Текст книги "Стрелок (СИ)"
Автор книги: Лана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– Знаю…
– Алин, ты замерзла совсем, – заботливо проговорил Клим, пытаясь снова обнять девушку. – Давай-ка ты вернешься в машину, а мы с Кирой…
– Я хочу знать, где Максим? – она гордо вскинула подбородок, не сводя с меня гневного взгляда.
– Не ты одна, – буркнула я, подняв воротник пиджака. Холодало, и злые порывы ветра обжигали кожу, забрасывали за шиворот ледяную дождевую воду.
– Но ты же виделась с ним, не так ли? – это уже Клим.
– Виделась, – согласилась я, засунув руки в карманы. Пальцы кололо, а я и не чувствовала, что так замерзла. Я успела забыть, как это – просто чувствовать. – Только ни к чему хорошему это не привело. Но ты ведь не за этим здесь. Что тебе нужно?
– Ты, – ответила Лина, в один шаг преодолев разделяющее нас расстояние. – Всем нужна ты, – выплюнула она мне в лицо. – Ты во всем виновата. Будь ты проклята.
И она ушла, послав нас с Климом к черту. И только когда изящный силуэт исчез из виду, я обнаружила в своих руках увесистый сверток. И зачем она принесла сюда книгу?
– Ну что, Клим, веди меня к своему хозяину, – поудобнее перехватив книгу, я перевела взгляд на красивого светловолосого мужчину.
– Нет, – неожиданно резко сказал он. Я удивленно вскинула бровь, всматриваясь в мрачное, но решительное лицо.
И тут я не выдержала.
Волна неудержимого смеха вырвалась из меня. Оказывается, этот парень решил поиграть в благородство. Что это с ним? Неужели он расторг давнишнюю сделку? Пожертвовал родной дочерью ради меня? Глупо, потому что я не собиралась принимать его помощь.
Я расстроено покачала головой и заговорила уже без смеха.
– Я не стою таких жертв, Клим. Ты должен отвести меня к Шиезу. Так гласит пророчество.
– Господи, Кира! – теперь он едва не смеялся. – Ты же взрослая женщина, варданка, пусть и из рода Проклятых, а веришь в детские сказки. Ну какое к дьяволу пророчество? Все эти книжки, рукописи, – он кивнул на сверток, – всего лишь способ задурманить мозги. Нет никаких пророчеств и предопределенности. Все это придумано для таких, как ты, – бездумно верящих слепцов. А на самом деле есть только горстка психически неуравновешенных полуангелов, которые мечтают получить абсолютную власть. Именно они затеяли весь этот цирк с мстителем, отстреливающим маньяков и убийц. Именно они постоянно стравливали тебя с Максимом.
– Зачем? – тупо спросила я, хотя уже и сама знала ответ.
– Затем, чтобы один из вас прикончил другого. А ты разве не знала, что вы убиваете друг друга даже когда просто стоите рядом?
Я не знала, но с тех пор как изменила Максима еще ребенком, чувствовала неразрывную связь с ним. Именно поэтому я всегда преследовала его, стала его тенью. Но почему же мы до сих пор живы?
– Это ненадолго, – ответил Клим на невысказанный вопрос. – Ты уже потеряла свою Силу и готова сдаться. А Максим придет к Шиезу сам, как только ощутит твою гибель.
– То есть ты хочешь сказать, что Шиезу мы нужны оба?
– Именно! – и сделал шаг ко мне. Он подходил, а я отступала, с каждым шагом приближаясь к обрыву. – В вас заключены две великие и самые разрушительные сущности: Жизнь и Смерть. Камень Варды, стражами которого вы были избраны, соединил ваши души в единое целое. Поэтому если умрет один, погибнет и другой.
– В таком случае Шиезу не видать наших душ, как своих ушей, – невольно съязвила я, продолжая отступать.
