Текст книги "И сядет солнце на Востоке (СИ)"
Автор книги: Кристина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– А чтоб тебя! – я закрыла глаза и хорошенько выругалась, понимая, что меня начинает грызть не только стремление увидеть снова Всеслава, чтобы наконец, нормально поговорить, но и страх, вызванный изменениями моего организма.
"А в добавок! Чего уж мелочиться, фортуна "подфортила" мне ещё и тем, что напротив сидит заплаканная девушка, решившая вынудить меня поверить в то, что чем-то отличается от своей венценосной "государыни", прости Господи!"
– Государыня! – Катинка попыталась поднять меня, однако я усадила её на пол обратно и осекла не выдержав:
– Нет тут никого! И не видит нас никто! Угомонись и успокойся, Катерина! Лучше расскажи мне, кого я должна с особым рвением поблагодарить за то, что ты в таком состоянии! – осмотрев лицо девушки, которая снова спрятала взгляд и окаменела, я пыталась отбросить в сторону мысль, что вернувшись домой, буду больше походить на жену известного румынского князя Цепеша, а не славянского Рюриковича.
– Просто не обращайте внимания! Всё в порядке. Я привычная, и мне не в первой получать наказание.
– И кто же тебя так наказал? – я нерешительно прикоснулась к лицу Кати, на что она опять вздрогнула, а следом вообще разрыдалась и наклонилась аккурат к коленям, зарывшись лицом в юбку своего платья.
– Не скажешь даже если прикажу? – приподняла бровь, а Катинка только сильнее стала дрожать и плакать, а следом покачала головой.
– Понятно... – я осмотрела свои руки, вернулась взглядом к плачущей и побитой по моей вине девушке, потом вспомнила слова мужлана опять, а добил меня голос Ярика, которым малыш просил не покидать его.
"Как мне и дальше думать о возвращении домой? Как мне продолжать поиски твари, которая убила Вику? Как, если я даже не могу уже предугадать, чем день закончится? И какие новые сюрпризы он мне преподнесёт, будто издеваясь?"
– Арысь, она не хочет говорить, а так как у меня больше нет выбора, будешь моими глазами. Ты ведь знаешь, что произошло? – я устало выдохнула и просто сделала то, что было самым логичным.
– Катерина состоит в близких отношениях с Воеводой Радолиром, – совершенно спокойно ответила Арысь, однако чего ещё ждать от программы, даже если она основана на нанотехнологии искусственного интеллекта.
"Тактичность – не наш конёк!"
Катинка тут же вскинулась, но видимо именно Арысь стала единственной, кто воспринял мой новый статус не как пустой звук.
– Естественно отношения тайные, и конечно же о них узнала матушка Мирослава. Попытавшись надавить на Катерину, смотрительница потребовала сорвать ваш выход на пир. Катерина отказалась, а следом её наказали. Княжна Ольга лично наблюдала за тем, как Катерина получила пять ударов плетью, пока в комнаты прислуги не ворвался Воевода и не остановил её. Это случилось сегодня ранним утром, пока вы и Государь ещё отдыхали. Во избежание скандала, когда в стенах твердыни все ещё находятся делегации гостей, матушка Мирослава решила отложить вопрос судилища над Катериной на время, когда гости покинут стены форта. До того момента, Катерине позволили прислуживать только княжичу, и лишь потому, что в дела внутреннего двора опять вмешался Государь. Именно это происшествие и заставило его покинуть вас ранним утром, не смотря на то, что празднества продолжаются, а дела государства на это время взяли на себя новые министры и собственно сами Воеводы дружины. Как видите, даже в брачный день всё равно ваш покой и покой Государя удалось нарушить такой глупостью, которую совершила эта маленькая служанка. Прошу простить нас, Государыня!
– Что, прости? Это в чём глупость? И почему это только она виновата? – я вскипела, а сама посмотрела на притихшую Катинку.
