Текст книги "Ловцы снов (СИ)"

Автор книги: Ксения Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Даже не знаю, почему, но стало теплее после прихода Мыши. Я все-таки высвободила ее из плена толстого шарфа, помогла снять куртку и убрала вещи в шкаф. Обувь она буквально сбрасывала, нетерпеливо подпрыгивая на одной ноге и судорожно выдавая найденную, по всей вероятности, ночью информацию в рандомной последовательности. Если собрать все ее реплики и попытаться склеить из них что-то вразумительное, получалось, что Мышь нашла кое-что в докторских работах Андрея Морозко на тему переселения душ.

А это уже интересно…

Впрочем, как бы ни было мне любопытно, я решила в начале ее все же покормить. Оттого отвела на кухню и помогла Егору с завтраком. Весьма гармонично, кстати, получилось. И неловкости не возникло, хотя я ее и ждала. Наутро некоторые вечерние вольности всегда кажутся слегка… неуместными.

Впрочем, Мышь обладала талантом рассеивать любые виды неловкостей. Она говорила. И говорила. И снова – уже с набитым ртом. Желание поделиться находкой походило на стихийное бедствие, остановить которое было совершенно невозможно. Оттого мы с Егором мудро решили переждать.

– Итак, – подытожил Егор, – в работах Андрея описано научное объяснение переселения в чужое тело в процессе осознанного сна, верно?

– Именно, – кивнула Мышь, сыто откидываясь на спинку стула. – Во сне возможности разума становятся практически безграничными. И психологически происходящее воспринимается гораздо проще, чем фантастические события в реальности.

– Во сне всегда происходит что-то фантастическое, – догадалась я.

– И человек к этому привык, – подтвердила Мышь. – Оттого переселение теоретически должно пройти легче с точки зрения восприятия. В работах Андрея описаны случаи, когда люди рассказывали о своей якобы параллельной жизни где-то на другом конце земли. Одна маленькая девочка поведала о собственной жизни в Штатах, где у нее есть муж и маленький сын. Она описывала город, в котором живет, в таких подробностях, что их вряд ли можно было просто придумать. И рассказы эти потом были подтверждены: нашелся и город, и семья этой девочки. Все названия улиц совпадали! Фамилии, имена, места работы. Удивительно! Однако те переселения всегда оказывались кратковременными, Андрей же предположил, что можно вселиться в чье-то тело навсегда. Так сказать, закрепиться.

М-да уж. Похоже, это со мной и произошло – закрепилась.

– Может ли это произойти против чьей-то воли? – задумчиво спросил Егор.

– Кто ж знает, – пожала плечами Мышь. – Это всего лишь теория. Большой пласт знаний, которые нам пока не открылись. И поле для исследований.

– А что, если исследования продолжаются? – предположила я. – Что, если Морозко разочаровался в отечественной науке и решил продолжить уже в одиночку? Возможно, именно для этого ему нужен был спонсор, а вовсе не для развития клуба?

– Хочешь сказать, Андрей тебя переселил в тело Алисы? – нахмурилась Мышь. – Разве вы были знакомы?

– Лично нет.

Но Виктор. И Гоша. И Ольга, которая к совету питает явно не дружеские чувства. Слишком много составляющих и не меньше пробелов, оттого в собранном паззле сложно разглядеть общую картину.

– Если Алису решили подменить, она чем-то мешала, – сказал Егор.

– Возможно, она узнала то, чего знать было не нужно?

Меня удостоили удивленных взглядов. Мышь выглядела испуганной. Подобралась, вжалась в спинку стула и обняла себя за плечи. На лице Егора отразилась вся гамма эмоций – от злости до горечи потери. Нужно будет помочь ему все это контролировать – сейчас он сам как ходячий сэндвич для любого стрикса.

– Я тоже мешала, – кивнула я. – Поэтому, думается, если это Морозко, то действовал он не один.

Совет тоже приложил руку. Убрали меня и Глинского – тех, кто ни за что не предал бы Виктора. И самого Виктора подвели под суд. Скверно. Еще хуже, чем казалось вчера.

