Текст книги "Never Let You Down (СИ)"

Автор книги: Кристина Кошелева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Так прекрасно… Так, как я и хотела… – он берет её за руки и аккуратно гладит пальцы, задевая кольцо, на внутренней стороне которого он когда-то высек «Солнцу, воссиявшему надо мной». Элис задевает его кольцо в ответ, – Будем считать, что это наши обручальные кольца. Пока мы ещё не женаты.

Лафейсон усмехается, облизывает губы и смотрит ей в глаза:

– Ещё немного осталось, потерпи, солнце, – спокойно лепечет принц, поправляя её волосы и целуя в лоб, – Побудем наедине? – Элис кивает и дерет его за руку. Как же ей хочется его касаться, как она соскучилась… Как давно они не были вместе. Роджрес успокаивала себя тем, что совсем скоро они будут неразлучны: она будет переводить книги с Асгардского, участвовать в балах и встречах, направлять его и поддерживать во всем, что разумно, и беречь от того, что не разумно, а он будет оберегать её от ошибок, от всякой напасти, и самое главное – они будут друг друга любить. Больше всего на свете.

В Асгарде всегда царит умиротворение – редко когда бывает беспокойно и шумно, а если и бывает, то скорее всего по радостной причине. Сейчас за окном тихо, только океан шумит и поют птицы. Элис лежит на коленях у Локи, который чешет ей голову, и одной рукой гладит недовольного чем-то голубоглазого кота, а за другую её держит Лафейсон. Через какое-то время кот уходит и ложится в ноги, а принц подтягивает её к себе. Элис ложится ему на плечо и обнимает обеими руками. Бог так и норовит взять её за руки, и она покорно дается и с удовольствием позволяет ему делать с собой всё, что ему захочется.

– Я никогда тебе не говорил, но у тебя руки, как у моей матери, – переплетая свои пальцы с пальцами мидгардки, сказал Локи.

– А какие у неё были руки? – не без интереса спрашивает Элис, вглядываясь в следы от мозолей на руках бога, в каждую шероховатость и неровность. Она прекрасно помнит, какие у Фригги были руки, она помнит её глаза, красивый голос, которым она пела ей колыбельную про то, как павшие солдаты попадают в руки ангелов, превращаются в шумы леса, пение соловья и сойки, в гул ветра за окном.

Он замолкает на пару секунд, а потом начинает описывать всё, что пришло ему в голову:

– Теплые, нежные, но сильные… – он вздыхает и смотрит в глаза невесты, – и родные. – горько выдыхает Лафейсон, после чего целует костяшки пальцев девушки.

Элис улыбается и перекатываясь, ложится на Лафейсона, упирается ладонями в грудь и садится ему на пресс, берет за руки и прикасается ладонями в ладони, сплетая обе руки с его руками. Его руки жесткие, черствые – чувствуется шершавость, что пришла от арфы, гитары и повода лошади, возможно от того, что он долго писал или что-то собирал, быть может, из-за пыток или чего-то ещё… Его руки как ничто иное отражают его жизнь, его историю… И теперь её дополняет и Элис. Локи садится, отпускает руки Роджерс и крепко-крепко прижимает её к себе, чтобы никогда не отпускать.

========== you swear? I swear ==========

Волнение, кажется, не самое сильное чувство, что может преследовать Элис в день свадьбы. Намного сильнее было чувство того, как она отдаляется от своей семьи, от людей, которые стали ей семьей. Она не остается одна, не теряет стержень и не бросает их, нет, она просто становится старше, самостоятельней, смелее в каком-то смысле. Девушка смотрит себе под ноги, на белую дорожку с золотым окаймлением, а поднимая голову смотрит на голубых бабочек, легко порхающих перед ней. Тихая и неброская музыка, которую наигрывает один из сыновей Софии на арфе, заставляет её расслабиться и принять то, что с сегодняшнего дня всё кардинально изменится, но в то же время, всё будет так, как она хотела – Локи рядом, рядом и его тепло, его поддержка… просто он. Тот, кто дал ей надежду в самое безнадежное время, тот, кого она полюбила всем сердцем со всей его болью и всеми изъянами. А он полюбил её, уставшую от жизни уже в четырнадцать лет, и вдохнул в неё новую, яркую, полную печали и разлук, нов то же время полную радости, тепла, понимания.

