Текст книги "Never Let You Down (СИ)"
Автор книги: Кристина Кошелева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
В голове промелькнула нетипичная для трикстера мысль – «Это всё действительно не стоит её доверия». Потом он задумался, что она слишком дорога ему. Чем-то завоевывает его, сражает наповал, раз за разом возвращая с небес на землю. Ещё тогда, в их первую встречу, Элис показалась ему подарком. А сейчас – и самым большим наказанием, совестью, которая появилась в Локи в одночасье с Роджерс в его жизни.
– Не знаю, – резко выдал Локи, не узнавая сам себя.
– Где ты его бросил? – грубо сказала Элис, накидывая пальто на худые плечи и обувая нежно-розовые кроссовки, которые, кажется, были раза в три больше её ноги.
Лафейсон равнодушно протянул ей визитку и опустил глаза. Стыд? Скорее всего. Элис заставляет его что-то чувствовать, а это уже очень плохо.
– Только посмей уйти. По стенке размажу.
И девушка покинула квартиру, звонко и раздраженно хлопнув дверью. Ни желание убить, ни желание обнять его она так и не смогла побороть – и это изводило ещё больше.
Дорога к этому дому престарелых не показалась Элис длинной. Она пришла туда минут за пятнадцать, не больше, и это с учетом того, что она никуда не спешила. Пропустили её, когда она представилась снохой Одина. Ничего глупее придумать было нельзя, подумала она, поднимаясь по лестнице. Тут было довольно тихо. Пол из черного дерева немного скрипел, а кирпичные стены, увешанные картинами, напомнили Элис какие-то локации из фильмов ужасов. Комната Одина находилась недалеко – и Элис, не успев вздохнуть, уже постучала в неё.
– Заходите! – послышалось из-за двери. В душе Роджерс-младшей всплеснуло волнение, и через секунду она открыла дверь.
– Здравствуйте… – смущенно произнесла она, шоркая по полу, чтобы точно не нарушить комфорт некогда царя Асгарда.
– Здравствуй, дитя, – услышав это, девушка убедилась, что пришла по адресу, и облегченно выдохнула, – Как тебя зовут?
– Элис… Элис Роджерс. – сглотнула она.
– Элис, значит, – он выдержал паузу, – Я тебя тут не видел. Ты новая сиделка?
– Нет… – она перешла сразу к сути, набравшись достаточно смелости, -Недавно познакомилась с вашими сыновьями, – так нелепо и странно Элис ещё себя никогда не чувствовала.
– Один оставил трон, другой оставил меня… Чем же они тебе так приглянулись?
– Я не об этом, – прохрипела Элис и откашлялась. Следы недавней болезни давали о себе знать.
– Будешь чай? Я всё равно его не пью.
Девушка покорно упала в кресло напротив Всеотца и налила себе чай. На вкус он был, мягко говоря, противен, но со своей изначальной целью – согревать, – справлялся как нельзя лучше.
– Я недавно общалась с Локи…
– Локи? Он до смерти на меня обижен. – Один в который раз её перебивал, будто вовсе позабыл о манерах. Но это говорило и о том, что он здесь до чертиков одинок и пообщаться ему не с кем. Элис тяжело вздохнула, но говорить что-то по этому поводу не стала. Тор говорил, что он и так всё видит и всё знает.
– За что? – она выгнула бровь и отпила немного чая. Какой же он горький, господи.
– Я кое-что утаил от него… – с таким же стыдом, как и сын, сказал царь Асгарда.
– Что утаили? – она мотала ногой. Локи ни о чем подобном ей не рассказывал. Тоже много недоговаривал.
– Кое-что важное для него.
– Мне кажется, от детей нельзя ничего скрывать. – вздохнула Роджерс-младшая, громко поставив чашку на подоконник.
