Текст книги "Последний любовник"
Автор книги: Лаура Ван Вормер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 20
После визита к родителям Морнинг я решаю заехать к Лилиан, хотя она мне и не звонила. Проверив почту, получаю очередное возмущенное послание от полиции Нью-Йорка – я опять забыла сообщить им о себе. Первым делом соединяюсь с Уиллом Рафферти, так как в его сообщении говорится, что у него крайне важная новость.
– Сегодня утром нашли Спенсера! Он жив, но лежит в клинике в Лонг-Бич.
– О, слава Богу, нашелся! – От облегчения на глаза наворачиваются слезы.
Уилл дает мне адрес больницы. Спенсера положили в отделение интенсивной терапии. Пока это все, что известно.
Тремя часами позже я вхожу в клинику. В приемной меня встречают двое охранников в полицейской форме. Они не разрешают мне пройти к Спенсеру до появления врача. Медсестра сообщает, что Спенсер сейчас отдыхает.
Проходит два часа. Я уже готова сдаться и уехать ни с чем, когда прибывают родители Спенсера. Они торопливо обнимают меня, лица у обоих взволнованные.
Я не так уж и хорошо их знаю. Мне довелось встретиться с ними всего однажды, когда мы со Спенсером приехали к ним погостить. Я была удивлена, до чего провинциальны его родители. Они не любят кино и мало читают. Увлекаются в основном просмотром развлекательных телепередач, ловлей рыбы с моторной лодки и танцами на площади. Еще они регулярно посещают церковь.
Мать Спенсера – маленькая женщина с загорелым морщинистым лицом. Отец – высокий, плотно сбитый, с продубленной кожей и большими руками. Он постоянно курит сигары, а когда нет возможности дымить, просто держит их в зубах и жует. Сейчас он тоже слюнявит одну.
– Как он? – спрашивает миссис Хоз, хватая мою ладонь двумя руками.
– Медсестра сказала, что он отдыхает. Эти господа, – указываю глазами на охрану, – не позволили мне пройти.
– Тогда пойдем все вместе. – Женщина оборачивается к полицейским. – Эта девушка – будущая жена нашего сына.
Мистер Хоз обнимает жену за плечи. Мы все следуем за медсестрой. Я иду последней. У входа в терапевтическое отделение охранник наклоняется ко мне и шепчет:
– Салли Харрингтон, вас ищет множество народу.
– Спенсера искало еще больше людей, – отвечаю я.
– Сомневаюсь.
– Но я же могу увидеть Спенсера? Это крайне важно для меня! – умоляюще говорю я.
Мы проходим в палату. К тому, что мы увидели, никто из нас не был готов.
Мой красавчик Спенсер выглядит чудовищно! Губы разбиты и порваны, часть волос сбрита, и на коже головы видны рубцы, черные и набухшие. Он спит с приоткрытыми глазами, так что видны белки, раздутые губы слеплены, рот поехал набок. Правая рука у него загипсована и подвешена на трапеции, правая нога замотана до бедра так основательно, что кажется вдвое больше левой. С левой стороны капельница, еще одна толстая трубка идет вдоль кровати и исчезает под больничным одеялом.
Миссис Хоз наклоняется и прикрывает сыну глаза. Затем она осторожно оттягивает ему одну губу, не понимая, почему так перекошен рот. И в ужасе стонет, увидев, что у Спенсера не хватает нескольких передних зубов. На их месте – багровые шишки. Схватившись за сердце, миссис Хоз выбегает из палаты, ее муж следует за ней. За дверью слышатся истеричные рыдания.
– Все заживет, – шепчу я на ухо Спенсеру, взяв его за руку. Ногти все сломаны, хотя и чистые. Конечно, он не знает, что я рядом, но мне все равно хочется его утешить. – Ты в безопасности и жив, так что все теперь будет в порядке.
– Это так, – раздается сзади голос медсестры. – В этом отделении все выглядят не слишком красивыми, но это только внешне.
– Что у него?
– Хуже всего с локтем. Ему сделают еще одну операцию позже, доктор вам расскажет. Нога только выглядит ужасно. Там два перелома, но оба закрытые, кость не раздроблена, срастется быстро. Правда, временно вставили штифт, но зато потом бегать будет лучше, чем раньше.
