на десять и двенадцать страниц через один интервал, которые Андервуд резюмировал как "под:

Герцог Ганзинг: покинул Тибет по путевке в отпуск по приглашению Индийского общества Маха Бодхи, которое организовало официальные всемирные торжества по случаю 2500-летия просветления Будды в 1956 году. Также присутствовали Далай-лама, главы нескольких монастырей и сотни других мирян. Высокопоставленные лица Ямдринга не появились, хотя и были приглашены. Все религиозные деятели вернулись, но 70 мирских деятелей не вернулись. В 1957 году китайцы предложили этим людям амнистию, а также пообещали хорошие рабочие места в правительстве; почти все, включая дьюка, затем вернулись.

Очень скоро после этого ситуация в Тибете ухудшилась. Генерал Чан Куо-хуа, командующий Китайской освободительной армией, подписал приказ дня, призывающий к "постоянной бдительности в отношении подрывной деятельности империалистических элементов и мятежной деятельности сепаратистов’. Его усилия одобрило Пекинское радио, которое прокомментировало: "Народно-освободительная армия несет ответственность за подавление восстаний и, безусловно, объединит усилия со всеми патриотически настроенными гражданами Тибета в нанесении решительных и решительных ударов по мятежным элементам’.

Это недостаточно красноречиво продемонстрировано последующим широкомасштабным восстанием. Тибетцы создали революционное движение под названием Ми-Ман Цонг-Ду – Народный комитет против китайского коммунизма. Китайцы в конце концов потеряли терпение, решили свергнуть марионеточное правительство и создать на его месте Подготовительный комитет для предлагаемого Тибетского автономного района. Также переселили три миллиона китайских мужчин и начали политику умиротворения путем оплодотворения.

Каждая крупная деревня расквартирована, и началось насильственное совокупление со всеми старыми девами и женщинами, у которых забрали мужей. Программа под названием ‘Ханьисация’. Очевидно, хорошо организованная и проводимая методично, в каждом «районе» или «регионе» усиленный гарнизон, патрули и пикеты на вершинах холмов, чтобы уберечь территорию от «нападений бандитов», пока операция не завершена. Армейские врачи следили за графиком, чтобы сделать тесты на беременность, и когда большинство из них были успешными, войска перешли в следующий район. Тибетцы любят детей, чьих угодно детей, и в большинстве областей план, похоже, сработал очень хорошо.

28 марта 1959 года Пекин объявил о прекращении восстания и «Тибетском автономном районе в полном осуществлении своих полномочий». За несколько дней до этого, 17 марта, Далай-лама бежал в Индию. Он сообщил Международной комиссии юристов, что китайцы стерилизуют тибетских мужчин, убили 65 000 из них и разрушили 1000 монастырей. Огромное количество монахов задействовано в дорожно-строительных работах, в пропорции (в английских круглых цифрах) 15 300 на каждый 140-мильный участок. Строится несколько тысяч миль дорог.

По его словам, политика, направленная на унижение религии как объединяющей силы для тибетцев и унижение религиозных лидеров. Самого Будду назвали «реакционным элементом» в "их вульгарной пропаганде’. Монастырские сокровища, захваченные государством или просто разграбленные. …

Губернатор Ходзо: китайцы сообщают, что его судили в 1951 году, приговорили к 15 годам. Нет информации о женах, но дети сфотографированы в китайском пропагандистском листке "счастливо взявшись за руки с молодыми товарищами, чтобы построить сталеплавильный завод на территории их Пекинской академии’.

Настоятель Ямдринга: «умер от переедания» (китайский отчет, апрель 1952 г. – очевидно, эвфемизм для обозначения отравления); инкарнация признана в январе 1958 г. (отчет Ми–Манг Цонг-Ду, март 1959 г.).

Настоятельница Ямдринга: нет информации. Доктор Рой ведет расследование.

Заместитель настоятеля и другие высокопоставленные лица: новостей нет, но монастырь, по-видимому, все еще функционирует (март 1959).

Сокровище Ямдринга: отчет MMTD, март 1959 года, ‘Китайские операции все еще продолжаются, чтобы найти остатки сокровищ, предположительно спрятанных на пути к —’.

Был также научный обзор истории и традиций Ямдринга с подробным описанием церемоний; ни один пункт которого никоим образом не отличался от собственного рассказа Хьюстона. Поскольку многие подробности, особенно касающиеся Второго фестиваля обезьян, стали известны лишь недавно, по словам доктора Роя, это казалось решительным выигрышем.

Ничто из этого, конечно, не было окончательным, но это, безусловно, помогло.

‘ Это помогает? ’ спросил отец Харрис. ‘Я бы охарактеризовал вас, Дэвидсон, как своего рода предостережение. Подготовьте свои прессы. Начните писать некоторые из этих великолепных рекламных объявлений. Чего ты ждешь?’