Если бы пару лет назад ей сказали, что в её жизни зажжется такой яркий свет, она бы непременно рассмеялась и ни слову не поверила. Но, к её большому удивлению, это оказалось бы правдой.

Локи улыбается, и Элис, не сдерживаясь, улыбается ему в ответ. Сегодня она может позволить себе не сдерживать чувства, что горят внутри, она может позволить себе всё, как говорила Ванда. Из кучи гостей заметно выделяются Мстители, Мишель, Пеппер и Алекс, Ванда и Вижн, что всё-таки, не смотря на страх быть пойманными, прибыли на её свадьбу в компании Уилла и Тома. София тоже сидит в первых рядах, и добродушно улыбаясь, смотрит на Локи, чтобы успокоить. Брунгильда стоит рядом с Одинсоном, держит кольца и влюбленными глазами посматривает на короля. Они выглядят действительно по-королевски, статно. Элис среди них будет казаться простой, наверное, невзрачной или вовсе лишней. Но эти мысли уходят на задний план, когда Тор подает ей руку, чтобы она без проблем встала на алтарь перед своим возлюбленным. Он быстро отпускает её и Элис берет Локи за руки. Их обручальные кольца простые, донельзя простые, но сделали они их друг для друга, давным-давно.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы связать два влюбленных сердца Элис Асгардской и Локи Одинсона узами брака. Много лет они были неразлучны, вдохновляли друг друга изо дня в день, клялись в вечной любви, и сейчас я предлагаю им сделать это публично для того, чтобы подтвердить серьезность их намерений и искренность чувств, – серьезно и вдохновенно произнес Тор. Ему не шла такая серьезность, но, надо признать, мало кого в тронном зале это волновало.

Локи и Элис переглянулись и кивнули друг другу. Элис начала читать клятву первой, страшно волнуясь и сжимая ладони Одинсона:

– Сегодня я стану самой счастливой мидгардкой из всех живущих на белом свете, и всё это благодаря тебе – тому, кто вытащил меня со дна и дал силы жить, благодаря тому, кто изо дня в день делал меня принцессой на протяжении всей моей жизни до этого момента, и будет делать ещё после него. Я хочу сказать тебе, Локи, спасибо. Спасибо за то, что дал мне надежду, спасибо за то, что спрятал мою боль в пучину своей любви и искренних чувств. Спасибо за то, что никогда мне не врал, и за то, что ни одно мое сомнение или страх не стал истиной за те года, что ты рядом. Я не могу представить себя без тебя. Ты неотъемлемая часть моей души, моей жизни… меня. И мне нужна свадьба, чтобы говорить это вслух, так громко, как только могу. Ты наполнил меня, сделал меня такой, какая я есть, вдохновил начать всё сначала, жить ради тебя. Когда-то давно Один говорил, что мы связаны больше, чем судьбой. Мы встретимся всегда, при любых обстоятельствах, наши души преодолеют любые испытания, время, пространство – да всё. Два искренне любящих сердца всегда друг друга найдут. И мы нашли друг друга. Я хочу поклясться тебе в том, что безмерно люблю тебя, и порой это доходит до безумия. Я никогда не оставлю тебя одного. Я клянусь тебе в своей любви и верности. Клянусь.

Она проговорила это словно на одному дыхании. Стив пустил скупую мужскую слезу и Баки его успокаивал, похлопывая по плечу. Локи глубоко вздохнул, и посмотрев ей в глаза, начал:

