Текст книги "Катализатор (ЛП)"

Автор книги: Кристин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Зейн с любопытством глядит на свою новую невесту, как будто видит её впервые. Странно, что они никогда не встречались. Я вижу это по взглядам украдкой и отсутствию каких-либо признаков привязанности. Разве не естественно для помолвленной пары держаться за руки или стоять ближе друг к другу? По правде говоря, они больше похожи на совершенно незнакомых людей, чем на идеально подобранную и обручённую пару. Так себе комплимент системе поиска пар.

Я перевожу внимание на цель – Харлоу. Он осматривает толпу с удовлетворённой улыбкой на лице. Поднявшись на трибуну, он прочищает горло и сообщает, что у него есть важное объявление.

– Дамы и господа, как вы все знаете, Зейн – это настоящее чудо, не потому, что он красив и умён, а потому, что он первый генетически модифицированный человек, созданный в «Хромо 120», – он подзывает Зейна к себе на трибуну, и тот выходит вперёд с уверенной улыбкой.

Харлоу продолжает:

– И Ариан, поднимайся сюда, дорогая, – он ждёт, пока Ариан присоединится к нему и Зейну. – Ариан – наша первая генетически модифицированная женщина. Она была создана специально, чтобы идеально подходить моему сыну, Зейну. В ближайшие несколько лет вы увидите, как первое поколение генетически модифицированных людей будет жениться на своих парах и развивать общество, в котором мы живём. Общество, где нет никаких ограничений, есть только возможности.

Шум за спиной заставляет меня развернуться и осмотреть толпу. Несколько человек сзади держат плакаты и гневно кричат. Я прислушиваюсь к ним, пока шум распространяется по толпе вокруг.

«Мерзость».

Они кричат слово снова и снова в один голос, единые в своей ненависти. Что-то привлекает взгляд, и я вовремя замечаю группу силовиков, пробирающихся к протестующим людям.

Зейн, ошеломлённый, поднимается на трибуну и, не сводя с меня глаз, пытается подобрать правильные слова, чтобы всех успокоить. Его взгляд совершенно пугающий. Я смотрю вниз на свои руки, но вскидываю голову, когда из микрофона доносится его ясный и сильный голос.

– Цель нашей компании – улучшить общество…

Раздаётся выстрел.

Я задыхаюсь от ужаса, когда пуля проносится мимо головы Зейна и попадает в экран позади него, оставляя отверстие размером с четвертак. Всё происходит как в замедленной съемке. Охранник в военно-морской форме бросается вперёд, сбивая Зейна с ног и защищая собственным телом. Толпа орёт и пихает друг друга, стремясь поскорее уйти от сцены. Харлоу, Стил, Ариан с мистером и миссис Стрэтфорд бросаются на пол, в то время как несколько охранников в штатском выбегают на сцену. Небольшой самолёт появляется из ниоткуда и приземляется рядом со сценой на воздушную подушу. Охранники помогают Райдерам и Стрэтфордам подняться на ноги и забраться в самолёт.

Я осматриваю толпу, выискивая источник выстрела. Раздаётся еще один выстрел, на этот раз с крыши.

Толпа бежит, чуть ли не сбивая меня с ног. Я изо всех сил пытаюсь устоять и протолкаться между ними. Слева от меня кричит женщина, от этого пронзительного вопля кровь стынет в жилах. Я ныряю между бегущими телами, пока не достигаю центра площади. Кровь растекается вокруг безжизненного тела человека. Мёртвого тела с пистолетом.

Я изо всех сил пытаюсь дышать, когда к горлу подкатывает тошнота. Лицо без эмоций, невидящие глаза. Всё это возвращает меня в другое время и другое место.

Я не знаю, как долго мой отец пролежал на полу нашей кухни, но когда я нашла его, тело было холодным, как плитка под ним. Его глаза преследовали меня в кошмарах. Неподвижные. Бесчувственные. В точности как у человека передо мной.

Люди давят на меня, пытаясь мельком увидеть мертвеца, лежащего посреди улицы. Я расталкиваю толпу, желая убраться как можно дальше от человека, пытавшегося убить Зейна Райдера.

И всё же я стою здесь, собираюсь совершить самое гнусное преступление из всех. Я собираюсь стать не лучше человека, лежащего на площади.