– Я тоже так считаю, но слишком поздно это понял. Ты ещё юна, но в разы дальновидней меня. Ты точно не разобьешь кого-нибудь изнутри… – он замолкает на минуту, уставившись в окно. Элис рассматривает его, убеждаясь, что рассказы Тора были менее приукрашены, чем рассказы Локи. Не похож Один на монстра. Совсем не похож, – Знаешь, Элис… Я вижу в тебе огромное, львиное сердце, в котором хватит любви, чтобы согреть весь мир. – мужчина вздохнул, взглянув оставшимся глазом на блондинку. Она готова была поклясться, что выдала бы любую государственную тайну под этим взглядом. Ей казалось, что он знает, зачем она пришла. Закусив губу, сжав пальцами плед, Элис сказала то, что крутилось у неё в голове уже долгое время:
– А хватит ли там её, чтобы согреть вашего сына и наставить его на верный путь?
Так уверенно, чеканя каждое слово, она на своей памяти говорила только раз – когда говорила Стиву, что вся её семья мертва. Одина такая уверенность от неё, конечно же, покоробила. Он даже поежился, ей показалось. А может, её возросшее на пару секунд эго так ей сказало.
– Его сердце полно ярости и ненависти. И это просто ужасно, когда у могущественного существа такое в душе. Но… из него мог бы выйти хороший правитель.
– Вы считаете, что из его правления что-то хорошее выйдет?
– Он не вредитель, но и не идеал… Ничего не выйдет. – Элис опустила глаза и поправила кашемировый шарф, – Я вижу, что ты беспокоишься о нем. Я не буду тебя томить и скажу, что вы… что-то вроде родственных душ. Словно предназначены друг другу. Встретились везде – во всех вселенных, во всех мирах… И изменили жизни друг друга в корне. Он не врет тебе – а значит, ты уже для него что-то значишь. Оберегай его, как родного брата, и ответ на твой вопрос со временем придет сам.
Девушка примерно понимала, о чем говорит Всеотец. Она читала книги об этом, смотрела фильмы, примерно осознавала, что, по идее, они должны значить друг для друга и кем стать друг другу. Роджерс-младшая поджала губы и перебила его:
– Но я ничего не сделала. Но… Всё равно, спасибо вам, Ваше высоч… величество.
– Не благодари. И не так официально. Береги его, и это станет лучшим твоим «спасибо», Элис, – после они попрощались и Элис, надеясь встретить уже спокойного Локи, сама успокоившаяся, принявшая всех его тараканов и все его проблемы, убедившись, что всё, что она может сделать – это быть рядом. И она будет это делать. Всегда, когда может.
И, вернувшись домой, никого там не обнаружив, кроме заснувшей у входной двери собаки, Элис почувствовала ещё одну окатившую её холодную волну разочарования. И как после всего этого она находит в себе силы беречь его?
========== wounded ==========
У Элис выработалась привычка – не спать, когда папы дома нет. Она прекрасно знала, как тяжело ей спится, и если его нет дома, и разбудить вовремя и успокоить некому, то смысл тогда вообще ложиться спать? Ещё совсем юная, она могла позволить себе не спать девять суток и лишь на десятые почувствовать, что с ней что-то не так. И сейчас, как ни странно, была одна из таких ночей. Она бесцельно листала социальные сети, поглаживая молодого пса, лежащего у неё на коленях, которого Стив подарил ей на прошлый день рождения. Бигли, как говорил заводчик, довольно упрямые, но добрые и редко кидаются на людей. Элис убедилась во всем, кроме первого – Бакс был очень покладистым и послушным псом, и если надо, очень заботливым. Эта собака вела себя так, словно он её второй родитель.
За окном проезжают машины, слышны крики и громкие разговоры прохожих, все соседи уже разошлись по квартирам и легли спать. Даже пёс уже спал у неё в ногах, во сне иногда чавкая и дергая лапой. Элис тоже готовилась ложиться, взбивая перьевую подушку, отряхивая плюшевого енота от собачьей шерсти и своих волос, и обнаруживая под кроватью «всадника без головы», которого уже давно хотела дочитать, но потеряла. Девушка тяжело вздыхает, поражаясь своей недалекости, и кидает книгу на стол, включает ночник и плюхается на кровать, сжимая ногами одеяло, засунув одну руку под подушку, а другой – прижав к себе несчастного енота коричного цвета. Роджерс, считая себя уже взрослой девушкой, не давала игрушкам имена, но этого плюшевого друга она все-таки окрестила Мистером Корицей.
