Текст книги "Безумные Мечты (ЛП)"
Автор книги: Л. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
– Равнодушие, – милосердно предложила я.
Он щелкнул пальцами и указал на меня.
– Видишь? А все думают, что ты просто смазливая мордашка. Дилан Касабланкас – ходячий словарь, дамы и господа.
– Все, что я поняла из этого, это то, что ты считаешь меня красивой, и хотя я согласна, у тебя нет ни единого шанса. Я больше не встречаюсь с неудачниками.
– Это немного не то, милая.
– Почему?
– Сомневаюсь, что кто-то, кто не является неудачником, хотел бы заполучить тебя.
Как только я подумала, что собираюсь напасть на лучшего друга своего брата в первый же час своего пребывания на Манхэттене, нас прервал ковбой из реальной жизни. Он шел к нам в сопровождении другого человека в костюме и махал нам рукой.
– Привет, Колтридж.
Мужчина выглядел в Нью-Йорке так же неуместно, как диснеевская принцесса в БДСМ-клубе, в своей шляпе и украшенной рубашке, ковбойских сапогах и поношенных джинсах. При виде нас – чемоданов, Гравити, меня и Райленда – его широко раскрытый рот расплылся в восхищенной ухмылке. На вид ему было около шестидесяти, и он был в отличной форме. На его безымянном пальце сверкало золотое обручальное кольцо.
– Маршал, – с легкой улыбкой поприветствовал его Райленд, но я заметила, что он прочистил горло. – Ты рано.
– Ранняя пташка ловит червячка. – Мужчина подмигнул, остановился в нескольких футах от нас и потянулся к пряжке своего длинногривого. – Ну разве это не зрелище? Райленд Колтридж, я и не подозревал, что ты – состоявшийся мужчина. Да еще и с ребенком. Это определенно добавляет тебе баллов.
Что?
Я уже открыла рот, чтобы уточнить, что он не найдет между мной и Райлендом никакой любви, даже если воспользуется микроскопом, как услышала добродушное хихиканье последнего.
– Никогда не суди о книге по ее обложке, Брюс.
К моему ужасу, вслед за этим рука Райленда обхватила мое плечо. Я застыла как статуя, глаза забегали по всему лицу. Что, во имя Тейлор Свифт, здесь происходит?
– И кто это у нас тут? – Брюс суетился над Гравити, которая свесила ноги с чемодана, обнимая мистера Гриба. К счастью, она достаточно сильно сжимала чучело, чтобы его нельзя было различить.
– Это Гравити. – Райленд проигнорировал то, как я отмахнулась от его прикосновения, плавно убрал руку с моего плеча и подхватил мою дочь, прижав ее к груди. Он усмехнулся, глядя на нее. Глаза Гравити по-прежнему были бесстрастно прикованы к экрану. – Она же – свет моей жизни.
– Тогда ты, должно быть, живешь в Темные века, – пробормотала я себе под нос, сложив руки на груди.
Райленд бросил на меня убийственный взгляд.
– Брюс Маршалл. – Мужчина протянул мне руку с теплой улыбкой. – Приятно познакомиться, мэм. А вы кто?
– Не мэм. – Я расцепила руки, чтобы взять его руку в свою. – И не миссис Колтридж, слава Богу.
Улыбка Брюса Маршалла испарилась, и Райленд встал между нами, разразившись смехом.
– Она имеет в виду, что еще нет, – уточнил он. – Но, как ты понимаешь, нам не терпится пожениться.
Взгляд Брюса упал на мои голые пальцы.
– Я не вижу никакого кольца.
Что делает Райленд? И, что еще важнее, зачем?
Райленд неторопливо похлопал его по спине.
– Не порть мне все сюрпризы, Брюсик. Она просила совсем не то, что я ей дал. Ей трудно угодить.
– Нет, – проворчала я. – Ты просто отстой в постели.
Брюс перевел взгляд с моей дочери на меня. Я увидела его осуждение. Хотя я знала, что нет ничего плохого в том, чтобы завести внебрачного ребенка, – тем более что именно меня бросили, – я все равно чувствовала себя обнаженной и уязвимой.
– Гравити не от меня, – поспешил объяснить Райленд, выхватывая ее у меня. – Хотя по всем параметрам она похожа на мою.
