Текст книги "Волшебный шкаф (СИ)"

Автор книги: Кристина Ива

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10 Сумасшедшие и Благородные

– Лана, Лана! – закричал Женька.

Он был, как и тогда, в костюме пирата. Маленькая Лана стояла посреди кухни рядом с Матушкой Гудвин.

– Тебя не учили стучаться? – сказала Матушка Гудвин сквозь завесу фиолетового дыма. – Не видишь, что она сейчас занята.

– Но мы договорились поиграть на улице, – сказал Женька, немножко обижаясь.

– Подожди пять минуточек, – проговорила Лана и улыбнулась Женьке. Он сел на стул и нетерпеливо стал ждать.

– Как ты думаешь, Ланочка, – проговорила Матушка Гудвин, – откуда берется волшебство?

– Ну, – задумалась Лана, потом положила в котел какую-ту травку, дым стал желтым. – Потому что у людей есть способности к магии… И еще волшебная травка, специальная. Здесь нужно пол-ложки мелиссы.

– Да, конечно. Я помню, – сказала Матушка Гудвин. – Но ты не совсем права на счет волшебства. Ты говоришь: «Волшебные травки». Но многие из них – это самая обычная трава, на которую человек не обращает внимания. Например, подорожник, или одуванчик. Они же самые простые. Но дело в том, что волшебство везде. И у подорожника, и у одуванчика есть особые свойства, которые имеются только у них... А вот смешивая их, мы получаем нужные результаты. А ты прямо прирожденная ведьма! – воскликнула Гудвин. – Так здорово у тебя получается зелья варить. Будто бы всю жизнь только и делала, что варила зелья… А вот ведь у всех есть задатки волшебства. И в тебе, и в Женьке. Только нужен обязательно талант и долгие тренировки. Как ты узнала, что сюда нужен одуванчик?

– Так здесь же приписано.

– Но ведь на другом языке. Хитрые волшебники засекречивают свои заклинания.

– Так вы же сами эту книгу написали! – рассмеялась Лана.

– Точно! – рассмеялась Гудвин. – Ну, бегите. Не буду задерживать вас, молодежь.

– Но мы же еще не закончили. А вдруг вам понадобиться моя помощь, Матушка Гудвин?

– Беги уже! – закричала она.

И Женька с Ланой скорее рванули из дому. Лана, как всегда это бывало, забыла надеть обувь и побежала босиком. Они бежали и бежали.

– И как на этот раз прошел урок зельеварения? – спросил Женька. – Я со скуки умираю от них. Как ты их терпишь?

– Ты что? Это же так интересно! Ты ведь можешь создать столько зелий. Зелье невидимости, заживляющее раны зелье, любовное зелье, – смущенно улыбнулась Лана.

– Тьфу! – воскликнул Женька. – Кому нужна это любовь? Влюбляться, чтобы потом разбивать сердце – да ни за что! А если тебя не бросят, будешь ходить по улице, обниматься, целоваться. «Моя киса», «мой котик», «я так люблю тебя», «а я тебя больше» – тошнит от этих сюси-пусьных фразочек.

– А я, когда вырасту, обязательно хочу в кого-нибудь влюбиться, – мечтательно произнесла Лана. – Это будет принц. Мы будет с ним танцевать на балах, и он без ума в меня влюбится. А потом он спасет мне жизнь от какого-нибудь злого колдуна или дракона. Да, лучше дракона. А потом мы вместе будем летать над землей, над горами, нам все будет казаться таким маленьким, а облака будут такими ласковыми. А еще он будет таким красивым. Высоким, стройным, с ослепительными золотыми локонами и светло-голубыми глазами.

– Тьфу, – на этот раз Женька, действительно, сплюнул. – Ну что за романтический бред. Признаю, весело бороться со злыми ведьмами, колдунами и драконами. Но танцевать на балах, летать под облаками и при этом думать о разной романтике! Да лучше летать как на американских горках, то вверх, то вниз, и чтобы голову кружило не от любви, а от веселья и страха. Да, и кто тебе сказал, что ты все-таки вырастешь. Мне кажется, что я вечно уже ребенок. Мне одиннадцать лет! – он выделил эту фразу. – И, по-моему, одиннадцать лет мне уже на протяжении многих лет. Не помню, чтобы хоть раз праздновал свое день рождение.