– Катерина прекрасно понимала, что Воевода не сможет взять её в жены. Как и то, что мужчина всегда остаётся мужчиной, если в поле его зрения красивая, невинная и юная девушка. Так же, я уверена, Катерина отлично знает и даже выучила наизусть весь свод правил внутреннего двора твердыни. В нём четко прописано, что прелюбодеяние с боярами и князьями, для прислуги строго запрещено! А если такой факт всплывёт, это неминуемо повлечет за собой последствия в виде наказания. Что и произошло, однако не до конца. Ведь Катерина до сих пор перед вами. Все предыдущие случаи подобного, для прислуги заканчивались весьма плачевным образом. Девушкам состригали волосы и выгоняли фактически на улицу, лишив любых рекомендаций, и выдав бумагу, что они больше не могут занимать высокие должности не только при дворе, но и во всем княжестве... Мало того, негласно...
– Таких не берут в жены, – тихо продолжила Катя, а я скривилась и нахмурилась от того, что стало даже тошно.
– Ты действительно пошла на такое, зная чем всё может обернуться? И что, мать... – я подавила в себе всю матершину, которая так и лезла наружу, продолжив, – Что за идиотские правила? Это дискриминация?
– Это порядок, Государыня! – парировала Арысь, – В нашем государстве каждый должен занимать своё место! Полученное по праву и упорным трудом! Это главные правила!
– В гробу я видела такую ересь! Ваша матушка очень заслуженно занимает своё место! Вероятно путем издевательств, избиений и линчевания молодых девушек более чистых, чем её внучка! Не спроста же меня с ней перепутал ваш Государь! Значит таскалась к нему и не раз! Что? Прислуге нельзя, а княжне можно?
На эту отповедь голосом в котором звенела сталь, Арысь только ровно ответила:
– В каждой системе и программе есть... ошибки.
– Между нами... Между нами ничего не было. Мы просто... – Катинка опять посмотрела на меня и закончила совсем шелестящим тоном, – Мы просто поцеловались. Один раз, однако это увидела прислуга из свиты княжны Ольги. Они... Они преподнесли всё в таком свете, будто Воевода... Будто мы перешли с ним черту. Но этого не было! Мы остановились!
– Даже, если бы и не остановились, в этом нет ничего смертельного и неправильного, если девушка уверена в надёжности своего избранника, Катерина. А Воевода не производит впечатление идиота, потому мне ясно, что он и сам остановился лишь потому, что понимал весь идиотизм ваших здешних правил! – отчеканила и сжала руку Кати так, чтобы она ощутила, что я не собираюсь ни в чем её осуждать или упрекать.
– Вы... Вы правда верите мне, Государыня?
– Верю, разве ты могла подумать иначе? Потому успокойся! Что-то попробуем придумать, чтобы успокоить серпентарий и остановить их наконец.
– Для начала, вам бы, Государыня, подготовиться к церемонии коронации. Только после неё вы сможете... проявить свою волю в полной мере. При всем уважении, но у вас осталось меньше четврёх часов для подготовки.
Я положили руки на плечи Катинки и мягко встряхнула девушку:
– Это эгоизм, Катя, но ты мне нужна. Без твоей помощи я не справлюсь. Арысь это программа, а не человек, – я говорила как можно увереннее и спокойнее, хотя совершенно не понимала чего ждать дальше.
Уже сейчас Станислава Яровая знала только одно: если до этого меня бросили просто в подвал в надежде, что там я умру, то сейчас меня действительно могут попытаться убить. Нет ненавистной девки – нет проблемы, и место Княгини опять вакантно.
– Хорошо... – Катинка вытерла слезы, уверенно ответив, – Хорошо, Государыня. Давайте подготовим вас.
– Спасибо, Катя.
7.1
Холод ветра, холод каменного пола под ногами, холод стен вокруг и холод внутри – всё стало подобно слабому отголоску того холода, который как острый нож проткнул его сердце. Один взгляд, пропитанный ненавистью, поднял во Всеславе такие эмоции, которые он до селе не ведал и не знал. Один только её взгляд, после того как он провел с ней ночь, поселил в теле князя настоящую стужу.