Стараюсь дышать почаще, чтобы не стало дурно. За дверью слышен плач миссис Хоз:
– Ну за что ему такое? За что?
– А трубка? Искусственное питание?
– Да, пока не заживет небо.
– А капельница?
– Он был обезвожен, когда его нашли. Зубы сломаны, но челюсть не пострадала. Вашему другу повезло: просто потребуется зубной протез.
– И явно не один.
– Я знаю, что вы чувствуете, – говорит медсестра. – Я часто беседую с родственниками больных. Похоже, что ваш друг упал с высоты на что-то твердое. Об этом говорят особенности полученных травм. Словно он упал с расстояния футов двадцати в шахту лифта или что-то в этом роде.
– В шахту лифта? Это мнение медиков?
Медсестра переводит взгляд на дверь, и я оборачиваюсь. В палате появляется человек в штатском, но его тяжелый испытующий взгляд говорит, что он явно представляет органы власти. ФБР? Ему за тридцать, темные волосы и глаза, спокойное лицо. Наверняка агент.
В этот момент у меня звенит телефон. Это Уилл Рафферти.
– Да? – отвечаю я, глядя на незнакомца в дверях.
– Хорошо, что я дозвонился. Слушай, тут на стоянке наша команда. Ты можешь дать отчет по происшествию? Выйди к ним.
– Я перезвоню.
– Салли!
– Сказала же, перезвоню, – резко повторяю я, отключая телефон. Иду к двери. – Прошу меня извинить, – обращаюсь к незнакомцу, – мне нужно переговорить с родителями Спенсера. Они очень расстроены.
Мужчина молча отступает в сторону.
Я слышу, как в холле мистер Хоз успокаивает жену. Иду на голоса и вижу небольшой диванчик, сидя на котором рыдает мать Спенсера. Даже не знаю, что думают остальные посетители: так душераздирающе она плачет. Глубоко вдохнув, расправляю плечи и подхожу к Хозам.
– Хорошие новости! – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно.
Миссис Хоз в тот же момент прекращает рыдать и поднимает на меня глаза.
– Спенсеру придется вживить несколько зубов. Он еще будет лучезарно улыбаться, поверьте мне! Челюсть в порядке, шрамов на лице не останется, нога сломана в двух местах, но не опасно. Через шесть недель будет прыгать. Сложнее с локтем, понадобится лечение, но ничего непоправимого.
Сажусь рядом с миссис Хоз и беру ее горячую сухую ладонь в свою.
– Клянусь, с ним все будет в порядке, – убеждаю я. – Врачи считают, что он просто упал с высоты. Он получает внутривенное питание. Он будет спать, а его будут лечить. Скоро придет доктор и все подробно расскажет.
Мать Спенсера возит по глазам скомканной бумажной салфеткой, превратившейся в мокрый грязный комочек. Открыв сумку, достаю бумажные платки и протягиваю ей.
– Он так ужасно выглядит. Совершенно незнакомое лицо, – жалобно говорит миссис Хоз, благодарно кивнув.
– Действительно. Но он поправится и снова станет самим собой. Уже завтра вы увидите перемены. – Господи, сделай так, чтобы то, что я говорю, оказалось правдой!
Снова звонит мой сотовый. Извинившись, проверяю, кто звонит. Это снова Уилл. Я знаю, чего он от меня добивается, поэтому вежливо говорю родителям Спенсера:
– Предлагаю дождаться врача, а затем я отвезу вас в ближайший отель, чтобы вы поели и отдохнули, – и отключаю телефон.
– Полиция позаботилась об этом, нам дадут номер, – говорит мистер Хоз.
– Ну и хорошо! Тогда я просто вас провожу.
– Спасибо. – Мать Спенсера встает и порывисто сжимает мои руки.
– Держитесь, все наладится. А сейчас вам лучше пойти к сыну и сказать ему, что вы с ним. Он спит, но все равно может услышать вас.
Снова звонок. На этот раз я просто отключаю аппарат. Затем провожаю родителей Спенсера до палаты. Сейчас они выглядят увереннее. Я жду их снаружи. Появляется тот самый человек, которого я уже видела. Он жестом отзывает меня в сторону.
– Салли Харрингтон? – спрашивает он, доставая удостоверение. Беру корочки, тщательно изучаю. Скайлер Престон, федеральный обвинитель. Министерство юстиции Соединенных Штатов. – Давайте немного отойдем. Нам надо поговорить. – Он берет меня под руку.
