Текст книги "Последний любовник"
Автор книги: Лаура Ван Вормер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
– Что? – переспрашиваю я.
– Всегда лучше говорить напрямую. Это экономит массу времени. Как иначе понять, каковы отношения между двумя людьми, если не спросить в лоб?
– Ясно, – киваю я. Вообще она интересно поставила вопрос. Что-то вроде: «Ты перестала пить коньяк по утрам?» Неужели со стороны кажется, что я пытаюсь захомутать Спенсера? И что мне теперь прикажете делать? Похвалить ее за прозорливость? Залепить оглушительную пощечину? – Судя по вопросу, тебя волнует этот момент.
– Сейчас я одна, а Спенсер хорош собой, – пожимает плечами Лилиан.
Ничего себе «хорош собой» – да мой Спенсер просто красавчик! Думаю, подобный разговор мог состояться только в Лос-Анджелесе, честное слово!
– А ты бы спросила Спенсера, можно ли его захомутать.
– Вообще-то, – как бы между прочим бросает она, – твой приятель сказал, что хочет на тебе жениться.
Вот теперь я улыбаюсь.
– Допускаю, что для тебя это не новость, – продолжает Лилиан и кивает кому-то за моей спиной. – Да, это для нас. Поставьте на стол.
Появляется официант с круглым серебряным подносом в руках. На подносе два бокала шампанского с мириадами пузырьков воздуха, две салфетки под коктейли, крохотная тарелочка с сырной нарезкой разных фактур и цветов (от белого козьего до темно-желтого и с зеленой плесенью), стеклянная пепельница, спички и открытая пачка «Мальборо лайтс» с двумя заботливо вытянутыми сигаретами.
Опустив поднос на стол, официант расплывается в дежурной улыбке:
– Менеджер желает вам приятного вечера, мисс Мартин.
– Спасибо, – снисходительно кивает актриса. Дождавшись, пока парень выйдет, она берет бокал, второй протягивает мне.
Делаю глоток. Превосходное шампанское, пузырьки лопаются у самого носа. Лилиан предлагает мне сыру, я отказываюсь, тогда она сама съедает ломтик, отпивает из бокала, затем прикуривает сигарету и вальяжно откидывается на спинку кресла – все это в полной тишине.
– Будь я на твоем месте, – вдруг начинает она, – я бы хорошенько подумала, прежде чем выходить за мужчину вроде Спенсера. Только представь, как быстро он постарается обрюхатить тебя, чтобы потом безнаказанно смотреть на других женщин, в то время как ты будешь кусать себе локти.
– Судя по уверенному тону, тебе это знакомо не понаслышке, – замечаю я холодно.
– Вот уж нет! Я вообще не собираюсь иметь детей, – все так же деловито отвечает мне Лилиан, глубоко затягиваясь сигаретой. – Обычно я дохожу до стадии, когда мой парень начинает таращиться на других девиц, и уже одно это сводит меня с ума.
Я сижу напротив, в ледяном молчании наблюдая за ней. Она снова затягивается, опустив ресницы, затем запрокидывает голову и выпускает в потолок тонкую белую струйку дыма. Почему-то бросается в глаза отпечаток помады на фильтре – вызывающе красный. Наконец Лилиан снова обращает на меня взгляд, задумчиво улыбаясь. Глаза у нее карие, очень темные.
– Наверное, я раздражаю тебя, – говорит актриса, изучая меня. – Хотя и не знаю, в чем причина. А жаль, потому что ты мне нравишься.
Я делаю глоток шампанского, глядя на нее. Невозможно поверить, что ей двадцать шесть. Ей должно быть гораздо больше, если она так хорошо изучила человеческую натуру.
– Я вовсе не хочу вывести тебя из равновесия. Возможно, я веду себя довольно враждебно. Просто я только что рассталась со своим парнем. Пожалуй, я ненавижу его. – Не дождавшись моей реакции, Лилиан продолжает: – Он похож на гангстера.
Интересно, это она о своем парне или уже о Спенсере? Надеюсь, что первое, потому что второе было бы дурным знаком.
– А чем он занимался, этот твой бывший?
– Он очень важный человек для нашей студии. Почему-то он всем им страшно нужен, хотя я так и не знаю, кто он. – Лилиан снова тянется за бокалом. – Честно говоря, мне это не интересно. Значит, тебя это тоже не должно интересовать, вот так. – Она делает огромный глоток, так что едва проглатывает его. – А твой Спенсер талантлив. И вообще неплох. Вот только у него явные проблемы. Почему парень такого возраста все еще не женат? Такой симпатичный – и не женат! Он не серийный убийца?
