Текст книги "Стрелок (СИ)"
Автор книги: Лана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
ВРЕМЯ ВЕДЬМ. СТРЕЛОК
Пролог
Никто ничего не услышал.
Она кричала. Из последних сил звала на помощь, но шум дождя поглотил звуки. В узком переулке не было ни души, кроме преступника и жертвы.
Здоровенный тип рвал на ней одежду. Холодные капли дождя стекали по лицу, смешивались со слезами.
На большее уже не хватало сил. Тело горело от множества ссадин, а в висках жаром пульсировал страх.
Перед глазами блеснуло широкое лезвие. Она беспомощно прижалась к кирпичной стене. Быстро и легко нож погрузился в её грудь. Мгновение, и лезвие снова сверкнуло в жёлтом свете одинокого фонаря, но теперь с него падали вязкие капли. Она ощутила, как тёплая кровь пропитала остатки мокрой одежды. Только потом пришла боль, настолько сильная, что девушка уже не могла кричать и, обессиленная, сползла по стене на асфальт. Преступник победно ухмыльнулся.
И тут монотонную дробь дождя разрезал короткий свист.
Убийца повернулся, глядя вдоль тёмного переулка. Пусто…
Но едва он склонился над вздрагивающей жертвой и коснулся острием ножа уцелевшего белья, как
почувствовал резь в спине. Опустил глаза и тут же согнулся пополам, хватаясь за зазубренный стержень, насквозь пробивший низ живота. Страх липким потом разлился по телу, неся с собой холод. В панике преступник попытался вытянуть острый стержень, но стало только хуже. Тело будто связали колючей проволокой.
В слабом свете фонаря показалась тень, медленно и неумолимо приближавшаяся к нему.
В эти мгновения преступник испытал то, что ещё пару минут назад чувствовала беззащитная девочка в его руках – беспомощность и безысходность.
Теперь он стал жертвой…
Боль усиливалась. Ноги не слушались. Он упал на колени, сдерживая сдавленный крик.
Тень стала отчётливее, и преступник разглядел высокое существо в чёрном плаще с капюшоном на голове, полностью закрывавшем лицо. За его спиной возвышались распахнутые крылья или же это развевалась на ветру тёмная ткань – убийца не различал. Щурясь, он вглядывался в размытые очертания. Пытался рассмотреть, кто скрывается под бесформенной хламидой. Мужчина или женщина? Человек или?..
Стрелок остановился подле съёжившегося в луже человека и, обломив наконечник, вытянул из обмякшего тела остывшую стрелу. На какой-то момент преступнику показалось, что боль отступила, и он попытался встать, но не смог.
Выгнулся дугой и захрипел. Кровь пропитала одежду, смешалась с грязью. Изо рта потекла пена. Дышать стало труднее.
Он попробовал не шевелиться, но это оказалось невозможным – движения стали не подвластны. В груди пылал невидимый пожар, и руки из последних сил цеплялись за подол влажного плаща, как за единственное спасение.
А стрелок по-прежнему возвышался над преступником, безразлично наблюдая за его муками. Что-то зловещее было в этом ожившем фантоме. Что-то дикое, но человеческое. И это стало последним, что запомнил преступник перед тем, как сердце остановилось. Он последний раз вдохнул и затих.
Стрелок ещё немного постоял над мёртвым телом, стирая со стрелы остатки крови. Гримаса презрения перекосила некогда красивое лицо.
Засунув белооперённую стрелу в колчан на спине, он приблизился к бесчувственной девушке.
Ей было не больше шестнадцати. Одежда разорвана, мокрое тело покрывали свежие ссадины, на груди
кровоточила глубокая рана, но девочка дышала.
Жива…
Стрелок стянул перчатки и приподнял её, укутал в свой плащ. Яркий свет на мгновение озарил юное лицо,
а когда погас – ран не осталось. Она вздрогнула и застонала…
Усадив её у мокрой стены, стрелок растворился во мраке пустого переулка.
Никто ничего не услышал…
Часть 1. Дело
Ведьма.
Безвременье…
Голос. Низкий, вибрирующий, он манил. Пленял странной песней: то стихающей, то взмывающей до высоких нот. Красивая песня, но смертельная для ведьмы. Сводящая с ума. Освобождающая огонь.
