Текст книги "Безумные Мечты (ЛП)"
Автор книги: Л. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Неужели он думал, что я плохо занимаюсь с собственной дочерью? Что ей не хватает стимула?
– Это не… – начал он.
– Убирайся.
Он дернул за ручку, открывая дверь, и эти светлые, спокойные глаза все еще смотрели на меня. Но вместо того, чтобы выйти, он резко повернулся от двери, сделав один шаг и съев все пространство между нами. Внезапно он оказался у меня перед лицом. Его тепло отражалось от моего тела. Его пульс бился о мой собственный. Он наклонился так, что мы оказались лицом к лицу. Я чувствовала, что вот-вот взорвусь, и не знала, от чего: от желания, нужды или гнева.
– Завтра. В десять тридцать утра я буду за рулем. – Его дыхание скользило по моей шее, голос был низким и угрожающим. – Я не Такер, Дилан. Ты не сможешь управлять мной. Ты не можешь заставить меня бежать. Ты не сможешь заставить меня согласиться с тобой. Не опаздывай.
– Я же говорила тебе...
– Маршалл за все договорился, – огрызнулся он. – Если это тест, я хочу его пройти. Мы пройдем.
– Я ненавижу тебя. – Я вела себя по-детски, я знала, но, возможно, это было именно то, что мне было нужно. Кто-то, кому я могла бы показать свое самое худшее, зная, что он все равно не уйдет.
К моему ужасу, одинокая слеза вытекла из моего правого глаза.
Вот почему я вела себя с ним ужасно. Инстинкт заставлял меня отталкивать мужчин и смотреть, как они уходят. Только Райленд не ушел за те шесть дней, что прошли с момента нашего воссоединения. Пока.
Но я уже знала, что он встретит этот вызов на ура. Таким уж он был. Он никогда не уклонялся от тяжелой работы.
Большим пальцем он смахнул мою слезу.
– Кто-то сказал мне, что в сериалах про врагов и любовников самый лучший секс. – Он сунул большой палец в рот, пробуя на вкус мою слезу.
– Этот кто-то кажется умным, – пробормотала я.
Он кивнул.
– И горячим.
С этими словами он проскользнул мимо меня, эротично прошептав, его рука задевает мою, и он уходит, оставив меня в луже желания и гнева.
Что, черт возьми, только что произошло?
18
Райленд
Дилан_любит_Райленда_навсегда понравился ваш ролик.
Дилан_любит_Райленда_навсегда прокомментировала: омг ты выглядишь намного лучше моя любовь! Зеленый оттенок почти исчез. Доксициклин работает!!!
Райленд Колтридж прокомментировал: Не могу поверить, что ты проснулась, детка. Думал, ты проспишь похмелье после последней попойки.
Дилан_любит_Райленда_навсегда прокомментировал: Гори в аду <3 <3 <3
Райленд Колтридж прокомментировал: Дамы вперед <3 <3 <3
Дилан_любит_Райленда_навсегда комментирует: Я так тебя люблю, что могу задушить.
Райленд Колтридж прокомментировал: Я хочу тебя так сильно, что могу задушить.
Тейт Блэкторн прокомментировал: Желаю обеим сторонам успеха.
У меня всегда были проблемы с мамой.
Однажды психотерапевт подтвердил это. Проблемы с брошенностью были вторичны по отношению к моим испорченным отношениям с женщинами, особенно с матерями.
Дилан затронула мои мамочкины проблемы, как эрегированный член на идеальной персиковой попке. Все, что касалось ее, приводило меня в движение. Она была практичной, любящей, яростно защищающей матерью. Постоянное напоминание о том, чего у меня не было в детстве.
У меня всегда был фантастический талант разрушать любые конструктивные отношения с женщинами. Тот психотерапевт, например? В итоге я трахнул ее и ушел – в наказание за то, что она заставила меня открыться ей в своих уязвимых местах. И я чувствовал, что нахожусь на грани того, чтобы сделать что-то чертовски глупое с Дилан. Мне не нужен был ее брат-повар, чтобы понять, что это рецепт катастрофы. Достаточно было почувствовать, что мне грозит опасность раскрыться, разрушить стену или две, и я переходил в режим полного разрушения.