Что за чушь! Райленд терпеть не мог детей и вообще всегда старался находиться в другом конце комнаты, когда рядом были Гравити и Серафина. Даже Гравити бросила на него взгляд «мы знакомы, сэр?».
Брюс повернулся и окинул Райленда теплым, одобрительным взглядом, медленно кивнув.
– Не думал, что ты из тех, кто берет на себя лишние обязанности, если это не нужно.
– Ну, ты еще многого не знаешь обо мне и моем характере, – загадочно ответил Райленд. Засранец не только бросил меня под автобус, но и несколько раз проехался туда-сюда, оставляя на моем теле следы от заносов. Почему он врал сквозь зубы?
– Ты поступаешь правильно, сынок. – Брюс похлопал Райленда по плечу. – Я уважаю хороших семьянинов. Я и сам такой. Не знаю, читал ли ты статью обо мне в «Форбс», но семьдесят три процента моих сотрудников посещают ту же воскресную службу, что и я. Птицы с перьями слетаются вместе, да?
Райленд ярко улыбнулся, и в этот момент я поняла его игру.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Райленд вложил «жар» в слово «язычник». Этот человек был таким грешником, что я была уверена, что он вспыхнет, если окажется в трех милях от церкви. Его основной работой были свидания и траханье женщин за деньги. И он делал это с упоением. По моим подсчетам, он переспал с большим количеством женщин, чем было зарегистрировано для голосования в этом округе. И, как показано здесь и сейчас, он не стеснялся лгать, обманывать и мошенничать, добиваясь своих целей.
– Совершенно верно, сэр. Нет большего поклонника моногамии и детей, чем я, – прокудахтал Райленд, в его голосе звучала угроза.
– Хорошо. – Брюс потер руки. – Я пойду устроюсь поудобнее в той модной кофейне, которую ты рекомендовал, и возьму себе одну из этих мерзких кондитерских штучек, а ты поможешь своей милашке поднять чемоданы наверх и присоединишься ко мне. Без спешки, да? Семья превыше всего.
– Я постараюсь оторвать себя от них. – Райленд преувеличенно вздохнул. – Но это будет трудно.
– Я всегда могу выбросить тебя из окна, чтобы ускорить процесс, – весело предложила я.
Райленд толкнул меня локтем.
Брюс и его помощник ковыляли по дороге к модному кафе. Как только они скрылись за дверью, Райленд впихнул Гравити обратно мне в руки, словно она была сделана из радиоактивной взрывчатки.
– Нам нужно поговорить. – Он взвалил вещевые мешки на плечи и потащил остальные чемоданы к главному входу в здание.
Это был довоенный среднеэтажный дом с потрясающими белыми арками и колоннами. Вестибюль был отделан серо-белым известняком в клетку, а безлюдная стойка регистрации и почтовые ящики сделаны из гладкого, окрашенного в черный цвет дерева. Лифты были старого образца: черная кованая железная клетка окружала деревянные двери. Место имело европейский колорит, и впервые с начала этого путешествия я почувствовала головокружение.
– Пожалуйста. – Я помассировала виски. – Больше никаких разговоров.
– У мамочки болит голова, – сладко пробормотала Гравити, поправляя свой iPad, чтобы он лежал у меня на груди.
А еще мамочке очень нужно было в туалет. И поесть. И выпить три мимозы.
– Мамочка должна оказать дяде Райленду большую, большую услугу. – Волчий взгляд Райленда устремился на меня с нарочито недобрым намерением, а его хрипловатый голос прошелся по позвоночнику, как сладкий летний дождь. Наши взгляды встретились, и, как зажженная спичка, они охватили огнем весь холл. – И лучше бы ей сделать правильный выбор для разнообразия.
3
Райленд
– К черту, – бесшумно пробормотала Дилан над головой Гравити, тщательно выговаривая каждую гласную между своими сочными губами.
– А вот и мой нежный цветочек. – Я насмешливо ухмыльнулся, пытаясь проглотить застрявший в горле шарик истерики.
Брюс Маршалл думал, что мы с младшей сестрой моего лучшего друга вместе. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что у него встал на дыбы от этой мысли. Я. Семейный человек. Учтено. Первый признак интереса с его стороны на данный момент. Это означало, что шарада должна продолжаться. Я не мог упустить этот шанс.
