Текст книги "Ловцы снов (СИ)"

Автор книги: Ксения Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Как?

– Думала, ты поможешь. Ты же гений в компьютерах, тебе никакие Димоны не нужны, я уверена.

– Нет, – перебила меня Мышь, сверкнула голубыми линзами через плечо. – Я спрашиваю не о том, как мы его найдем, а как ты надерешь ему зад.

– Ты научишь меня всему, что знаешь об осознанных сновидениях. И когда он придет в следующий раз…

– Это опасно, – предупредила она. – Особенно для неопытных. Управлять сном сложно. Лезть глубоко нельзя, потеряешься. Или вернешься не такой. Знаешь, сколько сущностей можно подцепить там, за границей?

– Меня сейчас волнует одна сущность – которая на меня охотится. С остальными разберусь по ходу.

– Видала? – Ольга появилась неожиданно, из-за спины, и сунула мне в руку телефон. – Твой знакомый, кажется?

На экране маячила бордовым страница новостного сайта. Жирный заголовок, фото улыбающегося моложавого мужчины с мальчиком лет пятнадцати под ним, серые линии текста. «Мистика и реальность в смерти миллионера Игоря Глинского», – гласил заголовок.

«Сегодня ночью умер знаменитый меценат и волонтер Игорь Глинский, – писалось в статье. – Его нашла в собственной постели жена. Врачи констатировали время смерти где-то в районе полуночи, результатов вскрытия пока нет. Однако жена миллионера Марина утверждает, что накануне Игорь говорил о мистическом влиянии снов на нашу реальность, а еще доподлинно известно, что он несколько раз посещал клуб по обучению осознанным сновидениям, основанный профессором философии Андреем Морозко. Повлияли ли эзотерические практики на жизнь и здоровье Игоря, нам придется еще выяснить. Безутешная вдова винит во всем Морозко, четырнадцатилетний сын скорбит о потере, деловые партнеры отзываются о Глинском как о энергичном, выносливом человеке с железным здоровьем.

Привело ли Игоря к смерти увлечение оккультизмом или же он умер вследствие естественных причин, читайте в наших следующих выпусках».

– Я помню его, – нарушила молчание Мышь. – Не знала, что он тоже миллионер.

– Партнер Виктора, – сказала я. – Из совета.

– Тоже этот? Из… ваших?

– Похоже, маньяк убивает не только доноров, – заключила Ольга. Усмехнулась и добавила: – А еще, похоже, сегодня тут будет жарко. Журналисты не преминут выдрать сенсацию погорячее.

– Зря Андрей жаловался на недостаток внимания, – согласилась я и взглянула на открытую пасть двери.

Оттуда на нас смотрел коридор – безлюдный и темный. Пока.

Глава 16

Иногда самые ничтожные поводы приводят к серьёзным последствиям

В. Пикуль

Народу и правда набилось под завязку, ступить некуда было, не то что практиковаться. Андрей воодушевленно делился информацией о клубе с заинтересованными и резко выставлял назойливых журналистов. За полчаса объявилось трое, а вечер только начинался.

Виктор явно запаздывал, зато явились его заместители из совета. Ранее мои коллеги, а теперь… теперь мы были в разных лагерях. Предводительница моего сопела у меня за спиной, нервно поправляла пеструю челку и отпускала короткие язвительные реплики насчет богатеньких толстосумов и проклятых вампиров. Я не спорила – ей нужно было время для того, чтобы смириться.

Ольга тоже держалась рядом и недоверчиво поглядывала на представителей совета. Еще бы, наверняка ее до сих пор тягают по всяким разбирательствам. В общем-то оппозиция у нас получилась не очень сильная, но уж что есть.

Сегодня мы замаскировались под помощников Андрея: отвечали на часто задаваемые вопросы, заваривали чай, приветствовали вновь прибывших. И слушали. Во всяком случае, я слушала. Впитывала обрывки чужих разговоров, пыталась вычленить что-нибудь важное и относящееся к делу. Тщетно. Если маньяк и был сейчас здесь, ничем себя не выдавал. Затаился?

Виктор опоздал больше, чем на час. Когда он приехал, зал бурлил, гомонил, люди, находящиеся в нем, разбились на кучки, и каждая из них что-то бурно обсуждала. Недалеко от столика с чаем Морозко собрал небольшую группку людей и увлеченно вещал о прелестях раскрытого сознания и отсутствии барьеров для познания мира.