Мы заходим в небольшой конференц-зал, где усаживаемся друг против друга.
– Меня интересует ваша связь с Клиффом Ярленом.
– Спенсер пропадал целую неделю. Затем его нашли без сознания и сделали кучу операций. Он лежит там полумертвый, а вы спрашиваете, какие отношения меня связывали с Ярленом?!
– Да.
У него на пальце обручальное кольцо. Ну еще бы!
– Знаете что? С Клиффом Ярленом меня ничего не связывало.
Мужчина вытаскивает из кармана пиджака блокнот и начинает его листать.
– В день смерти он был у вас дома в Каслфорде, штат Коннектикут. Затем подвез вас до резиденции «ДБС» в Манхэттене. Позже вы подъехали к нему в аэропорт, где он вас поцеловал. В губы.
– Все так, – киваю я. Господи, это занудство происходит не со мной! – А что вы мне можете рассказать о Спенсере?
– Ничего, извините.
– Что с ним случилось?
– Мы работаем в этом направлении.
– Знаете, мои работодатели очень хотят, чтобы я вышла отсюда и сделала репортаж о том, где и при каких обстоятельствах нашли Спенсера Хоза. – Слежу за его реакцией. Ноль. – Давайте вместе выйдем отсюда, и я изложу всей Америке свой взгляд на проблему. Кто кого и в чем подозревает и прочее. Людям будет любопытно узнать, кто вы такой и что здесь делаете.
– Я бы на вашем месте не делал этого, – предупреждает мужчина.
– Но ведь что-то я должна им сказать.
– Не должны. Вы можете исчезнуть так, что никто вас не заметит.
– Я обещала отвезти Хозов в отель.
– Мы возьмем их на себя.
Вздыхаю.
– Что ж, скажу вам одну вещь. Я знаю, что вы были готовы схватить этого Клиффа. Ведь так?
Лицо обвинителя остается бесстрастным.
– Я никак не связана с этим человеком. Это правда. Разве только я встретила его в самый худший день своей жизни. Мне известно, что он был важной шишкой в сети мафиозных организаций в Нью-Джерси. Я знаю, что его брат, Ники Арленетта, хотел прибрать к рукам Американскую федерацию технологий. – Я говорю медленно, старательно подбирая слова. – Еще я знаю, что у него была договоренность с семнадцатилетним парнишкой: он арендовал чужие дома с лета прошлого года. Что бы ни происходило в этих шести домах, в этом были замешаны Джонатан Смолл и Лилиан Мартин.
Наконец его черты чуть смягчаются.
– А вы как связаны с этим Смоллом?
Я смеюсь:
– Да как и со всеми. В последнее время ко мне часто пристают мужчины. Наверное, я сексуально привлекательна.
Такого ответа он не ожидал.
– О, до меня начинает доходить, – продолжаю смеяться я. – Слишком много мужчин тянется ко мне в последние недели. Но связано ли это с моей сексуальной привлекательностью, я не знаю. Может быть, дело в чем-то другом?
– Так Джонатан Смолл приходил к вам вчера вечером, потому что хотел вас?
– По крайней мере мне так показалось. – Значит, и об этом визите мой собеседник знает.
– А что вам кажется сейчас?
– Сейчас мне кажется, что он хотел того же, что и вы: узнать, как я связана с Клиффом Ярленом. – Снова смеюсь. – Господи, а я-то решила, что он страстно возжелал меня! А он, похоже, пытался выяснить, стоит ли меня тоже убить или пока еще повременить.
Тут я замечаю, как у меня дрожат руки, а потому прячу их под стол. Престон что-то пишет в блокнот. Затем что-то читает, водя пальцем по строчкам.
– Как близко знакомы Спенсер и Малком Килофф?
– А они и не знакомы. Спенсер просто редактировал его книгу. Ему не приходилось общаться с автором, все организовали руководители издательства.
Обвинитель кивает:
– А что насчет камеры в квартире Хоза?
– О! – издаю я стон. – Слушайте, я ничего об этом не знаю. А если вы потрудитесь покопаться и узнать, кто решил подорвать репутацию моей матери и мою, я буду вам весьма признательна.
– Думаю, у Венди должна быть для вас информация.
– Венди из «ДБС»? – удивляюсь я.
Он кивает.