А Дилан вытаскивала меня из зоны комфорта пинками и криками. Метафорически выражаясь, конечно.
И вот теперь я сидел в своем «Макларене», прикрыв глаза очками от «Том Форд», и ждал, когда Дилан и Гравити спустятся вниз. Я взглянул на свой «Ролекс». Тот самый, который я точно заложу на этой неделе, чтобы найти деньги на нашу сделку. 10:45 утра. Она опаздывала.
К черту. Пусть добирается на Джимми.
Я перевел машину в движущийся режим собираясь выскользнуть с места двойной парковки. Как раз в тот момент, когда «Макларен» начал движение, из дверей здания появились Дилан и ее дочь.
И все мое гребаное существование пошатнулось при виде ее.
Она выглядела так хорошо, что я поперхнулся языком. Я всегда знал, что она – секс-бомба, но сейчас, средь бела дня, когда солнце играло на ее темных волосах и гладкой загорелой коже, когда медовый отблеск горел по краям ее фигуры, я понял, что у меня проблема.
Проблема в десять с половиной дюймов.
Проблема, которая грозила воткнуться в руль и включить клаксон.
На ней было желтое шифоновое платье с цветочным узором и большой белый бант в длинных волосах. На Гравити была крошечная, идентичная версия платья, и обе они были обуты в туфли Mary Janes. Боже, я не мог отвести взгляд. Вес моего желания к Дилан давил на грудину, угрожая сломать мне ребра.
Она открыла заднюю дверь, где уже стояло кресло Гравити, и пристегнула ее. Я смотрел на декольте Дилан через зеркало заднего вида, чувствуя, как мой член упирается в бедро.
Затем она села на пассажирское сиденье рядом со мной, и улыбка, которой она одарила свою дочь, превратилась в хмурый взгляд.
– Я бы сказала, что извиняюсь за опоздание, но это не так. Как действует лекарство от хламидиоза?
– Фантастически. А твои проблемы с алкоголем?
– Под контролем.
У нас было много возможностей для развития в области «игры в притворство». Я никогда не был идеальным фальшивым парнем. Но потом появилась она и разрушила десятилетнюю полосу.
– Тебе придется вести себя там хорошо, – предупредил я. – Менеджер знает Маршалла.
– О, я буду просто мечтой.
Я был потрясен. От этого вновь обретенного откровения, что ее красота затронула меня глубже, чем «я сильно хочу ее трахнуть», у меня забурчало в животе. На секунду меня охватила дрожь. Надеюсь, это был всего лишь новый протеиновый коктейль, который я попробовал тем утром. Киран предупреждал меня, что это дерьмо сильнодействующее.
– Привет, дядя Райренд, – сонно поприветствовала Гравити.
– Привет, маленькая вонючка.
– Она ужасно спала прошлой ночью. Скучает по бабушке. – Дилан вздохнула, откинув верхнюю часть туловища назад, чтобы проверить ее. – Моя мама приедет на следующей неделе, чтобы немного приласкать ее. Милая, почему бы тебе не вздремнуть, пока мы едем?
– Я не устала... – начала Гравити, но на середине пути протест перешел в храп. Через секунду ее голова откинулась на сиденье, рот приоткрылся, и она задремала.
Дилан ритмично постукивала по ее колену, поглядывая на меня.
– Чего ты хочешь? – проворчал я.
– Более милого фальшивого жениха, – ответила она.
– Скачай App-date. Тебе понравится разнообразие.
– Чего? ИИ несуществующих людей? – насмехалась она.
– Отношения с чем-то нереальным должны быть тебе знакомы, судя по твоей коллекции вибраторов, – огрызнулся я.
– Ты рылся в моих вещах? – возмутилась она.
– Я искал пинцет, чтобы вытащить колючку из ладони Гравити. Большинство женщин, которых я знаю, хранят вибраторы в ящике тумбочки, а не в ванной.
Это заставило ее замолчать. На целых пять секунд.
– Вообще-то я планирую подписаться на твой сайт, как только ты его запустишь, – снова заговорила она, устроившись на своем месте, как царственная кошка. – Я буду твоим первым клиентом.
Я собираюсь запретить всем мужчинам пользоваться приложением, чтобы ты ни с кем не встречалась.
