Текст книги "Хранительница искры (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11
Было уже за полночь, когда Мидэя сняла котелок первым подозвав Даната.
– Опусти в него мизинец, – велела она. – Доверься мне.
Хмыкнув, князь опустил палец в котелок, а когда Мидэя дала ему знак вытащить – на его мизинце красовался серебряный перстень.
– Росс. … Ринат. … Икар. … Лионель, – она подзывала каждого по очереди, и каждый из них бесстрашно опускал руку в котелок, отходя уже с перстнем на мизинце. – Теперь вас нельзя будет одурманить колдовством, ни светлым ведуньям, ни тёмным колдуньям, не добраться до вашего разума. Вы не сможете снять этот перстень и никто из живых или мертвых не сможет его снять, в нём сила священного пламени, он часть вас, как и вы часть святыни. Отныне вы хранители священного Аввина и этот оберег будет предупреждать вас об опасности. Когда кто-то будет пытаться использовать против вас магию – перстень станет печь огнём, когда кто-то попытается отравить вас – перстень станет жечь холодом. Главное – не дайте отрубить себе палец.
Она достала свой перстень самым последним.
– А теперь раздобудьте мне ткацкую иглу и чернила. Осталось выбить руну на груди его светлости. Готов? Это будет неприятно, – взглянула она на князя.
– Лапушка, ты ведь будешь меня касаться, значит уже будет приятно, – усмехнулся Данат, весь вечер не сводя с неё своего пристального изучающего взгляда. – Я был ранен в сражениях несколько раз, так что какая-то игла мне ни по чём.
– Раздевайся! – скомандовала Мидэя, оставшись с ним наедине в комнате наверху, где он лично запер двери на засов. Остальные разбрелись спать, остались лишь постовые. Данат бдительности не терял, приказав нести дозор по очереди.
– Совсем?
– Не дурачься! – Мидэя была сама серьёзность. – Достаточно рубашки. И не дёргайся. И меня не подталкивай.
Он дышал размеренно, спокойно снося укол иглы, с играющей улыбкой рассматривая с близи её склонённое над ним лицо.
– Теперь все ночи мои, – вдруг неожиданно выдал он и ойкнул. Мидэя загнала иглу глубже положенного.
– А если я не захочу?
– Придётся захотеть. Не отнекивайся, тебе же иногда нравится то, как я целую тебя. Мужчина это чувствует. Это то, что ты отдашь мне взамен.
– А что будет, когда ты захочешь другую женщину? – она старалась удержать дрожащую руку, продолжая набивать руну.
– Хм, если это случится, тогда и узнаешь.
Мидэя заканчивала молча, а мысли в голове носились, вопили и толпились. Она почему-то боялась поднять глаза и посмотреть на него, хотя его лицо было так близко. А всё потому что не знала, что чувствует, не смогла разобрать. Ненависть или возбуждение?
– Всё? Теперь раздевайся ты, – скомандовал Данат, терпеливо дождавшись, когда она отложит инструменты в сторону.
– Скоро ведь рассвет. Я так устала. Тебе совсем не хочется спать? – сделала она последнюю попытку отсрочить свою участь.
Подойдя сзади он принялся сосредоточенно расшнуровывать её верхнее платье, затем снял нижнее и в конце концов спустил с плеч рубашку.
– Ты успеешь отдохнуть, я дам тебе поспать утром, – целуя её в плечо, тихо проговорил Данат. – Я хочу тебя, Дэя. Все эти дни я воздерживался, поэтому я не намерен спешить. Хочу медленной ласки, хочу, чтобы после этой ночи, думая обо мне ты краснела и томилась. Ты будешь дрожать и повторять моё имя множество раз.
Подхватив её на руки, Данат осторожно уложил её на кровать. Шепнув затухающее заклятье, Мидея заставила все свечи разом потухнуть.
– Зажги обратно! – тут же велел Данат. – Я хочу видеть тебя.
И когда пламя свечей вспыхнуло снова, девушка увидела у себя между ног стоящего на коленях обнаженного Даната, с блуждающей улыбкой на губах. Его глаза казались почти чёрными, пугающими, как и его восставшее подрагивающее естество. И едва его язык коснулся её кожи, Мидэя подалась ему на встречу, падая со стоном в бездну его страсти. Он и, правда, брал её медленно, доведя почти что до безумия, заставив её умолять его заполнить её полностью, с силой, глубже. И она, правда, бесконечно шептала его имя. И уснула одурманенная блаженством, полностью обессилев, отдавшись его желаниям без остатка.
