Текст книги "Катализатор (ЛП)"
Автор книги: Кристин Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Трей подходит ближе, и его пальцы сжимаются на моей талии, пододвигая меня ближе, пока наши тела не соприкасаются.
– Эти люди были мастерами своего дела. Это не простые воры в поисках еды, как те, что убили моего отца. Это профессионалы, которые знали наше расписание, знали наш маршрут. Они засекли нас.
Я вспоминаю, как пару недель назад Виктор угрожал, что это ещё не конец.
– Это были люди Дьявола?
Трей кивает.
– Нэш был обеспокоен тем, что я их выследил. Проник в их логово, чтобы вернуть грузовик, что, по его мнению, было тупо. Он хотел, чтобы я бросил грузовик там.
– Они преследовали тебя? – моё горло сжимается, и мне тяжело дышать.
– Только до окраины города. Когда мы добрались до открытой пустыни, их уже не было.
– Тебя могли убить, – шепчу я.
– Но не убили же, – его губы касаются одной моей щеки, другой, а потом целуют в лоб. – Не против, если я умоюсь?
На этих словах он отстраняется.
Только тогда я замечаю следы крови на его футболке и выше локтей.
– Это твоя кровь? – вскрикиваю я, отскакивая.
– Нет, в основном, Трипа, – он берёт со стула сменную одежду, полотенце, висящее на двери, и фонарик с кровати. – Я быстро, – говорит он, закрывая дверь. Комната тут же погружается во тьму.
Я жду, присев на край его кровати, каждой клеточкой чувствуя облегчение, как будто воздушный шар приготовился к взлёту. Теперь, когда я знаю, что с ним всё в порядке, мне следует вернуться к себе. Но буря желаний – оказаться в его объятьях, вдохнуть запах мыла, запустить пальцы в его волосы – удерживает меня на месте.
Он что-то недоговаривает мне об этой спасательной операции. Он так и не сказал, что произошло в логове Дьявола. Пришлось ли им убивать? Если да, то скольких? Был ли там Виктор?
Я встряхиваю головой, чтобы выкинуть неприятные мысли. Есть вещи, которые лучше не знать, а пока Трей возглавляет «Грань», у него есть обязанности. Я пытаюсь убедить себя, что мне достаточно знать это.
Сначала я замечаю свет, а потом Трея за ним. Фонарик освещает пол, а затем Трей оставляет его на комоде, развернув так, чтобы он освещал комнату, но выглядит это жутковато. От самого Трея пахнет мылом и шампунем, он переоделся в белую футболку и свободные шорты, как у баскетболистов. Всю кровь со своих рук он смыл. Начисто, как будто ничего и не было. Его влажные волосы слегка завиваются у шеи, и я подавляю желание пробежаться по ним пальцами. Он замечает меня и расплывается в улыбке. Уголки моих губ приподнимаются в ответ, а пульс учащается.
Так, мне пора уходить.
– Теперь я знаю, что ты в порядке, пойду-ка я к себе, – бормочу, вставая и направляясь к двери.
Трей вешает полотенце на дверь и разворачивается ко мне.
– Ты можешь остаться, – предлагает он.
Я перевожу взгляд на его кровать, большую для одного человека или в самый раз для двоих, если лечь вплотную. Надо уходить.
Трей откидывает покрывало и забирается в постель, прижимаясь к стене и оставляя достаточно места для меня. Я снимаю босоножки, холодок пробегает по моему позвоночнику. Я никогда раньше не спала в одной кровати с парнем и не знаю, чего ожидать.
Я ложусь рядом с ним, простынь мягкая и прохладная. Он протягивает мне руку и притягивает ближе к себе, пока моя голова не оказывается у него на груди. Мои губы всего в паре сантиметров от его шеи, и когда я вдыхаю, мой нос наполняет аромат его мыла. Сердце стучит от близости к нему, я пытаюсь успокоить его медленными глубокими вдохами и выдохами.
Подавшись какому-то смелому порыву, я забираюсь пальцами под его рубашку и провожу самыми подушечками по шраму. Его мышцы пресса напрягаются.
– Ты так и не сказал, откуда он у тебя.
Он переводит взгляд с меня на потолок.
– Попал в драку на ножах.
– В драку на ножах?
Трей вздыхает.