– Во всяком случае, мне об этом ничего не известно, – бурчу в бокал. – И с каких это пор серийным убийцам запрещено вступать в брак?
– Я вообще не об этом! Я о другом, ты же поняла.
Опускаю бокал на стол и с любопытством смотрю на собеседницу.
– Ничего я не поняла. Ты как-то не слишком, – делаю неопределенный жест рукой, – доступно изъясняешься.
– Я о браке и Спенсере. Такие, как он, не созданы для брака. Они, конечно, могут отлично тебя оттрахать…
Меня даже передергивает от подобной вульгарности!
– Что им отлично удается – это трахаться, – продолжает Лилиан. – Это их конек! Собственно, это и отлично: такой талант никогда не пропадет. Иногда приятно провести время с подобным жеребцом. Но потом… – Лилиан хмурит лоб и тянется за очередной сигаретой. – Потом они надоедают, потому что время трахаться проходит, а большего они дать не могут. И они стремятся к новым завоеваниям. Разве не так?
Какого черта я все еще сижу здесь и слушаю этот бред, эту нелепицу? Здравый смысл еще внизу, в зале, шептал мне, что не стоит идти с Лилиан, но я потащилась с ней наверх, потому что мне было любопытно. И что самое ужасное – теперь мне еще и интересно, к чему она ведет, эта поддатая актриса. До каких еще вершин мысли она дойдет в своем пьяном состоянии?
Сделав затяжку, Лилиан улыбается мне, блеснув белыми зубами.
– Не выходи за него.
Честное слово, трудно не расхохотаться! Черта с два я стану отвечать на эту подначку!
– Вижу, ты смеешься? А зря!
– А что мне, плакать, что ли?
– Логично. – Лилиан снова выпускает струйку дыма, на сей раз в мою сторону. – Знаешь, я так давно ни с кем не разговаривала вот так просто, без купюр. В последнее время меня преследует мысль, что любой разговор словно записывается на пленку и люди тщательно взвешивают каждое слово, критически оценивают сказанное. У меня работает один парень – он присматривает за моей собакой. Уже несколько лет он знает меня и очень любит мою псину. Но стоило мне обрести известность, как он начал вести себя подчеркнуто вежливо, только что не расшаркивается передо мной. Словно каждый из нас играет свою роль, опасаясь сказать лишнее. Отвратительное ощущение!
– Такова цена известности. На земле слишком много людей, для которых главное – твой социальный статус. Все они – мусор, шелуха, но с ними приходится считаться. Со временем ты найдешь близких по духу, – пытаюсь утешить я. – Хотя для этого надо дольше жить на одном месте. А ты часто меняешь адрес, верно?
– Зерна и плевелы… – задумчиво произносит Лилиан.
Пытаюсь возродить в памяти все, что когда-либо слышала о мисс Мартин. Родом она, кажется, откуда-то со Среднего Запада, была моделью, пару лет снималась в мыльной опере, затем оказалась в Нью-Йорке, где получила работу в известном телешоу, переехала в Лос-Анджелес. Быстрый старт.
– Дольше года я нигде не жила. Честно говоря, скучаю по Нью-Йорку.
– Здесь нелегко найти себя. На все нужно время. – Боже, какие дежурные фразы я ей выдаю! Сколько еще потребуется этого дерьма, чтобы уговорить ее дать мне интервью? Больше всего меня беспокоит то, что эта девица начинает мне нравиться. Эта пустая, избалованная, поддатая актриса начинает мне нравиться! Хуже всего, что я даже начинаю оправдывать ее поведение.
Лилиан снова вперяет в меня взгляд, улыбается.
– Кто-то сказал мне, что секрет успеха в том, чтобы даже в паршивом обществе найти единомышленников. – Она задумчиво разглядывает пузырьки в бокале, где почти не осталось шампанского. – Однажды я найду себе пару хороших друзей, например вроде вас двоих. Людей, которые занимаются делом, а не просто скитаются с места на место. Таких, кто умеет читать и писать. – Она начинает смеяться.
Не могу сдержать улыбку.