– Ошибаешься, – Клим насмешливо оскалился. – Вы в плену у собственных тел. И если физическая оболочка изнашивается, душа попадает в магическую ловушку. И открыть ее может только тот колдун, кто наложил заклятие или…
Его взор скользнул по блеснувшей на шее тонкой цепочке. Ловким движением он подцепил серебряную ниточку, и на его ладонь упал изумрудный листок клевера. Медальон, который надел мне на шею Кирш, когда мы сбегали из Варденхейма. Тогда он сказал, что это защитный амулет. Но от кого он должен был
меня защищать я так и не узнала. Зато благодаря нему Кирш всегда легко находил меня, где бы я ни пряталась. Какая-то неясная, крайне важная мысль мелькнула в голове, но так и не успела оформиться. Клим внезапно дернул цепочку – маленькие звенья больно вонзились в кожу, сверток выскользнул из рук.
А я на мгновение оказалась очень близко с горящими демоническим огнем глазами Клима. Глазами не человека, а Дьявола.
– Прости, – с трудом пошевелил он губами и рванул подвеску.
Я оступилась, нога скользнула по мокрому камню и повисла в воздухе. Вниз посыпался песок и галька. Пустота приняла меня неохотно: колючим дождем и свистом ветра в ушах. Не было ни легкости, ни долгожданной свободы. Одна вязкая тьма и леденящий холод, сомкнувшие надо мной смертельные объятия.
* * *
Каролина и Клим.
Та же ночь.
Каролину знобило. Она сидела в машине Клима, вглядываясь в кромешную тьму за лобовым стеклом. Сцепив зубы, чтобы те не так отчетливо клацали от холода, женщина куталась в легкую джинсовую курточку и все больше прибавляла градусов на климат-контроле. Но становилось только холоднее, хотя на экране светилось +30. Лина чувствовала, что там, на самом краю мыса произошло что-то жуткое и необратимое. Наблюдала, как Клим шел к машине, пошатываясь словно пьяный; как плюхнулся на водительское сиденье злой и мертвенно бледный; как не жалея машину рванул с места и швырнул в бардачок изящную безделушку. Каролина знала эту вещицу. Точно такую же она нашла в черепе нефелима, только медальон в форме листа клевера был бриллиантовый. Амулет Максима. Она видела его лишь однажды, но знала, что брат не расставался с ним никогда. И в останки он мог попасть только одним способом – Максим был там, когда убивали это странное существо. Лина не верила, что брат – убийца. Пока не узнала, кто он на самом деле.
Она так и не рассказала Климу об амулете, а после Австрии ведомая исключительно интуицией Лина спрятала амулет от Клима и отдала его Кире. Да, она выглядела дико и нелепо со своими невразумительными обвинениями, но только так Лина могла передать медальон, не привлекая внимание Клима. Да и Кира вряд ли поняла, что Каролина сунула ей в карман, ошалело глядя на свихнувшегося следователя и увесистый сверток со старинной книгой.
Ну и пусть. Главное Каролина не сомневалась, что поступила правильно. Климу она не доверяла и, как оказалось, не зря. Он все время убеждал Лину, что Кира враг. Но он лгал, искусно и жестоко. Да, Каролина не любила Киру, а местами даже ненавидела, но эту женщину любил Максим, отчаянно и безрассудно. Мало того, Кира была единственной, кому брат безоговорочно доверял. А он никогда не ошибался в людях, не смотря даже на то, что его возлюбленная вовсе не человек. Каролина привыкла полагаться на брата, и теперь она не сомневалась, что Максим на ее месте поступил бы так же. Единственный вопрос, не дававший ей покоя, почему он сам не отдал Кире медальон, если знал, что та в опасности? Они ведь встречались – Кира сама сказала. Или солгала? Вряд ли. Тогда может Максим ничего не знал? Тоже сомнительно, потому что в книге (той самой, что Лина всучила напоследок Кире) говорилось, что эти двое неразрывно связаны друг с другом, как близнецы. Они были единым целым, светом и тенью, льдом и пламенем, и всегда находились рядом. Возможно, Максим до конца не был уверен, от кого исходит опасность и решил привлечь сестру. Но как он понял, что именно Каролина станет связующим звеном между врагом и Кирой?
