Текст книги "Хранительница искры (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10
Вскоре заметив ползущий впереди обоз, который они нагнали без труда, Мидэя прошептала заклинание и лошади конвоиров и те, что тащили телегу встали как вкопанные. Чертыхаясь на чём свет стоит, воины Гратобора принялись стегать их батогами, затем спешившись, кинулись угрожать пленным, видя угрозу именно в «проклятых ведьмах». А затем застыли и конвоиры. Когда Мидэя поравнялась с повозкой, замок щёлкнул и клетка отворилась.
– Вас отведут в безопасное место. Пока мы снова не встретимся никоим образом не проявляйте себя, – кинувшись развязывать женщин и детей, наставляла она их. – Ничего уж пока не поделаешь, придётся покинуть родную землю и ваших родных, зато живы останетесь. Ты! – указала она на одну из девушек. – Знаешь, как запутать следы?
– Оставлять в траве и ветвях сплетённые путы?
– Дасту Ран Ру и так далее, – торопливо кивнула Мидэя, одновременно подавая знак показавшимся вольверинам. Но видя, что одарённая девушка не понимает, произнесла заклинание полностью. Далее не спеша, Мидэя подошла к застывшим мужчинам и прикоснувшись к их лбам двумя пальцами сказала что-то на резком непонятном языке. Данат со своими рыцарями только наблюдали и диву давались.
– А ты страшная женщина, – он поравнял их лошадей на обратном пути. – И сама справилась. Зачем тогда брала нас с собой?
– На всякий случай, – взглянув на него, улыбнулась Мидэя, довольная тем, как всё вышло.
– Эта улыбка уже на завтра или это за вчера? – хмыкнул Данат. Когда улыбалась она – ему и самому хотелось улыбаться и из-за этого он самому себе казался последним дураком.
– Сегодня мы с тобой прошлись по всем правилам Ирзы, так что до завтра можешь не отягощать свою светлость вниманием ко мне.
– А я ненасытный. Хочу и буду! Тебе бы начать привыкать!
– И жили они долго и счастливо, и умерли в один день, – пренебрежительно фыркнул Станис, потому что перебрасывались они словами вовсе не шепотом. И если остальные только ухмылялись, то вольверина раздражали людские заигрывания.
– Долго я бы с ней не протянул, – хмыкнул Данат.
– Да кто с ним будет счастлив!? – не отставала Мидэя. – Нас ждёт лишь умереть в один день, – но после этих слов она вдруг закусила губу, раздосадовано нахмурившись с видом, будто ляпнула лишнее, ощущая кожей, как на неё уставился Данат и что он вот-вот что-то скажет.
– И когда ты собиралась мне об этом сообщить? – процедил он, закипая гневом.
– Но мы же пока что не собираемся на тот свет, да и сила огня будет хранить нас обоих….
– Недостаточно убедительная защита!!! – рявкнул князь, развернув лошадь поперёк дороги, застопорив движение. – Раз есть противостоящая ему сила тьмы и те, кто ею владеет!
– Вот тут я что-то запутался малость, – влез как всегда любопытный Хезер. – То есть это взаправду, вы должны почить в один день?
– Она хочет сказать, что если убьют её – сдохну в тот же момент и я. А если убьют меня – она тут же отправится следом за мной, потому что мы связаны отнятым ею у меня даром. Так ведь, милая моя? – прошипел Данат, обжигая Мидэю взглядом штормового моря.
– Иначе у меня не получилось, – виновато выдавила она.
– Здорово, хоть пожить немного успел, – Данат был вне себя. И если Мидэя этого ещё не поняла, то его рыцари, втянув головы в шеи, приготовились к буре. – Кто дал тебе право решать, ведьма ты проклятая, пигалица зеленоглазая?!! Бесстрашная, да?! Заигралась, девица?! Ну вот я тебе задам, чтоб в следующий раз не разменивалась чужими жизнями! Чего я ещё не знаю?! Может, ты и срок отмеряла?! Я тебя высеку, и никто мне не помешает!
– Я помешаю, – вступился Станис.
– Не лезь! – рычал Данат. – Это не твоё собачье дело! Это лишь её и меня касается! Она девчонка с позаимствованной силой, которая думает, что всё может и всё знает, но на самом деле даже себе боится признаться, что это не так!