Стоило Элис только начать погружаться в сон, как всю квартиру заставил трястись стук в дверь. Громкий и настойчивый. Будто в фильмах про зомби зараженные ломятся в квартиру к главному герою. Девушка подскочила, по привычке пригладив волосы и тяжело вздохнув. Стук повторился. Роджерс напряглась и начала медленно вставать с постели. Пес уже был в коридоре, видимо, желающий сбежать в комнату Стива, и абсолютно точно не желающий слушать этот шум. Всё, что Бакс сделал – это недовольно, даже с каким-то презрением, гавкнул на дверь, и пошел дальше по своим делам. Элис это напрягло ещё сильнее. Она надела тапочки, завязала хвост, и не торопясь, с неприсущей себе осторожностью, подкралась к двери. Привстав на носочки, чтобы посмотреть в глазок, она ничего не увидела. Кто-то долбился в дверь и прикрывал рукой глазок. А она начиталась на ночь ужастиков.
Но, вспомнив приемы, которым её учила Наташа, дрожащими руками она открывает дверь.
И к ней на пол валится Локи.
Девушку запутывает и сбивает с толку шок, окативший её, словно кипятком в тридцатиградусный мороз. Сердце забилось, словно вот-вот и разорвется, дрожь в руках перешла на всё тело, и каждая часть её тела, которая хоть мало-мальски напрягалась, начинала пульсировать и причинять ещё больше дискомфорта.
– Л… Л-Локи… – выдавила она из себя, испуганными и растерянными глазами смотря на то, как бог обмана истекает кровью на полу её прихожей.
Элис оцепенела, но нашла в себе силы сделать шаг к двери, чтобы запереть её. На все замки. Чтобы никто не зашел и не увидел, что за этой дверью происходит. Когда она обернулась, то под Лафейсоном была уже довольно заметная лужа крови. Он корчился от боли. Мучился. Но точно не умирал. Отдышавшись, девушка посадила его у стенки прихожей, хмурящегося и держащегося за рану. Её встревоженные глаза казались настолько стеклянными, что, кажется, вот-вот разобьются. Белая папина футболка, вытащенная из стиральной машинки пару часов назад, была в крови по кромке. Элис, дрожа, поглаживала Локи по лицу. Он был не в силах что-то сказать. Начать задавать вопросы решила она:
– Что с тобой так…
Не успела она договорить, как мужчина простонал ей в ответ, уверенно и громко, прижимая окровавленную руку к ране:
– Тащи аптечку… И нитки с иголкой… – Локи осмелился взглянуть в испуганные, полные ужаса, глаза девушки. В них так и читался вопрос «почему ты тут?». Элис волновалась. Элис боялась. И он решил ответить ей, глубоко и надрывисто вздыхая, – Больше мне идти не к кому…
Эти слова, разреженная речь Локи и его тяжелое дыхание, а также окровавленные, грубые руки, и лужа этой же самой крови на полу заставили Элис рвануть в ванную, схватить большую, дорожную аптечку, и вернуться обратно, как можно скорее. Локи проводил её туда и обратно измученным взглядом. Роджерс никогда бы не подумала, что он способен быть таким слабым и беззащитным. Видимо, только ей он мог доверить себя… такого.
Едва она стянула с него верхнюю одежду, но Локи промычал и схватился за рану. Оттуда торчал осколок. Большой осколок чего-то металлического. Прямо между ребрами. «С такими ранениями долго не протягивают», – подумала Элис, и потрясши головой, принялась за дело.
Достать кусок какого-то оружия было довольно легко, на удивление, пусть и противно. Лафейсон дрожал, как испуганный ребенок, задыхался, а почувствовать, как сильно сейчас бьется его сердце, было и вовсе легко – каждая клеточка его тела билась вместе с ним. Элис помнила, как адски это больно, когда из тебя, живого, чувствующего своей кожей буквально каждую пылинку, достают обломки, осколки чего-то твердого, как этот осколок тянет за собой твою кожу, твои связки, нервные окончания, как с него потом отвратительно стекает твоя же кровь. События практически пятигодичной давности Элис помнила, будто это было вчера. И помнила, что там было что-то похуже таких ранений.