Был ли оскорблен князь поведением женщины, которая через несколько часов станет полноправной правительницей его земли? Нет, мужчину задевало не отношение к нему. Князя пугало то, что чужачка была действительно выбрана богами. Что они пытались этим показать? Зачем привели Станиславу в его мир, и почему эта простолюдинка стала подобно дурману для Всеслава.
Он смотрел на неё и наслаждался тем, как она выглядит. Прошлой ночью, вечером, или даже днём ранее... В чужачке всё стало идеальным для мужчины. Он желал её, хотел и не понимал природы такого помешательства. Одна мысль, что ей причинят вред и это огорчит Ярослава, приносила не только страх, что его сын потеряет то, что не смог дать ему никто – подобное оказывается причиняло боль и приводило в бешенство самого Всеслава. И это чувство разнилось с тем, как пугало другое. Не мог он испытывать такую больную тягу. Не мог, покуда она взялась словно из неоткуда. Притяжение врослось в его тело, жилы и вены. Кровью бежало, прямо сейчас вкачивая в сердце непонятную тревогу. Хотя последняя была для мужчины совершенно ясна – Станислава не готова стать частью его мира. В ней нет холодной силы, а только пылающий очаг. Для правителя яркие эмоции всё равно, что смерть. Столь открытый взгляд и отношение ко всему могут погубить Станиславу, а она этого и не заметит.
Потому входя в свой кабинет, он тут же расстегнул камзол, и даже не смотря в сторону братьев князей осушил целый кубок вина. Сухой прагматичный разум нашептывал, что произошедшее не могло случиться по велению случая. Подобные мысли подтвердили и слова Радолира, который, как и Боримир, присутствовал сейчас в этих стенах.
– Это не простое совпадение. Я трижды проверил все снасти лодок, Государь! Ошибки быть не могло! – подал голос Воевода, однако Всеслав выпрямился и не оборачиваясь холодно пробасил:
– Тебе ли рот раскрывать после того, что я сегодня утром созерцал только с постели поднявшись!
Ветер гулял по помещению настолько явно, что тишина начала давить. Радолир умолк и опустил голову, однако внутренне мужчина не мог совладать с эмоциями. Только узнав, что княжна Ольга решила устроить из-за его несдержанности, Воевода не раздумывал ни секунды. И единственный выход, который был у Радолира – остановить наказание лично, дабы не позволить опорочить имя девочки, так опрометчиво ответившей на его чувства.
– Как то ты не выглядишь счастливым мужем, Всеслав, – справа от стола князя, прозвучал голос Ярополка.
Князь Московский сидел в кресле Всеслава и осматривал своего брата долгим и пристальным взглядом. В глазах русича играло сомнение, а в памяти всплыл разговор с Всеславом, в котором впервые и зашла речь о карпатской княжне.
– Кто она? – опять подал голос Ярополк, на что Всеслав только бросил ответом через плечо, продолжая прожигать взглядом гобелен на стене перед собой.
– Женщина, которая дважды спасла от смерти моего сына. Это послужило достаточной причиной попытаться помочь ей вернуться домой. Для того я и отдал приказ выдать её за одну из невест.
– Какой-то странный способ ты выбрал для защиты простой девки, Всеслав? Отправил бы обратно в Карпаты, откуда и привёз, да и дело с концом! Зачем? – Миндовг обернулся от огня, полыхающего в камине и тоже осмотрел брата.
Однако взгляд князя Литовского говорил только о непомерном интересе. Зелёные глаза заблестели лишь вспомнив женщину, которая последней вошла на пир. Почти огненные пряди волос, алебастровая кожа и взгляд: глубокий и колдовской настолько, что омуту был подобен. Самому сладкому и самому жаркому. От того, Миндовг совершенно не понимал состояния своего брата, как и его негодования.
– Раз уж её действительно выбрал Симаргл тебе в жены...
– И ты веришь в эту чушь? Сколько тебе лет, Миндовг? – Мстислав положил свой кубок на стол Всеслава и подошёл к мужчине, со спины схватив за плечо.