– Да, после того, как умер мой отец, я чувствовал себя потерянным. В смятении. Мы с Нэшем пошли в городской бар, чтобы забыться, – он прочищает горло. – Я был пьян, подкатил не к той девушке… одной из девочек Дьявола. И это мне на память оставили его люди.
Мышцы моей шеи напрягаются, когда я вспоминаю след на щеке Нэша.
– Нэш получил свой шрам тогда же?
Трей кивает.
– Так вот о чём говорил Виктор у «Мегасферы».
Он снова кивает.
– Но теперь я изменился. Я был молод. Запутался. Пока отец был жив, я разделял его веру в «Грань», потому что он возлагал на неё столько надежд. А потом мне пришлось самому разбираться, во что же я верю.
– И теперь ты знаешь? Во что веришь?
– Я верю, что люди, которых мы спасаем, заслуживают защиты. Я верю, что Харлоу Райдер – эгоистичный ублюдок, которого волнуют одни деньги, и что ему плевать, кто при этом пострадает.
– Я тоже так думаю.
Трей улыбается, его свободная ладонь скользит вверх и вниз по моей руке, от плеча к запястью, вызывая мурашки.
– Мне нравятся твои бабочки, – говорит он, его дыхание щекочет меня. Во мне поднимается трепет, и я пододвигаюсь ещё ближе. Мои губы касаются его шеи, затем челюсти, но его колючая щетина заставляет меня поморщиться.
Трей тут же подносит руку к лицу и трёт подбородок.
– Прости, мне стоило побриться.
– Всё нормально, мне нравится.
– Правда? – в его голосе звучит удивление.
Я целую его и шепчу:
– Правда.
Трей целует меня до головокружения, пока у меня не перехватывает дыхание. И я прижимаюсь к нему бёдрами, он дышит тяжелее и сглатывает, наши сердца бьются друг напротив друга. Свободную руку он запускает в мои волосы, не давая мне отстраниться. Не то чтобы я хотела. Я чувствую восторг всеми фибрами души, каждым миллиметром тела.
Трей первым разрывает поцелуй, конечно же, поражая меня своим железным самоконтролем. Я задаюсь вопросом, связано ли это как-то с тем случаем в моей комнате, когда он был пьян. Боится ли он, что всё может зайти слишком далеко?
Я перекатываюсь на бок в сторону от него и скручиваюсь в клубок, на меня накатывает усталость. Подвинувшись ближе ко мне, он кладёт руку на мой живот, прижимаясь горячим телом к моей спине.
И в кои-то веки я чувствую себя в безопасности.
***
Мне хочется в туалет.
Не желая уходить от Трея, я пытаюсь терпеть, но мочевой пузырь не успокаивается. Со стоном я выскальзываю из-под его руки. В комнате кромешная тьма – видимо, фонарик Трея разрядился. Я на ощупь иду по его комнате, пока не нахожу свой фонарик и линк на столе. Когда я включаю его, на дальней стене возникает бледный круг света. Я влезаю в босоножки, убираю линк в карман и тихонько выхожу.
В коридоре темно и тихо. Мне кажется, сейчас где-то час или два ночи. К счастью, в ванной никого нет. Мне не нужно приседать за деревянной дверцей в надежде, что никто не увидит меня над унитазом. Я прежде не ходила в общественные туалеты, а теперь здесь, в лагере, это единственный доступный вариант.
Я оставляю фонарик на краю раковины и мою руки под тёплой водой. Я поднимаю глаза к зеркалу и хмурюсь на своё отражение. Мне не нравится то, что я вижу, и не знаю, что во мне могло привлечь Трея. Выключая воду, я рассматриваю себя, словно впервые. Отмечаю зелёные глаза, окаймлённые густыми ресницами, слишком маленький нос, из-за которого я похожа на зайца, когда морщусь, и мои губы выглядят так, словно я дуюсь на кого-то. Перевожу взгляд на волосы, на слегка торчащие уши – это стало заметнее с короткой стрижкой.
Раковину встряхивает, и мой фонарик падает на пол, оставляя меня в полной темноте.
Что за?..
Я наклоняюсь и пытаюсь на ощупь найти фонарик, надеясь, что мне удастся включить его вновь. Что-то гремит. Не успеваю я понять, что происходит, как всю ванную сотрясает и потолок сыпется на пол. Я вскрикиваю, когда огромный кусок плитки падает совсем рядом с моей головой. Страх сковывает моё горло, я пытаюсь подняться на ноги.
