Текст книги "Последний любовник"
Автор книги: Лаура Ван Вормер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Это Венди. Она отлично откапывает информацию.
– А, девчонка из секьюрити?
– Да. Но вернемся к этому. – Александра тычет пальцем в мою тетрадь. – Отличная работа. Хочешь работать на меня? И отчитываться только передо мной?
– Ты же только что увольняла меня, – напоминаю я.
– Из «ВСКТ», – уточняет Александра. – А теперь я предлагаю тебе присоединиться к «ДБС».
– В качестве кого?
– Вот это мы и узнаем со временем. Ты сообразительная, неглупая и отлично пишешь. Кроме того, ты лояльна до слепоты, что мне очень нравится. – Александра хитро улыбается. – До тех пор, пока твоя лояльность распространяется на меня. А еще я тебе почему-то доверяю. Этого достаточно. Мне кажется, что у тебя все получится – за что бы ты ни взялась. Просто сейчас у тебя нелегкий период: ты свободна делать что хочешь, но все валится из рук, ты не можешь больше жить в родном городе, но не находишь в себе сил его покинуть; ты хочешь отомстить, но не видишь способа.
– Или его просто нет.
Александра запрокидывает голову и смеется. Смех у нее низкий, красивый.
– Кто ищет, тот находит, помнишь? Твои незаконченные дела однажды призовут тебя к ответу.
Незаконченные дела.
– Давай же, Салли, соглашайся. Будем работать в одной команде.
– Присоединяйтесь к «развеселой компашке Александры»?
Она недоуменно приподнимает брови.
– Это из одного интервью для статьи «Оправданные ожидания», – поясняю я. – Высказывание одного из твоих пылких поклонников. Целиком это звучало как-то вроде: «Она живет и работает ради торжества справедливости, та-та-та… короче, присоединяйтесь к развеселой компашке Александры и будете жить счастливо и радостно. И пусть вас не смущает тот факт…» – Я резко умолкаю, прикусив язык.
– Пусть вас не смущает тот факт? – подталкивает меня Александра.
Пожимаю плечами. Я давно знаю, что Александра – лесбиянка, а ей, должно быть, известно, что я это знаю. Да это и не секрет. Просто меня все равно это немного смущает. Мне сложно произнести это вслух, особенно после событий последних дней.
– Ну же, Салли?
Что ж, если я соглашусь на нее работать, я должна научиться быть откровенной.
– Окончание воспевало «развеселую компашку», в которой не только мужчины, но и женщины обожают красотку Александру, причем небезответно.
– Вот как? И что ты по этому поводу думаешь?
– Когда я впервые услышала об этом, очень удивилась. В то время мне казалось, что ты склонна окружать себя людьми, с которыми тебя не связывает ничего, кроме работы.
Александра грустно улыбается.
– Мы работаем в бешеном ритме. Влечение здесь становится только помехой. – Она бросает короткий взгляд в окно. Мы уже почти у аэропорта. – Надеюсь, это не помешает тебе принять мое предложение о работе?
– Нет, – коротко отвечаю я.
– Вот и славно! – кивает Александра, явно расслабляясь. – Но, должна заметить, ты из тех, кто любит ходить по краю пропасти. Мне придется за тобой приглядывать.
Что это должно означать? Впрочем, меня это не касается.
Подъехав к аэропорту, высаживаемся у главного терминала. Лужи на асфальте начинают подмерзать, поэтому я стараюсь ступать осторожнее. Водитель лимузина провожает меня до входа в здание и возвращается к машине.
Похоже, Клиффа совершенно не удивляет мое внезапное появление.
– Привет, – улыбается он, когда я сажусь в соседнее кресло.
– Привет. Ты чего убежал? Спешишь куда-то?
– Меня ждет работа, – скривившись, отвечает он. – Возвращаюсь в Лос-Анджелес.
– А как же Лилиан?
– О, у нее все в порядке! Она оставила сообщение в моем офисе. Просила не волноваться, объяснив, что просто хочет побыть одна.
– Отлично. А где она, дома?
– В Палм-Спрингс.
Чертова пустыня! И уж точно не Гавайи. Значит, она не со Спенсером.
– А где именно?