– В совете назревает переворот, – озвучил мою мысль Егор. – И, похоже, Морозко использовали, чтобы это все провернуть.

– Поэтому я была нужна все это время, – возникла в голове неожиданная догадка. – Чтобы Виктор подставился. А теперь…

Теперь стала не нужна. Отпала необходимость сохранять мне жизнь. А это значит…

– Они убьют меня.

Мышь с Егором синхронно замерли и впились в меня испуганными взглядами. Воцарилась практически полнейшая тишина, лишь настенные часы размеренно отсчитывали секунды. Съеденный завтрак настойчиво просился обратно. Я закрыла глаза и посчитала от двадцати до нуля. Не паниковать. Нельзя паниковать. Не сейчас, когда от каждого моего шага, да что там, жеста, зависит дальнейшая жизнь.

Нужно просто успокоиться и подумать.

– Не убьют, – сказал Егор, подвинулся и обнял меня за плечи. Дышать стало легче. – Для того, чтобы войти в осознанный сон, нужна энергия, потому будем поддерживать ее уровень на минимуме. В наглую они не сунутся, придется придумать какой-нибудь повод. Законов против доноров пока не придумали, а я их законов не нарушал…

– Тебя уже пытались подставить, – напомнила я.

– Буду осторожнее, – рассеянно улыбнулся он.

Что-то подсказывало, что осторожность нам совершенно не поможет.

Глава 18

Они решили маски надевать,

Чтоб не разбить свое лицо о камни

В. Высоцкий

– Не очень разумное решение, – поморщился Егор, рассматривая вечерние огни за окном. Он стоял в пол-оборота, руки засунул в карманы и выглядел слегка изможденным. Ничего, сегодня мы это обязательно поправим. Чуть позже. Когда вернусь. Пока я еще готова куда-то идти и совершать подвиги.

Мышь сидела, уткнувшись в экран ноутбука, и, казалось, совершенно меня не слушала. Наверное, ей тоже нужно было отдохнуть – почти весь сегодняшний день мы провели в попытках научить меня выходить в осознанный сон. Тщетных, к слову. У меня никак не получалось отрешиться от реальных мыслей и найти точку выхода. Один раз в попытке «выйти из тела» я даже сверзилась с кровати, чем окончательно развеяла надежды Мыши на мои суперспособности.

– Тебе нужно сместить точку восприятия, – талдычила мне Леся раз за разом, будто надеясь, что повторение поможет мне понять, что она вообще имеет в виду.

А потом она сделать и решила «подойти к проблеме с другой стороны». И велела мне каждую ночь во сне стараться посмотреть на собственные ладони. Просто посмотреть на ладони – что может быть проще? И тогда, возможно, недели через две…

– У меня нет двух недель, – напомнила я.

Получается, в ближайшие дни защитить себя никак, кроме помощи Егора, не получится. Но нельзя же постоянно держать себя на грани эмоционального истощения – это даже для донора чревато выгоранием. Да и просто так сидеть я не смогу, с ума сойду. Ожидание смерти, как говорится, хуже самой смерти. Спорное утверждение, однако, ждать действительно утомительно. И вредно для нервной системы.

Тогда я и предложила сходить сегодня на собрание клуба. Попытаться выяснить, так сказать, из первых рук.

– Я могу хотя бы попробовать, – сказала я. – Мышь говорила, Морозко запал на Алису.

– Ага, а потом сам ее и приговорил! – резко перебил Егор и задернул штору. – Если маньяк – он, то прекрасно знает, кто ты и что тебе нужно.

– Но нападать при всех не станет, – возразила я. – А завтра утром мы уедем, и у нас будет пару дней форы. На раздумья.

– Уедете? – вскинулась Мышь. Ее пальцы застыли над клавиатурой, словно порхающие бабочки, обращенные вдруг в камень. – Куда?