– Премного благодарна за лестный отзыв. Но ты удивишься, узнав, как много в Лос-Анджелесе тех, кто умеет и то, и другое.
Лилиан снова становится серьезной.
– Спенсер сказал, что ты умеешь быть ироничной и даже злой.
– Он мне изрядно льстит.
Она делает последнюю затяжку, наклоняется и буквально расплющивает сигарету в пепельнице.
– Думаю, нам пора. – Теперь у нее крайне деловой тон. – Скоро ужин.
Пока она обувается, я быстро допиваю шампанское.
– Я вижу, тебе тоже не терпится поужинать. – Она намекает на то, что я желаю как можно скорее от нее отделаться. – Малкома наверняка тоже достали эти толпы, и он прикажет подать раньше, чем было задумано. Будучи семейным человеком, он не слишком любит общество.
Лилиан делает несколько шагов, держась рукой за стол. Можно было бы обвинить во всем неудобные туфли, но мне кажется, дело в изрядном количестве выпитого. Ее изрядно штормит, пока она оправляет платье.
– Платье что надо, – говорю, не сдержавшись.
– Мерзкое, да? – смеется она. – Все поставлено на карту, лишь бы привлечь внимание. Такая уж у меня работа.
Мы спускаемся вниз и присоединяемся к остальным. Кое-кто, похоже, уже собирается домой, потому что толпа редеет. Откуда-то выныривает Спенсер и направляется к нам.
– Я уж было подумал, что вы сбежали, не прихватив меня, – укоризненно говорит он. – Ужин планируется на воздухе, здесь слишком душно. Лилиан, Малком предложил тебе сесть возле него, если ты не против.
Она кивает.
– Дорогая! – Теперь Спенсер обращается ко мне. – Мне страшно жаль, но этот засранец Джонатан Смоля, похоже, будет твоим соседом.
– Не волнуйся, я как-нибудь это переживу.
Спенсер наклоняется и шепотом спрашивает:
– Куда это вы уединялись?
– Мы были наверху, в офисе управляющего. Выпили немного. Лилиан пожелала устроить перекур.
Теперь мы все перемещаемся «на воздух» – это значит, что гости выходят наружу, к столикам под открытым небом, прямо через основной зал ресторана. Сидящие здесь люди тотчас как по команде поворачивают головы в нашу сторону, пытаясь угадать, кто из нас стоит более пристального внимания. При появлении Лилиан начинаются перешептывания, затем раздаются аплодисменты.
Похоже, ее роль действительно заслуживает «Оскара».
– Боже, да это обычная роль второго плана, – шепчет мне на ухо актриса.
Киваю, хотя и сильно сомневаюсь. Судя по всему, Лилиан смущена столь явным восхищением публики.
Мы проходим в глубину небольшого сада. Повсюду вазы с орхидеями. Одуряющий запах. Длинный стол накрыт на двадцать две персоны. Малкому Килоффу отведено место во главе стола, в противоположном конце располагается глава «Беннетт, Фицаллен и К°» Эндрю Рашман, до которого никому нет дела.
– Сюрприз! – жаркий шепот над ухом.
На соседний стул опускается Джонатан Смолл. Принесла нелегкая! Украдкой бросаю взгляд на Спенсера, но он усиленно развлекает миссис Килофф. Лилиан вежливо слушает болтовню Малкома, глаза у нее немного стеклянные. Перевожу взгляд на Кейт Уэстон (это хозяйка издательства и босс моего парня), она хитро подмигивает мне. Чуть левее Кейт расположились еще двое из «Монарха» – актриса, озвучившая главную героиню последней мультяшки, и парень, что снимается в молодежном сериале.
Еда и вина превосходны, и даже беседа с Джонатаном не кажется слишком занудной, если подумать, как много новых знакомств я могу через него завязать. Неплохо бы выйти через него на Джеймса Ван Дер Бика – интервью с известными людьми всегда солидный куш как для газеты, так и для канала. «ДБС», так что нужно быть полюбезнее с коротышкой.
Пытаюсь собраться с мыслями и смотреть на окружающее глазами журналиста, схватывая детали интерьера, запоминая одежду и прислушиваясь к разговорам. Многие мои коллеги умрут от зависти, узнав, среди каких людей я сегодня вращаюсь, с кем веду беседы, какую изысканную пищу поглощаю…
Неожиданно понимаю, что вот-вот скончаюсь от скуки.