Клифф пожимает плечами:
– Черт меня побери, если я знаю! Самое странное, что Лилиан всегда говорила так, – делает он капризное лицо, изображая актрису: – «Ненавижу пустыню! Мы туда не поедем!» А теперь она торчит в Палм-Спрингс! Я думаю, логично предположить, что если она и потащилась в пустыню, то ее на это кто-то подбил. – Клифф с досадой качает головой. – Ты ее туда не звала, я тоже. Остается подозревать весь остальной мир.
– И что теперь будет с вашими отношениями?
– Наверное, то же, что и всегда. С момента нашей с Лили встречи я никогда не знал, чего от нее можно ждать. Она такая… непостоянная, неусидчивая! Возможно, именно поэтому она всем и нравится. – Клифф подмигивает мне, словно я тоже вступила в клуб обожателей Лилиан.
– Знаешь, мне кажется, она могла уехать со Спенсером, моим другом.
– Я видел его.
– Когда именно?
– Вчера. Он заехал к Лилиан. Искал ее, как и я. Мы столкнулись, когда он сидел на ступеньках у входа.
– В котором часу это было?
– Утром, в районе десяти.
В десять. А в десять сорок, по словам полиции, он улетел в Гонолулу.
– Ты уверен, что это был он?
– Да. Он издатель Килоффа, мы поговорили о новой книге. Еще он упомянул, что вы накануне отвезли Лилиан домой. Потом я уехал в аэропорт, а он остался. А что?
– Спенсер тоже пропал.
– Ого! – Клифф даже немного теряется. – Может, они и правда вместе уехали в Палм-Спрингс?
– Может.
Он еще некоторое время сидит с задумчивым лицом, затем оборачивается ко мне. Глаза у него прищурены, изучают меня.
– Значит, мы остались вдвоем, Салли Харрингтон. А впереди у нас долгий полет, и мы можем познакомиться ближе.
– Да. Только я никуда не лечу. – Я встаю с кресла.
– Тебе не нужно в Лос-Анджелес? – У него разочарованный тон.
– Нет. Я просто приехала узнать, что с тобой. Ты ушел, не попрощавшись.
Он тоже встает:
– В таком случае мне очень жаль. Значит, придется коротать ночь одному. А я уже подумал было, что мне чертовски повезло. – Клифф улыбается и протягивает мне руку. Когда я пожимаю ее, моя рука оказывается в ловушке.
Черт, он действительно интересный мужчина! Есть в нем что-то притягательное. И он определенно не похож на президента крупного финансового образования.
– Мне кажется, погода совершенно нелетная. – Я еще у терминала обратила внимание, что многие рейсы отложены. – Вряд ли ты улетишь раньше утра. Хочешь, я подброшу тебя до отеля? Меня ждет машина.
– Ты очень добра, но я вынужден отказаться. – Клифф отпускает мою руку. – Я боюсь пропустить свой рейс. Мне и правда срочно нужно в Лос-Анджелес. – Я даже не понимаю, как это происходит, но вот уже его рука обвивает мою талию, а губы нежно касаются щеки, целуя. – До свидания. – Он делает шаг назад. – И спасибо за приятный день. Начинался он совсем не так радужно.
– Не за что, – ошеломленно отвечаю я и, отвернувшись, ухожу прочь.
Глава 9
Обратная дорога до Манхэттена в лимузине Александры благословенно-спокойная. Я коротко докладываю своей новой патронессе о разговоре с Клиффом, а все остальное время она разговаривает по телефону с неким Кифером, находящимся в Тибете, и обсуждает с ним бурную реакцию местного населения на результаты китайской экономической конференции.
Высадив Александру у здания «ДБС», водитель отвозит меня в отель «Рига Рояль». О номере позаботилась моя новая патронесса, и я чувствую запоздалую благодарность. Уютная комната, теплый плед на кровати, мягкие полотенца в ванной.
Уже почти два часа ночи, и я ужасно голодна. За весь сегодняшний день я практически ничего не ела. Моя новая начальница вообще почти не ест – максимум, что она себе позволяет, это несколько отварных морковок и зеленый горошек. Иногда ей приносят поп-корн, приготовленный без масла и соли.
Звоню домой и прослушиваю автоответчик. Первым идет сообщение матери. Она говорит, что ей понравилось, как я выглядела на экране телевизора, и что мой брат Роб видел мой дебют в компании друзей в баре.