Видите ли, именно таких рискованных мыслей мне следовало избегать, особенно после моего вмешательства в отношения с Такером.
Может, если я не буду ей отвечать, она поймет намек.
– Я сделала что-то, что тебя расстроило? – Она посмотрела на меня в замешательстве.
Ты существуешь. Этого достаточно, чтобы вывести меня из себя.
– Кроме того, что заставила меня продать часы, чтобы я мог заплатить тебе за удовольствие нянчиться с твоим отродьем всю неделю? – Я продемонстрировал ей свой «Ролекс». – Не-а. Ты просто охренительно восхитительна.
Ее глаза расширились от удивления. Я тут же пожалел, что повел себя как мудак и сказал, что не могу позволить себе наше соглашение. Она уже собиралась что-то сказать, когда мой телефон начал плясать на центральной консоли между нами, сообщая о входящем звонке. На экране было написано «Мама».
Она взяла трубку.
– Мне ответить за тебя?
– Нет! – Я зарычал, так громко, что Гравити покачнулась позади нас, прежде чем снова заснуть. Черт. Что со мной не так? – Я свяжусь с ней позже.
Она положила мой телефон на место, прикусив нижнюю губу.
– Слушай, я просто выдумала число. Если десять тысяч – это слишком много...
– Нет.
Она нуждалась в деньгах больше, чем я в пятнадцати дизайнерских часах. А потом, потому что по какой-то причине я ненавидел быть мудаком по отношению к ней, я добавил.
– Слушай, просто выполни свою часть сделки в меру своих возможностей. Если наша с Брюсом затея взлетит, я за одну ночь заработаю четыреста миллионов баксов и быстро стану миллиардером. Он лучший предприниматель в области технологий. Его корпорация – это материнская компания всех крупных приложений. Angry Turds, Verified Villains, Music Play, Telefind.
– И поэтому ты позволяешь ему играть с тобой, как с хоккейной шайбой?
– Я не... – Я захлопнул рот, сердито двигая челюстью вперед-назад. – Иногда нужно быть умным, а не правильным. Найти людей, которые бросят деньги на хорошую идею – легко. А найти людей, которые помогут тебе вывести эту идею на новый уровень? Вот это уже сложно. Продвижение, которое Брюс сделает только на своих каналах, принесет десятки миллионов скачиваний.
– Как скоро тебе нужна эта первоначальная сумма на банковском счете? – Она с любопытством посмотрела на меня.
– Вчера, – признался я, чувствуя, как розовеют мои уши. – Я потратил все деньги, которые заработал за последние несколько лет, но я могу продать немного дерьма и какое-то время продержаться на плаву.
Мой телефон снова ожил. На этот раз на экране высветилось имя моего отца. В какое же дерьмо ввязались мои никчемные родители? Финансовая пирамида? Страховое мошенничество? Их арестовали за непристойное обнажение? Я не собирался снова брать их на поруки – не после того, как в последний раз их застукали на общественном пляже.
Дилан бросила на меня неуверенный взгляд.
– Это может быть чрезвычайная ситуация.
– Для этого существует служба 911. – Я провел рукой по волосам.
Она ошеломленно смотрела на меня. Насколько она знала, мои родители были замечательными. Мой отец прилично зарабатывал. Мама была домохозяйкой. По правде говоря, она ни черта не зарабатывала, если не считать ее возмутительных требований. Тем не менее, мои родители были видными жителями Стэйндропа. Они появлялись на каждом мероприятии, участвовали в конкурсе пирогов на Четвертое июля. Они были той влюбленной парочкой, которая, как вы знали, будет держаться за руки до восьмидесяти лет.
Жаль, что они так и не удосужились взять меня за руку.
Или, знаете, прийти на мой выпускной. Кто из них, спросите вы? Ну, все они.
– Ладно. Нам нужно будет распаковать все это, как переполненный чемодан после поездки в Таиланд, где ты купил все подделки. – Она обвела пальцем мое лицо.
– Богохульство, – запротестовал я. – Мою фальшивую невесту не застали бы врасплох с поддельной сумкой.
– Да, потому что она будет жить долго и счастливо со своим полным банковским счетом и сумкой Louis Vuitton за пятьдесят баксов. А теперь скажи мне, что не так с твоими родителями?