– Ну что, на поляну ко всем остальным? – спросила Лана, остановившись. – Или пойдем на пиратский корабль, тонущий в болоте?

Женька хитро усмехнулся. Конечно, было сразу ясно, куда хочет направиться он. Внезапно перед лицом Ланы оказался повисший вниз головой большой рыжий кот. Она закричала. А кот стал с каким-то любопытством и безо всякого смущения рассматривать ее реакцию, при этом поворачивая голову то к правому плечу, то к левому.

– Здравствуйте, – сказал Женька, встав рядом с Ланой и отгораживая ее тем самым от кота. Кот тут же перевернулся в привычное положение и теперь уже стал смотреть на Женьку.

– Привет, – промурчал кот.

– Нам Матушка Гудвин запрещает говорить с незнакомыми, – сказала Лана, выглядывая через Женьку.

– А как же тогда у вас вообще появились знакомые? – спросил кот. – Если вы ни с кем не знакомились, не могли же знакомые сами появиться, как по волшебству.

– Думаю, просто тогда мы не знали этого правила, – оправдывалась Лана.

– Итак, Алиса… – кот полетел направо, чуть выше, чтобы как следует рассмотреть обоих детей.

– Я? – спросила Лана. – Меня зовут не Алиса, а Лана.

– Опять новое имя, – с удовольствием промурлыкал кот. – А ты не очень напоминаешь мне Алису, – сказал кот Женьке.

– Конечно, – рассмеялась Лана. – Это же Женька! Женька!

– Как твой брат? – спросил кот.

– Почему «как»? Это и есть мой брат.

– Думаю, данный человек по имени Женька не может быть твоим братом, – промурлыкал кот. А Лана съежилась. Ей никогда не нравилось слово «данный», это так, будто бы говорят вовсе не о человеке, а о каком-то неодушевленном предмете. Ей так и представлялся какой-то очкарик в офисе, который гнусавым голосом говорил: «Макет данного здания в данной области и данном направлении не подходит для данного вида чего-нибудь там. Для решения данной проблемы предлагаю другой способ. Он дан…», ну и так далее.

– А ты кто вообще? – выпалил Женька. – Я тебя никогда здесь не встречал.

– Пуффи Вильям Пуговка, – промурлыкал кот. Лана заметила, что в руках у него была гитара, на которой он что-то бренчал. Глаза у него заискрились. – Я тебя тоже здесь не встречал. Тебе не кажется, что здесь уж очень мало, кто живет?

– У нас здесь целая семья! – выпалил Женька. – Я, Лана, Матушка Гудвин, – потом он стал называть имена других детей. – И еще пес Рекс! Вы с ним подружитесь обязательно, Пуговка! – съязвил он.

Пуффи как будто не обратил внимания на слова Женьки. И все еще смотрел на Лану.

– А куда вы собирались идти? – спросил он.

– На пиратский корабль, – сказала Лана.

– Не говори ему! – выпалил одновременно с ней Женька.

Пуффи поморщился. Нет, ему бы, может, даже могли бы понравиться пираты, если бы они были не на корабле, то есть не на море. Он терпеть не мог воду, как и всякий уважающий себя кот.

– Как жалко, что вы собираетесь в плавание, – сказал Пуффи. – Иначе я пошел бы с вами.

– Но ты, Пуговка, не ходишь, а летаешь, – опять сказал Женька. Но Пуффи опять будто не услышал. – Эй ты, Пуговка! Я тебе говорю! Ну, чего ты не обращаешь на меня внимание.

– Может, ему не нравится, что ты ему грубишь? – сказала Лана. – Правда, Пуффи, тебе ведь не нравится поведение этого мальчика? Ты хочешь, чтобы он перед тобой извинился?

– Да нет, – ответил Пуффи. – Мне нравится, когда люди разговаривают сами с собой.

Женька и Лана переглянулись.

– Что такое ты говоришь, Пуговка? – закричал Женька. – Я не сумасшедший и не говорю сам с собой.