Вот дура! Я совсем забыла, что вечером снималась в новостях. Сейчас мне это кажется не более реальным, чем то, что я выиграла пятьдесят баксов в казино (которые, впрочем, тотчас просадила в другом автомате).
Следующий голос принадлежит Дагласу.
– Салли, ну ты даешь! – говорит он. – Включаю новости и кого я там вижу? Ты была великолепна, милая! – Он настолько восхищен, что даже не замечает, что назвал меня «милой». – Я и не знал, что тебя покажут по телику! Это повторится еще? Слушай, почему ты меня не предупредила? Надо же, на национальном канале, в прямом эфире! Салли, ты молодец, малышка. – Даг торопливо вешает трубку, словно вспомнив, с кем разговаривает.
Наверняка он уже спит, но мне все равно. Я так рада, что он позвонил! Такое ощущение, будто я с ним много лет не разговаривала и ужасно соскучилась.
– Рентам у телефона, – произносит заспанный голос. Даг уверен, что в такое время могут звонить только по работе. Ему часто звонят среди ночи из полиции, чтобы сообщить о жутком кровавом убийстве. Даг рассказывал мне, что его не раз поднимали с постели, когда происходила резня во время свадебного приема или разборка с летальным исходом в ночном клубе, как это было на прошлой неделе. Конечно, Нью-Хейвен не Нью-Йорк, но здесь тоже случаются ужасные убийства.
– Даг, это Салли. Мне жаль, что я разбудила тебя.
– Да ни черта тебе не жаль, – добродушно смеется он. – Ты нарочно сделала мне пакость.
По голосу понятно, что он рад меня слышать.
Я рассказываю ему о своем дебюте в новостях, о неожиданном разговоре с Александрой, о новой работе.
– Резкий переход от увольнения к повышению, ты не находишь? – спрашивает Даг.
– Точно.
– И чем будешь заниматься?
– Пока не знаю.
– А как же газета?
– У, ненавижу эту работу!
Пауза.
– Значит, переедешь в город?
– Пока не знаю, – повторяю я. – Мне еще неизвестно, на полный ли день меня берут. Надеюсь, что нет. – Вздыхаю. – Честно говоря, мне вообще все надоело.
Даг молчит.
– Слушай, ты же знаешь, что я была в Калифорнии?
– Ты говорила.
– Да. Но я не сказала, что порвала со Спенсером.
– Очень любопытно.
– Я даже не знаю, нужны ли были мне эти отношения. Возможно…
– Я не имел в виду, что меня интересуют подробности. Я хотел сказать: «Это любопытно – ты с ним порвала, и он пропал».
– Откуда ты знаешь, что он пропал? – удивляюсь я.
– Было сообщение об исчезновении Лилиан Мартин. Кроме того, в полиции говорят, что, возможно, она со Спенсером. Весь Каслфорд полон слухов, ведь Спенсер часто бывал в городе.
– Похоже, Лилиан нашлась. Она в Палм-Спрингс.
– А он? Он с ней?
Я отвечаю не сразу:
– Не знаю. Мне это не слишком интересно.
– Поверить сложно. Ты подцепила красавчика, который соблазнил немало женщин. Наверняка тебе льстило, что он на тебя так крепко запал. И вдруг он улетает с другой. Разве это не обидно?
Один-ноль в пользу Дага. Я просто одна из тех дурочек, которые в какой-то момент решали, что украли сердце Спенсера. Больше того, многие из них бросали чудесных мужчин, променяв их на Спенсера. А я, наверное, бросила самого чудесного. Что я должна сказать, как мне оправдаться? Да и нужно ли это Дагу?
– Мне хотелось тебе позвонить.
– Ты уже вчера звонила.
– Я имею в виду – позвонить и рассказать. В прошлый раз разговора не вышло.
– Рассказать что, Салли? – В голосе Дага отчетливо слышатся резкие нотки. Похоже, он начинает злиться.
– Я хотела признаться, что, возможно, совершила ошибку.
– Возможно. Действительно, почему бы не вернуться к добряку Дагу? Тем более что больше ничего не остается!
– Ну уж нет! – почти кричу я. – И позволь тебе напомнить: это ты предпочел мне общипанную курицу из офиса, а когда понял, что между нами все кончено, ты снова бросился в ее объятия, не прошло и пары дней!
