Текст книги "Безумные Мечты (ЛП)"

Автор книги: Л. Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Тебе следовало обратиться в полицию после нападения. – Ее губы искривились от ярости. – Это просто смешно. То, что она сделала, было незаконно. Она...

Я покачал головой.

– Она была пьяна в стельку и эмоционально разбита. Я не оправдываю ее – просто не вижу в этом смысла. Что я могу сказать? Я испытал на себе последствия собственных решений, и мне это не понравилось. Все это говорит о том, что ты не сможешь вернуться к работе в баре или ресторане в Нью-Йорке, как это было дома. И поверь, я понимаю, что привычка к этому заманчива. Не потому, что в этом есть что-то плохое. Нет. Некоторые люди преуспевают в таких карьерах. Но ты – нет.

Она вздрогнула, и тогда я понял, что задел за живое.

Я копнул глубже.

– Ты всегда хотела стать врачом. Ты все еще можешь. Путь, который заслуживает внимания, обычно идет в гору. Если жизнь трудна, значит, ты все делаешь правильно. Не отказывайся от этого детского сада. Ты обязана сделать это для себя и для Гравити. Если твой ребенок не видит, как ты гонишься за своей мечтой, как ты можешь ожидать, что он будет стремиться к своей?

– Рай... – Она зажмурилась и закрыла рот. Открыла снова. – Мне очень жаль...

– Не стоит. – Я положил руку ей на колено, заметив, что ее платье задралось по дороге сюда. От прикосновения шершавых подушечек пальцев к ее гладкой летней коже у меня по позвоночнику пробежала волна энергии. Что-то напряглось в мышцах пресса, словно ключ, поворачивающийся в отверстии, отпирал что-то дикое, и теперь я знал, что дело не в поздних ночных бургерах.

Я был для нее жесток.

Я небрежно убрал руку, не обращая внимания на свой учащенный пульс.

– Вместо того чтобы сожалеть, позаботься о своем будущем, – жестко сказал я.

– Хорошо, папочка. – Дилан закатила глаза.

– Повтори это еще раз, – простонал я.

– Нет. Я говорила с сарказмом. Я лучше останусь сиротой.

Я рассмеялся.

– Тебе помочь поднять Гравити?

– Нет, спасибо. Увидимся через три дня. – Она открыла пассажирскую дверь и обогнула машину, чтобы забрать свою дочь.

Черт. Ее следующая смена была через три дня? Почему мне стало грустно?

И почему я не могу дождаться, пока дни пролетят мимо?

19

Дилан

Кэл: Как поживает твой фальшивый жених?

Дилан: Как заноза в заднице.

Кэл: А Такер?

Дилан: Пока все хорошо. Правда, я не видела его уже несколько дней.

Кэл: Будь осторожна, Дилан, хорошо? Это тот же парень, который издевался над нами в школе.

Дилан: Поверь мне, Дот, нет ничего, чего бы я хотела больше, чем вычеркнуть Такера из своей жизни.

– Вместо того чтобы тратить время на исследования в области кибербезопасности и штаммов гриппа, университеты должны начать выяснять, не являются ли Нина Добрев и Виктория Джастис одним и тем же человеком, – пробормотал Макс, сидя над стойкой с алкоголем за барной стойкой и просматривая «Дневники вампира» на своем телефоне.

Я впервые вернулась после четырехдневного перерыва, и мне наконец-то довелось поработать в «Алхимике». Официально наступило лето, и Нью-Йорк решил начать его с огромного мероприятия в Центральном парке, насыщенного многочисленными живыми выступлениями. Если не считать случайных туристов, заглядывающих в бар, чтобы купить воду по завышенной цене, мы были практически одни.

– Это не один и тот же человек, Макс, – усмехнулась я, просматривая свою страницу в Instagram, приклеивая глаза к роликам людей, путешествующим по миру. Особенно мне нравились те, кто жил в своих фургонах. А тут я была соленой стервой из-за того, что мой свитер зацепился за дверную ручку, в то время как людям приходилось ездить в спортзал, чтобы принять душ.