– Вот, видишь, опять, – сказал Пуффи.

Тут Лана, кажется, поняла.

– Женька, не называй его Пуговкой.

– Но почему? Это же его имя!

– Я думаю, это фамилия или что-нибудь в этом роде. И ему не нравится, когда его так называют. Пуговка! – позвала его Лана, Пуффи смотрел на свои лапы, не обращая внимания. – Видишь, он не понимает, что это к нему обращаются.

– А вы сегодня завтракали? – промурлыкал Пуффи. – Лично я – нет. Когда пойдем завтракать?

– Мы уже завтракали, – сказал Женька. – Но будем обедать. Только после того, как поиграем.

– В пиратском корабле, – Пуффи опять поморщился. – А разве нельзя играть в пиратский корабль без воды?

– Так он и не будет с водой, – сказала Лана. – Пиратский корабль в болотах.

– Тогда я пойду с вами.

– Ну, хорошо, – неуверенно сказала Лана.

И они втроем пошли на пиратский корабль. Это был небольшой корабль, который непонятно каким образом оказался в болотах. Детям очень нравилось играть на нем. Там можно было найти столько интересных вещичек. Там были и старые пиратские сабли, и пушки, и мостик, с которого сбрасывали пленников пираты, а еще куча интересных кают. Это напоминало им хождение в комнату страха. Пойдешь направо – будет каюта капитана, а там, в шкафу – скелет. Пойдешь налево – кухня. А в кухне разные кальмары поживают. Где-то дети находили золотые монетки, старые сундуки с жемчугом, коронами и украшениями. Никто их отсюда не уносил. Только разве что перепрятывали. Столько опасностей и приключений мог прятать этот пиратский корабль. Ловушки, клетки, где держали пленников, таинственные комнаты, спрятанные от чужих глаз. Все это нравилось до безумия детям.

Сложно сказать, понравилось ли там Пуффи, но с тех пор он каждый раз прилетал туда играть с детьми. Никто, кроме Женьки и Ланы, не знал о существовании волшебного кота, который подружился с детьми. Это был их секрет. Вредный старый пес Рекс все пытался вынюхать, с кем это играют дети, но у него ничего не получилось. Прошло еще много-много времени с тех пор, как Женька и Лана подружились с котом.

– Вот почему ты всегда зовешь меня Алисой? Я же тебе сто раз уже говорила, что меня зовут Лана, – обратилась девочка к Пуффи, она ходила по доске пиратов туда-сюда, глядя себе под ноги и выставив руки в стороны для равновесия.

– Да, – подтвердил Пуффи. – Ты говоришь, что тебя зовут Лана сегодня. Но ты ведь каждый раз называешься новым именем. А это не правильно. Поэтому я буду звать тебя Алисой.

– Это когда я называлась новым именем? Когда играла в пиратов? Так это же игра! Это были не настоящие имена. Мы играли роли.

– Нет, не тогда, – промурлыкал кот. Он заиграл очень веселую и задорную мелодию. – Когда мы с тобой встретились в первый раз, ты назвалась Лавелиной. А потом тебя все звали Лавли. А Искорка называет тебя Принцесса Луна. А теперь ты говоришь, что тебя зовут Ланой. Если у тебя так много имен, то называй их сразу, как и я.

– Нет, – сказала девочка. – В первый раз я представилась, как Лана, а не иначе.

– Нет, – промурлыкал Пуффи. – Ты представилась Лавелиной. А еще утверждала, что ты взрослая.

– Что? – еле слышно произнесла Лана. Она испуганно взглянула в глаза Пуффи, но эти хитрые глаза никогда не могли сказать правды. Лане уже давно казалась, что жила она не своей жизнью. Ей по ночам снилось, как она была взрослой и разные истории непонятные. Она все время ощущала это странное чувство, когда ей казалось, что она выросла уже давно, но почему-то до сих пор ребенок. И вот Пуффи говорит, что она была взрослой. – Так я была взрослой?

– Разве я говорил, что ты была взрослой? Я лишь сказал, что ты считала себя взрослой.

