Текст книги "Never Let You Down (СИ)"

Автор книги: Кристина Кошелева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

========== isn’t it lovely? ==========

Ей кажется, что мир остановился, что земля ушла из-под ног, что её связали по рукам и ногам и выбросили в самый долгий ящик.

Ребенку никто не скажет, каких масштабов трагедия настигла её, её семью, её район и что именно пошатнуло её жизнь. Но она сама догадывается об этом безо всяких проблем. Она теперь волчонок, семью которого убили охотники, такая же одинокая и такая же неопытная, глупая, потерявшая горизонт, потерявшая каждый аспект своей жизни, саму себя – и все в одночасье, и все, как ей кажется, навсегда и насовсем.

Элис ерзает на краю койки, смотрит на сломанные пальцы ног, и вздыхает так глубоко, как это только возможно сломанными ребрами. Боль тут же заставляет её затаить дыхание, и в этот момент в уши отдает звоном, который скорее похож на треск, прерывистый свист. Она хочет встать с кровати, пройтись по палате, сделать хотя бы пару шагов, но её сковывает каждое её движение, каждое шевеление и вздох даются с таким трудом, будто она пытается выжить во время самой жестокой средневековой пытки из всех существующих. Девочка жмурится, сжимает тощими руками белую простынь, и резко завывает. Она понимает, что происходит, и в попытке это принять плывет по течению своих эмоций, не пытается что-то делать.

Она более, чем уверена, что никто не придет поддержать ее. Никто не намекнет, что брат, сестры, мама и папа в критическом состоянии, или вовсе мертвы, но на каком-то таинственном и понятном только ей уровне, она это чувствует. Честно, очень не хочет. Но чувствует.

Стены детского приюта, в который она попадает после того, как последняя трещина на ребрах срастается, а последняя рана затягивается, давят на нее с часу на час все сильнее и сильнее. Тут шумно. Тут мерзко. Тут пахнет чужими людьми – у них всегда был какой-то специфический запах, аромат, который Элис ненавидела. Она много чихала и плохо спала – это все, что изменилось с больницы. Чувство одиночества, разрушенности её собственного фундамента, всё, абсолютно все осталось, и изо дня в день накапливалось в огромный ком, превращалось в бомбу, которая могла бы взорваться, но, почему-то, каждый раз оставалась нетронутой.

Один день – и все перевернулось. На пороге приюта появился Стив Роджерс. Элис, как всегда, забилась в угол, старалась, чтобы ее не заметили, не придали значения её существованию. Без ложных надежд жить легче.

Капитан Америка, символ нации и просто герой вытащил её и ее семью из-под обломков. Элис отчетливо помнит, как тряслась, ревела от боли, и как её родные молчали, как их бездыханные тела даже не шевелились. Конечно, не запомнила бы – ей снится это каждую ночь, и так отчетливо, так ярко, словно она застряла в тех мгновениях, и ничто не может ее из них вытянуть. Она вросла в них ногами, они – единственное, что есть у нее в голове. Она там. Вся, полностью. В последнем дне, когда она их видела. В тех мгновениях, когда с адской болью рвется кожа когда дерет легкие обжигающей пылью и пеплом.

Из этого вечного круговорота её вытаскивает рука, что внезапно легла ей на плечо. Она тут же оборачивается, и удивленно ахнув, едва-едва давит:

– З-здравствуйте… Д-д-добрый-й день мистер Р-роджерс… – она задумалась, что не говорила около недели. Элис заикалась, мямлила, не знала, что из себя выдавить, и это было следствием долгого и едкого молчания, последствия которого будут её мучать. Долго и мерзко мучать.

– Привет, принцесса, – говорит Стив, присаживаясь перед ней на колени.

– Я…Я вас помню… Вы вы-ытащили меня…

– Да, – выдыхает Роджерс и берет ее за руки, – И сейчас пришел за этим же.