Внезапно машина остановилась и Лина, разомлевшая от добравшегося до нее тепла печки, упала вперед, больно стукнулась лбом о бардачок и исподлобья глянула на Клима. Их взгляды встретились.
Его шоколадные глаза смотрели с тревогой, а губ касалась виноватая улыбка.
Каролина поспешно отвела взгляд.
Клим…
Что вообще она о нем знает?
Они познакомились в баре, названия которого она и не вспомнит. Лина недавно потеряла сына и собиралась утопить горе в алкоголе. В барах ей нравилось только одно место – у барной стойки, – но подойдя к нему, она обнаружила всего один свободный стул рядом с коротковолосым растрепанным блондином. Довольно симпатичным, пускай и изрядно выпившим – на стойке красовался внушительной длины ряд пустых рюмок. Он флиртовал с рыжей девицей в кожаном костюме, которая давала волю не только его развязному языку, но и похотливым рукам. Впрочем, делала она это намеренно, потому как здоровенный байкер, сидящий за столиком в дальнем углу, не сводил с парочки взбешенного взгляда. Тогда Каролина еще подумала, что не избежать драки, заметив напрягшихся спутников амбала-байкера, и машинально проверила наличие кобуры с оружием. И она не ошиблась. Спустя несколько минут в баре завязалась драка. И в ней немыслимым образом побеждал тот самый блондин. Они разнесли половину бара прежде, чем Лина пальнула в потолок. Грохот на мгновение отвлек нападающих от подуставшего парня. Но и этого хватило, чтобы, прихватив с собой блондина, удрать с поля боя.
Уже позже на пляже, куда они добрались на джипе Клима, именно так блондин представился, они все-таки напились текилы, случайно завалявшейся у Клима в багажнике.
Тогда-то в ходе задушевной беседы и выяснилось, что Клим в тот вечер поссорился с сестрой, живущей в другом городе. Она послала его ко всем чертям и отключила телефон, а он решил напиться. Он нервничал, пытался дозвониться до сестры, возможно поэтому алкоголь не принес желаемого эффекта. А тут подвернулась та девица-байкерша. Он сразу понял, что она издевается над ревнивцем-мужем и решил ей подыграть. Организм требовал разрядки – драка пришлась как раз кстати. Но в какой-то момент Клим потерял самоконтроль и если бы не Каролина, он вряд ли бы ушел из бара живым.
Все произошло само собой. Светло-серые глаза смотрели на нее с каким-то нереальным обожанием, что сердце заходилось в сумасшедшем ритме. Горячие сухие губы были ласковыми и настойчивыми, а Каролина до сих пор помнила их сливочно-карамельный вкус. Она не была пьяна настолько, чтобы не отдавать отчет в своих действиях, просто нашла идеальный вариант ненадолго забыть о снедающем изнутри горе. Наверное, тогда Клим чувствовал нечто подобное, потому что сексом они занимались долго и как-то отчаянно, словно та ночь могла стать последней в их жизни. Она бы и стала таковой, если бы Клим не попросил Лину помочь с сестрой. Поначалу Каролина хотела отказаться – следователю не пристало заниматься частным сыском – но, немного подумав, порекомендовала блондину отличного детектива.
Тогда его навязчивое желание шпионить за сестрой он обосновал необъяснимым страхом, что с девочкой может случиться беда. Он с невероятной нежностью рассказывал о Миле и переживал настолько искренне, что Каролина поверила…
А теперь вот почему-то не верила. Слишком быстро он забыл о пропавшей сестре, да и с Кирой явно встречался не из-за этого. Кстати, что же между ними произошло?
– Где Кира? – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, спросила Лина, когда Клим заглушил мотор.
В ответ он небрежно пожал плечами.
– Где?
– Когда я уходил, она оставалась…
– Ты врешь, – перебила Каролина. – На обрыве никого не было. Я видела, когда мы отъезжали.
– Ну что ты могла видеть в кромешной тьме, – снисходительным тоном протянул он. – Просто не заметила, Кира же в черном была.
– Что ты с ней сделал? – не унималась Лина, привычным движением ища пистолет. Но под курткой не было кобуры.