– Лучше спросить, что так? – Я надулся. – Но тебя это не касается.
– Меня касается все, – возразила она. – Чем больше мы знаем друг о друге, тем лучше мы можем притворяться парой в Техасе.
Она не ошиблась. Если подумать, она вообще редко ошибалась. Меня не устраивало, что она одновременно сексуальная и умная. Опасное сочетание.
– В двух словах, они были слишком заняты, трахаясь и ухаживая друг за другом, чтобы заботиться обо мне. Я говорю о полноценных совместных уикендах, когда мне было девять или десять лет. Я играл в «Home Alone» как профессионал, притворяясь, что в доме есть другие люди, потому что я до усрачки боялся, что в дом войдут воображаемые грабители. Ночи свиданий без надлежащего ухода, пока я не был полностью приучен к горшку. Когда мне было четырнадцать, отец решил научить меня своему ремеслу – не потому, что проявлял ко мне какой-то интерес, а потому, что хотел, чтобы я выполнял его работу, пока они с мамой вместе берут выходные. Я был их маленьким слугой. – Мои губы скривились в усмешке при этом воспоминании. Стакан наполовину полон? Путешествие по дорожке воспоминаний уменьшило мой член до приемлемого полумачта. К тому же это напомнило мне, почему я никогда, никогда не мог приударить за младшей сестрой Роу. Да и вообще к кому бы то ни было. Почему любовь была не просто отвлекающим маневром, а самовзрывающимся устройством, используемым для того, чтобы забыть себя и окружающих тебя людей.
Так называемая любовь моих родителей стала моей гибелью.
Дилан в шоке уставилась на меня.
– Ты серьезно?
– Как сердечный приступ. – Я сильнее сжал руль. – Твоя мама отправляла меня домой с бутербродами, потому что ей надоедало видеть, как я колюсь в ребра.
Мои щеки раскраснелись, когда я вспомнил тот день, когда Зета увидела, как я без рубашки играю с Роу на заднем дворе, и мои ребра торчат наружу, и решила взять на себя обязанность накормить меня.
– Первая домашняя еда, которую мне не пришлось готовить самому, была у тебя дома. Да и последняя тоже, если подумать. – Я взял зеленую палочку из кофе «Старбакс» и провел ею по рту, как зубочисткой.
– Ого. Я и понятия не имела, Рай.
– О моем дерьмовом детстве? Да, я не особо афишировал это дерьмо.
– Мое тоже было не самым лучшим. – Она рассеянно почесала старый рубец на коленке. – Мой отец был буйным алкоголиком, который вымещал свою злость на маме и Роу.
– Я так и думал, – тихо сказал я. Мы с Роу никогда не говорили об этом. Я не хотел смущать его, поднимая эту тему, а он никогда не чувствовал необходимости обсуждать ее, но я видел шрамы. Синяки. – И все же. Лучше пьяный отец и отличная мама, чем два мудака, которым наплевать на твое существование, – заметил я.
– Я имею в виду, если мы собираемся устроить соревнование... – Она очаровательно скривила рот набок. – Мой папа назвал меня Дилан, чтобы насолить маме.
– И даже теперь? – Я рассмеялся.
– Ага. Он знал, что она любит классические, гендерно подходящие имена, такие как Эмброуз. Она назвала Роу, не посоветовавшись с ним, потому что он хотел называть Роу «Слейтер». Заполнила бумаги до того, как он успел высказаться. Поэтому он выбрал самое мстительное имя, которое только мог придумать для девочки. – Ее брови взлетели к линии роста волос. – Дилан – едва ли классическое имя для девочки. Если подумать, все мое существование – это «пошла ты» для моей мамы.
– Это впечатляющий уровень мелочности. – Я повернул направо, в сторону лиственного района Карнеги-Хилл, где находился детский сад. – Моя мама однажды забыла забрать меня из больницы.
Она вздохнула.
– Нет!
– Ага. Мне делали операцию на ноге. Я получил прямой удар в колено во время футбола от Кирана. Когда она наконец появилась – мне пришлось одолжить телефон у медсестры, чтобы позвонить ей, – она забыла дату моего рождения, когда пыталась выписать меня, и у нее не было никаких документов, подтверждающих, что она моя мама. В дело вмешалась полиция. Персонал был в смятении из-за меня. Тогда я впервые осознал, что в моей семье творится что-то неладное. В дело вступила служба защиты детей. Это был полный бардак.