– Моя дорогая Элис… Я благодарен тебе за то, что стою сегодня перед тобой, перед всеми этими людьми. Я не знаю, что тало бы со мной, не заблудись ты в тот день и не забреди в темницу, в которой я чах… Я не хочу думать об этом. Всё, чего я хочу, это думать о тебе. О нас. Хочу думать о том, сколько всего нас ждет, о том, что мы будем неразлучны до конца своих дней, о том… что будет сковывать нас вместе. Я думаю о том, как просыпаясь, я буду смотреть тебе в глаза, как твои руки будут согревать меня в стужу, пусть я и не мерзну. Я думаю о том, как приглашу тебя на танец этим вечером. Я думаю о том, как сильно я тебя люблю. И я не хочу, чтобы это кончалось. Поэтому я клянусь оберегать тебя любой ценой, быть тебе поддержкой, опорой. Я обещаю тебе полную уверенность, честность и то, что я буду любить тебя, несмотря ни на что. Для меня нет ничего важнее, чем ты. Мое сердце беспокойно, когда тебя нет рядом, мне плохо, когда я не могу тебе чего-то дать или наоборот, что-то отбираю, как, например, сейчас я отрываю тебя от твоей семьи и близких. Хочу пообещать им, что ты будешь жить в любви и беззаботности, в спокойствии и здравии. Я обещаю им, что ты всегда будешь навещать их целой и невредимой. Я клянусь им в том, что ты ни секунды не будешь плакать, будучи принцессой Асгарда и моей женой. Я клянусь тебе в вечной любви. Хотя, кажется, клялся в ней уже тысячи раз.

По щекам Элис текли слезы. Она вытерла их рукой, растирая кожу под веснушками, а Локи взял её за щеки и крепко поцеловал. Музыка стала громче, а Элис раскрепостилась и перестала сдерживаться, зарываясь рукой в волосы трикстера, другой рукой обнимая его за плечо. Он гладил её по спине, щекотал лопатки кончиками пальцев через ткань, целуя всё напористее и напористее. Они любят друг друга, и теперь это ни для кого не секрет. Как бы редко они это друг другу не говорили, их уже давным-давно унесло от обыденности, от суеты, им просто хотелось быть вместе, быть рядом. Вот он, залог их счастья.

По тронному залу раскатились громкие радостные возгласы, кто-то подбрасывал свои шляпы и улюлюкал, кто-то просто улыбаясь стоял и смотрел на то, как сбывается мечта некогда маленькой и глупой девочки, которая превратилась в прекрасную женщину, завоевавшую холодное сердце короля Йотунхейма.

Весь день светило яркое солнце, море шумело, билось о гавани, а птицы пели, щебетали и кричали, все гости, без исключения, были счастливы и веселились, упиваясь вином, пивом, слушая живую музыку и болтая обо всем на свете. Бабочки летали среди бубнящих и смеющихся богатых знатных дам, ведясь на сладкие ароматы их духов, хрустальные бокалы звенели друг о друга, музыканты неустанно проводили руками, смычками и медиаторами по струнам, перебирали клавиши под своими пальцами, были сосредоточены и вдохновлены гомоном вокруг них. Наверное, это большая честь – играть на королевской свадьбе, среди богатых, известных людей. Они выкладываются на максимум, ни одной ошибки не слышно – только усталые вздохи.

Они не могут оторвать взгляд друг от друга, и даже тогда, когда Питер носится рядом с фотоаппаратом, ничего, кажется, не может помешать им насладиться друг другом. Вокруг них так и витает атмосфера нежности, честности, привязанности. Кольца ярко блестят на пальцах, выбиваясь из всей пучины асгардского золота – они ярче, чище, аккуратнее и единственные на их пальцах украшения. Элис и Локи выглядят заметно скромно на фоне других асгардцев, и им обоим это нравится – выделяться среди богатства и холода, даря друг другу чувства и тепло, которое не подарит ни одна горящая на небе звезда. Они правда были как что-то особенное, выбивающееся из колеи.

Ближе к ночи, когда в высоких кронах деревьев зажглись разноцветные фонарики, а у их корней и в траве застрекотали кузнечики и загорелись светлячки, Элис захотелось отлучиться и отдалиться от всего вокруг – она поднялась в свои покои, переоделась в нежно-бирюзовое платье с прозрачными рукавами, украшенными золотыми узорами. Тор говорил, что что-то подобное носила их мать, когда они были совсем ещё юными. Локи тоже не раз узнавал в ней Фриггу. Прогуливаясь по саду, среди высоких деревьев и кустов роз, Элис видит кота, того самого, что проводил её в библиотеку той ночью, когда Роджерс не спалось. Она присаживается и гладит мурлыку, который, кажется, доволен тем, что он вновь появилась в его компании. Девушка отдыхает, расслабляется, приходит в себя после лицезрения плачущих навзрыд Мстителей, успокаивающих друг друга и своих детей, Брунгильды, что без остановки «дегустировала» все сорта вин, что были на празднике, и, в конце концов, асов, что обращаются к ней на «ваше высочество». Это так странно и непривычно… Но ей надо привыкать. Так она планирует провести остаток жизни, и ни за что и ни на что не променяет это «ваше высочество».

– Чего ушла? – Локи, появившийся из ниоткуда, коснулся её плеча и мягко позвал. Элис обернулась и выпрямилась, отпустив кота:

– Мне так от этого всего непривычно… – честно сказала девушка.

– От чего?

– «Её высочество Элисса Асгардская»… – усмехнулась она, – Я ещё долго буду к этому привыкать.

– Я тоже долго привыкал к этому с тех пор, как воскрес, – он взял её за руку.

– Тебя так всю жизнь называли… А меня от силы два дня, и то не полных, – она опустила голову, щекой прижимаясь к его руке, – Я обыкновенная. Поэтому и непривычно.

Локи тяжело вздохнул.

– Обыкновенного в тебе ничего, – подметил он и схватил её на руки. Девушка обняла его за шею обеими руками и взглянула в глаза.

– Это почему? – она нахмурилась и улыбнулась.

– Потому что ты теперь принцесса. Асгард на одну четвертую твой. Ты завоевала моё сердце. Ты пошла на Таноса с ножом. Ты не обыкновенная, ты безбашенная. И это я ещё не начал говорить, что ты начитанная, образованная, красивая, грациозная… Ты идеальная, – с широкой улыбкой на лице бормотал Локи.

– Ты так говоришь, потому что меня любишь, – возразила принцесса, положив голову ему на плечо.

– Хотя бы поэтому ты особенная – потому, что я тебя люблю.

Он поставил её на ноги перед клумбой с белыми тюльпанами, взял за руки, одну положил себе на плечо. Элис плавно сделала шаг ему на встречу, и они закружились в плавном, аккуратном вальсе, будто они вовсе не принц и принцесса, а обычные мидгардцы, забредшие на этот праздник по нелепой случайности, наслаждающиеся живой музыкой, полной ошибок и небрежностей, но живой, такой, какую Локи пообещал Элис на асгардском балу, когда ещё сам правил им. Кто же знал, что этот бал будет в их честь?

– Устала? – раскрутив блондинку, спрашивает трикстер.

Элис кивает, делает неловкий шаг ему навстречу, скрещивая руки на шее, а он подхватывает её, берет на руки и целует в лоб, на что она довольно мурлыкает, и ей в ответ мурлыкает черный бездомный кот, который негласно назначил своим домом асгардский дворец, когда его, как такового, ещё не было. Он выбрал Элис своей хозяйкой, как понял Локи, поэтому преследует её и в такой важный, ответственный день.

– Непрост этот усатый… – усмехнулась Элис, взглянув в глаза измотанному возлюбленному, – Это же он меня в библиотеку тогда привел.

– Он очень старый и мудрый, и точно не простой кот, – буркнул ей в ответ Лафейсон, – Мне он не нравится.

– Не любишь кошек? – мурлычит Элис, нюхая его волосы. В ответ на её вопрос Локи лишь хмыкает, девушка вздыхает и прижимается к нему всем телом, чтобы согреть, пока он несет её в их общие покои. Они просто молчат, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков, щебету некоторых ещё не спящих птиц, к шуму ночного прибоя. Элис не замечает, как проваливается в сон у него на руках, утром она и не вспомнит, как бережно он положил её на кровать, укрыл одеялом и сам лег рядом так тихо, чтобы не разбудить. Локи ещё будет спать, когда она проснется и узрит то, как красив Асгард в лучах растущего солнца, как он блестит и переливается, когда он поймет, что теперь неотъемлемая часть этого всего, точно так же, как и сердца короля Йотунхейма.