– Ты метко стреляешь, Станис? – взглянула на оборотня Мидэя. – Пусти в него стрелу.
Уговаривать вольверина не пришлось, молниеносно выхватив арбалет, Станис пустил в князя несколько стрел. Никто даже опомниться не успел, не то что увернуться. Но все стрелы до единой обогнули свою цель, не причинив Данату ни малейшего вреда.
– Видишь? Тебя не так-то просто убить.
Но князь даже слушать её не стал. Побледнел, развернул лошадь и галопом помчался к постоялому двору.
– Осерчал наш князь, – с облегчением вздохнул Винс.
– Ну, хотя и не сорвался, как в былое время. Мудреет, – заметил ему Хезер.
– Только вот ночевать с ним под одной крышей сегодня боязно. Раскурочит там всё горячая голова.
Но мебель Данат не крушил и взашей всех не гонял. Он сидел у огромного камина, глядел в огонь и медленно пил вино. Несмотря на такое обманчивое внешнее спокойствие, подходить к нему всё же никто не решался. Никто кроме Мидэи:
– Я изготовлю охранные амулеты для твоих рыцарей, они отразят тёмную силу, и приспешники морока смогут сражаться против них только на мечах, а в этом твои люди хороши. А тебе на теле выжгу особую руну, если ты не против, – тихо проговорила девушка, не обращающему на неё никакого внимания, князю.
– Но убить меня всё-таки можно, – это был даже не вопрос. Он по-прежнему не смотрел на неё. Хотя ему очень хотелось схватить её вытрясти из неё душу. Как она могла? Как им теперь быть?
– Да, возможно. И тебя, … и меня, – кивнула Мидэя. – Ты так боишься смерти, Данат?
С яростью швырнув бокал в камин, и вскочив, опрокинув стул, он метнул на неё такой взгляд, что Мидэя попятилась, а неизвестно откуда появившийся Лионель подошел ближе, приготовившись её спасать.
– Никто ещё не смел обвинять меня в трусости!!! Чтоб тебя, Дэя, я не боюсь смерти! Я злюсь, что из-за тебя одним заклятьем смерть заберёт двоих! Что толку, что ты носишься со своей святыней, ведь если я погибну – ты не сможешь её никому передать?! Злюсь, что даже на том свете мне от тебя не отделаться! Я злюсь, что ты решила всё за меня и не известно, что ещё за планы в этой голове ничего кроме леса не видевшей!
– Так не умирай. Или ты жалеешь, что из-за связующего заклятья меня теперь нельзя придушить и жить припеваючи без мучений? – не сдержалась Мидэя, уколов его в свою очередь.
– Уйди с глаз моих!!!
Хоть ей и выделили отдельную комнату, но спала она на редкость плохо. Всю ночь ей снились замученные знахарки-ведуньи, сожженные дети и вольверины на пиках. Священный огонь ощущал страдания этих земель, и его боль передавалась Мидэе даже во сне. Поэтому проснувшись ни свет, ни заря, она одолжила у хозяйки иглу и нити, и принялась штопать своё видавшее виды дорожное серое платье.
Лионель как раз застал её за этим занятием. В его глазах при её виде заметалось так много разных чувств, она всё ещё волновала его и он не терял надежду. Мидэя это видела. Она улыбнулась ему с нежностью вместо приветствия.
– Оставь это. Одевайся. Пойдём со мной! – сегодня Лионель был настроен решительно, словно знал, что она ему не откажет.
А всё потому что Мидэе стало любопытно, что же задумал этот парень, ведь для неё до сих пор самой большой тайной оставались мужские сути и сама любовь. Особенно в любовь она упёрлась, как в тупик и спросить было не у кого. В монастыре монахини на эту тему не распространялись, лишь говорили, что любовь – это и есть магия. Милка, которая может и знала побольше и могла поделиться сплетнями и взаправдашними историями о любви была далеко, а расспрашивать своих спутников ей было неловко.
Ничего не говоря, Лионель помог ей взобраться на лошадь. Своим товарищам он тоже отказался отвечать куда это они собрались, оставив всех в недоумении.
– Данат взял Росса и Икара и умчался на рассвете в столицу по делам, – проговорил он, пустив лошадь шагом, когда они отъехали от постоялого двора на приличное расстояние. – У нас целый день, чтобы побыть вдвоём. Я хочу разобраться. Ты должна мне объяснение.