– Я не буду притворяться твоей невестой, Райленд, – уточнила Дилан.
– Просто... – Я помассировал виски. – Послушай, прежде чем отбросить эту идею, хорошо?
У нее уже есть никчемный бывший. Ты ничего не сможешь предложить ей в обмен на эту услугу.
Лифт прибыл, и я распахнул ржавые ворота, забрасывая внутрь чемоданы и сумки, а затем открыл дверь для Дилан и ее дочери. Дилан вошла внутрь, все еще глядя на меня как на сумасшедшего. В ее защиту могу сказать, что я только что сделал ей предложение, которое имеет смысл только в малобюджетных ромкомах.
Весь свой подростковый период я активно избегал эту девушку, и только вчера мне позвонил Роу и сообщил, что его младшая сестра переезжает в этот дом. Он попросил меня присмотреть за ней, вероятно, потому, что не знал, как пристально я следил за ней, пока она росла.
О, наблюдение за Дилан ни в коем случае не было наказанием. Просто, слушая ее, мне хотелось броситься прямо на рельсы движущегося товарного поезда.
И теперь я хотел, чтобы она не только притворялась, что я ей нравлюсь, но и убеждала людей, что готова связать свое будущее с моим.
Двери лифта захлопнулись. Я откинул волосы с лица.
– Слушай, я уверен, что у тебя много вопросов.
– Нет. – Дилан открыла сумочку, достала жвачку и бросила ее в рот, не предложив мне ни одной. Аромат лайма и вишни заполнил небольшое пространство. – Совсем нет. Потому что я не собираюсь заниматься этой ерундой.
– Но...
– Это не фильм «Холлмарк», а ты не Николас Галицин.
– Помедленнее. – Я поднял ладони в знак капитуляции. – Думаю, мы можем согласиться, что и я, и Николас Галицин слишком хороши для эфирного времени...
– Ответ – нет.
Ладно. Сложно. Я сделал что-то такое, что заставило ее возненавидеть меня, но это было чертовски много лет назад. Что это была за слоновья память? Я не мог вспомнить, что ел на завтрак сегодня утром.
О, подождите. Да, я помню. Блондинка из моего класса горячей йоги.
– Вот в чем дело. – Я облизал губы. – Брюс – потенциальный инвестор моего стартапа App-date. Если я добьюсь его инвестиций, это позволит мне получить чудовищный бюджет, аппетитную разовую зарплату, не говоря уже о связях. Маршалл – очень влиятельный человек. Возможно, ты знаешь его по шоу «Акулий танк»? Из последнего сезона? – Я с надеждой посмотрел на нее.
Она притворилась, что смотрит через плечо.
– О, ты говоришь со мной? Я думала, ты разговариваешь с бумером, который действительно смотрит телеканалы.
Я внутренне застонал. Дилан была проблемой во всех мыслимых смыслах. Смертоносная комбинация из душераздирающе прекрасной красоты – той, что просачивается в организм, как виски, делая кости жидкими, а здравый смысл – скудным, умной, язвительной, упрямой и эмоциональной до предела. У нее не было ни фильтров, ни запретов, ни забот о том, что о ней думают люди.
Даже в детстве все заставляло ее плакать. Раненые животные. Люди, которые обедали в одиночестве в кафетерии. Реклама Суперкубка. Она чувствовала все, все сразу, в ярких красках. Я же, напротив, не чувствовал вообще ничего. Никогда. По своей воле. Мы были как масло и вода. Черное и белое. Хот-доги и настоящее мясо. Вы поняли, о чем речь.
– Послушай... – начал я.
Лифт пискнул, и двери отъехали в сторону. Я схватил чемоданы и последовал за ней, как посыльный. Она остановилась посреди коридора и выжидающе уставилась на меня. Я понял, что она никогда не была здесь раньше. Ни в квартире Роу, ни, вероятно, в Нью-Йорке. За исключением нескольких поездок в Лондон, чтобы навестить брата и Кэл, Дилан толком не видела мир.
– Это здесь. – Я дернул подбородком в сторону правой двери.
Она гордо вскинула подбородок, и мы оба проигнорировали пунцовую краску на ее щеках.