‘Для новостей о Шейле Вулферстон, Да Косте и Хьюстоне. … Если мы не сможем пролить свет на ...

«Придут новости, и прольется свет», – уверенно сказал отец Харрис. ‘У меня есть инстинкт на этот счет’.

То, что его инстинкт оправдался, вскоре стало очевидным, но принесли ли новости свет или тьму, было не так легко решить.

Первый товар пришел из Калькутты. Доктор Рой писал:

Настоятельница Ямдринга: и все же, боюсь, мне нечего добавить. Агенты Ми-Манг Цонг-Ду из Отдела иностранных дел Китая IV (a) – Управление перемещениями, секция переброски – сообщают о передвижении войск, очевидно, для подавления беспорядков, в провинции Ходзо в сентябре прошлого года (1959). Поскольку Ходзо Дзонг сам по себе является гарнизоном и, по-видимому, спокойным (мое письмо от 29 марта), а единственным другим крупным центром является Ямдринг, мы можем заключить, что там начались беспорядки. В этой связи будет также уместно процитировать якобы старое пророчество о том, что настоятельница покинет свое восемнадцатое тело (т.е. умри) в шестой месяц Земляной Свиньи (сентябрь 1959 года). То ли беспорядки вспыхнули из-за того, что жители пытались предотвратить эту судьбу, то ли потому, что это действительно произошло. …

Следующая новость пришла из Тобаго. У меня были небольшие проблемы с Джошуа Гундалой, O.B.E., который, несмотря на свое обещание держать меня в курсе, даже не ответил на мои еще два письма. Поэтому я показал переписку Оливеру Гучу, по совету которого я написал мистеру Гундале, что, если мы не получим от него известий до 30 апреля 1960 года, мы поместим в Тринидад Гардиан запрос, содержащий всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, включая анонимное письмо, содержание которого ему уже было сообщено.

Г-н Гундала не стал дожидаться 30 апреля. Он написал в ответ:

Я благодарю вас за ваше письмо от 10 апреля, но не могу понять всего волнения. Нельзя сказать, что мистер Хьюстон был человеком с нормальными привычками. Я слышал, что раньше он уезжал на много месяцев без предупреждения. А что касается лунатиков, то это возмутительная чушь. Ни один надежный свидетель никогда не видел акулу любого вида вблизи Рам-Бей. Если где-нибудь и есть, то на другой стороне острова, где недобросовестные конкуренты завидуют моему успеху. Рам–Бей – прекрасное место, идеально подходящее для пенсионеров, даже более безопасное, чем Монтего-Бей, и гораздо менее испорченное. Эти истории о сумасшедших распространяют невежественные рыбаки, которые делают это только для того, чтобы получить новые сети от правительства. Вы удивляетесь, что «Тобаго Таймс» не опубликует такие глупые сплетни?

Что касается мистера Хьюстона, факты таковы:

Его слуга утверждает, что в сентябре прошлого года он стал очень беспокойным, ходил всю ночь и так далее. Однажды он поехал в Скарборо (и, возможно, там купил себе билет либо в Венесуэлу, либо на Тринидад, либо на другие острова – это очень легко сделать). Однажды мистер Хьюстон выдал месячную зарплату прислуге, повару, садовнику и самому мальчику, а на следующее утро не явился на завтрак. Мальчик нашел свои ботинки на пляже, как будто он пошел купаться. Это было необычно, потому что, имея только одну руку, он никогда не купался один, а всегда с мальчиком. Мальчик сообщил констеблю полиции в Рам-Бей, округ Колумбия.

Я видел отчет p.c., и в нем мальчик заявляет, что не может вспомнить, были ли туфли оставлены на пляже со вчерашнего дня, что иногда случалось. Прокурор расспросил местную службу такси, водителей автобусов и т. Д., Но никто не помнил, чтобы забирал мистера Хьюстона ни прошлой ночью, ни утром. (В любом случае он мог бы дойти пешком до Уилмингтона, в двух милях отсюда, где есть выбор из трех автобусов до Скарборо. Прокурор не стал проводить там свои расследования, и к тому времени, когда репортер «Тобаго таймс» сделал это, никто не мог вспомнить. Тем не менее, я уверен, что это то, что он должен был сделать.)

Принимая во внимание, что мистер Хьюстон никогда не купался один, что не поступало никаких сообщений об утоплении, что он расплатился со своим домашним персоналом и что он уходил таким образом раньше, вы увидите, что очень преждевременно делать поспешные выводы.