– Но подожди, – Лана подбежала к нему. – А как я выглядела? Я выглядела иначе? Выше, взрослее?

– Вы, женский род, каждый раз выглядите по-разному, – ответил Пуффи, он лег куда-то на самый верх, закрыл глаза и стал прелестно мурлыкать. Развалился кот!

– Ладно, – Лана стала тревожно ходить по палубе и думать. – Но ты обвиняешь нас, что мы постоянно меняем свои имена и свою внешность. А сам представился, как Пуффи Вильям Пуговка. И говоришь, что всегда нужно называть все свои имена. Но на имя Пуговка не откликаешься.

– Это имя, – сказал Пуффи, спрыгнув и медленно падая вниз. – Которое только будет у меня. Меня так будут звать, когда у меня будут котята.

– Откуда ты знаешь то, что только будет? Ты пророк?

– Ну, как же! – воскликнул Пуффи, и глаза у него загорелись. – Я ведь знаю, что происходило со мной в прошлом, знаю, что происходит со мной в настоящем, почему я не могу знать, что произойдет со мной в будущем?

– Но ведь я же не знаю, что произойдет со мной в будущем. Это же еще не случилось. Я не могу этого помнить, или знать.

– Так ты и не помнишь, что происходило с тобой в прошлом. И, кажется, представить себе не можешь, что происходит с тобой в настоящем, – ответил Пуффи. На этот раз он заиграл какую-то захватывающую дух мелодию.

– А что происходило со мной в прошлом? Скажи мне, – взмолилась Лана.

– Как же я могу рассказать тебе о тебе? – удивился Пуффи. – Ты помнишь: все относительно. И, если я буду рассказывать тебе о тебе, то я расскажу тебе о тебе со своей точки зрения, а не с твоей. И, значит, ты не узнаешь правду.

– Ты очень странный, – прошептала Лана. – Наверное, скоро Матушка Гудвин позовет нас обедать.

– Вот опять, – пробурчал Пуффи. – Матушка Гудвин назвалась вам не полным своим именем.

– А какое у нее полное имя? – спросила Лана.

– Анжел Риччио Бетта Гудвин Нас, – ответил Пуффи.

Внезапно на корабль вернулся Женька.

– О! – воскликнул он, подслушав последнюю фразу Пуффи. – Вы говорите о великой маньячке мира!

– Что? – оглянулась на него Лана. – О какой маньячке?

– Ну, Анжел Риччио и тэ дэ. Это же маньячка. А ты не знала?

– Нет. Расскажите мне о ней.

– Нет, – сказал Женька. Кот вообще замолчал.

– Но вы же такие заметливые… то есть, нет, заметчивые, замеча… – Лана все правильно не могла закончить свою фразу. Она хотела сказать, что они всегда замечают и помнят всякие истории, но решила слово «Замечают» перевести в разряды прилагательного, но не знала как.

– Замечательные? – спросил Женька.

– Да, просто чудесные. Ну, пожалуйста, – взмолилась она.

– Ну, хорошо, – сказал Женька. – Я расскажу. Все равно Пуффи не будет. Это история, как бы о сумасшедшей матери. У нее было всего пятеро детей, был муж. И, когда дети были маленькими, проблем не было. Да, она слегка вела себя странно. Много кричала, была раздражительна. Но никто бы и не подумал, что она сумасшедшая. Но вот дети выросли. Точнее, выросли первые четыре сына. У нее все были мальчики. И вот старшие, им, видимо, тоже передалось сумасшествие, и, когда они выросли, стали ужасными бандитами. И как-то они решили ограбить родную мать и убить ее. Но у них это так и не получилось. Анжел была ведьмой. Она сама убила своих старших сыновей. И, кстати говоря, нисколечко не раскаивалась. Наоборот, она взбесилась. Столько лет она растила этих маленьких ангелов, любила их больше всех на свете, а они так с ней поступили. И почему-то она решила, что вся проблема в том, что они выросли. Она пошла к своему мужу. И тоже его убила. А потом убила среднего сына. Дошла очередь до четвертого сына. А сказать по правде, четвертый сын был самым нормальным ребенком в этой семье. Когда ему было десять, его отправили куда-то учиться, и он долгое время не общался с матерью, поэтому вырос нормальным. Потом женился, у него было трое детей. Его с женой всегда называли в народе мистер и миссис Благородные. Уж не знаю, по какой причине. Но так называли. Знаю только, что звали его Евгений, то есть Женечка. Я еще помню о них, так много было рассказов. Мол, любили друг друга до безумства. А еще они, когда поженились, не стали покупать кольца, они сделали татуировки, потому что кольца можно снять, а татуировки навсегда. Он сделал на левой руке, а она на правой. Ну, так вот. Она пришла и к четвертому сыну. И убила его, и убила его супругу, потому что она тоже была взрослой. Но потом пожалела об этом. Она взяла его к себе, оживила и вновь превратила в ребенка. Но мистер Благородный хотел вернуться к жене и ребенку, ночью он устроил побег, хотел на занавесках сбежать из окна, но сорвался и погиб. А у Анжел оставался еще один сын. Она сбежала вместе с ним куда-то, но, говорят, перед этим отрезала ему палец, чтобы неповадно ему было взрослеть. Классная маньячка, да?

