Текст книги "Волшебный шкаф (СИ)"

Автор книги: Кристина Ива

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, – проговорил Джек медленно. Значит, он признавал свою вину, но не собирался ничего объяснять. Лавли была готова в этот момент прибить его, только это ее так удивило, что она некоторое время не могла опомниться. В это время Джека вдруг что-то осенило. – Что ты сказала? Круги своя... Все рано или поздно приходит на круги своя. Да? То есть, – Джек, как будто бы забыл о споре, начал ходить взад-вперед, размышляя. – Это как цветок, растение. Мы сажаем зернышко в землю, оно питает землей, растет, но потом умирает и возвращается опять в землю. И уже теперь им питаются. Или как вода. Она испаряется, потом облака, и потом опять вниз. И потом опять и опять…

Он начал ходить взад-вперед, говоря при этом что-то непонятное.

– Все ясно, – в полном изумлении, уставившись на него, проговорила Лавелина. – Он сошел с ума.

– Да, точно, – продолжал свои размышления Джек, совершенно не слыша Лавлелину. – В этом же и есть равновесие. Всегда же все приходит в равновесие. И ночь сменяет день, добро – зло, жизнь – смерть. Равновесие, точно, Лавли. Спасибо. Я в лабораторию. Сегодня пусть никто ко мне не заходит, и ближайшие пару дней. Вот.

Джек сорвался с места и рванул в сторону своего дома. Лавли осталась на месте.

– Эм, – произнесла она. – И опять меня оставили одну. Только первый раз из-за своего любимого парня, а второй раз из-за своей любимой… лаборатории.

На следующий день Лавелина проснулась оттого, что услышала какие-то стукающие звуки. Она открыла глаза, подошла к окошку. Звери совсем свихнулись. Прямо сейчас она увидела, как обезьяна, скорее всего, горилла, дралась с орлом. Она тут же выскочила на улицу. Наверное, она и сама не поняла, зачем это сделала. Она застыла и начала смотреть. У нее появилось ярое желание разнять их, но, к своему удивлению, она стояла как вкопанная и не могла пошевелиться. Тогда вдруг горилла заметила ее и перестала бить орла, она направилась к Лавелине. У той сердце сжалось, настолько стало страшно. Но она все же не могла сдвинуться с места.

Когда горилла была уже близко, Лавли закрыла глаза, приготовившись стать новой жертвой разъяренной обезьяны, но вместо этого горилла подбежала к ней и обняла за ноги. Лавли открыла глаза и удивленно уставилась на пушистый комок шерсти у нее в ногах.

– Ну, чего ты? – проговорила Лавли. – Отпусти меня, милая обезьянка.

Обезьянка подняла на нее свои глаза и слегка укусила за ногу. Лавли вскрикнула и упала. При этом обезьяна продолжала держать ее за ноги. Обезьяна уставилась на Лавли, Лавли на обезьяну. А потом обезьяна отпустила ее и начала махать руками, активно жестикулируя. Лавли смотрела на нее и хлопала глазами. Повезло тому орлу, он-то хотя бы сумел улететь, а Лавли разве сумеет убежать от сумасшедшей гориллы?

Но как раз в это время, откуда ни возьмись появилась Дикарка, чем сильно испугала Лавелину.

– Привет, – сказала Дикарка и одной рукой резко подняла Лавли на ноги так, что та даже вскрикнула.

– Привет, – проговорила она застенчиво. Лавли, несмотря на то, что уже ни один день жила рядом с Дикаркой, ходила к ней в гости и даже устраивала девичники, как-то побаивалась эту особу, или недолюбливала. Была эта Дикарка какая-та слишком гордая и вычурная для нее. Каждый раз, когда Лавли делала что-то перед ней, или говорила, она взвешивала каждое свое решение и слово, чтобы не поступить глупо в ее глазах. Теперь, когда эта девушка стояла перед ней, Лавли почему-то вспомнила, что чаще всего она появлялась рядом с ней, когда искала Джека. И какая-та невиданная злость одолела ее. А потом она подумала: «А мне какая разница?», и закусила губу.

– Ты не видела, – вдруг сказала Дикарка. «Джека», – ожидала услышать Лавли, но Дикарка спросила. – Алису?

– Алису? – удивилась Лавли. – Кажется, она ушла мириться с Вовой. А зачем тебе?