– Все, что между нами было, – это пара пьяных поцелуев. Я не изменял тебе до тех пор, пока ты окончательно не бросила меня!
– Да? И это не тебя я поймала с той девицей в баре?!
– Это не в счет! Я был в стельку, и мы просто целовались!
– Просто! А как ты обжимался с Дебби Энн Болтон! Или это тоже был простой поцелуй?
– Но это же было…
– Ладно, ладно, – говорю я примирительным тоном. – Я вообще не то хотела сказать. Честно говоря, я повела себя некрасиво и глупо. Даже не буду притворяться, что теперь не жалею о том, что сделала. Сейчас мне довольно паршиво, Даг. Чувствую себя жалкой, испуганной, и вообще у меня ощущение, что я совершаю одну ошибку за другой. – Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Поэтому сейчас я постараюсь сосредоточиться на работе. Если ты вдруг захочешь мне позвонить, я буду рада. Если нет – что ж, я пойму. На твоем месте я бы не позвонила, наверное…
– Перестань заниматься самобичеванием, – обрывает меня Даг. – Тебе это не идет.
– Я и не занимаюсь! Я просто возвращаю тебе твой же звонок!
– Ты пресмыкаешься сейчас передо мной, после того как повела себя как слон в посудной лавке.
– Ладно. Пусть за тобой останется последнее слово. Но если ты захочешь позвонить…
– Салли…
– Да что там обсуждать! Все и так ясно. Я заслужила это. Слон, надо же! Похоже, я вообще не умею строить отношения!
– Да нет же! Послушай меня!
– Ну что еще?
– Тебе было скучно.
Это заставляет меня прислушаться. О чем он, черт возьми?
– Что?
– Я говорю о наших отношениях. Ты маялась от скуки. И я тоже. Когда появился он, я начал ревновать, и это придало нашим отношениям оттенок новизны. Поэтому ты так яростно взялась за работу – тебе нужно было что-то, что тебя заинтересует. А я бесился, потому что ты нашла в жизни что-то помимо меня. Но ведь это было правильно! Тебе было просто необходимо двигаться вперед.
– Погоди! – останавливаю я его. Господи, как это похоже на нас: сначала винить друг друга, затем брать вину на себя. Словно мы раз за разом проигрываем один и тот же сценарий, хотя пьеса и меняется. – Ты не прав. Разве что в том, что касается работы – она пьянила меня тогда.
– Я прав во всем. Обернись назад, посмотри, какими были наши отношения. Каждая встреча была предсказуема и запланирована. Мы уже вели себя словно глубокие старики, скучая, но не находя в себе сил расстаться.
– Неправда, – качаю я головой. Или правда?
– Правда, Салли. Не знаю, в чем было дело, но мы оба скучали. Разве мы занимались чем-то помимо того, что спали, пили и ели?
– Этого мало?
– А разве этого достаточно? Когда мы были детьми, мы ночью катались на лыжах с горы, помнишь? А как мы играли в гольф? Однажды ты чуть не сломала мне клюшкой руку! А прыжки с парашютом? Куда все это делось?
– Даг, тогда мы были свободны, у нас не было работы, мы не стремились делать карьеру…
– Знаешь, что я думаю? Что если мы сможем преодолеть дурацкую неловкость и однажды снова станем друзьями, все вернется. А отношения… наверное, это не для нас.
Размышляю над его словами. Вдруг меня начинает мучить страшное подозрение.
– А когда это ты успел стать таким мудрым? Кто это тебя надоумил?
Пауза.
– Я встречаюсь с одной очень умной женщиной.
Мое сердце сжимается.
– Она – психоаналитик.
Сердце облегченно расслабляется.
– Понятно…
– Я узнал много интересного о своей жизни. Понял, какую ошибку свалял с бывшей. – Это он о бывшей жене, той самой, что сбежала с маклером. И тоже от скуки.