Мужчина твердо уверен, что он как-то сможет загладить вину перед ней. Из всех пострадавших она запомнилась ему больше всего. Возможно, то была жалость, но сейчас… Все, чего ему хотелось – не чувствовать себя одиноким. Дать кому-то такому же одинокому, как и он сам, любовь, и если получится, её же и получить. Стив хочет поставить её на ноги – она этого заслуживает. У неё нет родных, готовых принять её. У неё нет и намека на дом – приют это приют, а не уютная квартира, со своей комнатой, кухней и телевизором. Для девочки это вообще стало каким-то концлагерем.

– Зачем? – неуверенно хрипит Элис, после чего откашливается и смотрит на Роджерса глазами, в которых таится надежда.

– Собирайся, Элис. Ты едешь домой.

Она тотчас же засияла, зажглась и засветилась. Лицо озарила улыбка, а из глаз полились слезы. Она сделала шаг навстречу кэпу, обвила тонкими руками его шею и прижалась так сильно, как только можно. Она схватилась пальцами за его одежду, вцепилась в неё, как в спасательный круг. Стивен и правда казался каким-то спасителем. Так быстро, но в то же время, так неспешно и без лишнего шума, Элис Патриция Говард превратилась в Элис Патрицию Роджерс. Стив казался ей шансом зажить так, как ей хочется – просто чувствуя себя любимой и нужной, а это действительно единственное, о чем мечтается в тесной и вонючей комнате детского приюта. Она с первых же мгновений, с первого объятия пропиталась к нему доверием. И не желала ни под каким предлогом это доверие рушить.

Впервые за несколько дней увидев солнечный свет, Элис щурится, жмурится, и сильнее хватается за рукав Стива. Ей непривычно, и скорее всего, немного страшно. Она чувствует, как коленки дрожат, вместе с ними и стучит челюсть, и сердце ломится наружу из грудины с такой бешеной силой, что кажется, вот-вот, и выпрыгнет из груди. Едва шевелясь, она сходит со ступенек, бросает на Стива полный любви и тепла взгляд, и немного замешкавшись, обнимает его так крепко, как только может. В благодарность – огромнейшую из огромнейших, невообразимую благодарность. Стив отвечает ей тем же.

– Я больше никогда не оставлю тебя одну, слышишь? Я всегда буду рядом… – шепчет ей на ухо Роджерс, после чего целует в щеку и берет на руки. Элис хватается руками за его шею, едва сдерживая слезы. Она сжимает его одежду и вовсе не хочет отпускать – боится, что он её отпустит, боится вставать ногами на землю, быть так далеко, как ей кажется. От защиты и его отцовского тепла.

– Привет, малышка, – говорит Нат, вальяжно подбираясь к Стиву и Элис, – И не малыш, – усмехается она, имея в виду Стива. Элис тоже невольно улыбается, и скромно спрашивает:

– Это тётя Нат? – Романова усмехается, и кивает девочке.

– Всех уже знаешь? – Наташа чуть наклоняется к ней, берет за руку и торжественно жмет её. Элис отрицательно мотает головой, – Значит, сейчас узнаешь. Запрыгивай в машину. Мы заглянем к Старку, ты же не против?

Элис с позитивом смотрит на Наташу, а потом и на Стива – и тяжело вздыхает, оборачиваясь на детский приют. Она недовольно рыкает, как маленький щенок, и едва заметно показывает зданию средний палец. Стив, благо, этого не заметил.

Весь путь до башни Элис разглядывала высотки и голубое небо, в котором светило яркое солнце. Ей оно казалось каким-то знаком свыше – будто сами небеса благословляют её на что-то, на начало новой жизни, на отпущение всего гнетущего и болезненного. Прямо сейчас, вот-вот, она чувствует, как мама обнимает её, и словно шепчет на ухо «всё будет хорошо», и Элис искренне верит в это, шмыгает носом, поджимает губы, и ложится Стиву на плечо, хватается за его кофту, прижимается лицом к бицепсу и шмыгает носом. Она чувствует, как слезы наполняют глаза, и то, как Стив обнимает её за плечи и поглаживает по руке. Желание плакать как рукой сняло. С её губ срывается тихое, свистящее и очень уставшее «пап». К тому моменту, как они приехали к башне, Элис уже крепко спала у Стива на коленях – измотанная, замученная и не спавшая несколько ночей, она не могла не поддаться такому искушению.