– Как дела у Фэй? – спросила я.

– Лучше. Но все еще не выписана. Они хотят, чтобы она восстановилась. Четыре, может быть, пять недель, прежде чем она сможет вернуться к работе. Ты все еще не против подменить ее?

– Пока у меня есть возможность присматривать за ребенком, – подтвердила я.

– Дай мне знать, если что-то изменится. Ладно. – Макс вытащил свои AirPods и сунул телефон в задний карман. – Я ухожу. Такер будет здесь с минуты на минуту, чтобы подменить меня, так что не волнуйся. Ты в порядке?

Нет. Мне было совсем не хорошо. Я не хотела видеть Такера. Особенно не хотелось оставаться с ним один на один. Но у меня не было выбора.

Я показала Максу большой палец вверх.

– Конечно.

– Ты можешь уйти, когда он приедет. Место все равно пустое.

– Поняла. Наслаждайся остатком дня.

– И ты.

После того как Макс ушел, я решила заняться делом и почистить несколько липких столов и нижнюю часть барной стойки, чтобы скоротать время. Я переключилась с роликов «Инстаграма» на «Анатомию Страсти» в качестве фонового шума. Какая-то часть меня хотела погуглить программы подготовки к поступлению в вузы Нью-Йорка, но я вовремя остановила себя. Мне лучше продержаться на этой работе еще несколько недель – месяцев, если понадобится, – прежде чем найти что-то подходящее.

Наконец в пустой бар вошел Такер. На нем были джинсы и черная рубашка на пуговицах. В руке он держал коробку с пончиками, а его рот кривила приветливая улыбка.

Я скользнула по нему неуверенным взглядом.

– Эм, привет.

– Привет, Дил! Как дела? – Он поставил коробку с пончиками между нами на барную стойку и открыл ее, жестом указав на ряд пончиков в оранжевой глазури.

Я мысленно сверилась с календарем. Нет. Осень была не за горами. Запах был ошеломляющим. Как будто я заблудилась в предпраздничном Bed Bath & Beyond.

– Что это? – Я заглянула в коробку.

– Пончики с тыквенной глазурью. Я помню, что они твои любимые. – Он нахмурил брови.

– Ты неправильно помнишь. – Я сложила руки на груди. Почему он был так тошнотворно мил?

Его луч рухнул.

– Но когда ты была беременна, ты сказала...

– Когда я была беременна, я макала огурцы в арахисовое масло. Пристрастия беременных не имеют ничего общего с нормальным вкусом.

Его плечи ссутулились, вся осанка сбилась в горб. Его лицо выглядело лучше, почти исцеленным. Затем его разочарование быстро переросло в ярость, как это бывало, когда мы были вместе.

– В чем твоя проблема? – Он надул грудь, хищно огибая бар, и я едва не отшатнулась назад от силы его внезапного гнева.

Раньше Такер либо соглашался делать то, что я хочу, чтобы заставить меня замолчать, либо выходил из себя, хлопал дверьми и орал. В моей искаженной вселенной хлопанье дверьми и крики тогда не были такой уж большой проблемой. Я была родом из семьи, где мой отец буквально бил моего брата и мою мать за то, что они не отвечали на его звонки достаточно быстро. Но, оглядываясь назад, я не могла представить, что буду терпеть такое обращение с Гравити в доме. Она не заслуживала того, чтобы расти с мыслью, что это норма. Она не заслуживала синего браслета боли на запястье.

Я взяла с прилавка открывалку и направила ее в его сторону.

– Сделай шаг назад, пока я не выпотрошила тебя без анестезии, – приказала я с напускным спокойствием.

Такер остановился в нескольких футах от меня, положив одну руку на талию, а другой массируя виски.

– Черт. Ты права. Я просто... возьми пончики, ладно? Мне пришлось ехать через весь город, чтобы купить их. В Krispy Kreme не делают такой вкус.