Неожиданно я начинаю прозревать. Мне всегда было тоскливо рядом с Дагом, его практичность и рационализм в сочетании со строгим распорядком дня могли взбесить и ангела. По сути, когда появился Спенсер и дал мне яркую социальную жизнь, я расцвела, я была захвачена водоворотом встреч, приемов и веселья. А ведь для Спенсера все это было только работой. Разве Даглас виноват в том, что весь его восьмичасовой рабочий день посвящен разгребанию материалов криминалистики, судебных экспертиз и что в обеденный перерыв он не мог сводить меня в ресторан, будучи погребенным под грудой томов гражданского права? Преступления совершаются каждый день, и кто-то обязан заниматься ими точно так же, как кто-то должен бывать на приемах и общаться со знаменитостями.
Мне нравилось, когда Спенсер приглашал меня с собой в клубы и галереи. Я никогда не отказывалась. Зато я ни разу не побывала в суде, где Даг торчал порой до глубокой ночи! А как мы развлекались? Самое большее, на что хватало времени и сил, – это побарахтаться на полу с собаками.
– Н-да. Наш разговор дает мне пищу к размышлению, – тихо бормочу я.
– Может, тебе тоже стоит сходить к психологу?
Как и многим людям, оказавшимся в затруднении, мне кажется, что мои проблемы особенные, что ни одному психоаналитику не под силу в них разобраться. Вообще у меня забавно устроены мозги. Стоит кому-нибудь сказать мне, что со мной все в порядке, я тут же добавлю: «Да-да. Зато что-то явно не в порядке с миром, в котором я живу!»
Возможно, я стала обвинять окружающий мир в несовершенстве после того случая с моим отцом. В процессе расследования на мою семью было вылито столько грязи! Я даже пожалела, что затеяла расследование. Я старательно уложила воспоминания об этом в огромный ящик и задвинула подальше в пыльный угол (и с каждым годом задвигаю все глубже), чтобы они не вырвались наружу и не свели меня с ума. Такое странное ощущение – я вроде как постаралась все забыть, но самое наличие этого ящика в темном пыльном углу, я думаю, в значительной мере определяет мое поведение в жизни.
– Пожалуй, ты прав. Я схожу. Скоро.
Молчание.
– Не подумай, что я… – начинает Даг. Неловко покашливает. – Короче, я люблю тебя.
Я улыбаюсь.
– Наверное, этого не изменить. Я тоже всегда буду относиться к тебе иначе, чем к другим.
– Я бы не стал зарекаться, Салли.
– В любом случае я намерена целиком уйти в работу. Честно говоря, то, как я к тебе отношусь, очень важно для меня. Возможно, это самое главное, что во мне осталось.
– И как же ты ко мне относишься? – Я слышу напряжение в его голосе.
Хороший вопрос. Я знаю, что люблю его, но ведь любовь бывает разной. Что, если он ждет совсем иной любви, чем та, которую я чувствую?
– Я знаю, что люблю тебя, – повторяю я вслух. – Только вот…
– Ты не уверена, надолго ли этого хватит, – заканчивает за меня Даг. – Понимаю. Послушай, давай подождем пару недель, пока не осядет пыль от всего произошедшего. А там… а там станет ясно, захочешь ли ты поужинать со мной.
Каким он стал мудрым! Черт, к тому моменту, когда я клала трубку, я уже была уверена в том, что у Дага Кто-то есть.
Вскочив с кровати, энергичными шагами направляюсь в ванную. Залезаю под горячий душ, рассматриваю себя в большом зеркале. Я не слишком удовлетворена видом своего обнаженного тела – впрочем, как всякая женщина.
Интересно, что заставляет мужчину спать с женщиной? Как много в этом физического тяготения и как много работы мозга? Достаточно ли внешней привлекательности? Или нужна изюминка, делающая женщину исключительной?
Интересно, что должно в таком случае заставить мужчину выбрать меня объектом своего интереса?
ЧАСТЬ 2
Глава 10
Четверг и пятницу я провожу в Манхэттене. Позвонив Ройсу в газету, предупреждаю, что не появлюсь, потому что у меня дела на студии.
– Тогда уж привези материал погорячее, а то можешь нарваться на увольнение, – добродушно ворчит Алфред.
– Эй, а разве не я на днях достала тебе контракт с владельцем казино? – возмущенно говорю я, и Алфред вешает трубку.