Мой конец будет таким же?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда я вырываюсь из города, дующий в лицо ветер становится долгожданной заменой горячему, застоявшемуся воздуху на площади. Байк знает дорогу, мне даже думать не надо, куда я поеду.

Извилистая дорога, ведущая к плотине, идеально подходит для мотоцикла. И вновь я задаюсь вопросом, почему люди не восстанавливают эти старые машины. Ничто не сравнится с ощущением мощи между бёдрами и обжигающим теплом в нескольких сантиметрах от ног. В наше время, если хотите быстрой езды, то ваш единственный вариант – реактивный байк. Хотя он и похож на мотоцикл, ему всё же не хватает нескольких важных деталей, которые заставляют меня чувствовать, будто я бросаю смерти вызов каждый раз, когда сажусь на него: маленьких колёс, открытости ветру и обжигающей выхлопной трубы.

Я паркуюсь в своём любимом месте на берегу озера у плотины. Местное водохранилище могло бы быть идеальным местом для купания. Могло бы, будь это законно. Озеро – наш основной источник воды, и потому в настоящее время оно является охраняемым ресурсом. Когда-то это место было заполнено лодками, водными лыжами и сёрфами, теперь же озеро не используется и пребывает в первозданном виде.

Я выскальзываю из чёрных штанов и серой футболки, сложив их кучкой на ближайшем камне. Солнце палит обнаженную кожу, но я не парюсь, что меня могут увидеть. Никто не осмеливается приходить в эту часть озера.

Взобравшись на самую высокую скалу, я поправляю лямки своего розового лифчика. Оглядываю окрестности. Лазурное озеро простирается на много километров вправо, а слева располагается большая бетонная плотина. Я смотрю вниз. Отчётливая оранжевая линия на скалах показывает, что уровень воды ниже, чем был довольно долгое время. Отсутствие дождей в ближайшие летние месяцы только усугубит ситуацию.

Я знаю, что прыгать со скалы глупо. Под водой могут быть глубинные камни. И сам факт, что уровень воды ниже, чем обычно, заставляет сердцебиение участиться.

Но мне нравится ощущение полёта с обрыва. Я уже сотни раз прыгала с этих скал. И мне нужно что-то, чтобы выкинуть из головы пустой взгляд мертвеца, знание, что Харлоу убил моего отца, и образ мамы, связанной и с кляпом во рту.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем броситься вниз. Холодная вода колется, касаясь моей кожи. Вместо того чтобы вынырнуть на поверхность, я позволяю телу опуститься вниз, на дно озера. Волосы расплываются вокруг меня, как красные водоросли, и я долгое время остаюсь на дне, задерживая дыхание. Было бы так легко остаться здесь. Забыть о Харлоу Райдере. Сбежать от Рэдклиффа. Притвориться, что моя мать в безопасности. Оставить сестру…

Меня душат рыдания, но я всё равно не всплываю. Я не пытаюсь покончить с собой. Я знаю это. Самоубийство – это не достойный уход, а трусливый побег от проблем. Но, возможно, я пытаюсь найти то место, которое существует на грани смерти, где жизнь имеет больше смысла. Где всё кажется яснее.

Не успеваю я додумать эту мысль, как сильные руки обвиваются вокруг моей талии и выдёргивают наверх, поднимая к поверхности.

Я всплываю, отплёвываясь, кашляя и хватая ртом воздух. Кто-то сзади тащит меня к скалам. Когда я вырываюсь и оборачиваюсь лицом к напавшему, я встречаюсь глазами с Зейном Райдером.

– Что за… – нелепость ситуации поражает меня, и наружу вырывается истерический смех. Зейн Райдер – человек, в которого только что стреляли, – сейчас здесь, у плотины, вытаскивает меня из воды.

Я протираю глаза, чтобы убедиться, что мне не мерещится. И действительно, Зейн топчется в воде в метре от меня.

– Мне второй раз приходится тебя спасать, – с усмешкой говорит Зейн.

Щеки заливает жаром несмотря на прохладную воду.

– Я не нуждалась в твоем спасении, – огрызаюсь я.

Зейн склоняет голову на бок и изучает меня.

– Так ты искательница острых ощущений? Из тех, кто совершает безумные поступки ради кайфа?