– Мне все равно. – Я направила открывалку к его лицу, готовая проделать в нем дырку. – Мне не нужны твои пончики.

– Я пытаюсь сделать над собой усилие, – сказал он сквозь стиснутые зубы, его плоский рот едва двигался.

– Миссия провалена, – объявила я.

– Видишь, вот почему я ушел от тебя. У тебя всегда есть раздражающий ответ, который портит настроение.

Не обращая внимания на то, как его слова прорезали мышечную ткань моего сердца, я взяла мочалку с ручки холодильника и демонстративно протерла открывалку.

– Я здесь не для того, чтобы стать твоим другом. Я здесь, чтобы зарабатывать деньги и обеспечивать нашу дочь.

– Да. Хорошо. Давай поговорим о ней. – Он натянул легкую улыбку, а у меня от резкой перемены в его поведении с каждой минутой все сильнее болела голова. Раньше я говорила себе, что то, что Такер хорош в постели, доказывает, что он не совсем эгоист. Теперь я знала, что ошибалась. Доводить меня до оргазма снова и снова было способом погладить собственное эго, доказать себе, что он может. Мое тело было его игрушкой. Средством достижения цели. Я никогда не была ему нужна.

– Да? – Я отложила открывалку и тут же схватила нож, методично вытирая его.

– Мне придется привлекать адвокатов или ты поступишь правильно и позволишь мне увидеться с ней?

Я осмотрела нож, который держала в руках, и неохотно положила его обратно на разделочную доску.

– Мы должны сделать это постепенно, – услышала я свои слова. – Я не хочу навязывать ей тебя ни с того ни с сего. Сначала мы будем наносить короткие визиты. Мы представим тебя как друга семьи. Потом, если все пойдет хорошо, мы сможем рассказать ей.

– Кто это «мы»? Ты и этот придурок?

Я медленно моргнула. Я имела в виду себя и его, но мне не понравилось такое отношение.

– Райленд делает для Гравити больше, чем ты. – Это была правда.

– Он мне не нравится.

– Хорошо, что это я его трахаю, а не ты. – Если бы.

– Как скоро? – потребовал он, его левое веко пульсировало, дергалось-дергалось-дергалось.

– Я не собираюсь засекать время. Когда это будет правильно.

– Это нечестно, – проворчал он, бросив на меня недоверчивый взгляд. – Я знаю свои права, Дилан. Если ты начнешь создавать слишком много трудностей, я привлеку юристов.

– Круто. Я бы с удовольствием сказала судье, что ты оставил меня воспитывать ее на три с половиной года, чтобы ты мог позагорать на пляже Бонди. – Я повернулась к нему лицом. – О, и я сделала много фотографий нового браслета, который ты мне подарил. – Я подняла руку между нами. – Отличный подарок, кстати.

– Слушай, я не хочу никаких проблем, – быстро сказал он, облизывая губы. – Я просто хочу быть частью вашей с Гравити жизни. Я думаю, то, что вы приехали сюда, в этот город, в этот бар, – это судьба. Ты не можешь сказать мне, что это ничего не значит. Я имею в виду, каковы шансы?

– Довольно хорошие, учитывая, что Киран послал меня сюда.

– А каковы шансы, что я увижу здесь Кирана? – настаивал он. – Что он узнает меня. Что я скажу ему, что возвращаюсь в Стейндроп, чтобы позаботиться о тебе и Гравити.

– Стоп. – Я попятилась назад, ударившись задницей о стойку. – Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился. Речь идет исключительно о Гравити. Я…

– Давай, Дилан. – Он фыркнул и шагнул вперед, не обращая внимания на мой дискомфорт. – Ты не можешь сказать мне, что действительно рассматриваешь возможность выйти замуж за этого придурка Райленда. Он в буквальном смысле бабник. О нем говорят во всем городе.

Вызывающе зевнув, я собрала волосы и завязала их в беспорядочный пучок.