– Она чужачка! Ты сам сказал, что появилась, как нечисть прямо из болота! Околдовала сперва твоего сына, а потом и за тебя взялась! Опомнись и объяви ритуал изменой! Отправь эту женщину в тюрьму, потому что она это и провернула! Видят те же боги, их нет в нашем мире уже давно, и тебе ли не знать об этом, когда сам пережил плен в ханской яме, Всеслав! Какой к волколаку ритуал?! Как в это можно верить до сих пор?!
Князь медленно повернул лицо к Мстиславу, и так же неспешно, но с силой сбросил его руку с плеча, холодно пробасив:
– Она не колдунья! Это та же чушь, как и происки богов, Мстислав! – Всеслав хмуро осмотрел брата, продолжив резким и повелительным тоном, – Что сделано, того не воротить! Я консумировал брак этой ночью, а значит эта женщина наденет венец и будет покрыта моей накидкой!
Мужчины долго смотрели друг другу в глаза, пока Миндовг наблюдал за тем, как Ярополк прожигал взглядом столешницу на которой лежал клинок Всеслава. Литовский князь повернулся всем телом от камина и сложил руки на груди, только следом заметив то, как русич резко посмотрел в его сторону, но обратился к Всеславу:
– Конунг сегодня утром принял приглашение от саксов на весенние празднества в честь друидов. Он приедет в их горный край и очевидно с ним отправится и Миневра. А значит, – Ярополк продолжил смотреть на Миндовга, который и закончил за брата, повернувшись к Всеславу и Мстиславу.
– А значит, сразу после этого мы узнаем о том, что их кронпринц в изгнании женился на дочери викинга. Англо-саксы получат флот, который должен был стоять у наших берегов. Это несказанно порадует Фридриха. Он-то не побрезгует гостеприимством османов, а там и Тэрхана повстречает.
Всеслав повернулся к братьям и посмотрел в глаза каждому:
– Рано или поздно Тэрхан всё равно начал бы развал нашей империи. Я не идиот, и знаю, что отец мой тому виной! Как ведаю и о том, что кровь его во мне, и это я должен остановить ордынцев! Подобное было только делом времени и возможностей, – отмахнулся князь, и произнёс, – Арысь! Спроецируй карту расположения кораблей османов в реальном времени.
Будучи подкованным в военном деле, и пройдя не одну бойню на стороне ханской орды, которая неустанно разжигала конфликты между китайскими провинциями в Поднебесной, Всеслав хорошо понимал с какой стороны зайдет Тэрхан.
"И это будут не османы. Их происки – пыль в мои глаза. Тогда кто?"
– Слушаюсь, мой Государь, – ответила берегиня, а князь нахмурился ещё больше, смотря на пространство перед собой.
Воздух разрезали тысячи ярких лучей явив перед князьями объёмную карту берегов Черного моря.
– По нашим данным, флот великого султана Хазрет-лэри спущен на воду и находится в полной боевой готовности уже не менее недели, – продолжила Арысь, а картинка изменилась в объеме и спроецировала один из кораблей.
Огромная конструкция встала перед мужчинами, которые только рассмотрев её чертежи подошли ближе и переглянулись.
– Что это? – первым голос подал Мстислав указав на ряд пушек, не похожих на модели тех ракетных установок, которые использовали в современном флоте.
– Даная ракетная установка не может быть изучена, поскольку наши сканеры не в состоянии распознать структуру металла ни корпуса, ни конечно же снаряда. Сплав отбивает любое воздействие извне, подобно зеркалу, ровно как и волны любого диапазона, способные сканировать и распознать его состав.
– Новый вид оружия? – грозно спросил Ярополк и стал перемещать изображение задействовав свой идентификатор.
– Очевидно, да, Ваше Княжеское Величество, – ответила Арысь, продемонстрировав ещё несколько десятков подводных лодок, которые так же были оснащены подобными установками.