Игнорирую комментарий и проплываю мимо него к скалам. Выбравшись, остро ощущаю его взгляд на своем теле. Поворачиваюсь к нему с поднятой бровью.

– Я тебя не смущаю? – интересуюсь, уперев руки в бедра.

Он отводит глаза и бормочет извинения, но я успеваю заметить, как он смотрит на мою грудь. Мальчишки.

Я хватаю одежду и пытаюсь натянуть на себя. Сложно надевать на мокрую кожу. К счастью, Зейн смотрит на что-то на другой стороне озера, давая мне необходимое уединение.

Одевшись, я иду к своему байку. Его блестящий серебристый мерседес-бенц-ария криво припаркован на гальке, словно он торопился сюда добраться.

– Постой, – окликает он.

Медленно развернувшись, я наблюдаю, как он плывёт к берегу и вылезает, его боксеры облепляют ноги. Смущенно отвожу глаза. Стараюсь не замечать ямку в месте перехода бицепса в плечо. Я не хочу восхищаться шириной его плеч или тем, как блестит его гладкая влажная кожа.

Пока я жду, он спешно одевается.

Он подходит ко мне, и я вижу, что на нём тот же наряд, что был на Феерии. Не хватает только пиджака.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. Ради всего святого, его чуть не подстрелили. Разве он не должен быть со своей невестой?

– Я здесь по той же причине, что и ты. Чтобы сбежать, – улыбка добавляет веселья словам, но тёмные глаза остаются серьёзными.

Я не хочу ничего спрашивать. Это не должно меня волновать. Но волнует.

– От чего?

Он игнорирует вопрос.

– Ты была на Феерии? – это звучит в большей степени как утверждение, чем как вопрос.

Я киваю.

– Знаю. Я тебя видел.

– И? – я начинаю обороняться.

– И ты знаешь, что произошло, – он проводит пальцами по мокрым волосам. – Своего рода тревожный звоночек, понимаешь?

И я снова задаюсь вопросом: «Где же Ариан?» И ненароком озвучиваю свои мысли.

В ответ он пожимает плечами.

– Я убедился, что всё в порядке, и уехал.

– Ты не сел в тот самолёт?

Он качает головой.

– Я должен был выбраться оттуда. Мне нужно время… чтобы подумать.

Мой рот немного раскрывается.

– Они позволили тебе уйти? В одиночку?

Разве он не понимает, что не только у его отца мишень на спине?

Его улыбка показывает ряд идеальных белых зубов. Опять же, я не знаю, почему я ожидаю меньшего. В конце концов, он сверхчеловек. Идеальный образец.

Но я не вижу в нём ничего совершенного. Нос слишком прямой. Улыбка слишком белоснежная. Плечи слишком широкие. Его талия слишком подтянутая. Нет. В нём нет ничего идеального.

Я раздражённо качаю головой. Почему он до сих пор со мной разговаривает?

Я разворачиваюсь, чтобы уйти и бросаюсь через плечо:

– Удачи остаться в живых.

– Постой. Я не расслышал, как тебя зовут, – он идёт за мной к байку.

– Это потому, что я не говорила, – парирую я.

Он улыбается.

– Думаю, я заслужил хотя бы узнать твоё имя, учитывая, что уже дважды тебя спасал.

– Я уже говорила тебе…

Он смеётся, низкий звук отражается от скал вокруг нас.

– Знаю-знаю, ты не нуждалась в спасении. Но для меня это выглядело не так. Когда я вижу девушку, прыгающую с обрыва, и не всплывающую, что я должен думать?

В его словах есть резон. Но я этого не признаю.

Забравшись на мотоцикл, я завожу мотор. Кажется, в его глазах мелькнуло разочарование.

Выезжая от озера, я кричу через плечо.

– Сиенна.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Глупо. Глупо. Глупо.

Я даже не подумала о проблемах, которые возникнут из-за Зейна. Сегодня вечером я должна проникнуть на праздничный бал в доме Зейна и отравить его отца. Теперь, когда он «знает» меня, всё стало намного сложнее.

Когда я открываю пакет, оставленный на нашем пороге, внутри оказывается черное коктейльное платье. Я проглатываю отвращение. Нельзя, чтобы бедняжка, оказавшись в многомиллионном особняке, выглядела как отбросы из трейлерного парка.