Опираясь ладонями на бетонные стены, я выбираюсь из уборной. Крики эхом доносятся по тёмному коридору, когда ещё что-то взрывается в лагере и встряска сбивает меня с ног. Мои уши звенят, перед глазами кружат звёзды. Я ползу к стене, которая помогает подняться и пойти дальше по коридору. Потолок обваливается вокруг меня, вопли не умолкают. Но звучат приглушённо, словно мои уши прикрыты тканью. Вокруг меня сверкают красные угольки, и первая мысль – какие они красивые и как хорошо, что они освещают тёмный коридор. Но потом до меня доходит, что с этих угольков начинается пламя, которое быстро вспыхивает со всех сторон.
Ещё один взрыв на расстоянии в тридцать метров отбрасывает меня назад, и я приземляюсь у одного из угольков. Моё тело вибрирует, голова болит, я просто лежу и смотрю, как пламя подбирается ко мне. Всполохи огня лижут моё лицо. Словно в замедленном действии я стону и откатываюсь от него. Кто-то с криком пробегает мимо меня, но я могу думать только о том, как добраться до комнаты Трея.
Заставляю себя подняться на ноги и ковылять дальше по коридору, через куски бетона и гипсокартона. В моей голове стоит гул, сквозь который я разбираю вопли и мольбы о помощи. Дальний конец коридора, где находится комната Трея, весь в огне.
Что-то каменное падает сверху и попадает на заднюю поверхность ноги. Боль пронзает меня, и я падаю лицом вниз, выкрикивая имя Трея. Я должна добраться до Трея. Любой ценой.
– Сиенна, надо выбираться отсюда!
Это Кудряш. Он тянет ко мне руки и поднимает за подмышки. Я вырываюсь.
– Нет, – мой голос слабый, охрипший. Я пытаюсь повторить громче: – Нет. Нам нужно к Трею.
Я указываю на его дверь, окружённую пламенем. Даже отсюда чувствую этот жар.
– Я пойду к нему. Ты оставайся здесь, – Кудряш бежит по коридору, уклоняясь от падающих кусков бетона и от огня.
Я вцепляюсь в стену, чтобы встать, и направляюсь за ним, волоча раненую ногу. Пытаюсь закрыть лицо от мощного жара огненных всполохов, забыть о боли и сосредоточиться на двери, до которой осталось полтора метра. Когда я достигаю её, я пробираюсь внутрь и ахаю. Комнаты Трея больше нет. Потолок полностью обвалился, гору взорвали. Я поднимаю глаза наверх и вижу ночное небо с редкими звёздами. Его кровать, комод, тумбочка, пол – всё в обломках бетона, гипсокартона, пыли и грязи. Золотые угольки освещают комнату, и я понимаю, что это вопрос нескольких минут, прежде чем комната повторит судьбу коридора.
– Джеб! – ору я.
– Я нашёл его, – кричит в ответ. – Но он в ловушке!
Я иду на звук его голоса туда, где была кровать. Кудряш вылезает из-под груды обломков.
– Не уверен, что мы сможем его достать. И даже если сможем… – он отводит взгляд.
У меня перехватывает дыхание, время замирает на мгновение. Я понимаю, что он хочет сказать, но отказываюсь в это верить.
Адреналин, как молния, вспыхивает во мне. Я хватаю всё, что вижу, и отбрасываю в сторону. Со стоном пытаюсь перевернуть огромную каменную глыбу.
– Помоги мне, пожалуйста, – молю его я, копаясь в грязи и обломках.
Кудряш тут же оказывается рядом со мной, пытаясь сдвинуть гигантский кусок бетона. Я подбираюсь с другого конца и пытаюсь приподнять. Мышцы в нереальном напряжении, вены готовы вырваться из моей шеи. Глыба слегка поддаётся, мы продолжаем пытаться ещё и ещё, пока не расчищаем пространство.
Жар нестерпимый. Огонь в метр высотой поглощает дверной проём, комната наполняется дымом.
– Надо спешить, – говорю я, встречаясь взглядом с Кудряшом. Мой голос звучит приглушённо, словно я пытаюсь говорить под водой.
Что-то щекочет моё горло, я сгибаюсь пополам в приступе кашля. Когда у меня получается вздохнуть, я замечаю, что Кудряш успел расчистить ещё немного.
И вот я вижу. Нога Трея.