Всеслав смотрел на это и понимал, что они не на пороге войны. Она уже началась, и готовилась интервенция ещё задолго до того, как князь сел на трон. Это всё знал и его отец, который даже в предсмертных муках прославлял имя великого хана Тэрхана, как защитника земли русинов. Эти воспоминания привели Всеслава в ещё большее смятение. Князь не понимал как одолеть такого врага, который расставил свои сети не просто вокруг его земли. Тэрхан внедрил и завербовал сотни бояр княжества, тем самым создав капканы на вепря внутри государства Всеслава. И всё это началось с исчезновения мольфар.
Именно их каменный трон среди карпатских скал продолжал стоять, как напоминание самому Всеславу о том, что карпатские князья исчезли не просто так. Сперва князь Изяслав, отец его, лишил их титула, объявив ставленником карпатского края одного из бояр. Следом приказал семье колдунов вернуться в стольный Киев и предстать перед ним, чтобы выслушать указ об изгнании их наместника. Так целый княжеский род стал просто боярами на службе у князя Киевского.
– Это не может быть совпадением... – Всеслав свернул карту, и посмотрел прямо в глаза Радолиру, – Так ты сказал, Воевода?
– Что? О чем ты, Всеслав? – Мстислав переглянулся с братьями, однако князь продолжал холодно и хмуро смотреть в глаза своего военачальника.
Ни Радолир, ни Боримир никогда не подводили Всеслава. Он помнил мужей ещё с детства. Помнил, как они вместе сели впервые на лошадь. Помнил каждый проведенный в твердыне рядом с ними день. В его воспоминаниях жила вера в то, что этим людям можно и следует доверять.
"Однако правитель одинок. И одиночество это порождает чудовище..." – мысленно прошептал Всеслав, а перед его глазами встала будто живая картина из прошлого.
"– Входи, княжич! Хан Батый ждёт тебя! – один из тумэров дал команду страже и та отошла от входа в юрту.
Всеслав отвернул грубую ткань огромной палатки, в которой горел живой очаг.
Монголы превыше развития и движения вперёд почитали свои традиции точно, как и славяне. Потому летняя ставка хана Батыя стояла каждое лето в степях для охоты. В этот раз и Всеслав стал частью орды, покинувшей стены ханского дворца, чтобы отдать дань степным богам.
– Ваше ханское Высочество! – Всеслав легко склонил голову, заметив своё отражение в воде огромной купели из чистого золота, походившей на бассейн.
Юнец княжич всё равно держался в глазах хана, как будущий правитель. Потому Всеслав и встал напротив Батыя, смотря прямо в узкие глазницы монгола.
– Слышал я от тумэров, ты степного вепря зарубил? – хан поправил свою рубашку и кивнул Всеславу, чтобы он проходил и располагался в кресле слева от возвышения, на котором восседал хан и его две жены.
– Ступайте! – Батый провел по лицу одной из них нежным движением и указал женщинам на выход лишь взглядом.
Как только жены скрылись, всколыхнув ткань входа, хан снова посмотрел на Всеслава. Цепко и внимательно, карие и почти черные глаза обогнули взглядом фигуру молодого княжича, в ожидании ответа Всеслава.
– Да, хан, – спокойно ответил Всеслав, однако ощутил некий дискомфорт от настолько пристального внимания Батыя.
– Ты ненавидишь то, что стал бесправен в землях, фактически завоёванных когда-то твоим отцом?
– Может ли ненависть помочь вернуть мне подобное право, будучи просто чувством? – парировал Всеслав и принял от слуги хана кубок с питьем.
– Тогда с каким чувством ты прошил тело живого существа, Слав? Что ты ощутил, когда понял что на руках твоих ещё горячая кровь того, кто дышал мгновение назад.
– Ничего! – резко ответил Всеслав, и не соврал.
За те годы, которые он прожил среди ордынцев, молодой княжич привык видеть смерть. Тем более простую кончину дикого животного, которое убило бы его, не останови Всеслав вепря клинком своим.