========== favorite ==========

Существовать в отрыве от дома оказалось труднее, чем казалось на первый взгляд. Всё, что Элис смогла утащить с собой из башни, из своей комнаты, из колледжа, всё время было с ней. Локи не раз находил её лежащей на кровати и обнимающей енота по имени Мистер Корица, просматривающей свой школьный альбом, пролистывая страницы «Собора Парижской Богоматери» в сотый раз, вспоминая Париж и думая о том, как чувствует себя Ванда, так же оторванная от тех, кто помог ей встать на ноги после потери семьи, как чувствуют себя её дети, как там поживают Старки, что сейчас делает Баки, Стив, не заболел ли Бакс, и какой клочок земли в следующий раз собираются посетить Мишель и Питер, только вернувшиеся домой с Кубы. Ей тяжело адаптироваться к Асгарду, который, несмотря на всё свое дружелюбие, слишком идеален, словно кто-то свыше играет в куклы.

Когда ей становится совсем тяжело, она заходит к Локи в кабинет – обнять со спины, прижаться, предложить съездить в Осло, чтобы поискать книги, которые можно перевести на асгардский, или просто поговорить с людьми, которые не вылизаны донельзя и ругаются матом. Он не против, совсем не против. Сын Лафея и сам до безумия любит холодное ночное Осло, которое шумит и сияет, как Рождественская елка. Принц видит, как принцесса сияет и как широко и тепло улыбается, прогуливаясь по сувенирным магазинам, магазинам одежды и книжным, кажется, чувствуя себя в своей тарелке.

Сколько не перевоспитывай – всё равно в душе мидгардка. Радуется мелочам, до боли гостеприимна и добра, отзывчива и не чувствует границ. На ужинах, например, редко молчит и улыбается, чаще просто обсуждает бытовые темы или помогает принимать решения. Подойти и помочь встать упавшему ребенку для неё как вздохнуть – её не сдерживает статус, который обязует ходить с высоко поднятой головой, не смотреть в сторону простого народа и беспристрастно относиться ко всему, что происходит вне дворца. Её заметно раздражал такой контроль. Со временем она на него наплевала. Тор считал, что она поступила правильно. Брунгильда же наоборот.

Возвращаясь с очередных переговоров, Локи не нашел Элис на её обычном месте – в его библиотеке с телескопом. Только кот, дремлющий на кресле, наталкивал на мысль о том, что она тут есть. Усатый везде следовал за ней, и кажется, что он тоже был какой-то частью её прошлого, беззаботного и свободного. Асгард стал для неё золотой клеткой, и Лафейсон уже жалел, что заманил её сюда. Лучшая из женщин, что он знал, заслуживала лучшей участи, нежели жизнь по таким жестоким правилам. Для него она сглаживала все углы и «прелести» асгардских традиций и устоев, а вот он для неё – черт знает. Куда-то уезжал он редко, но это не значит, что девушка не чувствовала себя одиноко. Одиночество – состояние души, а не тела. Это чувство чужеродности, которое никакое золото, никакие яркие платья, вино и книги не сгладят. И, быть может, даже любовь не сгладит.

Первое место, где нужно было искать Элис тогда, когда библиотека пуста – сад. Среди ярких кустов роз, усыпанной белыми, почти прозрачными тюльпанами, землей, она отдыхала от шума и чувствовала умиротворение, спокойствие. Локи в этом саду ещё до свадьбы любил вспоминать об Элис. О том, как мило и тихо она спит, о том, как она дует губы и обижается, о том, как она напевает что-то, пока готовит, о том, как она целует его и как прыгает на спину после долгой разлуки. Это место было полностью посвящено ей, оно пахло ей, ведь где-то неподалеку цвели лимоны. В саду её искать пришлось долго, потому что сам сад огромен. Но там она была. И услышав, как Элис, точно Элис, что-то напевает в одной из отдаленных позолоченных беседок с белыми колоннами, по которым спускались лозы плюща. Он подошел ближе, и увидел Роджерс, что держит в руках гитару и напевает песню Леоны Льюис и смотрит на маленькую девочку с непослушными светло-русыми волосами и яркими веснушками. Локи замер, наблюдая за ними.