Дилан открыла дверь и смущенно кашлянула. Да, место было довольно аккуратным. Гравити взвизгнула от восторга.
– Ух ты! Большие окна! – Она вырвалась из объятий матери. Девочка бросила наушники на пол и побежала в коридор исследовать окрестности.
Я затащил весь багаж внутрь, пристально глядя на Дилан.
Она раздраженно наморщила лоб.
– О, простите. – Ее хмурый взгляд разгладился, и она схватила с плеча сумочку Target, порылась в ней и сунула мне в руку пятидолларовую купюру. – Спасибо, сэр. Хорошего дня.
Она, блядь, дала мне чаевые.
Это просто случилось.
Я соврал. Я не был к ней равнодушен.
Я хотел ее убить.
Медленно. Методично. В течение нескольких дней.
Мы молча, враждебно смотрели друг на друга. Она ждала, что я отступлю. Но я не собирался – до тех пор, пока не разойдусь по этому гребаному кругу. Я знал, что Брюс Маршалл сдерживал сделку, потому что его жена считала меня заносчивым игроком, который превратит приложение в Ashley Madison 2.0. Она не ошиблась. Я был отморозком. И чертовски этим гордился. Бабник, шлюха, сексоголик. Называйте как хотите.
Но теперь у меня был шанс притвориться выдающимся членом высшего общества, а не одним из столпов его гибели. И в результате стать отвратительно богатым. Дилан представляла собой полный набор: молодая мать с пухленьким щекастым ребенком.
– Не хочешь ли ты временно обручиться с мужчиной, занимающимся финансами, ростом метр восемьдесят пять, с голубыми глазами? – спросил я.
Она бесстрастно заглянула мне за плечо.
– Конечно. Где он?
Я в отчаянии.
– Это я. – Я ткнул большим пальцем в грудь.
Она фыркнула.
– В хороший день в тебе шесть футов и три дюйма, чувак (прим. Метр сто девяносто). Кроме того, я знаю эту песню. Ты же не работаешь в финансовой сфере.
– Я собираюсь, если ты не испортишь все.
– А еще ты не ребенок с трастовым фондом, – поддержала она.
Мне так повезло, что я нуждался в услуге от единственной натуралки, которая не поддавалась моим чарам.
– Тебе понадобится кто-то, кто поможет тебе с этой раздолбанной машиной, поменяет лампочку, сделает все, что нужно, – заметил я, протягивая ей пульт от жалюзи, когда она начала бесцельно ходить вокруг дверей патио, пытаясь понять, как их открыть. – Я имею в виду, давай признаем это, Дил. Ты в полном дерьме.
– Я могу обойтись своими силами...
– Можешь ли? – Я стиснул зубы. – Роу и Кэл не будет здесь большую часть времени. Твоя мама в Мэне. У тебя нет друзей. Нет родственников. Посмотри на свой первый час здесь, черт возьми. – Я жестом указал на дверь. – Что бы случилось, если бы меня не было рядом, чтобы спасти Грав? Чтобы загнать твою машину в гараж? Нести твой багаж? Признай это. Нам обоим нужна помощь друг друга, и мы можем друг другу помочь. Взаимовыгодное соглашение.
– Я справлюсь одна, – настаивала она, сверкая глазами от наглой решимости.
Я знал, что она влипла по уши, и собирался наживаться на этом дерьме до тех пор, пока коровы не придут домой. Не было такой низости, куда бы я не опустился. Люди были средством достижения цели. А ее средства могли положить конец моей сложной финансовой ситуации.
– Нет, ты не справишься, – раздраженно огрызнулся я, взглянув на часы. Брюс Маршалл ценил пунктуальность, а я ценил четыреста миллионов долларов, которые он готов был выдать мне в качестве аванса, если мы подпишем контракт. – Ты даже не знаешь, где находится кондиционер, как починить обогреватель или что делать, когда Wi-Fi становится плохим. Я предлагаю тебе чертову карту выхода из тюрьмы, чтобы доказать своей семье, что ты можешь выжить в Нью-Йорке, Касабланкас. Бери эту чертову штуку и беги с ней.
– Роу с ума сойдет, если узнает, что мы встречаемся. – Она ходила вокруг, открывала шкафы, знакомилась с местом.