– Я искала Владимира, – ответила она. – Но его не было. Тогда я решила найти Алису, потому что они все время где-то пропадают, но я обежала остров, и их нигде не было. На корабле тоже. Мне кажется, что они попали в беду.

– Но они же влюбленная парочка, – вдруг вырвалось у Лавли, и она тут же заткнулась, потому что увидела надменный взгляд Дикарки.

– Вот именно, – добавила она. – Ты пойдешь со мной их искать?

– Да, – тут же выпалила Лавли.

– Тогда пошли к коту, – сказала Дикарка. И тут же не пошла, а побежала. Лавли не сразу поняла, что и ей нужно бежать, но спустя пять секунд до нее это дошло, и она рванула за Дикаркой. Бежать за этой особой было еще уже, чем бегать с Джеком. Тот хотя бы ждет, точнее он тянет за руку, и в таком положении потеряться не возможно. Но Дикарка передвигалась очень быстро, ловко и какими-то окольными путями. Когда Лавли совсем уже потерялась, Дикарка нашла ее, проворчав что-то вроде:

– Как можно так медленно бегать? Мускулатуры никакой, дыхалки – тоже. Удивительно, как ты еще ходить не разучилась!

И стала бежать чуть медленнее. Вскоре они были на месте. Точнее, в том месте, куда привела Дикарка Лавли, а именно к Пуффи.

Он лежал над высоким деревом и находился в какой-то глубокой задумчивости и, казалось, что если сейчас перед ним упадет бомба, он не заметит. Но все было как раз наоборот. Он заметил приближение двух дам, даже не глядя их, каким-то шестым, чувством.

– Думали ли вы когда-нибудь о том, что мы воспринимаем мир не таким, какой он на самом деле, а таким, как видим мы его, и описывая мир, мы больше описываем состояние своей души, нежели его? – проговорил Пуффи, медленно спускаясь к ним вниз, как будто воздушный шар теряет тепло и опускается.

– К чему это ты? – сказала Лавли, но Дикарка не дала не докончить.

– Где сейчас находится Алиса? – резко сказала она. Пуффи внимательно посмотрел на Дикарку, ему, кажется, было все равно, что эта дамочка перебила теперь Лавелину, и даже было все равно, зачем им понадобилась Алиса. Потом он посмотрел на Лавелину, чтобы видно понять, интересует ли и ее тот же вопрос, и отвернулся, презрительно сделав уши острыми.

– Перед тобой, – ответил он, даже как-то обидевшись, что ему посмели задать такой вопрос. Лавли тут же поняла, что Пуффи до сих пор называл ее Алисой.

– Да, не меня, другую Алису нам нужно, другую, – пыталась докричаться до него Лавли.

– Цыц! – вдруг с оскалом произнесла Дикарка прямо перед лицом Лавелины. Девушка ошалела. Почему эта Дикарка обращается с ней так неуважительно? Она уже хотела задать трепку этой наглой девице, но тут заметила ее странное поведение. Дикарка расхаживала по этой поляне, где они сейчас были, и явно что-то искала.

– Что ты ищешь? – спросила Лавли.

– Алису, – ответила та и вдруг она своим острым взглядом что-то заметила, и резко побежала в лес. Уже через пару мгновений Дикарка стояла перед Лавелиной, держа за руку ту самую обезьяну, которая дралась утром с птицей.

– Вот она, – проговорила она победоносно.

– Это Алиса? – недоверчиво спросила она.

– Да, – ответила Дикарка, а потом подняла палец вверх, на орла. – А это Владимир.

Это был тот орел, с которым обезьяна утром дралась.

– Видно, их превратили в животных, – сказала Дикарка. – Нужно оборотное зелье. Джека нет… Ты умеешь готовить зелья, потому что я в этом деле профан?

Лавли кивнула головой. Она умела. Тогда они пошли в лабораторию. Но это было бесполезно, потому что, видно, Джек вчера трудился вчера над чем-то серьезным. Вся лаборатория была перерыта, все колбочки находились в сумбурном положении, непонятно было, что где, листки валялись на полу, книги были везде, и не понятно, где были нужные. Лавли бы могла сварить зелье, но не здесь. В общем, они решили, что проще найти Джека, чтобы он сам разобрался в своем бардаке и приготовил оборотное зелье, чем пытаться во всем этом разобраться. Тогда они взяли с собой Пуффи, Орла и Обезьяну, и всей дружной компанией пошли на поиски Джека. Оказывается, он зачем-то пошел к развалинам старого замка. Лавли понятия не имела, чей был этот замок, почему он там стоял, почему Джек туда пошел, и живет ли кто в нем, ей было все равно. Она, еще когда с горы увидела эти развалины, хотела пойти посмотреть на них, только вот почему-то так до них и не дошла.