За пять месяцев общения со Спенсером я научилась относиться без трепета к сильным мира сего, известность и несметное богатство перестали потрясать и восхищать меня. Сказать по правде, все происходящее – всего лишь работа, и не только для меня или Спенсера: ни один из присутствующих здесь людей не чувствует себя свободно и легко. Весь этот ужин – часть огромного спектакля, ежесекундно разыгрываемого в высших кругах, и даже виновник торжества ждет не дождется момента, когда можно будет наконец отвалить домой, чтобы спокойно вытянуть ноги на диване или сыто рыгнуть, не опасаясь оскорбить чей-то слух и прослыть невоспитанным мужланом.
С некоторых пор меня тоже стали узнавать, особенно после того как в «Нью-Йорк пост» появилась статья (на шестой странице!) о «невероятной красотке, репортере из Коннектикута, повисшей на руке известного издателя». Ха, я весьма благодарна своей матери, от которой унаследовала привлекательную внешность – легкие каштановые волосы и большие голубые глаза, которые всех приводят в восторг, но выражение «невероятная красотка» – это уже слишком. Чуть позже мое имя снова упомянули в связи со Спенсером, затем отдельно. Были даже фотографии с открытия известного музея и с вечеринки издательства, обе удачные, за что я весьма признательна людям, их сделавшим. Короче говоря, меня начали узнавать – в наши дни это много значит.
О, а вот и кофе с десертом! К этому моменту я уже достаточно пьяна, и кофе приходится как нельзя кстати. Да-да, я что-то немного перебрала, потому что, когда рука Джонатана касается моего колена, я вовсе не прихожу в бешенство (хотя, безусловно, должна бы!), а готова рассмеяться самонадеянному нахалу в лицо. Беру его руку, вытаскиваю из-под стола на свет Божий и по-мужски пожимаю ее. При этом подмигиваю коротышке и обещаю:
– В другой раз. – Лишь бы отлип. Похоже, он доволен обещанием, поскольку в ближайшие полчаса попыток погладить мое колено не возобновляет.
По окончании ужина Спенсер предлагает:
– Подбросим Лилиан до дома. Согласна?
– Нет, – отвечает за меня Джонатан. – Мы едем в клуб – продолжать веселиться.
– Вряд ли, – обрываю наглеца. – Я еду к Лилиан, я обещала раньше. – Затем наклоняюсь к нему и жарко шепчу на ухо: – Я тебе потом позвоню.
Спенсер явно все слышал, потому что поворачивает голову в мою сторону так резко, что слышится хруст шейных позвонков.
– А где ты остановилась? – довольно ухмыляется Джонатан.
– В отеле «Времена года», – отвечаю игриво. Замечаю, в какой ядовитой усмешке растягивается рот Спенсера (потому что на самом деле мы остановились в Санта-Монике). – Я свяжусь с тобой.
– Не сомневаюсь! – Джонатан целует меня в щеку и исчезает.
– Господи, Салли! – возмущенно восклицает Спенсер, дергая меня за руку и едва не вывихнув ее.
– Но мне же нужно было от него отделаться. Желаешь закатить сцену? – смеюсь я. Почему-то мне страшно весело, все кажется каким-то нереальным – огни, люди в ярких одеждах, – словно я попала в кино.
Усаживаемся в лимузин – я и Лилиан на заднем сиденье, Спенсер напротив нас. Всю дорогу, серпантином нанизанную на гору Санта-Моника, актриса щебечет что-то невероятно забавное, какие-то сплетни про людей, с которыми мы только что сидели за одним столом, а я смеюсь и чувствую себя прекрасно.
Так мы доезжаем до дома Лилиан – уютного строения, прилепившегося к горе возле дороги.
– Было очень здорово, – пожимаю я руку актрисы.
В ответ она стискивает мои пальцы и как-то нервно просит:
– Зайдите на чашечку кофе. Могу предложить и чего-нибудь покрепче. – По выражению ее лица можно подумать, что она отчаянно не хочет входить в дом одна.
Я оборачиваюсь к Спенсеру, но он ждет моего решения.
– Да, конечно, спасибо, – соглашаюсь я.
Водитель распахивает дверь лимузина и ждет, пока мы трое буквально вывалимся наружу. К дому ведет дорожка светлого кирпича, само здание построено из белого известняка с темными балками – просто очаровательное местечко.
