Текст книги "Never Let You Down (СИ)"

Автор книги: Кристина Кошелева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Вижн копается в спальне на втором этаже, до жути скрупулезно перебирая каждую её заколку, складывая каждый пластырь в аптечку, словно готовится к концу света. Андроиду казалось, что именно так оно есть, ведь когда его жена встревожена, значит, действительно грядет что-то не то. Быть может, не страшное, но неприятное для неё – это точно. Элис практически ни слова ему не сказала за сегодня. Он уходил в себя, рассматривая какие-то фотографии, разыскивая что-то в интернете или просто упаковывая коробки. Вижн почти не следил за сыновьями, хотя, со слов Ванды: «Вижн носится с ними, как курица с цыплятами. А сегодня какой-то тихий, застенчивый. Переживает. Или чувствует, как переживаю я, одно из двух».

В дверь постучали. Женщина вздрогнула, выронила из рук строительный скотч, которым собиралась заклеить коробку, её руки тут же обрамило красное пламя, она замерла и стиснула зубы. Элис безмятежно пошла открывать дверь, пока Ванда телепатически её от этого отговаривала. Жаль, она забыла, что её мысли не слышат в ответ. Нервы, нервы, нервы. За дверью Роджерс встретила Локи – с удивлением в глазах, но сдержанного. Она хихикнула и чмокнула его в нос. Лафейсон будто услышал команду «отомри» и сделал шаг через порог:

– Миссис Максимофф… – начала он.

– Тебя не звали, – буркнула Ванда.

– Ванда, она пришел нам помочь. Вдвоем мы коробки не дотащим…

– А я его до двери затащу. В два счета, – рычит ведьма, свирепым взглядом окидывая принца с ног до головы, – Ты видела, что он творил?! – повысила голос женщина, приблизившись к Элис, скрещивая руки на груди. Лафейсон тут же отодвинул их друг от друга. Женских перепалок ему хватало – взять только Тора и Брунгильду.

– Это не тактично – говорить об этом при нем, – спокойно и немного грустно ответила Элис, поправляя белокурую прядь, что упала на глаза. Локи тихо выдохнул:

– Можно я уже зайду?

Успокоившаяся на вид, но далеко не внутри, Ванда, кивнула, но один её взгляд таки кричал: «Это под твою ответственность, Элис Роджерс». И блондинка кивнула, услышав её речь как наяву. Девушка проводила Локи взглядом – он направился к Томасу и Уильяму, а Ванда заметно напряглась.

– Только не к детям… – она сиганула в комнату, но Элис вовремя её остановила:

– Ванда, угомонись.

И ведьма, словно по команде, приходит в себя. Элис чуть обнимает её за плечи, и Ванда поддается своим эмоциям, обнимая её в ответ. Роджерс понимала, что ей страшно. Страшно начинать всё заново, когда, кажется, раны только зажили. Она слышит, как Томас и Уильям смеются, пока Локи развлекает их, и в душе тотчас же зарождается пустое ощущение того, что это выскальзывает из-под рук, убегает от неё, а она не в силах это догнать. С другой стороны Ванду обнял Вижн, только что спустившийся со второго этажа. Она вздохнула и прижалась к нему, до хруста костей сжимая ребра. Элис тихо отпустила её и бросила взгляд на Локи, который пугает Томаса и учит Уилла магии.

Девушка улыбнулась и пошла дальше, на верх, заметно поникнув и расстроившись. Ей срочно захотелось побыть наедине с собой, просто подальше ото всех. Она зашла в комнату, полную коробок, а посреди комнаты стояла большая кровать – без простыни, одеяла и подушек. Роджерс тихо прилегла на неё и свернулась в клубочек, сильнее кутаясь в свой свитер. По спине пробегают мурашки размером в кулак – ей вспоминается, как она точно так же лежала на такой же пустой кровати, в такой же пустой комнате в приюте. Тяжело втягивая в себя воздух, она кашляет и сильнее сжимается, скрещивая руки на груди. Элис не любит пустоту, её напрягает то, что Ванда, Вижн и их милые сыновья куда-то уходят, уезжают отсюда, и она остается без последней подруги на расстоянии вытянутой руки. У Нат не всегда можно спросить совета, с Брунгильдой не сладилось, а Мишель явно не до неё, и всех их можно прекрасно понять.