Наверное, потому что считала это детским занятиям – пробираться на развалины замка, смотреть их, ждать ловушек и опасностей. Все это казалось ей таким ребячеством. И все же она была втайне рада, что попала сюда.

Теперь она все больше убеждалась, что Обезьяна и Орел, действительно, Алиса и Вова. Это точно были они. Обезьяна постоянно обижалась на орла и хотела с ним подраться, видно, они так и не помирились, поэтому Орел старался держаться подальше от Обезьяны, не упуская ее из вида. Кроме того, она видела их взгляды. Они явно были осознанные!.. Обезьяна словно говорила: «Вот посмотри на меня. Бедная я, бедная! Превратили в обезьяну. Меня! В ОБЕЗЬЯНУ! Такую красавицу как я, в глупую и некрасивую обезьяну. Это такое унижение и стыд! Ну, пожалуйста, пусть все это поскорее закончиться. К тому же, во всем виноват Вова! Если бы не он… Ну, я ему задам! Пусть только крылья потеряет!». Орел же все понимал, он не хотел ссориться с Обезьяной, к тому же его превратили в гордого Орла, а не в какую-ту Обезьяну, остается теперь только ждать и смириться со всеми неприятностями.

– Чей это замок? – спросила Лавелина.

Они проходили по темному каменному коридору. Он почти не был разрушен, но в нем скрывалась какая-то тайна. Возможно, за этой стеной находилась старая темница, куда скидывали заключенных, измученных людей, грязных преступников с чудовищно-изуродованными лицами. А, возможно, здесь была какая-нибудь потайная дверь. И открывалась она, например, если подвинуть ту подставку для свечки на тумбочке. А там… там, возможно, была какая-нибудь тайная лаборатория, как у Джека, какого-нибудь чокнутого ученого, искавшего философский камень или проводившего там свои грязные эксперименты на тех заключенных. Как, возможно, теперь делает Джек… Или это был замок какого-то страшного тирана-короля, у которого была маленькая дочка принцесса, ужасная по характеру, и для нее проводились балы в этих стенах. А под землей, возможно (то есть обязательно) был лабиринт, который мог привести куда угодно. В общем, такие мысли приходили в голову Лавелины. Когда находишься в подобном месте, обязательно приходят на ум подобные мысли. И да, да, как же это она могла забыть? В этом замке непременно должно жить приведение!

Но было и то, что гложило ее, независимо от мыслей и представлений, это чувство, которое возникало в этом замке – пустоты, замок был пустым, не живым, мертвым. Это ее пугало.

– А ты до сих пор не догадалась? – ухмыльнулась Дикарка. Она, как всегда, шла с высоко поднятой головой, от чего взгляд был еще более надменным. – Зайдем, например, в эту комнату. И все поймешь.

И они зашли в просторную комнату. Видно, что ее больше затронуло время, чем другие комнаты. Там висело множество портретов на стене, были кресла, шкафы с книгами, паутина и другая атрибутика. Но главное здесь были картины. Их очень серьезно попортило время.

Лавли подошла к стене и стала разглядывать картины. Нет, это не время. Тут, видно был пожар, хотя нет, не пожар, кто-то нарочно рушил здесь все. Картины были наполовину – оборванные, наполовину – обгорелые, висели на крючках не ровно, или вовсе валялись на полу. На них были изображены совершенно разные люди. Но в некоторых их Лавелина заметила сходство. На картинах, что стояли почти в конце, у многих людей были светлые волосы и выразительные светлые глаза. Почти самый последний портрет, относительно не испорченный, изображал какого-то мужчину. У него была седая борода, при этом волосы сияли золотым отливом, а глаза были лучезарно-голубые с золотым бликом, как показалось (хотя на самом деле, это был такой красивый узор на них). Почему-то, посмотрев на этот потрет, Лавелина уже почти не сомневалась в своих предположениях.

– Это его дед, – сказала Дикарка, увидев, как Лавелина рассматривает портрет.