Можно сказать, что появление главного мецената осталось практически незамеченным. На входе Виктор тут же отшил замаскировавшегося под юного эзотерика журналиста и выставил его вон. Из-за широкой спины отца затравленно выглядывал Гоша и выглядел испуганным. Признался папе, что ходит сюда регулярно?

Увидев Гошу, Ольга хмыкнула и отвернулась. Интересно…

Гоша растворился в толпе. Я повернула голову и натолкнулась на взгляд Виктора. Нас разделяла комната, наводненная людьми, но от взгляда этого мне почему-то стало жутко. Виктор поманил меня пальцем и вышел в коридор. Что ж, надеюсь, он меня там не сожрет…

Я протиснулась к выходу, мимо стайки полураздетых девчонок, радостно щебечущих о какой-то ерунде. Задела плечом скучающего байкера у стены, скользнула мимо стриксов из совета, мысленно сбрасывая с себя их заинтересованные взгляды как приставучих пиявок. Да, я лакомый кусочек. Не нарваться бы…

У выхода меня все же остановил один, самый наглый. Жека Белый, в миру Евгений Белецкий. Никогда мне не нравился, к слову. Мутный какой-то и улыбка жуткая.

– Куколка, поговорим наедине?

– В другой раз, – улыбнулась я прямо в наглое его лицо. – Меня Виктор ждет.

Эта фраза волшебным образом вернула мне свободу.

В коридоре, пропитанном сигаретным дымом и запахом плесени, дышалось намного легче, чем внутри. Меня цапнули за руку, уводя в примыкающий к коридору пятачок, в темное пятно, подальше от света, шума и любопытных глаза.

– Какого черта ты здесь делаешь? – зло спросили из темноты. Глаза пока еще не привыкли к ней, и различить силуэт Виктора не получалось. Тьма клубилась вокруг хищным зверем, лизала плечи противным сквозняком из окна. – Если мне не изменяет память, мы договорились, что ты не высовываешься!

– Я и не высовываюсь, – соврала я. – Пришла сюда с подругой. Она очень просила.

– С подругой Алисы, – поправили меня. – Или ты ввиду донорских особенностей прониклась ее жизнью?

– Своей не оставили, – пожала я плечами.

– Ты должна уйти, – велели мне безапелляционно. – Я не шучу, Яна. Сейчас же.

Глаза, наконец, привыкли к темноте, и на лице Виктора явно читалось раздражение.

– Твои люди тут не просто так? – догадалась я. – Из-за смерти Игоря, верно?

– Тихо! – Он закрыл мне рот ладонью и высунулся в коридор, будто боялся, что нас могут подслушать. – В последний раз говорю, иди домой.

– Нет, – твердо сказала я, высвободилась из навязанных объятий и отступила на шаг. Сложила руки на груди, чтобы показать – не собираюсь его слушать.

Глупо, наверное… Глупо было спорить с Виктором – кто он и где я? И вообще, нужно всегда хитростью, а не напролом, но, наверное, дурное влияние Егора сказалось.

Виктор покачал головой. Вздохнул. И глаза прикрыл, а когда открыл, мне не понравился его холодный взгляд.

– Что ж, придется, видимо, мне решить эту проблему.

Я не успела даже пискнуть, как меня прижали к стене и снова зажали рот ладонью. Лицо Виктора вдруг оказалось рядом… слишком близко. Не знакомое больше. Чужое. Хищное, почти дикое выражение. Не злость, нет. Жажда. В каждом стриксе живет такая…

– Убить тебя тут будет глупо, как считаешь? – насмехается незнакомец, пока я тщетно пытаюсь вырваться. Ага, как же. Субтильная девица против крепкого мужика. – Но можно ведь сделать это в другом месте.

Спокойно, Яна. Только не паниковать. Только не…

Тщетно. Страх – не та эмоция, которую легко сдержать. Он рвется изнутри безумным зверем, ломая клетку благоразумия, и никакая воля не способна сдержать его. Страх непобедим. И сейчас он играет против меня.