Моё сердцебиение ускоряется. Я продолжаю отбрасывать камни, обломки железа, куски потолка до боли в руках. Кудряш со стоном поднимает последний бетонный блок с груди Трея, я освещаю его лицо фонариком. Боюсь того, что могу увидеть.
Его глаза закрыты, словно он спит, но лицо покрыто мелкими порезами. Мой желудок скручивает, пока я осматриваю его тело с фонариком. Обломок железной арматуры торчит из его груди прямо рядом с сердцем. Кровь пропитывает его футболку и постельное бельё.
Я отворачиваюсь, и мой желудок выворачивает. Мой ужин, на который я пошла без Трея, оказывается на полу. Я отказываюсь верить своим глазам. Дым заполняет комнату, и меня одолевает новый приступ кашля. Вновь развернувшись к Трею, я вижу, как Кудряш присел рядом с ним, прижимая пальцы к шее.
На секунду моё сердце замирает, и я перестаю дышать. Он должен быть жив. Должен.
Но от мучительного выражения на лице Кудряша, когда он переводит глаза на меня, кровь стынет в моих жилах, несмотря на вездесущий жар пламени. Он качает головой и встаёт, а я чувствую себя так, будто всё это происходит не со мной. Это не может быть правдой. Я отказываюсь верить хоть на секунду, что Трей – мой Трей – мёртв.
Кудряш берёт меня за руку и пытается потащить к двери, говоря что-то о том, что нужно выбираться, пока всё не рухнуло. Но я вырываюсь и бросаюсь к Трею, лежащему под грудой обломков. Кладу его голову себе на колени, как в тот тренировочный день. Поглаживая его израненное лицо, я целую его всё ещё горячие губы и думаю о том, как всего несколько минут назад мы лежали в обнимку. Я откидываю голову назад и взвываю. Животный рёв, пронзающий ночное небо над нами. Я не могу оставить его. Я отказываюсь бросать его здесь.
Руки Кудряша волокут меня к двери.
– Нет, – вою я. – Я не уйду без него.
Кудряш не слушает. Он слишком сильный. Ещё минута, и я больше никогда не увижу Трея. Как я больше не видела Гарретта, после того как Трей заставил меня бросить его там. Я делаю единственное, о чём могу думать. Борюсь.
Пинаю Кудряша со всей силы. Он выпускает мою руку и матерится под нос.
– Я не уйду без него. Помоги мне вытащить его отсюда.
Кудряш, наверное, уже счёл меня безумной. Он рискует своей жизнью, чтобы спасти меня. Но колеблется.
– Пожалуйста, – слёзы жгут глаза и текут по щекам. Их солёный вкус смешивается с дымом, когда они попадают в мой рот.
Кудряш разворачивается к Трею и пробирается сквозь обломки.
– Нужно вытащить железку, – кричу ему.
Кудряш смотрит на меня как на сумасшедшую, но потом, похоже, осознаёт мою правоту. Я отворачиваюсь, когда он сжимает железку в ладонях. Слышу его крик, вновь смотрю на него и вижу, как он взвалил Трея на своё плечо и медленно продвигается к выходу.
– Держись рядом, – командует он, проскакивая через огонь в дверном проёме.
Я хватаю свой фонарик и следую за ним. Всполохи пламени обжигают мои ноги, я смотрю вниз, чтобы убедиться, что я сама ещё не горю.
В коридоре, ведущем к выходу, мы проходим мимо тел. Похоже, эта часть лагеря пострадала больше всего. Эти люди, по всей видимости, пытались выбраться наружу, когда произошёл взрыв. Я не позволяю себе всматриваться в лица, слишком боюсь увидеть кого-то знакомого. Большая часть стен разрушена, потолка нет вовсе. Можно увидеть небо или гору над нами. Рядом с кухней я замечаю светлый хвостик на полу, и у меня перехватывает дыхание. Кейли. Я кричу Кудряшу и подбираюсь к ней, пытаясь нащупать пульс на её тонком запястье. Слабый, но есть.
– Она жива, – кричу я. Кудряш ждёт с Треем на руках, и я знаю, что он уже устал. Надо поторопиться. Я хлопаю по её щекам, но она не реагирует. Пытаюсь поднять её в сидячее положение, но она опять падает. Я не смогу её унести. Я слишком слабая. Но нужно попытаться. Поднимаю её на спину и делаю несколько шагов, но в другой части лагеря происходит взрыв, я падаю на колени. Кейли скатывается с моей спины и остаётся лежать неподвижно на бетонном полу.