– Сейчас он на пенсии. И вся эта практика сделала его особенно восхитительным. Я так благодарна ему за то, что он познакомил меня с хорошим членом. – Я подмигнула.

Внутри меня все клокотало. Слова Такера обрушились на меня как удар грома. Я не могла перестать думать о женщине, которая издевалась над Райлендом, представляла, как сама задушу до смерти безликую, правомочную особу, которая решила, что может заполучить его только потому, что заплатила ему за сопровождение. Я не ожидала, что все будет так плохо.

– Дилан. Дилан. Милая. – Такер бросился ко мне, и я постаралась не вздрогнуть, когда он взял мои руки в свои и заглянул мне в глаза.

К своему ужасу, я поняла, что никогда не смогу ненавидеть его до конца, потому что у него глаза, улыбка и ямочки моей дочери.

– Это твой гнев, и я его понимаю. Я все испортил. Позволь мне все исправить. Нам было так хорошо вместе. Не позволяй одному маленькому казусу разрушить все это для нас.

– Эллисон не была казусом. – Я выдернула руки, увернулась от него и быстро направилась в дальний конец бара. Он последовал за мной. – И последние три, почти четыре, года тоже. Я не могу с чистой совестью держать тебя вдали от твоей дочери, если ты планируешь поступить с ней правильно. Лучше поздно, чем никогда. Но мы с тобой расстались с того момента, как ты причалил в Стэйндропе в то Рождество и отправился к любовнице, а не в больницу к дочери. Это еще не конец, Такер.

С этими словами я схватила свое дерьмо из шкафчика и убежала.

20

Райленд

Брюс: Где ты?

Райленд: Дома?

Брюс: Почему здесь знак вопроса? Ты не уверен, где находится твоя шикарная задница, парень?

Чертовы бумеры и их неспособность расшифровать интонацию. Я был близок к тому, чтобы потерять терпение с этим парнем. Он издевался надо мной, заставляя ждать нашей техасской встречи, прежде чем принять решение. Я знал, что деловые сделки требуют времени – Тейт предупреждал меня, – но Брюс знал, что я сижу на золотой жиле, и вел жесткую игру, потому что... что, он знал, что я встречался с женщинами ради денег?

Райленд: Я дома, почему ты спрашиваешь?

Брюс: Я приеду, чтобы вручить тебе и твоей невесте приглашение в мой дом.

Райленд: Мы уже ответили на приглашение.

Брюс: И что?

Мое укоренившееся желание вцепиться зубами Брюсу в горло переросло в панику. Правда заключалась в том, что мы с Дилан не живем вместе, и один взгляд на мою холостяцкую квартиру мог бы это подтвердить. Приходилось думать на ходу.

Я знал, что Дилан дома, и по чисто случайному совпадению ее мама и будущий отчим тоже были в городе, так что у нее фактически была няня.

Мы с Дилан держались на расстоянии еще со времен экскурсии в детский сад, но пришло время ей заработать эту жирную зарплату. Я открыл окно чата.

Райленд: Брюс придет, чтобы вручить нам приглашение. Давай встретимся с ним внизу, в кафе «Европа». Устроим для него шоу – это поможет мне.

Дилан: Что ты имеешь в виду?

Райленд: Можно тебя поцеловать?

Дилан: Я бы скорее съела собственные глазные яблоки, чем притворилась, что мне это нравится, но конечно. Как скажешь.

Райленд: Прости. Это больше не работает. Я знаю, что тебе нелегко со мной.

Дилан: Тяжело.

Райленд: А теперь ты меня просто достала.

Дилан: Мы всегда можем что-нибудь с этим сделать.

Райленд: Видишь? Ты такая же последовательная, как и полуфабрикатный кекс.

Дилан: Меня действительно отталкивает то, как сильно ты меня привлекаешь. Но будь уверен, ты мне не нравишься

Райленд: Ты меня привлекаешь И ты мне нравишься. А вот с тем, что ты мне нравишься, проблема. Я не люблю отношения.

Дилан: Оу. Ты боишься поймать чувства?