Первым делом Мидэя поняла, что она в комнате одна и что утро давно перешло в день. Выглянув в окно, она увидела Даната, отдающего распоряжение своим рыцарям, которые уже во всю седлали лошадей, закрепляя упряжь и сумки. Властный, упрямый, решительный, даже его ровная спина и широко развёрнутые плечи говорили о его самоуверенности, о силе непростого характера. Вспомнив, где этой ночью были его язык и пальцы, и что он заставлял её вытворять – Мидэя залилась жаром и краской, отпрянув от окна. Даже перед собой стало стыдно за то, что она позволила мужчине. Чувствуя себя растерянной, где-то заплутавшей в неге, она никак не могла собраться, ни с мыслями, ни добраться до одежды. Так и сидела голая, закутавшись в меховое покрывало пока не пришёл Данат.
– Хм. Мне что же теперь тебя одеть? – двусмысленно поведя смоляной бровью, усмехнулся он.
– Да, – не задумываясь, ответила она. И Данат ловко натянул на неё рубашку, теплые панталоны, сапоги, нижнее платье и наконец дорожное, купленное Лионелем, прытко справившись со шнуровкой, словно каждый день по двадцать раз на день раздевал и одевал девиц.
– Я тебе нравлюсь? – Мидэя не собиралась, но зачем-то спросила вслух и сама тут же смутилась.
– Вот те раз. Странный вопрос, – приподняв её за подбородок, он пристально посмотрел ей в глаза. А затем сощурился и добавил. – А ты сама как думаешь, кикимора?
Мидэя обиженно дёрнула подбородком, ища глазами гребень, вспомнив, что у неё на голове должно быть как в ведьмином кубле.
– Может ты заявил на меня свои права назло Лионелю!? Из вредности.
– Пф! Не такой уж я убогий, чтобы кому-то назло ложиться в постель с той, кто мне противна. Или ты считаешь, что то, что было ночью, я могу проделывать с любой, кто носит юбку? – Данат даже ухмыляться перестал.
– Значит, нравлюсь.
– Выходит так, – он внимательно наблюдал, как нервно она теребит свои волосы. – Что не так, Дэя?
– … Я … иногда на меня, – запнулась Мидэя, взглянув на него несчастным умоляющим взглядом. И только когда он привлёк её к себе, облегченно вздохнула. – На меня порой накатывает такой страх. Я так боюсь, хочу спрятаться, хочу навсегда остаться в этой комнате и чтобы все беды прошли стороной, не заметив меня. Порой моя ноша кажется мне непосильной.
– Это в порядке вещей, бояться не зазорно. Каждый человек нет-нет да чего-то опасается, – произнёс Данат, удивляясь тому, как крепко она его обняла. – Всё будет хорошо. Ведь ты теперь не одна. С тобой двенадцать здоровенных, заговорённых от тёмной силы мужиков, отчаянных безумцев с острыми мечами, почти везунчиков.
Мидэя улыбнулась, поднимая к нему своё лицо, а Данат, зная, что нужно торопиться, не удержался и поцеловал её в губы долгим поцелуем. Она ответила ему с тем же чувством, что и ночью, распаляя и плавя. Похоже, она даже сама не догадывалась, как действовали на него её поцелуи – попроси она кусок луны, он бы метнулся и достал.
В другое время он бы снова стянул с неё все эти платья и забрался бы в постель на несколько дней. Ему уже и самому не хотелось ни в какую северную столицу, никакого Гратобора с его охотой на ведьм, ни его дочерей. Хотелось схватить в охапку эту зеленоглазую пигалицу, сесть с ней вместе на коня и скакать до самого Фараса, добраться до замка и … Данат замер, пытаясь поймать и понять накатившее на него вот сейчас ощущение. А когда понял – похолодел и перестал дышать.
– Кхм, кхм, – закашлялся в дверях Дюк. – Вы там приклеились друг к другу? Мы готовы. Сколько ещё ждать?
– Сколько нужно, столько и будешь! – рявкнул на него Данат. – Ступай! Скоро выйдем. Дэя, а ты иди поешь, до самого дворца остановок не будет.
Пока она жевала свой хлеб, макая его в жирную зажарку, Данат сел рядом.