– Вы так говорите, словно лично с ней знакомы.
– Это так и есть. – Мужчина вытаскивает из кармана телефонную трубку и начинает набирать номер. – Я позвоню ей сейчас, и вы поговорите.
– О чем?
– О нашем сотрудничестве.
Несколько минут Венди объясняет мне, что я должна держать рот на замке и никому не говорить о том, что смогу узнать от сотрудника департамента юстиции. В этом случае федералы обещают помогать мне, а затем позволят дать материал на канале – по окончании расследования.
– И от кого я обязана скрывать жареные факты? – удивляюсь я.
– От Александры.
– Но Уилл жаждет отчета.
– Не думаю, что это в интересах канала – чтобы все знали о нашем сотрудничестве с органами.
– Но ты же знаешь.
– Потому что я, блин, глава безопасности! Шевели мозгами, Салли! А Александра – твой босс, и она станет требовать от тебя отчета – в этом ее работа. А ты будешь молчать в тряпочку! Давай выкладывай Скайлеру все, что знаешь, и уезжай оттуда.
– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю я подозрительно, скосив глаза на сидящего напротив мужчину. – Извините, – добавляю я специально для него. – Как ты познакомилась с федеральным обвинителем Престоном?
– Я тогда работала в частной охранной службе. Мы сотрудничали при расследовании дела по отмыванию денег. Там фигурировало убийство. Жертвой был Герберт Глидден.
Я помню тот случай. Пару лет назад был убит телепродюсер Глидден. Это случилось в Хэмптоне. Судя по всему, от него избавились руководители иностранных организаций, занимавшихся инвестициями в его проект. Разразился грандиозный скандал, в котором всплыло много грязи. В результате лопнул один из крупнейших американских банков, сеть магазинов модной одежды и лидирующая архитектурная фирма прекратили свое существование, не говоря уже о винодельне и известном развлекательном комплексе.
Интересно, связан ли тот случай с нынешним расследованием Престона или он специализируется на делах по отмыванию черного нала?
– Салли, – продолжает убеждать меня Венди, – Скайлер Престон – мой друг. А его жена – моя хорошая подруга. Ему можно доверять. И ты будешь ему доверять, понятно?
– Да. – Я отключаюсь и протягиваю трубку Престону. – Что вы хотите знать?
– Я не собираюсь ставить вам палки в колеса, я просто хочу понять, кто убил Ярлена и за что и почему едва не погиб ваш друг Спенсер.
– У вас уже есть версия?
– Расскажите сначала, как вы нашли Лилиан Мартин?
– Откуда вы это знаете?
– Вы были с ней вчера с полчетвертого и почти до половины шестого.
– Значит, ваши ищейки уже висели у меня на хвосте?
Престон оставляет мой вопрос без ответа.
– Как вы нашли ее? Это важно.
– Она мне позвонила.
– Позвонила? Зачем?
– Я оставляла для нее сообщение у секретарши. Когда Лилиан узнала об этом, она позвонила мне.
– И о чем было ваше сообщение?
– Я сказала, что нахожусь в городе.
– И она перезвонила, услышав это? Вот так запросто? – хмурится он. – И это в то время, как весь Лос-Анджелес стоит на ушах, пытаясь найти ее? А она просто позвонила и пригласила вас к себе?
– Мне пришлось убеждать ее, что мне необходимо ее увидеть. Она верит мне. Послушайте, вам не стоит в это лезть: Лилиан потеряла Клиффа, ей сейчас нелегко. Оставьте ее в покое. – Я вижу, что не убедила его, и пробую другой способ. – Кстати, вы знаете, что Спенсер вернулся в дом у каньона утром в тот вторник? Он хотел проверить, как там Лилиан. Дом был пуст, а самой актрисы и след простыл. Зато у дома он встретил Клиффа, который тоже не знал, где искать Лилиан.
Престон вытаскивает из кармана карандаш и что-то помечает в блокноте.
– В котором часу это было?
– Около десяти. Клифф уехал, а Спенсер остался. С тех пор Спенсера никто не видел. До этого утра, разумеется.
Лицо Престона светлеет, словно его озаряет неожиданная догадка.
– Кажется, я понял, что произошло.
– А я нет. Вы не поделитесь своими выводами? – Я с надеждой заглядываю Престону в глаза. – Ведь мы заключили соглашение. И Спенсер – мой парень.