Райленд: Не будь такой самодовольной, Космос. Это дерьмо заразно.

Я отправил Брюсу сообщение, чтобы он встретил нас внизу, потому что мы собирались на свидание с мамой и папой. Затем я залез в свою гардеробную и, черт возьми, с трудом решил, что надеть. Вариантов с каждым днем становилось все меньше, учитывая, что я начал продавать всякое дерьмо через Интернет, чтобы продержаться на плаву. Я остановился на бежевой рубашке на пуговицах с коротким рукавом, оливковых чиносах и теннисных туфлях в стиле preppy. Затем я набрызгался одеколоном «Валентино», чтобы утопить небольшое стадо котят.

Разве кошки живут в прайдах? Вряд ли – они были одиночными животными. В общем, я излишне волновался, потому что знал, что сегодня буду целоваться с Дилан Касабланкас.

И я также знал, что мне это чертовски понравится.

Все стало еще более жалким, когда я спустился на лифте и случайно нажал на кнопку этажа Дилан, а не первого этажа. Я списал это на то, что провел кучу времени, играя в няньку с Гравити. Сила привычки. Ни больше, ни меньше. Тем не менее, я уже был здесь, так что вполне мог поздороваться с Зетой.

Я вышел и постучал в дверь. Зета распахнула ее. На ней было красное приталенное платье, помада в тон и фартук. Это была настоящая женщина. Зрелая версия Дилан. Те же высокие скулы, царственный нос, густые, пушистые брови и бесконечный поток густых черных волос, которые стекали по ее талии, как река.

– Райленд! Mio figlio! (пер. мальчик мой) – Она закинула руки мне на плечи, обняла меня и потащила за порог в квартиру. Она расцеловала меня в обе щеки, а затем взяла меня за голову и осмотрела. – Ты хорошо выглядишь. Твои мама и папа в порядке?

– Конечно. – Кто, черт возьми, знает? – Вы с Марти развлекаетесь в Большом Яблоке?

– Да. Я только что вернулась с бродвейского шоу. Сейчас Марти пошел играть в гольф со старыми друзьями по колледжу, а я пеку торт с Гравити. – Она облизала большой палец, чтобы стереть остатки помады с моих щек.

– Дядя Райренд! – высокий голос Гравити разнесся по всей квартире. Маленький человечек спрыгнул с кухонного табурета, на котором стоял, и вскарабкался по моей ноге, словно я был деревом. Я корчился, пока ее маленькие пальчики копались в моей талии, прессе и торсе. Ей удалось добраться до моей талии, прежде чем я подхватил ее и подбросил в воздух, пока она не ударилась о потолок. С каждым броском ее хихиканье становилось все более визгливым и восторженным.

– Я же говорил тебе, – сказал я.

Бросок.

– Дядя Райленд.

Бросок.

– Боится щекотки.

Бросок.

– Ре... – Я вспомнил, что Зета здесь. – Человек.

Бросок..

Когда я положил ее на землю, Гравити обняла мою ногу и уставилась на меня своими огромными темно-синими глазами, ее нижняя губа скривилась, чтобы не заплакать.

– Что происходит? – Я взъерошил ее волосы.

Где, черт возьми, была Дилан? Почему она не выходит? Должно быть, она услышала, как я вошел.

– Дядя Райренд, я получила бо-бо при разделке сахарного теста. – Она протянула ко мне руку.

– Давай посмотрим. – Я опустился на одно колено и осмотрел ее руку. Она меня обманывала. Ее пухлое предплечье было девственно чистым, без единой царапины.

Зета хихикнула над головой Гравити.

– Где именно? – Я сжал ее маленькое запястье, поворачивая его из стороны в сторону.

– Вот здесь. – Пухлый пальчик указал на крошечную отметину красоты.

– Понятно. – Я серьезно кивнул. – Выглядит довольно плохо.

– Больно. – Снова надулась.

– Честно говоря, я не знаю, выкарабкаешься ли ты.