Возвращаюсь к Кудряшу.
– Она жива, но слишком тяжёлая.
– У нас два варианта: либо мы оставляем её, либо Трея.
Мои глаза готовы вылезти из орбит.
– Я не оставлю Трея.
Кудряш начинает продвигаться к выходу.
– Тогда ты приняла решение. Я не могу вынести обоих одновременно.
– А мы можем вернуться, после того как вытащим Трея?
Кудряш колеблется.
– Если мы сможем вернуться и не умереть, то да.
Я склоняюсь на коленях рядом с Кейли и обещаю вернуться за ней. Она всё ещё без сознания и вряд ли слышит меня. Спешу по коридору за Кудряшом и едва не врезаюсь в его спину.
– Что такое?
Он оборачивается. Пот стекает по его насупленным бровям, попадая в глаза.
– Впереди обвал. Мы в ловушке.
– Есть ещё один выход, – вспоминаю тайную лестницу в шкафу для инвентаря.
Все сомнения отражаются на лице Кудряша, но он перехватывает Трея поудобнее и следует за мной по коридору тем же путём, каким мы пришли. Не доходя до комнаты Трея, где коридор поглощён пламенем, мы сворачиваем в другой проход. С этой кромешной тьмой и дымовой завесой всё выглядит одинаковым. Стирая пот со лба тыльной стороной ладони, я прохожу дверь за дверью, пытаясь вспомнить, где же был этот шкаф. Я нащупываю пальцами деревянный дверной проём, ведущий в комнату отдыха, и понимаю, что мы близко.
– Сиенна, – зовёт голос из коридора. Фонарик освещает пол передо мной, и я замечаю Трину, стоящую в дверях. У неё порез на лбу и ссадина на щеке, но в остальном она выглядит хорошо.
– Трина! – я бегу к ней, спотыкаюсь обо что-то и падаю ей в руки. Она стоит у шкафа со швабрами.
– Ты вспомнила, – говорит она, затаскивая меня в маленькое помещение. Её глаза замечают Кудряша, который несёт мужское тело на своём плече. – Это Трей?
Киваю, потому что ком в горле не даёт ничего сказать.
– Он… он в порядке?
Мои глаза наполняются слезами, я мотаю головой. Отвернувшись от её ошеломлённого лица, я натыкаюсь на Нэша.
На его лице так быстро сменяются эмоции, что я не успеваю их определить. Удивление становится смятением, затем также быстро превращается в злость, сверкающую в глазах, с едва заметной грустью. Он бьёт кулаком в стену и, к счастью, это гипсокартон, а не цемент.
– Надо выбираться отсюда, – пыхтит Кудряш. Его руки дрожат под тяжестью веса Трея.
– Давай, я возьму его, – Нэш подходит ближе, делает глубокий вдох и забирает Трея себе на плечо. – Что произошло?
– Его комната обвалилась. Мы нашли его под обломками, – отвечает Кудряш, разминая руки.
– Я пойду первой, – говорит Трина. – Идите за мной.
Нэш идёт следом, а за ним Кудряш, помогающий подняться по винтовой железной лестнице. Над собой я слышу, как тяжело дышит Нэш. Мои ноги как два мёртвых груза, я едва их переставляю со ступеньки на ступеньку. Сложно разглядеть, куда я ступаю, пока слёзы застилают глаза и стекают до подбородка. Стараюсь не думать о том, почему Нэшу тяжело подниматься по лестнице. Отказываюсь думать об этом. Если я не буду об этом вспоминать, может, оно перестанет быть правдой.
Я чувствую свежий воздух, а затем вижу ночное небо. В пустыне стоит прохлада, она освежает моё лицо и иссушает слёзы. Я вдыхаю воздух, пытаясь остудить жжение в горле. Когда я выбираюсь из скрытого люка рядом с горой, над головой раздаётся шум. Поднимаю глаза в небо. Несколько красных огоньков светятся в темноте, и моё сердце пропускает удар.
Дроны.
– Бежим, – орёт Нэш, и в ту же секунду я ощущаю прилив адреналина. Я ковыляю вдоль горы, спотыкаясь о камни и корешки. Впереди меня массивная фигура Нэша с телом Трея на плечах.
Я запинаюсь и падаю, ударяясь подбородком о жёсткую землю. Боль выстреливает в моё лицо, и я уверена, что у меня пошла кровь, но за мной поспевает Кудряш, помогая подняться на ноги и поддерживая меня весь остаток пути.