Несколько мгновений безмолвной борьбы, и вот я уже не отталкиваю Виктора, а наоборот – вишу на нем безвольной куклой. В голове шумит, ноги не держат, перед глазами плывет калейдоскоп осколочного мира.

– Вот так, хорошо, – шепчут мне на ухо и волокут куда-то к лестнице. Потом вниз, к выходу, во тьму городских улиц, где уже никто и никогда не найдет.

– Леся!.. – пытаюсь закричать, но из горла вырывается сухой хрип.

Прохладный воздух, легкая морось, рывок в сторону. Неожиданная свобода оборачивается падением на асфальт. Надежда… но и ее можно взять. Стриксу, по сути, все равно, с каким оттенком эмоция. Сожрать можно все, особенно когда жизнь под угрозой.

Меня подхватывают на руки, куда-то несут. Вырываться нет сил, меня настойчиво сталкивает в сон собственное тело. Сопротивляюсь – я все еще помню, что во сне опасно. Почему?

Не об этом нужно сейчас… Виктор. Он действительно убивал. И меня убьет. Вывезет куда-нибудь подальше и… Черт с ним. Главное, чтобы Егор не сорвался, не полез один разбираться с советом. Надеюсь, Ольга его удержит, иначе…

Мысль растекается расплавленным маслом. Я нахожу себя на переднем сиденье автомобиля Виктора. Отчетливо пахнет серой. Мы куда-то едем, мимо проносятся городские огни. Поворачиваю голову. Виктор сосредоточен на дороге, и мне достается беглый взгляд.

– Сволочь, – шепчу я, не уверена, что вслух.

Картинка мира рассыпается на запчасти, и меня накрывает тьмой…

…Звук был омерзительный и, казалось, звучал отовсюду. Будто кто-то впустил мне в голову адовых птиц, и они не затыкались. Все пели и пели… Темнота впивалась в виски сотнями игл. Горло пересохло, язык прилип к небу. Где-то справа послышался легкий хлопок, и в лицо подуло приятной прохладой.

– Яна… – Голос не заставил птиц заткнуться, но от него почему-то стало спокойнее. – Ну-ка, вылезай.

Глаза разлепить получилось не сразу. Я моргала и старалась не обращать внимания на звук. Через некоторое время картинка все-таки сложилась в одно большое полотно.

Ночь.

Двор, освещаемый ярко, и от света этого ломило в висках. Знакомое место – совсем недавно здесь была. И тоже – с Виктором. Правда, тогда он не пытался меня убить…

Практически пустая парковка, пять или шесть машин, на одной из них вмятина на капоте, оттого и разрывалась сигнализация, должно быть. Никакие это не птицы.

Справа скалился Жека Белый и омерзительно сплевывал на асфальт. В его пальцах тлела сигарета. Он достал брелок, нажал на кнопку, и птицы заткнулись. Рядом с ним двое держали Виктора. Глаза его были опущены в землю, на лице застыла безучастная маска.

– Ты как? Порядок?

Повернула голову…

– Егор?

– Все закончилось. – Меня прижали к груди и практически закрыли обзор, но я все же заметила, как Виктор поднял голову, мазнул по нам лихорадочным взглядом. Левая бровь его была рассечена, и кровь стекала на воротник некогда белоснежной рубашки.

– Грузите его, – велел Жека своим помощникам и лениво швырнул окурок в урну.

Мужчины затолкали Виктора на заднее сиденье помятого автомобиля, сели рядом и захлопнули дверцы. Белый повернулся к нам, прищурился.

– Твой донор нам нужен для освидетельствования.

– Освидетельствуй на месте, – твердо ответил Егор, сильнее прижимая меня к себе. Я и сама вцепилась в него изо всех сил, попробовал бы кто-то оторвать. Все еще мутило, и голова кружилась, но на ногах я стояла твердо.

Белый хмыкнул, шагнул ближе.

– Не бойся, куколка.

Я отлепилась от Егора, нехотя протянула руки. Секунды стучали в висках отголосками пульса. В воздухе отчаянно пахло прелыми листьями и мокрым асфальтом. И серой – это уже от меня.

– Явный след, – произнес Белый и усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. – И четко понятно, чей. Ты чудом выжила. Сильная, чертовка. – И добавил, уже обращаясь к Егору: – Уступи, а?

– Пошел ты! – огрызнулся Егор.