«Да, это замок семьи Джека, а это его дед. И разве могли быть другие кандидаты на жительство в этом замке? В этом замке не мог жить кто-либо иной, кроме его предков, ведь это остров его семьи. Только почему это ко мне в голову пришло только сейчас? Это же было очевидно», – подумала Лавли.

А потом она увидела, как Пуффи уставился на другой потрет. Это был портрет матери Джека. Это была красивая величественная женщина. Конечно, ведь семья Джека была семьей богов, и все в ней были величественны. Она от кого-то слышала, что его дед был самым главным в пантеоне своих богов. «Интересно, почему боги вообще умирают? По идее, они должны быть бессмертными, но сам Джек говорил, что у каждого своя смерть. Может, они умирают от глубокой тысячелетней старости, или их убивают?». Пока Лавелина размышляя, она не заметила, что все это время, она каждые минуты три упоминает имя Джека раз по десять, если не больше. И, конечно, на этой стене она надеялась увидеть и портрет Джека, но его там не было. Тогда она еще раз посмотрела на портрет его матери, и ей стало завидно. Слишком она была прекрасная.

– Ты тоже находишь общие черты? – промурлыкал Пуффи, прищурив глаза.

– С Джеком? – повторила она еще раз его имя.

– С тобой, – ответил кот.

– Со мной? – удивилась Лавли, улыбаясь. До этого она даже и не думала об этом, но теперь, взглянув еще раз на портрет краешком глаза, она заметила, что мама Джека чем-то похожа на саму Лавелину. Но разум этого понять не мог. – Нет, она слишком красивая, чтобы быть похожей на меня.

Пуффи посмотрел на Лавелину. На самом деле, Пуффи искренне не понимал, почему Лавли так говорит. Для него «красота» было нечто другое, чем для Лавли. На самом деле, он даже, смотря на Алису, лишь едва замечал в ее лице изменения, для него это была та же Алиса, только немножко изменившаяся, и он не понимал, в чем именно. Для него, думается, была не так важна внешность, он видел нечто другое, чем люди. И он заметил, что мама Джека и Лавелина (Алиса, как он ее называл) были очень похожи, просто до жути похожи, хотя чем-то и отличались.

Они пошли далее. На этот раз коридоры было более интересные. Там было много разных комнат: старинные библиотеки (похожие на лабиринты), спальни (с такими живыми картинами на стенах), столовые (с накрытым столом и едой, которая была будто бы только приготовлена и покрыта паутиной только для того, чтобы на нее не сели мухи). Одна комната почему-то привлекла внимание Лавелины. Это была, кажется, столовая, может, зал, только очень маленький. И там все и, правда, выглядело так, будто бы хозяева были здесь вот пару минут назад, очень сильно ругались и ссорились, и только вышли. А еще возле стены со шкафом была трещина, которая шла до самой улицы, и которая, если прочти дальше, делила замок напополам, начиная от этого шкафа. И в этом шкафу на самом видном месте стояла голубая чашечка с отколотым кусочком. И именно эта чашечка показалась Лавли удивительной и пугающей. Эта чашечка была, как какой-то символ, и, как показалось Лавли, чашечка была проклята.

Тогда вдруг Лавли услышала странный шум через стенку. И она подумала, что это приведение. И скорее побежала туда, никому не сказав, что уходит. Поэтому единственный, кто пошел за ней, был Пуффи. А потом он ее еще и опередил, стал вести по каким-то коридорам, и, наконец, довел.

Это была полутемная комната, в которой кто-то был. Лавли увидела сверкающие желтые глаза во мраке. Было тихо. Только вдруг она слышала громкое мурлыкание Пуффи и мелодичные звуки его гитары, под такт мурлыканию. Тогда эти ярко – желтые глаза стали приближаться к Лавелине. Она застыла на месте от страха, кажется, и не думая бежать. К ней приближалась медленно и царственно черная громадная пантера, и по мере приближения эта партера начала трансформироваться. И вот перед Лавли уже предстала фигура. Это была высокая женщина-кошка. Это было ее человечье обличие, но она еще много раз меняла его по ходу разговора на кошачье. У нее было человеческое тело, при этом кошачьи темные ушки с коротко-остриженными черными блестящими волосами. Она была в черном полушубке, который частями закрывал тело. Эта шубка была до колен, с черным хвостом, перчатками без пальчиков. На руках у нее были когти, длинные когти. На икрах что-то вроде гольфов из черной кожи, еще туфли на высоких каблуках. И лицо, необыкновенное лицо. Те желтые кошачьи большие глаза и что-то присутствовало кошачьего в лице, что невозможно описать, но оно точно присутствовало.