– Дэя, послушай меня. Я собираюсь сказать тебе что-то важное. Дальше ты должна забыть о всякой магии, о том, что знаешь и умеешь. Даже пальцы скрещивать не смей, даже губами не шевели, даже если тебе кажется, что никто не видит. Увидят! Гратобор помутился рассудком но отлове нечисти. Если ты себя выдашь – нам конец. Ты меня понимаешь?
Мидэя кивнула. И глядя на неё, на то, как она пытается прожевать, набив полный рот, Данат снова почувствовал что … потерял голову, что влюбился в первый раз в своей жизни, да так…
– Даже если тебе придётся видеть ужасные вещи. Казнь невинных одарённых, издевательства над ведуньями под улюлюканье толпы, пытки, которые тебе даже в голову не могу прийти, но там ты можешь это увидеть – ни коим образом ты не должна проявлять свою силу. Нас мало и мы не сможем им помочь, а вот вздёрнуть нас Гратобору ничего не помешает. Я … я уже забыл, … зачем мы туда едем? – глядел он на неё как завороженный.
– Ты видно ехал в гости на невест посмотреть. А я чтобы спасти Лионелю жизнь. А потом нас подкараулили вольверины и сторговали ваши жизни на свободу для брата Станиса. Если мы не поможем ему его высвободить, нам не вернуться обратно безопасными тропами, Данат. Возможно, нам придётся уходить в спешке и тогда лишь вольверины проведут нас коротким путём, укрыв в Ползущем лесу.
– Тогда вперёд, – вырвался у него горький вздох. – …И вот ещё что. Здесь другие законы, немного дикие, северяне народ грубый и прямолинейный. Ты наслушаешься много грубости и даже пошлости, и никто твоих ушей щадить не станет и мне с моими парнями придётся быть с ними на равных. Так что не кидайся на каждого, кто будет вслух рассуждать насколько ты сладкая и сколько мужиков может наслаждаться тобой одновременно. Женская честь последнее, о чём они здесь заботятся. Вот о своей да, это задевать не стоит. Ты поймёшь, что я по сравнению с северными мужами ангельское дитя. Лучше по большей части молчи. Мы присмотрим за тобой. Решено и вправду выдать тебя за невесту Лионеля. Не отходи от него ни на шаг! Он тебя в обиду не даст. Как нам найти брата Станиса решим по ситуации. Тебе придётся довериться нам и прекратить всё решать самой. Договорились?
– Договорились! – Мидэя накинула меховую накидку и снова очутилась в объятьях Даната.
– Да что ж такое! – опять возмутились в дверях, но на этот раз уже Икар. – Мы там мёрзнем, а они тут зажимаются!
Данат смешно закатил глаза:
– Всё, больше никаких походов, постоялых дворов, ноющего Икара и мерзких пригоревших кроликов Бродерика!
Рыцари нетерпеливо гарцевали на своих фарасских скакунах. Холодало. Вот уже и меховые шапки пригодились и накидки плотнее запахнуты. Ждали только Мидэю. Девушка окинула взглядом отряд, уставилась на свою белую кобылицу, будто впервые её увидела, осененная идеей.
– Нужно сделать кое-что ещё, – твёрдо произнесла она. – Мне нужна другая лошадь. Эта не может отправляться с нами в логово убийцы одарённых. В ней теперь чистая магия и я решила использовать её по-другому.
Мужчины заворчали, и Данат еле сдержался, чтобы не выругаться, качая головой от досады.
– Бродерик! Отдай ей своего коня, он у тебя вроде спокойный и поди откупи на постоялом дворе себе какого-нибудь жеребца, – раздражённо бросил он, пока Мидэя стаскивала седло с Искры. – Женщины, это такие создания. … Приедем же в свиной голос! … Дэя, сколько это займёт времени?
– Не долго!
Обняв лошадь за шею, она ласково гладила ей морду, нашёптывая какие-то слова. Лошадь перестала фыркать и вострить уши и когда Мидэя отступила в сторону, кобыла заражала, встав на дыбы, и рассыпалась стаей белых хохлаток, вспорхнувших в разные стороны.
– Дар Ирзы может менять свой облик, – как ни в чём ни бывало пояснила Мидэя, словно дело касалось какой-то обыденной чепухи. – Теперь она послужит посланником. Птицы отыщут ведуний, последователей ордена священного Аввина, дав им знак отправляться в Фарас.