– Проведаем семью Алисы, – ответила я. – А то переполошатся еще, куда их чадо любимое исчезло. К тому же, мне пора восполнять пробелы в памяти, я же ничего толком не знаю о рыжей.

– Ага, ага, конечно, – покивала Мышь и прищурилась. – Значит, к семье… Вдвоем?!

– Хочешь присоединиться? – пошутила я, чем вызвала на лице Мыши брезгливую гримасу.

– Если ты помнишь, я не могу! У меня намечается романтический уикэнд на даче за городом в компании Диггера и прожорливых комаров.

Ах да, плата. За услугу, о которой просила я.

– Все равно идея с клубом не кажется мне хорошей, – напомнил о своем присутствии Егор, возвращая нас к вопросам более близкого будущего.

– Значит, вторая моя идея покажется тебе совсем сумасшедшей, – вздохнула я.

– Вторая?

– Мы поедем в офис совета, – уверено озвучила я. И, пока Егор не успел возмутиться, выпалила: – Я скажу, что с Виктором у меня все было добровольно и вообще никакой он не маньяк.

– Ты… того, что ли?! – воскликнул он и замолчал. Видимо, слова закончились. Цензурные.

– Подумай сам. Виктора загребли с моей помощью. И, если рассуждать логически, он был моей страховкой. Хочу ее вернуть.

– Яна… – Егор выдохнул раздражение. Сжал руки в кулаки и разжал, пытаясь, наверное, справиться с накатившей злостью. Вышло, как обычно, не очень. – Все эти гипотезы на счет маньяка всего лишь… гипотезы. И если именно Алмазов совершил все эти преступления, ты оправдаешь убийцу.

Верно, только…

– Это не он.

– Ты этого не знаешь!

– Я уверена в этом!

– Прости, но мне сложно воспринимать твою уверенность всерьез. Помнится, несколько дней назад ты его и вовсе безгрешным считала, а потом выяснилось, что нимб он давно сдал в ломбард.

– Виктор гад, ты это хотел услышать? – Я сглотнула и перевела дух. От слов во рту собиралась вязкая слюна. – Да и я не лучше. Напомнить, что несколько дней назад ты говорил обо мне?

– Я тебя не знал тогда… – прозвучало как оправдание.

– Его ты тоже не знаешь. Виктор циничная сволочь, но он не убийца. Сам посуди, зачем было убивать Свету, а затем отмазывать меня? Я ведь была отличным козлом отпущения.

Егор замолчал, а Мышь заинтересовано спросила:

– Кто такая Света?

Концентрация радости. Мой личный эндорфин. Солнечный луч.

– Я ее любила, – ответила я спокойно. Ну вот, призналась. И не страшно. Почти… – А потом она погибла.

– О! – выдохнула Леся и округлила глаза. – Понятно. То есть ты… из этих?

– Многие стриксы оценивают людей с точки зрения эмоций, а не половой принадлежности, – пожал плечами Егор.

– Нет, – возразила я. – Не то. Она была… С ней было… по-настоящему. И дело совсем не в том, что она была донором. Она…

Понимала меня.

Любила.

Принимала такой, какая я есть – со всем тем дерьмом, что я в себе взрастила. С дурным характером, с изворотливостью, хитростью, с неумением отдавать без ожидания чего-то взамен. Впрочем, она ничего от меня не ждала. Делилась, а я брала, и не думала, возможно, ей тоже нужно что-то… Тепло? Хотелось бы верить, что у нас оно было. Света была не из тех, кто остается там, где плохо.

– Тебе нельзя в совет, – нейтрально отозвался Егор, переводя тему, за что я была ему благодарна. Мышь все еще задумчиво изучала меня, и я изо всех сил старалась абстрагироваться. Смотреть на Егора. Говорить о деле. – Даже если ты права, и Алмазов невиновен, кто-то в совете помогает убийце. Или же кому-то просто выгодно, чтобы Виктора судили. Поэтому опасно идти туда сейчас, особенно без четкого плана действий.