Теперь у нас что-то получалось. Она действительно рассматривала это.
– Не то чтобы у него были какие-то причины для этого, – заметил я.
Она посмотрела мне в лицо.
– При всем уважении, Райленд, и позволь заверить тебя, что я не испытываю к тебе никакого уважения – ты пострадал больше, чем волосы Кэл, когда она проходила через эту фазу, меняя свой цвет каждую неделю. И у тебя никогда не было постоянной девушки. И ты в прямом смысле слова библейский мужененавистник. И единственные чувства, на которые ты способен, – это возбуждение и раздражение. Так что, честно говоря, я прекрасно понимаю, почему он не будет рад видеть нас парой.
Поговорим о смиренном опыте. Связь с Дилан Касабланкас нанесла такой урон психике, что я удивляюсь, как ее не наняли в качестве орудия пыток в тюрьме Гуантанамо.
– Мы расскажем нашим друзьям правду, – заверил я ее, демонстрируя свою зазывную улыбку. – Он знает, что я хочу очаровать Маршалла, чтобы он работал со мной, и все будут рады, что я помогаю тебе устроиться. Он знает, что я никогда не нарушу кодекс.
На это она закатила глаза и в задумчивости пожевала нижнюю губу. На заднем плане я услышал, как Гравити кричит на повышенных тонах, перебегая из комнаты в комнату в коридоре. Боже, помоги мне, я ненавидел детей. Даже эта действовала мне на нервы, а ведь она была, по общему мнению, милой и воспитанной.
– Я не буду делать это бесплатно. – Дилан положила руку себе на талию. – Особенно если нам придется появляться на мероприятиях и притворяться, что мы терпим друг друга.
Я фыркнул от смеха. Она уставилась на меня в пустоту.
О. Она была серьезна. Она хотела, чтобы я заплатил ей за... что именно? Я даже не знал, нужно ли Брюсу нечто большее, чем эта полупустая встреча на улице, чтобы поверить, что мы вместе. Но, зная этого дотошного ублюдка, можно сказать, что для него было в порядке вещей заставлять меня прыгать через обручи, и в итоге я бы стал выставлять ее на всеобщее обозрение, как призовую лошадь. Сделка была далека от завершения, и я должен был увидеть его еще несколько раз, по крайней мере, до того, как она будет подписана.
– Назови свою цену. – Какой бы она ни была, я не мог ее заплатить. Я был без денег. Одетый по высшему разряду с нулем на банковском счету.
Ее глаза расширились от удивления. Она не думала, что я клюну. Нас стало двое. Но мне нужна была эта временная договоренность. К тому же, если все пойдет по-моему, это продлится не больше месяца, прежде чем Брюс подпишет этот чертов контракт и наша фиктивная помолвка резко закончится.
– Э-э... – Она неуверенно огляделась по сторонам. Дилан понятия не имела, за что брать деньги, потому что единственная работа, которую она когда-либо выполняла, заключалась в обслуживании столиков в закусочной в нашем маленьком городке. – Примерно... две тысячи долларов в неделю?
– Договорились.
– Подожди, нет. Десять тысяч в неделю! – задыхаясь, проговорила она.
Я опустил глаза.
– Теперь ты просто придумываешь цифры.
Она передернула плечами.
– Джулия Робертс брала три тысячи за «Красотку», и, по-моему, меньше, чем за неделю. Это было в 1990 году. Только подумай об инфляции.
– Джулия Робертс предлагала гораздо больше, чем просто держаться за руки и выглядеть красивой, – пробурчал я.
– Впрочем, как и я. – Дилан нервно облизнула губы, сцепив пальцы. – Секс будет единственным плюсом в этой сделке.
– Что ты сказала? – Я зевнул, чтобы заложить уши. Должно быть, у меня были галлюцинации. Мне действительно нужно было завязать с этой не совсем обычной привычкой к кокаину.
– Я сказала, что секс на столе.
Молчание.
– Или в любом другом месте, где ты захочешь им заняться, если честно. Я не привередлива.
Моя.
Челюсть.
Была.
На.
Проклятом.
Полу.
– Мне жаль. – Я сглотнул слюну – и, возможно, вместе с ней свой гребаный язык. – Мои познания в английском языке ослабли за последние пять секунд. Ты хочешь сказать, что хочешь... э-э... трахнуться?
