Текст книги "Последний любовник"
Автор книги: Лаура Ван Вормер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Джонатан явно удивлен.
– Я немного пообщалась с Клиффом, – поясняю я. – Строго говоря, это было в день его смерти.
– Тогда понятно, – говорит Джонатан. Вид у него уже не столь самоуверенный.
– Он сказал, что этот контракт был для Американской федерации технологий шагом вперед, – продолжаю врать я. Ничего подобного Клифф мне, естественно, не говорил. – Так это ты раскручивал проект?
Джонатан делает крохотный глоток, глядя на меня из-за стекол очков.
– Да, – наконец говорит он. – А как ты познакомилась с Клиффом?
– Через Лилиан.
– Я думал, ты ее встретила всего неделю назад.
– Ну, – дипломатично говорю я, – тебе лучше у нее спросить о нашем знакомстве. Клифф ведь был ее парнем.
– Кстати, – оживляется Джонатан. – Я слышал, что твой приятель пропал. Его ищет полиция.
– Мой бывший приятель, – машинально поправляю я и тотчас начинаю мысленно ругать себя последними словами, потому что Джонатан оживляется еще больше.
– Все ясно. – Он ставит свой бокал на прикроватную тумбочку. – Эдакий обмен? Как это в духе Лилиан!
– О чем ты?
– Ну, она берет то, что принадлежит тебе, а ты – то, что принадлежит ей. Своеобразный обмен. – Он многозначительно двигает бровями. – Вот, значит, почему ты знакома с Клиффом.
– Ха, ничего подобного! Ну да не в том дело, – Внимательно смотрю на Джонатана. – Я думаю, что Клиффа убили из-за его работы. Поэтому мне интересно, насколько вы были близки и как тесно сотрудничали.
Какой-то короткий миг я вижу нечто странное в глазах своего гостя, но это исчезает раньше, чем я успеваю что-либо понять. Он встает с кровати и приближается к моему креслу. Усевшись на корточки возле меня, он тянется меня поцеловать.
– Мне кажется, что ты большая выдумщица.
Я отодвигаюсь. Джонатан пересаживается на ручку кресла и снова пытается меня поцеловать. Я упираюсь ладонью ему в грудь и отпихиваю его от себя.
– Да прекрати же!
В этот момент включается факс, и мы оба оборачиваемся на звук.
– Послания от тайных воздыхателей? – хитро прищурившись, спрашивает Джонатан.
Я пытаюсь встать, но он преграждает мне путь.
– Ну пусти же меня!
– А ты меня уговори, – усмехается он.
– Я серьезно. – Отталкиваю его обеими руками, так что он чуть не заваливается на спину. Быстро подхожу к аппарату и вытаскиваю лист бумаги. Джонатан следует за мной, пытаясь обнять.
– Джонатан, да уймись ты наконец! – Пряча факс, иду мимо него в коридор. Он перехватывает меня там и притягивает к себе. Не в первый раз в своей жизни я убеждаюсь в том, что мужчины гораздо сильнее женщин, даже такие коротышки, как мистер Смолл.
– Ну же, Салли, – шепчет наглец мне на ухо, затем начинает целовать в шею.
Досчитав до двух, я резко вырываюсь из объятий и иду к входной двери. Джонатан несколько обескуражен, стоит в коридоре и нелепо мигает. Он явно не понимает, какую игру я веду. Распахнув дверь, я встаю в проходе и скрещиваю руки на груди. Затем говорю громко и раздельно:
– Если ты хочешь от меня чего-то добиться, никогда не дави на меня, Джонатан. Ты имеешь право только просить!
Он смеется, сузив глаза. Затем идет в комнату, берет свой пиджак и натягивает его на себя.
– Ладно, – неожиданно покорно говорит он. Почему-то у него очень довольный вид. Подняв обе руки вверх, он продолжает: – Пусть будет так. Я позвоню тебе позже и попрошу о свидании.
Джонатан проходит мимо меня, лишь на секунду задержав взгляд на моих губах.
– А сейчас пойду займусь кем-нибудь другим, найду малышку посговорчивее. Пока, детка! – Он вскидывает руку в прощальном жесте.
Закрыв и тщательно заперев за ним дверь, звоню вниз и прошу соединить меня с охраной. Жалуюсь на то, что ко мне без предупреждения пропускают посторонних. Клерк испуганно бормочет, что ко мне пропустили только мистера Смолла, а он работает в «Монархе». Поняв, что я не вижу здесь связи, клерк поясняет, что студии принадлежат сорок процентов акций отеля.