Огромный взрыв заставляет меня обернуться и посмотреть, хотя Кудряш и тянет вперёд, чтобы я не останавливалась. Я с ужасом втягиваю воздух, когда вижу, как дроны сбрасывают одну бомбу за другой на гору и наш подземный дом.
Крик срывает с моих губ, когда я вспоминаю о Кейли и её хвостике. У меня так и не было возможности вернуться за ней. А теперь уже слишком поздно.
– Не останавливаемся, – кричит Нэш, опережая меня уже на несколько метров.
Я разворачиваюсь спиной к дому, который уже успела полюбить, и к людям, ставшим моей семьёй.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Я опираюсь на землю, слёзы стекают по моим щекам и падают вниз. Вокруг меня звучат голоса. Девушка плачет, мужчина ругается, парень говорит устало и растерянно. Не могу разобрать ни слова, да и неважно. Я хочу покинуть это тело. Хочу избавиться от боли, от отчаяния, от разбитого сердца. Меня здесь нет. Я в объятиях Трея. Он целует мою шею, шепчет на ухо: «Не сдавайся. Никогда не сдавайся».
– Сиенна, нам надо идти, – кто-то встряхивает меня. Их голоса кажутся знакомыми, но среди них нет того, кого я хочу услышать. Нет хриплого голоса Трея.
– Сиенна! Они приближаются. Нам нужно спрятаться! – тихо говорит Кудряш прямо мне в ухо, и я поворачиваюсь к нему, дезориентированная.
– Кто?
– Ублюдки из правительства. Нам пора, сейчас же! – он помогает мне подняться на ноги и тащит за собой. Я едва различаю силуэты Нэша и Трины, уже бегущих к деревьям.
– Погоди! А что с Треем? – всхлипываю я. – Мы не можем просто бросить его там.
Вот теперь я их замечаю. Ряд правительственных машин едет за нами, их фары подрагивают от езды по пустынному бездорожью.
– Придётся, – говорит Кудряш, крепко сжимая мою руку. Наверное, чтобы я не пыталась сбежать от него. – Мы не можем бежать с ним так быстро. Заберём его тело, когда они уедут.
Успокоенная этой мыслью я бегу с ним, спотыкаясь о невысокий кактус посреди дороги. Мы прячемся среди коротколистных деревьев и выжидаем, пока машины подъезжают всё ближе, рёв их двигателей – единственное, что разрывает ночную тишину.
Они останавливаются всего в нескольких метрах от нас, и я задерживаю дыхание. Раздаётся хлопок дверей, и ещё несколько. В свете фар я вижу лицо Рэдклиффа, который явно стоит во главе их всех. Он приближается к основанию горы – или того, что от неё осталось, – к месту, где лежит мёртвый Трей. Рэдклифф склоняется над его телом. Кто-то что-то выкрикивает, и несколько человек подбегают туда. Они выглядят как врачи, и у них с собой носилки. Они погружают Трея в грузовик.
– Нет, – шепчу я. Слёзы горят на моих щеках. Я больше никогда его не увижу. Не поцелую его губ, не возьму его за руку, не почувствую, как он обнимает меня за талию. Жестокость судьбы давит мне на грудь, не давая дышать.
Я сдерживаю порыв броситься вперёд и выцарапать глаза Рэдклиффа голыми руками. Я и на двадцать метров к нему не подбегу, меня тут же застрелят.
Мне остаётся только наблюдать, как тело Трея исчезает в машине, и все они уезжают прочь. Горячие слёзы текут по лицу, попадают в рот. Я плачу. Кудряш ничего не говорит, но я вижу, как он украдкой вытирает глаза. Немного собравшись, я тру ладонями лицо и поворачиваюсь к Кудряшу.
– И что теперь? – мой голос звучит сильнее, чем я себя чувствую. Ну, по крайней мере, он не отражает то, в каком состоянии сейчас моё сердце – растерзано, расколото надвое, разбито на маленькие кусочки. Если я постараюсь не думать о Трее, то мне, возможно, удастся пережить остаток этой ночи.
Кудряш прочищает горло, перед тем как заговорить:
– Пойдём узнаем, что думает Нэш, – он запинается. – Теперь он главный.
Как будто мне нужно напоминание.