Когда я примеряю платье, оно едва доходит до середины бедра. Мне хочется обматерить Бычью Шею. Он думает, это смешно?

Я паркуюсь в нескольких кварталах от роскошного дома. Решила, что будет лучше, если я не стану подъезжать к дому на обшарпанном мамином Ашере, у которого щиток над колесом опасно болтается на нескольких полосках металла. Все остальные пользуются услугами лакея, который ждёт перед домом площадью в пятнадцать тысяч квадратных футов.

Я одёргиваю платье сзади и стараюсь не глазеть, направляясь по подъездной дороге к белому дому в стиле французского замка. Большие арочные окна и великолепный балкон на втором этаже украшают фасад. В обширном мощёном дворе притягивает взгляд изысканный фонтан, в котором при желании можно поплавать, а территорию огораживают ели, похожие на карандаши. Я никогда не видела такого внушительного дома, и сама мысль о том, чтобы войти внутрь, заставляет всё внутри нервно звенеть.

Дверь из красного дерева распахивается ещё до того, как я успеваю постучать. Сердце колотится, и я пытаюсь проглотить страх в горле. Показываю своё фальшивое приглашение человеку, который, как я полагаю, должен быть дворецким Райдеров, а он с тёплой улыбкой приглашает меня войти.

Взгляд скользит по фойе. Если бы я пришла в дом Райдеров при других обстоятельствах, я могла бы насладиться тем, что вижу внутри такого красивого поместья. Изогнутая двойная лестница, гигантские хрустальные люстры и вазы, наполненные свежими цветами, заставили меня осознать, насколько я далека от всех этих людей. Никогда в жизни я не видела столько красивых вещей и столько богатых людей.

Сосредоточься, Сиенна. Тебе нужно выполнить работу.

Я следую за другими гостями, когда они входят туда, где расположен большой бальный зал. Сотни состоятельных граждан едят закуски и общаются. Унизанные бриллиантами пальцы машут друзьям, а украшения на руках, шеях и в ушах девушек-гемов заставляют комнату сверкать.

Глубоко вдохнув, я пытаюсь унять колотящееся сердце. Мне здесь не место, и я это знаю. Это только вопрос времени, когда они это узнают.

Обшариваю взглядом помещение. Надеюсь, я смогу избежать встречи с Зейном. Сегодня всё будет сложно и без его карих глаз. И последнее, что мне нужно, так это чтобы он разрушил мой единственный шанс приблизиться к Харлоу Райдеру.

Я стараюсь не думать о том, что собираюсь сделать. Это всего лишь задание. Ужасное, жестокое, непростительное, но всё же просто задание. И оно восстановит справедливость и воссоединит меня с мамой.

Мимо проносят поднос с бокалами шампанского, я беру один в надежде, что алкоголь успокоит нервы. Выпив золотую жидкость, я трясу головой, чтобы прочистить мысли. Осматриваю толпу, пытаясь найти мистера Райдера, но когда поворачиваюсь, замечаю Зейна. Он смотрит на меня через весь зал с тем же изумлённым выражением, которое я сегодня уже видела.

Раздражённо прикусив губу, я ныряю в толпу, пытаясь скрыться от его взгляда. Я все ещё не вижу мистера Райдера. Он, наверное, в комнате, курит сигары в окружении богатых стариков.

Я отбегаю к стене и наблюдаю за девушками-гемами в модных нарядах – ярко-синие платья в стразах, усыпанные бриллиантами корсажи, красные юбки из тафты. Они группками болтают, покачиваются под музыку, беседуют со своими привлекательными гемами-половинками, в то время как их родители присматривают за ними на расстоянии. Как я понимаю, время, которое гемы проводят со своей будущей половинкой, минимально. Похоже, Зейн и Ариан – исключение; не думаю, что они когда-либо встречались до сегодняшнего дня.

Каскад ярких золотых волос невозможно не заметить. Рейни оборачивается, широко улыбаясь, её платье едва прикрывает все стратегические места. Я стараюсь не смотреть на её обнажённый живот и разрез на платье. Оно поднимается настолько высоко вверх, что демонстрирует одну бесконечно длинную ногу. Я только надеюсь, что на ней есть бельё.