– Женька, – проговорила вполголоса Лана. – Пуффи утверждает, что Анжел Риччио Бетта Гудвин Нас – это Матушка Гудвин.

– Что за бред? – сказал Женька. – Пуффи! Зачем ты такую ерунду болтаешь Лане?

– Это правда, – сказал он.

– Ты ведь даже не знаком с ней, а уже говоришь, что ее зовут так, – сказал Женька.

– А давай мы их познакомим! – воскликнула Лана. – Пуффи, пойдешь сегодня к нам домой на обед. Ты увидишь Матушку Гудвин и поймешь, что она не та... ну, Анжел.

– Пойду, – сказал Пуффи. – Но не пойму.

– Пошли, пошли, – Женька взял за один конец гитары и пошел по направлению к дому. Пуффи не отпускал свою гитару. Поэтому получалось, что Женька нес Пуффи, как какой-то воздушный шарик на веревочке.

И вот они пришли в дом к Матушке Гудвин. Сказать, что Матушка Гудвин не любила кошек, все равно, что ничего не сказать. Она просто ненавидела кошек. Видимо, это была еще одна собаколюбка, которая на дух не переносит и котов, и их хозяев. Дети этого не знали. Да и откуда им было это знать?!

Дети сели за стол. Матушка Гудвин села во главе стола. Рекс сидел рядом с ней и кое-как сдерживался, чтобы не зарычать. Пуффи же сел напротив них. Да, он всем своим видом показывал, что ему совершенно по барабану их сверлящие глаза, хотя, может быть, ему и правда было все равно, или он просто не замечал. В любом случае, Пуффи сидел, улыбался, брал блинчики, даже вежливо разговаривал с детьми. Сами же дети смотрели то на Пуффи, то на Матушку Гудвин, готовясь к взрыву.

– Ну, и что предложить вам, мистер кот Пуфти Вилли? – сказала она, совершив ошибку в его имени, потому что именно так она запомнила имя – нарочно или не нарочно. Кот продолжал намазывать на хлеб масло.

– Его зовут Пуффи Вильям Пуговка, – поправила Лана. Она еще в тайне надеялась, что скандала не будет, но куда уж там! Это была последняя капля.

– Уж, извините меня, но это слишком! – закричала матушка Гудвин. – Подумаешь, в имени ошиблась, но он весь обед игнорирует меня. Этот самодовольный эгоистичный кот. Или ты, Вильям тире Пуговка тире Пуффи считаешь ниже своего достоинства заговорить со мной?

Пуффи поднял на нее свои хитрые кошачьи глазки.

– Она ко мне обратилась? – спросил Пуффи у Ланы. Та кивнула в знак согласия. Дети смотрели то на Пуффи, то на Гудвин, причем поворачивали головы одновременно и почти ритмично. Турнир начинается. – Анжел Гудвин, я не говорил с вами лишь потому, что вы сами со мной не желали говорить.

– Я обращалась к вам, но вы не желали мне отвечать, идиот! – закричала она.

Пуффи удивленно уставился на нее.