– Позволю себе заметить, бывший парень.
– О, так вы и это знаете! Но это не так уж и важно. Я же приняла ваши условия. Признайтесь, что там вам открылось.
– Судя по всему, в тот злополучный вторник вашего приятеля приняли за Клиффа Ярлена. Возможно, его похитили с целью получения выкупа или с целью убийства.
– Вы хотите сказать, что какой-то тупоголовый кретин принял редактора крупного издательства за известного мафиози? Где же они нашли столь тупого исполнителя?
Престон сверяется с записями в своем блокноте и задает мне вопрос, не ответив на мой:
– О чем вы говорили с мисс Мартин в течение двух часов?
– А кто сказал, что мы говорили?
У обвинителя озадаченный вид.
– Что же вы делали?
– А как вы думаете, чем мы могли заниматься целых два часа кряду? – смеюсь я.
Лицо мужчины заливает краска. Забавно, что его можно смутить!
– Добрую половину времени Лилиан занималась на тренажерах, а я бродила по дому и изучала обстановку. Рассматривала книги и даже кухонные ножи! А когда мисс Мартин освободилась, я рассказала ей об исчезновении Спенсера – она не знала об этом. Так же как и вы, она была не в курсе, что он искал ее, прежде чем пропасть.
Престон кивает. На этот раз осеняет меня: вчера я сообщила Лилиан об исчезновении Спенсера, а сегодня он нашелся. Связан ли ее звонок с этим фактом? Однако я предпочла не делиться своими находками с этим Престоном – он может только испортить дело. Пусть занимается своим расследованием, а я займусь своим.
Чуть позже я иду к Спенсеру, прощаюсь с его родителями, а еще через пятнадцать минут полицейские помогают мне незаметно выскользнуть из здания больницы, оставшись незамеченной моими коллегами.
Глава 21
Когда уже поздней ночью я наконец возвращаюсь в отель, то обнаруживаю в холле толпу журналистов. Мне приходится осторожно выйти на улицу, чтобы меня не сцапали охочие до сенсации репортеры. Поплутав по Санта-Монике, я сняла номер в отеле «Мирамар». На бульваре я купила себе кое-что из одежды и личные вещи. Затем закрылась в номере, переоделась и проспала всю ночь напролет. То, что Спенсер нашелся, успокоило меня.
Теперь, когда он в относительном порядке, я замечаю, как изменилось мое мнение о нем. Да, он чертов обольститель, да, у него некоторые проблемы с финансами, но вам нужно получше узнать этого человека, чтобы понять перемену в моем отношении к нему.
Спенсер отлично ладит с людьми, а потому коллеги ценят его и уважают. У него прекрасные отношения со всеми – от самого младшего сотрудника до главы издательства. Он умеет работать с людьми, всегда поддержит и ободрит талантливого автора, который оказался в тупике. У Спенсера нюх на хорошие книги, поэтому издательство держится за него, как за золотую рыбку.
К женщинам он относится как к равным. К несчастью, большинство из них воспринимают его обаяние и обходительность как попытку ухлестнуть и с радостью виснут на нем, а Спенсер – тоже к несчастью – зачастую не умеет сказать «нет».
Должна заметить, что до приема в честь Килоффа я ничуть не сомневалась в его верности. Поэтому так и расстроилась тогда. Никогда не подумала бы, что он может предложить мне так «разнообразить» нашу интимную жизнь. Особенно если учесть, что я собиралась выйти за него замуж.
Даже его роман с Верити Роудз нельзя назвать простой интрижкой. Никто, кроме Кейт Уэстон, даже не знал о происходящем, а ведь роман был довольно продолжительным. Я так и не смогла добиться от Спенсера ответа на вопрос, почему он решил встречаться со мной. Возможно, он просто устал от романа с Верити, у которого не было будущего. Или ему надоело занимать такое скромное место в жизни любимой женщины. Как-то Спенсер признался мне – редкий приступ откровенности напал на него после того, как мы несколько часов занимались любовью на яхте его приятеля, даже не выведя судно из доков, – так вот он сказал, что самая ужасная боль – это боль от сознания, что твоего любимого человека сейчас сжимают чужие объятия. И что этот человек предпочитает эти объятия твоим.