Как же хочется, чтобы в комнату кто-то вошел. Согрел, бережно накинул плед, взял за руку и вывел отсюда, в тепло и в любовь. Локи. Элис тяжело вздыхает и ежится. Её-таки кто-то трогает за плечо, и она оборачивается. Ванда. Она расстраивается и ложится ей на колени, кладет на них руки и прижимает колени к груди.

– Знаешь, хоть он и ужасен, я всё равно его люблю… Он нуждается в любви. В тепле, в ласке… И тогда в нем просыпается что-то хорошее. Если отвечать на зло злом, то далеко не уедешь. А ему как раз такое и не нужно… – оправдывается она.

– Я знаю… Но, Элис… Он не может измениться. Лгать и причинять боль – вот его натура. А против натуры не попрешь. Как бы тебе ни хотелось, он тот, кто он есть, – говорит Максимофф, поглаживая её по голове.

– А если он не тот, кем его делают все вокруг? Если на самом деле он должен дарить тепло и любовь, а обстоятельства вынудили его быть таким? Ванда, никто же не знает наверняка… И он сам не знает, – выдохнула Роджерс.

– В любом случае, надо быть готовой к тому, что к нему, скорее всего, отнесутся как к Богу обмана. Извини за то, что я так… Это нервы…

– Я понимаю, – сглатывает Элис, ежась и прижимаясь к Ванде, – Пора бы уже привыкнуть к тому, что чудовище я не расколдую… – они одновременно захихикали, пока с первого этажа не послышался чей-то крик. Они быстро поняли, что кричит кто-то из братьев, и подорвались тотчас же.

Ванда была на этаже уже через пару мгновений, Элис побежала за ней, проскакивая несколько ступенек сразу. В комнате всё было на своих местах, Уилл стоял в другом углу комнаты, прикрывая рот руками, некоторые коробки были перевернуты. Максимофф испуганно окидывала взглядом комнату, Вижн, стоящий за ней, так же встревоженно изучал взглядом комнату. Роджерс сделала первый шаг в комнату, Уильям шагнул назад, смотря ей в глаза своими, полными слез, иногда его взгляд перескакивал на стену. Элис, Ванда и Вижн одновременно взглянули в ту сторону. Локи, держа Томаса за руки, перебирал пальцами у его лба, его глаза светились, пока Томас плакал. Ванда поняла, что у него были галлюцинации, его что-то испугало. Лафейсон успокаивал его магией, пытался на время избавить от недуга, который портит и разум, и душу. Он был сосредоточен, серьезен и неотрывно колдовал над мальчишкой, который успокаивался.

Уильям, тем временем, спрятался за диван. Элис подошла к нему, обняла, и целуя в висок, спросила:

– Что произошло?..

– Мы играли… Я зарядил в него чем-то вроде шара… Я не знаю, как… Элис… Извините…

Роджерс-Барнс тут же прижала его к себе, и поглаживая по голове, начала успокаивать. Локи не отрывался – его глаза блестели холодом, руки шевелились элегантно и заученно, создавалось ощущение, что он не впервой так делает. Элис не отрывала от него взгляда, но только чейчас заметила, что его губы шевелятся:

– May your dreams… Bring you peace in the darkness… May your head rise over the rain… May the light from above always lead you to love…

– Что за заклинание он читает, Ванда? – спрашивает Вижн.

– Это песня, – отвечает Элис, – Колыбельная для солдата.

Оба окидывают её удивленным взглядом, а Локи убирает руку от Тома и утыкается лбом ему в лоб, держа за плечи. Они синхронно вздыхают, синхронно открывают глаза, и Локи говорит ему:

– Ничего не бойся. Всё хорошо. Тебе никто не навредит… Ты отважный, Томас. Я верю в тебя. Не предавай мое доверие, ладно? – Томас кивает и обнимает Локи, сжимая шею. Уильям успокаивается, и чтобы примириться, подходит к брать и обнимает его тоже. Элис замечает, что Ванде не по себе, но выдавить из себя злополучное «спасибо» она не может. Гордость, нервы, недоверие. Всё в кучу.