– Итак, – пробормотал он как бы сам про себя. – Пуфти, Вилли, Самодовольный, Эгоистичный, Идиот. Это не мои имена. Меня зовут по-другому. Среди детей нет обладателей таких имен. Значит, она говорила сама с собой. Значит, только в ее голове существуют эти Пуфти, Вилли, Самодовольный, Эгоистичный, Идиот.

– Что? Что ты сказал? – закричала Матушка Гудвин. Кажется, у нее из ноздрей уже пошел пар, как у быка.

– Это не мои имена. Они существуют только у вас в голове, – ответил Пуффи, он забренчал немножко тревожную музыку.

– Ты намекаешь, что я сумасшедшая! Это ты ненормальный! – закричала она. Кот посмотрел в потолок, будто бы там было что-то более интересное. – Ладно. – Матушка Гудвин встала с места. – Нужно успокоиться. Вы же мой гость. Чего же вы пожелаете, Пуффи Вильям Пуговка? Из еды, естественно. Чай, кофе…

– Сливки, – сказала Лана за Пуффи. Она вдруг испугалась, что он не ответит, и Матушка опять рассердится.

Матушка Гудвин, кажется, целую вечность хлопотала на кухне. Дети прислушивались к каждому звуку. Если бы у нее что-то падало из рук, или она нечаянно стукнулась, она бы непременно точно закричала бы, взбесилась и придушила Пуффи. Но никаких таких звуков не было. Правда, в движениях ее была какая-та скованность, будто бы все ее мышцы напряглись. Да, она злилась, но все же пыталась держать себя в руках. Вот она зашла в комнату, поставила перед котом чашечку со сливками, улыбнулась, отошла, села на место и с улыбкой на лице стала ждать. Кот и не собирался пить сливки.

– Почему же вы не пьете ваши сливки? – спросила она сдержанным голосом.

– Я не люблю яд, – ответил Пуффи и продолжал есть блинчики, как ни в чем не бывало.

«Ну, все! – подумала Лана. – Хана. Теперь она точно взбесится. Нужно что-то предпринять!». Лана быстренько встала со своего места и подошла к чашечке со сливками.

– Ну, раз Пуффи не будет, я сама их выпью, – сказала Лана. Да, согласитесь, это было на ее месте самым глупым поступком, но именно это ей пришло в голову, и именно это она сделала.

Матушка Гудвин тотчас же испуганно вскочила со своего места, подбежала к Лане, пытаясь ее остановить, она откинула чашку в сторону, та разбилась об окошко, и сливки безжалостно пролились на фиалку. Но было поздно. Лана уже успела глотнуть. Матушка Гудвин тут же побежала на кухню за противоядием. Да, это был яд. Лана испуганно глядела, как фиалка в один миг расплавилась от сливочек. Ей не было плохо, нет. Видно, яд не так работал. У нее только потемнело в голове, и она вдруг начала вспоминать, вспоминать свою жизнь, как это бывает перед смертью. И все эти картинки пролетели перед ней так быстро. И она вдруг так четко стала осознавать себя Лавелиной, той девушкой, которая прилетела в этот мир за помощью и которую превратили в дитя. Ей даже припомнились те моменты жизни, о которых она старалась забыть и забыла. Но они просто пролетели мимо нее, она снова о них забыла, как бы закрыла их на крючок. Да, теперь она точно осознавала себя Лавелиной, до того момента, когда забыла себя и стала ребенком. Только и вот эти детские воспоминания она тоже помнила.

Матушка Гудвин скорее принесла противоядие. Лавли выпила его, сначала сплюнув сливки с ядом.

Да, она была в бешенстве!

– Ведьма! – вскричала Лавли. – Пуффи был прав насчет тебя! Ты сумасшедшая. Ты убила своих старших детей, а других сделала детьми! И всех, кто приезжал или прилетал потом сюда, ты тоже превращала в детей. Ведьма! – вскричала она, отбежав от нее. – Я вспомнила, как была взрослой.

Женька тут же подбежал к ней. Может, Пуффи он и не поверил вначале, и этой истории, но Матушка Гудвин точно пыталась отравить кота. Это был факт. Сам же Пуффи просто с довольным видом наблюдал за этой картиной, не вставая с места.