– Ладно, хорошо. Ты выиграл.
Я торжественно склонил голову.
– Спасибо.
– Так вот почему ты не хочешь детей? – Она приподняла бровь. – Потому что ты на собственном опыте убедился, что не каждый способен стать родителем.
– Помимо всего прочего. – Я открывался ей больше, чем собирался, но это не казалось странным или вынужденным. Конечно, всегда оставался шанс, что я все испорчу, как это случилось с моим бывшим терапевтом. – Я также знаю, что я, вероятно, такой же эгоист, как и они, и не хочу разрушать чью-то жизнь. Мне сделали вазэктомию, когда мне было восемнадцать.
Она схватилась за сердце.
– Ты издеваешься надо мной.
Я пожал плечами.
– Презервативы рвутся. А моя решимость – нет. Я не хочу детей.
– То, что ты их не хочешь, я понимаю, но почему они тебя так отталкивают? – настаивала она. – Грав – объективно симпатичный ребенок. Скажешь иначе, и я снова отправлю тебя в больницу. И на этот раз твоя мама не поможет.
Снисходительно ухмыльнувшись, я объяснил:
– Нет смысла тосковать по тому, чего у тебя никогда не будет. Будет лучше, если я вообще буду держаться подальше от детей. – Меня это вполне устраивало. Дети казались мне огромным трудом, не приносящим никакой отдачи.
– Могу я задать тебе вопрос?
– Конечно, но в духе полной прозрачности я склонен врать, – признался я.
– Ты буквально сказал мне, что ложь – это твой жесткий предел. – Дилан выглядела потрясенной.
– Эй, я никогда не утверждал, что не лицемерю, – безапелляционно заявил я. – Ложь – это реакция, вызванная работой в службе поддержки с очень чувствительными клиентами.
Я слишком привык говорить некрасивым женщинам, что они красивые, бездарным наследницам, что они талантливые, и нелюдимым соплякам, что любовь не за горами.
– Неужели ты никогда не испытывал ко мне симпатии? – Она прочистила горло. – Потому что я была неравнодушна к тебе. Очень.
– Я не был влюблен, – сказал я ей.
Но теперь да, подумал я. И хотя с этим можно справиться, это крайне неудобно.
Но даже это не было полной правдой. Она всегда была моим самым большим искушением. Иногда мне казалось, что Бог создал ее только для того, чтобы усложнить единственные здоровые отношения в моей жизни – мою дружбу с Роу, – просто чтобы досадить мне.
Я нашел место для парковки прямо перед детским садом и проскользнул в него. Здание на Бродвее украшали белые колонны, большие арочные окна и два комплекта дверей из пуленепробиваемого стекла.
Грав еще спала, поэтому я отстегнул ее и перекинул себе на грудь, прижимая к себе, пока мы входили внутрь.
Дилан покраснела.
– Я могу это сделать.
– И закроешь вид на свою стойку? – усмехнулся я. – Да, не думаю. Это единственное, что удерживает меня на данный момент.
Мы вошли внутрь, где нас встретила самая кипучая женщина на свете – рыжеволосая пятидесятилетняя женщина в пастельном кардигане, представившаяся как Черри.
– На I-Е, а не на Y! (прим. в оригинале Cherrie.) – Она рассмеялась над своей спецификой.
Не волнуйся. Я не собираюсь писать тебе никаких писем.
Она была менеджером и хорошо дружила с женой Брюса еще в колледже, так что я должен был играть вежливо.
– Мне очень приятно быть здесь. – Я тепло сжал ее руку. – Спасибо, что устроила нам этот тур. Мы слышали много хорошего об этой школе.
– О, спасибо. И посмотрите на папу, который держит на руках свою сонную девочку. – Черри хлопнула в ладоши, мечтательно прислонившись к ним щекой.
Дилан выглядела ошарашенной словами Черри.
– О, он не отец...
Я протянул руку, переплел пальцы с ее пальцами и предупреждающе сжал.
– Простите, моя невеста немного опьянела.
Эй, я мог бы продолжить эту ложь, раз уж я уже распространил ее в Интернете.