– Еще немного, потерпи, пожалуйста… – сквозь зубы процедила Элис, по кусочкам выковыривая кусок металла у него из боку. Лафейсон устало взглянул на неё и кивнул, стараясь сильно не дрожать. Роджерс иногда отрывалась, чтобы погладить его по голове, предложить обезболивающего, от которого он отмахивался. С каждым новым швом её руки всё больше и больше покрывались кровью, его кровью. Такой же холодной, как сам он.
– Элис… – послышалось за два шва до окончания работы, – Спасибо… – выдавил из себя трикстер.
Девушка кивнула. Благодарить её было не за что – она считала своим долгом помочь ему, и не простила бы себе, если бы с ним что-то было не так. Элис осторожно приподняла его, чтобы перемотать рану. Локи слегка морщился, а она смотрела на него заботливым взглядом, спокойно, вовсе не злясь.
– Тебе лучше? – спросила Элис, положив руку ему на шею, нежно поглаживая волосы, чтобы хоть как-то отвлечь от распирающей изнутри боли, что отпечатывалась у него на лице. Локи кивнул и попытался встать самостоятельно, но в тот же миг упал на пол, от боли застонав и схватившись за глубокий порез. Девушка усадила его на место, поглаживая лицо и руку на ране, успокаивая… Локи в который раз отметил, что есть в ней что-то похожее на Фриггу. Её руки всегда такие же теплые и нежные, глаза наполнены состраданием к нему, проклятому чудовищу, не заслуживающему хоть капли доверия и понимания, – Ясно… не лучше, – добавила Элис, спокойно заправляя его волосы за уши.
Через некоторое время, Элис нашла в себе силы перетащить утомленного болью бога к себе на кровать. Она села за ним, ближе к стене, а голову его положила себе на колени. Локи заметно успокаивался, мурлыкал и меньше держал руку на ране, боль отступала. Это было заметно на его лице.
– Ты никуда утром не уйдешь, знаешь об этом? – шепотом выдала Элис, ухватив прядь его волос, начиная плести косичку, – Я не пущу тебя такого в Асгард…
– Знаю, – хрипло выдал Локи, прижимаясь к Элис головой, – Сил не хватит…
Элис выдохнула, зарывшись пальцами в его волосы. Они всегда были мягкими, и, на удивление, вкусно пахнущими. Если сравнивать с какими-то земными запахами, то точно с горной свежестью, с зимним холодом, с горьким ароматом багровой розы и сладостной мяты. Он явно следил за собой, и больше, чем его брат, или чем любой другой знакомый Элис мужчина. А ещё он мурлыкал, если его гладить. И беспокойно спал, так же, как и Элис. На удивление, только в присутствии друг друга они могли спать спокойно, чувствовать себя защищенными, видеть хорошие сны… Но Элис прямо сейчас понимала, что спокойно поспать ей сегодня не удастся. Всю ночь её будут сопровождать его мычание от боли, его запах, к которому примешался запах крови, и куча беспокойства из-за возможности расхождения швов.
– Спокойной ночи, – приобняв Локи за голову, шепчет Роджерс.
– Спокойной ночи, – постанывает Локи, ерзая у неё на коленях и складывая руки под головой.
Утром Элис обнаружила, что уснула она сидя и Локи на коленях у неё нет. Девушка тут же взбодрилась и спохватилась, выскакивая из комнаты. В голове, как фоновый шум, проигрывались самые страшные исходы: а вдруг сбежал? На улицу – схватят, в Асгард – раскроют, а если куда-то еще, то… То где он сейчас?!
Все самые страшные предположения Элис вдребезги разбил звук хруста чего-то с кухни. Мисс Роджерс тотчас же рванула туда, и… Локи просто сидел за столом, держась за бок, и хрустел корейской морковкой. Аппетит при такой ране – это хорошо, но…
– Локи, почему ты встал? Живо в постель, пока швы не разошлись… – сонно пробормотала Элис, на что Локи виновато опустил взгляд.
– Я проголодался. – уверенно выжал из себя Локи, еще раз надкусывая морковь.