Это другой образ жизни. Совершенно другой способ мышления. Этим людям всё достаётся на блюдечке с голубой каёмочкой, тогда как моя семья вынуждена каждый день бороться за жизнь. Если я не буду работать, нам будет нечего есть. Если я не буду приносить деньги, нам будет негде жить. И если я не убью Харлоу, я никогда больше не увижу маму.

Горячие слёзы обжигают глаза, когда я думаю о маме, лежащей где-то на твёрдой, холодной поверхности, одинокой и напуганной. Это я во всем виновата. Это я во всём виновата. Если бы я не взяла задание украсть компьютерный чип, ничего бы этого не случилось. Из-за своей глупости я подвергла опасности всё, что у меня осталось в этом мире. И я не знаю, как всё исправить, кроме как убить Харлоу Райдера.

Я спешу на веранду и выхожу на улицу. К счастью, она пуста, за исключением нескольких больших растений в горшках и кованых столов.

Слезы, которые я удерживала, капают на белую балюстраду, пока в голове вертятся вопросы без ответов. Как я во всё это влезла? Что такого узнал мой отец, что Харлоу Райдер счёл его угрозой? Как он мог оставить нас в такой ситуации?

Дверь позади меня открывается, и я быстро вытираю слезы.

Раздаётся мелодичный голос.

– Сиенна? Ты в порядке?

Я жалею, что назвалась ему. Почему я вообще сказала настоящее имя?

Будь очаровательна, Сиенна. Вот как ведут себя женщины на этих вечеринках. Очаровательно.

Я медленно оборачиваюсь и вижу, что Зейн смотрит прямо на меня. Он до последнего миллиметра выглядит идеальным выходцем «Хромо 120» в своём дорогом чёрном смокинге.

– Я в порядке, – произношу в ответ, но голос звучит более напряжённо, чем мне бы хотелось.

Он так смотрит на меня, будто пытается проверить, говорю ли я правду.

– Ты уверена? Я могу что-нибудь сделать?

Конечно… Убьёшь своего отца ради меня?

Я выдавливаю улыбку.

– Всё хорошо, правда. В последнее время у меня столько мыслей в голове.

В улыбке Зейна заметна печаль.

– Мне знакомо это чувство, – он смотрит на меня, щёки под его взглядом теплеют. Наконец он заговаривает снова.

– Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня вечером.

– Я… я внештатный репортёр, – говорю я, используя заготовленное прикрытие. – И это самый большой праздник в Пасифике за последнее время. Я не могла такое пропустить.

Он хмурится.

– Ты журналистка?

Сердце колотится. Он не так уж наивен. Пожалуйста, только бы он не уличил меня во лжи.

– Верно.

– Сегодня на Феерии ты была на задании?

Я медленно киваю.

– Да.

Зейн морщится.

– Бьюсь об заклад, ты получила хорошую историю.

– К сожалению, да. Люди всегда будут интересоваться тремя вещами: убийства, политические заговоры и предательства, – я пожимаю плечами. – Животное начало. Но я надеялась, у тебя будет время поболтать сегодня вечером? Может, ответишь на пару вопросов?

– Конечно, с удовольствием, – он подходит к небольшому круглому столику с двумя металлическими стульями. – Присядем?

На веранде дует ветерок, принося с собой аромат жасмина. Луна низко висит в ночном небе, словно пытается подслушать разговор. Я занимаю предложенное место и вытаскиваю расшифровщик из сумочки, радуясь, что додумалась его туда положить. Проводя пальцем по кнопке запись/расшифровка, я смотрю на Зейна.

– Готов?

– А ты будешь со мной помягче? – улыбается он.

Мне хочется закатить глаза, но вместо этого я выдавливаю смешок.

– Не могу ничего обещать.

Он подмигивает, и мне хочется проклясть бешено застучавшее сердце.

– Что ж, тогда приступай.

– Что сегодня произошло на Феерии?

Зейн пожимает плечами.

– Какой-то чокнутый представитель «Грани» пытался меня убить. Конец истории.

– Есть какие-нибудь догадки, зачем кому-то желать твоей смерти?

Или твоего отца? Я задерживаю дыхание и жду его ответа.

На его лице мелькает раздражение.

– Ты же слышала их. Я – мерзость. Мерзость нужно уничтожать.

– А «Грань» всегда была агрессивна к вашей семье и компании?

– Нет, это началось недавно. Сейчас растёт ажиотаж вокруг «Хромо 120» и правительственного вмешательства.