– Don’t wanna fall, don’t know where to start it all… I can start by taking it slow.

Её пальцы перебирали струны, завитые светлые волосы лежали на чуть сгорбленной спине и иногда спадали на плечи. Закончив, Элис передала гитару девочке:

– Попробуй. Просто поиграй на струнах. Первая, вторая, третья, третья, вторая первая. Потом пятая, четвертая, шестая и шестая, пятая, четвертая.

Девочка сделала всё так, как сказала Элис. Роджерс улыбнулась, села рядом и погладила её по голове. Малышка подняла голову и улыбнулась ей в ответ, повторив ритм вдвое быстрее. Подняв голову, принцесса увидела принца, и сложив руки на коленях, заметно погрустнела.

– Ваше Высочество, всё хорошо?

– Да… – ответила Элис, – У тебя хорошо получается. Потренируйся до завтра.

– Но у меня нет гитары…

– Возьми себе мою.

– Можно? – удивилась малышка.

– Конечно можно, – широко улыбается Элис, гладя девочку по голове. Она быстро забирает инструмент, обнимает Роджерс и убегает, держа гитару за гриф над землей.

Не оборачиваясь и не смотря в глаза Локи, Элис идет ему навстречу, держа спину ровно, подбородок выше, чем обычно, и изящно сложив руки, как балерина, прикрывая одной ладонью другую.

Принц подает ей руку, и расковавшись, Элис берет его за руку.

– Не осуждай меня за это, – Элис опустила голову.

– Что это за девочка? – осторожно спрашивает Лафейсон, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она поднимает голову и тихо говорит:

– Дочь одной из моих горничных. Осмелься меня за это осуждать. У неё огромный потенциал, она прекрасно поет и…

– Я тебя не ругаю, – сказал Локи, накрывая её предплечье своей рукой, – Но дело в том, что есть много знатных людей, у которых есть такие же дети, которых можно так же обучать чему-нибудь, если горишь желанием. Можешь спросить у них про книги, которые можно перевести на английский, например. Почему бы не попробовать так?

– Они избалованные, – буркнула Элис, – Воспитанные, но избалованные. И если им захочется, они найдут нормального учителя. И научатся этому за неделю. У них все возможности, а у неё их нет. Мне закрывать на это глаза?

– Нет, – бросил Локи, понимая, что если ответит что-то другое, то это непременно приведет к ссоре. Элис была в чем-то права, пусть это и противоречило асгардским устоям. Но, надо признать, мало кто был бы против, если бы что-то изменилось в лучшую сторону. Мидгард должен быть примером для Асгарда, а Асгард для Мидгарда, но до тех пор, пока Роджерс не вышла замуж за Локи, это работало только в одну сторону.

– Как прошли переговоры? – спрашивает принцесса, поправляя волосы.

– Устал, – усмехнулся Локи, – Кстати, переговоры как раз об этом и были.

– О том, что нужно немного распустить средневековый строй?

– Он не средневековый.

Она рыкнула ему в ответ и взяла под руку, обиженно смотря вперед, то опуская глаза, то поднимая их к небу, краски которого темнели и сгущались. Предвещалась дождливая ночь, а значит, спать они сегодня будут особенно крепко и сладко.

– Так что было на переговорах?

– Речь зашла о том, что Асгард старомоден. И нам не помешало бы немного осовремениться. А знаешь, почему об этом зашла речь?

– Почему?

– Потому что тут появилась ты. Ты ведешь себя, как любая современная принцесса, и требования теперь предъявляешь ты. И историю тоже пишешь ты. И всё изменить можешь тоже только ты.

– Ну, не только я, – улыбнулась Элис, – Мы. Мне нравится слово «мы». Мы можем всё изменить. Только мы.

– Да… Мы.

– Так прекратишь сдерживать мои педагогические зачатки?

– Не прекращу. Ты должна отдыхать и иногда подписывать бумаги. И делать то, что приносит тебе удовольствие.

– И со временем ссохнуться, как говорит Брунгильда, – усмехнулась Элис и тут же загрустила. Локи прижал её к себе.