Ведьма скользила по ночным улицам. Не чувствуя холода и боли. И под ее босыми ногами вспыхивал асфальт. Огненный шлейф тянулся следом, фатой запутывался в рыжих волосах. Как у невесты. Ведьма и была невестой. Голос так ее называл – невестой огня. А ведьме хотелось по имени – она забыла собственное имя. Но голос стирал ее память, заволакивал странными словами. Он пел о ней. О ее венчании
и последней жертве. Он вел ведьму к жертве. На площадь, где веселье и лишь слабые отголоски страха. Пока слабые. Скоро эти отголоски сольются в живительный эликсир для рокочущего в ведьмовских венах пламени. Шаг. Еще один. Ее следы расцветали огненными цветками. Они сплетались вокруг ведьмы, ласкали ее, обнимали и кружили в танце. Безумном, завораживающем. Танго с пламенем.
Ведьма засмеялась, запрокинув голову и раскинув руки. Люди увидели ее. страха стало больше – он клубился вокруг ведьмы, поил огонь. Рыжие всполохи заплясали на кончиках пальцев, застрекотали по подолу струящегося платья. А ведьма смеялась, танцуя. Огонь лавой растекался по венам. Выжигал душу ведьмы. теперь ведьма и была огнем.
Голос победил. Пробудил демона своей магической песней. И теперь демон хотел только одного – убить и получить свободу. Ведьма шагнула в толпу. Они обступили ее и глазели, как на диковинку. Опасались, но не уходили. Не верили, что она – смертельно опасна. А ведьма кружилась, расплескивая пламя. Оно искало невинного. Младенец. Он смотрел на ведьму ярко-синими глазами. Звучал в ее голове звонкой песней чистой души. ведьма протянула руку. Огонь клубком соскользнул с ее пальцев. Синие глаза запылали. Дикий крик вспорол толпу, паникой прокатился по людям и потонул в громовом раскате. Демон спешил, подгонял огонь – своего верного слугу. Скоро дождь. Капли причинят боль, ослабят огонь. Нужно успеть выпить младенца до дождя.
Страх накрыл ведьму лавиной. Огонь счастливо взревел. Возликовал голос. Демон становился сильнее с каждым лучом детской души. Ведьма не сопротивлялась. Она рисовала на груди младенца диковинный узор – путь огня. Алое пламя расчерчивало шрамы рисунка и на коже ведьмы. Новый виток врожденной метки. Еще чуть-чуть и демон станет ведьмой, подчинит ее разум, займет плоть.
Ведьме нравилось быть огнем. Ощущение безграничной свободы дурманило. Голос хохотал.
Все изменилось внезапно. Огонь зашипел, отпрянул от младенца, забился в руках ведьмы. Ребенок заплакал. По щекам ведьмы потекли слезы. Голос в ее голове закричал от боли.
А она вдруг увидела.
Ледяная паутинка тонкими нитями зашивала ее сочащиеся огнем шрамы. Стирала под инеем демонический узор. Надевала студеные кандалы на демона. Люди исчезли. Остался только холод. И глаза. Серебряные, на самом дне которых роились снежинки.
* * *
Кира.
Наше время.
Меня разбудил холод. Он окутывал своим дыханием, обрызгивал ледяными каплями, морозил пронизывающим ветром. Следом за холодом явился гром. Прокатился по небу, жалобно зазвенел в стеклах.
Я резко села. Раскаты сменились белоснежными вспышками. Длинные, от неба до земли, молнии били одна за другой, превратив ночь в день. Распахнутые створки окна бились о стену, натужно скрипя.
Проклятье! Я же знала, что будет гроза. Почему не закрыла окно? Я даже не помню, как уснула. Просто вырубилась. И уже не в первый раз такое. И именно в грозу. Что-то неладное творилось со мной в последнее время. И это что-то навеивало нехорошие мысли о моей невменяемости.
Вздохнув, я встала и подошла к окну. Босые ноги тут же утонули в луже на полу. Мокрая от дождя занавеска вздувалась парусом, липла к моему телу. Кое-как совладав с окном, вернулась к кровати. Стянула покрывало и бросила на набежавшую лужицу. Все равно половой тряпки у меня отродясь не водилось. Бросила беглый взгляд на молчавший телефон – странно, Макс должен был уже позвонить – прошлепала в ванную. После горячего душа жить стало веселее. Телефон зазвонил, когда я заплетала косу, а буря уносила грозу на запад.
