Текст книги "Хранительница искры (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15
Мидэе не спалось. Под тихую ночную музыку эльфийской магии сплетённой из шелеста спящей листвы, порхания ночных мотыльков и перезвона росы, она погрузилась в свои мысли, в самую глубину своей сути, туда, где растерялась обычная девушка, влюблённая, напуганная известием. … В ней зрела жизнь, их с Данатом дитя. Не чувствуя силу дара и лишённая пламени, она не смогла распознать это первой, но Мидэя знала, что Авьен не стал бы её обманывать, эльфы ведь не врут. Но сейчас Мидэя страшилась будущего материнства сильнее, чем предстоящего сражения с мороком. Ведь она даже не знает, как ей защитить и уберечь святыню, как же ей тогда сохранить и осчастливить своё любимое дитя, сокровище, которое займёт всю её душу, потому что будет рождено от того, кому она отдала своё сердце.
И как теперь сказать об этом князю? Что если его обещание жениться были всего лишь шуткой. А о том, что она пообещала их дочь эльфийскому принцу – Данату вообще опасно было признаваться.
И как справиться с миссией, как удержать союз трёх разных народов, разогнать тьму и сохранить любовь? Как выстоять в бушующем море жизни? Её губы шептали молитвы, обращаясь к своей святыне, умоляя защитить и направить.
Авьен так и нашёл её, сидящей на полу, прижавшей руки к груди, шепчущей молитвы на древнем языке первородных.
– Я готов проводить тебя к священной искре, – тихо проронил эльф, уважая ритуал хранительницы. Эльфийский народ глубоко чтил традицию бесед наедине с Великим Духом, поэтому почтительно склонив голову, Авьен терпеливо ожидал, когда Мидэя поднимется.
– Этой ночью думы не давали покоя и мне, – произнёс он, поймав её взгляд. – Мы и, правда, сможем победить лишь сплотившись, и доверие самое сложное. … Эльфы не склонны к предательству, в отличие от людей. Я опасаюсь, фрэя. … Страхи ведомы даже нам.
– Ты должен поверить мне, Авьен сын великого Видала, гордый светлый маг, с силой которого не сравнится ни один боевой эльф! Мне, в жилах которой течёт кровь твоего народа! – твёрдо произнесла Мидэя, взяв его за руку, и приложив его ладонь к своему животу. – Она сроднит нас и свяжет нерушимыми клятвами. Ты придёшь ко мне на помощь, а я явлюсь на помощь к тебе, и ничто не встанет для нас преградой! А теперь нам пора вершить свои судьбы и позаботиться об этом мире! – вскинула она голову, тряхнув волосами. – Никаких страхов, я запрещаю!
Лёгкими летящими походками они шагали рядом, и Мидэя держалась с эльфийским принцем на равных, и по тому почтению, которое ей оказывал Авьен, было заметно, что он и сам относился к хранительнице с великим уважением, будто в её жилах текла не только частица эльфийской крови, а вился королевский дух, объятый священным пламенем.
Дыхание Лионеля было слабым, но спокойным, рана затянулась, рядом с ним склонились трое лекарей, но при виде своего принца и хранительницы, они отступили в благоговейном поклоне.
Стоило Мидэе положить Лионелю руку на грудь, как выскользнув, пламя обвило её ладонь, заискрившись и переливаясь, затем скользнуло выше к плечу и шустро нырнуло в маленькую лампадку, висевшую у неё на шее. Мидэя улыбнулась, радуясь ему, словно милому другу.
– Оно немного окрепло, как должна окрепнуть наша надежда, Авьен. Позволь я дам тебе это ощутить, – она сжала его протянутую ладонь. И оба они вдруг вспыхнули мерцающим пламенем. И как только оно погасло, Авьен опустился перед Мидэей на колено, что было верхом признательного почтения.
– По эльфийским меркам сейчас ты дышишь юностью, а когда к замужеству созреет моя дочь, ты будешь в самом расцвете лет, и я уверена останешься таким же прекрасным и достойным, – коснулась его плеча Мидэя, одарив его улыбкой. И в ответ ей отозвалась лучезарная улыбка эльфа, а музыка эльфийского воздуха стала нежнее и звонче.
– Чем утешите нас, уважаемые знахари? – свысока взглянул Авьен на своих придворных.
– Тело человека дышит жизнью, он молод и силён, поэтому встанет на ноги очень быстро. Наши отвары и мази, укреплённые вашей магий, достопочтенный принц Авьен, совершили своё чудо. Человек вот-вот очнётся.
– Чудо совершило пламя, – поправил их принц.
– На самом деле не совсем, – загадочно улыбнулась Мидэя. – Священное пламя могло исцелить Лионеля ещё раньше, но наша святыня ожидала чуда. И чудо в этом случае – помощь эльфа. Эльф отдал частицу своей магии, чтобы спасти человека. Именно это и укрепило пламя. То, что твоё желание шло от сердца, – затем приложив два пальца к прохладному лбу Лионеля, Мидэя позвала его по имени.
И глаза рыцаря тут же распахнулись, обводя собравшихся мутным непонимающим взглядом.
– Эльфы, – пояснила ему Мидэя, разгадав в этом взгляде вопрос. – Мы не позволили тебе шагнуть за грань, мой друг. Я счастлива, что удержала своего защитника на этой стороне. Пора домой!
Хватило всего двоих эльфиских колдунов энергично раскручивающих свои посохи, чтобы открыть проход, позволяющий попасть прямиком в Фарас, и не куда-нибудь, а в аккурат к княжескому замку.
– Забодай меня безрогая коза, – присвистнул Хезер, таращась куда-то Данату за плечо. – Кажись, кудесница твоя несётся!
И всем, кто в это время был у конюшен на заднем дворе, открылась небывалая картина из огромного, повисшего в воздухе кольца вышло двое высоких, стройных, затянутых в боевые латы мужчин, с длинными светлыми волосами, держав в руках посохи, словно грозное оружие. Следом вышли ещё четверо неся носилки с Лионелем и уже после показалась Мидэя, которая даже подпрыгнула, заметив в толпе Даната.
А он, уже расталкивая рыцарей и ротозейничающих воинов, спешил к ней со всех ног.
– А я уж думал, мне придётся собирать отряды и переворачивать все коряги в этом проклятом Ползущем лесу в поисках тебя, цветик, – выдохнул Данат, притянув её к себе, – Даже истосковаться до одури не дала.
– Может я её к тебе проститься привёл, да раненого вашего вернуть? – с вызовом и лёгким высокомерием в голосе присущей всем эльфам произнёс ступающий следом за Мидэей высокородный эльф. Его положение выдавал не только золотой обруч на голове и дорогие одежды – об этом говорил повелевающий взгляд, гордо развёрнутые плечи и его тон, который тут же взбесил вспыльчивого князя.
– У нас за воровство обычно отнимают руку – я отниму тебе обе, чтоб в следующий раз неповадно было чужих женщин умыкать, да искры клянчить! – процедил Данат, кладя руку на эфес меча. И его примеру последовали все остальные оставшиеся рыцари.
– Э нет, горячие головы, мы не с того начали! – вмешалась Мидэя, нежно погладив по щеке своего синеглазого деспота. – Позволь тебе представить – это его высочество Авьен, сын великого Видала, наследник эльфийского престола. И он не враг вовсе, а наш союзник. Я после расскажу, – затем взглянув на эльфа, она добавила уже обращаясь к Авьену. – Не бери близко к сердцу вздорный норов князя.
– Буду молить Великого Духа, чтобы ваша дочь унаследовала характер матери, а не отца, – сдержанно улыбнулся Авьен. – Для заключения союза мы явимся в день полной луны. Будь благоразумной, фрэя.
Мидэя поморщилась и засопела, обернувшись в сторону исчезающих в кольце эльфов.
– Ах, так они ещё в гости наведаются! – хмыкнул Хезер. – Я аж распереживался, что даже в дом не заглянули, элю не хлебнули, по роже не получили опосля.
– Что это он там про дочь сказал? – протянул Данат, сощурившись, разглядывая смутившуюся девушку. – Дэя? А ну-ка взгляни на меня?
– Лионеля в замок нести или в казармы? – крикнул Росс, но Данат его уже не слышал. И Росс гаркнул ещё раз.
– Да чтоб тебя осы загрызли, ты можешь пасть заткнуть! – треснул его Титор. – Обрюхатил то, кажись наш князь свою ненаглядную красу, – и после его слов, затихли даже конюхи, распрягающие лошадей.
– Хотела сама сказать как-нибудь, час удобный подобрать – пробормотала, потупившись, Мидэя. – Значит, на то была воля светлых сил, раз твоё семя, князь, жизнь во мне зародило. Это будет девочка.
И тишину вдруг взорвал радостный вопль Даната, который подхватили все остальные, заорав и заулюлюкав так, что Мидэе, которую князь сгрёб в охапку, пришлось заткнуть уши.
– Я стану отцом! Закатим пир, так чтоб во все закоулки Фараса отголоски шли! Где мой управитель?! Отпразднуем эту чудесную новость, возвращение Мидэе и свадьбу заодно! – целуя её, выкрикивал Данат.
– Тише, тише, разошёлся! – никак не могла его утихомирить Мидэя, пока не хлопнула в ладоши, обронив пару слов из заклятья. Соединившись с князем, она вернула себе дар, и пусть он ещё был слаб, но заставить всех замолчать у неё получилось. – Кто же вам, бедовые головы, сможет помешать пировать, что ж пируйте, радость нужно отмечать, раз повод есть. Но свадьбу, если князь не передумает на мне жениться, я хочу отметить вместе с нашей победой. Нас ждут большие перемены. Сегодня во время пира я вам о них и поведаю, – после её щелчка ко всем снова вернулся дар речи.
– Вот ведь судьба моя окаянная, ведьму в жёны подсунула! – бросил Данат, для верности потрогав себя за горло. – И долго это будет продолжаться? – дразня её принялся он щёлкать пальцами. – Мне что теперь уже и слова сказать не позволено?
– Когда родится наша дочь, весь дар она вберёт в себя. Так что недолго тебе мучиться осталось, – смущённо улыбнулась Мидэя, так ей хотелось остаться с ним наедине и зацеловать его до смерти, а не стоять тут на виду у всех. – Может, тогда и в жёны меня брать не станешь.
– Слава всем святым, не будет скоро всех этих фокусов, и я перестану бояться свою жену! – рассмеялся Данат. – Но отвертеться от свадьбы не выйдет. Сегодня обручимся, а после боя, так и быть закатим свадьбу. Моя дочь родится в законном браке.
– И чудить уже будет не жена, а твоя дочь, папашу изводить, – вставил Хезер, под дружный хохот.
– Пошли со мной, – шепнул ей в ухо Данат, увлекая за собой, и уже подходя к замку, они чуть ли не кинулись бегом, пока за ними не захлопнулись массивные двери в его опочивальню. И тут уже без чужих глаз и ушей, можно было не таить свою страсть, не бояться показаться слабым. – Надышаться тобой не могу, – целуя её и одновременно избавляя от одежды, пробормотал Данат. – Сердце забилось, лишь когда тебя увидал. Где же ты была кикимора ты моя лесная, зачем душу мою забрала?
– Ей со мной надёжней будет, – ей даже говорить не хотелось, потому что оторваться от любимых губ была такая мука. – Я и сама ни есть, ни спать не могла, рвалась к тебе пойманной птицей. Люб ты мне, князь, так люб, что даже помыслить страшно, какой властью обладает это чувство. … Я всё слов не могу подобрать, чтобы рассказать, как ты к сердцу моему прикипел.
Чуть отстранившись, Данат смерил её счастливым, довольным взглядом:
– Полюбила всё-таки, а зарекалась в обратном, – улыбнулся он. – Во мне тоже бушует пламя, оно любовью зовётся и от него, в отличие от того, что у тебя на шее болтается, сгореть можно заживо. И это уже другое проклятье. Люби меня, Дэя, так горячо, как только сможешь. Потому что этого проклятья, я желаю больше, чем жить.
Это пламя и впрямь могло потягаться с самим священным Аввином, хоть и было его порождением. Оно так же могло исцелять тела и души, позволяло идти по грани и выстоять даже в глубинах тьмы, рождать радость и зачинать новые жизни. Объятые страстью два тела пели свою песнь о любви, отпечатываясь в вечности, пылая и не сгорая.
– Я люблю тебя, – шептали её губы.
– А я люблю тебя сильнее, – вторил он ей.
И лишь временно насытившись друг другом, лёжа напротив, сплетаясь взглядами, он задал терзающий его вопрос:
– Как мне уберечь тебя, Дэя? Если тебя может всякий колдун выкрасть? Какие усилия нужно приложить, дабы подобное не повторилось?
– Ну, Авьен не всякий колдун, – усмехнулась она. – Он один из самых сильных эльфийских магов и тьма содрогнётся, если он и его воины будет на нашей стороне. Я была ослаблена, спасая всех нас, и не рассчитала возможности, впредь я буду осторожнее и приму меры.
– Говоришь о нём с таким восторгом, словно немного влюблена в этого остроухого выскочку, – ревниво проворчал Данат.
– О нет, я в него не влюблена, в него влюбится кое-кто другой, – засмеялась Мидэя. – Позовёшь на пир ведуний?
– Куда ж деваться, если я их поселил в своём доме. Но решил построить им поблизости что-то наподобие вашего монастыря, пусть там себе кудахчут. Да и ты на виду будешь, – хмыкнул он, доволен тем, что она наградила его поцелуем. – Какая ты ласковая, всегда бы так, ведьмочка. Несколько дней не виделись, и уже хоть до ран прикладывай. Станцуешь для меня на празднике?
– Быть может, – загадочно усмехнулась Мидэя. – Сдаётся мне, там уже всё готово. … Ответь мне на один вопрос, мой смелый князь. Ты ведь не отправил свою бывшую жену на каменоломни? – замерла она посреди опочивальни не оборачиваясь.
– Нет, конечно, – фыркнул он. – Пригрозил, чтобы напугать в наказание, да чтоб остальные боялись. К папеньке своему она отправилась. Я не чудовище, Дэя. …Ты знаешь, что своей невесте могу делать подарки только я? – подскочив к одному из сундуков, он извлёк добротное платье из дорогого сукна. – Надень лучше вот это, холода сейчас стоят зубастые да и сыро, а тебе теперь беречь себя нужно.
Порой его внезапная забота и эта опаляющая её ласка, заставляли Мидэю смущённо теряться, особенно если учесть, с каких сложностей взяли начало их отношения. Поэтому она просто ему кивнула, а он молча помог ей надеть платье, потому что князю приносило удовольствие лишний раз прикоснуться к ней.
– Я забегу пока на кухню, ладно? – улыбнулась Мидэя и помчалась на поиски Милки и мамаши Гвен.
Сначала она потерялась в складках добрейшей пахнувшей пирогами королевы кухни, а затем её принялась тискать Милка, визжа так, что с кривого крюка упал старый чан, напугав поворят.
– Ох, подруженька! Где же тебя носило?! А светится как, мамань, глянь только! Красавица наша! А что мы тут слышали, колись правда ли это?
– Оглохла она уже поди от воплей твоих, дай девочке дух перевести. Хочешь яблочка? А молочка парного? Дитю есть нужно, мы тебя тут откормим, – радостно улыбалась Гвен.
– Ага, маманя может, ни в одно платье не влезешь! – прыснула Милка. – Значит, охомутала ты нашего деспота? Злился, чах и сдался.
– История длинная, расскажу на днях. А если коротко, то замуж меня зовёт наш буреносный и я ношу под сердцем его дитя. А ещё я вожусь с ведуньями, оборотнями и эльфами, и знаю много такого, чего обычному человеку и знать не надобно. Но сейчас я возьму этот кувшин вина и пойду на пир, устроенный в мою честь.
– Сдурела ты, девуля? Негоже тебе теперь на пиру прислуживать! – возмутилась Гвен.
– Так нужно! Говорить с ними хочу! – небрежно махнув рукой, Мидэя подхватила кувшин.
– А вот и виновница, да с дарами! – заорал при её появлении Икар.
– А что больше никому не нашлось? – нахмурился Данат. – Велю Кресса в яму бросить!
– Не серчай, я сама так захотела. Хочу подойти к каждому и в глаза заглянуть, пока вы будете меня слушать. Вначале важное обсудим, а уже потом и веселье пойдёт, – проговорила Мидэя. – Позволишь, милый? – подошла она к князю, склонившись над его кубком.
– Как же он тебе теперь откажет! – бросил Хезер.
И после благосклонного кивка Даната, Мидэя заговорила снова:
– Вижу, тут не все. Это хорошо, что отправил воинов на заставы, мудро, мой князь. Но одни мы всё равно не справимся, у тьмы легионы. Поэтому когда я находилась на землях эльфов, мне явилось видение, путь, который указала мне сила, желающая спасти наш мир. Нам, людям, нужен союз с другими народами. Иначе тьма одолеет нас по одному. Мы должны объединиться с вольверинами и эльфами, – подходя к каждому сидящему за столом, наполняя их кубки, Мидэя искала в их лицах понимание. – Только вместе мы выстоим, когда примем бой сообща. Приспешники морока не ждут подобного, для них мы лёгкая добыча, поэтому они и не лютуют, не лязгают остервенело зубами заполняя нашу землю, они подбираются медленно, окружают. Предварительно эльфы и вольверины дали согласие. Подтверждение союза состоится через две недели в полнолуние. Нам нужен этот союз, я хочу, чтобы вы поняли его важность. Ведь я желаю спасти этот мир для своей дочери, для ваших будущих детей и детей их детей. Чтобы всё так же мог литься смех, и вино казалось сладким, чтобы мужу можно было мчаться на верном сивогривом коне по зелёным просторам, обласканным солнцем и подгоняемым ветром, спеша к той, кого ему давно хотелось прижать к своему сердцу. Но если тьма победит, не останется больше зелёных просторов, в сердцах выжгут любовь и исчезнет детский смех. Я хочу вас заверить, что ваша вера и этот союз приведут нас к желанной победе.
– А что за это получат эльфы и оборотни? – спросил внимательно выслушавший её Данат. – Вряд ли первородные так уж трепещут перед тьмой. Что ты им пообещала, Дэя?
– Священное пламя. Я разделю его на три равные части. И святыня не против. Оно выберет себе хранителей среди эльфов и вольверинов и я обучу их и разделю тайные знание, переданные мне монахинями ордена.
– Я так и знал, что они узрели в этом какую-то выгоду. А не станут ли они потом нам опасными врагами, владея пламенем?
– Святыня не позволит этому случиться. С её помощью нельзя творить зло и затевать смуту. В противном случае пламя вернётся в первоначальный источник. Эти народы станут сильнее, но не они не станут нашими врагами.
– А что если через время приспешники тьмы нападут на кого-то из бывших союзников, к примеру, на вольверинов, отобрав пламя?
– Мы придём на помощь. Потому как союз будет заключён навечно, – ответила Мидэя.
– Мир изменится. Очень сильно. Вот что ещё она хочет вам сказать, – подала голос одна из ведуний.
– Может, и не плохо, – пожал плечами Хезер. – А то застоялся он что-то, как бы не протух. Пусть встряхнётся, а мы поглядим, что натворили.
– Вы поддерживаете идею этого союза? – Мидэя обвела взглядом собравшихся, остановившись на Данате, потому как ответ предстояло дать именно ему.
– Мы, конечно, поддержим этот союз, – с готовностью кивнул он. – Каждому из нас есть за что бороться, а мне так и подавно. Я скоро стану отцом красавицы дочери! Какие с нашей стороны нужны обязательства? Кроме как не собачиться с оборотнями и не дёргать за уши эльфов? – улыбнулся Данат.
– Призвать других князей и их воинов.
– Это уже сложнее, – помрачнел князь. – Многие из них погрязли в междоусобных распрях, алчности и пирах. И никто не знает о животворящем пламени, а так же о том, что морок собрался поглотить наш мир.
– Нам нужно попытаться. И ещё … на стороне тьмы будут биться такие же люди, воины, с потемневшими душами, рабы тьмы. Среди них будут ведьмы, некоторые эльфы ступившие на тропу тьмы, оборотни и возможно морские демоны. Это могут быть все те люди, кто находится по ту сторону нашего княжества.
– Им же хуже, – опрокинул в себя свой кубок Росс. – Ты сказала мы победим – значит, мы победим. Хватит разговоров, вино скиснет!
– Твоя правда, Росс! – воскликнул Данат. – Пора передохнуть перед бурей! Кто-то обещал мне танец, – поманил он к себе Мидэю. И как только она села рядом с ним, взяв её руку, князь надел ей на палец свой фамильный перстень. – Этим перстнем я обручаюсь с тобой и беру обязательства взять в жёны по велению моего сердца и чести. За мою невесту Мидэю!
– За любовь!!! – подняли кубки рыцари, деря глотки. И не сразу заметили вошедшего управителя.
– Там к вам пожаловали, мой князь, – чуть ли не пополам согнулся он перед Данатом. – Огромные и воинственные дикари.
– Это мы-то дикари, клоп ты презренный?! – пробасил Станис, уже стоя в дверях. – Бродерик позволил нам пройти на ваши земли. Пустите за стол или как?
– Просим, раз пожаловали, – протянул Данат, переглядываясь с Мидэей.
– Что празднуем? – поинтересовался вожак, по-хозяйски наливая себе вина и накладывая побольше мяса. Его примеру последовали и семеро его воинов.
– Помолвку, возвращение моей невесты и новость о том, что я почти будущий отец. Мне сказали, что вы должны были прибыть в полнолуние, – глядя на отменный аппетит вольверинов, Данат болезненно нахмурился.
– Слабая у вас защита, поэтому побудем мы пока что здесь. Потренируемся, обчешемся друг о друга, позже и остальные подтянутся. Я велел своей стае переходить ближе к границе твоего княжества. Но чтоб ты мученически глаза не закатывал, скажу, что объедать мы тебя не станем. Эльфы тоже свои отряды пришлют. Чтобы научиться уживаться. Вот глядя на них, ты, князь, поймёшь, что мы, в сравнении с ними душевные, простые, не прочь повеселиться парни. За тебя, фрэя!
– За рождение нового союза! – подняла кубок Мидэя, но выпил из него Данат. И пир развернулся своим ходом. Вино, яства и шутки сглаживали острые углы, но и без заклятий ведуний не обошлось. Благодаря которым, все пребывали в радостном расположении духа, склоняясь к миру, улыбкам и хорошему аппетиту. Расслабившись, Мидэя даже пошла танцеваться с другими девушками ведуньями, под пристально скользящим за ней взглядом Даната. И ещё долго, прежде чем уснуть в его объятьях, у неё в ушах звучала музыка, голоса и раскатистый смех вольверинов.
Утром, раскинувшись в постели, Данат вдруг вскочил, холодея от ужаса.
– Где она??!! – сбежал он вниз, натолкнувшись на Дюка.
– В колодцы кричит, – пожал тот плечами. – И с ней эти, кое-кто из ведуний и ууууу, – Дюк изобразил воющего волка.
– А зачем она кричит в колодцы? – потряс головой Данат, немного успокоившись, что она рядом и в безопасности.
– Поди разбери. Твоя невеста, вот ты и выясняй. Пойду, помахаюсь на мечах с одним из волков.
Данат вскочил в седло и покинув замок помчался в Минас, и только миновав четвёртый колодец, наткнулся на Мидею, Станиса и двух ведуний.
– И чем вы заняты, позвольте узнать?
– Отправляем послания морским владыкам, – ответила Мидэя, согрев его своей улыбкой. – Не хотела тебя будить, ты так сладко спал.
– Одно умиление, – язвительно хмыкнул вожак вольверинов. – Говорил же, что вы два рукава одного кафтана. Я пытался её отговорить, но фрэя упёртая, …как сто бесов к ряду, – последнюю фразу они с Данатом произнесли в один голос.
– Я хочу понять, что у них на уме и чью сторону примут! – попыталась отстоять своё мнение Мидэя.
– Ничью! – рявкнул Станис. – Пересоленные хмыри в рыбьей чешуе будут сидеть под водой и их не колышет, растёт трава на суше или нет! Вот призовёшь сирен – будет тебе потом морока! Терпеть не могу этих скользких тварей с прекрасными ликами богинь и вынимающими души голосами. Брррр, – его даже передёрнуло. – Увези её отсюда, а? – взглянул он на князя, – Пока ей не приспичило отправиться к реке.
– Нет, колодцев будет достаточно. Вы уж без меня тут продолжайте, а мне в замок обратно нужно, – прощаясь, Мидэя по привычке коснулась ведуний, как это было заведено в сестринстве, коснуться кончиками пальцев плеча, на котором значился знак ордена, и закинув голову, взглянула на сидящего в седле Даната. – Возьмёшь меня к себе? Обещаю прижиматься нежно-нежно.
– Все женщины бесовки, но ты у меня особенная, – усмехнулся князь, играя взглядом, протягивая к ней руку, и усаживая впереди себя. А Мидэя тут же прильнув к своему ненаглядному, подарив ему поцелуй, от которого в пору было с коня свалиться, так закружилась голова от страсти.
– Ох, Дэя, как же не ко времени эта тьма наползает, – вздохнул он, тронув лошадь в обратный путь. – Сейчас бы беззаботно тешиться нам с тобой друг с другом и горя не знать. … Как подумаю, что стая оборотней осядет на моей земле – волосы дыбом становятся. Тут их только восьмеро припёрлось, а уже всё наперекосяк: кони шарахаются, слуги заикаются, служанки в обмороки падают, даже куры нестись перестали. Что за срочные дела такие в замке у моей любимейшей кикиморы? – не смотря ни на что, князь пребывал в шутливом расположении духа.
– Лионеля проведать, похлопотать около него.
– Ах, ну да, – поджал он свои красивые губы. – Я тебе помогать буду, ни на шаг не отойду. Хлопоты супругам поровну делить положено.
– Какой ты всё же чудной, – засмеялась Мидэя. – Не отлучится от тебя моё сердце и душа не отвернётся. Связаны мы с тобой, но не заклятьями-проклятьями – судьба ты моя, синеокий.
Тщательно встряхнув пузырёк с отваром эльфийских знахарей, Мидэя склонилась над спящим Лионелем, снимая заклятье лечебного сна:
– Эй, славный рыцарь, пора тебе просыпаться, да на ноги вставать, – почти пропела она, осторожно, и как показалось Данату ласково, приподняла ему голову. – На-ка выпей!
– И правда, чего это ты бока отлёживаешь, вставай давай в строй, – проворчал, поддевая Лионеля князь, – Тут столько всего случилось, а ты прячешься. В тебе уже столько магии, что ты один обязан тьму разогнать.
– Да разве я против, мне и самому лежать надоело. Но они меня всё спать укладывают. Что я пропустил? – подал голос Лионель, силясь подняться, и на этот раз Мидэя ему не мешала. – Драка была?
– Готовимся. На носу новый союз с волками и эльфами, мы с Мидэей обручились и она носит моего ребёнка, – выпалил Данат. – Помочь тебе выйти во двор?
– Сам справлюсь, – сухо бросил Лионель, медленно ступая и держась за стены. – Рад за вас.
– Я тебе теперь по гроб жизни обязан, за то, что жизни наши с ней спас. Всё же я тебя поддержу, – ринулся за ним князь, и то только потому, чтобы этого не сделала Мидэя. А она, решив оставить их вдвоём, спустилась на кухню, повидать свою одноглазую подруженьку, которую, как она слыхала до ужаса пугали вольверины.
Оставив не особо жаждущего с ним трепаться Лионеля на Хезера, Данат направился обратно, встретив по пути управителя Кресса явно его поджидающего.
– Ваша светлость, жалоба у меня. Казна тощает, а эти ваши гости бочку вина выжрали да двух кабанов оприходовали. Подати давно не собирались, скоро и войско ваше нечем будет кормить.
– Вольверины обещались возместить провиант, – раздраженно бросил ему в ответ Данат, не сбавляя шаг. – Со сбором податей да с толщиной моей казны я как-нибудь сам разберусь, – князю не нравилось, что его перстень вдруг начал жечь ему палец. Насторожившись, он принялся оглядываться по сторонам.
– Не сочтите за грубость, ваша светлость, могу я вам задать вопрос? – не отставал от него Кресс. – Как вы терпите этого рыцаря, как выносите его присутствие? Ведь было бы куда спокойнее избавиться от того, кто взял вашу суженую первым, кому она отдала свою невинность и дарила ласки?
Вмиг Данат наполнился гневом и такая ярость его взяла, что он даже представил, как изрубит Лионеля на куски. Но вместо этого к его ногам упала голова Кресса.
Видя такое дело, решив, что на них напали стражники подняли тревогу и к стенам замка сбежался все, кто мог. Рыцари, ведуньи, вольверины, даже мамаша Гвен выскочила из своей кухни, нарочно загородив собой проход, чтобы не подпустить Мидэю к возможной опасности. Поэтому Милка и Мидэя лишь головы смогли по бокам просунуть. Но увидев валяющееся на земле обезглавленное тело Кресса, мамаша Гвен лишь презрительно плюнула.
– Всегда знала, что гнилой он. Так ему и надобно. А вы в дом ступайте, там поспокойней будет, шастают тут разные, нам дитя сберечь надо, – и ухватившись одной рукой за тёмную косу, а другой за светлую, не желая слышать препирательств, она потащила обеих внутрь.
– У меня перстень охранный огнём горел, – пробормотал Данат. – Его слова вдруг подняли во мне такую ярость.
– Тьма забирается в души, – произнесла Талай. – Приспешникам морока не обязательно являться во плоти, достаточно закрасться в душу тех, кто рядом с тобой, кто слаб и готов впустить в себя тьму. Они щупают наши слабости, выискивая страхи. Морок близко.
– Вы чуете тьму в живых созданиях? – Данат вскинул свой обеспокоенный взгляд на вожака вольверинов.
– Не всегда, – вздохнул тот. – Тьма коварна. Порой она забирается и в волчьи сердца.
– Когда прибудет твоя стая?
– Уже на подступах. Со следующим рассветом.
– Не думал, что буду так этому рад, но после случившегося мне будет спокойней. Нужно чтобы Мидэя изготовила больше перстней! Куда она её утащила?! С такой поварихой и войско не надобно! – и князь ринулся спасать свою невесту из рук заботливой Гвен.