Белый рассмеялся и отошел от нас. Я облегченно выдохнула.

– Найди меня, кукла, – бросил мне на прощанье Белый с водительского сиденья. – Не обижу.

Они уехали, а я еще долго смотрела на угол дома, за которым скрылась машина, увозящая Виктора. Его собственная осталась стоять рядом, с беззащитно распахнутыми дверцами и вставленным в замок зажигания ключом.

– Поехали домой, – устало сказал Егор. Развернул меня к себе, пристально всмотрелся в лицо. – Идти сможешь?

– Да, я только… подожди.

Пришлось его отпустить. Держась за капот, я обошла машину Виктора, юркнула в салон, забрала ключи. Закрыв дверцы, поставила на сигнализацию. Не знаю, зачем. Просто раньше всегда заботилась о его благополучии.

А сегодня он чуть меня не убил…

«Бентли» ожидал нас неподалеку. Егор бережно усадил меня внутрь. Я откинулась на спинку сиденья и зачем-то пристегнулась. Предательски дрожали руки, и я спрятала их между коленями. На лобовое стекло упали первые крупные капли дождя. Где-то вдалеке громыхнуло. Гроза…

Егор завел машину, фары хищно выхватили из темноты кусок двора, но вскоре и он остался позади. Я старалась не думать, куда повезли Виктора, и чем это для него закончится.

Не знаю, сколько мы ехали и куда. Я задремала, а когда проснулась, Егор уже помогал мне выбраться из машины. И лишь в подъезде я вспомнила, что уже была здесь – тогда, когда впервые очнулась в теле Алисы.

– А жена не будет против? – насмешливо спросила я в лифте, опираясь спиной на стену кабинки.

– Мы не живем вместе, – ответил Егор и зачем-то притянул меня к себе. Остаток дороги я обнимала его за талию и слушала, как бьется сердце в его груди. А потом створки двери распахнулись, и лифт выплюнул нас в мир лицемерия и приличий длиной в лестничную клетку.

В прихожей Егор помог мне снять верхнюю одежду. В прошлый раз у меня не было возможности рассмотреть его жилище, и теперь я с любопытством осматривалась по сторонам.

Огромная комната-студия казалась еще огромнее из-за удачной планировки. Уютно и светло. Практичное зонирование, отсутствие лишней мебели, встроенные шкафы-купе, строгость прямых линий и никаких ковров. Света бы оценила. Правда, она бы сделала все ярче, квартиру Егора можно было описать одним затасканным названием – пятьдесят оттенков серого. Впрочем, мне нравилось.

– Сварить кофе? – предложил гостеприимный хозяин, я кивнула, и он скрылся за перегородкой, за которой располагалась кухня. Застучали дверцы шкафчиков, зашумела вода в кране, несколько раз клацнула кофе-машина – так по-домашнему уютно, тепло. Из окна, что лишь наполовину скрывали светло-серые жалюзи, плотоядно скалилась ночь. Та самая, в которой я едва выжила.

Хотя… выжила ведь. Почему? Если бы Виктор хотел убить, вряд ли направился к себе в квартиру. Скорее, вывез бы в лес или в поле и бросил бы там. Пока меня нашли бы, весь остаточный след выветрился, и связать нас с Виктором смогли бы лишь косвенные улики.

А теперь Виктора забрали, и мне не удастся с ним поговорить, выяснить причины. Скверно. Думаю, его мотивы многое прояснили бы…

– Иди сюда, не стой у порога, – крикнули мне из кухни, и зверь за окном, желающий сожрать меня, отступил во тьму.

Кухня была небольшой, но светлой. Белые глянцевые шкафы, черная поверхность, блеск начищенного хрома. Нужно взять у Егора контакты дизайнера, когда у меня будет собственная квартира.

– У тебя тут миленько, – похвалила я и присела за стол. Егор поставил передо мной чашку дымящегося кофе и, не дожидаясь просьбы, плеснул туда молока и сливок. Ничего себе, помнит, как я люблю… – Как ты оказался у дома Виктора?

– Я же его подозревал, помнишь? – Он опустился на соседний стул, стянул овсяное печенье из вазочки. В животе у меня неистово заурчало, и я вспомнила, что последний раз ела только салат, в обед, после встречи с Русланом. – Голодная?