– Поймите, мы не можем его задерживать. Он один из хозяев или что-то вроде того.
– Да? А я вроде как клиент отеля, и я крайне недовольна тем, что мистера Смолла пропустили ко мне. Так что стоит только мне завопить сейчас: «Я требую адвоката!», и весь город будет заинтересованно следить за тем, как ваш отель теряет клиентов одного за другим!
Передо мной рассыпаются в извинениях – не только клерк, но и еще куча народу.
– Просто проследите, чтобы в дальнейшем это не повторялось.
В результате мне обещают чуть ли не вооруженную охрану у дверей.
Что за неделя! Безумие какое-то!
Ах да, факс, чуть не забыла! Просматриваю содержание: это дополнительная информация по Садлерам. Уилл специально выделил красным маркером нужные строки. Оказывается, сестра матери Джереми, Мэри Говард, – личный секретарь Джонатана Смолла.
Итак, у парнишки, охранявшего дом, в который привела нас Лилиан, есть тетка, работающая на Джонатана.
Как тесен мир!
Глава 19
– Жасмин мне сказала, что вы приходили. Но сейчас мне надо в школу, – озабоченно говорит Джереми Садлер, стоя в дверях дома. – Если я опоздаю, мне надерут задницу!
Этот дом в Малибу совершенно не похож на дом у каньона: современная постройка из стекла и бетона, высящаяся на утесе и выходящая окнами на побережье. Я даже от входа вижу особняк у самого пляжа, когда-то принадлежавший Барбре Стрейзанд.
– Я напишу тебе объяснительную записку, – обещаю я, вытащив удостоверение.
Надежда парня избежать разговора не оправдывается.
– «ДБС»? Вы репортер? Но что вы делаете в этом городе? Вообще-то нас учат избегать вашего брата. Журналистов то есть.
Каштановые волосы Джереми заплетены в дреды, свисающие до самых плеч. На нем футболка и огромные портки, на ногах здоровенные ботинки. Люблю я детей богатых родителей! Вечно они издеваются над своей внешностью. Помню, в каком виде появилась Морнинг в нашей общаге: она была обрита наголо, а на шее у нее висела тонна деревянных украшений. Представляю, какая чудесная парочка получается из Джереми и его подружки Жасмин!
– Я была другом Клиффа Ярлена. Ты же слышал, что с ним случилось?
– Я ничего не знаю! – испуганно лепечет парень, отступая назад.
– Я же не утверждаю, что именно ты убил его, – говорю я таким тоном, словно совершенно уверена в обратном и, более того, собираюсь это доказать. – Просто я хотела бы знать, какова твоя роль в этом неприятном деле.
– Роль? О чем вы?
– О доме.
– О каком еще доме?!
– Доме у каньона. – Я протягиваю Джереми адрес дома переводчика «священного текста Галла».
Лицо подростка бледнеет.
– Не бойся, – увещеваю я. – Я не собираюсь давать материал в новостях, Твои родители – уважаемые люди. Ты ведь не хочешь подставить их? Разве им нужны лишние неприятности?
Парень опускает глаза.
– Я знаю, что Клифф останавливался в том доме. Как он вышел на тебя?
– Через тетку. Она работает в «Монархе» и, похоже, была знакома с этим Ярленом.
– Как ты думаешь, не босс ли твоей тети, Джонатан Смолл, организовал это?
Джереми пожимает плечами:
– Не знаю. Тетя Мэри просто попросила меня предоставить ему дом. Думаю, мистер Смолл тоже там бывал.
– Сколько тебе заплатили?
Он поднимает на меня затравленный взгляд.
– Это не для репортажа, – заверяю я.
– Пять тысяч. Он снял его на неделю.
Пять тысяч долларов. Ничего себе цены в этом городе!
– Немало за одну неделю.
– Ну и что! И он ничего не сломал и не испортил. – Джереми вздыхает. – Никто бы ничего и не узнал… Так это вы наслали всех этих репортеров? Черт, меня владельцы дома едва не убили! Они собирались сообщить обо всем родителям!
– Хочешь сказать, родители не знали, что ты не был в том доме?
– Да у меня куча таких домов. Они понимают, что у меня свой бизнес. – Теперь в его тоне звучат горделивые нотки. Взглянув на часы, он восклицает: – Черт, я должен идти в школу! Мне надо!
– Еще минутку, – останавливаю его. – Твоя тетя впервые попросила тебя о подобной услуге?