Повязав на голову алую повязку, взяла трубку и, немного помедлив, сонным голосом ответила.
– Привет, – отозвался напряжённый мужской голос. Звонил Максим. Я не ошиблась. – У нас новое убийство, – сообщил он.
Неприятная новость, хоть и ожидаемая, вызвала смутные чувства. Что-то изменилось за прошедшие сутки. Даже участившиеся дожди с грозами, несвойственными концу осени, говорили о переменах. Ничего хорошего ожидать не стоило.
– Где? – спросила, поправляя повязку на голове.
Итак, Стрелок вновь вышел на охоту. В другом случае Макс не позвонил бы. Я сотрудничала с властями исключительно по делу Стрелка, неуловимого истребителя насильников и убийц. Максим Лазарев, майор Службы безопасности, руководил группой профессионалов из разных служб. Он же и предложил мне сотрудничество семь лет назад.
– За тобой заехать? – не ответив, предложил Макс. – Я рядом и мог бы…
– Не мог, – отрезала я, застегнув плащ. – Макс, ты же знаешь, – вздохнула, смягчив тон, – я не люблю от кого-то зависеть, так что сама как-нибудь. Так куда ехать?
– Поселок Солнечный, возле клуба. За переездом налево, мимо вокзала в сторону серпантина. Переедешь мост; сразу за ним будет автобусная остановка. Там свернёшь направо, а дорога сама выведет тебя к месту, – зачем-то пояснил он. Постоянно забывал, что я знала здешние места не хуже его.
– Буду через полчаса.
Когда я добралась до места очередного преступления, гроза стихла, лишь противно моросил дождь. Свой джип оставила у автобусной остановки за мостом. Мне нужно было настроиться на новую встречу со смертью, а пешая прогулка и свежий воздух способствовали этому как нельзя лучше. Тем более, я предчувствовала – свидание окажется непростым. И дело было не в очередном трупе – давно привыкла к смерти. Здесь было что-то ещё. Вот только что – понять не получалось. Оставалось надеяться, что на месте ситуация прояснится.
С дороги я поднялась по лестнице, ведущей в верхнюю часть посёлка. Петляя между почерневшими деревьями, одолела последнюю разбитую ступеньку и вышла прямо к клубу, срезав как минимум половину пути, если бы пошла по дороге. Светлое двухэтажное здание раскрашивали разноцветные огни полицейских машин, а периметр вокруг перетянули полосатой лентой, отделив людей в форме от праздных зевак, явно страдающих бессонницей.
Выбрав момент, когда патрульный отвлёкся на любопытных прохожих, шагнула за ограждение и заметила отъезжающую машину скорой помощи. И сразу же пожалела об опоздании. Труп я не увидела, картину преступления не оценила. Придется ждать заключение патологоанатома и довериться словам Максима.
А пока стоило поискать пострадавшую.
Осмотрев переполненную машинами и людьми улицу, взглядом зацепилась за светлый микроавтобус.
У закрытой боковой двери курил фельдшер, поглядывая в сторону укатившей труповозки. Врач караулил жертву до прихода следователя, а значит, у меня появилась прекрасная возможность с ней поговорить без протокола.
В несколько шагов пересекла место преступления и, вынырнув из-под промокшей ленты ограждения с торца здания, остановилась напротив медика.
Невысокий плотный мужчина средних лет пытался подкурить уже не первую сигарету – в небольшой луже под его ногами плавало несколько сломанных папирос. Резкими движениями доктор чиркал зажигалкой, из которой вылетали искры, и нервно жевал фильтр. Каждая попытка вытрясти огонь выводила из себя мужчину. И в какой-то момент мне даже показалось, что он либо сжуёт оставшиеся сигареты, либо оторвёт себе руку вместе с зажигалкой.
– Позвольте мне, – предложила я. Доктор вздрогнул от неожиданности, едва не выронив изо рта пожёванную папиросу.
– А…Вы… – невнятно пробормотал он, отступив на шаг.
– Простите. Я не хотела вас напугать. Кира Лист. Психолог. Повернула ладонь ребром для рукопожатия.