– Ты говорил, у тебя есть знакомый в совете, который хочет уйти. К тому же, если я права, и Игоря тоже пересадили, как рассаду…

– Нельзя открывать эту карту, – покачал он головой.

– Если совет и так в курсе, то что изменится?

– Мы покажем, что готовы раскрыть секрет. И станем опасны.

Он прав. Нельзя бросать им в лицо обвинения в опасных экспериментах. Совет просто зачистит все, уберет свидетелей. То есть нас. Нужно действовать хитростью.

– Попробую решить все официально, – вздохнул Егор. – Через Белецкого, он теперь там главный. Всегда можно съехать на то, что ты завела себе еще одного стрикса, кроме меня.

– Ревность? – скептически поморщилась я.

– У нас больше ничего нет, – пожал он плечами. – А банальная причина не вызывает вопросов, и тайное останется тайным.

В этом есть резон. Пока Егор набирал номер телефона, я сидела, затаив дыхание. Даже Мышь отвлеклась от ноутбука, вжалась в спинку дивана и ждала. Перед этим я вкратце обрисовала ей расклад и заполнила информационные пробелы. Если уж она помогает, пусть будет в курсе, чем это грозит. Не знаю, почему она все еще с нами. И если честно, знать не хочу. Помогает и ладно. В конце концов, я тоже горю желанием выяснить, кто убил ее подругу…

Егор говорил с Белым около двух минут. Вернее, говорил Белый, а Егор лишь кивал и выдавал короткие ответы.

– Да…. Понял… Хорошо, передам. Угу… Спасибо за то, что держишь в курсе.

Когда повесил трубку, одарил меня взглядом, в котором читалась безысходность.

– Что?! – Мышь не выдержала первой. И с дивана вскочила, уперла руки в бока. Смотрелось не угрожающе, а миленько.

– Твои показания не спасут Алмазова, – мрачно ответил Егор.

– Почему?.. – Голос мой оказался хриплым, надтреснутым. – Его уже… Он…

– Жив пока. Однако кое-кто еще свидетельствовал против него сегодня. – Он вздохнул. – Его сын рассказал про Бородину.

Приехали. Получается, Гоша… Да быть не может! Одно дело сказать мне, и совсем иное – официальное обвинение в совете. Если он так цинично слил отца, получается, убийца – он? Или его заставили? С Белецкого станется!

Хотя… что я вообще о Гоше знаю? Я вообще когда-нибудь интересовалась, что он за человек? А ведь в тихом омуте часто черти водятся. И, если так, то я проворонила, получается. Подставила Виктора. Какая ирония, его подвели под суд сын и названная дочь. Тоже мне семейка… Павлики Морозовы во плоти.

– Я убью его, – сказала я спокойно. И злость придала сил. Она не путала мысли, наоборот, помогала сосредоточиться. Кажется, я понемногу учусь контролировать фон донора. – Если убийца он, я его прикончу!

– Если убийца он, пока у него получается лучше, – пошутил Егор, и мы замолчали.

Тикали часы. Мышь царапала ногтем крышку ноутбука. А минуты, оставшееся до казни Виктора, стремительно таяли.

Когда совет решит провести суд? Наверняка им понадобится время, чтобы все подготовить. К тому же, никто из подчиненных Виктора не имеет права его судить, а значит, приедут представители государственного уровня. Вряд ли они пожертвуют выходными для этого. Скорее всего, случится это ближе к следующей среде, если повезет, дело затянется еще на пару недель. Поможет ли это нам?

Думай, Яна!

– Сын Алмазова – это тот задохлик, что за Оленькой таскается? – внезапно спросила Мышь. Я кивнула. – Так он сегодня придет в клуб. Четверг же, он никогда не пропускает четверги…

– Отлично! – Я воинственно встала и сильнее запахнула халат. – Вот сегодня он и получит свое.

Егор покачал головой, но спорить не стал. В конце концов, у него своя вендетта.