Женщина-кошка подошла к Лавли и своей рукой с когтями приблизилась к лицу, как будто бы хотела погладить, как это делают кошки, когда мурлыкают и сжимают-разжимают когтистые лапы , но это она проделала в воздухе. А еще все ее движения были действительно кошачьи, какие-то плавные, грациозные, изворотливые, она делала со своим телом то, что делают обычно кошки. Она повернула голову на бок, потом на второй, разглядывая Лавли, а потом отскочила, опять стала пантерой и подошла к Пуффи, оглядела его, он ее тоже. Они улыбнулись друг другу кошачьей улыбкой. И Женщина-кошка вновь отскочила и улеглась на удобный диван (этот диван Лавли только что заметила).

– Здравствуй, Пуффи, – произнесла она. «Поистине мурчащий голос», – подумала Лавелина. – А этот человек, – она указала указательным пальцем с длинным ногтем.

– Я Лавелина, – проговорила поспешно девушка.

– Это не все твое имя, – промурчала Женщина-кошка. – Но и это не так важно, – она потянулась. – Я сама не собираюсь называть свое полное имя. Можешь лишь узнать его часть – Романта.

– Красивое имя, – проговорила Лавли.

– Не спорю, – сказала Романта. – Зачем ты пожаловала сюда?

– Мне стало интересно, кто здесь шумит, – проговорила Лавли обеспокоенно. Она подумала, что влезла на чужую территорию, и совершенно забыла, что находилась в замке по делу, а как наивный ребенок пролепетала первое, что пришло на ум.

– Это не повод входить сюда, – промурлыкала Романта. – Ты знаешь, кто я такая? – удивительно, но Романта говорила все в одной и той же тональности, одновременно и ласковой и показывающей, что гости не сильно ее интересуют и стоят гораздо ниже самой кошки. – Я та, кто может ответить тебе на твой вопрос. Ты ведь знаешь, каким особым даром обладают кошки. И ты сможешь задать свой вопрос и получить ответ.

– Правда? – восхищенно спросила Лавелина. – И ты на все ответишь?

– Да, – сказала Романта. – Только за определенную сумму. Я не даю ответы просто так.

– Что нужно? – сказала Лавли.

– Ты должна достать особый ингредиент – коготь совы. Но это коготь не той совы, что ты представляешь. Его можно добыть по ту сторону границы.

– По ту сторону границы? – переспросила Лавелина. – Что это значит?

– Ты видела разлом? Этот разлом – граница, то самое место, где было произведено заклятие, которое не позволяет древнему существу перейти на эту сторону границы. И там оно особенно сильно. По ту сторону границы коготь совы. Отдай мне его. И я отвечу на твой вопрос.

– Хорошо, – улыбнулась Лавелина. – Древний – это Стоун? – с опаской спросила она.

– Так его имя, – подтвердила Романта. – Только. Не забудь, что ты пришла сюда, чтобы выручить подругу. Сначала найди потомка бога солнца, за которым ты пришла. А потом уже отправляйся на поиски. И так, чтобы об этом они не узнали. Кстати, Пуффи, приходи почаще. Мне без тебя тут одиноко.

У Пуффи было то самое довольное кошачье лицо, когда они щурятся и мурлычут.

– И порадуйте Дикарку, – вдруг сказала Романта. – Со мной все в порядке.

Лавелина поблагодарила Женщину-кошку и пошла искать Дикарку, Джека, Обезьяну и Орла. Они встретились в одном коридоре, но Лавли пока решила не говорить им про Романту. Просто Лавли очень сильно заинтересовали слова этой кошки. Дикарка жила здесь давно и, видно, знала Романту, и, похоже, они были подругами, тогда почему Дикарка ничего не сообщила ей? Лавли решила выяснить это потом. К тому же, теперь было понятно, куда так часто уходил Пуффи. Конечно, коту более приятно и интересно находиться к компании кошки, чем в человеческой.

И вот Джек был найден.

Он, как и несколько дней назад (или это было только вчера?) находился все в том же состоянии увлеченности своими занятиями, настолько, что его больше ничего не интересовало. Но пришедших к нему он заметил. Джеку как будто бы было просто не выгодно, чтобы его заставали врасплох. У него были взъерошенные волосы, синяки под глазами, как будто бы он не спал несколько дней, несколько измученный, но все же увлеченный вид. Но, как только вся компания, включая Пуффи, Лавли, Дикарку, Обезьяну и Орла, появилась перед ним, он улыбнулся своей привычной улыбкой, и глаза его блистали таким же огнем, как обычно.