Иногда подобный трюк помогал вывести собеседника из растерянности, да и мне нравилось быть на равных.
Первое правило психолога – не ставить себя выше пациента. Только так можно рассчитывать на откровенность.
– Извините, – опомнился фельдшер, пожимая мою руку, сильно и чисто по-мужски. – Я просто…
– Нервничаете. Не страшно. Так вы позволите? – кивнула на сжатую в кулак левую руку. – Пожалуйста, – доктор пожал плечами и протянул мне маленькую блестящую зажигалку.
Красивая вещица была инкрустирована драгоценными, вне всякого сомнения, камнями в форме распятия.
Я немного покрутила её в руке, прежде чем коснуться ребристого колёсика. Чирк – и узкое пламя взвилось над холодным корпусом зажигалки. Мужчина с удивлением покосился на меня.
– Как вам это удалось? – поинтересовался он, подкурив сигарету.
– Немного хитрости и волшебства, – лукаво подмигнула, а губы мужчины тронула улыбка. – Шутите…
Я пожала плечами, решив не вдаваться в подробности.
– Вам нравится смотреть на пламя? – большой палец легко скользнул по колёсику, и в темноте зажёгся маленький огненный язычок красноватого цвета. – Каждый раз, глядя на огонь, вы думаете о доме. О мягком диване, о чашке горячего крепкого кофе, о потрескивании дров в камине, о любимой жене рядом. Вы вспоминаете её родную улыбку и детский смех…
Я говорила спокойно, почти шёпотом, а в тёмных глазах доктора отражалось подрагивающее на ветру пламя.
– Вы чувствуете, как огонь согревает вас. Он заполняет теплом каждую клеточку вашего тела. Вам становится легко и комфортно. Вы спокойны. Вы больше не нервничаете. Чувствуете тепло?
– Да, – чёткий ответ без дрожи и запинки. Он был спокоен, теперь я знала. – Всё будет хорошо, – улыбнулась, захлопнув узенькую крышечку.
Вложив в горячую ладонь холодную зажигалку, похлопала медика по плечу.
– Поздравляю, у вас родилась дочь. Чудная малышка… О, чуть не забыла – могу я поговорить с пострадавшей?
Вконец ошарашенный мужчина кивнул, отвечая на телефонный звонок. Наверняка звонила жена поздравить новоиспечённого папочку с рождением третьего ребенка. О том, что он женат я поняла по обручальному кольцу на правом безымянном пальце. А об остальном – и о двух сыновьях, и о жене в
больнице, и о возникших осложнениях с течением беременности, и что он давно мечтает о дочке – прочитала в его мыслях, когда ввела в транс.
Реакция на звонок была незамедлительной – односложные невнятные ответы, дрожь в коленях и изумление на побледневшем лице. Я даже подумала вернуться к доктору и ответить на терзающие его вопросы, но в фургоне меня ждала перепуганная девочка, остро нуждающаяся в помощи. Я и так отвлеклась на доктора, но и пройти мимо не смогла бы. Хорошим людям нужно помогать, а док был неплохим. Я это чувствовала.
Мельком глянув на мужчину, легко приоткрыла широкую дверь.
Внутри на мягких креслах сидела миниатюрная девочка.
На вид ей было не больше шестнадцати. Она смотрела в тонированное окно на суетившихся людей. На хрупкие плечи был накинут шерстяной плед, а намертво сцепленные пальцы обхватывали ноги, согнутые в коленях и подтянутые к груди. Холодное стекло запотело от горячего дыхания девочки, и я поначалу решила, что врачи уже вкатили ей лошадиную дозу успокоительных. Разочарованно покачав головой – под действием лекарств будет трудно докопаться до травмирующих событий – одним движением распахнула дверь. И только теперь, когда пострадавшая никак не отреагировала на моё шумное появление, я поняла, как сильно ошиблась – лекарства не были первопричиной. Девочка не дрогнула, когда со стуком открылась дверь, дыхание по-прежнему оставалось ровным. Не расцепила наверняка занемевшие пальцы, чтобы убрать с лица растрёпанные сквозняком волосы. Не заорала, когда я, перегнувшись через передние сидения, врубила на всю магнитолу, заревевшую очередным хитом местной радиостанции. Девочка ничего не видела
и не слышала вокруг себя. Даже взорвись сейчас у нас под ногами ядерная бомба, она бы не шелохнулась. Приятного мало – пострадавшая находилась в ступоре слишком долго. И если никто до сих пор не вывел
её из этого состояния, моё вмешательство может навредить. Но другого выбора не было – бросать девочку наедине со страхом ещё опасней. К тому же от нее веяло не обычным страхом. Было что-то еще, нечеловеческое примешано в ее ауру. Любопытно.