– С ней все в порядке, – успокоил он, проследив за скользнувшей под куртку женской рукой. – Не доверяешь? – он не спрашивал, утверждал. – И правильно. Но я не лгу. Кира действительно в безопасности, по крайней мере, пока…
Он не договорил, молниеносно придвинулся к Лине, заглянул в ее сосредоточенное лицо, в котором шутница-судьба вырисовала идеальные черты единственно любимой и безвозвратно ушедшей женщины.
– Алинка, ангел мой… – шептал он, осторожно касаясь ее жестких коротких волос. – Уходи, я прошу тебя. Тебе нет места в этой жестокой и запутанной игре. Поверь мне, это не очередное дело об убийстве. Все куда серьезнее и опасней. Ты и так уже вмешалась, и последствия будут необратимы.
– Как с Кирой? – в мягком голосе проскользнули стальные нотки. Клим печально улыбнулся.
– Кира не последствие. Она причина, как и твой брат.
– Но…
– Ангел мой, прошу тебя, поверь мне в последний раз. Забудь обо всем. И возможно ничего страшного больше не случится.
Каролина ничего не ответила, выскочила из машины и замерла в растерянности перед собственным домом. Она и не заметила, как они проехали сотню километров. В последний раз посмотрела на серебристый джип, махнула Климу рукой и отворила калитку, исчезая за высоким резным забором.
Клим тяжело вздохнул и завел мотор. Машина неторопливо покатилась по слабо освещенной улице. Вдруг что-то мелькнуло сзади. Бесформенный силуэт, похожий на человеческую тень. Клим оглянулся, присмотрелся в заднее стекло. Никого. Ох, что-то подсказывало ему, что Каролина так и не поняла его. Опять полезет не в свое дело и наживет кучу неприятностей, если выживет.
Он так и не смог выяснить, зачем она потащила его в Австрию искать эти чертовы фолианты, если не прочла и строчки? Почему просто не свела его с Кирой, навсегда забыв о них, как о кошмарном сне? Отчего так взвилась на скале, что едва не кинулась на Киру с кулаками? Что это было: временное помешательство или спланированный шаг? Зачем?
Клим повернул в сторону шоссе, бросив беглый взгляд на коттедж Алины. Свет нигде не горел. Сердце больно ударилось о ребра, Клим прикусил губу.
Присмотреть бы за его ангелом… Увы, он уже не сможет ее защитить. Странное ощущение – вроде как дежавю – это уже было.
Было, было, было, – стучало в висках.
Это всегда повторялось. Разрывающая на части нечеловеческая боль потери и безысходности. Такова была цена договора, который он подписал много сотен лет назад ради мести. Тогда он впервые предал Бога, поступив на службу к Его вечному врагу. Люцифер подарил ему бессмертие и заманчивую возможность наказать тех, кто однажды убил всю его семью. А взамен он отнял у Клима самого себя, лишь на короткие мгновения одаривая отголосками давно несуществующей души. В такие моменты, которые могли длиться годами и даже десятками лет, Клим мог любить, по-настоящему чувствовать вкус жизни. Но каждые его отношения заканчивались чудовищной потерей и невыносимой мукой. А потом вновь возвращалось прежнее демоническое бездушие. И так по замкнутому кругу до тех пор, пока он не осуществит долгожданную месть.
Исполнив договор, Клим умрет. Он знал это и никогда не боялся смерти. Но вновь и вновь откладывал задуманное, жил и маялся во искупление придуманных ним же самим грехов.
Но сегодня Клим поставил жирную точку в собственном существовании. Он запустил долго выстраиваемый ним механизм мести. Он спрятал Киру где-то между мирами, чтобы она вернулась в самый неожиданный момент. Клим знал, что она выберется из его ловушки, чтобы уничтожить его заклятого врага. А для Шиезу у него есть подарочек.
Клим вытащил из бардачка тонкую цепочку с изумрудным листом клевера. Именно в этом медальоне должна покоиться душа Киры после физической смерти, чтобы одарить Шиезу безграничной властью. Так пусть он думает, что сумел обхитрить ведьму. Пусть торжествует, пока есть такая возможность.