По дороге в клуб мы заехали ко мне, и я переоделась. Упаковала зубную щетку и кое-что из вещей в небольшой рюкзак, не думаю, что в ближайшие дни я сюда вернусь. Во всяком случае, пока не выясним, кто убийца, находиться тут опасно. И хорошо, что есть, где спрятаться.

К семи мы уже подъехали к зданию клуба. Темное, напитанное чужими энергетическими следами, оно подсознательно внушало страх и трепет. От страха я отмахнулась, трепетать перед старыми домами не привыкла. К тому же, я уже не стрикс, меня не заденут последствия энергетических выбросов. Я и сама могу устроить подобный. Даже готова постараться для Гоши – пусть захлебнется, ублюдок малолетний!

– Ты злишься, – констатировал Егор и взял меня под локоть. – Это делает тебя уязвимой.

Я кивнула. Он прав, нельзя так глупо подставляться. Впрочем, у меня есть страховка. Злость подчинилась пальцам Егора, улеглась у ног сторожевым псом.

– Спасибо.

Улыбка вышла натужной, нервной.

Ступени. Коридор. Качающаяся под потолком лампочка. Сквозняк. Окно, и банка на подоконнике, полная окурков. В этот раз Морозко не курил, оттого коридору будто не хватало какой-то мрачной и важной детали.

– Миленько тут, – поморщился Егор и шумно выдохнул. Да уж, стриксам здесь и правда не очень уютно. Удивляюсь, как Ольга выдерживает ходить сюда так часто. А главное – зачем? За Алисой-то следить уже не нужно…

Я взяла Егора за руку, переплела пальцы. Надеюсь, так будет легче. И вообще… Мне тоже страшно, вот.

Мышь юркнула вперед, толкнула плечом дверь и ввалилась внутрь. В комнату, полную людей.

Люди сидели на полу, на ковриках для фитнеса, кто по одиночке, кто парами – прижавшись друг к другу лбами, спинами, соединив руки или же едва соприкасаясь ладонями. У многих глаза были закрыты, некоторые всполошились, повернули головы к двери.

У стены в позе лотоса сидела Ольга, при виде нас ее светлая бровь удивленно поползла вверх. В нескольких метрах от нее притаился Гоша, и на лице его застыл испуг, граничащий с откровенным ужасом. Ничего, эту границу мы быстро преодолеем, уж я-то постараюсь!

– Извините, опоздали, – беззастенчиво-громко заявила Мышь и нарочито громко начала протискиваться между рядами опешивших гостей. Как ни в чем не бывало, взяла коврик и прошла мимо ошалевшего от подобной наглости Морозко в поисках свободного места. Андрей застыл, по всей видимости, на середине проникновенной фразы и следил за перемещениями Леси с явным неудовольствием. А потом удостоил подобного взгляда и меня.

– Извини, – буркнула я, протискиваясь рядом и таща за собой Егора. Надеюсь, новеньким тут рады…

Место нашлось аккурат рядом с Ольгой, которая, когда мы наконец устроились на полу, в открытую усмехалась.

– Ну ты даешь! – то ли похвалила, то ли задела она. – Как тебе удалось притащить сюда Егора? Мы с Алисой его месяц уговаривали, не повелся.

– И был прав, – заметил он, трогая мочку уха. – Ни к чему хорошему подобные сборища не приводят.

– Егор вообще плохо переносит толпу, – призналась Ольга.

– Весьма невыгодная позиция для стрикса, – заметила я.

Андрей многозначительно покашлял, привлекая наше внимание, а Мышь нарочито громко сказала:

– Это он заставляет вас замолчать.

В нашу сторону обернулись люди, выражая то ли неодобрение, то ли интерес к нашей шумной компании. Да уж, пришли незаметно, ничего не скажешь. Шпионы недоделанные!

Гоша отчего-то смотрел прямо на меня, почти не моргая и, казалось, затаив дыхание. Я вложила в ответный взгляд всю злость, на которую только была способна. Он дрогнул, но взгляд не отвел.