С первым лучами солнца они провожали всю семью Максимофф прочь из того места, где им может что-то навредить. Ванда таки поблагодарила его, и, обнимая Элис на прощание, шепотом, едва слышимо, сказала ей, что она не ошиблась с выбором. Он не идеальный, вообще ни в чем не идеальный, но как опора, как поддержка, нет никого лучше. Роджерс бы ни на что его не променяла, потому что он стал ей родным, её частью. Она хочет делить с ним всю свою боль, доверить самые холодные и потаенные уголки своей души. Элис в который раз убедилась, что Локи не тот, кем его считают.

========== trust in me? ==========

От неё, кажется, можно было ожидать чего угодно, и даже больше. И Локи убеждался в этом с каждым годом всё больше и больше. Когда она сказала, что хочет заняться фигурным катанием, выучить хотя бы средней сложности элементы, Локи вызвался быть её учителем, пусть он и сам, как говорит Тор «трехногая корова на льду». Но ему, на самом деле, просто хотелось побыть с ней. Вспомнить, каково это – быть рядом с ней. Просто с ней. В последние пару месяцев он совсем замотался на посту принца: встречи с норвежцами, праздники, дипломатия, и всё это на их с братом плечах. Лафейсон чувствовал, что счастлив от такой суматохи, но чего-то ему явно не хватало, и этим чем-то была Элис, которая встает в семь утра, исправно ходит на все пары, а потом подрабатывает в ночную смену медсестрой в местном хосписе, просто для того, чтобы прекратить клянчить деньги у отцов, и для того, чтобы Старк, наконец-то, успокоился. Трикстер, кажется, только за эту разлуку понял, что Элис надо как можно быстрее забирать в Асгард, к себе, наплевать на то, что она противится, и просто забрать. Замотанная Роджерс, в кой-то веки, почувствует себя принцессой, а Лафейсону будет комфортно и спокойно рядом с ней. Он твердо решил, что пора, хотя бы ради собственного спокойствия. Да и тем более, согласие Тор дал уже давно.

Локи заметил, что лучше у неё получается, когда на неё никто не смотрит. Её перевороты намного лучше, а какая-то пародия на прыжки превращалась во что-то очень неплохое, любительское, но грациозное. Может быть, это потому, что ночные парки вдохновляли – разбросанные и небрежно повешенные на деревья гирлянды, дорожка, подсвеченные радужными огоньками, а иногда и снег, холодные хлопья, точки, что безмятежно и тихо падают с неба на землю, иногда застывая или не добираясь до земли, потому что осели на чьей-нибудь одежде и там же и растаяли. Держа его за руки, чтобы не упасть, Элис иногда поднимала голову к небу, смотрела на то, как небо наполняется снежинками, словно звездами, пушистыми и резными звездами, будто кто-то присылает такие не похожие друг на друга сигналы с неба, пытаясь что-то сказать им, обыкновенным, земным. Её это вдохновляло, словно удар молнии, провоцировало к тому, чтобы начать делать, наконец, что-то тяжелое, падать, сбивать ноги и руки, но не прекращать.

Словно плывет по льду, Роджерс отталкивается от Локи и едет вперед спиной, потом, чуть сгибая колени, отталкивается и скользит к противоположной стороне бортика, вращается вокруг своей оси – неуклюже и чуть не падая, – и на разгоне врезается в принца. Тот хватает её, разворачивает на триста шестьдесят градусов, и толкает вперед. Девушка, от неожиданности вскрикнув, сгибает колени и отталкивается левой ногой, оставляя на льду толстую царапину и крошки. Элис поднимает одну ногу и пытается раскрутиться, но выходит у неё не очень, и потеряв равновесие, она, кажется, падает… Но Лафейсон, запыхавшись, успевает поймать её магией. Роджерс тяжело дышит, и понимая, что она не сломала себе спину, спокойно становится на ноги, сразу же отталкиваясь правой ногой и скользя прямо к трикстеру в объятия.

– Как-то не больно удачлива ты сегодня, – поглаживая её плечи, на которые накинута джинсовая куртка с мехом внутри, на самом деле, принадлежавшая вовсе не ей, а её подруге ЭмДжей, пролепетал Локи.

– Это потому что снега нет, – поднимает голову и оправдывается Элис, – Вот увидишь, я сегодня ещё задам тебе жару! – улыбается она и щекочет возлюбленного за ушами. Он тоже улыбается ей – не сразу, только тогда, когда вспоминает, что у него есть важный для неё презент. Кажется, уровень его секретности и сдержанности за эту ночь поубавился.