А Климу пора на покой. Он сжал медальон в руке, остановил машину у огромных ворот длинной аллеи и вылез под моросящий дождь. Глянул в темное небо.
– Живи, Мирраэль, – тихо произнес он. – Только ты можешь все изменить.
Размеренно заскрипели открывающиеся ворота. Клим опустил голову.
Вот и все. Он сделал глубокий вдох и на выдохе ступил на широкую дорогу. Он давно ждал этого. Каждый шаг приближал его к самым любимым людям. Он это чувствовал. И легко становилось на душе. Светло.
И только едва уловимое чувство сомнения заставило его обернуться. Обернуться, чтобы понять – назад пути больше нет.
Ворота сомкнулись…
* * *
Кирш.
Та же ночь.
Кирш стоял, привалившись плечом к холодному металлу забора, не сводя глаз с тёмных окон собора.
С того дня, как Шиезу со свитой поселился на территории древнего города, Кирш неизменно приходил сюда на очередное рандеву с братом. И каждый раз он подолгу стоял напротив собора, справляясь с внезапно накатывающей тоской и иррациональной болью. Но в этот вечер все чувства невероятно обострились, и Киршу казалось, словно из него заново вытягивали душу. Неожиданно захотелось кричать – громко, пока не пропадёт голос, – чтобы хоть как-то заглушить переполнявшую его боль. Он не понимал, что с ним происходит. Вот уже не один десяток лет Кирш не жил, а существовал, погружённый в серый бесформенный мир, где для него больше не существовало ярких эмоций и буйных красок. Единственное, что его держало в этой никчёмной, жалкой жизни, – жажда мести той, кого он так и не смог разлюбить.
Только затем, чтобы заставить предавшую его, укравшую душу и сердце Мирру пережить все его муки и страдания, он согласился помочь брату занять трон Господень. Так он и оказался в свите Шиезу, которого приспешники между собой величали Гостем. Почему, Кирш не интересовался. Его вообще мало заботили планы брата, как и вся война в целом. Он слишком долго и безуспешно пытался образумить своих старших братьев, что просто ушёл в сторону. Надолго спрятался под небом сказочного мира вардан, не желая видеть войну между близкими людьми за абсолютную власть над всем и вся. А спроси у кого-нибудь из них, почему они враждуют, вряд ли кто-то даст вразумительный ответ.
Но когда Лимуд заболел манией всевластия и решил стать Богом, Кирш знал, что Высшие проиграют. В последнем он убедился после первого побега из Иссилен-Нелиси. Тогда он спасал Мирру, в которой неожиданно проснулась демоническая сила, от разъяренных рыцарей убитого князя и гнева Богов. Плутая между мирами, Кирш искал мир, над каким Высшие не имели бы власти. И он нашел. То был мир людей времен Средневековья, где безраздельно правил Единый Бог и кровный брат Кирша – Лимуд.
Они встретились в одном из храмов, построенных, чтобы восхвалять его. Помпезное, лишенное искренности место совершенно не нравилось Киршу, но выбирать не приходилось. Здесь он играл по правилам старшего брата и противиться им не стал. Встреча прошла сухо, по-деловому, что вполне вписывалось в рамки их родственных отношений. Кроме самой причины: Кирш просил защитить любимую женщину. В надежде убедить брата, Киршу пришлось рассказать ему правду: и о том, как он искал братьев после смерти матери; как попал в Варденхейм и превратился в пленника Высших; и о том, что Мирраэль стала смыслом его жалкого существования на краю мира; как он едва не потерял её и что теперь за ней охотятся Высшие. Однако Кирш многое и утаил от брата. Он не сказал, что искал братьев, чтобы убить, потому что в этом была единственная возможность остановить их. И об истинном происхождении возлюбленной. Он сделал все возможное, наложил все известные ему заклинания, чтобы как можно надежнее скрыть ее демоническую сущность и варданскую кровь. Тогда Кирш отчетливо понимал, что предает тех, кто спас ему жизнь и сделал из него поистине могущественного колдуна. Но у него не было другого выхода. Мирра была для него всем, поэтому он приготовился к любой расплате. Решение Лимуда повергло Кирша в шок. Тот согласился без малейших колебаний взять под опеку возлюбленную брата, укрыв ее в одном из своих монастырей, и ничего не потребовал взамен.