– Вмешательства?

Зейн кидает взгляд на расшифровщик.

– Можно это не записывать?

Я выключаю расшифровщик и наклоняюсь вперед. Когда Зейн начинает говорить, его голос звучит устало, и сам он выглядит намного старше своих двадцати с небольшим.

– Правительственное подразделение ВИГ – Ведомство Интеллекта и Генетики – очень заинтересовано в нашей компании. Они годами обращались к моему отцу, желая купить у него компанию, но совсем недавно… – он останавливается и оглядывается назад. Наклонившись, он говорит тише: – Недавно кто-то вломился в наше здание в Легасе и украл важный компьютерный чип. Этот чип содержит все коды, всю информацию, которую мы используем для управления компанией. Я бы не хотел увидеть, что произойдёт, если он окажется не в тех руках.

Сердце пропускает удар, и дышать становится трудно. В голове всплывают слова Рэдклиффа: «Я полковник армии и глава правительственного подразделения».

– И что, по-твоему, произойдёт? – шепчу я.

– Всё что угодно. Кто-то другой может разработать прототип, подобный нашему.

– Зачем это им?

– А ты как думаешь? Чтобы создать идеальную расу. Правящую расу. Более развитую, чем все остальные. Если мой отец заинтересован в устранении болезней и улучшении браков, то интерес ВИГ, как мне кажется, лежит в другой плоскости.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Как я уже говорил, они годами подбирались к моему отцу. И я провёл небольшое собственное расследование.

Разум вскипает. Идеальная раса? Раса генетически-модифицированных людей? А что будет с теми, кто не идеален? Нас будут сторониться? Уничтожать? И я только что сделала это более вероятным, украв чип?

Зейн кладёт руку на стол и наклоняется.

– Тебе не кажется странным, что мы постоянно сталкиваемся? Сначала «Мегасфера», потом плотина, теперь здесь…

– Совпадение, – выпаливаю я и тут же улыбаюсь, пытаясь смягчить резкость ответа.

Он смотрит на меня, его взгляд блуждает по моему лицу, пока мне не становится неловко. Потом он тихо заговаривает:

– Я много думал о тебе с той ночи.

Он говорит это небрежно, но его слова меня цепляют.

Зачем он мне это говорит?

Притворяюсь, что не понимаю смысла между строк.

– Не для записи, зачем ты залезал на верхушку «Мегасферы»? Я думала, что только я такая сумасшедшая, чтобы пойти туда.

Его игривая улыбка увядает.

– Мы с братом не всегда соглашаемся по поводу управления компанией.

– Со Стилом?

Он стискивает зубы.

– Ага. Со Стилом. Если бы это зависело от него, мы уже давно бы продали прототип правительству. Хорошо, что большую часть времени он проводит в штаб-квартире «Мэтч 360» в Рубексе, – Зейн качает головой. – Я люблю ходить в «Мегасферу», чтобы подумать. Такое ощущения, что я обретаю ясность мышления, когда смотрю на долину с высоты, – он неубедительно смеётся. – Звучит как ребячество, да?

– Вовсе нет. У меня та же причина. Подумать. Разложить все по полочкам.

Тёплые карие глаза Зейна удивленно расширяются, и он улыбается.

– Я знал, что есть причина, по которой ты мне нравишься.

Щёки заливает румянцем, и я прикусываю губу.

Прежде чем я успею ответить, дверь, ведущая на веранду, распахивается. В дверном проёме, занимая большую его часть, стоит его брат. Стил выглядит таким же милым, как ощетинившийся кактус. Его губы поджаты, а глаза впиваются в Зейна, демонстрируя неодобрение.

– Зейн, на пару слов, пожалуйста, – Стил шагает в дальний угол веранды и ждёт, когда он присоединится к нему.

Зейн закатывает глаза и бормочет: «Видишь, о чём я?», и уходит за братом.

Стил вызывает у меня опасения. Мне не нравится, как он смотрит в мою сторону, и вообще это его леденящее душу выражение глаз. Он похож на безжалостного человека. Я предпочла бы не связываться с ним.

Пока Зейн поглощён разговором с братом, я прохожу через веранду и проскальзываю в бальный зал. И сразу замечаю мистера Райдера, беседующего с двумя джентльменами в смокингах. Сердце подскакивает к горлу. Вот и всё. Время пришло.