– Ланочка, – попыталась что-то сказать Гудвин.

– Не подходите к ней! – грозно заявил Женька. – Все видели, что вы сделали, – потом он прошептал Лавли. – Медленно отступаем назад.

Теперь уже Пуффи сорвался со своего места. Он подлетел сверху к детям и встал рядом с ними.

– Женечка, это не то, что вы все подумали. Я нечаянно, – сказала она. – Ты ведь мой сыночек.

– Я не ваш сын, – закричал Женька. Такое возмутило даже Пуффи, он фыркнул. – Вы убили своего сына, вообще-то.

– Я не убивала! – воскликнула Гудвин. – Это был несчастный случай. И его душа перевоплотилась в тебя!

– Что за бред? – они медленно отступали к выходу.

– У тебя на правой руке под локтем. Посмотри! – воскликнула Гудвин. – У моего сына была татуировка в виде сердца на том же месте. А у тебя там родинка.

Женька в ужасе взглянул на локоть правой руки. Там и правда была родинка, которая напоминала сердце.

– Ну и что! – закричал он. – Это ничего не значит. Тем более у вашего сына была татуировка на левой руке, а у меня на правой.

Тут Матушка Гудвин будто бы ужаснулась от возникшей мысли. В это время Пуффи, Женька и Лавли уже выбежали из дома и наутек бросились от него. Тут они увидели летящий рядом шкаф.

– Шкаф! – закричал Женька и даже подскочил на бегу. – Летает!

– Да! – сказала Лавли. – И нам нужно в него забраться.

Пуффи первый в него залез. Потом он схватил Лавли, перетащил в шкаф и то же самое сделал с Женькой. А потом мирно устроился в уголке, свернулся клубком, замурлыкал, будто бы сейчас это не его собирались отравить.

– Потрясно! – произнес Женька. Глаза у него прямо-таки горели. – Мы летим! Уи-ху!! – он прямо-таки подпрыгнул в шкафу.

А Лавли осторожно подползла к Пуффи.

– Эй, не спи, – сказала она и потрясла кота. – Как же нам вырасти? Матушка Гудвин какое-то заклятие на нас наслала? Или что?

– Это проклятие, – не открывая глаз, ответил Пуффи. – Пролетим это болото, оно спадет.

– Стой. А как это?

Лавли еще что-то хотела сказать, но не успела. Она вдруг увидела там где-то вдали над горами маленькую тоненькую полоску из света. Женька тоже увидел эту полоску света и скорее подскочил на край шкафа.

– Заря! – закричал он, расправил руки, закрыл глаза от удовольствия. – Столько лет я не видела солнца!

В тот же миг Лавли почувствовала, как ее окружает солнечный свет мягкими и теплыми хлопьями. Они просто окружили ее со всех сторон. То же самое произошло и с Женькой. Лавли почувствовала, как проклятие, которое было на ней, улетает вместе с отрывающимися солнечными хлопьями. Когда они рассеялись, Лавли взглянула на свои руки, ноги. Да, это снова была она, она взрослая. Она вернулась. Лавли аж подскочила от радости.

И тут она взглянула на Женьку. Это был не Женька, точнее не такой, каким его представляла Лавли. Это не был Женька, это была Женька!

– Ты девчонка? – изумилась Лавли.

И, правда, перед ней теперь сидела девчонка. На вид ей было лет пятнадцать. Темненькая, черные волосы до плеч, выразительные глаза, смотрящие на этот мир иначе, чем она, Лавли.

– Да, а ты только сейчас догадалась! – закричала и рассмеялась девчонка, толкнув Лавли в плечо. – Погоди, я тебя, кажется, знаю…

– Я тебя тоже, – прошептала она.

– Мы с тобой в одной школе виделись.

– Да, еще на выпускном подрались, – сказала Лавли. Они будто бы дополняли рассказ друг друга.

– Так уж и подрались! – рассмеялась она. – Помнишь, что ты сказала? Это похоже на драку с моей кошкой! Что за ересь?! Я Аделька, а ты…

– Лавли…