– Чувствую, что когда мы вернёмся домой, там нас будет поджидать целое полчище ведьм, – с сарказмом заметил Данат, рванув вперёд, как только Мидэя забралась в седло.
К вечеру поднялась вьюга, что было не характерно для поздней осени. Тучи налетели внезапно, обложив горизонт со всех сторон. Порывы ветра нещадно терзали путников, заставляя их пригибаться к лошадиным загривкам. Небо пророкотало громом, раскололось зигзагами молний и … повалил снег. Даже не сведущий в знаках человек тут же сказал бы, что это не к добру. Такого же мнения были и рыцари Даната. Сам князь беспрестанно озирался, выискивая взглядом фигуру девушки, убеждаясь, что она не свалилась с лошади, не свернула в сторону и не отстаёт.
Они ввалились во дворец припорошенные снегом, с окоченевшими конечностями и посиневшими губами, попав прямиком на пир, встречаемые громогласными радостными воплями хмельных северян, праздновавших свадьбу старшей дочери Гратобора.
– А господа из Фараса особо не торопились! – с огромного трона, больше похожего на седалище устланное шкурами, спустился коренастый мужчина, коротко стриженый, с русой бородой и пронзительно-серыми хищными глазами. Люди расступались перед ним в глубоком почтении. Надо было полагать, что это и был король северян – Гратобор. Но если бы Мидэя встретила его на улице – ни за что бы не подумала, что этот с виду неотесанный мужлан владыка целого народа. Следом за ним, величественной походкой шла высокая блондинка в голубом, расшитом золотом платье. Вот глядя на неё можно было безошибочно определить – королева. Глядела на всех свысока, с играющей на губах таинственной улыбкой, недоступная, холодная, но всеми желанная. Несмотря на толпу людей, ладони Мидэи обожгло холодом, но не потому что она всё ещё не отошла с мороза – в этом зале находились очень опасные, заигрывающие с тьмой личности, и королева была одной из них.
– Ты рисковал, что по приезду сюда, моих дочерей просто разберут! Неужто славных воинов погода подвела? – рассмеялся король, небрежно толкнув Даната в плечо. – Согрейся у нашего очага, пригуби со мной кубок, выпей за счастье моей дочери! Сын правителя Утёсов теперь мой зять. Удачный брак. Теперь у нас есть выход к морю!
– Погода у вас ещё та стерва, но уверен, для меня осталась самая аппетитная принцесса, – надменно бросил Данат. – Слышал, папочки приберегают любимых дочек для особых случаев. А я не какой-то заурядный жених.
– Как только мы узнали, что вы прибудете, вокруг только и разговоров, что о синеглазом красавце князе, – вымолвила королева чарующим голосом, протягивая унизанную перстнями руку, на которой Данат запечатлел свой поцелуй. – И слухи оказались правдой, даже море позавидует синеве ваших глаз. Как бы девочки из-за вас не передрались.
– Уверен, кроме потрясающих глаз, вам доносили и о других моих достоинствах, – слегка улыбнулся князь. – И я не о том, о чём сразу думают женщины. Моё княжество раскинулось от тутовых лесов Слепой долины до берегов Велле. Я богат, у меня пять сотен воинов и я племянник короля Эрии. Даже не будь я так хорош собой, женщины всё равно дрались бы из-за меня.
Мидэя не поверила своим ушам, услышав подобную заносчивость. Округлившимися глазами они взглянула на Лионеля.
– О да, – усмехнулся тот. – Красоваться он умеет. Если ему выгодно с три короба наговорит и мозги запудрит. Ты ещё не такое услышишь, – тихонько шепнул он, чтобы его смогла услышать только Мидэя.
– Усадить наших гостей за стол и налить всем вина! – рявкнул Гратобор. – Набивайте брюхо и заливайте глаза, веселитесь! Большая охота принесла нам желанную добычу и завтра костры очистят север, возвещая о ещё одной нашей победе!
Даната усадили поближе к королю, Мидэя села рядом с Лионелем вместе с остальными рыцарями князя. Слева от неё умостился мрачный вожак вольверинов, как только они въехали в столицу он не произнёс ни слова. Мидэя понимала, что первородному находиться здесь так же тяжело как и ей, если не хуже, если учесть, что оборотень чуял, слышал и замечал гораздо больше, чем она, временная ведунья, хранительница последней искры, растерявшаяся как девчонка.