– Когда-то ты станешь править, мальчик! – вдруг тихо, но уверенно произнес Батый в ответ на слова Всеслава, – А значит, должен помнить, что только эмоции и чувства способны будут не дать тебе превратиться в чудовище.
– Чудовище? – переспросил Всеслав и горько ухмыльнулся, вспомнив самого Батыя, когда он брал одну из провинций Поднебесной, просто нанеся несколько ракетных ударов, а потом, как стервятник добивая наместника и его свиту.
– На меня смотришь, когда спрашиваешь, значит меня чудовищем и считаешь, юнец. Однако я тебе поведаю одну простую истину. За тем и позвал прежде, чем ты отбудешь в хаганат.
– И что же за учение готов мне открыть великий наместник степного волка Тэрхана? – задал холодно вопрос Всеслав, на что замер, услышав ответ:
– Что не волк он вовсе, мальчик. И смерть моя найдет Батыя в степи по приказу этого самозванца уже через два дня. Он думает, что не знаю я участи своей. Но тем и глуп Тэрхан, что взрастил подле себя настоящего волка, Всеслав! Он создал тебя! Потому запомни слова мои, и коль не глуп и понимаешь, что я не враг тебе – прислушайся к ним. Чудовищем с кровавым венцом на челе станет только тот, кто вырастит в себе яд одиночества. Найди причину! Не страну! Не людей! Не землю и не богатства родины! Найди причину, из-за которой ты всей душой и кровью своей пожелаешь сохранить это! Найди такого человека, ради которого сгинешь точно так же, как я ради жён и детей своих. Запомни, Всеслав – одиночество есть удел для правителя, но одиночество есть смерть для его человечности. Не обращайся в безумное чудовище, и найди силу свою в причине! Отыщи её, либо создай сам!"
– Однако не я её создал, а вы... и боги! – Всеслав вынырнул из воспоминаний и пробасил это, даже не заметив, что произнес вслух собственные мысли.
– Вы должны быть готовы, – ровно и спокойно произнес Всеслав, смотря на очаг в камине, – Вы все должны быть готовы к войне, и не зря я объявил о ней заранее. Я долго думал над последними словами хана Батыя, – князь скосил взгляд на Ярополка, и русич сразу понял причину упоминания этого имени.
– Перед своей кончиной и моментом, когда мне поднесли в дар рабыню, он дал мне ясно понять, что мой ребенок станет причиной... Моей причиной, чтобы остановить Тэрхана.
– Ты уверен, что он решится на прямое нападение? – Мстислав нахмурился, на что князь только произнес:
– Арысь, покажи им! Всё от начала и до конца, как и нападение на твердыню неделю назад.
Всеслав отвернулся, как только лучи опять разрезали пространство. Медленно мужчина подошёл к окну, продолжая на периферии слушать, как Арысь рассказывала князьям о появлении Станиславы и том, как пропал Ярослав. Берегиня детально описывала каждое событие связанное со Стасей, а Всеслав щурился, смотря на то, как дружина выстраивается вокруг кортежа Княгини.
Глубокий вдох наполнил лёгкие воздухом, будто смешав его с дрожью. Всеслав как мог, гнал от себя и ещё одну деталь. Жаркое и жгучее чувство, вызванное фото с того прибора, который нашел в болоте. Мужчина как мог, старался подавить в себе чувство собничиства, но не мог. Всеслав оказался бессилен против ощущения явной ревности, и будучи не дураком понимал, что оно пожирает его, словно яд точит. Медленно и не спеша отравляя уверенность князя в том, что он сможет обрести счастье с женщиной, которая мало того, что словно ненавидит его, так ещё и сторонится, как проклятого или меченого Мораной. Не даётся в руки, пока он не заставит. Пока не покажет насколько хочет её, как сделал это прошлой ночью.
В этих мыслях, как в круговороте, Всеслав продолжал наблюдать за дружиной, словно сканируя каждого на предмет предательства. Князь шестым чувством ощущал опасность и ждал нападения.