– Проклятие, – зло бормочет Лилиан, открывая дверь. – Он все еще не забрал свои шмотки! – Она тяжело вздыхает, включая свет.
Вся прихожая забита коробками, просто шагу некуда ступить.
– Чем он занимается, этот твой бывший? – удивленно спрашивает Спенсер, оглядывая невероятное нагромождение вещей. Среди всего прочего выделяется огромная коробка с профессиональной стереосистемой за десять штук баксов, стоящая между укрытой целлофаном пушкой для теннисных мячей и сооружением из картона, на котором указано, что это цифровая фотолаборатория.
– У него бизнес с «Монархом». И что-то еще. Всего понемногу, – разводит руками Лилиан. – Да черт его побери, если я знаю! – Она поворачивается ко мне: – Что тебе налить, Салли?
– Не думаю, что мне стоит пить…
– Коньяку? – предлагает Спенсер.
– Блестящая мысль, – кивает актриса.
Внимательно смотрю на Спенсера.
– Мы же собирались пить кофе.
Лилиан ставит перед нами поднос с бутылкой и тремя пузатыми бокалами. Спенсер наливает всем по солидной порции коньяка. Я молча беру свой бокал и делаю глоток. Если я все это выпью, то домой смогу добраться разве что ползком. Лилиан сбрасывает туфли и усаживается прямо на полу, спиной к дивану.
– Спенсер упоминал, что какое-то время ты жила в Лос-Анджелесе.
– Я училась здесь в колледже и работала в «Бульваре». В течение двух лет, если быть точной.
Вижу, как Спенсер усаживается за пианино и начинает наигрывать одной рукой «Вокруг света за восемьдесят дней». Это все, что он может играть (мать научила его нехитрой мелодии, когда ему было восемь). По опыту знаю, что Спенсер всегда наигрывает этот мотив, когда перебрал с выпивкой, а поблизости оказалось пианино.
– Кстати, я какое-то время жила в Коннектикуте, ты об этом знала? – спрашивает Лилиан.
– Нет.
– В Гринвиче. – Она задумчиво улыбается, глядя в бокал. – Всего две недели. Короткий роман. – Делает глоток.
– Я из Каслфорда. Это место сильно отличается от Гринвича.
– А… – У Лилиан отсутствующий вид. Наш разговор ее мало интересует.
Неожиданно она поднимает голову.
– Пожалуй, мне все же нравится идея с кофе. Чаю я бы тоже выпила. Хочешь чаю, Салли?
– Даже не знаю, что и… – озадаченно отвечаю я, ставя свой бокал на поднос.
– Спенсер? – Лилиан встает с неожиданной грацией, словно не смотрела на меня пару секунд назад абсолютно пьяными глазами. – Пошли, Салли, поможешь мне на кухне.
Спенсер перестает барабанить пальцами по клавишам и оборачивается к нам.
– Кофе или чаю?
– Ни того, ни другого, спасибо.
Я следую за актрисой на кухню. Боже, какая уютная! Именно в такой кухне я бы снимала передачи из цикла «Вкуснятина у вас дома» или «Приготовьте своими руками». Всегда обожала сверкающие сковородки, подвешенные за ручки рядком, чугунные горшочки, клетчатые фартуки, аромат специй. И все на своем месте – каждая фарфоровая тарелочка, каждый стакан стоят в строгом, но не слишком чопорном порядке, ножи в подставке, прихватки на металлических крючках!
– Как все женщины, вынужденные сидеть на диете, люблю вкусно поесть. – Лилиан указала на толстую поваренную книгу на полке.
Я вежливо улыбаюсь и киваю, отчего меня покачивает. Приходится незаметно схватиться рукой за мраморную столешницу. За моей спиной Лилиан поворачивает кран, чтобы налить воду в турку, а еще секунду спустя происходит нечто странное. Руки Лилиан ложатся мне на плечи, ее грудь нежно, но настойчиво прижимается к моей спине.
– Не знаю, как предложить, чтобы не смутить тебя. – От ее шепота шее становится щекотно.
– Тогда и не предлагай, – говорю достаточно резко (резче, чем собиралась) и отстраняюсь. Затем поворачиваюсь, опираясь спиной на столешницу.
Лицо Лилиан на мгновение теряет все краски. Она нервно облизывает губы и кивает, опуская глаза. Вид у нее смущенный.
– Послушай, – касаюсь ее руки. – Я не хотела тебя обидеть. Сделаем вид, что ничего не было.