Черри быстро моргнула.
– Сейчас... одиннадцать тридцать утра?
– Бранч с мимозой. Ты не выбираешь, в кого влюбляться. – Я вздохнул.
Я огляделся. Это место напоминало рай для малышей: деревянные полки, игрушки и блоки, соломенные корзины с сенсорными игрушками, множество рисунков и художественных проектов, а также гигантская игровая площадка.
– Он просто шутит, – успокоила Дилан в своей лучшей манере: «Я? Я вовсе не злюсь», впиваясь ногтями в мою кожу. – Правда в том, что мой жених – не настоящий отец Гравити. – Пауза. – Я изменила ему с его лучшим другом. – Она одарила меня довольной ухмылкой.
– Это правда, – ровно сказал я. – Кстати, мой лучший друг – ее старший брат.
Шах. Мат.
Дилан побледнела. Как и Черри. Я не знал, когда именно моя потребность свести с ума Дилан превзошла потребность обеспечить инвестиции Маршалла, но мне нужно было быстро развернуть этот корабль.
– Очевидно, – я прочистил горло, – мы просто шутим. Грав биологически не моя, но она моя дочь во всех смыслах этого слова. И мы оба на взводе, потому что решение отдать ее в детский сад далось нам нелегко. До сих пор за ней присматривали бабушка и мама, так что для нас это все в новинку.
На лице Черри сразу же отразилось облегчение.
– Это совершенно понятно. Период адаптации будет тяжелым для всех членов семьи. Ну... почему бы мне не показать вам все вокруг? – Она хлопнула в ладоши, нацепив на себя смешное счастливое лицо.
Гравити выбрала этот момент, чтобы очнуться в моих объятиях. Она моргнула, сонными глазами изучая окружающую обстановку, а затем поняла, что находится в веселом месте, и вывернулась из моих объятий.
– Горки! – воскликнула она, забравшись на деревянную лестницу и скатившись с нее на животе.
Черри подперла подбородок кулачками и ухмыльнулась еще шире.
– О, как здорово.
Целиком и полностью. Она не знала той стороны Гравити, которая была мне известна – той, которая могла съесть семь огромных блинчиков и спеть «Firework» целиком через отрыжку.
Черри провела для нас экскурсию по зданию, а Гравити шла позади, время от времени останавливаясь, чтобы воспользоваться игрушками и крытой игровой площадкой. Я продолжал держать руку Дилан в своей. Наши ладони слегка вспотели, но никто из нас не отстранился. Это была битва воли, кто моргнет первым, и я был полон решимости умереть, приклеившись к руке этой женщины, чтобы доказать свою правоту.
– Вот наша комната для рисования, а здесь есть площадка для игр и гимнастики. Мы предлагаем танцы, карате, йогу, испанский и художественные классы, которые включены в стоимость.
– Это здорово. Она немного говорит по-итальянски, и мы занимаемся искусством. – У Дилан перехватило дыхание.
– Похоже, вашей дочери понравился наш детский сад, мисс Касабланкас, – заметила Черри, когда Гравити решила продемонстрировать свои умения держаться на перекладине. – Обычно это хороший признак того, что ребенок готов к школе.
– Милая, разве это не замечательно? – Я провел губами по виску Дилан. Подтекст был таким: «Я выиграл. Я был прав. Ей это нужно. Съешь член. Предпочтительно мой». Я почувствовал, как она напряглась от этого жеста, но потом заставила себя расслабиься.
– Да, – пробормотала она. – Лучшие новости.
Чем больше Черри показывала нам окрестности, тем очевиднее становилось, что по сравнению с Диснейлендом это место выглядит как остров Райкерс.
Школа была чертовым парком развлечений. Сотрудники были полны энтузиазма и доброты. Гравити безропотно прыгнула в объятия одной из помощниц учителя, когда та предложила ей пакетик с яблочным пюре и наклейку.
Я заметил, что Дилан начала проникаться этой идеей, когда она спросила Черри:
– Мы можем заниматься этим неполный день? Для начала, может быть, три раза в неделю, чтобы не перегружать ее?
И тебя.
Мне было интересно наблюдать, как родители хотят проводить время со своим ребенком. Мой отправлял меня пешком стучаться в чужие двери для спонтанных свиданий, когда мне было всего пять лет, просто чтобы избавиться от меня.