Она смотрела мне прямо в глаза, спокойная, хотя и немного покрасневшая.
– Я имею в виду, что отношения будут ненастоящими, но оргазмы должны быть настоящими. Если мне приходится терпеть тебя, я хочу хотя бы немного развлечься. Мы оба взрослые люди. У меня давно ничего не было. Ты раздражающий, но бесспорно сексуальный. И я имею в виду, что ты не можешь быть настолько плох в постели, со всем тем опытом, который ты накопил...
Эта женщина была смертельно опасна для моего самолюбия.
– При условии, что это будет с полного согласия... – Она сделала вид, что рассматривает свои обломанные ногти, и я подумал, не вложит ли она деньги в маникюр-педикюр, раз уж я, очевидно, собираюсь заплатить ей гребаные 10 тысяч долларов за то, чтобы она дышала в моем пространстве. Я хотел, чтобы она это сделала. И я даже не был, блядь, уверен, почему.
– Тебе не обязательно заниматься со мной сексом, чтобы получить деньги, – заявил я чертовски очевидное. Я всегда знал, что от меня исходят флюиды трахальщика, но чтобы жуткого? Это было что-то новенькое.
– Я знаю, что ты не просишь. Я предлагаю, если это было непонятно. – Еще одно закатывание глаз – фирменное «мне плевать» Дилан всякий раз, когда ей определенно было плевать. – Я имею в виду, да ладно. Ты же секс-работник. Не будь ханжой.
– Во-первых, я не ханжа. Я проверяю признаки травмы головы. – Но на самом деле она на секунду заставила меня замешкаться. Мысль о том, чтобы зарыться между этими длинными стройными ногами, не давала мне покоя. – Во-вторых, в секс-работе нет ничего постыдного, а у меня все происходит по правилам. С железным контрактом. В-третьих, я уже три месяца на пенсии.
И все это для того, чтобы полностью посвятить себя App-date. А значит, на кону стояло еще больше.
– В-четвертых...
Было что-то четвертое – что-то о том, что она предлагает свое тело за деньги и что я лучше заплачу ей за то, чтобы она не делала никаких глупостей, – но я забыл, что именно. Честно говоря, тот факт, что я сейчас вообще говорил по-английски, само по себе было чудом. Дилан Касабланкас, самая сексуальная женщина в Америке и, возможно, на любом другом континенте, предлагала мне секс за деньги.
– К черту, Дилан. У меня в голове пусто. Просто... пообещай мне, что если тебе когда-нибудь так сильно понадобятся деньги, приходи ко мне, и я дам их тебе. Без всяких условий.
При слове «никаких условий» я подумал о бондаже, а мой член был настолько тверд, что ему не хватало только штанов и ботинок, чтобы считаться третьей ногой.
– Дело не в деньгах. У меня есть кое-какие сбережения. – Она пощипала омертвевшую кожу вокруг большого пальца, и по какой-то причине, в которую я не хотел вникать, мне это показалось не таким противным, как обычно. – Это не то, что я бы кому-то предложила. Я не против, если в сделку будет включен секс, так как у меня практически восстановилась девственная плева, и я ни за что не стала бы испытывать чувства к кому-то настолько ужасному, как ты.
– Спасибо. – Я медленно вдохнул через нос. – Всегда люблю знакомиться с новыми поклонниками.
– Эй, по крайней мере, я нахожу тебя физически привлекательным.
– И лично отталкивающим.
Она дернула одним плечом.
– Ты хочешь, чтобы твой брат убил меня? – поинтересовался я. Это определенно случится, если мы переспим.
– Это будет приятным бонусом, – спокойно признала она, – ему не обязательно знать об этом.
Я провел языком по зубам. Я не мог мыслить здраво, когда девяносто процентов моей крови было в моем члене.
– Десять тысяч в неделю – это хорошо. Мы договорились?
– Тебе нужно будет кое-что здесь построить. – Дилан окинула взглядом комнату. – Кроватка для малышки Грав, несколько книжных полок и все такое.
– Это не будет проблемой. – Мой отец был мастером на все руки, и для меня это не было проблемой. – Что еще?
Ребенок высунул голову из прихожей, ухмыляясь.