– Малышка, вставай, – Нат легонько толкнула девочку, и та, разлепляя глаза по одному, медленно села. Стив смотрел на неё и улыбался. Элис посмотрела на мужчину и улыбнулась ему в ответ.

Башня действительно выглядела внушающе: массивная, блестящая на солнце, как россыпь бриллиантов, напоминающая огромный, богатый муравейник. Внутри это блестящая и пластиковая колба, с аккуратными стенками и кучей людей внутри. Стеклянный лифт выглядит, как шарик кислорода в газировке – и находясь в нем, Элис буквально чувствует себя в невесомости. Лифт издает звук велосипедного колокольчика, и Стив с Наташей тут же выходят из него, а Элис, пробиваясь сквозь них, подается вперед и замирает – какой же отсюда открывается волшебный вид. Словно весь Нью-Йорк на ладони. Девочка задумывается о том, что мечтает встретить здесь рассвет, и тут же мотает головой, осознав глупость своей мысли.

Роджерс берет её за руку и проводит чуть вперед, но не успевает он сделать и шаг, как малышку перехватывает Тони:

– Это кто? Полярный мишка? Стив, коллекционируешь редкие виды? – Нат усмехнулась, Стив нахмурился, а глаза Элис расширились в несколько раз, и она удивленно ахнула, громко взвизгнув:

– Вы же Энтони Старк?! Вы – Энтони Старк! Я вас знаю!

– Для тебя теперь – просто Тони, – Стив демонстративно сложил руки на груди, а Нат пихнула его в бок.

– Вау… В-вау… – Элис смотрела на Старка, как на что-то сверхъестественное. Она трогала его лицо, явно позабыв о приличии, и явно не веря своим глазам. Он не был её кумиром, встреча с ним не была целью её жизни – Элис просто была в восторге от того, что наконец-то встретилась с кем-то, о ком знала если не всё, то практически всё, – Кстати, почему вы с Пеппер разошлись?

– Эмм… – Романова не сдержала эмоций и засмеялась в плечо Роджерсу, – Стив, забери от меня своего медвежонка. Нам с Нат нужно срочно поговорить, – Элис ехидно облизала губы, и спрыгнув с Тони, направилась в сторону крыши.

Тайком от Стива, она вышла за дозволенные ей границы. Перила были довольно высокие – она бы никак не выпала, даже если бы захотела. Но соблазн посмотреть на родной Нью-Йорк свысока все-таки была сильнее, чем желание соблюдать какое-то негласное, но ясное всем правило. Элис медленно подходит к краю, встает на носочки, и чуть перегибается. Внизу пролетают маленькие, словно игрушечные, машины, видятся где-то крошечные, устремляющиеся вперед люди, каждый занят своим делом… Внизу всё в тени – словно низший мир, наполненный какими-то странными тенями без лиц, пустышками. Но девочка знала, и может быть, даже представляла, что внутри каждого из них есть какой-то потаенный мир, переполненный буйством оттенков красок, у каждого человека своя жизнь, у кого-то она налаживается, у кого-то портится, а кто-то только начинает жить, а может быть, даже и заканчивается. И никто из них не знает, что будет с ним завтра. Это, скорее всего, единственное, что объединяет поголовно всех внизу. А Элис знает – завтра начинается её новая жизнь. И она прямо сейчас клянется себе забыть старую – с распирающей болью в груди, но забыть.

Она отходит от перил, и проходится вдоль края – и вот, перед её глазами просто пустота. Сплошной воздух. Шаг вперед – и она в свободном полете. Покалывание на языке. Отдающее кислотой в зубы, а потом и легкими уколами мурашек во всё тело. Роджерс вздрагивает и неуверенно пятится назад, окидывая взглядом край, словно это конец мира.

Но ей в глаза бросается какой-то зеленый лоскуток, прицепившийся к краю. В голове тут же заиграло любопытство: чей он? Чья это была одежда? Кто зацепился? Что тут происходило? Страх на мгновение отмирает, и Элис, быстро схватив кусочек ткани, отбегает на другой конец крыши, а после невольно заходит под неё – Тони и Нат до сих пор что-то чирикают, а Стив, кажется, развел панику и пошел её искать. Девочка тут же спохватилась и пошла искать Роджерса.

– Что, потеряла меня? – спросил Стив, обнимая её со спины, – Мы уже почти закончили. Пора ехать домой.

– Домой?

– Домой, – улыбается Стив, поднимая Элис на руки. Его руки теплые, и когда Элис чувствует, как они обнимают её, то чувствует безопасность и спокойствие. Эти ощущения кажутся ей какими-то инородными, роскошными, не подходящими её изношенному нутру, её усталому виду.

Дорога домой показалась Элис какой-то бесконечной, но итог для неё заранее стоил жертв – энтузиазм наполнял её всю дорогу, она мучила Наташу, постоянно спрашивая, долго ли ещё осталось, и расспрашивала Стива, что ждет её дома. Роджерс притормозила себя, и последние минут пятнадцать пути сидела смирно, но, когда машина остановилась и Стив открыл ей дверь, она будто сорвалась и выскочила из машины. Мужчина быстро прощается с Нат, выходит из машины и догоняет, кажется, уже вкусившего свободу ребенка.

– Готова увидеть новый дом? – уже открывая дверь, говорит Стив. Элис робко пробивается в дверную щель, делает пару шагов вглубь квартиры, оглядывается, крутится, смотрит по сторонам с таким восторгом, будто это самые богатые хоромы в её жизни.

– Большая… – тянет Элис, – И чистая… И тихая. – она шагает в сторону кухни, делает круг вокруг стола, а потом идет в противоположную сторону. Там она находит комнату Стива, и бросает взгляд на кровать. Девочка подходит к ней и валится на неё, демонстрируя свою усталость новоиспеченному отцу, – Я сплю здесь… Всё. – она обхватывает руками подушку и утыкается в неё лицом.

– Твоя комната через стенку, – улыбается Роджерс, на что Элис устало мычит. Она встает с постели, поправляет всё то, что под её весом искривилось или растянулось, и выходит в коридор, открывает соседнюю дверь… и ахает от удивления.

Комната у неё довольно простая, но в то же время очень уютная – аккуратная мебель из темного дерева, гирлянды приятного желтого цвета, мерцающие почти в кромешной тьме, книжные полки, на которых уже что-то располагалось, красивое постельное белье… Элис, кажется, просто не может сдержать эмоций. Она оборачивается и обнимает Стива, в который раз, только в этот раз она хочет сжать его до хруста костей.

– Спасибо… Пап… – неуверенно бормочет она.

– Не за что, принцесса, – Стив присел и крепко обнял девочку.

– Пап… – давит из себя Роджерс, стараясь не плакать, – Можешь меня уложить?

Стив одобрительно кивает, и выходит из комнаты, пока Элис переодевается в ночную рубашку и забирается под одеяло. Она говорит тихо «готово», и тогда Роджерс тихо открывает дверь уютной девчачьей комнаты. Роджерс-младшая ежится под одеялом, крепко прижимая к себе плюшевого енота. Девочка бросает теплый взгляд на Стива и улыбается ему. Новоиспеченный отец садится на край кровати, заботливо и с каким-то особым трепетом поправляет одеяло, и набрав в легкие подольше воздуха, спрашивает:

– Сказку?

Элис кивает, и Стив, недолго думая, начинает воодушевленно пересказывать свое прошлое, считая, что оно лишь сказка с несчастливым концом. А девочка быстро засыпает, когда слышит уже родной ей голос, нашептывающий истории о прошлом.

***

Новая школа – почти как новое приключение. Всё такое непривычное и чужое, но выглядит, вроде, доброжелательно. Стив сказал, что школа находится на другом конце Нью-Йорка, потому что там безопаснее. Там реже всего происходят вторжения инопланетян, люди там чаще всего более доброжелательны, и вообще, так ему будет спокойнее. На случай, если она заблудится, у неё есть серебряный браслет с гравировкой адреса, номера телефона, и имени Стива Роджерса. Аккуратность и готовность к непредвиденным ситуациям, как говорит тетя Нат, является одним из ключевых качеств любого Капитана, и отца Элис в том числе. Девочка неуверенно шлепает к своему шкафу, много оглядываясь и всматриваясь каждому прохожему в лицо. Вот он, её заветный шкафчик – уже украшенный наклейками в виде цветов и блестками. Посередине красовалась стилизованная под газетные вырезки подпись «Элис».