– Немного. Подождет, – отмахнулась я. – Ты же на работе был.

– Мне позвонили, – уклончиво ответил он. – Белецкий. Как только ты ушла с Виктором в коридор. Некоторые люди из совета давно копают под Алмазова.

– И тут такая возможность, – догадалась я. – Вот не зря этот Белый никогда мне не нравился!

– О чем ты? Мы едва успели. Еще немного, и Алмазов завершил бы начатое.

– Егор, – назидательно вздохнула я. – Я знаю Виктора не один год. Он бы не стал убивать меня… так. В своем логове, после того, как нас видели вместе. Зная, что его пасут. А ведь не мог не знать, не глупец. Впрочем, даже умные мужики подставляются…

Почему? Зачем он увез меня из клуба?

– Хочешь сказать, Алмазов не виноват? Снова, Яна? По-моему, мы это уже проходили.

– Хочу сказать, что настоящий убийца все еще на свободе.

Егор вздохнул и отвернулся.

– Иногда твоя преданность просто… бесит!

– Это не преданность, – возразила я, – а здравый смысл. Подумай, ты недавно сам говорил, что Виктора подставляют. Слишком навязчиво пихают нам его как главного подозреваемого. Мне кажется, тот, кто это затеял, сегодня добился успеха. Теперь на Виктора повесят все преступления скопом.

– Я копался в ваших архивах – Белецкий пустил. И знаешь что? Виктор твой распрекрасный находился рядом с каждым погибшим накануне смерти. С каждым, Яна! Даже в Европе. За день, за неделю, за несколько недель, но он был в каждом чертовом городе! По делам, на отдыхе. Это значит, он мог установить с каждой из жертв связь, чтобы потом приходить и тянуть силы во сне.

– Или не он.

– Что?

– Это мог быть не он.

– Яна…

– Нет, послушай. Виктор всегда берет семью, когда ездит в командировки. Альбина домохозяйка, Гоша помогает отцу в бизнесе. Это мог быть Гоша, он тоже стрикс. Или… о боже! – выдохнула я и откинулась на спинку стула. – Это вполне могла быть Ольга! Она же с Гошей общается. Он мог сливать ей информацию о делах отца… Ольга ненавидит Виктора, все сходится.

– Себя послушай, – нахмурился Егор. – Оля жизнь тебе спасла. Я ее сто лет знаю, она не способна на такое.

– То есть твоя преданность не выглядит глупо? – усмехнулась я и отпила из чашки. Ответили мне взглядом – колючим и злым.

Некоторое время мы молчали. Я маленькими глотками пила кофе, Егор пялился в окно. Пошел дождь – забарабанил по карнизам, внося хоть какие-то звуки в наше молчаливое времяпровождение. Егор злился, а мне не хотелось ссориться. Я устала и единственное, о чем могла думать – это ванна и мягкая постель. Одно радует – маньяк не придет сегодня ко мне, слишком я опустошена.

– Не обижайся, – примирительно сказала я и накрыла ладонью руку Егора. Он вздрогнул и странно на меня посмотрел. Его рука была теплой в сравнении с моей – ледяной. – Я просто проговариваю варианты. И все еще не хочу умирать.

– Придется присматривать за тобой круглосуточно, – устало улыбнулся он.

– А как же работа?

– Порешал. И отвоевал себе два отгула. На редкость удачный день сегодня!

Да уж…

Впрочем, мой тоже начался неплохо.

– А я работу нашла, – похвасталась я.

– Ничего себе! – воодушевился Егор. – Постой-ка. А как же университет?

– Давай будем реалистами, желание стать экономистом ушло в небытие вместе с Алисой.

Выражение лица Егора тут же изменилось, и я поняла, что сказала глупость.

– Извини.

Чтобы сгладить неловкость, я собрала грязные чашки и сгрузила их в мойку.

– Что за работа? – будничным тоном поинтересовался Егор мне в спину.

– Администратор во «Фрейе». – Почувствовав его недоумение, я повернулась и добавила: – Мой салон недалеко от центра, тот, что упоминается в твоем досье. Хочу его выкупить, помнишь?

Я вымыла чашки и поставила их сушиться.

– Ты встречалась с мужем, – задумчиво констатировал Егор.