– Я посмотрю, как ты выполнишь аксель, когда придет время, – усмехнулся ей в ответ Локи, а девушка демонстративно оттолкнулась от него, сделала пару кругов по катку, а потом попыталась выполнить что-то вроде двойного акселя, но не смогла, и прокрутилась вокруг своей оси только один раз, и Лафейсон уже был готов ловить её, ожидая, что она упадет сломает себе что-то, но вместо этого она уверенно приземлилась, и подняв правую ногу вверх, дальше скользила спиной вперед.

Он, кажется, выдохнул так громко, что это можно было услышать в Асгарде.

– Всё ещё будешь смеяться надо мной?

– Я и не смеялся, Элис, – он схватил её за руку и подкатил к себе. Она чуть не упала, но трикстер успел её подхватить и поставить на ноги, – Я просто не ожидал, что ты превзойдешь себя.

– Ну, не слишком-то и превзошла… – блондинка взглянула на него исподлобья, – Я пыталась сделать его много раз, пока ты не пришел, и… Мои бедра тебе лучше не видеть.

Лафейсон ухмыльнулся.

– Ты же понимаешь, что если я захочу их увидеть, я их увижу?

– Нет, – улыбнулась Элис, – Теперь до свадьбы не увидишь, – девушка вновь подалась чуть назад, в этот раз таща Локи, словно тяжелую ношу, за собой.

Он нехотя покорился ей, и оттолкнувшись, сократил расстояние между их телами, но Эли, казалось, нужна была не близость, а наоборот – дистанция. Ей хотелось подразнить его, выполняя элементы, которые считаются одиночными, показать, что она полностью оправдывает его ожидания. Роджерс постоянно считала, что должна добиваться его внимания, доказывать ему, что несмотря ни на что, на все свои изъяны, она достойна такого, как он, и именно поэтому стремилась быть во всем первой, идеальной для него. Жаль, что всё, в чем нуждался Локи – это просто просыпаться с ней по утрам. Слышать, как она бормочет себе под нос глупые песни про измену и бывших, пока наводит порядок. Вдыхать её аромат, кисло-сладкий и такой уже приевшийся, но всё равно неизменно любимый. Касаться её кожи, которая трескается от холода, которая покрыта рубцами и шрамами, что оставила на ней жизнь. Он просто мечтал быть рядом. С ней, какая она есть – решительной, смелой, уверенно в себе. Тогда эта решимость, смелость и уверенность воцарялись и в нем.

Пока Элис раскатисто смеется, хватаясь за бортик на поворотах, когда её заносит, Локи думает, какой бы момент подобрать для того, чтобы прямо ей сказать: «ты будешь моей женой». Он уже воображает себе её радость, восторг, визг – она будет так же рада, как тогда, в тот день, когда после самой долгой разлуки, они, наконец, встретились. Мужчина помогает ей встать, и держа за плечи, смотрит на её улыбку. Элис отстраняется от него и успокаивается, понимая, что ей засыпало снегом рот.

– Извини… У меня очень хорошее настроение… – она просит прощения за несдержанность и кладет руку ему на плечо, – Я очень давно тебя не видела.

– Я тоже соскучился, – улыбается он, после чего спокойно, но устало выдыхает.

– В следующий раз надо будет привязать тебя к себе, – бурчит Элис, перешнуровывая один из коньков и задирая голову на него, – Мало ли что… – в её тоне проскакивает тревожность. Трикстер понимает, что надо её успокоить:

– Не доверяешь мне? – шутливо спрашивает Локи и подает ей руку, когда видит, что Элис прекратила шнуровать коньки.

Девушка выдерживает паузу, опускает глаза. На мгновение она думает о том дне, когда они впервые встретились. Об их первом поцелуе. Первом свидании, первом «Я люблю тебя», которое сейчас они произносят крайне редко. О первом разе, когда она усомнилась в нем, чуть не потеряла его. Это всё собирается в кучу, и поднимая голову, Роджерс уверенно и четко говорит ему:

– Доверяю.