В голове всплывает воспоминание: бесчувственные стеклянные глаза мертвеца на площади. Затем мой разум заменяет картинку на Харлоу Райдера, лежащего на холодном мраморном полу с открытыми глазами: остекленевшими, неподвижными, без всякого выражения.

Подавляю приступ тошноты. Я не могу это сделать. Я не убийца.

Как я вообще могла думать, что смогу пройти через это?

Я спешу в коридор слева и открываю дверь. С облегчением обнаруживаю пустую ванную комнату. Заперев за собой дверь, я прислоняюсь к раковине и впиваюсь взглядом в своё отражение в зеркале. На меня смотрит бледная, похожая на призрака, рыжеволосая девушка.

Я ополаскиваю лицо холодной водой и щиплю щёки до появления румянца. Как бы мне ни было противно травить Харлоу Райдера, я должна. Он убил моего отца. Это возмездие. Справедливость. Это то, чего он заслуживает. И это единственный способ вернуть маму.

Я стучу кулаком по раковине, пока рука не начинает болеть. Шагнув назад, я восстанавливаю дыхание. Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Снова смотрю на отражение. Губы сурово поджаты. Глаза холодны и безжизненны, как у человека на площади.

Я справлюсь. Мне придётся.

Вытянув пузырек из бисерной сумочки, я распахиваю дверь ванной, пока не растеряла остатки самообладания. И мысленно повторяю: «Я жестокая. Я хладнокровная. Я убийца».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На кухне полно народу. Женщины в коктейльных платьях, наподобие моего, хватают подносы с закусками и напитками и выносят их через вторую дверь, свободно открывающуюся в обе стороны даже без ручки. На стене висит белый фартук. Я быстро надеваю его, кладу сумочку в карман и хватаю поднос с шампанским. Другая девушка с короткими, белокурыми локонами нагружает напитками свой собственный поднос. Перед выходом из кухни она приветливо улыбается мне.

Сердце бешено колотится, пока я плавно направляюсь к двери. Глубокий вдох. Что же я делаю? Что, чёрт возьми, я делаю?

Прежде чем толкнуть дверь, я притворяюсь, что поправляю фартук. Колпачок с пузырька легко снимается, и я наливаю прозрачную жидкость в ближайший бокал.

Балансируя с подносом, я пробираюсь в бальный зал. Мистер Райдер все еще разговаривает с той же группой людей. Я начинаю приближаться к нему.

Шесть метров.

Три метра.

Метр.

Мои пальцы обхватывают бокал, и я собираюсь передать его мистеру Райдеру, но к нему подходит человек в чёрном деловом костюме. Он наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Харлоу. Мои ноги тяжелеют, я делаю несколько шагов назад, когда на лице владельца компании появляется озадаченный вид. Мужчина берёт Харлоу за руку и выводит его из комнаты, в то время как охранник в военно-морской форме с Феерии встаёт на стул, чтобы сделать объявление.

– Дамы и господа, нам жаль прерывать праздник, но мистер Райдер не имеет возможности продолжить вечер. Мы благодарим всех вас за то, что пришли, и желаем вам счастливого пути домой.

По толпе проносится рокот. Сначала покушение на сына. Теперь это.

Тяжело сглотнув, я прижимаюсь спиной к стене. Они вычислили меня. Должно быть, они знают, что кто-то пришел его убить. Неужели Рэдклифф сдал меня? Это какая-то дурацкая игра? Та, где я окажусь в заключении до конца своей жалкой жизни?

Я спешу на кухню, где выливаю бокалы шампанского в раковину.

– Эй! Ты что делаешь? Мы могли это выпить, – вскрикивает кто-то позади меня.

Уж поверьте, вы не захотите это пить. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза обвинившей меня невысокой пухлой женщине.

– Простите, – легкомысленно отвечаю я, пытаясь говорить как легкомысленный подросток. Вот бы у меня была жвачка, чтобы надувать пузыри. – Я не знала. Это моя вина.

Её глаза сузились.

– Ты вообще кто? Я не помню тебя в своей команде.

Я снимаю фартук и вешаю на ручку.

– Верно. Я лишь подменяю сегодня вечером, – выходя из кухни, бросаю через плечо: – Простите за шампанское.