– И что же ты хочешь узнать, рыцарь? – спокойно улыбнулась Мидэя. Она была вовсе не прочь внести ясность.
– Начти с того, почему ты готова рисковать жизнью и почему сама себе не принадлежишь? Как на самом деле Данат затащил тебя в кровать? И что меж вами твориться сейчас?
– Если я не рискну – миру людей наступит конец. Ими станет править тьма и все скрытые стороны сути человеческой выйдут и укрепятся – зло, ярость, жестокость, ложь, подлость, насилие. А добро, прощение, смех, способность видеть красоту, любовь – сгинут, сотрутся, о них забудут. Я верю в это, Лионель. За эти годы в монастыре мне пришлось о многом услышать и узнать, к нам приходило укрываться столько одарённых, что не уверовать в силу светлой магии и священного огня просто невозможно! Ты сам ощутил, как быстро исцелилась твоя рука. Нужно бороться, собирать своё войско, последователей священного Аввина и загнать тьму на своё место. В мире и так хватает жестокости, я не хочу, чтобы его краски и вовсе померкли. Поэтому у меня нет права думать лишь о себе. Но сейчас я еду с тобой по своей воле, сейчас я это я. И мне хочется узнать, куда же мы направляемся?
– Скоро узнаешь, – усмехнулись янтарные глаза. Больше он желал получить ответы на другие вопросы. Но Мидэя не сильно торопилась начинать рассказ про Даната.
– … Я не знала, что он смотрит. Тёплая вода сбивала мои ощущения, хотя я всегда чувствовала его ладонями. А когда я поняла, что он видел знак ордена – испугалась. Нужно было увести его мысли, заставить забыть. … Он настоял. Обещал, что после потеряет ко мне всякий интерес. За несколько дней до встречи в купальне я ранила его кинжалом, тогда же мы и бросили слова проклятья и оно ожило, вплелось, окрепло, когда соединились тела. Тогда я даже не подозревала, что слова возымели силу. Просто перетерпела, без удовольствия, а потом проплакала остаток ночи. Тебе сказать правду не решилась, да и рассорились мы с тобой накануне. Не хотела кровопролития, вспыльчивые вы оба. Вот и оговорила себя перед тобой. Но в ту ночь я поняла, что в Данате сокрыт дар силы и очень мощный. А когда проклятье сделало его одержимым и он захотел любовных утех снова – я решила, что он не достоин нести в себе такой дар и что последней искре не помешает добавить сил. … Но одержимость князя не спадает и отчасти я тоже в этом повинна. Это меж нами и творится. Чтобы унять мучения ему достаточно видеть меня и иногда касаться, – пожала плечами Мидэя, – Остальное это уже его характер. Как это прекратить я пока не знаю, кроме того способа, что поведала нам Ирза.
– Поцелуи это слегка иногда касаться? – недоверчиво протянул Лионель. – Ведь он ревнует. Он решил, что ты принадлежишь ему. Такого норова как у Даната ещё поискать надо, но ты уверена, что это всего лишь проклятье?
– Что же это может быть ещё? – удивилась Мидэя.
Лионель промолчал, не решившись поделиться с ней своими догадками, да и говорить о своём бывшем друге ему больше не хотелось.
– И когда же меня ждёт моя смертельная рана, ради которой, ты собственно, и почтила нас своим присутствием? – постарался произнести он шутливым тоном не сводя с неё глаз. Как же ему нравилось просто смотреть на эту девушку! На её открытое такое чистое юное лицо, эти распахнутые изумрудные глаза, видеть улыбку на мягких чувственных губах, вырывающееся облачко её дыхания, как иногда в размышлениях она хмурит брови. Его сердце сжималось, пропуская удары.
– Я бы хотел увезти тебя далеко-далеко отсюда, от всего и от всех, – выдохнул он.
– Надеюсь, мы не прямо сейчас отправляемся в далёкую даль? Потому что ничего не выйдет. Огонь избрал вас для своей защиты, а Фарас землю, где он возродиться. Да и я положа руку на сердце пока не могу оставить этого пришибленного, загнётся он совсем без меня. Так куда ты меня везёшь?