За это Зета шлепнула меня кухонным полотенцем по шее. Я подавил смех.

– Сходи за пластырем. Мы тебя вылечим.

Гравити кивнула и убежала в свою комнату.

Я встал и увидел, что Зета широко улыбается мне. Я поднял руку.

– Поверь, я ненавижу каждую минуту.

– Mio caro, ты растешь. Когда-нибудь ты станешь отличным отцом.

– Твоя дочь идет или как? Мы опоздаем на встречу внизу. – Я проигнорировал ее замечание. Я полагал, что Зета не знает о наших фиктивных отношениях, так что не было смысла объяснять, что мое существование в жизни Гравити будет временным.

– О да. Она прыгнула в душ. Она должна выйти с минуты на минуту.

– Можешь пойти и сказать ей, чтобы она поторопилась?

– Нет. И ты тоже не можешь. Она леди. Ей нужно время, чтобы подготовиться перед выходом.

Я провел языком по внутренней стороне щеки. Гравити вернулась, сжимая в руках маленькую баночку с пластырем и коробку с маркерами. Я опустился на одно колено, выхватывая и то, и другое.

– Где это?

Ребенок указал на след от косметики на совершенно другой руке. Я оценил, насколько она была предана лжи. Адвокат на подходе.

– Вот.

Я открыл банку и взял пластырь. Я расправил его на неповрежденном месте и разгладил по коже.

– Рисунок?

– Жираф, поедающий пончик.

– Бред, но я разрешаю. – Я взял маркеры и начал рисовать на ее пластыре.

Все началось с того, что однажды Гравити порезалась бумагой, когда я сидел с ней. Она настояла на том, чтобы я приклеил пластырь, но когда понял, что у них закончились разноцветные тематические пластыри, она разбушевалась. В результате я прочитал ей лекцию TED Talk о разложении нравственного общества через потребительство и розовый налог, а потом пришел к выводу, что в любом случае лучше купить обычные пластыри и просто нарисовать на них то, что хочешь. С тех пор мы латали ее совершенно безупречное тело. Я сомневался, что Микеланджело когда-нибудь был так занят, как я в эти дни.

– Готово. – Я опустил коричневый, желтый и розовый маркеры обратно в коробку. – Ты как новенькая.

– Спасибо. Я обниму тебя. – Гравити обняла меня.

Что это было с семьей Касабланкас, которая была очень ласковой? И почему Дилан не может прикоснуться ко мне? Она была единственной, чьи руки я хотел видеть на себе.

Я неловко похлопал Гравити по спине. Я все еще был не в восторге от того, что подружился с малышом.

– Это ты... нарисовал смайлики на ее пластыре? – Голос, доносящийся из коридора, заставил меня вскинуть голову.

Черт. Это было зрелище, достойное быть нарисованным в Сикстинской капелле.

Дилан, вся накрашенная, в коричнево-белом летнем платье в горошек с глубоким разрезом, открывающим вид на ее длинные стройные ноги. Она уложила волосы крупными пушистыми волнами и нанесла блеск на скулы, а на губы и внутренние уголки глаз нанесла блеск, от которого они выглядели как роса.

– Это жираф и пончик, – подтвердил я. – Я не позволю, чтобы мою работу бездумно унижал дилетант.

– Я не знала, что мы... заказывали твою работу. – Дилан проглотила смех.

– У вас закончились модные пластыри. – Я медленно встал, так как вся кровь прилила к моему члену.

Дилан просто смотрела на меня со смесью благоговения и нежности. Впервые эта сварливая женщина источала теплоту по отношению ко мне, а не желание поджечь меня.

– Готова отправиться в путь? – Я взглянул на свой скромный Cartier.

Наконец Дилан покачала головой, выходя из своей странной задумчивости.

– Конечно. Мама, ты не против? Это в пяти минутах отсюда и не займет много времени.

– Tesoro mia, конечно (пер. Сокровище мое). Иди и развлекайся. Не забудь выпить бокал вина. Ты его заслужила.