Мы тащимся по пустыне к другому участку деревьев, где спрятались Нэш и Трина. Они встают, когда замечают нас.
– Какой у нас план? – выкрикивает Кудряш, когда мы приближаемся.
– Я только что получил сообщение от других выживших «граневцев», – отвечает Нэш. – Оказывается, многие в западном крыле успели сбежать до того, как проход обвалился.
Эти новости слегка оживляют меня.
– Сколько сумели спастись? – спрашиваю его.
– Около сотни, я думаю.
А значит, другая сотня погибла.
– Муки совести? – язвит Нэш.
Сужаю глаза.
– С чего бы?
Нэш шагает ко мне, сжимая кулаки.
– Может, с того, что ты послала их сюда, подлая крыса.
– А откуда нам знать, что это не ты? Теперь, когда Трея нет, разве не ты возглавляешь «Грань»? Как удобно.
– Ребят, хватит, – обрывает Трина. – У нас есть проблемы поважнее, чем поиски предателя, которым ни один из вас не является.
– Да, командир, если вы возглавляете нас, то сейчас самое раздать указания, – добавляет Кудряш.
Нэш ругается себе под нос и выпрямляется во весь свой рост.
– Эти ублюдки так легко не отделаются. Они забрали наш дом и нашего лидера. Они убили наших друзей и нашу семью. Они за это заплатят. Давайте встретимся с остальными «граневцами» и решим, какое правительственное здание стоит взорвать. Средь бела дня.
Отмщение. Разумеется, в этом план Нэша. Но знаете что? Месть никогда ещё не была такой сладкой.
***
– Всё в порядке. Он свой, – говорит Кудряш, когда мы замечаем фары приближающегося грузовика. Мы уже прошли пешком некоторое время, придерживаясь пустых дорог и оглядываясь в поисках дронов. По указанию Нэша, мы разделяемся. Кудряш и я должны достать оружие и боеприпасы из одного места за пределами лагеря, в то время как Нэш и Трина встретятся с остальными членами «Грани» и подготовят бомбы.
Белый грузовик тормозит у обочины, и мы выходим ему навстречу. Мужчина в годах, с волосами, собранными в хвост, выходит из машины, нервно оглядываясь.
– Только вы двое? – говорит он, растягивая слова.
Кудряш кивает и подаёт знак мне, чтобы забралась на пассажирское сиденье. Я подхожу к человеку – одному из фермеров, как я понимаю, которые сотрудничают с «Гранью». Это заметно в свете фар по его джинсам на подтяжках и загорелому лицу.
– Что случилось? – спрашивает он резким голосом. Кудряш вздыхает:
– На лагерь напали с дронами.
– А что с поставками? С продуктами?
– Больше нет.
Мужчина, которому на вид я бы дала за шестьдесят, бьёт по рулю и матерится. Он переводит взгляд на меня:
– А ты кто такая?
Не успеваю ответить, как вмешивается Кудряш:
– Она была другом Трея.
– Была?
– Трей мёртв, – отвечает Кудряш с запинкой.
Мужчина издаёт рёв и отворачивается. Он опускает голову, и моё сердце разбивается от его реакции. Ужасно, что мне приходится терпеть собственную боль, но ещё хуже видеть, как скорбят другие.
Как только мужчина берёт себя в руки, он протягивает мозолистую руку:
– Рэй Джонс. Но ты можешь звать меня Джонс.
Я пожимаю руку. У него огрубевшая кожа человека, годами работавшего с землёй.
– Сиенна, – представляюсь я, мой голос едва ли громче шёпота.
Джонс кивает и возвращается к рулю.
На пути к месту, где хранится оружие, меня одолевает усталость. Наверное, даже шок. Странно, что у меня так мало эмоций. Тело тяжелеет. Хотела бы я заснуть, чтобы сбежать от этого кошмара. Слушая, как переговариваются Кудряш и Джонс, я закрываю глаза, откидывая голову на кожаное сиденье.
Я засыпаю и вижу сон. Мы с Треем плаваем в лагуне, смеёмся. Я догоняю его, но вместо того, чтобы коснуться меня, он исчезает под водой, как будто что-то его затащило. Ныряя, я пытаюсь разглядеть что-нибудь в мутной глубине, но его там нет. Я поднимаюсь на поверхность и зову его, но в ответ тишина. Я плаваю кругами в надежде, что это просто прикол, но он так и не всплывает. Слёзы текут по моим щекам, я выкрикиваю его имя. Крики превращаются в всхлипы. Но я слышу только собственное дыхание и гудение дрона вдалеке.