– Я не была уверена, что ты захочешь, но Спенсер…
– Спенсер? – Чувствую, как по спине побежали мурашки.
– Это моя вина. – Спенсер появляется в дверном проеме. – Я ответил, что не знаю и что Лили может спросить тебя сама.
Ничего себе! Да я просто не верю своим ушам! И видимо, на моем лице читается замешательство, потому что Спенсер настороженно смотрит на меня.
– Спросить меня о чем?
– Захочешь ли ты… ну, ты же понимаешь…
Лилиан со стоном отворачивается:
– Да заткнись ты, Спенсер.
– Ну почему же? – тихо говорю я, боясь расплескать гнев, переполняющий меня. – Значит, ты не знал, захочу ли я… чего? Развлечься с Лилиан? Или, быть может, ты мечтал о трио? Секс на троих, как романтично, не так ли?! – На несколько секунд прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки. Когда я вновь открываю их, вижу, что Лилиан покинула кухню.
– Да как ты посмел! – выплевываю я Спенсеру в лицо.
– Да брось, Салли! – Он делает раздраженный жест рукой. – Она просто спросила. Ты сделала именно то, что и должна была сделать – отказалась. И будет об этом!
Ах вот как! Меня сейчас вырвет от отвращения. Ухожу с кухни, проскользнув мимо Спенсера. Лилиан сидит на диване, спрятав лицо в коленях.
– Знаешь, ты оказалась права насчет него, – бросаю я ей. – Ты была знакома с ним менее часа, а уже успела его раскусить.
– О чем ты? – раздается за спиной голос Спенсера.
– Будь так любезен, закрой рот, – тихо, но очень зло говорю я ему, даже не обернувшись.
– Господи, как все нелепо получилось! – Это уже Лилиан.
– Успокойся, Лили, – Я присаживаюсь возле актрисы на корточки, чтобы утешить ее, но почему-то при мысли о том, что надо погладить Лилиан по руке, меня охватывает брезгливость. – Не плачь, ты испортишь свое невероятное платье. Мы со Спенсером сами виноваты. Нужно было просто довезти тебя до дома и распрощаться. Я не в обиде на тебя – ты только что рассталась со своим парнем и немного не в себе.
Лилиан медленно поднимает полные слез глаза.
– Ты такая добрая, Салли Харрингтон, – говорит она, шмыгнув носом и улыбнувшись.
– Н-да, добрая… но я очень устала. И мы все явно перебрали.
– Можете остаться. Есть гостевая комната, – предлагает Лили автоматически. Она знает, что мы не останемся.
– Не стоит. Нас ждет водитель. Мы доберемся до отеля. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.
Как раз в этот момент в глубине дома раздается телефонный звонок. Лилиан смотрит в направлении звука, потом на меня.
– Я провожу вас до двери, – произносит она неожиданно спокойно. Похоже, телефон ее не интересует. Словно звонят не ей.
Мы молча идем к выходу.
– Спокойной ночи, – протягиваю я руку.
Лилиан быстро чмокает меня в щеку, игнорируя руку:
– Спасибо.
Затем она целует и Спенсера, но молча. Закрывает за нами дверь.
– Злишься? – спрашивает Спенсер, сжимая мои пальцы в своей ладони.
– Поговорим позже, – отдергиваю я руку.
Водитель замечает наше приближение и бросается открыть дверь.
– Да ладно тебе, не дуйся, – пытается улыбнуться Спенсер.
Я сажусь и включаю радио.
Вот, пожалуй, и все. Отношения, которые могли перерасти в нечто больше, только что себя исчерпали.
Спенсер усаживается, захлопывает дверь и поднимает перегородку между нами и водителем.
– Не понимаю. Все так серьезно? – Он убавляет громкость.
– Ха! – Я потрясенно смотрю на своего красавчика. – Ты просто невероятный тип! Ты все это подстроил! Всю эту поездку в гости, все!
– Ничего я не подстраивал, у тебя паранойя!
– Тогда будь любезен, объясни, как все произошло.
– Она спросила меня.
– О чем, черт тебя дери!
– Спросила, пробовали ли мы с тобой секс втроем.
– Великолепно!
– Я сказал «нет». – Он начинает оправдываться. – Послушай, она пыталась на меня повеситься, и тогда я сказал, что со мной моя девушка. Я не мог просто отшить ее, потому что не хотел расстраивать!