Я до сих пор не в курсе, какие у Александры на мой счет планы. Пока я занимаюсь пробными выпусками новостей, а также исправляю чужие тексты. Я стараюсь вовсю, хотя эти заметки сильно отличаются от газетных статей. Я даже для Александры кое-что писала, с нуля, и она почти ничего не исправила – а ведь наша суперведущая славится придирчивым характером и порой часами торчит в офисе, корректируя то, что должна прочесть в эфире. Уилл помог мне связаться с другими отделениями канала по стране, дабы я собрала самый острый и горячий материал.
– Ты точно не занималась этим раньше? – спросил он меня как-то, ткнув пальцем в распечатку.
– Нет.
– Ты отлично справляешься, – похвалил он. – Этот материал получился просто убойным. Мы сработаемся.
Мне хотелось спросить, в чем именно мы сработаемся, но я не решилась. Моя роль на канале по-прежнему загадка для меня. Похоже, меня пытаются приткнуть сразу везде, чтобы проверить, на что я способна. Все ребята в студии с интересом ждут, какую должность мне предложит Александра. От предположений они воздерживаются.
Например, как-то меня заслали в самый дальний офис здания, к некому мистеру Грэму, седому старцу, который предоставил мне материалы о войне и велел отобрать лучшее.
– Но я не слишком разбираюсь в танках и окопах, – призналась я.
– Правильно, потому что это не ваша епархия, леди, – усмехнулся старик. – Просто отберите, что может заинтересовать аудиторию.
Как я позднее узнала, мистер Грэм – такой же сотрудник канала, как и я: его должность неизвестна никому, кроме Александры.
– Он работал в Лондоне с Эдуардом Роско Марроу во время Второй мировой, – рассказал мне главный осветитель как-то во время ленча.
– Да это же было шестьдесят лет назад! Чем он может заниматься?
– Он что-то там подбирает для Александры. Точно не знаю. А ты что делаешь?
– Я тоже подбираю что-то для Александры, – пожала я плечами. – Но ты же не хочешь сказать, что и мистер Грэм не знает, чем именно он занимается?
– Если и правда не знает, то он ловко скрывает это на протяжении многих лет! – Парень весело рассмеялся.
– Он – продюсер исторической серии. Перелопатил кучу документации, – повернулся к нам мужчина средних лет. Подмигнув, он снова вернулся к своему ленчу.
Так я выяснила, что мистер Грэм занимается подборкой материала для документальных серий о Второй мировой войне, идущих на канале «ДБС». Кстати, они пользуются успехом…
Что касается истории со странным исчезновением, то еще в четверг была получена информация, что Лилиан Мартин действительно находится в Палм-Спрингс. Правда, ее видели урывками, и никто не знал, как с ней связаться или как долго она там пробудет. Вчера звонила Кейт Уэстон: по-прежнему ни слова от Спенсера. Я связалась с Ричи Бецлером, агентом Лилиан. Я хотела узнать, не в курсе ли он, когда его подопечная позвонит ему.
– Я ничего не знаю, – простонал Ричи. – Она в одном из этих своих дурных настроений.
– И какое именно у нее дурное настроение?
– Такое, в котором я вообще ни черта не могу понять!
– Что ж, если она позвонит, передайте ей, что Спенсера Хоза ищет его босс.
– Спенсер Хоз! Хотите сказать, что он с ней? Но вы же сами утверждали, что это не так!
– Но он действительно пропал. Я просто сложила два и два.
– А разве он не ваш парень?
– Похоже, уже нет.
Сейчас вечер пятницы, я сижу и пишу текст для последних новостей. Раздается звонок. Это Ричи Бенцлер.
– Лилиан взбесилась, когда я передал ей ваше послание!
– Да? И что она сказала?
– Она завопила, что если босс Спенсера хочет с ним поговорить, пусть свяжется с вами. Я пояснил, что вы не знаете, где он. Тогда она возмутилась: «Что она обо мне думает?» Я сказал, что не знаю, но вроде как вам Лилиан понравилась…
Вот черт! Значит, Спенсер не с ней. А ведь его нет уже с утра вторника. И за три дня ни одного звонка, даже на работу. И это при том, что завтра утром у него важная встреча.
Куда же он делся? Может ли он быть на Гавайях? И зачем? Чтобы позлить меня? Но работа! Это совсем не в стиле Спенсера.
Мне становится не по себе. Даже страшно.
– Так вы знаете, как с ней связаться?