Положив ладонь на её холодные пальцы, я прошептала слово силы, ускоряя приток крови к конечностям, и спустя три удара сердца напряжённые руки безвольно упали на сиденье.
Из высокого сапога достала серебряный браслет и извлекла из него свирту – длинную тонкую иглу, заряженную энергией грозы и магических камней.
Свиртой я поочерёдно до крови прокалывала девичьи пальчики, в которых переплетались все нервные окончания организма, до тех пор, пока она резко не отдернула руку.
Смерив меня настороженным взглядом, девочка напряглась, подобралась и отодвинулась на сидение в углу, приняв позу готовой к атаке мураны – небольшого пушистого зверька, похожего на обычную домашнюю кошку. Хищный прищур глаз, тонкая полоска потрескавшихся губ, нахмуренные брови и растрёпанные влажные волосы делали эту девочку схожей с ручным зверьком арси как никого другого.
Я не зря сравнила её именно с мураной, с которыми доводилось не раз сталкиваться в прошлой жизни. Так вот в последнюю встречу с мураной та вела столь же агрессивно, как и девочка напротив. Единственное, что тогда уберегло меня от яда на остром кончике длинного пушистого хвоста мураны и успокоило её саму – магия, совершенное владение которой стало неожиданностью для ее хозяйки, хранительницы леса.
Но сейчас применять магию, не просто гипноз или легкое вмешательство в сознание, а настоящее колдовство было опасно. Во-первых, я совершенно не знала, как древние чары подействуют на человеческую девочку. А во-вторых, я просто боялась разбудить демонов моего прошлого, от которого так долго пряталась. И то темное, что притаилось в ауре девочке, замаскированное обычным страхом, пугало неизвестностью. Неприятно иметь дело с тем, чего не понимаешь.
Но выбирать не приходилось.
Сконцентрировавшись на черной мути, пропитавшей каждую клеточку девичьей души, я начала плести заклинание. Одними губами тщательно выговаривала каждое слово древнего стиха, следя как под силой мысли и волшебства поднималась в воздух серебряная свирта.
Замерев на мгновение на уровне наших глаз, чёрная игла медленно закружилась в магическом танце. Кровью, оставшейся на остром кончике, тонкая затейница вышивала на воздушной канве замысловатые узоры. Красные нити обвивали свирту и скручивались узлом, как только та проделывала очередной стежок.
Узелок за узелком заплеталась руна в такт заклинанию. И когда завершился стих, был сделан последний штрих – лёгкое пёрышко покрыло узкое лезвие. Руна сплелась.
Белоснежный рисунок стремительно наливался тёмным цветом. Так руна возвращала невинной душе украденный покой, очищала от злого и маетного колдовства, своим пером всё туже оплетая меч, пока совсем не растворила его в воздухе. Мгновение, и руна погасла, заперев мучительный страх вперемешку с черным заклинанием в зелёных лепестках медальона на моей шее.
Туже зашнуровав ботинок, в который секундой ранее вернула браслет со свиртой, я перевела взгляд на пострадавшую. Та по-прежнему сидела в углу и куталась в плед. Только теперь она делала это осознанно в виду инстинкта самосохранения и отсутствия на ней верхней одежды.
– Привет, – поздоровалась я, протянув девочке стянутый с плеч осенний плащ. – Я Кира. Я здесь, чтобы помочь тебе.
В светлых глазах мелькнуло удивление. Видимо, она не понимала, зачем я отдаю ей свой плащ.