– Конечно, можете. – Черри кивнула, нахмурившись, глядя на iPad в своей руке. – Или, уточню, обычно мы не можем, так как у нас полная загруженность и мы привержены нашим нынешним клиентам, которые всегда набираются заново, но Джолин Маршалл – моя подруга по сестринству, и она попросила об этом одолжении. Как я понимаю, папаша Райленд говорил с Брюсом о том, что вы хотите вернуться в школу? – Черри улыбнулась.
Дилан бросила на меня смертельный взгляд. Совершенно не по теме, но я готов был заложить свой второй «Ролекс» и почку, лишь бы услышать, как она называет меня папой Райлендом.
– Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обманутой, – ответила Дилан Черри, ее глаза все еще стреляли в меня ядовитыми лезвиями, – поэтому, думаю, вам стоит знать, что я не планирую поступать в колледж в ближайшем будущем. Это просто мысль.
– Ничего страшного. – Черри похлопала Дилан по рукам, и тут я понял, что мы все еще держимся за руки уже тридцать минут и что мне это совсем не противно. – Я буду рада принять вас в любом случае. Любой друг Маршаллов – мой друг.
Дилан повернулась к Черри.
– Хорошо. Какова цена?
Черри провела ручкой iPad по экрану.
– За три раза в неделю, с девяти утра и до двух тридцати, вы заплатите двадцать две сотни долларов в месяц. Сюда входит горячий обед, закуски и три комплекта школьной формы в год.
Дилан побледнела, и у нее отвисла челюсть. Да. Это было... очень серьезно. Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд.
Я понял, что она не хотела, чтобы Роу платил за нее. Я тоже. Я даже оценил это. Но разве она не могла смириться с этим и попросить его забрать чек, пока она училась для своего будущего? Для Роу такие деньги не имели никакого значения. Он, наверное, платил больше в месяц за свой гребаный мед с белыми трюфелями.
– Это не будет проблемой, – пробурчал я.
– Это может стать проблемой. – Дилан стряхнула мое прикосновение, окончательно разорвав наш контакт, и я возненавидел то, что уже скучал по ней – и еще больше возненавидел то, что она вытерла наш пот со своей ладони на платье. – Мне нужно будет изучить свои финансы. Могу я взять день или два?
– Можете даже неделю или три. – Черри улыбнулась ей с бесконечной теплотой матери, знающей все трудности дорогостоящего ухода за ребенком. – Но мне нужно знать это к концу следующего месяца. До начала летнего лагеря.
– Этого времени достаточно, – сказала Дилан. – Спасибо.
Поездка обратно к нашему дому прошла в задумчивом молчании. Гравити снова задремала, как только мы усадили ее в кресло. Я слышал, как в голове Дилан крутятся колесики.
Наконец, когда мы уже почти свернули к гаражу, я сказал:
– Тебе нужно прикусить язык и попросить Роу о займе. Если ты сейчас не найдешь себе хорошую работу, то потом будешь жалеть об этом.
– Ты понятия не имеешь, каково это – быть сестрой-неудачницей.
– Я очень хорошо представляю, каково это – быть другом-неудачником, – сухо возразил я. – Подумай об этом. Мои лучшие друзья – Роу, мультимиллионер, знаменитый шеф-повар; Киран, второе пришествие Иисуса в футбольном мире, о котором снимают буквально гребаные фильмы; и Тейт, который чуть ли не могущественнее самого Бога. И вот я здесь, закладываю свои чертовы часы, чтобы позволить себе фальшивую подружку.
– Невесту, – поправила она. – И это не одно и то же.
– Это абсолютно одно и то же. Мы оба – дикие карты. Те, кто не смог выжить. Но не стоит удваивать свой выбор из-за одной ошибки.
Мне не нравилось, что я говорю как неодобрительная тетушка, но я не понаслышке знал, как опасно плыть по течению, куда тебя занесла жизнь. Я прикусил язык.
Не открывайся больше, чем нужно, идиот.
Ну и черт с ним.
– Послушай, три месяца назад клиент подверг меня сексуальному нападению. – Горечь взорвалась у меня во рту. Впервые я признался в этом вслух. Впервые я кому-то об этом рассказал. Мои друзья думали, что я уволился, потому что меня больше не беспокоили.