Когда я выскальзываю из дома с другими гостями, до ушей долетают обрывки разговора ярко накрашенных женщин.

– Бедняжка. Сначала жена. Теперь сын. Удивительно, как он нашёл в себе силы праздновать сегодня после того, что случилось на площади.

– Какой кошмар. Ему постоянно угрожают. И сейчас всё дело в этом, я уверена. Может, сообщили о бомбе.

И моё любимое:

– Вы уже видели Зейна Райдера? Он такой… ммм… аппетитный. Я бы с удовольствием откусила от него кусочек. Жаль, что он женится на роботе.

Я изо всех сил пытаюсь подавить улыбку. По какой-то непонятной причине мне очень приятно слышать, что Ариан называют роботом.

***

Я слышу звук подъезжающей машины. Чёрный ленд ровер с тонированными стёклами.

Дверь открывается, и сильные руки хватают меня сзади и затягивают на заднее сиденье. Мне не оставляют ни шанса позвать на помощь. Я едва успеваю вдохнуть.

Кровь громко стучит в ушах. Рэдклифф злорадно улыбается мне.

– Ну, Престон, похоже у нас сегодня небольшая неудача.

– И вы, конечно же, ничего об этом не знаете.

Он ухмыляется.

– На что ты намекаешь, Престон?

Я пристально смотрю на него. На мгновение я хотела бы быть выше, больше и сильнее, чтобы стереть ухмылку с его лица.

– Послушайте, я сделала то, что вы просили меня сделать. Я пробралась на вечеринку…

– Но ты не вручилв бокал. Харлоу Райдер всё ещё жив. Так?

– Да, но…

– Значит, твоя работа не закончена. Пока что, – его глаза-бусинки впиваются в мои, как будто он стервятник, а я жертва. Двое вчерашних громил на передних сиденьях поворачивают головы к нам и усмехаются.

Рэдклифф щёлкает по планшету.

– И чтобы у тебя не осталось сомнений…

На экране появляется изображение моей сестры, спящей в своей постели, её медовые волосы рассыпались вокруг головы, как крылья ангела.

Я скрежещу зубами, глядя на Рэдклиффа.

– Если вы ей навредите, клянусь, я…

– Ну-ну, Престон. Твоя сестра в безопасности. Пока что. И если ты будешь делать то, что должна, она и ваша мать останутся целыми и невредимыми, – он наклоняется ко мне, его губы искривляются в усмешке. – Однако если ты не выполнишь своё задание… Что ж, я не смогу дать никаких гарантий их безопасности.

– Мама больна, – выпаливаю я. – Ей нужен уход. Пожалуйста, просто отпустите её, и я всё сделаю.

– Конечно. Я отпущу твою мать, когда Харлоу Райдер будет мёртв. Это не обсуждается, – он смотрит на меня, проверяя, осмеюсь ли я возразить. Когда я молчу, он продолжает: – Поскольку ты потерпела неудачу, нам придётся попробовать другую тактику.

Мне не нравится, что он говорит это так, будто мы работаем вместе ради общего дела. И мне не нравится, как он на меня смотрит. Как будто я одноразовая. Помеха. Как только это закончится, у них не будет причин держать меня рядом. Чтобы сохранить жизнь моей маме или мне.

Рэдклифф вытаскивает из салона шприц размером с лошадиный транквилизатор.

Меня охватывает страх, превращая внутренности в лед. Я пытаюсь сглотнуть, но во рту не осталось слюны, словно я проглотила пригоршню ватных шариков. Я смотрю на дверную ручку, гадая, получится ли у меня сбежать.

– Этот маячок будет следить за твоим местоположением.

Рэдклифф хватает меня за руку. И хотя всё во мне кричит о том, что нужно сопротивляться, я этого не делаю. У него моя мама, преимущество всегда останется за ним. Я всего лишь его марионетка.

– Постарайся не кричать, ладно? – он криво усмехается.

Внутренняя часть предплечья обнажена. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть, но чувствую, как острый кончик иглы прижимается к коже. Давление в этом месте нарастает, пока не прорывает кожу, и боль простреливает руку. Я прикусываю язык, чтобы не заплакать, и сглатываю кровь с металлическим привкусом. Что-то твёрдое и холодное вползает под кожу, и затем игла извлекается. Давление ушло, но неприятные ощущения остались.