И её лицо озаряет улыбка. Она встает на ноги и сжимает его руку. Потом смотрит в его глаза, тонет в их зелени, как во влажных и жалких джунглях. В её глазах он видит океан, небо, да весь мир… И нехотя шепотом просит:

– Закрой глаза.

Девушка покорно жмурится. Он сплетает её руки со своими и тащит за собой, она вслепую разгоняется и толкает его от себя, её правая нога выскальзывает ему навстречу, он отодвигает левую ногу назад и кружит девушку. Холодные руки Лафейсона осторожно перемещаются ей на талию, Элис кладет свои ему на плечи, и не прекращая вращаться, ощущать, как снежинки и ночное небо смешиваются черно-белый хоровод из света и тьмы над их головами, девушка отрывается от земли, не чувствует льда под своими ногами. Локи улыбается, смотрит на её лицо, на то, как снег оседает и тает на её ресницах, на то, как она старается посильнее ухватиться за его тело, за его руки, шею, плечи – да за всё что угодно. Через пару секунд она отпускает его – знает, что удержит. Девушка широко расправляет руки, и чувствует, как летит. Она так же заливисто смеется, как тогда, когда упала, и кажется, вовсе не хочет возвращаться на землю. Но придется.

С кружащейся головой, но трикстер подбирает момент, чтобы поставить её на ноги. Роджерс пару секунд держится за него, едва стоя на коньках, но фокусирует взгляд на его растрепанной прическе, приходит в себя, начинает шустро поправлять её.

– Элис… – смеется Лафейсон, выскальзывая из-под её рук, – Я, вообще-то, хотел серьезно поговорить.

– Но решил вскружить мне голову. Буквально, – серьезно говорит блондинка, подъезжая к нему на прямых ногах.

Мужчина тяжело вздыхает, поправляет шевелюру, что значительно отросла, и становится напротив Элис. Снег и не думает прекращать идти, и кажется, с каждой секундой его становится всё больше и больше. Какое-то время они просто смотрят друг на друга, через снег, что падает между ними. Локи, кажется, слышит, как напряженно стучит её сердце, так часто, словно вот-вот разорвется. Элис сглатывает и собирается что-то сказать, но принц прерывает её, и спрашивает:

– Элис… Ещё раз… Ты мне доверяешь?

– Доверяю, – хрипло отвечает Роджерс, после чего взволнованно добавляет: – Что такое?

– Ничего, – лжет Локи, – Просто… Я не достоин тебя. Всё ещё. Твоей простоты, тебя самой… Но если ты считаешь иначе…

– К черту это «недостоин», – она кладет руку ему на щеку, – Мы любим друг друга. Плохими, хорошими – плевать. Просто любим. Чего ещё ты хочешь?

Локи хватает её руку, осторожно опускает вниз, и когда уверяется в том, что прямо сейчас мисс Роджерс точно не опустит голову, и осторожно надевает на её палец кольцо:

– Чтобы ты всегда была рядом. Был моей музой, смыслом жизни, поддержкой. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И ты станешь. Слышишь меня?

В удивлении, Элис Роджерс широко распахивает глаза, подносит руку, на которую надето кольцо, ко рту, и едва сдерживая слезы, утыкается ему в плечо, благодаря небеса за такой подарок. А снег продолжает сыпаться с неба, словно сияющие звезды, что посещают землю в честь их горящей любви.

========== daydream ==========

– Тебе не кажется, что это дорого? – стискивая зубы и поправляя корсет белого пышного платья говорит Элис. Она надевает его уже третий раз за сегодня, и кажется, что влюбилась в него. Но её смущает ценник. И ей, кажется, всё равно на слова Тони о том, что она может позволить себе всё, что угодно.

– Элис, еще одно слово и идешь на свадьбу голышом! – подтягивая корсет повыше, восклицает Наташа, изрядно вымотанная настроем Роджерс, – Это свадьба. На Асгардском принце. Оторвись.

– Но, Нат…

– Стив, доволен? Воспитал скромницу, да настолько, что она на платье хочет сэкономить, – в ответ словам Романовы последовала тишина, – Роджерс, ты вообще тут? – Элис обернулась и застала отца, кажется, обомлевшим от восторга. Она усмехнулась, упираясь руками в бока и встряхивая волосами.

– Земля вызывает Стивена Гранта Роджерса, – усмехается девушка, поглаживая свои оголенные плечи и рассматривая вены, жилки и родинки на них.