Я тогда решила, что он говорит о себе и Верити, но чуть погодя он добавил, что понимает, как нелегко сейчас должно быть Дагу. И знаете, вспоминая сейчас о том разговоре, я понимаю, что именно с этого момента наша совместная жизнь дала крен. Как если бы Спенсера тяготило то, что он украл меня у другого, сделав его несчастным. Собственно, мне тоже было не по себе, что я увела своего красавчика у Верити.
После той ночи в душу закрались первые сомнения.
Этим утром я отправилась в больницу навестить Спенсера, но меня не пустили к нему, объяснив, что в нужном мне отделении проводится проверка и какие-то тесты. Меня промариновали в приемном покое два часа, но войти так и не дали. Родителей Спенсера я тоже не видела.
Позвонив Кейт Уэстон, узнаю, что издательство «Беннетт, Фицаллен и Кº» оплатило частный авиарейс, которым Спенсера доставят в клинику в Нью-Йорке. Его родители будут жить в его квартире. Слава Богу, будет кому следить за арендной платой и телефонными счетами!
Наконец я сдаюсь. Оставив в приемной цветы с запиской, ухожу. Я бы и рада увидеть Спенсера, но времени в обрез. Мне еще предстоит заехать в свой прежний отель. Не могу же я постоянно избегать прессы! Так можно и работы лишиться.
Делаю последнюю попытку прорваться в отделение к Спенсеру, но меня снова останавливает бдительный медперсонал. Я направляюсь к служебным лифтам. Стоит мне завернуть за угол, как я буквально нос к носу сталкиваюсь с Верити Роудз в сопровождении полицейского. Увидев меня, редактор «Экспектейшнз» на секунду открывает рот, но быстро приходит в себя.
– Он хотел меня видеть, – на ходу поясняет она, обдав меня запахом духов.
Я все чаще смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь определить, нет ли за мной слежки. Стараюсь не думать о Верити Роудз, но на это уходят последние силы. Черт, не хотелось бы тащить за собой хвост! Особенно когда поеду к Лилиан.
Остановившись у одного из торговых центров, ныряю внутрь, а затем выхожу с другого хода. Быстро пересекаю улицу и захожу в контору по прокату машин. Через пятнадцать минут мне предоставляют синий «линкольн-континенталь» с шофером, Я направляюсь в Отель.
– Привет, Бадди. – Я звоню своему другу.
– Где ты, черт возьми, была, Салли?
– Срочные дела. – Бросаю взгляд на водителя, Лукаса.
– В новостях говорили про Спенсера. Как он?
– Весь в гипсе, но поправится. Его перевозят в Нью-Йорк.
– Что он говорит о произошедшем?
– Пока ничего. Вчера он был без сознания, а сегодня меня к нему не пустили. – Я стараюсь побыстрее покончить с этим разговором, потому что всякий репортеришка, у которого есть рация с нужной частотой, может подслушать наш диалог (а вы думали, как делаются новости?). – У меня мало времени.
– Ладно, тогда слушай. Мы уже близки к цели и на девяносто девять процентов уверены, что знаем, кто установил камеру. Тебе известно, что Спенсер крутил роман с женой Корбетта Шредера?
– Да, с Верити Роудз. Я только что видела ее в больнице. Она сказала, что Спенсер звал ее.
Бадди некоторое время молчит.
– Ну говори же. Пусть даже это будут плохие новости. Не тяни!
– Что ж, тогда все понятно. Венди отыскала по карте социального страхования одного человека – того, что арендовал квартиру.
– Как ей это удалось?
– Ну, парень покупал технику в кредит в паре контор. Там значатся имя и адрес. Этот человек – внештатный сотрудник охранной компании, что работает на Корбетта Шредера.
– Что значит «работает»?
– Если я все верно понял, это промышленный шпионаж.
– Что ж, тогда все понятно, – повторяю я фразу Бадди. Корбетт Шредер всегда славился тем, что получал полную информацию о компании, затем наносил удар по ее репутации, выкупал ее и распродавал по частям. Это гораздо дешевле, чем поднимать разваливающуюся фирму, создавать политику и реанимировать погибший бизнес.
– Короче, мы прижали того парня. Он клянется, что ни в чем не замешан. Вроде как он лишь сидел на вахте в квартире – в его задачу входило просто менять кассету, когда она кончалась. Камера была уже установлена и просто реагировала на движение.