Ей в руку слева сунулся кожаный браслет:
– Ты чувствуешь моего брата, фрэя? – тихо спросил Станис.
– Не могу сосредоточиться, – Мидэя даже дышать было трудно в этом зале. – Мне нужно время и … другое место. Может, ночью удастся где-то уединиться. Да хранит нас сила, да не дрогнет наш дух, – ещё тише, одними губами прошептала девушка.
Через время она стала замечать, что в отличие от упивающихся вином и объедающихся мясом северян, рыцари Даната держатся напряженно, едят по немного и медленно, а к вину еле притрагиваются и это они то, любители пирушек!
– Вы все словно в любой момент готовы схватиться за мечи, – наклонилась она к Лионелю. – Что происходит?
Лионель тут же приобнял её, подтянув ближе к себе, поцеловал в шею, улыбнулся фальшивой улыбкой:
– Так и есть. Мы не то чтобы друзья. Они должны видеть, что ты со мной. Данат приказал нам быть на чеку, а это значит без вина. Сейчас они нажрутся и подсядут к нам. Здесь ярлы каждого клана со своими лучшими воинами, а ещё головорезы Гратобора. И кое-кто из них уже пялится в нашу сторону, а конкретней – на тебя.
В это время возле королевского трона выпорхнули две миловидные девушки, одна чуть старше, другая моложе, светлокосые, одеты как подобает принцессам, да и золотые обручи у них на голове говорили об этом. К Данату вышли претендентки на место его жены. У той, что по старше были глаза были карие ни отцовские, ни материнские, зато своё высокомерие она точно взяла от королевы. Её сестра была более изящней и улыбчивей, с живыми умными серыми глазами. У Мидэи в душе словно коряга шевельнулась, сдавив сердце и упершись в горло. Она отвела взгляд, не в силах смотреть, как очаровательно им улыбается Данат.
– И зачем им на меня пялиться?! Вон пусть на королеву с её дочерьми глазеют!
– Ой, что там особенного, – фыркнул Лионель. – Принцессы для них сокровище короля, а разевающих рот на добро Гратобора много не найдётся. Королеву Хельгу, я слыхал, все бояться, а ещё говорят, что она любого может уложить в свою постель, стоит ей лишь пальцем поманить, потому что отказ равносильная смерть. Но я не удивлюсь, что на нашего князя она тоже слюни пускает, – он злорадно рассмеялся. – Вот Данат попал так попал! Со всех сторон в железные клешни зажали. А ты женщина с запада, с зелёных фарасских лугов, свежа, красива, загадочна. Почему бы этим пьяным буйволам в медвежьих шкурах тебя и не поразглядывать? А может они даже решат, что ты подношение их правителю. Чему ты удивляешься? – увидев ужас на лице Мидэи, пожал плечами Лионель. – У них забавные законы. Например, когда к ним в дом приходит гость, ложась в постель со своей женой, хозяин обязательно зовёт гостя к ним в постель, где делится своей женщиной, обогревая и удовлетворяя путника после долгого пути. Поэтому их дети не всегда похожи на своих отцов. Ближе к ночи, чтобы не обидеть гостей, хозяин этого дворца пришлёт женщину каждому из нас, у него хватает наложниц из пленных рабынь. Вот где нас ждёт подвох, и отказаться нельзя, иначе король это примет за оскорбление. И что я с вами двумя делать буду?! – с горькой иронией снова фыркнул Лионель. – Вы меня с Данатом с ума сведёте. Посмотрим, как он сегодня выкрутится и устоит ли перед королевой. А потом я посмотрю, как это примешь ты, Мидэя.
– Прекрати. Можно подумать у меня выбор есть, – вымучено выдавила девушка.
– В том то и дело, что выбор у тебя всегда есть, – заметил ей со своего места Станис. Оборотень с его слухом прекрасно слышал о чём шептались Лионель и Мидэя. – За сотни лет люди сильно изменились, пламя может и заблуждаться на их счёт. Ты всегда можешь укрыться в Сумрачном лесу. Моё племя тебя поддержит, да и эльфы всегда мечтали быть ближе к пламени. Эти мальчишки тебя не защитят. Им бы вино глушить да баб щупать. Ты что серьёзно сделаешь ставку на них? Ты слыхала про эльфийского принца Авьена?