– Мамочка, можно я сделаю крепость из подушек?
– Э... да, милая, – рассеянно ответила Дилан. Готов поспорить, что она позволила бы Гравити варить там мет, настолько ей не терпелось вернуться к разговору. Она покраснела еще сильнее под своим глубоким итальянским загаром и густыми обсидиановыми волосами, вернув взгляд ко мне. – Если это включает в себя секс, то у меня есть жесткие ограничения, – прошептала она.
Именно в этот момент я должен был сказать ей, что секс не будет включен. Я не собирался пользоваться младшей сестрой своего лучшего друга. Черт, я не собирался так пользоваться никем. Это было неправильно.
Но... неужели?
Она сама предложила. Я бы в любом случае согласился на ее номер, и, возможно, она это знала.
Роу разрежет тебя на ленточки и будет варить на медленном огне в твоем собственном костном бульоне, если ты будешь вольничать, придурок.
Скажи ей, что никаких перепихонов не будет. Скажи, что в сделку входит только обычное романтическое дерьмо. Будь Николасом Галициным, а не чертовым... не знаю, королем Джоффри.
– Давай послушаем твои ограничения.
Черт возьми, придурок, о чем мы только что говорили?
Настала ее очередь скандалить. Она не ожидала, что я буду играть. Эй, переговоры о том, чтобы засунуть свой член в Дилан Касабланкас, тоже не входили в мою годовую карту бинго. Но в любом случае все это было в теории.
– Не делать мне больно. – Она подняла палец для каждого правила, пересчитав их рукой и начав с большого пальца. – Никакой публики, ты всегда должен пользоваться презервативом – я больше никогда не забеременею – и мы должны быть эксклюзивными.
Я кивнул. Это было достаточно просто. Хотя я и был большим любителем кисок, мне не нравились сложности с разнообразием. Если я чему-то и научился в своей прежней работе жиголо, так это тому, что киска – это киска.
Ирония судьбы не покидала меня. Я сделал карьеру на фальшивых свиданиях с людьми, а теперь мне пришлось платить за то, чтобы кто-то фальшиво встречался со мной.
Карма, мерзкое маленькое животное.
– Звучит как план, – сказал я. – Мы договорились.
– Подожди, я еще не закончила.
Я ущипнул себя за переносицу, делая вдох.
– Конечно, нет.
– Возможно, мне понадобится нянька.
– Слушай, я первый, кто согласится, что ты не в себе, но я думаю, что с тобой все будет в порядке. Просто погугли, если встретишь много слов.
– Для Гравити, ты, мешок с инструментами.
– О, я не занимаюсь детьми.
– Ты только что спас Гравити от верной смерти.
– Я представлял, что она белка, – проворчал я. – Серьезно. Моя жизнь слишком локальна, чтобы добавлять в нее детей. Ни за что.
– Ну, мне нужен кто-то, кто поможет мне с ней, пока я ищу работу. Поскольку ты здесь единственный не чужой человек, я доверяю только тебе. – Она медленно осмотрела меня. – Вроде того. Без обид.
– Не обижаюсь. Я бы не стал доверять себе. Именно поэтому я прошу тебя пересмотреть последний пункт в списке твоих просьб. К тому же, какого черта тебе нужна работа, если я плачу тебе десять тысяч, чтобы ты дышала?
– Ты можешь подписать контракт с Брюсом завтра утром, и что тогда? – Она подняла бровь. – Я не смогу обеспечить своего ребенка. Нет. Мне нужно найти постоянную работу. Гравити доверяет тебе. Обязанности няни должны быть включены. Хотя бы два раза в неделю.
Я резко вдохнул, проведя языком по внутренним стенкам щек. Я надеялся, что ребенок любит «Макдоналдс» и вегетарианство перед телевизором.
– Черт. Ладно.
– Постарайся не ругаться при ней. – Дилан скорчила гримасу.
– У меня тоже есть несколько пунктов, – сообщил я ей.
– Валяй. – Она кивнула.
Тем временем на кухне Гравити вскрыла пакет с чипсами и уплетала их в перерывах между приступами хихиканья.