– В обед. Заломил мне цену за салон – мама не горюй! А потом сам предложил работу. Даже не подозревала, что Руслан такая акула. Дома-то примерным был, послушным даже.

– Да, он у тебя… жесткий.

– Теперь уже нет, – ответила я. – Не у меня.

– Точно…

Мы снова замолчали, и в этот раз молчание угнетало еще больше, потому я направилась к холодильнику, намереваясь соорудить какое-то подобие ужина. На полноценный у меня вряд ли сегодня хватит сил.

– Давай я, – внезапно предложил Егор, настойчиво отодвигая меня в сторону. – А ты лучше душ прими и переоденься. Рваные джинсы, конечно, модно, но они у тебя еще и в грязи.

Я посмотрела на левую ногу. Действительно, порвала на коленке. И измазалась знатно. Наверное, когда упала у здания клуба.

– В ванной есть полотенца и халат. – Егор подтолкнул меня к коридору. – Иди, я займусь ужином.

Все-таки золотой он мужик. Даже немного жаль, что женат.

Глава 17

Говорят /но еще не точно/, что никто не уйдет живым.

Все заканчивается точкой, как отверстием пулевым

Светлана Лаврентьева

Я все же задремала в ванной.

Упоительная ароматная вода, несколько сантиметров пены, возможность улечься, пристроив голову на удобный подголовник расслабили. Позволили забыть о случившемся. Можно ведь забыть, верно? Ненадолго. Всего на эту ночь. Виктор позаботился, чтобы никакие маньяки меня сегодня не достали.

Забывать было нельзя. Оттого, вынырнув из приятной полудремы, я заставила себя собраться. Думать.

Нападение это странное, а главное, почему сейчас? Виктор знал, где я живу, мы встречались совсем недавно, и, пожелай он, мог убить меня тихо, без свидетелей. Но он полез в людном месте, практически на глазах у представителей совета. Зачем? Напрашивался лишь один вывод: мешать я стала именно там. И именно тогда. Чем?

Виктор настоятельно советовал ехать домой. Угрожал? Предупреждал? Заботился? А вдруг сегодня в клубе мне грозила большая опасность, чем вмешательство Виктора? Или Егор прав, и я до сих пор его идеализирую?

Я выбралась из ванны, когда вода совсем остыла, а кожа покрылась противными мурашками и съежилась на кончиках пальцев. Замотавшись в пушистый темно-серый халат, который доходил мне до самых пяток, я смотрела, как уходят в слив остатки моего страха. И правильно, страх не поможет. Нужно включать логику.

Сегодня в клубе бурно обсуждалось лишь одно событие: смерть Игоря Глинского. И именно это, скорее всего, как-то повлияло на Виктора. Именно поэтому он слетел с катушек и напал на людях. Получается, смерть Игоря действительно связана с клубом. Со мной…

А что, если Игоря, как и меня, забросили в какое-то иное тело? И, если так, переселение – вовсе не случайность, а следовательно… Нет, глупость же. Зачем кому-то "пересаживать" души, будто рассаду? Хочешь себе другое тело, пожалуйста, селись сам. Другие-то на что? Разве что… Тренировка. Прежде, чем прыгать в неизвестность самому, проще сперва столкнуть туда кого-то другого. И наблюдать.

Неплохая страховка.

Чтобы убедиться в этом, нужно найти Глинского. И, похоже, я знаю, с чего начать поиски.

Из кухни одуряюще пахло едой. Желудок тут же очнутся и неприлично громко заурчал, требуя ужина и вытесняя из головы мысли о расследовании. К моему возвращению Егор уже успел сервировать стол. Большие белые тарелки, блеск столовых приборов, салфетки под цвет плитки на кухонном фартуке. Интересно, салфетки жена выбирала или?..

– Получше? – поинтересовался Егор, ставя на стол горшочек с мясным рагу. Я кивнула, не в силах отвести от него взгляда. Если оно хотя бы наполовину столь же вкусное, как ароматное, боюсь, мне не захочется делиться… – Выглядишь как голодный стрикс.

– Я и есть голодный стрикс, – облизнулась я. – В душе.

– Тогда давай тебя кормить!

Некоторое время мы молча ели. Я наслаждалась упоительным теплом, разливающимся по телу и убивающим тревогу. Егор странно поглядывал на меня из-под полуопущенных век. Тоже устал. Эта неделя выдалась изнурительной для нас обоих.