Поскольку я уже обещал держать вас в курсе и поскольку я совершенно уверен, что либо я, как риэлтор, либо наша служба новостей Tobago Times будут первыми, кто что-нибудь услышит, я надеюсь, что вы не сочтете необходимым помещать этот запрос в Trinidad Guardian, который послужит только для того, чтобы вызвать необоснованные опасенияи бросают серьезные обвинения, на которые, возможно, неохотно придется отвечать другими способами.

‘Что ты об этом думаешь?’

«Я думаю, что лунатики были заняты», – сказал Оливер Гуч.

‘Интересно, мог ли Олифант знать об этом?’

‘Как он мог?’

‘Я не имею в виду конкретно лунатиков. Но он, возможно, разобрался с Земными Свиньями и догадался, что произойдет нечто подобное. У него было какое-то странное выражение лица, когда он впервые рассказал мне эту историю. ’

‘Ну, и что ты хочешь с этим делать?’

‘ Ты думаешь, Хьюстон точно мертв?

‘Что ты об этом думаешь?’

"Я думаю, с нас хватит’.

‘Да’.

4

‘Ты думаешь, у нас есть что?’ Отец Харрис сказал.

5

‘Для меня, – сказал Т.Л., – ситуация совершенно сумасшедшая. Вы говорите, что Харрис не согласится вернуть авансы и что как соучредитель он все еще намерен попытаться опубликовать книгу – в другом месте, если это необходимо. Как он может это сделать?’

‘Он не может, без моего одобрения’.

‘Так что пока материал лежит здесь’.

‘ Да. Мы в тупике.’

‘И в чем заключается ваша идея?’

‘У меня ее нет. Если бы мы не смогли создать Хьюстон, у нас не было бы опоры, на которую можно было бы опереться в случае неприятностей. И чтобы попытаться написать книгу без него, потребовалось бы столько усилий, что мы никогда не заставили бы ни одного уважаемого ученого прикоснуться к ней. Дело в том, что нам просто нужно получить больше материала. Мы должны появиться – в Новой Зеландии и – в Португалии. Мы также должны, учитывая сильную презумпцию смерти Хьюстона, попытаться заставить банк в Цюрихе играть. Без всего этого у нас просто не было бы книги.’

‘Ты не думаешь, что будет книга?’

‘ Нет. Я не знаю.’

"И тем временем вы заключили контракт с девятью издательствами, включая – я стесняюсь упоминать об этом – нас самих, на выпуск одного в течение года’.

‘Да’.

‘И поэтому должны рассказать им о ситуации и вернуть авансы’.

‘ Вполне.

– На что ваш совладелец не согласится.

‘Такова ситуация’.

«Хорошо», – сказал Т.Л. ‘Теперь она у меня’.

‘Посмотри, – сказал он днем. ‘Просто присядь на минутку. И не теряй самообладания. Я тут поговорил с Харрисом. Я думаю, в его идее что-то есть.’

‘ А ты знаешь?

‘ Да. Ты не упоминал об этом при мне.’

‘Потому что это просто нелепо. Разве вы не можете себе представить, какую дикую, никчемную работу мог бы сделать из этого журналист? ’

«Есть журналисты и журналисты», – мягко сказал Т.Л. ‘И в любом случае, это нужно будет немного беллетризовать’.

‘ Об этом не может быть и речи. Послушайте, я потратил на это больше времени, чем кто-либо другой, и я говорю вам, что ситуация была бы просто невозможной. ’

‘Мне это кажется гораздо более возможным, чем казалось в течение некоторого времени. Во-первых, головная боль, связанная с авторским правом, кажется, исчезла. Вы и Харрис теперь единственные арбитры в том, что с этим делать. Вы должны найти какую-то общую почву. Уже потрачено много денег, и я не склонен так легко отказываться от них. Кроме того, мне очень нравится эта история.’

‘Я дал определенные обещания этому старику Олифанту. Я сказал ему, что работа ни в коем случае не будет вульгарной или сенсационной. Я намерен сдержать эти обещания.’

‘ Прекрасно. Вы будете в превосходном положении.’

‘ Что вы имеете в виду?

‘Ты рассказывал мне, сколько времени ты провел с ней. Я не думаю, что кто-то знает материал лучше, чем вы. Харрис согласен со мной. Теперь он предполагает, что, поскольку вы издатель, агент и совладелец, вы могли бы также быть автором в придачу. Что касается меня, – сказал Т.Л., раскуривая трубку, – то вы тоже можете напечатать это, если хотите. Итак. Теперь вы – полноценная группа из одного человека. ’

6

Это было в апреле 1960 года. Мне потребовалось некоторое время, чтобы принять решение, другим издателям потребовалось немного больше времени, чтобы составить свое мнение, еще больше времени, чтобы разобраться, мысленно и на бумаге, в огромной массе накопившихся заметок и писем. Я начал писать в августе, по выходным и по вечерам, и только в июле 1961 года был закончен первый сложный черновик.