– Нет. – На лице парня написана скука. – И всегда для одного и того же человека. Для этого Ярлена. Или для кого-то из начальства, кажется, для своего босса. До этого случая проколов не было.
– Хочешь сказать, что Джонатан Смолл тоже снимал особняки?
– Ну да.
– Зачем им это нужно?
Джереми сопит носом.
– Ну же, рассказывай!
– Думаю, девки и выпивка.
– Ясно. И часто это бывало?
– Да не знаю я ничего. Отстаньте!
– Я не скажу мистеру Смоллу.
– Ну шесть.
– Постой, ты хочешь сказать, что Ярлен и Смолл снимали шесть разных домов?
– А что? Я так понимаю, что у них в каждом бывали вечеринки с девицами. Тетя Мэри говорила, что у мистера Смолла куча девиц. Я решил, что он с ними так развлекается, в чужих домах. Слушайте, мне правда надо идти! – От нетерпения Джереми начинает топтаться на месте, словно он говорит о туалете, а не о школе.
– Последний вопрос: когда тетя Мэри впервые попросила тебя помочь ее друзьям?
– Прошлым летом. Но платил за все этот Ярлен. Всегда.
Я быстро царапаю записку для парня. Якобы он участвовал в важном расследовании, проводимом каналом «ДБС». Я даже оставляю номер телефона в отеле, если школьный совет решит проверить достоверность объяснительной.
Уже из машины я с удивлением наблюдаю, как Джереми быстро натягивает белую рубашечку поверх своей футболки, затем школьный пиджак, повязывает галстук – и все это в считанные секунды, пока идет к своей машине. Со стороны весь этот прикид вместе с мешковатыми штанами выглядит комично: кажется, что вешалка с одеждой движется по одной из полос химчистки.
Снова проверяю свои сообщения. Пока никаких новостей от Лилиан.
В это время Джереми усаживается в свой новенький «порше» тысяч эдак за шестьдесят, резко стартует и так же резко притормаживает возле меня. Опустив стекло, он протягивает мне визитную карточку.
– Если вам понадобится коттедж или особняк, звоните, не стесняйтесь, – важно говорит он.
«Джереми Б. Садлер. Безопасность вашей недвижимости» гласит карточка. Скромности этому юному бизнесмену не занимать.
Моя бывшая соседка по комнате, Морнинг, до сих пор плутает где-то в районе Амазонки, вникая в новую для себя специальность пиар-менеджера. Как уж она это делает на Амазонке, я не знаю. Мне очень нравится эта девчонка, но должна сказать, что она не слишком постоянна в своих увлечениях. Она опробовала уже кучу разных профессий, но не освоила ни одну. По правде сказать, едва ли она удержалась бы на плаву хоть где-то, если бы не деньги и связи ее отца. Сначала Морнинг была «писателем» и целых три года сидела в шикарном офисе фешенебельного района, но так ничего и не написала. Затем переквалифицировалась в продюсера: ее затеей было раскрутить актерскую карьеру своего парня. Уже через полгода друг бросил ее, сообразив, что протекция Морнинг не откроет ему никаких дверей. Теперь вот ей интересен пиар, и она с удовольствием таскается по разным странам и континентам, встречаясь с разными людьми. Было бы здорово, если бы хоть на этот раз что-то выгорело.
Давайте смотреть правде в лицо: если ты являешься одним из двоих детей человека, стоящего триста миллионов долларов, работать совсем не обязательно. В итоге Морнинг получит половину состояния отца. Если, конечно, доживет до этого момента при своей столь активной жизни! Возможно, она и успокоится только тогда, когда получит наследство.
Кстати, в этой семье у всех очень интересные имена. Про Морнинг я уже говорила. Ее мать зовут Дейзи [3]3
Daisy (англ.) – маргаритка.
[Закрыть], этакое цветочное имя. Брат Морнинг носит имя машины – Корветт, правда домашние зовут его Кори. А у отца вообще необычное имя – Левитикус [4]4
Leviticus – Левит, Ветхий Завет.
[Закрыть]. Что еще ужаснее, фамилия этих весельчаков Рубинович, но об этом известно только узкому кругу посвященных. Для остальных папа Морнинг зовется Леви Д. Рубин. Он исполнительный продюсер одного из известнейших телевизионных шоу вот уже целых сорок лет.