– Бедняжка! – ядовито говорю я в сторону окна.
– Я сказал, что собираюсь на тебе жениться! – На этот раз Спенсер кричит.
– О да, я в курсе. Расскажи мне тогда, каким образом ты перешел от «я собираюсь на ней жениться» к «почему бы тебе не подойти к моей подружке и не спросить насчет развлекухи втроем»?!
– Я ей такого не говорил!
– Но что-то же ты ей сказал!
– Это Лилиан сказала, а не я. Она попросила, чтобы я представил ее тебе – хотела узнать сама.
– Узнать что, Спенсер? Не пожелаю ли я отметить нашу помолвку групповушкой? Ах, прости, если задела тебя этим словом, дорогой! Или, может, ты планировал просто стоять со свечкой и наблюдать за нами?! – Я отворачиваюсь к окну, чтобы перевести дух. – Да ты просто урод!
– Мы не говорили о постели. – Спенсер сжимает пальцами мое плечо, вынуждая обернуться. – Мы просто хотели…
– Чего же?
– Возможно, немного подурачиться. Ну, поцелуи, легкий петтинг. Мы не собирались доводить все до постели. – (Вот теперь выясняется, что они уже что-то планировали вместе, ха!) Спенсер ждет ответа, но я просто в изумлении смотрю на него. – Ладно, Салли, я признаю, что это была не самая лучшая идея. Мы все были пьяны, но… я просто решил, что нам нужно немного… встряхнуться, что ли…
– Ты и раньше развлекался подобным образом, да? Чтобы встряхнуться? – Спенсер молчит. Я киваю. – Ну конечно, ты делал это и раньше. Боже, какая я наивная дура!
– Салли, пойми, я люблю тебя.
– Разумеется.
– Нет, правда. Но в последнее время ты холодна, словно снулая рыба. Мне хотелось растормошить тебя. Что, по-твоему, я должен был делать?
– Сначала надо было обсудить это со мной, а уж потом подкладывать в нашу постель постороннюю бабу.
– Я не подкладывал ее в нашу постель. Мы вообще были не у себя дома, – с ледяным спокойствием заявляет Спенсер. – Она милая и привлекательная, и, кроме того, она тоже этого хотела. Ну так пристрели меня теперь! Мы в трех тысячах миль от дома. Не злись.
Я молча смотрю на проносящиеся мимо купы деревьев. Я не просто злюсь, я в бешенстве. И самое противное, при всем этом я чувствую, что выкручиваю руки не Спенсеру, а самой себе. Я всегда знаю, когда отношения окончены или испорчены, так уж я устроена. И поэтому мне сейчас невероятно плохо и одиноко.
– Не делай из мухи слона, – тихо произносит Спенсер.
– Все совсем не так просто, как ты пытаешься представить.
– Я хотел внести разнообразие в нашу сексуальную жизнь. Хотел, чтобы в этом смысле у нас все было интересно.
Вот оно! Интересно! А до того, значит, было скучно и однообразно. Как у простых обывателей!
Я со всего маху ударяю по кнопке, опускающей разделитель.
– Остановите машину! – выкрикиваю в сторону водителя.
– Салли!
Лимузин плавно тормозит у обочины.
– Убирайся отсюда! Катись вон!
– И не собираюсь!
– Убирайся!
Спенсер бросает на меня внимательный взгляд, затем резко распахивает дверцу и вылезает.
– Хочешь знать, почему я не обсуждал с тобой нашу сексуальную жизнь? – зло кричит он, наклонившись в мою сторону. – Потому что я не мог! Стоило мне коснуться этой темы, ты приходила в бешенство!
Я захлопываю его дверцу и нажимаю кнопку замка.
– В отель «Ставни», – говорю водителю.
Он смотрит на меня в зеркальце.
– Но, леди, именно ваш друг заказал машину…
– Мой отец раздавит вас, как клопа, если вы сейчас же не заведете эту колымагу! – цежу я сквозь зубы. Этому человеку не стоит знать, что мой отец уже двадцать один год лежит в могиле.
Водитель колеблется, потом машина трогается. Последний аргумент перевесил чашу весов в мою пользу: в этом городе полно семейных династий – кто знает, какой пост занимает мой папаша и как далеко простираются его связи. Поэтому лимузин движется к отелю, оставив Спенсера на темной дороге.