– А? – отозвался Стив, оторвав от приемной дочери взгляд. Элис выдохнула с облегчением, поправила бело-золотую юбку платья, чуть взъерошила волосы, придав им объема и так свойственную прическам француженок небрежность. Она встала прямо перед зеркалом, поправила подол, что сзади немного удлиняется и на самых краях блестит, усыпанный золотыми блестками и бусинками. Осторожно Элис перебросила волосы на левую сторону и спрятала тем самым шрам на ключице. Выдохнув, она задумалась, что попала в сказку, и именно поэтому выходит замуж за принца Асгарда, её деверем будет король Асгарда. Роджерс всю жизнь считала, что выйдет замуж за обычного земного мужчину, в меру успешного, в меру разгильдяя, глуповатого, но солидного, такого, который сможет прокормить минимум двух детей, собаку или кота, и её, конечно же, тоже. И сейчас, когда Наташа со спины накидывает на неё атласную бело-золотую накидку, чтобы на случай ветра плечи были прикрыты, Элис выдыхает, понимая, что всё то, что с ней происходит – это правда, это наяву, это её жизнь.

– Ты буквально светишься в нем, Элис, – улыбается Наташа.

– Бери его, – буркает Стив, выскальзывая у неё из-за спины, – И те балетки, что я предлагал.

– Пап…

– Это «да»! И не спорь! – восклицает Роджерс-старший и исчезает среди белых пышных юбок и черных манекенов, чтобы оплатить платье на кассе.

Элис смотрит на свое отражение в зеркале, и слышит, как бьется её сердце. В голове застревает мысль о том, что бьется оно ради всех тех, кого она любит. И ради Локи в том числе.

***

Локи волнуется. Безумно. Изо дня в день всё сильнее и сильнее, и кажется, его ничто не сможет успокоить – ни красное полусухое, ни полусладкое, ни даже горячо любимое белое сухое. А на празднестве, к слову, будут почти все сорта асгардских вин, и Тор, зачитывая этот «список для клуба анонимных алкоголиков», не раз восклицал «зачем?!», но внятного ответа от брата так и не получил. А его жене, кажется, это и вовсе было в радость, поэтому ворчал он чуть меньше, чем обычно, и в основном, причиной ворчания были не сами идеи для списка гостей и украшения зала, а то, сколько это всё будет стоить. Лафейсон изрядно устал напоминать, что в асгардской казне хватит золота на миллион таких свадеб, если не на три.

Он просыпается каждое утро, и с первыми лучами солнца смотрит на то, что готово к торжеству – на длинные столы, на хрустальную посуду, на свисающие с потолка лозы белых и нежно-розовых роз, на витражные окна, отполированные до блеска, на бабочек из рода морфо, что меланхолично и тихо летают по тронному залу, на то, как тут тепло и уютно. Локи эта обстановка напоминала о его матери, а в сиреневых оттенках рассвета и при сумерках, он, кажется, вовсе забывался и вспоминал о ней. Локи скучает по Фригге. Ему бы хотелось видеть свою мать на своей свадьбе, а ведь когда-то она говорила ему, что в мире определенно точно есть человек, который однажды полюбит его так сильно, как только он этого заслуживает. Локи был уверен, что Элис любит его больше, чем он заслуживает.

В очередной раз он ходит вокруг алтаря, смотрит на зал в полутьме. Ему холодно – редко случается так, что ледяной великан мерзнет, но это не физический холод, эта мерзлота идет изнутри, как кровь из открытой раны, и идет она каждый раз, когда эта заноза впивается всё глубже и глубже. Такие раны вообще не заживают.

Локи вздыхает и поднимается на алтарь. Он становится справа, закрывает глаза, набирает в легкие больше воздуха, и вслепую создает перед собой иллюзию Элис – счастливой, улыбчивой, с яркой россыпью веснушек на носу и щеках и голубыми, как океаны, глазами.

– Сегодня, да и каждый день, я хочу сказать тебе, что… Я не достоин тебя, солнце. Никак. Я ужасен, мерзок, и… Должен был сгинуть ещё давным-давно. И так бы, наверное, и случилось бы, не свяжи нас жизнь. Но ты появилась и…

– Эй, братец, – разрывает уединение Тор, и иллюзия Элис рассыпается в пыль под руками Локи, – Долго так ещё будешь?