Брунгильда явно не была счастлива самому факту существования Роджерс, ведь она может позволить себе вольничать, может контролировать свое опьянение, может без проблем связываться с родными, может позволить себе всё что угодно, и родить ребенка в том числе. Причин для ненависти было много, и чаще всего, не на публике, всё выливалось наружу. Пару раз она доводила Элис до слез. Один раз они дрались, но их быстро разняли. Брунгильда не была ангелом, как на первый взгляд казалось, но и дьяволом её тоже не назовешь. Спустя тысячи лет найти настоящее место под солнцем, и в итоге опять заиметь конкуренцию никакой потерявшийся в себе не хочет.

Покои Элис и Локи находились на втором этаже, в левом крыле дворца, к ним вела золотая закругленная лестница и два коридора – один с окнами, другой с факелами, и покои находились в самом конце второго коридора. Вид, что открывался с балкона, был завораживающий – золотые макушки домов блестели в лучах рассвета, что щекотали лицо через витражные двери и окна во всю стену. Комната была широкая, просторная, на полу лежал пушистый ковер, под потолком висел янтарь, что утром наполнялся солнечным светом, который держался до ночи, и благодаря нему в покоях никогда не было темно. Локи говорил, что этот зачарованный янтарь похож на чьи-то слезы, что в судный день обрушатся на него и Элис и проткнут их насквозь. Тогда девушке становилось не по себе.

В правом крыле, которое зеркально повторяло левое, располагались покои Тора и Брунгильды. В них Элис не была, но исходя из того, что она слышала, они такие же. Только вместо янтаря – стекло, пушистого ковра нет, но зато кровать больше в разы. Оттуда редко доносились звуки скандалов, но почти каждую ночь – плач и истерики, которые связаны с тем, что с рождением наследника Элис может обогнать Брунгильду. Сама девушка ужасно корила себя за то, что из-за неё кто-то страдает, но в таких случаях Локи стоило только напомнить ей, что винить себя в том, что тот, кто она есть – глупо и несуразно. Но в то же время, сам принц любил напомнить ей, что теперь она должна быть дальше от той мидгардки, какой была до коронации и свадьбы. Но если задуматься, та мидгардка – именно та, кем она является на самом деле. И даже если это скрывать, то всё равно рано или поздно это вырвется наружу.

Открывая дверь в покои, Элис впервые за день расслабила плечи, вытащила из волос шпильки, что держали небольшой пучок, расплела косички по обе стороны от ушей, немного взъерошила волосы, аккуратно уложенные до этих пор, и скидывая обувь, падает на кровать и переворачивается на спину.

– Убил, – говорит Локи и прыгает на неё сверху, обнимая за талию. Элис чуть приподнимается на локтях и двигается ближе к краю кровати.

– Полностью и наповал.

– Полностью и наповал убьет Брунгильда, когда узнает, что гитары у меня больше нет, и принадлежит она не какому-то талантливому мальчику или девочке каких-то знатных особ, а дочери горничной, – вздыхает девушка, заправляя его волосы за уши, – Почему она так ко мне относится?

– Ты можешь позволить себе быть естественной и санкции для тебя менее беспощадные, – Локи перекатился так, что Элис смогла расположиться на его груди, – Ты же позволяешь себе ухаживать за лошадьми, застилать кровать, заниматься… бытовыми делами. А она нет. Просто улыбается и существует. Даже почти ничего не решает – всё делает Тор.

– Просто за то, что я хотя бы вдали от чужих глаз могу позволить себе быть собой? – интересуется Роджерс, игриво перебрасывая волосы со спины на плечо.

– Просто за то, что ты из Мидгарда, и являешься мостом от нас туда, а значит, и возможностей у тебя больше, а значит и воли. Ты из двух миров сразу, она же – из одного.

Девушка вздохнула и уткнулась подбородком ему в грудь, взяла руки принца и положила себе на талию, а потом начала гладить его скулы. Локи прикрыл глаза и задремал, но Элис не дала бы ему спать, особенно когда не все вопросы получили свой ответ. Её волновало и то, когда она сможет увидеться со своей родней, когда будет следующий прием или ужин, когда у него выделится минутка для неё. Только для неё.