Наверное, Егор прав, и мне нужно вести себя с ним осторожнее, особенно если учесть, что он у нас пока главный подозреваемый, однако… Виктор взял его в семью, вырастил, обеспечил безбедное будущее. Альбина отдала всю любовь, на которую только была способна. И вот как он отплатил им…

– Для тех, кто только пришел, повторю, – недовольно проговорил Андрей. – Сегодня мы потренируемся соединять энергетические центры. Прокачав это умение, вы сможете выходить в сновидение совместно и путешествовать в снах друг друга. Для новеньких, – он странно посмотрел на Егора и сделал многозначительную паузу, – проведем небольшой ликбез в перерыве.

Я тоже новенькая, к сожалению. Мне полагается ликбез?

– Давай еще пробовать, – предложила Мышь шепотом. – Мы с Алисой часто практиковали, возможно, это как-то поможет тебе научиться быстрее. Я, конечно, не знаю, остается ли память тела о подобном после… смерти.

– Нет, – ответила Ольга уверено. – Ничего не остается, умения эти хранятся в астральном теле, в сознании, а у нее оно теперь другое.

Ну вот, приехали. Получается, мне нужно годами это тренировать, чтобы получилось?

– Как хорошо, что она – донор, – весело добавила Ольга. – И не нужно ничему учить.

– Не нужно? – удивилась я.

– У доноров врожденный дар ко всякого рода духовным практикам, они чувствуют энергетику мира. Они сами – как аккумулятор, охотно делятся. Отдают, а не берут. А потому их легко принимают любые слои этого мира. – Она повернулась к Мыши и сказала: – Просто вытолкни ее и держи.

– Постой, хочешь сказать, так просто вытолкнуть донора в сон? – вмешался Егор, и Андрей снова на нас покосился. Ничего страшного, потерпит, гуру недоделанный. У нас тут, между прочим, серьезный разговор!

Ольга кивнула.

– Если раз получилось, в следующий уже пойдет легче. А потом и сама научится. Такой вот неожиданный талант.

– И ты молчала?! – строго припечатал Егор.

– А разве это важно?

– Важно, когда доноры погибают после этих практик.

– Давайте потом это обсудим, – нетерпеливо попросила я. Хотелось попробовать. Если у этого тела есть какой-то талант, я должна об этом знать. И пользоваться. Учитывая обстоятельства, мне пригодятся все таланты. Потому повернулась к Мыши и уверенно сказала: – Толкай.

– Ты уверена? – Егор тронул меня за плечо. – Скорее всего, это опасно.

– Не опаснее, чем сидеть и ждать непонятно чего. К тому же… – Я посмотрела на него, вздохнула. В темных глазах плескалось искреннее участие. А искренность, как оказалось, не так и страшна. – Вы подстрахуете. Нужно покончить с этим. И найти, наконец, того, кто убил твою Алису.

Молчание. И рука, соскользнувшая с плеча. Ладони Мыши – сухие и теплые, пальцы, унизанные десятками колец. Странно, я ведь не замечала, хотя пальцы у нее всегда на виду. Юркие, быстрые, вечно порхают неугомонными мотыльками над клавиатурой. Мой личный компьютерный гений, и я ловлю себя на мысли, что почти горжусь.

– Одна ладонь внизу, вторая вверху, – пояснила мне Мышь. – Как пробовали днем. Постарайся не отделять их от моих, ни о чем не думай, не отвлекайся, отрешись. Слушай внутреннюю тишину. Когда будешь готова, я почувствую.

Я закрыла глаза и постаралась выбросить из головы все мысли. Вот все-все. Это оказалось безумно трудно, потому что, когда пытаешься вытолкнуть одну мысль, отчего-то лезет другая, за ней – третья, и они начинают жужжать в голове, как рой испуганных пчел, которых пытаются прогнать из улья. Злых и кусачих.