После этого Кирш вернулся в Варденхейм, оставив Мирраэль амулет – изумрудный листок клевера на серебряной цепочке. Единственное связующее звено между ними. Он не мог иначе – долгое пребывание вдали от Иссилен-Нелиси, к которому Кирш был привязан магическими путами и частицей сердца, высасывало из него жизнь.
Многое изменилось за то время, что Кирш отсутствовал в своих владениях. Высшие схлестнулись с близнецами и проиграли. Братья изгнали их из своего мира вместе с язычниками, не пожелавшими принять Единую веру. Варданы ушли, запечатав все врата, ведущие в чуждый мир. Но они и не подозревали, что привели с собой новую беду – Ворнолов во главе с Шиезу.
Киршу была на руку и новая война, и неизбежное поражение Высших. Только так Кирш мог освободиться от сковывающих его пут и воссоединиться с любимой женщиной. Теперь ему оставалось только ждать.
Однако судьба оказалась гораздо хитрее и не спешила помогать томящемуся в ожидании влюбленному безумцу. Она играла по своим правилам, подкидывая Киршу проблемы и искушения. Жизнь заставляла его действовать и сама привела к нему юную Алию – белокурого ангела, спустившегося с небес. Она была невинна, прекрасна и что самое главное безумно влюблена в своего покровителя. Кирш и не заметил, как они стали любовниками. Его затягивало в водоворот страсти с женщиной, абсолютно непохожей на горячо любимую им Мирру. В какие-то моменты Киршу казалось, что он стал забывать рыжую варданку. И тогда к нему являлись Высшие, благословляя на прекрасный союз с белокурой нимфой. После одного подобного визита Кирш заподозрил неладное. Слишком быстро Боги сменили гнев на милость. Перестали выуживать из него информацию о местонахождении Мирраэль, которая по их словам была воплощениям зла, и неожиданно решили его женить. К Алии колдун охладел мгновенно и спустя некоторое время беспрепятственно отдал её в жёны Шиезу.
Боги пришли в ярость. Кирш их понимал. Еще бы! Главная марионетка их великих игр стала играть по собственным правилам. Тогда Кирш уже знал, что Боги изначально задумали союз своей посланницы с человеком, от которого должен был появиться наследник, способный изменить мир. Ребенок Чёрной Крови
– реинкарнация ушедших в небытие чистых по крови вардан, которые дали жизнь людям и другим существам; первенец, после появления на свет какого Алия должна была умереть.
Но судьба вновь всех переиграла.
Алия не только родила здорового, крепкого малыша и при этом осталась жива, но и забеременела снова. И тогда она неожиданно пришла к Киршу. Он видел, насколько та изменилась. Всегда озорная с неугасимым огоньком в янтарных глазах, она выглядела сильно осунувшейся: взгляд потускнел, под глазами залегли темные круги, щеки запали, юное личико расчерчивали мелкие морщинки, а ноги едва удерживали ее на земле. То, что жило в ней, убивало прекрасную нимфу, высасывало жизнь капля за каплей. И этим существом был наследник Шиезу. Кирш предлагал девушке избавиться от дитя, но та отказывалась. Она только просила защитить их сына – черноволосого мальчугана со снежной душой и родимым пятном под левой рукой. Эта женщина, которую колдун никогда не любил, подарила ему то, о чем он и не смел мечтать
– ребенка.
И Кирш защитил. И сына, и мать. Он вновь решился на побег, только теперь чувствовал, что связующие его путы разорвались с появлением малыша. Призрачные тропы в очередной раз привели его в мир людей. Сына он отдал на воспитание простой семье крестьян, а Алия встретила мужчину, искренне ее полюбившего.