– Уже скоро.
Никак такого Мидэя не ожидала, что он привезёт её к портнихе модистке. Думала к озеру или священным столпам, или ещё что, но подобная забота от мужчины была ей всё ещё непривычна. И поначалу Мидэя даже ринулась отпираться, зная дороговизну тканей. Сами рыцари и уж тем более князь, были одеты хорошо, даже богато. Добротное сукно, вареная кожа, меха, серебряные пряжки и пуговицы. Но Лионель настаивал и даже обиделся за её отпор, поэтому Мидэя сдалась и с помощью портнихи ей подобрали тёмно-зелёное дорожное платье, нарядное кремовое, отделанное серебристыми кружевами и тёплую коричневую накидку, подбитую лисьим мехом. Состояние почти детского восторга нахлынуло невольно. Мидэя не могла скрыть радости от покупки таких вещей, особенно ей нравились серебристые кружева. Никогда в жизни у неё не было подобных нарядов. Поэтому в обратный путь она отправилась в обновках, а кремовое платье аккуратно упаковали. Она было начала жарко благодарить Лионеля, но тот оборвал её попытку.
– Мне просто приятно сделать что-то для тебя. И мне радостно вдвойне оттого, что тебе понравилось. Для любимой девушки ничего не жалко!
Сначала Мидея оторопела, а затем отмерев поражённо вздрогнула. Сердце подпрыгнуло не от радости, оно защемило, перейдя на гулкие удары. В который раз её посетило предчувствие, что вместе с Лионелем ей не быть. Что другие глаза смотрят ей в душу штормовым морем, предупреждая, что буря шутить не любит, что со стихией стоит быть осторожней, что быть беспощадным в его природе.
С тех пор как она забрала дар и связала себя с Данатом, она стала лучше чувствовать и даже немного понимать этого мужчину. Он так и не пережил потерю матери, нося боль в своей душе. Поэтому привязаться к кому-то теперь для него было равносильно смерти. Он был избалован богатством и вниманием со стороны женщин и как ни странно ценил преданность, и то что Лионель выбрал вместо него её, князя взбесило и он попытался убрать преграду. Да, вот такое у него было странное понимание мужской дружбы, где не было место настоящим чувствам где-то и к кому-то на стороне, забавы да, попойки, турниры, сражения, путешествия, праздная лень за компанию, но никаких сердечных зазноб, которые могут развалить эту самую мужскую дружбу. За вздорностью вспыльчивого князя стоял страх быть покинутым. И то что он злился на неё с каждым днём всё сильнее, значило, что князь невольно привязывается к ней, он не хочет этого, но ничего не может с собой поделать. Что боль пожирающего его проклятья достаточно унять её присутствием и простым пожатием руки, а вот поцелуи – это он уже берёт сам для себя, движимый иной потребностью, такой же собственнической и капризной, как и он сам. Но в тоже время страх потерять, заставляет Даната меняться, хоть и с большим трудом, но брать себя в руки. Хорошенько поразмыслив, Мидэя сделала для себя вывод, снова поражённо вздрогнув – она нравится князю Данату. А ей нравится, то что она ему нравится. От осознания того, что ей хочется привязать его к себе ещё сильнее, покорить, вытащить наружу его лучшие качества, которые он прятал очень глубоко в себе, восхититься этим, признать его, принять и …принадлежать ему. Мидэя покрылась мурашками.
– Нет, не может быть, это всё его дар, связующее заклятье, я что-то сделала не так, – пробормотала она, качая головой, отказываясь верить в то, что она не прочь узнать что такое любовь именно с князем Данатом, с этим синеглазым извергом.
– Что ты сказала, я не расслышал? – Лионель ухватился за звук его голоса, потому что она молчала с тех пор, как он назвал её любимой, не отвечая не его откровение, и желание услышать хотя бы что-то рвало его на части.
– Ты дорог мне как я тебе уже говорила. Дорог не потому что вашу дюжину выбрала моя святыня. Ты был добр ко мне, и после всего, что меж нами было, я не останусь к тебе равнодушной, но любовь ко мне принесёт тебе страдания. А я не хочу, чтобы ты страдал, – честно ответила Мидэя, вздохнув ловя на себе его несчастный взгляд. – Нас впереди ждёт много трудностей и испытаний, и радости будет так мало. Мне жаль, что сердечные дела лишь отягощают эту ситуацию. Мне жаль, что я перешла дорогу вашей дружбе. Мне жаль за всё, что произойдёт. Но ты нужен мне, Лионель. Такой друг как ты дороже золота.