"Это самый выгодный момент. На глазах всех делегаций, на глазах фактически всего народа попытаться совершить нападение, тем самым показав насколько я жалок. Продемонстрировав всему миру, что князь земли Киевской – пустое место, которым можно помыкать точно так же, как и его отцом... И вероятно мишенью станет она. Ведь нет большего позора для мужчины и правителя, чем то, что он даже не в состоянии защитить свою жену. Тогда такой муж не в состоянии защитить и весь народ! Ему даже собаку охранять и оберегать не позволят!"
С этими мыслями Всеслав повернулся снова к братьям, осмотрев их хмурые лица, выражающие крайнее недоверие той сказке, которую поведала им берегиня.
– И ты действительно веришь Ярику? – переспросил Ярополк, понимая что его брат и правда уверовал в слова своего сына, – Он же ребёнок! Мог додумать сам, чего в мультиках не увидел, Всеслав!
– Нападение на твердыню было совершено в следствии диверсии изнутри. А попасть на территорию почти неприступного форта без идентификатора невозможно, Ярополк! Как и подделать его нет никакой возможности! Однако Стася опознала тело убитой девушки, более того, она же и помогла составить образ того, кто в её мире последним разговаривал и был с её подругой. По словам Вессария, Станислава действительно потеряла близкого человека. Лекарь видел явные проявления шокового состояния, а значит она не врала. А покуда не делала этого, значит Шерхан был в том месте откуда прибыла она! Точно такой же знак, как описывает Яр, остался и на пепелище дома мольфар! Этот род последний, по слухам старейшин, ведающий что есть темное колдовство и разговаривающий с богами. Они их слуги. Из всего... – Всеслав спокойно продолжил, – ...делайте выводы сами! И о том, как Станислава стала моей женой можно тоже подумать в этом ключе, учитывая что мой Воевода божится о своей точной проверке всех лодок и снастей, и том, что оставил не тронутой только лодку Миневры.
– Государь! – голос Арысь прервал напряжение повисшее прямо в воздухе между мужчинами, – Кортеж Государыни готов, как и сама Княгиня. Велите привести княжича? Он тоже готов.
Всеслав закрыл глаза, пытаясь собраться. Глухо и с рокотом выдохнув, он обратился к князьям:
– Скачите впереди колонны первыми и подготовьте хранителя для церемонии обмена обетами.
– Что ты задумал, Всеслав? – Миндовг нахмурился, ведь хорошо знал, что именно Всеслав должен ждать Княгиню на площади Вече, – Это ведь не смешно! Это традиции! Как ты собираешься провести свадебный обет? Пойдя против всех правил и многовековых заветов?
Литовский князь уже сейчас видел в глазах Всеслава то, к чему привёл дурман этой необычной девы. Для зеленоглазого князя она таковой теперь и стала – словно девой, появившейся из неоткуда. А уж узнав все подробности, очарование таким несомненно красивым созданием, схлынуло с Миндовга, и погрузило в пучину сомнений и страха за жизнь Всеслава.
– Если её сегодня убьют, мне уже будет не до обетов и традиций, Миндовг! Судя из всего, я не могу доверять больше никому, покуда не понимаю, что вообще происходит. И раз не знаю и не могу влиять на ситуацию даже задействовав всех своих советников и дружину, обязан сам обезопасить себя от такого позора, который и поставит на мне, как на князе этой земли, крест, Миндовг! Я не могу так рисковать! Ни вами!Ни Станиславой теперь!
Всеслав говорил холодно, отрывисто и совершенно уверенно в своей правоте. Это и заставило Ярополка принять решение брата только глухо фыркнув, а затем произнести:
– Нам пора, братья! Идёмте! Тем более надо ещё успеть заболтать всех гостей.
Взгляды мужчин снова встретились. Всеслав пытался сказать спасибо брату именно через свой взгляд, и через то, как осмотрел фигуры и остальных братьев. Однако сам он понимал, что подобное перевернуло все его планы с ног на голову. С самого начала, с того самого дня, как он надел венец отца, ни один его замысел не увенчался успехом до конца.