Но Киршу грозили новые испытания. И первым стала встреча с Миррой…
… Кирш тряхнул головой, отгоняя видения прошлого. От нахлынувших воспоминаний сердце безумно стучало в груди, словно мечтало в лепешку разбиться о крепкие ребра. Боль обжигающей лавой растекалась по телу, парализуя; стальными цепями сдавливала горло, не давая дышать. Так случалось всегда, когда он вспоминал женщину, кому навеки отдал свою душу. Он подставил лицо неожиданно сорвавшимся с неба дождевым каплям и замер, едва дыша. На черном непроницаемом небосклоне один за другим зажигались яркие огоньки. Их были сотни и они…жили! Необыкновенное зрелище разворачивалось перед много повидавшим Киршем. Маленькие светлячки вспыхивали в кромешной тьме и исчезали, уступая место новым до тех пор, пока над головой колдуна не сплелся ослепительно-белый лист клевера. В изумлении Кирш отступил назад, под ногой что-то хрустнуло. На мгновение он отвлекся, а когда вновь взглянул ввысь, – светлячки исчезли. Вместо них на бархатном покрывале безлунного неба мириадами звезд раскинулся четырехпластинчатый лист – точная копия амулета Мирры.
Кирш знал, что это плохой знак. Подобное явление могло произойти только в одном случае – колдовство амулета сработало, – и теперь в его заточение попалась одна-единственная душа, которая была нужна Киршу. А это значило лишь одно – Мирраэль мертва.
Колдун тяжело выдохнул и обессиленный опустился на землю.
А новое созвездие разгоралось сильнее, бледным сиянием освещая давно покинутый древний город, среди руин которого, обхватив руками голову, сидел одинокий мужчина. Он казался мраморной статуей, но тихие всхлипы открывали в нем простого человека, в один миг лишившегося смысла жизни. И все, что у него осталось, – воспоминания, будоражащие душу…
…Кирш уже ступил на мерцающую тропу, рассекающую вязкую пустоту Мрака, как медальон на шее запульсировал, обжигая кожу. Он выудил из-под ворота рубахи горячий кулон в форме лапчатого листа. Обычно черный и прозрачный бриллиант помутнел, медленно окрашиваясь в бордовый цвет, словно его окропили кровью. Неслышно выругавшись, Кирш сорвал с шеи амулет и рванул обратно, едва успев проскользнуть в исчезающие врата. Оказавшись в ночном лесу, он снова глянул на листок – тот пошел мелкими трещинами и теперь сверкал ярко-алым. Счастливая улыбка коснулась обветренных губ Кирша – он нашел Мирру. Крепко сжав в ладони камень, колдун двинулся в путь, ведомый зовом сердца любимой женщины.
Дорога привела Кирша в деревню на окраине леса. Небольшая речушка разделяла поселение на две половины, соединенные деревянным висячим мостом, пройти по которому было нелегко даже в одиночку.
А в тот момент, когда Кирш вышел из лесу, на мостике собралось человек пять довольно упитанных мужчин. Впрочем, переходить на другой берег они не намеревались, зажатые простолюдинами с двух боков. Да и вообще для деревушки в десяток хижин (а именно столько успел подсчитать Кирш, пока пробирался между телег и уставших лошадей) здесь было слишком многолюдно. Подобная скученность народа настораживала, и колдун невольно передернул плечами. Привлекать к себе внимание не хотелось, но его экипировка: высокие сапоги, перетянутые шнуром до самого колена; узкие кожаные штаны, шелковая рубашка, широкополая шляпа и серебряный меч за спиной, – выдавала в нем чужака. Киршу повезло – в одной из оставленных телег он нашел серый поношенный плащ, который и поспешил одеть. Длинное и просторное одеяние скрыло его выделяющийся наряд, и Кирш свободно слился с ликующей толпой.
Он двигался осторожно, стараясь никого не тронуть и не придавить внезапно возникающих под его ногами чумазых детей. Через несколько метров Кирш, окруженный плотным кольцом дурно пахнущих мужиков, пожалел, что не обошел деревню стороной. И только отчаянно пульсирующий в руке камень заставлял колдуна продвигаться дальше. Туда, откуда ввысь взвивались рыжие всполохи огня.