– Понравилась экскурсия по замку? – задорным голосом произнес он.

– Да, – сказала твердым голосом Дикарка. – Нужна твоя помощь.

– В чем? – сказал он.

– Вот, полюбуйся, – сказала Дикарка и указала на Обезьяну и Орла.

– Не понимаю, – сказал он, поглядев на них, но потом, словно какое-то шестое чувство подсказало ему, он все понял и рассмеялся так, как смеются дети, громко и весело. И Лавелина сама не заметила, как от этого заразительного смеха сама улыбнулась и чуть не засмеялась. С Дикаркой была примерно та же история. Звери же взбесились. Обезьяна подскочила к Джеку и больно ударила его рукой по ноге, а Орел клюнул его в лоб. Джек отбежал от них, делая защитные жесты руками и переставая смеяться. – Ладно, ладно. Все, не смеюсь. Владимир Иванович, вы ли это? – спросил он у Орла. Хотя Лавелина вообще сомневалась, Иванович ли Вова или не Иванович. – Это кто вас так? Неужели близнецы постарались? То-то они были такими веселыми.

– Ты тут не болтай много, – сказала Дикарка. – Вообще-то мне нужна была помощь Владимира. Поэтому я его искала и сюда пошла.

Обезьяна повернулась к Дикарке и со злостью посмотрела на нее. То ли она обиделась на то, что Дикарка решила расколдовать ее только за компанию с Владимиром, то ли у нее сразу встал вопрос: « А зачем это мой Вова ей вдруг понадобился?». А, может, и то, и другое.

– Ладно, так и быть, – сказал Джек и вытащил из внутреннего кармана рубашки две склянки и вручил их зверям. Лавелина подозрительно посмотрела на него. «И зачем у него в кармане лежит два оборотных зелья? Может, он сам их заколдовал?». Джек, словно прочитав ее мысли, сказал:

– Только не смотри на меня так, я их не заколдовывал. Я хотел переделывать оборотные зелья, поэтому пришел сюда. Здесь безопаснее экспериментировать.

Раз уж так произошло, все решили, что теперь уже расколдованных Вову и Алису стоит отвести домой, потому что они находились сейчас не в лучшем состоянии. И все направились к выходу из замка. При этом Алиса все время что-то орала: то, что ненавидит близняшек и точно их убьет, и что Вова, конечно, тоже виноват во всем, и что она обиделась. Вова же шел молча. Лучше было подождать, пока она остынет, все равно в таком состоянии с ней не поспоришь. Лавелина ждала, пока, наконец, Вову и Алису разведут по домам, чтобы вместе с Пуффи отправиться на поиски когтя совы. Дикарка думала, что придется повременить с путешествием вместе с Вовой в другой мир. А Джек думал о своем. Он думал, о той встрече, которая произошла в замке.

Он вспоминал, как прошел в темную комнату. И как медленно из темноты появились два желтых глаза. И Женщина-кошка, ему даже не хотелась в мыслях своих называть ее по имени, приблизилась к нему. Она медленно провела своими когтями по его щеке, а он отвернулся в сторону, оттого, что ему было противно даже находиться в одной комнате с этим существом, не то, что терпеть ее прикосновения. Даже теперь, вспоминая это, он делал гримасу отвращения, как бы инстинктивно.

– Ну, что? – сказал он ей тогда, передав сверток. – Я принес то, что тебе нужно. Теперь поговорим о Лавелине.

– Да, – промурлыкала Кошка.

– И ты, и я знаем о ее проблеме. Я все испробовал. Заклятия, зелья, магические камни. Ничего не сработало. Ответь мне, как ей помочь?

– Ты и сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, – промурлыкала Романта. – Магия тут бессильно. Все, что касается души – это выбор, и выбор самого человека. Только она сама сможет себе помочь.

– Значит, все это бесполезно? – проговорил Джек. – Зачем ты тогда требовала от меня эту цену? Не нужно было соглашаться на сделку с тобой.

– Но ты согласился, – довольная собой, сказала она. – Единственное, чем ты можешь ей помочь – наставить на путь истинный. Слова и поступки ведь даже сильней, чем любое волшебство.