– Он долго хранит живое тепло, которое тебе сейчас необходимо, – пояснила я. – Так что бери. Девочка неуверенно протянула руку и взяла одежду. Тяжёлый плед упал с её плеч, ненадолго обнажив
перепачканное грязью тело без видимых следов насилия. Странно. Предыдущие жертвы, а их было немало, вели себя гораздо спокойнее, будучи при этом изрядно потрёпанными. А эта брюнетка, утонувшая в моём свободном одеянии, физически никак не пострадала. Но её резкие смены поведения, как и черная муть в душе, наводили на неприятные мысли – кто-то меня опередил. Кто-то, обладающий способностями, не свойственными простому смертному. Только колдунов мне и не хватало. Нехорошие предчувствия становились реальностью.
Я вздохнула и подсела к девочке, уже согревшейся и немного расслабившейся, но она попыталась отодвинуться.
– Не бойся. Я не причиню тебе вреда, – я успокаивающе взяла её за руку. – Всё хорошо. Ты в безопасности. Позволь мне помочь тебе.
Она кивнула. Однако напряжённость и недоверие непроницаемой стеной стояли между нами. Я её понимала. Сейчас она не доверяла никому; видела опасность в каждом, кто к ней приближался.
– Я понимаю, тебе сейчас трудно говорить, – начала я профессионально-медовым голоском, – но…
Слова застряли в горле. Я расстроено покачала головой, а брюнетка пристальней вгляделась в моё лицо. Что она там увидела?
Я прикинула, как выгляжу – высокие сапоги на шпильке, чёрный классический костюм. Нигде ничего не топорщилось и не помялось. Кремовая блузка застегнута на все пуговички. Потрогала волосы – прическа в порядке, лента на месте. Ничего особенного и пугающего. Двумя пальцами поправила затемнённые очки и растянула губы в приветливой улыбке. Девушка улыбнулась в ответ.
– Хорошо. А сейчас постарайся расслабиться. Закрой глаза…
Однако мои слова вызвали совершенно противоположный эффект – девочка резко выпрямила спину, словно в неё вставили шест, и выдернула руку из моей ладони.
– Просто доверься мне, – мягко коснулась её запястья. – Ну же. Попробуй. Я помогу тебе. Холодная ладошка опасливо вернулась в мою руку. Я одобрительно кивнула, когда девочка закрыла
глаза.
– Я знаю, ты боишься. Представь, что твой страх – это река… Теперь ты видишь её… Холодные, тёмные воды больше не пугают тебя…Ты чувствуешь, как она перетекает в мою ладонь… Страха больше нет, только покой…Ты чувствуешь, как тепло заполняет тебя? – она кивнула. – Хорошо. А теперь сделай глубокий вдох, – она вдохнула, – и выдох, – выдохнула. – Очень хорошо. А сейчас скажи мне, как тебя зовут?
– Мила, – спокойно ответила она.
– Очень приятно, Мила… Тебе легко и комфортно… Представь, что ты сейчас дома… Вечереет… Залитое алым светом небо отражается в зеркале перед тобой. Ты собираешься на прогулку…
– В кино, – медленно заговорила Мила. – Подружка позвала… А я как раз сапожки новые купила…
– Что было дальше? – поинтересовалась я, когда она пересказала сюжет фильма и запнулась на словах о брате. – После того, как ты поняла, что брат не встретит?
– Я позвонила ему, но телефон был отключен… Моросило, да и я уже замерзла. Поэтому и отправилась к метро.
Метро?! – мелькнуло в голове. Какое метро в этих краях? До сих пор ещё никто не решился рыть подземные тоннели в сейсмической зоне. А здесь землетрясения были частым гостем, причем немалой амплитуды. Тогда о каком метро толкует эта девочка?
– Как раз гроза разгулялась, – тем временем продолжала Мила. – Но мне повезло – я живу недалеко от
метро… Накидываю капюшон на голову и быстро иду домой… По дороге снова набираю Клима – не отвечает… Я сворачиваю во двор… На качелях на детской площадке тип какой-то сидит. Ждёт, наверное, кого-то…
– Что за тип? Ты его знаешь?
– Нет, хотя…Нет. Темно, не могу рассмотреть.
– Хорошо. Ты входишь подъезд…
– Я вхожу в подъезд и поднимаюсь на свой этаж…Странно – свет почему-то не горит… Пытаюсь вставить
ключи в замок, но они падают. Я наклоняюсь и вдруг внезапная боль, а потом ничего… Темнота… Я ничего
не вижу… Не помню…
Она рванулась вперед, пытаясь встать, но я удержала её.