– Нет. Она не сообщила, – печально вздыхает Ричи Бенцлер. – Она сказала, что хочет побыть одна.
Я звоню на квартиру Спенсера. Никто не отвечает, лента автоответчика забита сообщениями, поэтому я даже послание не могу оставить. Правда, у меня есть ключ, а в конторке внизу я даже вписана как частый гость, который может всегда остановиться у Спенсера.
Перезваниваю Кейт, чтобы рассказать о звонке Ричи Бенцлера.
– Господи, я не знаю, что и подумать! Уже три дня прошло! Стоит позвонить его родителям. – По тону, которым она произносит последнюю фразу, я понимаю, что это намек. Звонить должна я.
– Ладно, я это сделаю. А потом скажу, что узнала.
Супруги Хоз, узнав о трехдневном отсутствии сына, не слишком обеспокоены.
– Он звонит нам каждое воскресенье. В позапрошлый раз он сообщил, что собирается с тобой в Калифорнию, – говорит отец Спенсера.
– Так и было.
– А в прошлое воскресенье он звонил из Калифорнии. Так что у нас пока не было повода для волнения. – Помолчав, мистер Хоз спрашивает: – Вы поругались, да?
Вопрос застает меня врасплох. Я молчу.
– Просто если вы поссорились, он может исчезнуть. Ну, чтобы проучить тебя немного. В детстве он часто так делал. Один раз даже устроил инсценировку собственной смерти: оставил кроссовки и одежду на берегу моря вместе с «последней» запиской. Там было написано: «Я не собирался съедать все печенье, просто не удержался». – Я слышу смех миссис Хоз.
– Я не исключаю, что он решил проучить меня. Но прошло уже три дня. Особенно меня беспокоит то, что он не звонит на работу.
– Возможно, его босс, эта симпатичная Кейт, не совсем верно поняла его намерения. Он мог уехать в спешке и просто сообщить, что уезжает, без подробностей. Кстати, может, все вообще не из-за вашей ссоры, а как раз из-за работы. У Спенсера трения с кем-то из начальства, кажется, с главным администратором…
– Эндрю Рашманом?
– Да-да, с ним. Как раз в прошлое воскресенье Спенсер поделился, какой этот Рашман непроходимый тупица и козел. Прошу прощения, юная леди, что пришлось так резко выразиться.
Трубку берет мать Спенсера. Несколько минут она завуалированно пытается намекнуть, что неплохо бы нам с ее сыном помириться, так как лучшей партии для него она не представляет.
– Я знаю, что ты не уверена в нем, – говорит она.
– Как вы догадались?
– Спенсер звонил и во вторник. Утром. Сказал, что ты с ним порвала.
Голос мистера Хоза:
– Ты мне этого не говорила!
– Да, он звонил. И был страшно расстроен. – Пауза. – Мне кажется, он хотел просить твоей руки, Салли.
После этого звонка мне здорово не по себе. Даже не могу описать, что чувствую: страх, вину, удивление, гнев, желание начать все сначала и в то же время послать все к черту. Но больше всего страх.
Перезваниваю Кейт и докладываю о результатах разговора с родителями Спенсера.
– Ясно. Если он и завтра не позвонит, я заполняю форму о пропавших без вести.
Я обещаю, что заеду вечером на квартиру Спенсера, и отключаюсь.
За полчаса до эфира Александра отлавливает меня в коридоре и сует в руки распечатку.
– Текст метеопрогноза отвратительный! Проверишь?
Я сажусь за стол и просматриваю сводку. Моя начальница права – это просто катастрофа, что там понаписано. Мало того, что создавал этот шедевр грамотей, едва ли знакомый с правилами орфографии, он еще такого дерьма туда напихал! Гари Плейнс, диктор прогнозов, а на данный момент еще и автор текста, осторожно подходит ко мне сзади:
– Правишь мой текст?
– Присядь.
– Я сам написал, – с гордостью сообщает парнишка.
– Неплохо, – с улыбкой говорю я. – Давай только чуток упростим.