Однако, насколько же он должен был стать одержимым, что в момент, когда его кабинет покинули и Радолир с Боримиром, всё о чем думал Всеслав – проклятое фото с тем седым мужчиной, которое прямо сейчас довело внутреннее состояние князя до точки кипения. Всеслав схватил свои ножны, и повязав их поясом, буквально всадил в них меч. Повернулся и осмотрев стол, его рука дрогнула над деревянной, инкрустированной самоцветами шкатулкой.
"Целый сундук для простых кандалов, которые сдавили меня, как только коснулись головы..." – мужчина откинул резким движением крышку и провел пальцами по синему бархату, на котором лежали два венца – его и его женщины.
Эти короны передавались из поколения в поколение почти двенадцать веков. Двенадцать пар надевали их на свои головы, дабы показать что имеют право носить титул княжеской семьи огромного государства. Сперва они венчали бархатные шапки, но спустя ещё десять веков, стали походить на венцы, которые накрывали чело и выглядели действительно, как шикарные кандалы для мученика.
Всеслав взял в руки свою корону и закрыв глаза, надел её на голову, лишь потом взяв в руки корону Станиславы. Он замер взглядом на золотом венце, проводя пальцами по белым и синим камням, которые венчали украшение.
– Арысь! – Всеслав сжал корону в руке, пытался сдержать себя, но не смог, – Покажи мне ещё раз то фото, которое было на аппарате Государыни.
– Конечно, Государь! – ответила берегиня, а мужчина даже поднять взгляд не мог, чтобы посмотреть на то, что попросил увидеть опять.
Всеслав медленно поднял только глаза и замер. Перед ним было то самое фото, в этот раз увеличенное в сотни раз. Впервые князь рассмотрел нечто такое во взгляде Стаси, что заставило его снова ощутить глухой удар в груди. Странное чувство, уже однажды вынудившее мужчину прикоснуться рукой к себе в том месте, под которым билось сердце.
Князь встал во весь рост, продолжая сжимать женскую изящную корону в руках. Не спеша его взгляд побежал по фото, пока не остановился на чертах лица мужчины. Именно этот муж показался Всеславу слишком странным ещё впервые, когда мужчина его увидел. Продолжая прожигать лик незнакомца взглядом, князь искал то, что могло зацепить его внимание настолько, что сейчас он буквально не отрывал глаз от голограммы.
– Выведи мне последний портрет семьи карпатских мольфар, Арысь, – почти не веря в подобное, тихо и спокойно произнес мужчина, а сам уже и так догадался что увидит.
Потому, когда перед ним предстал портрет Зоряна Вершигоры, лицо самого князя обратилось в монолитный, идеально холодный и острый камень. Каждая черта Всеслава заострилась настолько, что он стал походить на живую статую.
– Это его сын... Такого сходства не бывает на пустом месте! – гортанно прошептал князь, переводя взгляд с одного фото на другое, – Она либо не знала, кто был рядом с ней, либо знала и соврала мне!!! Солгала с самого начала!! – Всеслав всадил кулак в столешницу, ощутив как боль прошила костяшки пальцев.
– Она не могла знать... Княгиня сама искала эту семью, Государь! Однако увидев снимки не признала этого сходства. Я не различила в её мимике ни единого намека на ложь. Потому... Скорее всего Государыня и сама не ведает, кто рядом с ней на этом снимке.
Слова Арысь продолжали звучать в голове Всеслава, как набат. Он и сам не хотел в это верить, и понимание это стало настолько ярким, что вынудило произнести:
– Вели приготовить только Морану. В кортеж машин пусть сядут стражники и солдаты с оружием в полной боевой готовности, а Ярослава вели оставить в твердыне под присмотром Вессария! Как только мы отправимся в Киев, немедля закрой весь княжеский уровень опять, и чтобы ни одна крыса не попала туда пока мой сын там один!
– Что велите делать с Катериной? Мирослава настаивает на судилище над девушкой, и аппетиты матушки растут!
Всеслав только скривился и открыв футляр положил корону княгини на такой же синий бархат, как и его покрывала в покоях.