– Я слышала, что эльфийский народ разделился и Авьен обучает своих воинов боевой магии, – Мидэя отвечала одними губами так, чтобы со стороны можно было подумать, что она болтает с огромным воином, но никто не разобрал бы ни слова. Кроме вольверина. – Я связала себя с Данатом заклинанием, я не могу исчезнуть и обречь его на муки.
– Но ведь не сдохнет же он! – возразил ей не слышно Станис. – Ну помучается. Зато жив останется.
Мидэя мотнула головой, сжав кулаки под столом. Нет, она не могла ошибиться – пламя привело её в замок к Данату не случайно! И пламя не зря доверилось людям, даже зная о слабостях и пороках людских. Потому что если бы пламя попало в руки к первородным – они бы стёрли людей как вид, издавна считая их лишним звеном. Девушка стала прислушиваться к разговорам за столом. Фаромир спорил с Дюком что лучше булава или меч. Икар с Ринатом высматривали хорошеньких служанок, ведя счёт, кому больше подмигнули. Винс с Хезером и Фином делали ставки, которую из принцесс выберет себе Данат. Остальные молча жуя внимательно поглядывали в зал, они первые должны были подать знак об опасности, даже за столом оставаясь постовыми. И Мидэя знала, что скоро их сменят и другие глаза будут следить за северянами.
– Тогда примите и мою ставку, что он не выберет ни одну из них, – подал голос Станис. – Я выиграю и заберу все ваши золотые.
– С чего это?! – не согласился с ним Фин. – Наш князь всегда стремился к союзу с севером. А для этого ему нужно жениться на одной из тех милах. Для чего мы ещё сюда пёрлись?! Поэтому я ставлю на ту, что постарше.
– Да нет же, на меньшую он поглядывает чаще, – высказал своё мнение Хезер. – Делаю ставку на неё.
– Вы просто идиоты, которые ничего у себя под носом не видите! – фыркнул вольверин.
– Ну, породнившись с королём севера, ему никто не запретит иметь любовницу, – покосился в сторону Мидэи Винс. – Это у всех так сплошь и рядом. Мужчина не может жить и довольствоваться только одной.
– Это почему ещё?! – вспыхнула Мидэя, выдав себя, что она слушала именно их. – Кто это придумал?!
– Так тебе не нравится участь любовницы? – в жёлчности Лионель сегодня превзошёл всех. – Он ведь тебе тоже через время надоест, приедятся эти его синие-пресиние глаза и видеть его лишь иногда вполне сгодится. Только вот не знаю, с кем ты своё предназначение как женщины и матери будешь исполнять с ним или он тебе разрешит мужа завести?
Мидэя проигнорировав его слова, лишь сердито засопела:
– А как же любовь? – спросила она у Винса.
Но вместо Винса ей снова ответил Лионель:
– А наш князь не умеет любить, не способен он на это. Так что влюбляться в него последнее дело – намучаешься.
– Не собираюсь я из-за него мучиться! – нахмурилась Мидэя, и настроение её испортилось дальше некуда. – Просто люди извратили столько чувств, уничижили их, стоптали. А потом жалуются, что все несчастны.
– И я о том же, – снова влез Станис. – Люди такие ничтожества.
– Нет, не все они! Я не согласна! За людей стоит бороться. … Не буду я ничьей любовницей, – добавила Мидэя, невольно послав Данату сердитый взгляд, который он даже не заметил, увлечённо болтая с королём.
– Но и за меня ты замуж идти не хочешь? – ухватился за эту тему Лионель. – Что тебе мешает? И никаких любовниц. Или он настолько меня затмил?
– Не могу я за тебя пойти! Не судьба нам. Да к тому же у нас с Данатом уговор. Разве ты спрячешь беглых ведуний? Разве сможешь один защитить меня и мою святыню? А он слово дал. И в обмен на это у меня не будет других мужчин … кроме него, – поникла Мидэя.
– А ещё хорохоришься, что не станешь ничьей любовницей, – съязвил вожак вольверинов. – Ты всё же подумай про Сумрачный лес. Там ты получишь должное уважение.
– Вот бы провалиться мне на месте, – проворчал Лионель, видя, как в их сторону направляются ярлы, а с другой стороны поднялся король с королевой и Данат. – Сейчас начнётся представление. Все готовы? Мидэя, приготовься притвориться, что ты меня любишь.
– Я тебя и люблю. … В каком-то смысле, как доброго друга, – спохватившись, добавила она, глядя на то, как все рыцари ошалело на неё уставились особенно Лионель.