– Я волнуюсь.

– Я понимаю.

– Не понимаешь… – опустил голову трикстер, поправляя мантию на плечах, – У тебя и Брунгильды не было никаких проблем: оба асы, оба любите выпить, оба можете править. Только вот детей иметь не можете… Но это не мешает вам жить душа в душу. У вас у обоих одинаковые грехи. У меня же с ней… Я её не стою. Вообще, – всматриваясь в лучи солнца, пробивающиеся через розы и крылья бабочек, сказал Локи.

– Она любит тебя, несмотря на то, что ты так грешен. Она даже под страхом смерти осталась с тобой. Элис любит тебя, ещё раз повторю. До безумия. И ты всё ещё рассуждаешь на тему того, кто кого стоит? – Локи опустил голову и исподлобья посмотрел брату в глаза, – Вы не на рынке. Вы влюблены.

Лафейсон кивает и спускается с алтаря, поправляя черные волосы.

– Она, кстати, когда-то была тут, – король подошел ближе, и Локи заметил у него в руках что-то блестящее и яркое, – Как раз после того, как ты сымитировал смерть. У неё было сломано бедро, ключица…

– Ты это к чему?

– Сидя в инвалидном кресле и захлебываясь в слезах, она сделала тебе это, – отрезал Тор и вручил брату золотое кольцо с орнаментом снаружи и гравировкой внутри. Надпись внутри была на асгардском. Локи прищурился и попытался прочесть её, – Там написано «Луне моей жизни».

– Луне моей жизни… – повторил Локи и надел кольцо на палец. Как раз.

– Вы одинаковые. И друг друга точно стоите. То, что ты себе навыдумывал – ерунда и собачий бред. Просто любите друг друга. И… – Локи оживился и посмотрел в глаза Тору, – Начнешь клятву со слов «я тебя не достоин» – полетишь в Северное море со свистом. Понял меня, брат?

Локи улыбнулся и кивнул, прикрывая кольцо на пальце другой рукой.

– Я тебя тоже люблю, – ухмыляется бог и снова бросает взгляд на кольцо, сделанное и забытое той, что украла его сердце.

***

Стук в дверь, и вот за ней уже слышатся шаги хозяйки или хозяина, но громче них, конечно же, топот огромных лапок мейн-куна, который, не успела Элис зайти за порог, принялся тереться о ноги. Питер, увидев её, широко улыбнулся и крепко обнял:

– Приветствую, Капитан, – усмехается он, постукивая блондинке между лопаток.

– Питер, уже не так смешно, – ответила Элис и схватив кота на руки, зашла в квартиру.

Мишель крутилась перед зеркалом в платье янтарного оттенка, что ближе к подолу насыщалось цветом и будто переливалось огнем. На шее у неё висел серебряный медальон в виде сердца, на тонких темных пальцах были скромные серебряные кольца. Кудрявые волосы чуть ниже лопаток переливались от блесток. Элис поджала губы и незаметно подкралась со спины, пугая подругу её же котом. Мишель отпрыгнула, но не испугалась, а рассмеялась и обняла Роджерс.

– Мишель Паркер…

– Элис Лафейсон…

– Элисса Асгардская, к слову, – она отстранилась и сжала девушку за плечи, – Там всё немного сложнее. – она улыбнулась.

– Как я тебе? – Элис показала два больших пальца и широко улыбнулась, – Питер говорит, что издалека я выгляжу как огонь, – усмехнулась Мишель и бросила влюбленный, но злобный взгляд на Паркера, который, поднимая руки, шел на кухню.

– Я нашла себе платье… и приехала узнать, что там со списком гостей, – протараторила пока еще Роджерс. Питер принес ей чай, и монотонно произнес:

– Ваш чай, Элисса Асгардская Роджерс-Барнс, кхалиси, неопалимая, бурерожд… – его прервал полный непонимания взгляд Роджерс. Он кашлянул, взял кота на руки и удалился на кухню.