Дети галдят и что-то активно обсуждают, а Роджерс-младшая чувствует себя пустым пятном в этой круговерти, тихой и серой мышкой. В первый же день не заявить о себе – это, считай, позор и нелюбовь до самого выпускного. Собирая требующиеся учебники и папки, Роджерс пытается вслушаться в то, что обсуждают окружающие – и ничего про книги, Мстителей или собак не слышит. Она тяжело вздыхает и принимает, что ей ничего не светит. Поджав губы, девочка направляется к своему классу. Скопление людей – не самая любимая вещь, надо признать, и как-то морщась от неприязни, от глупости того, что они обсуждают, Элис пробивается к своему классу. И возле него, кажется, слышит что-то, что может быть ей интересно.

– А ты вообще видел его костюм? Говорят, он может в нем летать в космос! Просто улет! – низкорослый мальчишка, активно жестикулируя, говорил о Тони Старке.

– Привет, – улыбнулась Элис, – Меня зовут Элис. Мы… мы с вами учимся в одном классе, да? – она сглотнула, понимая, что смотрит на Питера сверху вниз. Черт, как же это неловко!

– Элис? Которая Роджерс? – он пучит глаза и становится к ней вплотную.

Девочка демонстрирует браслет на запястье, а мальчишка пищит от восторга.

– Она знает Кэпа! И Старка тоже! О боже! – он дергает её за рукав, – Меня зовут Питер Паркер! Познакомишь меня с Железным человеком?

– Когда-нибудь, может быть, – улыбнулась Элис, – У тебя имя, как у супергероя. Так что, скорее всего, ты им и станешь, – девочка не любила «гасить» людей. Да и тем более, она сама хочет стать супергероиней. Как тетя Нат. Хочет костюм с крыльями, чтобы она парила на высоте птичьего полета и смотрела на всех внизу, чувствуя безграничную свободу и волю. Она понимает Питера. Понимает его фанатичность. Каждый из Мстителей определенно того стоит.

Питер завороженно смотрел на её улыбку и сам глупо улыбался. Стоящий рядом пухлый мальчишка пихнул его в бок. Питер пришел в себя.

– А Паркер втю-ю-ю-юрился, – протянул он, и Элис вопрошающе подняла одну бровь, – Меня, кстати, Нэд зовут. Ты клевая.

– Эмм… Спасибо. – она нахмурилась, а Питер всё ещё завороженно смотрел на неё, словно она светится или лечит от всех болезней.

На уроках Элис сидела, безусловно, с Питером Паркером. Ей нравилась его компания – странный, но такой же, как и она, во всех отношениях малый. Его тетя готовит замечательные маффины, и говорит по-испански он просто волшебно – акцент, ударения, диалекты, всё на месте и всё это удивляет Элис раз за разом. И как оказалось, он неплохо разбирается в математике, и даже пообещал как-нибудь сходить с ней в кофейню после уроков, чтобы объяснить все темы до пятого класса максимально просто и понятно, и это даже несмотря на то, что все из них Роджерс понимала. Но если верить Тони – дальше будет хуже.

Вышла в тот день Элис из школы тоже за руку с Питером. Он показался ей неплохим парнем, и, можно сказать, другом. Стив его одобрил, и даже сказал, что с нетерпением ждет свадьбы, на что Роджерс лишь раздраженно закатила глаза и пихнула отца в бедро, а после взяла за руку, бросив спокойный взгляд на свой браслет, а после обернувшись на Питера, которого обнимает тётя.

– Пап, – буркнула Элис, – Я хочу собаку, – внезапно выдала она, смотря на отца сверху вниз.

Стив вздохнул и улыбнулся. Дома её уже ждал маленький Бакс. Она давно грезила о друге и о собаке. И сегодня обе её мечты исполнятся, наполнив этот день чередой запоминающихся событий, долгожданным счастьем.