– А что он делал с пленкой?
– Парень оставлял ее на месте, а записи потом кто-то забирал. Каждый день. Видимо, кто-то от Шредера.
– Какой чудесный брак, ты не находишь? Подсматривать за собственной женой, что может быть романтичнее! – зло говорю я.
– Но с чего бы Шредеру вдруг делать такую гадость тебе?
– А помнишь ту статью, что я написала для «Экспектейшнз»? Заметку о Касси Кохран?
– Ну?
– Шредеру требовалась скандальная статья, которая бы унизила Касси, смешала ее с грязью. А заодно и ее мужа, Даренбрука. Шредер всегда ненавидел Джексона Даренбрука и хотел поквитаться с ним. Неплохая идея была – загрести жар моими руками.
– Но я помню, что статья вышла абсолютно другая.
– Такая, какая и должна была по справедливости выйти. Бадди, извини, но мне пора. Просто скажи, есть ли связь между пленками и Филиппом О'Харном?
– Возможно. Мы вышли на женщину, которая рассылала дубликаты в Нью-Хейвен. Имя, разумеется, вымышленное, да и расплачивалась она наличными. Но есть ее описание: один из клерков на почте запомнил ее. Она рассылала кассеты, не указывая обратного адреса.
– Рост около ста семидесяти пяти, голубые глаза, каштановые волосы с мелированием, под сорок лет, худая. Ездит на старой модели «мерседеса» красного цвета, – предполагаю я.
– Откуда ты знаешь?
– Одна из подружек О'Харна. Она живет в Веллингтоне.
– Как ее зовут?
– Это не так уж и важно. Главное, что Шредер и О'Харн связаны и я знаю, с чего начать. А что касается женщины… оставь ее. Муж давно бросил ее, у нее двое детишек, и О'Харн – ее единственная возможность прокормить их. Не трогай ее, об остальном я позабочусь.
– Что ты собираешься делать?
– Пока не знаю. Но если я соберусь кого-нибудь убить, я тебе сообщу заранее. – Я вешаю трубку.
Даю водителю адрес Лилиан. Всю дорогу я думаю о Верити Роудз. Похоже, я ревную!
Когда мы подъезжаем к дому актрисы и притормаживаем у железных ворот, у окна водителя возникает тип с суровой внешностью. Охрана? Или полиция?
– Это Салли Харрингтон, – говорит водитель.
Мужчина заглядывает в салон:
– Извините, но мисс Мартин никого не принимает.
– Скажите ей, что это я. Меня она примет.
– Уверен, что нет. – И он начинает давать водителю указания, где развернуться, чтобы снова выехать на Малхолланд-драйв.
Я вылезаю из машины.
– Позвоните по селектору. Скажите, что приехала Салли Харрингтон.
– Мисс Мартин не принимает, – упрямо стоит на своем суровый тип.
– Ладно, – сдаюсь я. – Тогда я звоню в «911». – И снова сажусь в машину. Но не успеваю, потому что детина удерживает меня за талию. Я сердито поворачиваюсь к нему: – Руки прочь!
– Вы хотели поговорить с мисс Мартин, – говорит он, сбавив тон. – Я сейчас с ней свяжусь. – Он вытаскивает из кармана рацию, не отрывая от меня цепкого взгляда. – Да, тут леди к мисс Мартин. Она настаивает на разговоре с нею или позвонит в «911».
Шуршание в рации.
– Кто она такая?
Мужчина нажимает кнопку и сообщает:
– Это Салли Харрингтон.
Снова шуршание.
– Мисс Мартин просит передать, чтобы мисс Харрингтон ехала в отель. Она ей перезвонит позже.
– Ну-ка дайте мне эту штуку, – говорю я, забирая из лапы сурового типа рацию. – Скажите Лилиан, что либо она поговорит со мной сейчас, либо я звоню Скайлеру Престону.
Тишина длится минуты три. Мы с этим типом почти не отрываясь смотрим друг на друга. Краем глаза замечаю, что у моего водителя такое лицо, словно он готов сквозь землю провалиться.
Наконец рация оживает.
– Пусть пройдет в дом.
– А ты, – обращается охранник к водителю, – разворачивайся и припаркуйся ниже по улице, но так, чтобы я тебя видел. И стекла в машине не опускай. – Затем он поворачивается к воротам и громко командует: – Проводите ее внутрь.