– Знаешь, – сказала я, когда чувство сытости, наконец восторжествовало над желанием впихнуть в себя побольше еды, – думается мне, смерть Игоря Глинского имеет отношение к нашему делу.

– Глинский – это тот погибший стрикс из совета?

– Он, – кивнула я. – Все эти переселения случайных людей выглядят как тренировка. Сначала я, потом Игорь… Словно кто-то не уверен в успешности эксперимента.

– Выглядит как версия, – похвалил Егор.

– И вот еще. С чего мы вообще взяли, что маньяк охотится лишь за донорами?

– Потому что в плане энергии со стрикса взять нечего.

– А в плане переселения в другое тело – наоборот. Стриксы сильны, сильнее доноров и обычных людей. С помощью заемной энергии мы… вы можете многое. Например, быстрее излечиваться от простуды и гриппа. Продлить жизнь и молодость. Влиять на решения людей. Это, конечно, официально запрещено, но по факту закон этот давно никто не соблюдает…

– Я соблюдаю.

– Ты идейный, – отмахнулась я, и брови Егора возмущенно поползли вверх. – Я не о том. Если рассуждать логически, то переселение в стрикса выглядит более… перспективным. Так почему доноры?

– Думаю, этот вопрос стоит задать убийце. Возможно, он хочет именно в донора.

– Или мы просто не смотрим в этом направлении. Маньяк явно не идиот и не полезет к людям совета. Или если полезет, то не в таких масштабах. Но ты уверен, что за все эти годы не было погибших среди диких?

Егор прищурился, глядя куда-то мимо меня. Видно было, что подобные мысли его не посещали. Впрочем, он даже не предполагал раньше, что кто-то убивает доноров не ради подпитки…

Как-то неприятно все выглядит. Опасно. И если совет в курсе, может скверно для нас закончиться. Совет не оставляет в живых тех, кто мешает ему функционировать. Поводы для казни находятся всегда. И, возможно, то, что произошло со мной и Игорем, дело рук именно совета… Если так, то вырисовывается предельно ясная картина: кто-то давно хочет убрать Виктора. И сегодня у него получилось.

Белый? Туповат. Да и не подпустят к власти алчного похотливого придурка. Следовательно, Белый – лишь исполнитель…

Однако, если все эти преступления – дело рук кого-то из совета, почему я еще жива? Возможно, я нужна им живой? Чтобы наблюдать? Ощущать себя подопытной крысой оказалось неприятно.

– Вряд ли Глинский станет высовываться, – задумчиво произнес Егор, складывая руки под подбородком. – Если ты права, и он в чьем-то теле…

– Он не станет, – подтвердила я. – Умный мужик. И верный. Только вот к Виктору за помощью уже обратиться не сможет, а потому затаится.

– Жаль. Было бы неплохо с ним побеседовать.

– А вот это можно устроить, – улыбнулась я, и ответом мне было неприкрытое удивление.

Я поделилась с Егором мыслями на этот счет. Он хмурился и слушал молча, а затем вздохнул и сказал:

– Можно попробовать. Во всяком случае, с нас не убудет.

И я с ним согласилась.

Остаток вечера прошел расслабленно. Мы устроились в гостиной на диване со стаканами, в которых на дне плескался какой-то неимоверно вкусный ликер и смотрели ненавязчивый фильм о приключениях неких супергероев в некой супергеройской вселенной. Егор сопровождал действия персонажей экспрессивными и не всегда лестными репликами, а я улыбалась и думала о том, что не могу припомнить ни одного подобного вечера в своей прошлой жизни.

Руслан возвращался поздно и не всегда успевал к ужину, а после ужина он частенько просто засыпал на диване перед телевизором. Или же настойчиво требовал от меня исполнения супружеского долга, после которого тоже засыпал быстро, избавляя меня тем самым от навязчивого своего внимания.

Встречи с Денисом всегда были краткосрочны и порывисты, после них я неизменно шла в душ и покидала убогую его квартирку, которую он делил с таким же неудачником, как и он сам. Со Светой нам всегда было не до фильмов – слишком ценными были мгновения, проведенные вдвоем. Я ловила каждое из них и прятала в шкатулку памяти, словно драгоценность.