Дом Рубиновичей расположен на одном из голливудских холмов. Он обнесен высокой оградой с железными воротами, и круглые сутки здесь дежурит вооруженная охрана. Дейзи пригласила меня на ленч, сообщив, что сегодня возвращается ее муж Леви. Она сказала, что будет счастлива встретиться со мной и поболтать о всякой милой чепухе.
Я с радостью откликнулась на приглашение и приехала к Рубиновичам. И вот мы сидим на залитой солнцем террасе, распивая фруктовый чай со льдом. Нам прислуживает Тита, которую я знаю (вот это да!) уже целых двенадцать лет. Дейзи и я вспоминаем некоторые случаи из прошлого.
Например, во время учебы в колледже Морнинг приехала летом погостить к нам с мамой и Робом. В тот год она постоянно попадала в разные истории, а потому сбежала от них под наше крыло. Но и тут неприятности достали ее. Когда она решила подработать на стоянке, ее застукали отдающей ключи от крутой тачки какому-то смазливому парню, попросившему прокатиться. Потом она ухитрилась въехать на маминой машине в пруд. А под конец начала приставать к моему брату, однако получила от ворот поворот. Но моя мать – мудрая женщина, она сделала Морнинг несколько дежурных замечаний, а затем просто пригласила в гости ее родителей. Апогеем истории явился приезд Рубиновичей и их визит в «Макдоналдс», куда устроилась на работу их непутевая дочь. Они оказались там в тот момент, когда Морнинг с позором вышибали из забегаловки за то, что она грубила клиентам, стоя у кассы.
Дейзи прониклась уважением к моей матери за ее терпение и до сих пор не устает повторять, как благодарна ей.
– Вот уж настоящая леди до кончиков ногтей, – приговаривает она. – Точь-в-точь моя покойная бабушка, родившаяся в Германии.
На самом деле только со стороны кажется, что деньги способны решить любые проблемы. Рубиновичей не обошла стороной беда. Возможно, именно по этой причине мы так сдружились с Морнинг: я в трудный момент поддержала ее и разделила ее горе. В семье был еще один ребенок, молодой человек по имени Юта (по названию штата, сами понимаете), который был старшим из детей. Он погиб, когда взорвалась его моторная лодка. Морнинг говорила, что ее мать была убита произошедшим и долгое время сидела на транквилизаторах.
Леви приезжает со студии домой. Он явно рад меня видеть. Мы некоторое время болтаем, затем Тита подает на террасе обед. Сегодня на удивление тепло и солнечно после затяжных дождей. Дейзи ужасно рада перемене погоды.
Она осветляет волосы, но вы ни за что об этом не догадаетесь, настолько ей идет быть блондинкой. Она до сих пор курит, хотя врачи давно запретили ей вредить своим легким. От этого Дейзи кашляет, но как-то боком рта, и у нее больше морщинок с одной стороны лица, чем с другой (это выглядит так, словно ей сделали не самую удачную подтяжку кожи).
Но Леви обожает жену. Обожает настолько, что до сих пор не осмотрит на других женщин – а уж поверьте мне, их вокруг него множество. Леви женат на Дейзи уже сорок лет, и все это время ничто никогда не угрожало их браку. Никаких ссор! Я однажды видела, как Дейзи вылила Леви на брюки кофе за десять минут до важной встречи, но ее муж только покачал головой, быстро переоделся и уехал, нежно поцеловав супругу.
Я нахожу забавными их нежности, особенно если учесть, что очень многие люди в киноиндустрии боятся Леви Рубина. Конечно, он несколько грубоват, но при этом вполне добродушен. А его трогательное отношение к жене меня просто умиляет.
– Леви, я хотела спросить, знаком ли ты с Лилиан Мартин и что о ней знаешь, – задаю я вопрос.
– Она должна получить «Оскара» за «Долгую дорогу», – мимоходом замечает Дейзи. – Леви видел черновую версию ленты. Говорит, Лилиан отлично справилась с ролью.
– О да, девушка сделала приличный шаг вперед после этих мыльных опер.
– Она встречалась с этим проходимцем и плутом… как его… Ярленом, – добавляет Дейзи. – А кто его убил?
Я слушаю во все уши.
– Да кто его знает? Все они ходят по краю пропасти, – пожимает плечами Леви, явно не слишком заинтересовавшийся разговором.
– Подождите, – прерываю я диалог. – Значит, Клифф Ярлен был проходимцем? Негодяем, да? И все это знали?