– Тише-тише, – спокойно шептала я, крепче сжимая вспотевшую ладошку. – Просто успокойся, и тьма
отступит… Вдох… Выдох… Вот так… Хорошо. Ты просто потеряла сознание, но теперь приходишь в себя. Открываешь глаза и что видишь?
– Ничего, только голые стены… Какое-то незнакомое помещение, похожее на комнату… Я сижу на полу…
Рука сильно болит и спине неуютно… Напротив меня дверь… Она закрыта… Я пытаюсь встать, но не могу…
Рука прикована к батарее за спиной… Я слышу голоса… Их двое…
– Двое? – я удивилась. Но труп был один. Что же произошло со вторым? И кто он? Любопытно. – Ты уверена?
– Да, – Мила кивнула. – Они спорили прямо под дверью.
– Спорили? О чём?
– Я не знаю… Я слышу только отдельные фразы…
– Какие?
– Она должна умереть, говорит один, а второй, – она ненадолго задумалась, кивнула сама себе, – второй
отвечает, что хозяин велел ждать… Что-то стукнуло… Потом один заглянул в комнату… Я закрыла глаза, и он вышел… Голоса стихли…
– А как ты выбралась оттуда?
– На окне нет решетки… Я выглядываю… Второй этаж… Невысоко… Можно прыгнуть… Я прыгаю…
Неудачно… Ногу подвернула…
– А наручники?
– Серёжкой расстегнула, – уголки её губ тронула улыбка. – Клим научил…
Я усмехнулась. Хотелось бы взглянуть на этого парня, сделавшего из своей сестрёнки прямо суперагента.
– Трудно идти… Но я знаю, что нужно бежать… На улице темно… Никого нет… Я заблудилась…
Рука Милы дрогнула, пульс участился; она стала метаться на сиденье, как в воспоминаниях кидалась к
тёмным окнам и закрытым подъездам.
– На одном доме читаю название улицы… Портовая… Я не знаю этот район…
Оно и неудивительно, если ты не отсюда. Однако учитывая, что тебя нашли в пригороде, значит и
вспоминала ты местные улочки. Но загвоздка заключалась в том, что до ближайшего города, где есть
метро, было как минимум километров пятьсот отсюда. Ты ведь не могла прибежать оттуда самостоятельно
– ни один человек не смог бы? Выходит, похитители намеренно привезли тебя сюда. Зачем – вот вопрос?
– Сворачиваю в переулок… Останавливаюсь, чтобы перевести дух. Я-то думала, что оторвалась, но меня нагнал один… Никогда не забуду его сумасшедшие глаза…
– Это был кто-то другой или один из тех?
– Тот, что заглядывал в комнату… Я стала кричать, но никто не приходил на помощь… Я надеялась, что
кто-нибудь меня услышит… – голос Милы стал тише. – Но я ошиблась… – она всхлипнула. – Пожалуйста, не надо… Не трогайте меня… – умоляла Мила, прикрывая тело, словно защищаясь. – Я не хочу… Не надо… Её голос сорвался на хрип.
– Что ты видишь, Мила? – повысив голос, спрашивала я. Мне нужно было знать всё, что произошло. А ей
– пережить всё заново, чтобы понять, что опасности больше нет; и жить дальше, не зацикливаясь на жалости к себе. – Что он делает? Говори! Ну же!
– Я… я вижу нож… Мне страшно… Я зажмурилась… Я молюсь… Он что-то говорит…
– Что? Что он говорит? – настаиваю я.
– Осталось недолго – он уже здесь…
– Кто? Кто, Мила?
– Я… Я не знаю… Я слышу звук, похожий на свист… Кажется, там был кто-то еще…
– Ты его видишь?
– Почему так больно?.. Больно… – её дыхание участилось, тело содрогалось от дрожи.
– Всё хорошо… Ты в безопасности… – шептала я, держа её за руки. – Ничего нет… Всё прошло… Больше никто не сделает тебе больно…
Я чувствовала, как стихала дрожь, дыхание становилось ровным. Она справилась, теперь ей можно и вздремнуть.
– Просто дыши. Вдох… Выдох… Вот так… А теперь представь, что ты лежишь на тёплом песочке, слушая тихий шелест воды… Море успокаивает, и ты засыпаешь…
Мила расслабилась, руки обмякли, лишь ресницы немного подрагивали в спокойном сне.