– Разбудил бы… Принесла бы чего-то, – встревоженно говорит Элис, делая пару шагов ему навстречу, и замечая практически пустую пачку обезболивающих таблеток, – Рана сильно болит? – Роджерс взяла его лицо в руки, и погладив чуть впалые щеки, взглянула в остекленевшие глаза бога. Лафейсон кивнул, прижимаясь к ней лбом. Он явно устал и сидеть ему было тяжело. Девушка зарылась рукой в его волосы, прижалась к ним щекой, а после аккуратно, едва ощутимо, поцеловала в макушку, – Приляг, вижу же, что больно…
Нехотя, не переставая пожирать морковь, Локи прилег на кровать и устало откинулся на подушке. Элис поправила его волосы, он перехватил руку и взял её в свою. Его руки всё еще шершавые и холодные. Девушка опустила глаза, чтобы не выдавать в себе явной симпатии и сочувствия, но Лафейсон это заметил и нервно сглотнул, а после, тихо, будто в библиотеке, спросил:
– И… как скоро Стив будет здесь?
– Не скоро, – возразила Элис, укрывая трикстера зимним одеялом. Локи чуть поерзал под ним, накрылся до ушей, и переполз ей на колени.
– Спасибо, что спасла меня. Ещё раз. – немного уверенней выдал он, после прокашлявшись.
– Не стоит… – добавила девушка, – Отдыхай. Пока легче не станет – не вставай. И не вздумай так внезапно исчезать. Я волнуюсь.
– Я знаю, – выдохнул мужчина, сжимая край одеяла, – Я знаю… – утвердительно добавил он ещё раз, как ребенок к матери, прижимаясь к Элис, впитывая её теплоту. Схватив прядь волос Локи, она начала наматывать её вокруг пальца. Успокаивает. И в какой-то мере внушает ощущение того, что ему хоть немного, но лучше.
На следующий день Элис должна была идти в башню к мистеру Старку – для неё просто дяде Тони, – и это было срочно и неотложно. Локи с самого утра не радовала эта идея. Он был заметно грустный и казался намного холоднее, чем был на самом деле. Рана всё так же ныла, но виду он старался не подавать – боялся сорвать планы Роджерс и стать для неё обузой. Опять. Поэтому просто ходил с мрачным видом, укутавшись в плед, который согреться, конечно же, не помогал. На этот раз он пил кофе, сладкий, очень сладкий, который Элис сделала ему, думая, что трикстер всего-то не выспался.
Только стоило Элис переступить порог комнаты, собранной и при параде, как Локи впервые за утро открыл рот и сказал:
– Может не пойдешь никуда? – в его голосе слышалась дрожь. Элис вздохнула, и смотря на него снизу-вверх, ответила:
– Я ненадолго, Локи… Это срочно. Я приду, и мы что-нибудь приготовим. Хочешь? – Локи кивнул и обнял её одной рукой на прощание. Элис поймала себя на мысли о том, что уходить ей вовсе не хотелось. Хотелось остаться так стоять до вечера, игнорируя звонки дяди Тони, и вообще, весь мир за окнами. Пусть время летит и весь мир их ждет – его, с раной в боку, и её, заботящуюся о нем, как о самом дорогом, что есть в её жизни.
Но она таки переступила через себЯ и переступила порог дома.
Башня Старка была далековато от её со Стивом квартиры, но путь к ней всегда стоил того – иногда казалось, что нет никого более увлеченным своим делом, чем дядя Тони, и эта увлеченность, эта страсть вперемешку с гениальностью всегда завораживали, манили Элис, а упрямость и саркастичность были изюминкой, последней каплей, за которую Элис и обожала Старка. Не сказать, что папа был особо этому рад, но считал, что это лучше распития спиртных напитков. Немного лучше.
Заходя в холл нужного ей этажа, Элис ожидала встретить там Тони, максимум – Пеппер или Хэппи, которые составят ей компанию, пока это чертяка не придет, но… Там её ждал кое-кто другой.
– Тор? – со смешком выдает она, не веря глазам.
Одинсон оборачивается и улыбается ей, а после встает и крепко обнимает до хруста костей. Они давно не виделись, и Элис, конечно же, рада этой встрече. Но… причина, по которой он может быть тут, кажется, сидит у неё дома и пытается приготовить такой же кофе, какой она готовила утром. Элис надеялась, конечно же, что это не так.