– Ну не то чтобы негодяем. Он возглавлял Американскую федерацию технологий, совершенно новое объединение. Наверняка под эгидой клана Гамбино в Нью-Джерси. А затем их щупальца полезли и сюда, они здесь что-то долго прощупывали, обосновывались, перебрасывали людей. Мне кажется, Ярлен из Джерси. Так-так, – задумчиво говорит Леви, – Дженовезе держали Нью-Йорк, а Гамбино управляли Джерси. Или управляют до сих пор. Они послали Клиффа сюда, на новую почву. Он был способным малым, с деловой хваткой. Здесь он неплохо устроился, везде пролез.
– А потом заключил контракт с «Монархом»? – спрашиваю я.
– Да. Я полагаю, что до сих пор это их самый крупный контракт с телекомпанией. Например, мы бы не стали с ними связываться, да и многие другие тоже. По крайней мере пока. – Леви задумчиво смотрит на меня. – Думаю, «Монарх» для Американской федерации технологий – золотое дно, его владелец скупает все, до чего может дотянуться.
Я продолжаю пытать Леви и за салатом, и за супом, и даже за кофе с гренками. Удивительно, как много ему известно о нелегальных делишках Ярлена!
– Что значит: Клиффа поставили во главе, чтобы он проверил благонадежность боссов «Монарха»?
– Им нужно было знать, можно ли в студии установить связь с людьми, готовыми к нелегальным делам, – поясняет Леви. – Выяснить, что там за начальство, сколько народа работает и кто особенно нуждается в деньгах.
– Прощупывали почву?
– Да. Сейчас много криминала в шоу-бизнесе.
– А если, предположим, нужный человек боится связываться с подделкой счетов компании? Как тогда поступят криминальные элементы? Ведь если Клифф был мафиози, он хотел делать крупные деньги. Каким образом?
– Ну, существует много способов. Возьмем недавний пример: некое объединение (это я об Американской федерации технологий) внедряется в студию и узнает, что финансирование проектов недостаточно щедрое. А когда средства поступают от малоизвестной организации, их довольно сложно отследить.
– Ты об отмывке денег?
– Правильно. Сейчас я тебе на пальцах объясню. – Леви начинает двигать тарелки на столе.
– Ты стареешь, милый, – упрекает Дейзи мужа. – Раньше ты говорил, что в Голливуде нет организованной преступности.
– Но ведь это не интервью, можно и раскрыть некоторые секреты, – подмигивает мне Леви. – Ты же не станешь ссылаться на меня, если решишь использовать материал?
– Разумеется. Я просто пытаюсь понять, что произошло с Клиффом.
– Ты знала его? – хмурится Леви.
– Мы познакомились в день его смерти.
– Его окружали дрянные люди. Он-то сам был неплохим парнем, но его окружение… – Леви берет свою грязную тарелку и ставит в центре стола. – Предположим, это «Монарх», студия, созданная в 1930 году, по большей части детище Фрэнка Нитти, наследника империи Аль Капоне.
– Я думала, они держали Чикаго.
– Но Чикаго затем подчинил себе Голливуд. Они создали свой метод: взяли деньги, полученные на незаконном производстве сигарет и алкоголя, на проституции и игорном бизнесе, и перекинули их в Голливуд, а затем получили их отмытыми через объединения, которые сами же и создавали. Профсоюзы и прочие организации. Теперь это уже отработанная схема. Когда режиссер и его команда ищут средства на съемки фильма, они плевать хотели на то, откуда эти средства поступают.
– Дорогой! Ты же говорил, в этом городе нет организованной преступности, – настаивает Дейзи. В ее голосе беспокойство.
– А вот это – чикагская мафия. – Леви берет мою тарелку и ставит рядом со своей. Затем соединяет обе тарелки ножом. Тарелка Дейзи ставится поблизости. – Это легальные объединения под руководством криминальных авторитетов. – Тарелка Дейзи соединяется с «Монархом» и «чикагской мафией» двумя вилками. Выходит треугольник. – Вот так циркулируют денежки. Все довольны. Кроме того, накручивается процент.
– Но ведь есть официальные спонсоры. Разве киноиндустрию так плохо финансируют?
– Поверь мне, есть множество независимых студий, которым всегда не хватает средств. Все хотят снимать фильмы, но не у всех есть деньги. Затем круг расширяется. Средства идут из-за границы. Откуда, спросишь ты? Из Южной Америки, из Азии, из арабских стран. Продажа оружия, наркотики и прочая нелегальщина. С 1970-го начинают идти средства от продажи кокаина.
Я потрясенно смотрю на него.