– Во-первых, ты будешь моим фиктивным партнером столько раз, сколько мне нужно в рамках временных ограничений. Ты будешь вести себя чинно и благопристойно и смотреть на меня с обожанием. Ты не будешь раскрывать наше прикрытие и никому не расскажешь о том, как в восьмом классе у меня в брекетах застрял шарик, а все подумали, что это презерватив.
Она бросила на меня разочарованный взгляд.
– Райленд, это был презерватив.
– Это был воздушный шарик бежевого цвета, Дилан.
Это был презерватив. Я хотел посмотреть, как сильно я смогу надуть его, прежде чем он взорвется. Но это никогда не могло попасть в четырехстраничную статью обо мне в Forbes, если бы я подписал контракт с Брюсом. В любом случае у Дилан была неприятная привычка рассказывать эту историю каждый раз, когда мы оказывались в одной комнате, потому что она знала, как сильно я ее ненавижу.
– Это включает в себя рабочие поездки в Штатах и за их пределами, – добавил я.
– Если ты заранее дашь мне достаточно времени и Грав сможет приехать, я не буду против.
– И... – Я остановился. Прикусил язык, пока теплая густая кровь не наполнила мой рот. И все же я не мог остановить слова.
Из абсолютно пассивного и апатичного я превратился в оживленного и горящего. Впервые за восемь лет мы с Дилан находились в одной комнате, совершенно одни, и нам было позволено наконец-то выпустить когти и зубы и быть самими собой, не беспокоясь о том, что мы можем обидеть Роу и Кэл.
– И? – Она изогнула бровь, ожидая, что вот-вот упадет второй ботинок.
Нас всегда объединяло это дикое влечение, меня и ее. С тех пор как ей исполнилось восемнадцать.
Воздух между нами стал густым и напряженным. Я шагнул к ней. Она не отступила, хотя я заметил отблеск страха в ее темных вздернутых глазах. Я наклонился к ее личному пространству, на расстоянии вдоха от раковины ее уха. Не нужно, чтобы ее дочь случайно услышала о развратном мужчине в их квартире.
– Никаких презервативов, Касабланкас. Мы обменяемся чистыми медицинскими простынями, ты примешь таблетку, и дело сделано.
Таблетки не понадобятся, я знал, но не хотел вдаваться в подробности. Не сейчас. И никогда. Она не могла знать. Она не могла узнать о том, что за хрень творится в моей жизни.
– Вау. Ты всегда делаешь это без презерватива? – Она выглядела отвратительно.
– Не-а. Никогда.
– А почему со мной?
– Потому что я хочу. Этого должно быть достаточно.
Это было женоненавистническим. Это было мрачно, извращенно и нелепо. И все же мой член уже пульсировал, возбужденный перспективой совершить грязные, порочные вещи с младшей сестрой моего лучшего друга.
По всему ее телу пробежала дрожь. Я наблюдал, как ее шелковистая кожа покрывается триллионом мурашек. И это еще до того, как я до нее дотронулся.
– Если это слишком, забудь... – начал я, уже жалея обо всем, что сказал.
– Договорились, – поспешно сказала она, как будто только что пробежала марафон. – Договорились.
4
Райленд
Хотелось бы мне сказать, что я смог сосредоточиться на том, о чем говорил Брюс Маршалл во время нашей встречи, но на самом деле я был слишком занят тем, что двигался в своем кресле, чтобы отрегулировать свой шестифутовый стояк. Все, о чем я мог думать, – это Дилан и миллион последствий того, о чем мы только что договорились.
Кто первым заговорил о сексе? Она, я был уверен в этом. Мои мысли даже не приходили в голову. И не из-за отсутствия влечения к ней. Она была запретной, совершенно недоступной, и это заставляло задуматься: Что мы делали?
Я не мог трахать младшую сестру своего лучшего друга. В этом мире существовали ограничения. Конечно, я никогда не придерживался ни одного из них, но этот меня действительно волновал. Роу был не просто приятелем. Он был моим помощником. Он дал мне работу и прокатил меня по всему миру в наши двадцать с небольшим лет. Это было безумием. Я не собирался принимать предложение Дилан.
Не инициировать секс с ней – это одно. Я мог бы это сделать, даже если бы это сэкономило несколько лет моей жизни и изрядную часть моего здравомыслия. Но если бы она бросилась на меня? Я был всего лишь человеком – и к тому же ужасно аморальным.