– Подросла, принцесса? – спрашивает Тор.
– Немного, – улыбается Элис, стряхивая с Одинсона его же волосы, – Как сюда занесло?
– Просто повидаться, – после этих слов Элис едва заметно облегченно выдыхает.
В глаза Роджерс попадается темная прядь волос, вплетенная в косу бога грома. Нахмурившись и прикоснувшись к ней костяшками пальцев, Элис спрашивает:
– Волосы Локи?
Тор кивает и заметно мрачнеет, складывая руки на груди.
– Скучаешь? – спрашивает Элис, рассматривая косу.
– Очень, – хрипит Одинсон, опуская взгляд и поджимая губы, – Знаешь, я слишком поздно осознал, что ничто без него… от этого еще больнее.
Элис скорбно опускает глаза, на самом деле, едва сдерживая желание сказать Тору, что с его братом всё хорошо, он жив и всего лишь ранен, он тоже скучает и хочет править Асгардом вместе с ним. Она понимает, что Локи, скорее всего, мало этому обрадуется. Да и Тор мало будет рад узнать, что брат в который раз его обманул. Но… молчать об этом нельзя было.
– Я тоже скучаю, – отвечает Элис, отпуская косичку и сплетая свои руки в замок.
– Вы виделись один раз, – уже более серьезно и холодно выдает Тор.
– Я успела привязаться к нему… Он не такой плохой, каким себя описыва… вал, – вовремя поправила сама себя Элис. Тор, благо, этого не заметил и просто кивнул ей. Потом она сразу же пошла к Тони, не желая продолжать эту беседу, в страхе проговориться.
Домой Элис пришла уставшей, ближе к вечеру, пока Локи крепко спал, обнимая Бакса. Рана, видимо, уже не так сильно болела – он не стонал, не кряхтел и не мычал. Бакс изредка лизал ему лицо, но стоило Роджерс хлопнуть входной дверью, как собака тут же спрыгнула с кровати, разбудив Бога, и понеслась навстречу хозяйке. Девушка тут же начала почесывать и тискать пса, который неумолимо лизал её лицо, руки и шею. Локи лежал на кровати и просто любовался её улыбкой, такой лучезарной и дарящей какое-то внутреннее тепло.
Сразу после того, как Элис помогла Локи встать, они приступили к разделке курицы для салата. Сначала – молча. Потом Бакс начал путаться под ногами, выпрашивая кусочек, а потом, у Элис, почему-то, вырвалось то, что говорить точно не стоило:
– Я сегодня… Видела твоего брата. Он скорбит и скучает… И носит твои волосы в косе.
Новость о прибывшем в Мидгард брате вовсе не радовала. Возможно, он пришел по его душу. Но в голосе Элис Локи прочел некое спокойствие… Поэтому панике не поддался и сбежать и не думал – рана начала ныть, а в квартиру Капитана Америки его брат, скорее всего, не завалится. Здесь действительно чувствуешь себя, как в безопасности. Локи усмехнулся, запрокинул голову и истерично вздохнул:
– Вот же извращенец, – саркастично, в своей типичной манере, неискренне, выдавил из себя Локи, – Ему что, совсем заняться в девяти мирах нечем?
– …говорил, что ценит тебя, и жалеет, что так поздно это понял.
– А как же, черт возьми!
– Успокойся, Солнце, – Роджерс положила руку ему на плечо и приобняла, погладив другой рукой рану. После прикосновения она сразу же перестала ныть и даже пульсация куда-то исчезла. С Элис действительно было спокойно… Будто с кем-то родным, – Как же ты понять не можешь, что он действительно ценит тебя?
Локи угомонился, кусочки курицы быстро отправились на сковородку, он приступил к нарезанию салата, и, взглянув на заметно погрустневшую Элис, один разбитый вид которой ранил, он сглотнул, приготовился сказать, что на самом деле понимает, как его ценит брат, что ему очень приятны эти слова, и если бы он был тут, Локи бы его даже обнял, но стоило Лафейсону только открыть рот, как девушка перебила его:
– Знаешь, я бы хотела себе такую же косу, как у твоего брата… Белый и черный. Неплохо будут смотреться, как думаешь? – спокойно сказала Элис, переводя взгляд на мужчину.