Дилан шумно вдохнула и повернулась, чтобы посмотреть на меня. Машина скользила по дороге к парковке.
– Мы были на вечеринке по случаю помолвки в Хэмптоне. У ее бывшего. Она хотела притвориться, что уже отошла от дел. Она напилась. Я тоже. Мы жили в одной комнате... – Я почувствовал, как раздуваются мои ноздри и как я крепче сжимаю руль. На лбу выступили капельки пота. Что, черт возьми, со мной происходит? Я не мог перестать излишне откровенничать с этой женщиной.
– Рай... – мягко сказала Дилан, ее рука сжала мое плечо.
– Я принимал душ после целого дня игры в пиклбол и мини-гольф с ее претенциозными друзьями и ужасным бывшим. Я был в тумане от алкоголя и травки, которую я тайком выкурил, когда никто не смотрел. Она проскользнула в душ.
Когда машина заехала на отведенное мне место на парковке, у меня перехватило горло от очередного признания. Я заглушил двигатель.
– Как только я увидел ее в душе, голую, я сказал ей, чтобы она вышла. Я был спокоен, но тверд. Я объяснил, что не хочу ее в таком виде. Что секс не является частью нашего контракта, и я не готов его пересматривать. Но она настаивала, что ее подруга, которая наняла меня за год до этого, получила так называемое полное обслуживание. Я пояснил, что некоторые дополнительные услуги предоставляются в каждом конкретном случае. Но она толпилась вокруг меня, обнимая мой член, целуя грудь...
Я закрыл глаза. Черт. Я всегда злился, когда слышал о сексуальных нападениях на женщин, потому что, как правило, им было практически невозможно отбиться от нападавших, учитывая их размеры и силу.
Но поскольку я был громоздким, мускулистым парнем, я не мог перестать думать, что мог бы как-то предотвратить нападение. Оттолкнуть ее. Чувство вины жертвы грызло меня, подтачивая мою самооценку и гордость.
– Самое страшное, что я позволил этому случиться, – задыхался я, снова переносясь в тот момент.
К тому времени, как она опустилась на колени, мой глупый член уже был твердым, а спина прижалась к гранитной стене. Я просто стоял и смотрел, как она отсасывает мне.
– Все это время я чувствовал себя как в ловушке в собственной голове, отчаянно желая вырваться на свободу и разорвать цепи. Это были самые долгие десять минут в моей жизни. И в них я понял, что во многом это было связано с решениями, которые я принимал на протяжении многих лет. Я бы не сказал, что это была моя вина, но...
– Нет. – Дилан покачала головой, и когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее, то с удивлением увидел, что в ее глазах блестят расстроенные, сердитые слезы. У нее был тот же взгляд, что и вчера, когда я сказал ей, что Грав должна пойти в детский сад. Взгляд львицы, готовой сражаться до смерти. – Не надо винить себя. Ты ни в чем не виноват.
– Я и не говорю, что это так. Но я выбрал пить на службе. Я выбрал курить травку и кайфовать. Я решил предложить себя в качестве парня по найму. Я решил переспать с девяноста процентами моих клиентов. Я втянул себя во взрывоопасную ситуацию. Я мог бы применить свою степень по бизнесу и работать на Уолл-стрит. Черт, я мог бы и сейчас работать с твоим братом. Он предложил нам стать совладельцами «La Vie en Rogue» до того, как он откроет его. Я отказался. Мне не хотелось долгих часов, гор бумажной работы, бесконечных жертв. Я понял, что все это время обманывал себя, говоря, что мне нравится то, что я делаю. – Мой рот сжался в тонкую линию. – Когда все закончилось, в душе я схватил чемодан и ушел. Уехал из Хэмптона обратно в Манхэттен. В тот день я выбросил свою травку. Взял за правило пить только раз в неделю. Завязал с фальшивыми девушками. Я начал следить за своими финансами и понял, что топлю себя не только в наркотиках и алкоголе, но и в больших тратах, которые не соответствовали моим доходам. Я решил повернуть за угол. Сделать что-то с собой. Предоставить людям возможность устроить фальшивое свидание, не ставя никого из участников в компрометирующее положение.