– Да-да, представляешь? И телевидение, и киноиндустрия – я уже не говорю о музыкальном бизнесе – финансируются из грязных источников. На грязные деньги. Потом появляются новые студии, новые каналы, и всем нужны средства. – Леви ставит соусницы, солонку и перечницу вокруг тарелки, обозначающей мафию, и все это солнышком соединяет вилками. – Так сеть расширяется. У нас есть собственная мафия, видишь? Мы получаем больше продукции, больше рабочих мест, больше доходов. И все довольны.
– Кроме изначального синдиката и студии. Они теряют долю на рынке и влияние на объединение, которому предоставили деньги.
– Точно! Я всегда говорил, что ты умница. Какой у них выход? Развивать новые технологии! Этакая уловка. Спецэффекты, компьютерная графика, объемный звук, интернет, CD и прочее. Так появляется Американская федерация технологий. Те, кто входит в объединение, получают работу взамен на отмывание денег.
– Вот почему федералы интересовались Американской федерацией технологий!
– Конечно. Они знали, что организация, существовавшая до Американской федерации технологий, – мыльный пузырь. Куча народу, состоявшая в ней, практически ничего не делала. Эти работники умственного труда на самом деле могли разве что грузовики водить, а уж никак не создавать новые технологии. А тут совсем другой контингент: образованные люди, лаборатории, исследования. То есть раньше деньги шли через пустышку, и это было подозрительно, а теперь не подкопаешься – Американская федерация технологий стала настоящей организацией со своим кругом обязанностей, постоянно расширяющейся в связи с растущими потребностями киноиндустрии. Так Клифф Ярлен въехал в город на белом коне. – Чайная ложка (видимо, Ярлен) ложится посреди тарелки «Монарха».
– И что потом?
– Потом? – Леви быстро берет ложку и бросает ее. Та со звоном падает на пол. – Кто-то избавился от него.
Я молчу, переваривая информацию. Дейзи встает из-за стола и уходит, бормоча что-то вроде:
– Мне гораздо больше нравилось, когда он утверждал, что шоу-бизнес в городе с криминалом не связан.
– Кому он мешал? – наконец спрашиваю я.
– Трудно сказать. Возможно, он стал мишенью для других объединений, желавших урвать свою долю. Может быть, федералы зажали его в тиски, и он стал опасен для своих «коллег». Я слышал, против него были собраны неоспоримые улики. А еще ходили слухи, – понизив голос, говорит Леви, – что старшему братцу Клиффа, Ники Арленетте, очень не нравилось, что Ярлен отхватил такой солидный куш в Голливуде. Он хотел перехватить Инициативу.
– Его собственный брат мог убить его?
– Или нанять кого-то для этой цели, – пожимает плечами Леви.
– Да, но ведь они – одна семья. Я имею в виду, криминальная семья.
– Уже нет. Ники держит Нью-Йорк, будучи частью семьи Дженовезе, а Клифф собирал сливки в Джерси. Сейчас уже сложно уследить за всеми перестановками. Жизнь так и бьет ключом! – И Леви издает звук, похожий на хихиканье, только не слишком веселое.
– А как же Малком Килофф? Какова роль главы «Монарха» в этом деле?
– Да этого богача не заботит ничего, кроме собственного благополучия. И ему нравится делать деньги. Он – гениальный бизнесмен, не скрою, а потому и связался с этим делом.
– То есть он тоже был вовлечен?
Леви качает головой:
– Нет. Не совсем так. Он просто нанимает тех, кто полезен ему для дела. А кто эти люди, откуда они и каково их прошлое, ему наплевать. Главное, чтобы исправно работала каждая шестеренка системы. Продукция компании всем нравится, бизнес идет в гору, держатели акций довольны. Что еще надо?
– А Джонатана Смолла ты знаешь?
– Этого самоуверенного индюка размером с ощипанного цыпленка?
– Сейчас он руководитель производства всей студии.
– Знаю. Именно он принес «Монарху» контракт с Американской федерацией технологий. Разве после этого стоит удивляться, что его сделали руководителем студии?
– А что ты сам о нем думаешь? Он хорошо знает свое дело?
Леви смеется:
– Да я видел сотни таких Джонатанов Смоллов. Они приходили и уходили, и этот будет далеко не последним. Но вот что я тебе скажу: ни одна ниточка не приведет к этому выскочке, если он вовремя избавится от главного доказательства.
– Какого такого доказательства?
– Клиффа Ярлена, разумеется.