Появляется новый тип, крупнее и мрачнее предыдущего, но в хорошем костюме. Нет, это точно не федералы!
Второй охранник отпирает ворота. Первый буквально передает меня ему с рук на руки.
– Какие вы милашки! – усмехаюсь я.
Возле дома припаркованы серебристый «кадиллак» и два серых «бьюика». Меня провожают до входной двери. Открывает Лилиан – в серых брюках и голубой майке.
– Что ты делаешь, Салли? – вздыхает она, стоя на пороге.
– А что я делаю? Тебе бы взглянуть на Спенсера! У него выбита половина зубов, кости переломаны, он едва не умер от обезвоживания! А ты спрашиваешь, что я делаю?!
– Рада, что его нашли.
– Нашли, говоришь? Мне кажется, что это ты приказала выдать его, вот что я думаю. Выдайте Спенсера Хоза, и вот он, пожалуйста! – Я оглядываюсь. – Слушай, у тебя интересная компания. А куда подевались собаки?
Она не отвечает.
– Эти парни убили Клиффа?
– Уходи, прошу тебя!
– Я это уже слышала, – жестко говорю я. – Как я могу уйти? С одной стороны, на меня давят федералы, а с другой – происходят убийства. Спенсер едва не умер, и ты одна знаешь, что происходит. Я не отстану, пока не разберусь, что к чему!
За дверью раздается шепот.
– Все в порядке, – говорит, отвернувшись, Лилиан. Затем она снова обращается ко мне: – Так ты уходишь?
– Нет.
– Ладно, дело твое. Никто тебя за уши не тянул. – Лилиан пропускает меня внутрь.
Дверь за мной захлопывается. Ее запирает еще один здоровенный детина.
– Значит, дело мое? – повторяю я. – Не тянул за уши – куда?
– Во все это, – неопределенно поясняет Лилиан и увлекает меня в кухню. – Надо спуститься вниз.
– Мы уже внизу.
– Нет, в подвал. – Она обращается к парню позади меня: – Я хочу апельсинового сока.
– Я принесу. Идите в подвал, – отвечает тот.
– Пошли, – жестом приглашает меня Лилиан.
Мы спускаемся по деревянным ступеням в цементный подвал. Вокруг множество шкафов с винными бутылками и куча инвентаря. В углу рабочий стол, на стенах висят инструменты. Лилиан указывает мне на старый стул, а сама усаживается на нагреватель. Сверху свисает единственная электрическая лампочка на шнуре, прямоугольные окна занавешены старыми пледами. Я присаживаюсь.
– Можем сыграть в шахматы или в крокет. – Лилиан пересаживается на кушетку. Подняв голову, она рассматривает деревянные перекрытия потолка. – Я так давно не играла в такие игры. Особенно в прятки!
– Давно? – глупо спрашиваю я.
– С детства. – Она неуверенно улыбается, потирая виски руками. Кажется, она пытается заставить меня ей посочувствовать.
– Сейчас мы играем в прятки?
– Вроде того.
В подвале появляется тот детина, что встретил меня на пороге. В его руках два стакана сока. Один он протягивает мне, другой – Лилиан.
– Ты проверил напитки, Джоуи? Они не отравлены?
– Не отравлены, – отвечает тот, тотчас выходя. За ним закрывается дверь.
Лилиан поднимает стакан.
– За здоровье! – Она делает осторожный глоток, затем ждет немного, словно прислушиваясь к себе. Неужели она и правда не шутила насчет яда?
Я свой стакан ставлю на пол. Мне что-то совершенно не хочется пить.
– Что происходит, Лилиан?
– Встреча. Предположительно. – Она смотрит на часы. – Минут через сорок мы узнаем результаты. А до этого…
Она резко умолкает, потому что до нас доносится звук, напоминающий гул мотора.
– О нет, – стонет Лилиан, пытаясь подняться с кушетки.
Раздается странный свистящий звук, затем ужасный грохот, похожий на взрыв, от которого мой стул подпрыгивает, а с потолка падает пласт штукатурки. Снова свист, затем снова грохот взрыва. Стул и кушетка подлетают на полметра, ступени, ведущие в кухню, начинают странно складываться, часть кухни обрушивается вниз. Все это сопровождается жутким скрежетом металла, и вот уже на груду мусора вываливается холодильник.