– Данат разобьёт тебе сердце, он много уже сердец перебил. И иначе он не может, – упав духом, выдавил рыцарь.
– Я это знаю. Но пока до моего сердца он по-настоящему ещё не добрался. Посмотрим, как у него это получится. … Пойми же, я обязана сохранить всех вас ради тысяч ещё не рождённых детей, ради будущих рассветов, ради того, чтобы все мы нашли свою любовь. Ты ведь будешь рядом?
– Я попробую, – тяжко вздохнул Лионель. – А вот это неспроста, – кивнул он, заметив маячившего посреди дороги Хезера.
– Ну, в общем, я предупредить вас хочу, – крикнул Хезер. – Там князь грозится всем головы посносить. Лютует он что ты куда-то увёз его девицу ненаглядную. Как узнал, так и спал весь с лица. Думайте теперь что ему сказать.
– Его девицу? – фыркнул Лионель. – С каких это пор она с ним?!
– С тех самых запутанных, холера вас разберёшь, – выдал Хезер. – Я не знаю, меня не спрашивай, сложно меж вами всё, только и мы из-за этой неразберихи под вожжу попадаем. Страх как не хочется снова ваш мордобой растаскивать. О, я смотрю, ты принарядилась! – заметил он, наконец, рассмотрев Мидэю. – Прям, как принцесса хороша!
Князь встретил их в дверях холодной, как северный ветер улыбкой и колючим взглядом, всем своим видом показывая, что им не пройти мимо его гнева:
– Да ты что, теперь она ещё больше стала похожа на служанку и ни один северянин на неё даже не посмотрит! – ядовито выдавил он, прожигая взглядом Мидэю, потому что на Лионеля он смотреть не мог, борясь с желанием убить того на месте. – Милый Лионель наряжает нашу красавицу, а падонок князь будет спасать наши шкуры, особенно эту, с зелёными глазами! Ладно он безмозглый влюблённый олух, а ты то что?! Ты представляешь куда ты направляешься или ты каждому самцу, кто на тебя слюни распустит будешь нож к горлу приставлять?! Тогда уж лучше всех нас тут в рядок и закопать, раз уж ты решила наш век укоротить! Я с тобой разговариваю, мне отвечать надобно, а не моргать как корова!!!
– Представим всё так, будто это моя невеста, путешествующая вместе со мной, – заговорил вместо Мидэи Лионель. – И тогда пусть попробуют её тронуть. Зато так она рядом будет, и её не отошлют к слугам.
– Твоя невеста? – задохнулся Данат, хотел усмехнуться, но так и не смог.
– А что если и так? – с вызовом посмотрел на него Лионель. – Ты вон тоже к северному владыке за женой засобирался. А я у своего отца пятый сын, мне благородный род продолжать не нужно, я могу и простолюдинку в жёны взять.
– Он что тебя замуж позвал? – Данат окатил Мидэю ледяным взглядом, от которого та вся поёжилась.
– Не звал. Вроде бы. Не до этого мне сейчас. Если это тряпьё угроза для нашей жизни я его сниму, чего ты разошёлся?
– Только прямо здесь не раздевайся, а то у тебя ещё куча женихов появится, в очередь придётся становиться, – едко заметил ей Данат. – Но ты дала Лионелю понять, что будешь не против, когда он попросит твоей руки.
– Да с чего ты взял, святые мне в помощь!? – теперь не только ей, а даже гребущейся курице за сараем стало ясно, что князь исходит пеной от ревности.
– В монастыре же не рассказывали, что принимая подарки от мужчины, женщина заведомо согласна принадлежать ему? – продолжал язвить Данат.
– Не рассказывали. Как и то, что за свою безопасность девушке нужно расплачиваться своим телом, ведь у взбалмошных господ своя монета! – отрезала Мидэя, осадив его желчь. – Здесь вам не турнир! Я свободна и у меня есть чувство собственного достоинства, у меня ещё осталась честь, хоть вы её по очереди и пытались растоптать! Я никому не принадлежу, лишь себе и своей вере!