Нехорошее предчувствие закралось в душу, когда на противоположном берегу Кирш заметил роскошную карету, запряженную парой гнедых жеребцов. На ее темном боку красовалась отлитая из золота собачья голова с факелом в зубах. Инквизиторы. От кареты вверх по склону небольшой насыпи тянулась странная процессия из нескольких монахов с пылающими факелами. Строй палачей венчал погребальный костер, языки пламени которого лизали босые женские ноги.
– И молчит же, ведьма проклятая, – прозвучал рядом бесстрастный мужской голос. Священнослужитель, понял Кирш, по манере разговора. – Ничего…сейчас огонь праведный коснется ее тельца холеного, так взвоет, что никакой черт не поможет. – Кирш краем глаза отметил, как монах перекрестился. – Будет знать, как служителей Божьих осквернять. И кто ей только позволил рясу надеть, дьяволице…
Он еще что-то бормотал и осенял себя крестом, но последние слова больно резанули слух, и Кирш резко повернулся, всматриваясь в непроглядную огненную стену. В клубах черного дыма колдун ничего не видел и уже было ринулся через толпу на другой берег, как пламя расступилось и сквозь черно-серую пелену на него смотрели тускло зеленые глаза Мирры.
Мутные от безразличия к происходящему они вдруг зло сверкнули, как у хищницы, и сфокусировались на Кирше. Позвоночник словно молнией пронзило и в голове что-то лопнуло от протяжного надрывного крика. Так мог кричать только раненый зверь, а не хрупкая варданка. И, тем не менее, вопль вырывался из
ее души. Мирра заметалась, но толстые веревки намертво привязали ее к столбу. Простая рубаха и без того сильно изорванная медленно тлела, от влаги прилипала к телу, сильнее обжигая окровавленную кожу. Даже перед казнью эти истребители ереси поиздевались над ней, желая растянуть мучения ведьмы. А она держалась до последнего…до появления Кирша. Дикий, рвущий на части, крик вспорол звенящую пустоту, стянувшуюся вокруг колдуна. В нем не было ни боли, ни отчаяния, только неукротимая ярость, направленная лишь на него одного. Того, кто в эти мгновения отчаянно пытался ее спасти.
На миг толпа стихла, чтобы через мгновение разразится более громким яростным шквалом проклятий и требований сжечь ведьму. Безликая серая масса ликовала торжеством справедливости Господа и не замечала, как рядом с ними колдун плел заклинание.
Кирш нервничал – никак не мог вспомнить нужные слова. Он призывал на помощь небо и землю; пытался укротить огонь или вызвать дождь. Но мысли путались от врывающихся в сознание криков гнева и ненависти, смешанных с обреченностью.
Одними губами колдун прошептал сложившуюся воедино строчку и перед глазами мгновенно потемнело.
Толпа стихла, с суеверным ужасом смотря на вмиг почерневшее небо. Буря налетела внезапно, обрушилась на людей ледяным свистящим ветром; сплелась в неистовом танце с языками пламени, подхватила их, словно в кулак зажала, и швырнула на близлежащие деревянные крыши.
Одноэтажные домики вспыхивали один за одним, с гулом и треском сгорали в считанные секунды на глазах у павших ниц жителей. Лаяли собаки, срывались с цепей, искали хозяев. В предсмертной агонии визжала домашняя скотина. Лошади вставали на дыбы, опрокидывали телеги, ломали загоны и неслись прочь, сбивая людей.
Началась паника.
Еще минуту назад торжествующая толпа была объята неукротимым пламенем. Люди с криками прыгали в воду, змеями извивались на земле, пылали как спички.
И над всем этим хаосом разливался оглушительный смех Мирры. Это она мстила за свою боль, порожденную его предательством; за унижения во власти похотливого псевдо бога; за муки в камерах пыток; за одиночество. Мирраэль демонстрировала Киршу, кем она стала из-за него. Монстром. Демоном. Ведьмой в человеческом понимании. Кирш чувствовал все, неотрывно глядя в изумрудные с золотистыми искорками глаза. Но он видел и другую Мирру: добрую волшебницу, страстно его любившую. Именно такую ее и спасал.