– Не спите, Ваше Высочество… – говорит девушка, заваливаясь на бок рядом с ним.

– Не сплю… Просто наслаждаюсь тобой. Твоими руками, твоим запахом…

– Вслепую? – усмехнулась Элис, – Не думала, что так можно, – она проводит носом ему за ухом, потом по шее, и, мурлыкая, целует в челюсть, одной рукой прижимая к себе.

– Тем, что ты делаешь сейчас, можно наслаждаться даже глухим, слепым и немым, веришь? – усмехается Локи и целует её, накрывая губы принцессы своими, поглаживая её талию и её руки, перекатившись на кровати так, что она оказалась снизу.

Элис бросает на него теплый взгляд, полный любви, закидывает ногу на бедро, и поднимается, прижимаясь грудью к его груди, касаясь языком языка, сплетаясь с Локи, как сплетаются змеи. Они сковываются, как замок, становятся ближе друг к другу, сами того не подозревая – когда скучают, тоскуют, когда находятся рядом, любят друг друга.

Лафейсон скользит рукой по её спине в поисках застежки платья, пока не вспоминает, что она уже никогда не наденет платья на молнии. Она – принцесса Асгарда, а не простая девочка, что рвется наружу. Рано или поздно та девчонка уснет, и ничто уже её не пробудит.

========== hope ==========

– Элис, ты же неважно себя чувствовала ночью… Может, не поедешь? – вытаскивая из прикроватной тумбочки расческу, говорил Локи. Девушка собиралась поехать к Стиву и Баки, навестить могилы родителей, узнать, как там Алекс, Тони и Пеппер, в целости и сохранности ли Клинт и Наташа, дома ли вообще Мишель и Питер. Да и тем более, Элис не отказалась бы и просто от того, чтобы побыть вдали от Брунгильды, от всех королевский обязанностей, от дворца – ближе к дому.

– Локи, я должна навестить родителей, – расстроенно вздыхает девушка, застегивая сумку и бросая на мужа тяжелый, полный тоски взгляд, – Я бы взяла тебя с собой, но нужно немного отдохнуть от Асгарда.

– Я тоже от него устал, – он складывает руки на груди и дует губы, как маленький мальчик. Роджерс приподнимает его, поправляет ему подушку, берет за плечи и начинает разминать их, пытаясь сделать расслабляющий массаж. Довольно мурлыкая, принц запрокидывает голову и тянется за поцелуем, который Элис не может ему не подарить. Поглаживая его холодные скулы, девушка упирается носом в нос, пока Локи гладит её по голове, и быстро целует, после чего резко отстраняется. Почувствовав боль внизу живота, она стискивает челюсти, – Я буду скучать… – мурлыкает трикстер, наблюдая за каждым её движением.

– Я тоже, – сладко шепчет Элис ему на ухо, а потом берет за руку, чтобы он проводил её до двора, а точнее, до того места, где телепортацию точно никто не заметит. Они любили так сбегать, особенно во время каких-то значимых событий, чтобы просто побыть наедине, притвориться простыми людьми, которых ничего не волнует, кроме друг друга и того, что весна в этом году явно задерживается.

Стоило Элис только выйти за пределы дворца, подойти ближе к конюшням, как её конь, Лавкрафт, взбунтовался, и уже чуть не выскочил из загона. Девушка подошла к нему, погладила ему за ухом, а конь в ответ боднул её головой в шею. Она давно на нем не ездила – месяца два точно. Он не самый спокойный из коней, и это было заметно даже по его внешнему виду: чубарый, с массивной, но худой мордой, постоянно перевязанными фиолетовой тканью копыта, беспорядочные косы, что иногда виднеются в пышной гриве, и маленькие черные ушки, над которыми очень часто смеялся Тор, а Лавкрафт, словно это понимая, щедро давал ему по лицу хвостом.

– Успокойся, Лавкрафт, тише, – начала девушка, успокаивая коня, – Я знаю, что давно на тебе не ездила, но это не значит, что я тебя не люблю. Мне просто не здоровится, мальчик, – после этих слов конь облизал Элис, и брыкаясь, отскакал в другую сторону загона.