Не нужно было вспоминать об этом сейчас. Не нужно вообще об этом помнить.

– Ты в порядке?

Я обернулась и натолкнулась на обеспокоенный взгляд Егора. Точно, стриксы ведь прекрасно считывают эмоции… Странно, что у меня вообще остались на них силы.

– Да, просто…

Память. С расстояния вся жизнь моя видится несколько кривой. Несовершенной. Пустой даже, и пустоту я часто заполняла не тем. Впрочем, надо же было чем-то заполнять.

– Мне брат написал вчера, – сказала я тихо. – Брат Алисы. В гости звал на выходные. Думаю, пришла пора знакомиться с семьей.

– Отличная идея, – поддержал Егор.

– Поедешь со мной? – вырвалось у меня. Сама не знаю, почему. Егор молчал. Смотрел, будто требуя уточнений, зачем мне его компания понадобилась. И, наверное, не нужно использовать его так нагло, все же выходные принято посвящать семье, а у него жена есть… Я отвернулась. – Ладно, забудь.

– Поеду, – сказал он. И добавил, наверное, для объяснения подобного решения: – Все же тебе понадобится поддержка. А то сдадут свои же в психушку, и некому будет помогать мне с расследованием.

Он прав, подстраховка не помешает. Если учесть, что у меня не было ни времени, ни желания выяснять что-то о жизни Алисы. Глупая надежда, что все наладится и вернется на круги своя… Не наладится, пока сама не налажу. Что ж, придется-таки обживать новое тело. И веснушки свести! Ненавижу веснушки.

– Спасибо.

Помощь я приму с радостью. И с совестью своей справлюсь. В конце концов, с женой он не живет, так что…

Взгляд. Непозволительно жадный. Я на него отвечаю, пусть и страшно, потому что взгляды такие обычно заканчиваются для меня катастрофой. А потом Егор отворачивается к экрану. И пусть. Не будем спешить.

Спать меня уложили в кровать. Я слабо протестовала, ведь диван тоже весьма удобен, а мне сейчас достаточно коснуться головой подушки, и отключусь. Однако Егор настоял.

Комната, практически свободная от мебели, оттого дышится в ней необычайно легко. Я помнила ее – эту комнату. Намного лучше, чем остальную часть квартиры. Тут я впервые очнулась в этом теле. И дикий не был так любезен, как сегодня.

Уснула я с улыбкой на губах. Приставучей такой, несводимой улыбкой, будто кто-то набил мне ее на лицо, как татуировку.

Пробуждение было спокойным и беспечным – впервые за последнее время. И я позволила себе поваляться в кровати, рассматривая в окне перистые, плотные облака и куски ярко-голубого неба, глядящего из прорех. Вчерашние события потеряли глубину и яркость, оставаясь в памяти картинками с нужной информацией. Так и должно быть. Нечего циклиться.

Резкой трелью прозвучал дверной звонок, и я вздрогнула. Кого это принесло в будний день в такое время? Надеюсь, не из совета пожаловали, поскольку нам нечего ему противопоставить. Впрочем, будь у них желание, они бы еще вчера с нами расправились. И повод бы нашли – в отношении диких многие вольности прощаются…

Когда я решилась все же высунуть нос из комнаты, Егор уже впустил незваного гостя. Вернее, гостью. Она сопела, пыжилась и традиционно куталась в ярко-лимонный шарф.

– Вот ты где! – экспрессивно выдала Мышь и уперла руки в бока с угрожающим видом. – Я звоню-звоню, а она… телефон выключила и сидит тут!

– Зачем? – сонно спросила я, кутаясь в мягкий и теплый халат. Хотелось обратно, в кровать. Смотреть на небо и не думать ни о чем.

– Ты мне скажи, зачем ты тут сидишь, – обиженно выдохнула Мышь и подозрительно покосилась на Егора, который галантно предложил помочь ей снять верхнюю одежду.

– Я не о том. Зачем ты звонила?

– Сама же просила помочь! С маньяком и информацией. Я, между прочим, не с пустыми руками. – И она с довольным видом вытащила из пестрой сумки ноутбук. И как оно там все у нее помещается?

– Придется накормить тебя завтраком, – усмехнулся Егор и, оставив попытки помочь Лесе с курткой, ушел на кухню.