Элис в своем свадебном платье выглядела, как принцесса – скромно, сдержанно, но элегантно и богато, будто это не современное платье из шестого или пятого салона, который они со Стивом и Нат посетили, а старое, века эдак из семнадцатого или девятнадцатого, одеяние королевы, герцогини или любимой единственной принцессы во всем роду. Накидка добавляла наряду тепла и уюта, на торжестве, скорее всего, Элис будет единственная не с оголенными плечами – девушка быстро мерзнет, а на фьордах и вовсе дует холодный морской ветер, что приносит с собой запах соли и свежести каждый рассвет и уносит их каждый закат. Мишель не могла оторвать взгляд, и если честно, немного завидовала, потому что в свое время предпочла просто по-тихому повенчаться, без торжества, просто пригласив самых близких.

– Оно как по тебе шилось, – отмечает Питер, мучая кота, – Вы с Шелли будете блистать.

– Или причина не приглашать твою тётю на свадьбу. Замучает, – усмехнулась Элис.

– Не говори такого, – пожурила её Мишель, – Он же всю ночь проплачет в подушку!

И Мишель получила по голове плоской подушкой в виде дольки арбуза. Питер прыгнул к ней на диван, набросился и начал щекотать. Они совсем ещё дети, пусть и цифры в паспорте совсем о другом. Элис наблюдала за тем, как они сближаются, не отходят друг от друга, и каждый день, изо дня в день живут душа в душу, сближаясь и ничего друг от друга не тая. Ей вспоминается, как далеки они были с Локи пару лет назад, и как, в итоге, сейчас всё уложилось. Девушка поправляет волосы, уже представляя, как произносит клятву на алтаре, как нежно и сладко они целуются, будто это всё и правда сказка.

Ту ночь Элис ночевала у Мишель, потому что Стиву, Тони и Наташе надо было срочно сделать что-то втайне от неё. Как Роджерс показалось, Питер и Шелли в курсе этого кое-чего, не просто так же они ходят с каменными лицами и постоянно переглядываются, а когда переглядываются не могут сдержать улыбки. Стоило девушке едва уснуть, как они начинали о чем-то перешептываться, и тогда Элис демонстративно ежилась, им назло, чтобы замолчали и дали поспать без бабочек в животе.

Утром Питер начал дергать Элис за рукав футболки:

– Капитан Динамо, подъем, – шептал Питер, растрясывая её.

– Паркер, я тебя сейчас убью…

– Тебя ждут, – добавила Мишель и оторвала подругу от постели.

Нехотя, девушка неторопливо оделась, попрощалась с Питером и Мишель, и, широко зевая, начала проверять сообщения. Одно от Тони: «Завтра тебя ждет сюрприз. Встань пораньше». Следующее от Наташи: «Мы со Стивом отлучимся в Асгард завтра. Приедешь домой сама?». Девушка улыбнулась, понимая, что возможно сегодня встретится с Локи. Элис шустро спустилась вниз, открыла двери и спустилась по лестнице, пропустив последнюю ступеньку – сразу прыгнула в объятия Лафейсона, поджидавшего её на тротуаре. Она прижимала его к себе, утыкалась носом в шею, пока он покрывал её кожу крепкими поцелуями. Элис встала на ноги и посмотрела ему в глаза – немного грустные, ярко-зеленые и полные радости. Роджерс улыбнулась, когда Локи погладил её щеку, прямо по веснушкам, которые она больше не скрывала, и засуетилась, почувствовав холод на челюсти. Принцесса взяла его за ребро ладони и повернула его руку ладонью вверх. Голубые глаза удивленно взглянули на него.

– От… Откуда оно у тебя? Я же…

– Забыла про него, – трикстер взял её за руку и поцеловал в костяшки.

– Тор тебе отдал? – Локи кивнул и сплел их пальцы между собой.

– Я пришел забрать тебя в Асгард. Хочу побыть с тобой наедине, пока Тор разбирается со своей торжественной мантией и угощениями, – он взял её за руку и закружил, – Не против?

Девушка мотает головой и уверенно прижимается к его груди, слушает его сердце. Оно бьется в том же ритме, что и у неё, Элис закрывает глаза, и не замечает, как оказывается в золотом тронном зале Асгарда, который полон бабочек и роз, хрусталя, мягкого солнечного света, по которому раздавался терпкий запах вина и моря. Роджерс обернулась, посмотрела на алтарь, украшенный перьями и тюлем с золотыми узорами. Восторженно задирая голову кверху, Элис растягивает губы в улыбке и тихо шепчет: