Текст книги "Катализатор (ЛП)"
Автор книги: Кристин Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Теперь я всегда буду следить за тобой, – говорит Рэдклифф.
Сама мысль ужасает меня.
Рэдклифф достаёт из кармана еще один пузырёк с ядом и передаёт мне, прежде чем открыть дверь. Я бросаюсь наружу, пока он не передумал, а затем бегу по улице туда, где стоит мамина машина. Мне хочется кричать. Хочется что-нибудь пнуть. Я хочу бежать вечно.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
С колотящимся о ребра сердцем, я распахиваю дверь своего трейлера.
– Эмили в порядке?
– Она в порядке. Всё хорошо, – миссис Лок улыбается, сидя на стуле, и поднимается на ноги. Эмили сидит за столом и ест крекеры. Я подавляю рыдания и обнимаю сестру, вдыхая её запах. Она сладко пахнет клубникой, а светлые кудряшки щекочут мне нос.
– О, слава богу, – шепчу я в её локоны.
– Она проснулась несколько минут назад. Ей что-то приснилось. Я подумала, крекеры её успокоят.
– Я не знаю, как вас отблагодарить, миссис Лок.
Пожилая женщина улыбается.
– Обращайся, дорогая. В любое время.
Я помогаю миссис Лок выйти за дверь и смотрю, как она идёт через двор к своему трейлеру. Убедившись, что она вошла внутрь и заперла дверь, я поворачиваюсь к Эмили.
– Пора в кроватку, Эми.
Когда Эмили возвращается в постель и её розовое одеяло накрывает её до подбородка, я опускаюсь на диван в гостиной. Ощупываю пальцем то место, где Рэдклифф вживил мне маячок. Оно всё ещё немного побаливает.
Рассматривая интерьер трейлера, я обдумываю варианты. Я не убила Харлоу Райдера, и теперь только вопрос времени, когда Рэдклифф исполнит своё обещание. Эмили пока в безопасности, но надолго ли? Одно можно сказать наверняка: я не могу просто сидеть и ждать, пока Рэдклифф увезёт её. Чёрт, нет. Если он хочет драки, я нанесу удар.
***
На следующее утро, едва солнце поднялось над линией горизонта, я оставляю Эмили в трейлере миссис Лок. Сажусь на мотоцикл и набираю номер Чеза, затаив дыхание в ожидании ответа.
– Сиенна…
Я перебиваю его.
– Чез, полковник похитил мою маму. Мне нужно узнать, где он может её держать. Можешь помочь?
Глаза Чеза расширяются, и его изображение дёргается, пока он перебирается к компьютеру.
– Это может быть сложно, Сиенна. Их сайт максимально защищён, и я не думаю, что они…
– Просто попробуй. Пожалуйста. Его имя Рэдклифф. Джордж Рэдклифф.
Чез замолкает на несколько минут. Его лицо сосредоточено, а пальцы быстро стучат по клавиатуре.
– Думаю, у меня кое-что есть, – он смотрит на меня. – Я проник на правительственный сайт, и похоже, что Рэдклифф и его люди скрываются в подземном бункере.
– Знаешь, где это?
Чез хмурится, и я снова слышу, как его пальцы порхают над клавишами.
– На инфракрасном снимке со спутника видно, что это единственный бункер в округе, так что он должен быть тем самым.
– Перешли мне.
Чез колеблется.
– Ты не будешь делать глупостей, правда?
– Каких?
– Таких, что закончатся твоей смертью?
– Постараюсь. А сейчас, пожалуйста, перешли мне координаты.
Мой линк вибрирует о получении сообщения, я благодарю Чеза, убираю устройство в карман и завожу двигатель.
На трассе волосы хлещут меня по щекам, жаля кожу. На небе ни облачка, солнце опаляет кожу, жара невыносиимая.
Насколько я поняла из присланной Чезом карты, бункер располагается посреди пустыни, за пределами цивилизации.
После непродолжительной поездки, линк подаёт звуковой сигнал, указывая, что я достигла места координат. Я торможу мотоцикл. Если они следят за мной, то узнают, что я здесь.
Осматриваясь вокруг, я изучаю горизонт. Я вижу лишь коричневые горы, оранжевую землю, редкие пустынные кактусы, своеобразные деревья – коротколистные юкки – и пучки кустарников с остроконечными листьями – ягодных юкк. Нет никаких признаков здания, никаких признаков людей, и, конечно, никаких признаков правительственного бункера.
Когда я поворачиваюсь направо, кое-что привлекает мой взгляд. Поначалу я думаю, что у меня галлюцинации и пустынная жара производит своего рода мираж.
Серое бетонное здание, не многим больше сарая, вырастает из земли. Я несколько раз моргаю, но оно определённо настоящее. Когда подъём завершается, из дверей выходят двое вооруженных мужчин.
Они молоды, немногим старше меня. Им должно быть жарко в тёмных штанах и серых футболках. В руках они сжимают большие винтовки, которые поднимаются предостерегающе, когда я спрыгиваю с мотоцикла и иду к ним. Я вдруг пожалела, что у меня нет пистолета, чтобы уравнять наши шансы.
– Ни с места, – выкрикивают они.
Остановившись, я поднимаю руки, сдаваясь. Они идут ко мне, направляя оружие мне в грудь.
– Ты кто такая? – спрашивает парень с тёмными кудрями и напряжённым лицом.
Я опускаю руки.
– У вас моя мама. Отпустите её.
Кудряш хмурится.
– Кто твоя мама?
– Вивиан Престон.
Он, прищурившись, разглядывает меня. Так и не дождавшись ответа, я продолжаю:
– Ну, знаете, ярко-рыжие волосы. Зелёные глаза. Похожа на меня, только старше.
Кудряш переглядывается с приятелем, парнем с глубоким шрамом над бровью.
– Когда-нибудь видел такую женщину?
– Не-а. Единственный человек, подходящий под описание, сейчас стоит прямо перед нами.
Я теряю самообладание и не могу удержаться от крика:
– Она у вас, я знаю это!
Я слышу щелчки затворов и пытаюсь взять себя в руки. Если меня застрелят, маме это не поможет.
– Позвольте мне поговорить с вашим начальством. Рэдклифф, не так ли?
Парни глядят на меня так, будто я только что сбежала из психушки.
– Мисс, я понятия не имею, о ком вы говорите, – Кудряш смеётся, качая головой. Он смотрит на меня с жалостью. – Откуда вы приехали? «Альпин Хаус»? «Вейфейр Спрингз»?
Мое лицо краснеет от смущения. Он называет психиатрические больницы.
– Ваш начальник, Рэдклифф, похитил мою мать, – я понижаю голос в попытке угрожать. – Я хочу, чтобы её вернули. Немедленно.
Кудряш снова качает головой и берёт рацию с ремня. Он отходит на пару метров, тихо говоря в устройство. Парень со шрамом держит меня на прицеле, но оглядывается через плечо каждые несколько секунд на Кудряша. Через несколько мгновений Кудряш возвращает рацию на место и присоединяется к нам.
– Он уже идёт, – сообщает он.
Пока я жду, разум кричит. Клянусь, если Рэдклифф тронул хоть волос на маминой голове…
Человек, который выходит из серого здания и идёт по песку, оказывается совсем не тем, кого я ожидала увидеть. Этот человек не Рэдклифф. Его даже сложно назвать мужчиной.
Молодому парню, идущему мне навстречу не больше двадцати одного, он хорошо сложен, с широкими плечами и узкой талией. Когда он с улыбкой приближается к нам, я узнаю его лицо: слишком привлекательное, чтобы принадлежать убийце. Глубоко посаженные глаза, волевой подбородок, улыбка с ямочками – Трей Винчестер. Я не ожидала встретить его здесь.
– Это не Рэдклифф.
– Нет, – подтверждает Кудряш. – Но ты просила встречи с нашим лидером, и вот он здесь.
У Трея слегка развязная походка, которая объясняется избытком самоуверенности.
– Сиенна… – он улыбается. – Надумала вступить в «Грань»?
У меня голова кругом идёт.
– «Грань»? Я не понимаю… – я оглядываюсь вокруг. – Это что, лагерь «Грани»?
– Да, а ты чего ожидала? – Трей хмурит брови и поглядывает на своих товарищей, которые пожимают плечами.
Я трясу головой.
– Правительственный бункер. Чез должен был… – и тут меня осеняет. – Вот же лживый говнюк.
Трей хохочет.
– Что он сделал?
– Он дал мне координаты лагеря «Грани» вместо правительственного бункера.
– Почему?
– Не знаю, но когда выясню, он месяц будет хромать, – вскипаю я.
Трей наклоняет голову на бок.
– Зачем ты искала правительственный бункер?
– Этот полковник Рэдклифф похитил мою маму. Думаю, он может держать её там, – и тут до меня доходит то, что Кудряш упомянул раньше. – Ты возглавляешь «Грань»?
Трей кивает и, вероятно неосознанно, расправляет плечи.
– Моим отцом был Брайант Винчестер, бывший лидер «Грани». Когда он умер два года назад, я занял его место.
– Почему ты не сказал мне этого, когда вытащил меня из того правительственного учреждения?
Трей нервно смотрит на своих товарищей из «Грани», и брови Кудряша заинтересованно поднимаются. Трей хватает меня за локоть и уводит от парней.
– На случай, если Рэдклифф снова доберётся до тебя, – объясняет Трей. – Знать лично лидера «Грани» – опасно. Этот Рэдклифф снял бы мне голову, если бы поймал. И он, вероятно, сделал бы то же самое с тобой, если бы знал, что ты связана со мной.
– Ты поэтому расстроился, когда они сняли твои отпечатки?
– Именно. Силовики и другие чиновники годами пытались отследить наше местоположение. Как только он поймёт, насколько близко он подобрался к лидеру «Грани»… скажем так, он сейчас, вероятно, кусает локти.
Ещё одна мысль приходит мне в голову:
– Погоди. А откуда Чез узнал местоположение вашего лагеря?
Трей усмехается, демонстрируя ямочку на подбородке.
– Просто он член «Грани».
У меня отваливается челюсть.
– Прости?
– Ты не знала? – он смеётся. – Да, Чез – один из нас.
Я точно убью Чеза за то, что скрывал это от меня. Почему он ничего мне не сказал?
– Я завербовал его пару лет назад, когда узнал о его невероятных компьютерных навыках, – говорит Трей, восхищённо сверкая глазами. – Он феноменален.
– Так, значит, в ночь проникновения в «Мэтч 360»…
Трей кивает.
– Да, я знал, что он помогает тебе. Это он предложил тебя для работы.
Теперь всё начинает обретать смысл. Вау, я никогда не представляла Чеза лжецом, но оказалось, что он довольно убедителен. На самом деле, он почти так же хорош, как и я. Почти.
Мысли переключились на маму и подонка, который её забрал.
– Ты в курсе, где находится правительственный бункер?
Он медленно качает головой.
– Нет. Но если тебе нужна помощь…
– Спасибо, – быстро говорю я, – но я предпочитаю работать одна.
Да и не хочется создавать проблемы лидеру «Грани». Трей подходит ближе.
– Ну, если передумаешь, то всегда можешь присоединиться к нам. Добытчики лишними не бывают, – он улыбается. – Думаю, у тебя это хорошо получится.
Добытчики?
– Прости, но не думаю, что я подхожу для «Грани», – отвечаю я. – Но спасибо за предложение.
Забравшись на мотоцикл, я завожу мотор. Все трое парней пялятся на мою «Харли» жадными глазами, как будто загипнотизированы картинкой полуголой женщины. Я закатываю глаза, но, конечно, они не замечают. Они слишком заняты, глядя на его обтекаемую, хромированную раму и руль. Она просто красавица. Даже я не могу отрицать.
Отъехав на приличное расстояние от лагеря «Грани», я съезжаю с дороги туда, где надоедливые сорняки душат траву и всё, что пытается расти. Я ощущаю себя травинкой, задушенной неподвластными обстоятельствами.
Я должна найти маму. Если она пострадает из-за меня, я никогда себе этого не прощу.
Я слышу шум позади и, обернувшись, вижу чёрный внедорожник, несущийся в мою сторону. Вновь заводя мотор, я вылетаю из сорняков в пустынный пейзаж. На мотоцикле у меня есть преимущество. Я могу легко маневрировать мимо кустов, кактусов и огромных камней – на автомобиле им будет гораздо сложнее.
Кровь стучит в ушах, пока байк несётся по песку. Я должна была оторваться, но когда проверяю через плечо, они оказываются лишь в нескольких метрах позади меня. Лобовое стекло слишком тёмное, чтобы увидеть, кто внутри, но я узнаю автомобиль. Тот, в который меня затащили. Тот, который забрал мою мать. Я уверена, что если бы могла заглянуть внутрь машины, я бы увидела двух головорезов на переднем сиденье и толстошеего Рэдклиффа за ними.
Я направляю байк в объезд кучи больших камней, земля бьёт по ногам, когда шины попадают в рыхлый грунт. Я снова оглядываюсь назад. К счастью, они немного отстали. Уверенность растёт, но когда я оборачиваюсь, передо мной вырисовывается большая коротколистная юкка. Я слишком быстро сворачиваю, потом скольжу. Теряю управление. Байк наклоняется набок, и жгучий жар выхлопной трубы опаляет ногу сквозь штаны. Я даже не успеваю закричать. Падаю на землю, правая нога застревает под горячим байком и меня волочет ещё метров шесть по редкой траве и зернистому песку.
И я лежу так, солнце слепит глаза, создавая в небе большое белое кольцо. Боль расходится от головы до пальцев на ногах, и я закрываю глаза, пока не ощущаю чьё-то присутствие рядом. Он бросает на меня тень, давая небольшую передышку от изнуряющей жары.
Вместо резкого голоса Рэдклиффа я слышу гнусавый голос одного из его головорезов.
– Ух ты, да тут нехилая авария, – тянет он.
– Она в сознании? – интересуется второй громила.
Они заслоняют солнце. Когда я гляжу в небо, то вижу только два тёмных силуэта, склонившихся надо мной.
Давление в ногах усиливается, а потом следует сладкое освобождение, когда байк поднимают. Я боюсь, что нога сломана, и даже не хочу думать о жгучей боли, терзающей мою икру. На другой ноге ожог от лазерной пушки, что означает, теперь я могу похвастаться одинаковыми шрамами.
Застонав от боли, я пытаюсь сесть, но взгляд застилает темнота, и всё меркнет.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В тот момент, когда моё тело падает на бетонный пол, я распахиваю глаза. Раздаётся скрипучий звук, словно что-то металлическое волокут по трассе, а потом дверь захлопывается. По мере того, как мои глаза приспосабливаются к тускло освещённому пространству, я понимаю, что нахожусь в маленькой камере, и один из людей Рэдклиффа смотрит на меня с другой стороны решётки.
Сырой, затхлый запах наполняет ноздри, когда я пытаюсь продышать боль. Я по-прежнему покрыта потом, грязью и кровью, но теперь правая нога под штаниной перевязана. Когда я медленно поднимаюсь в сидячее положение, руки нащупывают что-то липкое. Я сглатываю желчь в горле.
Осмотревшись, я замечаю кого-то сжавшегося, как испуганный кролик, в углу шлакобетонной комнаты. Глаза фокусируются на фигуре и копне рыжих волос.
Это мама.
Я спешу к ней и притягиваю в объятия, пока она смотрит на меня огромными глазами.
– Сиенна? Как ты?..
Я шикаю и глажу её спутанные волосы.
– Неважно. Теперь я здесь, – я отстраняюсь, чтобы взглянуть на неё. – Они тебя не били?
Она трясёт головой. Её зелёные глаза затуманены слезами, а переносицу и щёки украшает еле заметная сыпь в форме бабочки – распространённый симптом обострения системной красной волчанки. Из-за неё моё сердце разрывается. Она слишком чувствительная. Слишком болезненная. Слишком хрупкая для всего этого.
Я опускаю голову маме на плечо и обнимаю её, пока она содрогается от рыданий. Ее распухшие руки цепляются за подол моей футболки, как будто она боится, что я могу исчезнуть. Физически она в моих объятиях, и всё же, её здесь нет. Она вернулась в то место, куда уходит, когда жизнь становится слишком невыносимой.
Постепенно её плач стихает, и она засыпает. Я меняю позу, опираясь спиной на стену, а мамина голова оказывается у меня на груди. В животе урчит. Темнота камеры и отсутствие окон не позволяют определить, который час.
Закрыв глаза, я откидываю голову назад, к стене, и вонь камеры заполняет ноздри. Смесь мочи и запаха немытого тела. Я с трудом сглатываю и, подавляя рвотные позывы, зарываюсь лицом в мамины волосы. Они всё так же пахнут лавандовым шампунем.
Низкий стон разносится по коридору, и я распахиваю глаза. Мы не одни. Кто-то или что-то всего в паре метров от нас. Я напрягаюсь, выжидая, прислушиваясь к другим звукам.
Но вокруг только тишина.
***
Металл скрежещет о металл. Рэдклифф стоит в дверном проёме камеры, только что принявший душ и пахнущий мылом.
– Как поживаешь, Престон? – с усмешкой интересуется он. – Как продвигается задание?
Я смотрю вниз на маму, голова которой покоится у меня на коленях. К счастью, она ещё спит.
– Не продвигается, – говорю я. – Как я должна вернуться в дом Харлоу?
Он бросает на меня неодобрительный взгляд.
– Тебе нужно проявить творческий подход. Надо подобраться поближе к Харлоу. Проникнуть в дом, стать частью семьи.
– И как вы предлагаете это сделать?
Губы Рэдклиффа изгибаются в злобной усмешке.
– Соблазнить его генетически-модифицированного сына.
Соблазнить Зейна? Зейна?! Того, который помолвлен с идеальной принцессой с бесконечными ногами, загорелыми бёдрами и размером одежды XXS? Я с отвращением кривлю губы. Невозможно. Чем вообще я могу его привлечь? Бледная кожа, веснушки на носу, кудрявые рыжие волосы… список можно продолжать и продолжать.
– Если в этом ваш план, то вы явно сумасшедший, – грубо отвечаю я.
– Не будь так строга к себе. У тебя есть определенная… привлекательность для мужчин. Больше, чем ты думаешь.
Его глаза с любопытством бродят по моему телу, как будто у него рентгеновское зрение. Вздрогнув, я скрещиваю руки на груди.
Я думала, что убивать Харлоу плохо, но соблазнять Зейна в сотню раз хуже.
Я не смогу это сделать. Я не стану это делать. Должен быть другой способ. Если я сумею вытащить маму отсюда, мы можем уйти. Уйти туда, где нас никто не найдёт. Может, куда-нибудь на север, где не так жарко. Или куда-нибудь к океану – я всегда хотела научиться сёрфингу.
Но потом я вспоминаю про маячок в моей руке. По спине пробегает дрожь. Он всегда будет следить за мной. Он будет знать каждый мой шаг. Я не смогу сбежать, потому что никогда не буду свободна.
Тем не менее, я могу отослать маму с Эмили подальше. Туда, где они будут в безопасности. Если эти люди не смогут забрать мою семью, они не смогут навредить мне. Наибольшую боль они могут причинить, если обидят маму или Эмили. Моя жизнь ничего не значит, особенно если мне придётся жить без них.
Мама шевелится и открывает глаза. Когда она видит меня, она улыбается, но это быстро сменяется ужасом во взгляде, когда она садится и смотрит на дверной проём.
Я встаю напротив Рэдклиффа.
– Я могу сейчас забрать её домой? Она больна. И не нужна вам.
Он улыбается, но улыбка не отражается в его глазах.
– Ах, Сиенна, ты ведь хорошо успела меня узнать. Я уже говорил, твоя мать служит страховкой, чтобы убедиться, что ты выполнишь свою часть сделки, – он наклоняется ближе и меня чуть ли не тошнит от его несвежего дыхания. – Когда Харлоу Райдер будет мёртв, твоя мамочка сможет вернуться домой.
Я сжимаю и разжимаю кулаки. Не могу удержаться и бросаюсь на него с растопыренными пальцами. Вцепляюсь ногтями в его лицо, оставляя длинные царапины на щеках.
Он со всей силы бьёт меня по лицу, швыряя на пол. Горячая, ослепляющая боль пронзает щёку, и я задыхаюсь. Тянусь к матери, кричащей в углу, но пальцы хватают только бетон. Руки царапают пол, когда Рэдклифф за ногу выволакивает меня из камеры.
Без повязки на глазах я всё вижу. Тюремный блок, битком набитый заключёнными.
Я предполагаю, что все эти люди перешли дорогу Рэдклиффу. И я знаю, что если не буду осторожна, то тоже окажусь здесь. А Эмили останется без матери. Без сестры. И без дома.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Мне снова завязывают глаза, и головорезы ведут меня к внедорожнику, пока Рэдклифф обрабатывает раны. Я ощущаю удовлетворение, зная, что причинила ему боль и, возможно, оставила шрамы. Жаль, что я не прицелилась повыше. Меня бы сильно порадовало, если бы я выцарапала ему глаза.
Я уделяю пристальное внимание каждому звуку, который слышу, и каждому запаху. Кап-кап – подтекающая вода. Может из трубы? Слабое эхо моих шагов по бетонному полу и шероховатая грязь под ногами. Слишком много грязи для первого этажа. Из-за сырости и запаха плесени мне кажется, что мы под землёй.
Внутри внедорожника воняет гамбургерами и луком. Через несколько секунд моё тело откидывается, как будто мы едем по крутому склону или рампе. Когда мы достигаем верха, под повязку просачивается больше света. Солнечный свет. Кажется, я права. Должно быть, они отвезли меня в свой подземный бункер. Теперь, если я смогу выяснить, где именно он находится…
Мы едем около двадцати минут, солнце нагревает левую половину тела сквозь окно. Учитывая положение солнца в такой ранний час, полагаю, мы едем на юг.
Они высадили меня где-то в пустыне. Пока я изо всех сил пытаюсь снять повязку, машина отъезжает. Я кричу от разочарования, грязь и пыль забивают рот и нос. Они не могут бросить меня в этой богом забытой пустоши!
Но когда я оглядываю бесплодный пейзаж, то понимаю, что рядом с кустарником лежит мой байк. Не знаю, как он тут оказался, или почему они оставили его для меня, но не собираюсь оспаривать этот небольшой подарок на память.
Ожог на ноге начинает жечься под повязкой, когда оказывается рядом с выхлопной трубой. Я щурюсь от боли, каждая мышца пульсирует, каждая кость ноет. Я хочу домой. Мне нужно увидеть Эмили.
Подъезжая к дому, я задыхаюсь от подступающих слез. Соскользнув с байка, ковыляю к двери. На полпути через двор, я замечаю гладкий серебристый автомобиль, припаркованный на грунтовой дороге перед нашим трейлером, как будто случайно заехал не в ту часть города.
Зейн выходит, и я меня охватывает ужас. Смотрю вниз на свои грязные штаны, окровавленную футболку, обожжённую ногу и ободранные руки. Хочется забежать внутрь и запереть дверь. Вместо этого я выпрямляюсь, вытираю потное лицо ладонью и жду.
Он идёт ко мне, и моё сердце пускается вскачь. Почему меня мутит каждый раз, как я его вижу? Словно в любой момент может стошнить?
– Сиенна, – он произносит моё имя как самую удивительную сладость в мире. Оно скатывается с его языка, как масло с мёдом.
Я устала. Истощена. Напугана. Но встреча с Зейном даёт мне неожиданный прилив энергии, и когда он идёт ко мне, я чувствую, что всё будет хорошо.
Он широко улыбается, но когда подходит ближе, его улыбка исчезает. Он сводит брови и смотрит на меня.
– Что случилось? – он оказывается рядом ещё до того, как я успеваю ответить. Он ощупывает моё лицо, руки, волосы. Каждое место, к которому он прикасается, ощущается как электрический разряд, обжигающий кожу. Я теряю сознание, и он ловит меня, прижимая к себе. Моя голова находит идеальное место на его груди, и я вдыхаю его землисто-кедровый аромат.
Плотина прорывается, и из моих глаз текут слезы. Я устала быть сильной. Мне надоело доказывать свою самостоятельность.
Зейн гладит мои волосы и целует лоб тёплыми губами. Всё моё тело жаждет большего, жаждет его поцелуев. Но вместо этого он осторожно поднимает меня и несёт в трейлер. Оказавшись внутри, он укладывает меня на диван. Я хочу, чтобы он остался рядом со мной, но он идёт на кухню.
Спустись на землю, Сиенна. Он помолвлен.
Я вытираю слёзы с лица, когда он возвращается с мокрой тряпкой. Он садится рядом со мной, и моё сердце колотится. Осторожными, уверенными движениями он вытирает грязь с моих рук и очищает порезы на руках и лице. Его прикосновения очень нежные. Я закрываю глаза и позволяю себе принять заботу впервые с тех пор, как умер отец.
Ни один из нас не заговаривает, даже когда он возвращается на кухню, чтобы заново намочить и отжать тряпку. Он молчалив и спокоен, но я знаю, что у него есть вопросы. Куча вопросов. Однако он приберегает их до лучших времён.
Его руки легонько коснулись моей щеки там, куда меня ударил Рэдклифф. Уверена, там большой синяк. Его глаза спрашивают меня, но губы не шевелятся.
Когда он стирает последнюю каплю засохшей крови, Зейн возвращает тряпку на кухню и приносит чашку воды. Безмолвно, он вручает её мне, и я пью. Он смотрит на меня. Как только я отставляю чашку на кофейный столик, он откидывается назад и скрещивает руки на груди, всё это время он не сводит глаз с моего лица.
– Что. Случилось, – тихо, размеренно произносит он эти два слова, похожие скорее на утверждение, чем на вопрос.
Я не знаю, что ответить. Тишина нравится мне больше его вопрошающих глаз.
– Я… попала в аварию. На мотоцикле.
Он прищуривается.
– Тот мотоцикл, на котором ты приехала? Похоже, он в порядке, – он глубоко вздыхает и запускает руку в волосы. У него встревоженный вид.
– Кто тебя ударил?
Голос прерывается.
– Пожалуйста. Не спрашивай меня.
Он тянется к моей руке, и кончики пальцев прошивает электрический разряд. Он тоже это чувствует?
– Сиенна, я хочу помочь. Пожалуйста. Позволь мне, – в его глазах боль.
Но почему он вообще беспокоится? Уже скоро у него будет идеальная генетически-модифицированная семья, просто-таки образцовая. Зачем ему волноваться об отбросах из трейлерного парка?
Как будто читая мои мысли, он снова говорит:
– Я беспокоюсь о тебе. Больше, чем следовало бы. Больше, чем помолвленный человек имеет на это право. Если я могу чем-то помочь, пожалуйста, скажи.
Я мотаю головой. Это действие вызывает тупую боль, которая поднимается с затылка и распространяется на виски.
– Это…? – он замолкает, подбирая слова. Тяжело сглотнув, он продолжает: – Это твой парень? Он сделал это с тобой?
От абсурдности вопроса я начинаю хохотать. Парень? Ха! Мне бы хотелось иметь дело с каким-нибудь отстойным парнем, а не с главной фигурой правительственной иерархии. Я зажимаю рот рукой, когда вижу боль в глазах Зейна.
– Прости. Нет, это не парень.
Тихий стук в дверь спасает меня от его пытливого взгляда. Я спешно поднимаюсь и иду открывать, заранее зная, кто там. Эмили. И миссис Лок.
Слёзы снова наполняют глаза, когда я хватаю Эмили и заключаю её в объятия. Я сжимаю её так, словно она может исчезнуть в любой момент. Я целую её носик-пуговку, жёсткие кудряшки и мягкие щёчки, прежде чем поставить на пол.
– Си-Си, кто это? – спрашивает Эмили, указывая на Зейна.
– Его зовут Зейн. Почему бы тебе не зайти и не поздороваться, пока я поговорю с миссис Лок?
Я смотрю, как она бежит к Зейну и кладёт свои маленькие ручки ему на колени. Я перевожу взгляд на соседку.
– Спасибо, что присмотрели за ней, миссис Лок. Надеюсь, она не доставила вам хлопот.
Мысленно радуюсь, что пожилая женщина плохо видит и не замечает синяка на моём лице.
Миссис Лок улыбается, демонстрируя пятнистые вставные зубы.
– Никаких хлопот. Она, как обычно, была ангелочком. Если я ещё тебе понадоблюсь, пока твоя мама в отъезде, ты знаешь, где меня искать.
Я оглядываюсь на Зейна: он посадил Эмили на колени и щекочет её. Эмили хихикает и вертится в его руках. Я улыбаюсь и снова поворачиваюсь к миссис Лок.
– Спасибо за предложение.
Она наклоняется ближе и понижает голос.
– Какой милый молодой человек. Твой приятель?
– Типа того.
Миссис Лок смотрит на меня с пониманием.
– Что ж, не упусти его.
Улыбаясь, я решаю не поправлять её. Я не могу упустить то, чего у меня нет.
Миссис Лок разворачивается к выходу и машет Эмили.
– Пока, милая.
Эмили машет и продолжает играть с Зейном. Теперь он прячет маленькую игрушку за спиной, а она пытается угадать, в какой руке та находится.
Когда миссис Лок уходит, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней, наблюдая за Зейном и Эмили.
Увидев, что я на него смотрю, он застенчиво улыбается:
– Я всегда любил детей.
– Ты был бы отличным старшим братом.
Я опускаюсь на диван рядом с ним, и он становится серьёзным.
– Я услышал твой разговор с соседкой. Ваша мама уехала из города?
Эмили похлопывает его по лицу и ложится ему на руки.
Сжав губы, я слегка качаю головой.
– Эмили, почему бы тебе не сбегать и не принести мистера Медведя, чтобы показать нашему другу Зейну? Уверена, он будет рад с ним познакомиться.
Лицо Эмили озаряется, и она слезает с его рук.
– Сейчас вернусь!