– Да что ты! – высокомерно протянул Данат, сузив глаза, что было уже не добрым знаком. – Давай вот теперь я расскажу тебе, как обстоят у нас дела уже после того, как ты приголубила сначала Лионеля, а затем со мной полежала, но кто старое помянет, тому глаз вон. … Так вот, моя милая зеленоглазая одинокая и растерянная дикарка – твоя жизнь теперь принадлежит мне. Ты попросила у нас защиты ведь тебе больше некуда податься, ты доверила нам свою тайну, и мы размышляем, как нам с этим быть. Я князь Фараса, я третий на престол Эрии, я командую этим отрядом, и плачу своим рыцарям звонкой монетой не скупясь, и хоть мы тут все за пани брата, но они обязаны исполнить любой мой приказ, так как на их службу был подписан договор. Я тебе здесь не мальчик на побегушках! Ты наградила меня какой-то съедающей меня бесовщиной, за нами тянется какая-то нечисть, ты отправляешь одарённых изгоев укрыться в моих землях, а что ты даёшь взамен? Гору неприятностей, которая нас ждёт? А? Уговор должен быть обоюдно выгодный, ты должна это знать, так дела не делаются. Я должен принять тебя такой без условий?! Я ничем тебе не обязан, дорогуша! Ведьма сказала есть и другой выход, так что я теряю, моя душа и так пропащая, – Данат смотрел как она старательно поджимает дрожащие губы, какое бездонное отчаянье застыло в её глазах.
– Что ты хочешь? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Ты знаешь. Мне надоело ходить вокруг да около!
Мидэя кивнула, ни на кого не глядя:
– Я ни с кем другим и не была. Это была всего лишь прогулка и разговоры.
Допустить того, чтобы он развернулся и пошел по тёмному пути она никак не могла, эти воины, как ни странно, были её последней надеждой, искра священного огня прибилась именно к ним, её святыня желала, чтобы она зачем-то оставалась рядом с ними. Выходит, ей ничего не оставалось, как согласиться принадлежать воле князя.
– Хорошо. Ты подтверждаешь, что ты принадлежишь и подчиняешься мне и душой и телом? Без всяких утаиваний и интриг, без зла и ропота? – он знал, что победил, но это было лишь первое их сражение. Впереди маячило самое главное – эта ведьма должна его полюбить!
Мидэя кивнула, ощущая себя абсолютно сломленной.
– А я в свою очередь обеспечу тебе и твоей лампадке защиту и укрытие, – произнёс Данат, подходя к ней ближе, притянув к себе не сопротивляющуюся девушку. – Вот видишь, когда мы во всём разобрались – всё станет куда понятнее и проще, – он провёл кончиками пальцев по её лицу, отводя в стороны выбившийся светлый локон.
– Проще не будет, – шепнула она, подавленно, поднимая на него свои глаза.
– Смотря что мы имеем в виду, – улыбнулся Данат, нарочно поцеловав её в губы при всех, чтобы раз и навсегда закрепить своё превосходство. – Будь поблизости! – крикнул он удаляющемуся Лионелю. – Она сотворит для нас обереги, как и обещала.
– А если кто с постоялого двора увидит и донесёт? – спохватилась Мидэя, помню, что безопасность пламени и её миссия прежде всего остального.
– А он всех разогнал, – проговорил Винс. – Наш князь не лыком шит.
– Тогда мне нужен котелок, пылающий костёр и все вы. Ах да, и ещё твой серебряный кинжал из сапога, – повернулась она к Данату, протянув руку.
Вскоре во дворе запылал костёр, князь не раздумывая расстался с кинжалом, подарком его деда, а Икар принёс ей подходящий котелок.
Мидея срезала с каждого рыцаря прядь волос и взяла по капле их крови, добавила свой локон и клочок белой гривы своей кобылицы, обратившегося дара Ирзы, затем призвав филина добавила туда же перьев, веточки тутта и последним опустила серебряный кинжал. Выпустив в огонь несколько искр священного пламени, она подвесила котелок над костром, шепча заклинания. Дым от костра поднимался не вверх, а стекался в котелок, а языки пламени стали зелёными, танцуя и отражаясь в глазах собравшихся вокруг него рыцарей.