***

Этим летом родители обещали свозить Элис в Париж. Она с какой-то горечью встречала это лето, не выходя из дому целыми днями и читая «Зеленую милю» Стивена Кинга. Стив был мало таким доволен, Нат тоже спохватилась и думала взять её с собой в Италию, куда она едет под прикрытием в следующем месяце, но Роджерс оказался категорически против – Элис слишком мала для участия в шпионских миссиях Романовы. Ситуацию разрешил вовремя появившийся на Земле Тор, который во время одной из вечеринок предложил взять Элис с собой, в Асгард. Всем поголовно это показалось хорошей идеей и вполне романтичной идеей для отдыха. Роджерс-младшая тоже это оценила, собирала вещи всю ночь, а наутро прыгнула на бога грома, как ужаленная, и начала требовать немедленно отправить её в Асгард. Отказывать принцессам, как известно, нельзя, поэтому Тор, естественно, предупредив Стива, отправился вместе с ней в пункт назначения.

Об Асгарде Элис много знала из книжек – сестра увлекалась историей, и могла абсолютно случайно рассказать ей на ночь вместо «Красной шапочки» какую-нибудь «Элладу» или «Наказание Локи». Но здесь, вживую, он выглядел в разы привлекательней и богаче, чем в книжках. Он буквально сиял, переливался, как граненый алмаз, люди в одеяниях, напоминающих ей о каком-то фэнтези-фильме, расхаживали по улицам, широко улыбались и громко смеялись, они все были неописуемой красоты: у девушек были красивые, аккуратные черты лица, идеальная кожа, без морщин и неровностей, а мужчины все без исключения были коренасты, высоки, с такими же массивными и внушающими чертами лица. Сам дворец, окруженный волшебным, ароматным садом из роз, лилий и тюльпанов, возвышался над городами, одним своим видом крича, что это не Мидгард, не Земля, не родной дом, а Асгард, святыня, богатейший из миров. Элис нравилась такая роскошь. Словно в сказке про красавицу и чудовище.

– Ты не предупреждал, что нас ждет гостья, – улыбнулась Фригга, выходя из-за колонн.

– Ваше высо… Величество… – затаив дыхание и сделав едва заметный реверанс, бормотала Элис.

– Без этого, милая, – она подошла к ней, подняла голову за подбородок так, чтобы Элис смотрела прямо ей в глаза, и одобрительно кивнула. Саму Роджерс съедал шок и восхищение.

– Вы… Вы Фригга, верно? Верховная богиня очага и деторождения, и…

– Элис, – отдернул её Одинсон, – Ты тут гостья, так что… Не стоит. Мы, асы, не называем друг друга так. Ты можешь называть её просто Фригга, если тебе так угодно, – девочка смущенно кивнула, и почему-то, расслабилась. Рядом с асгардцами не чувствовалось какой-то тяжести или боли на душе. Они все такие спокойные, уверенные, сильные и умные, что каждому из прохожих можно задать вопрос – и он непременно ответит, если спросить дорогу – отведет, а если, наверное, попросить чему-то научить – с особой охотой научат, примут, помогут. Существ отзывчивей и добрее она себе и представить не могла, да и их, наверное, не существовало.

За день, проведенный во дворце, у неё накопилось много вопросов, и появилось больше сил на то, чтобы найти на них ответы. Фригга, пришедшая уложить девочку спать, явно была не готова к такой череде вопросов: как научиться пользоваться магией, почему у лошадей по восемь копыт, почему все асы такие рослые и счастливые, почему, почему, почему… В голове у королевы с какой-то особой навязчивостью крутилась мысль о том, что Тор никогда не задавал столько вопросов, а вот Локи, кажется, задавал их ещё больше, в три раза больше, если не в пять.

– Фригга… А почему некоторые асы носят странные косички в волосах? – уже в полудреме шептала Элис.

– Ты о тех, что с чужими прядями?

– Угу… – кивнула она, зарывшись носом в подушку.

– Это символ связи с погибшим. Эти асы кого-то потеряли, кого-то очень дорогого и близкого, и поэтому, чтобы всегда иметь рядом с собой память о ком-то, вплетают себе в прически их волосы. Это помогает им чувствовать себя лучше… Словно частичка усопшего всегда рядом с ним. Буквально.