Я поднимаю глаза, но там оказывается не дрон, а красивый, разноцветный феникс. Его крылья распростёрты, он парит в небе. Феникс приземляется на противоположном краю лагуны и пристально смотрит на меня, наклоняя большую голову.
Кудряш трясёт меня, и я просыпаюсь.
– Мы на месте, – говорит он.
Я сажусь и оглядываюсь. Солнце взошло и светит на горизонте, окрашивая утро в нежные тона оранжевого и розового. Рассвет напоминает мне возрождение, и эта мысль отдаётся болью в груди.
На ферме Джонса на несколько миль растянулись один за другим ряды зеркальных теплиц. Они отражают розовый рассвет, и невозможно понять, где заканчивается небо и начинается земля. Он подъезжает к большому красному амбару – я такие видела только на старых фотографиях. На дверях висячий замок, который Джонс ловко открывает. Мы заходим за ним в амбар, который, на удивление, скорее похож на авиационный ангар, чем на сарай. В центре стоит древний самолёт-планер, крылья которого занимают большую часть пространства.
– Вы когда-нибудь летали на нём? – спрашиваю, проводя пальцами по запылившемуся пропеллеру. Удивлюсь, если да. С последнего воздушного нападения более пятидесяти лет назад, единственные разрешённые летательные аппараты – это правительственные дроны.
– Неа, канеш нет. Я держу его просто на случай, если правительство сунет сюда свой нос, – ухмыляется он. – Скажу им, что фанатею от древностей.
Он забирается под самолёт и открывает люк, скрытый среди дощатого пола. Оставаясь стоять рядом, он указывает нам, чтобы спускались.
– Здесь всё, что вам нужно. Годами запасался для Трея. Всё ваше.
Одно упоминание Трея вызывает ноющую боль в моём сердце. Я делаю несколько прерывистых вдохов, глядя как Кудряш ныряет под планер и спускается по деревянной лестнице. Я осторожно следую за ним. Запах сырости и плесени ударяет в нос, пока я спускаюсь всё ниже в подземный проход. Крутые деревянные ступеньки приводят нас в помещение, которое вдвое больше моей комнаты в лагере. Кудряш щёлкает по единственной электрической лампочке, свисающей на ниточке, и грязное помещение наполняется жёлтым светом. Тени прячутся в уголках, но даже в таком полумраке несложно разглядеть разные виды оружия, лежащие на простых столах по всей комнате. На грязном полу валяются спортивные сумки с винтовками. Кудряш присаживается у одной из них, рассматривая содержимое.
– Сюда, Сиенна. Помоги мне поднять их.
Киваю, потому что нет сил на слова. Тяжело подниматься по лестнице с большой сумкой, набитой оружием и боеприпасами, но как только пол ангара оказывается на уровне моих глаз, я вытаскиваю сумку на деревянные доски и толкаю к Джонсу. Буквально выдёргиваю себя из люка и по-пластунски вылезаю из-под самолёта.
Кудряш ещё пару раз спускается за оружием и необходимыми припасами, но уже не просит меня помочь. Может, понимает, что я сейчас бесполезна. Когда мы полностью загрузили грузовик, Джонс передаёт ключи Кудряшу.
– Берегите там себя.
– Ты не с нами? – спрашивает Кудряш.
– Не, не в этот раз. Стар я уже стал для такого.
Я залезаю в грузовик и жду Кудряша. Джонс смотрит, как мы отъезжаем, и я не могу не заметить грусть в его глазах. Может, его тело и стареет, но сердце у него всё ещё там, где надо.
Откинувшись на подголовник, я смотрю в окно и стараюсь не думать о Трее. Я не могу думать о его глубоком голосе, сильных руках, заразительной улыбке. Если я не переключусь, то никогда не смогу оправиться.
Моё тело немеет. Отключается. Мне требуются огромные усилия, чтобы вдыхать воздух. И мне приходит мысль, как всё было бы просто, если бы мы просто все перестали дышать. Но в глубине души я знаю, что я сильнее этого.
– Нэш выбрал место, – внезапно произносит Кудряш. Я смотрю на него. В одной руке он держит линк, в то время как другая всё ещё на руле, взгляд то на дорогу, то на мобильное устройство.
– Какое?
– Малое правительственное здание.