Трикстер с тяжестью выдохнул, продолжая нарезать салат, Элис пару раз хохотнула, будто дав знать, что поняла, что именно он собирался ей сказать. Прочла в глазах. По губам. Как угодно. Главное – поняла.
========== flame in she ==========
Элис не спит по ночам, и, если честно, уже привыкла к тому, что рано или поздно, но что-то происходит. Сегодняшний день показался ей неимоверно нудным – и она решила дать ему второй шанс, чтобы хоть что-то в нем, да и произошло. Времени, наверное, час ночи, а она всё ещё сжимает в руках «Портрет Дориана Грея», и тяжело вздыхает, иногда замирает, чтобы послушать, как ветер дует за окном и пытается пробиться в её комнату, но её тепло, кажется, не нарушит даже самая сильная вьюга, а это просто сильный ветер, какой обычно дует по ночам. Роджерс покусывает губы, трется ногой о ногу. До развязки пару страниц. Всего пара страниц и ей придётся лечь спать, нехотя покидая интересный и романтичный мир, сознанный Оскаром Уайльдом. Элис облизывает губы, поправляет волосы, и начинает, словно намеренно, читать медленней, чтобы растянуть это удовольствие до полуночи.
И все-таки, что-то происходит. В окно что-то прилетает, но не оставляет на нем ни единой царапины. Девушка резко оборачивается, захлопывает книгу, и медленно, как мистических детективах, встает с постели и смотрит в окно. Никого. И на окне только наклейки-бабочки. Она выдыхает, и завешивая шторы, собирается ложиться спать, но все её планы одним прикосновением рушит кто-то, стоящий за спиной. Девушка визжит, оборачивается, замахивается, а нападающего, а он осторожно и без особых усилий останавливает её руку, просто перехватывая запястье. Через мгновения в его чертах она узнает Локи и спокойно выдыхает.
– Черт… Предупреждай, – она садится на стол и немного ерзает по нему, – Зачем пришел так поздно?
– Хотел кое-что передать и… Пригласить в Асгард, – глаза Элис тут же загорелись. Она помнит об Асгарде всё, что только могла помнить, и сейчас её сердце загорелось, и тотчас же потухло.
– В благодарность? – шепчет она, – Тогда не стоит… Да и… Я не смогу быть там не с тобой. Ты же Один, – тараторит она. Спрыгивая со стола и забирая невысокую широкую коробку из рук Лафейсона.
Он на мгновение пропадает в своих мыслях, и понимает, что идея правда донельзя глупа.
– Платье? – Элис достает изделие из шелка и крутит его в руках. Сине-белый узор светится и играет всеми оттенками моря в кромешной тьме. Роджерс оно нравится. Она улыбается, и ей в ответ, почему-то, улыбается Локи, – А касаемо приглашения… – она мечется, мотает головой, но всё же, спустя немного времени, продолжает, – Мне бы хотелось пройтись с тобой до одного места… Ты не против?
– То есть, ты считаешь, что это место в Мидгарде лучше целого Асгарда? – Роджерс-младшая кивает, и складывая платье обратно в коробку, тащит Локи собираться в нескорый путь.
Замерзающий Нью-Йорк – это очень бездушное и пустое место, думает Лафейсон, оглядываясь по сторонам. Какие-то странные мерцающие огоньки под стеклом, странные вывески, билборды и вообще… Всё странно. Но стоит ему только бросить на неё один взгляд, на её спокойное лицо, которое переменяется тут же, как она замечает, что Локи смотрит на неё, и все вокруг начинает перекрашиваться в более яркие тона. Она словно луна в ночном небе, луч света в кромешной и пугающей тьме.
Краски ночи всё сгущаются и сгущаются. Они переходят через мост, на котором висят замки разной формы и расцветки. Локи окидывает взглядом каждый из них, а потом переводит взгляд на Элис, которая проводит рукой по перилам, будто ищет что-то, что-то хочет нащупать. Лафейсон не хочет её отвлекать, но чуть обгоняя её и вставая перед ней, он, смотря сверху вниз, спрашивает:
– Зачем тут все эти замки?