– И им это помогает? – мурлычет девочка, засыпая, пока женщина гладит её по волосам.

– Да, помогает, – поджимает губы Фригга, когда поднимает, что Элис спит. Она целует девочку в щеку, укрывает получше, поправляет плюшевого енота в её руках, и пожелав спокойной ночи, уходит.

Утром, как ни странно, единственная мидгарка во дворце проснулась раньше всех, практически с первыми лучами солнца. Она взглянула в высокое окно, и подползла к прикроватной тумбочке, когда вспомнила, что могла что-то забыть. Но резко распахивая ящик, она убеждается, что не забыла этот темно-зеленый лоскуток, и выдохнув, понимает, что собственное равновесие поездкой в Асгард она не разрушит. Символ начала её новой жизни с ней, а значит, и продолжать новую жизнь можно с высоко поднятой головой.

Девочка спрыгивает с высокой и большой кровати, переодевается в бирюзовое вельветовое платье, и решает устроить себе «экскурс» по тем местам, которые Тор ей, почему-то, не показал.

Первым делом она пошла, конечно же, в подземелье. Хмурые, темные стены, с которых никто веками, видимо, не стирал пыль и не чистил их от паутины, особого интереса не вызывали – такие же можно увидеть в школьной кладовой. Намного интереснее были двери темницы, что, почему-то, остались без охраны в столь ранний час. По ту сторону двери слышались вопли и крики, звуки глухих ударов и бьющегося стекла. Заключенные бесновались – и в земных тюрьмах это не редкость. Но даже из-за двери виделись какие-то диковинные существа, любопытство к которым брало верх, и Элис, проскочив в двери, спряталась за одной из камер. Она подслушивала разговоры охраны с заключенными – и ничего интересного до определенного времени не слышала.

– Локи, твою мать, вставай! – послышался зычный голос какого-то громилы. Элис помнила, кто такой Локи, но не думала, что речь сейчас идет об одном и том же человеке. Она аккуратно выглянула из-за камеры – и увидела, что в одной из камер напротив стоит такой же высокий, такой же красивый, как и все асгардцы, мужчина. По земным меркам, ему было лет двадцать, максимум – двадцать семь. Он был худой, волосы у него длинные и черные, а глаза выразительные и какие-то хитрые, и одновременно грустные. Когда охрана ушла, громко хлопнув дверью, Элис вышла из-за укрытия и подошла к камере так называемого «Локи», пусть она и не верила, что это он.

Девочка подошла совсем вплотную, и хотела было коснуться рукой энергетического щита, но в самый последний момент, за миллиметр от опасности, голос Локи донесся из камеры:

– Не трогай, – он недовольно взглянул на неё, – Ударит больно.

Он скрестил руки на груди, но успел засветить шрамы на запястьях – круглые, с идеальными краями, будто нанесенные не человеческим оружием, так или иначе. Точно не ножом.

– Кто ты такая? Как тебя вообще сюда занесло? – недовольно спрашивает он, поднимая тон и подбираясь к этому… энергетическому щиту.

– Я Элис Роджерс, – начала она, сложив руки в замок перед собой, – Я тут на… летних каникулах, можно сказать. А вы, я так полагаю, Локи?

– Какие к черту каникулы? Это что, курорт? – рычит Локи, думая, что Тор привез в Асгард очередную глупую девчонку, которая «должна спасти мир».

– Вы слишком озлоблены, – спокойно отвечает на все его причитания Элис, – Почему так?

Стив всегда учил найти причину проблемы, и если в ней нет решения, то сложив один и один, найти его. Всё намного проще, чем кажется.

– Потому что так, – говорит трикстер, – Потому что я не знаю, из-за чего тут оказался.

– Как так? – спрашивает Элис, запрыгивая на фундамент камеры.

Он отходит в противоположную от неё сторону, смотря в пол и кажется, немного догадываясь, кто она такая. Локи всей душой надеется на то, что эта девочка ему не солжет. Трикстер едва заметно скрестил пальцы за спиной, вздохнул, и повернувшись к ней лицом, говорит:

– С чего я должен тебе довериться? Я впервые тебя вижу, знаю только твое имя и… Всё.

– Ну… Я с Земли. Из Нью-Йорка. Несколько месяцев назад на него было совершено нападение и… Я осталась одна. Но сейчас меня воспитывают местные герои… ты их не знаешь. И я… Оказалась тут на летних каникулах. Я заблудилась во дворце и нашла тебя, единственного, кто говорит по-английски. И мне кажется, что в тебе очень много эмоций, которые ты прячешь за злобой и раздражением. Может быть, я так и не добьюсь того, чего хочу, а я хочу поговорить с тобой, но… Просто доверься мне. Я обычный человек. И всё, что я хочу, так это успокоить своё любопытство. Если ты не хочешь со мной говорить, то я просто уйду. Могу даже… Прямо сейчас.

Она разворачивается и собирается уходить, завидев пустоту в глазах Локи, брезгливость и нежелание её слушать. Но стоило Элис повернуться к нему спиной, как в холодном сердце Лафейсона что-то кольнуло.

– Стой, – говорит он, и она стремглав оборачивается на него, широко улыбаясь, будто бы ожидала такой реакции.

А Локи начинает свой долгий и долгий рассказ, который, кажется, никогда не закончится. А Элис слушает его с ребячьим интересом, прижимаясь щекой к коленям, иногда заканчивая предложения за него. Локи не такой уж и плохой, и за что он тут сидит ей не ясно. Да и рассказывать об этом она не просила – это, всё-таки, может его задеть, а спугнуть хорошего собеседника для неё сравнимо со смертью.

– Так ты… Из Мидгарда? – переспрашивает Локи.

– Да, – кивает Элис, – И если нужна будет помощь… Можешь просить. Ты не плохой, Локи. Вовсе не плохой. Надеюсь, Один пересмотрит решение и выпустит тебя. А пока… До встречи.

– До встречи, Элис, – сухо бросает трикстер, на самом деле, впадая в уныние из-за потери единственного лучика света в этой жалкой темнице. Всё, о чем он мечтает – это выйти отсюда любой ценой, и стать лучше ради того, чтобы не разочаровать этого холёного ангела по имени Элис.

========== your soulmate ==========

– И… потом он… что сделал?

– Ничего не смог. Просто я отправил его на Землю, в дом престарелых, вроде, и… Всё.

Роджерс-младшая сидела за столом на кухне, смотря, как резвится её пес, и слушая рассказ Лафейсона о том, как он буквально освободил себе трон после своей псевдо-смерти. Накал безумия возрастал, с каждой его фразой Элис хотелось всё сильнее и восхищаться его силой и поражаться его глупости и упрямости одновременно. Он силен и смышлен, но исходя из его рассказа он, мог показаться тварью. Элис знала его мотивы. Понимала, за что он так поступил с отцом, и, быть может, даже была в силах ему это простить – как учил Стив. Но в голове крутился один вопрос, адски докучавший ей, раздражающий каждую извилину и заставлявший сердце дрожать. Уже не слушая россказни бога обмана, она уверенно и громко перебила его, взглянув в глаза:

– Локи, а оно того стоило?

Мужчина и впрямь призадумался. Внутри Элис заплясал маленький довольный чертенок, который смог утереть нос самодовольному Локи. Девушка встала со стула, подошла вплотную к нему, и ещё раз, уже более четче переспросила, стоила ли утрата семьи и её разочарование Асгардского трона. А по её лицу можно было действительно распознать разочарование, в котором она тонула, рассматривая Локи с головы до ног. Главным отличием Элис от остальных было то, что бог с ней не выскомерничал. Позволял себе слезы, истерики, никогда её не обманывал, и всегда, если нужно было выговориться, приходил к ней. Элис вызывала доверие. Видел он в ней что-то такое близкое, что-то, вызывавшее уважение. Почему-то, он считал, что когда-то, задолго до него, Роджерс-младшая пережила что-то схожее. Тоже что-то утратила, тоже узнала какую-то тайну, что её что-то разбило, и после этого в ней зародились гиперопека над всем, что движется и не движется, понимание и всепрощение.