Я тяжело выдохнула, сняв очки. Эта работа по душам сильно выматывала, и я частенько чувствовала себя разбитой. Но это лишь малая доля, что я могла сделать для таких как Мила – помочь им смириться, а некоторым просто забыть. Конечно, я не бог, чтобы решать, что и кому помнить, но много лет назад я сама пережила подобное. Тогда, будучи на волоске от смерти, я бы многое отдала, чтобы хоть кто-нибудь начисто стёр мою память. Впрочем, я и так многое отдала, вот только до сих пор никак не могу забыть ту проклятую ночь…
Надев очки, посмотрела на спящую девочку.
Что-то настораживало меня в ней, заставляло нервничать. Что-то, что кардинально отличало её от обычного ребенка. Что-то, что я никак не могла объяснить. Что-то помимо колдовской тьмы, закрученной вокруг ее страха.
Да и её рассказ заставлял задуматься. Вроде бы и придраться не к чему – лгать в гипнотическом трансе обычным людям не под силу – а что-то не вязалось в её истории.
По всему выходило, Мила была не случайной жертвой. Её похитили, чтобы она вывела их на кого-то. На кого? На брата, друга, подружку, Стрелка?
Похитители поняли, как легче всего выманить обидчика, и изобразили из себя насильников или убийц – точно не скажешь. Тот купился на их уловку, пришёл девушке на помощь, но что-то пошло не так, раз один из похитителей мёртв. И этим что-то стало внезапное появление Стрелка. Или же его как раз и ждали? Тогда чем он им так навредил? И почему они выбрали именно Милу? Случайно или она как-то связана с этим спасителем?
Да и вообще само дело о Стрелке сплошь и рядом пропитано странностями. Расследование тянулось год только в этом городе, а таких городов уйма по всему миру. Дело уже приобрело грандиозные масштабы, а у властей до сих пор не было ни одной зацепки. Ни отпечатков, ни следов обуви, ни ДНК. Даже спасённые жертвы вроде Милы ничего не проясняли. Все как одна твердили про нападение на улице, разорванную одежду, побои, потом возникал странный звук вроде свиста и ни слова о похищениях, как и о своём спасителе.
Но Мила была цела, если не считать отсутствие одежды, и говорила несколько иные вещи. Выходит, остальные врали? Или же Мила была неслучайной жертвой?
Ну что ж, тогда и Мила не должна выделяться из общей массы. Пусть местные блюстители порядка услышат то же, что и от других. Допросами замучают, а вот её показания могут плачевно обернуться для неё же самой. Второй-то похититель пока на свободе и возможно даже среди снующих туда-сюда зевак. Придвинувшись к Миле, я закрыла глаза, концентрируясь на ровном дыхании, и коснулась её головы.
Ладони пронзили электрические разряды такой силы, что сама природа позавидовала бы. Везде закололо, и я невольно поёжилась. Ток сменился яркими вспышками и жгучей болью в глазах.
Хороша защита, ничего не скажешь. Кто-то старательно поработал над девочкой.
Напряжение нарастало, кровь пульсировала в висках, пальцы скрючивало судорогами. Захотелось отдёрнуть руки, но я знала, что этого делать нельзя. Нужно преодолеть барьер. Ещё чуть-чуть…и в моё сознание ворвался долгожданный поток картинок. Боль утихла, кровь отхлынула, осталось лишь лёгкое покалывание. Я сосредоточилась на увиденном.
Воспоминания Милы. Странно. Все до единого оказались чёрно-белыми. Такое я встречала лишь однажды – у маленькой девочки, принёсшей в мир людей эпидемию чумы. Девочки, которая была не человеком, а ангелом смерти. Но Мила? Неужели и она не человек?
Потом. Всё потом. Сейчас нужно собраться. Я сосредоточилась на событиях минувшей ночи – уже светало. Перематывать чужие воспоминания нелегко. С обычными людьми-то хлопот не оберешься – их воспоминания накладываются друг на друга слоями, часто подменяя правду вымыслом. А Мила непростая девочка. Мне бы пообщаться с ней подольше, чтобы лучше узнать. Слишком мощной аурой она обладала для обычного человеческого дитя.