Еще двадцать минут мы правим текст, причем я только предлагаю, а Гари соглашается – и в итоге остается при мнении, что весь текст он поправил сам. Что и требовалось, потому что мне не хотелось обижать парня. Немного работы, и у меня на руках не слишком корявое объяснение, почему «холодные массы воздуха мешают теплому и влажному антициклону добраться до центральных районов». Интересно, а кто раньше правил текст прогноза? Неужели Гари в прямом эфире (и на полном серьезе!) говорил, что «вот тут перемешается это с этим, и потому осадки неизбежны»? Спустя десять минут начинается вечернее шоу.
– Благодарю за поправки, – бросает Александра, выходя из гримерной после выпуска новостей.
– Не за что. А кто будет править в понедельник?
– Зои справится. Обычно всю лажу Гари правит он, но сейчас у него недельный отпуск. А кажется, что его нет целый месяц, – жалуется Александра.
На ней синие джинсы и свитер с высоким воротом.
– Отлично выглядишь. – Ни разу не видела ее в повседневной одежде.
– Я тебя удивила?
– Да нет. – Пожимаю плечами. – А вообще тебе идет.
– Ты же знаешь, что я выросла на ферме. – Александра садится в кресло и натягивает носки. Затем вытаскивает из-под рабочего стола пару грубых ботинок, окончательно меня этим добив. – И сейчас я еду на ферму.
– В Нью-Джерси?
– Да. Я жду тебя в понедельник. Распланируй время. Посмотрим, на что ты еще способна.
– О'кей.
Александра зашнуровывает ботинки, затем поднимает на меня задумчивый взгляд.
– Ты не думала перебраться в Нью-Йорк?
– Если бы я постоянно работала в городе? Ты не шутишь? Я верно поняла? – Сердце начинает биться чаще. Неужели мне предложат постоянную работу на канале? Например, комментатором криминальных новостей?
– Я хочу попробовать тебя в качестве помощника главного продюсера.
Поскольку главный продюсер здесь Александра, значит, именно ее помощником я должна стать.
Честно говоря, чувствую разочарование. Мне тридцать, а я буду только ассистентом. Александра в мои годы была уже национальной звездой!
– Ты расстроена, – замечает начальница.
– Нет-нет, я очень тебе благодарна!
– Послушай, Салли, – мягко говорит Александра, делая шаг ко мне. – Ты новичок на телеканале, и тебе нужно многому научиться. При этом ты талантливо пишешь, а нам позарез нужен второй хороший автор.
– И кто же первый? – горько усмехаюсь, не сдержавшись.
– Я. – Похоже, Александра не шутит. – Со мной ты многому научишься. Я знаю, что ты хочешь в эфир…
– Да нет же…
– Не спорь. Я давно это заметила. Еще когда мы снимали выпуск о твоем отце. И камера любит тебя, это верно. Но если я пущу тебя в эфир прямо сейчас, из этого может ничего не выйти, понимаешь? Ты должна еще учиться. Поэтому в понедельник я жду от тебя ответа, готова ли ты работать в той должности, которую я тебе предложила. И сможешь ли ты переехать в Нью-Йорк, потому что это тоже важно.
Моя первая мысль о Скотти и маме. И о моем чудесном саде, где так зелено весной. Придется оставить собаку матери. Господи, но как я обойдусь без моего лохматого приятеля?! С другой стороны, держать собаку в квартире в центре города – издевательство. Скотти нужны простор и свобода.
– О зарплате поговорим позже. Думаю, дом в Коннектикуте тебе очень дорог, так что оставь его за собой. Тебе будет приятно туда возвращаться. Я бы сошла с ума, если бы безвылазно жила в Нью-Йорке. А уж я прослежу, чтобы тебе назначили оклад, на который можно содержать два дома. – Александра встает и закидывает на плечо сумку. – Итак, до понедельника. Кстати, тебе придется бросить работу в газете, ты уж извини. – Она идет к двери.
– Какая ужасная потеря, – со смешком отвечаю я.
Я провожаю Александру до гаража. Встречные люди здороваются с нами обеими. У самой машины Александра оборачивается ко мне:
– Признаюсь, я придумала эту должность специально для тебя. Просто потому, что я в тебя верю. Так что присоединяйся к «развеселой компашке»! Ты не пожалеешь.
Мне нужно многое обдумать. Пожалуй, стоит вернуться домой в Каслфорд и поговорить с мамой. Но сначала я должна сделать одно дело: побывать дома у Спенсера и проверить… в общем, посмотреть, что к чему.