В итоге я выбилась из сил и почти уверилась в собственной бездарности. И не заметила, как мысли разлетелись. Стало спокойно. Легко. И тишина в голове отрезвляюще звенела. Ушли тревоги. Страхи. Я чувствовала тепло, идущее из ладоней Леси. Вокруг обволакивающе сжималась темнота, и я пряталась в ней, она надежно скрывала меня ото всех врагов. Я знала это отчего-то…

А потом кто-то аккуратно толкнул меня в спину, и я выпала в свет.

Свет ослепил. Обезоружил. Заставил отпрянуть. Что-то неподалеку хрустнуло, словно скорлупа, и стало свободнее дышать. Пришлось долго моргать, чтобы привыкнуть к свету, а когда я стала различать предметы, поняла, что проснулась… если вообще спала.

Комната, полная людей, и все они пытаются добиться того, что удалось мне за пару минут. Зачем? В итоге это ничего не дает, кроме разве что ощущения покоя. И темноты.

Андрей, застывший у стены и с видом истинного рабовладельца разглядывающий свою «паству». У груди его зависло алое пятно, словно облачко, плотная дымка. Оно покачивалось, наползая на плечи, и длинные сгустки его лизали подбородок Андрея.

Я оглянулась, чтобы спросить Мышь, видит ли она это, и уткнулась взглядом в свое собственное тело, без движения сидящее на полу в нескольких метрах от меня.

Что за?..

Мышь держит меня – другую меня – за руки. Рядом Егор хмурится и заглядывает мне в лицо. Когда он сердит, в межбровье у него проступает такая милая складка… Ольга задумчиво пялится в потолок. А неподалеку Гоша… окутанный тьмой. Буквально, по самую макушку завернутый в плотное одеяло из темноты. Она клубится вокруг него маленькими вихрями, впивается в тело, окутывает, входит с воздухом при вдохе и выдыхается сизым дымом. Отчего-то я знаю, что дым этот ядовит.

Он смотрит в мою сторону – в сторону второй меня, которую держит Мышь, – по-звериному жадно и практически не таясь. И тьма, словно последив за его взглядом, тянет свои пальцы-щупальца, пытаясь до той меня дотянуться. А потом, будто что-то почувствовав, поворачивается ко мне настоящей, наши взгляды встречаются, и… я вываливаюсь в реальность, тяжело дыша.

Выдернув руки из ладоней Мыши, я буквально свалилась на Егора. Хорошо, у него реакция отменная, удержал.

– Что случилось? – встревожилась Мышь.

– Увидела кое-что, – прохрипела я, стараясь не смотреть в сторону Гоши. И не думать о тьме, желающей до меня дотянуться. – Потом расскажу.

– Алиса! – Андрей возник неожиданно, за левым моим плечом. Возвышался над нами, как потрепанный ветром ясень – худой и высокий. – Думаю, тебе не стоит сегодня практиковать.

Думаю, мне не стоит вообще. Однако, нужно же как-то себя защищать по ночам. Жить с Егором, конечно, заманчивая перспектива, только вряд ли это правильно, да и не выход – постоянно отдавать сверх меры. Так я и до сорока не дотяну, а в планах у меня долгая жизнь. По возможности счастливая.

– Перерыв минут пятнадцать, – объявил Андрей уже громче, обращаясь ко всем присутствующим. – В углу на столике чайник и печенье, чувствуйте себя как дома.

Но не забывайте, что вы в гостях, ага. Именно так я себя и почувствовала под едким взглядом Морозко – незваной гостьей.

– Поговорим? – предложил он, наконец. Впрочем, предложением это не выглядело, скорее, это был замаскированный приказ. Отлично, значит, примем условия игры. На время.

В коридор выходить я наотрез отказалась – плохо для меня заканчиваются беседы в темных местах без свидетелей. Потому Андрею пришлось удовлетвориться углом у скамеек, где я, к счастью, находилась под пристальным вниманием Мыши и Егора. Это успокаивало и придавало смелости. После увиденного руки все еще тряслись.

– Не думаю, что тебе стоит практиковать, – повторил Андрей, когда мы остались в относительном уединении. – Твоя аура весьма нестабильна в последнее время, рискуешь потерять контроль.