Когда она уже не может слышать, я говорю:
– Маму похитили. Я знаю, у кого она, но…
– Это он сделал? – его пальцы снова касаются моего лица, и я вздрагиваю не потому, что мне больно, а из-за тепла, которое распространяется от каждого его прикосновения.
Я раздумываю, переводя взгляд на изношенный ковер.
– Да.
– И что? – его пальцы скользят по моему подбородку, осторожно приподнимая его. Мои глаза встречаются с его глазами, и я хочу рассказать ему всё. Я хочу, чтобы кто-нибудь знал. Может, если он узнает, я смогу найти выход из этой передряги.
Я хочу рассказать ему… но не делаю этого.
– Я должна кое-что сделать, чтобы её вернуть.
– Что именно? – уточняет он с потемневшими глазами.
Соблазнить тебя. Расстроить твою помолвку. Убить твоего отца… Выбирай.
– Мне нельзя говорить об этом.
– Понятно. Я могу что-нибудь сделать?
Мой разум переключается на Эмили. Пока Рэдклифф где-то там планирует свой следующий шаг, она в опасности. И честно говоря, я не могу защитить её. Что такое одна девушка по сравнению со всеми военными в распоряжении Рэдклиффа?
– Я беспокоюсь за Эмили, – тихо отвечаю я.
Сердце не успевает отсчитать два удара, как Зейн неожиданно говорит:
– Почему бы вам обеим не поехать ко мне? Очевидно, я не понимаю, что происходит, но там вы, по крайней мере, будете в безопасности.
Я качаю головой.
– Я не могу. Я должна найти маму.
Если бы он предложил мне вчера, я, возможно, ухватилась бы за шанс приблизиться к Харлоу Райдеру, но теперь я не могу пойти на убийство. Рэдклиффу придется найти себе другого козла отпущения.
– Мне просто нужно решить, что делать с Эмили.
Он не раздумывает.
– Я её заберу.
– Очень мило с твоей стороны, но ты что-нибудь знаешь об уходе за ребенком?
– Ты же понимаешь, что я буду не один. Грета, наша домработница, практически вырастила меня, и я знаю, что она сможет помочь. Кроме того, есть еще Ариан. Уверен, она хорошо ладит с детьми.
Имя Ариан – словно нож в живот. Разумеется, она ладит с детьми. Она красива, идеальна и хороша во всем. Ты счастливый сукин сын.
Я натянуто улыбаюсь.
– Я прошу слишком многого, к тому же мы едва знакомы…
– Я возьму её, – он говорит так, словно тут больше нечего обсуждать.
– Что ты скажешь отцу? Или Ариан?
Он пожимает плечами.
– Что-нибудь придумаю.
– Я могу пропасть из поля зрения на некоторое время, – предупреждаю его.
– Всё в порядке.
– И она не всегда такая милая, какой кажется.
Не совсем правда, но я хочу, чтобы он был готов принять и хорошее, и не очень, и отвратительное.
Зейн улыбается.
– Уверен, мы поладим.
Когда Эмили через мгновение вбегает обратно в комнату, одной рукой сжимая мистера Медведя, я сажаю её на колени и объясняю, что она поживет у Зейна и его семьи какое-то время.
– А ты со мной Си-Си?
Я крепко обнимаю её и шепчу на ушко:
– Нет, милая. Мне нужно работать, но очень скоро мы снова будем вместе.
– Но я хочу, чтобы ты поехала, – канючит она.
– Я знаю. Но это только на пару дней. Ладно?
Она надувает губы, но кивает, её кудряшки подпрыгивают от движения головой.
– Хочешь помочь мне собрать сумку?
Она сползает с моих коленей и бежит обратно в комнату, а мистер Медведь остаётся забытым на диване.
Не успеваю я встать, как Зейн накрывает мою ладонь своей. Руку окутывает тепло. Глаза у него потемневшие и обеспокоенные.
– Позволь мне помочь. Пожалуйста. Я могу найти твою маму. У меня есть деньги. И связи.
Знаю я, какие у него связи. Деньги всегда равны связям. В дебрях моего разума звучит тихий голос, напоминающий мне слова Рэдклиффа. «Соблазни его генетически модифицированного сына».
Нет. Я не стану этого делать. Даже если теперь я обманщица, воровка и мошенница, всё ещё есть два определения, которые ко мне не относятся. Я не убийца. И не распутница. Я не позволю себе стать к Зейну ближе, чем сейчас.