– Они тут… Как символ нерушимой любви. Как что-то нерушимое и бесконечное, – она взяла в руки один из замков, на котором был выгравирован знак бесконечности и дата, – Правда, я не знаю, насколько это работает и… Вообще работает ли. Но мне хочется в это верить.
Трикстер тяжело вздыхает и раскрывает тот замок, что она держала в руках. Девушка стискивает зубы, испуганно смотрит на золотое изделие у неё в руках, и замечает, что она дрожит. Она в шоке – ей нечего сказать. Он не понимает, зачем. Она не понимает, для чего. У неё не вызывает никаких положительных эмоций этот поступок, и Элис с какой-то тяжестью и неприязнью думает о том, что сейчас ей придется посмотреть ему в глазах и не выдать того, что настроение у неё подпорчено.
– И ты читаешь, что из-за этого кто-то расстался? Потерял вторую половинку? – она таки поднимает голову, но в её глазах таится вопрос, а не презрение, – Элис, если люди действительно любят друг друга, никакие железки для укрепления им не нужны, – он выхватывает у неё из рук этот замок, разглядывает его, и в итоге бросает в реку, – А если они не любят друг друга ни разу, то никакие замки не помогут. Чушь это.
Элис поднимает одну бровь и складывает руки на груди, ухмыляясь. Уже знает, как поодеть его веру во что-то:
– У вас есть похожая традиция. Тор её придерживался.
– Плетение таких причесок – не чушь. От этого становится легче. А это… Это действительно мало что значит, мне кажется. Нашей традиции придерживается потерянный и опустошенной, а вашей… тот, кто обрел.
Холодный северный ветер подул в их сторону. Элис отдернулась от него, спрятавшись за Локи и схватив его за рукав. Она сглотнула и поняла, что смысла перечить ему нет – он действительно в чем-то прав. Она хватает его за руку и ведет за собой, куда-то вперед и очень быстро. Её волосы развеваются на ветру, Роджерс поправляет их и ведет трикстера за собой, так быстро, будто куда-то спешит, торопится. Богу не оставалось ничего, кроме как последовать за ней, и смириться. Куда она его ведет? Что хочет показать? Скорее всего, то место, в которое она его ведет, для неё очень много значит, ровно столько же, сколько для него значит комната мамы в Асгарде. Это, скорее всего, что-то теплое и родное, место, которого лучше в мире нет. Читая её мысли, он видит только мысли о набережной, о хорошем выходном, о теплом, последнем лете, которое они провели вместе, о папиных сильных руках, о мамином смехе, о драке сестер за мороженое, о том, как в конце этого дня они все куда-то спешат, и у неё появляется брат. Да, действительно что-то важное и действительно что-то, чем она искренне дорожит. Тот день, когда она была счастливее всех.
Очень быстро они оказались на том самом месте, месте из её воспоминаний. Оно было освещено тусклыми белыми фонарями, которые, почему-то, в воде отражались фисташковым, а на её лицо светили изумрудным оттенком. Странная игра цвета. И место, на которое они пришли, тоже странное. Ни души. Дом напротив него – заброшен, хотя в её воспоминаниях это был торговый центр. Элис смотрит на руины, а потом оборачивается к воде и опирается о большую, каменную ограду локтями, и смотрит вниз.
– Почему ты привела меня именно сюда? – он повторяет за ней, предварительно расстегнув пальто.
– Это место… Это часть моего неизменного прошлого, и мне хочется им с тобой поделиться, – начинает Элис, – Ты же говорил мне о своей боли, о своих…
– Я слушаю, Элис, – серьезно говорит Лафейсон, накинув ей на плечи пальто.
– Здесь когда-то… Мы отмечали день независимости Америки и… Мама была так счастлива. Они с папой много ссорились до того дня, всё из-за работы. Ну, а я что? Меня прятали сестры, отвлекали, убеждали, что с братиком всё будет хорошо. Я успокаивалась, а голодные игры на кухне с битьем посуды могли продолжаться до утра… Знаешь, я верю, что они любили друг друга.
– Я тоже так думаю. Знаешь, у всех происходят неурядицы на разной почве… Это нормально.