Я вздохнула, изо всех сил изображая многозначительность. Контроль-то потерян давно, только признаваться в этом не хочется. Вообще не хочется откровенничать, однако нужно наладить контакт. Хотя бы для того, чтобы понять, замешан ли он. Или…

– Что ты видела?

Вопрос с подвохом. И требующий ответа взгляд обжигал. Я выдержала его с трудом, подавляя естественное желание оглянуться, найти поддержку в лице Мыши или Егора. Нужно выяснить как можно больше и как можно меньше выдать себя. Потому я вздохнула и изобразила деву в беде. Мужчины, помешанные на власти, таких любят.

– Не знаю. Не уверена. Мне было… страшно.

– Ты что-то подцепила там в тот раз, – уверенно сказал Андрей и закатил глаза. – А я предупреждал! Но нет, тебе же любопытно, зачем слушать какого-то Андрея…

– Подцепила?

– Сущность! – Он воздел палец к потолку и зачем-то проследил, куда он указывает. Будто оттуда на нас могло напасть демоническое существо, которое якобы Алиса притащила из сна. Оттуда на нас смотрел облущенный потолок. – Нужно помочь ее прогнать. Предлагаю остаться сегодня после собрания.

– Сегодня никак не могу, извини.

– Твой? – Андрей быстро сменил тему и кивнул в сторону Егора. – Притащила-таки?

– Волнуется, – пожала я плечами, встретившись с недовольным взглядом Егора. – Ему тут не очень нравится.

– Скоро все изменится. Мы переезжаем. Я нашел-таки спонсора, – похвастался Морозко.

– Алмазов? – невинно поинтересовалась я.

– Нет, этот соскочил. Но я нашел другого, правда, имя просили не афишировать. Но могу сказать по секрету, – он склонился ко мне близко, к самому уху и прошептал: – У этого человека тут личный интерес.

Известие о новом спонсоре с личным интересом меняло расклад. Это вполне мог оказаться человек, связанный с делом. Вряд ли это Белый – какой у него может быть личный интерес? Но если не он, значит, не совет. Тогда… кто?

– Расскажешь? – улыбнулась я Андрею как можно искреннее, стараясь не скривиться от неприятного табачного запаха, пропитавшего, казалось, его всего.

– Не могу, обещал.

Черт бы подрал и тебя, и твои обещания!

– Я думала, между нами нет секретов…

Я изо всех сил старалась не переиграть. Если Андрей почувствует фальшь, соскользнет с крючка. Впрочем, не уверена, кто из нас на чьем крючке. Возможно, Егор прав, и мне не стоит заигрываться с ним.

– Я расскажу, – внезапно смягчился он и дотронулся до моей руки.

Влюбленность или расчет? Тепло или завуалированная ярость? Была бы стриксом, вопросов бы не возникло. А так – только взгляд, полуулыбка, мимика. И я жадно впитываю все, чтобы потом проанализировать и попытаться определить. Друг или враг?

– Не здесь и не сейчас. У стен тоже есть уши.

Это на что он только что намекнул? Я попыталась понять, но лицо Морозко снова стало непроницаемым.

– А с сущностью нужно что-то делать, ты знаешь, насколько они бывают опасны.

С этим сложно спорить. Особенно если учесть, что подцепить одну из них можно и в нашем мире. Прилип же ко мне сумасшедший маньяк. Ко мне и к Алисе, ведь она явно видела что-то в тот раз, о котором упоминала Мышь. Что-то пугающее, неправильное настолько, что это отвратило ее от погружения в осознанный сон. Но, увы, не спасло.

Что она видела? Гошу и его тьму? Или что-то похуже? Нечто, поставившее ее жизнь под угрозу…

И теперь я окончательно уверилась, убийца был тут. Возможно, он и сейчас здесь – насмехается, наблюдает.

Я рассеянно обвела взглядом зал и встретилась глазами с Гошей.