Текст книги "Катализатор (ЛП)"

Автор книги: Кристин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Трей одобрительно кивает.

– Отлично сработано. У меня есть в кармане нож, чтобы разрезать верёвки. Достанешь?

Я залезаю рукой в его передней карман и вытаскиваю складной нож с синей рукояткой и гравировкой на ней:

Наш выбор нас определяет.

БГВ

Раскрывая нож, я встаю на колено рядом с Треем и осторожно срезаю верёвку, затем освобождаю запястья Трины и Кудряша. Разрезанные верёвки падают на бетон и лежат как маленькие неподвижные змейки рядом с лужей крови из носа охранника.

– Нам надо спешить, – говорит Трей, когда я возвращаю ему нож.

Наклонившись, я смотрю в ничего не выражающие глаза Рэдклиффа. Знаю, он меня видит, и я чувствую огромное удовлетворение, плюнув ему в лицо.

– Я найду свою мать. И когда я это сделаю, ты пожалеешь обо всём, что сделал.

После чего мы вчетвером выбегаем из тюрьмы той же дорогой, которой пришли. Я не уверена, кого мы встретим по пути. Охранники, следящие по камерам, скоро нас догонят, если уже не подготовили засаду на выходе. Мы останавливаемся только для того, чтобы ребята забрали своё оружие.

Когда мы оказываемся в коридоре с множеством дверей, я дёргаю каждую ручку по пути. Стучу в них и напрягаю слух в надежде услышать какие-либо звуки.

– Сиенна! Бежим, – зовёт Трей.

– Я не могу уйти без мамы, – проверяю следующую дверь.

Трей возвращается за мной, Трина и Кудряш остановились и замерли в тревожном ожидании, их глаза мечутся по коридору.

Трей хватает меня за руку, но я вырываюсь.

– Я не уйду без неё! – рычу сквозь стиснутые зубы.

Трей смягчается.

– Послушай, ты даже не знаешь, здесь ли она. Они могли перевезти её куда-нибудь в другое место, – он кладёт ладонь на мою руку, уже не пытаясь меня дёргать. – Мы потом это выясним. А сейчас нужно, чёрт возьми, выбираться отсюда.

Я оглядываю длинный коридор. Если я останусь её искать, то меня наверняка схватят люди Рэдклиффа. И, конечно же, они захотят выяснить, кто помог мне проникнуть в бункер. Перспектива снова пережить пытки водой посылает дрожь по моему позвоночнику.

Но если я уйду, то, возможно, больше не вернусь. Отказавшись соблазнять Зейна и убивать Харлоу, я могу никогда больше не увидеть маму. Горячие слёзы жалят глаза. Меня бесит вся эта ситуация. Бесит, что кто-то другой контролирует мою жизнь. На долю секунды мне захотелось, чтобы пистолет, который я направила в грудь Рэдклиффу, не был лазерным шокером.

Трей, видимо, чувствует мои колебания.

– Обещаю. Мы найдём её, – он берёт мою ладонь и тянет за собой.

Пока наш топот эхом отдаётся по коридорам, Трей достаёт свой линк и проверяет карту, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении. Все проходы выглядят одинаково. Из-за тусклого света с потолка, отражающегося от каменных стен, на нас падают тени, отчего ориентироваться на обратном пути намного сложнее. Когда мы пробегаем двух оглушённых охранников и кислородные баллоны, я понимаю, что мы приближаемся к люку.

У входа мы наталкиваемся на четырёх охранников, с которыми разобрались Трина и Кудряш. К счастью, они всё ещё обездвижены, но в любой момент могут восстановиться.

Трей нажимает кнопки, чтобы открыть люк, а я неуверенно оглядываюсь вокруг.

Почему они не следуют за нами? Где подкрепление?

Я жду, что нас сейчас начнут обстреливать, но кругом тишина. Жуткая тишина.

Это ловушка?

Трина первая взбирается по лестнице из ямы. Трей кивает мне, чтобы я следовала за ней, пока они с Кудряшом посторожат внизу. Меня переполняют усталость и разочарование, пока я выбираюсь наружу, прикладывая невероятные усилия, мои вспотевшие ладони скользят по металлическим перекладинам. Когда я, наконец-то, добираюсь до самого верха и выползаю наружу, в грязь, я слышу крик, который пронзает меня в самое сердце.

Это Трина. И это совсем не часть плана.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Меня хватают за руки и заводят их за спину, боль простреливает мои плечи. Головой ударяюсь в грязь, а грязный ботинок давит на щеку подошвой с крошащейся глиной. Я опираюсь на колени, как животное. Совершенно беспомощная. Я не вижу Трину, но слышу, как она сопротивляется своему захватчику.

– Какая неугомонная, – бормочет голос.

– Ага, вижу, ты привёл подружку на тусу, – глумится второй. – Люблю рыженьких.

– Вы заплатите за всё, что с нами сделали. Выманили своей сломанной машиной и классным бампером, – я слышу хлопок, словно он шлёпнул её по заднице.

– Не знал, что тёлки носят при себе пушки. Ух, как горячо.

Я не вижу их лиц, пока они переговариваются надо мной.

– Что будем с ними делать?

– Думаю, надо звонить генералу. Он говорил сообщать ему обо всех посторонних на периметре.

Другой колеблется, прежде чем заговорить:

– Знаешь, сейчас темно и кругом никого. Может, того, сначала немного развлечёмся? – ботинок на моей щеке смещается.

У меня перехватывает дыхание, я лежу совершенно неподвижно, кровь стучит в висках. Перед глазами белые пятна. Ни за что не позволю им прикоснуться ко мне. Я лучше умру.

– Нет, надо звонить генералу.

Где, чёрт побери, Трей и Кудряш? Если они планируют нас спасать, то сейчас самое время.

– Ну, чувааак. Уже шесть месяцев торчим здесь. Целая жизнь по собачьим меркам.

Второй фыркает.

– Ага, ты только о сучках и думаешь, кобель.

– Скорее о догги-стайл.

Я чувствую, как ладонь на моей талии скользит вниз и убирает оружие. Он тянет резинку, проводит рукой по бедру и сжимает ягодицу. Я открываю рот, чтобы закричать, но вдыхаю только грязь и кашляю, когда пыль попадает внутрь.

Раздаётся выстрел, и происходит сразу две вещи. Давление на мои руки исчезает, а ботинок соскальзывает с моего лица.

Я отталкиваюсь от земли и смотрю на тело, лежащее рядом со мной, и тёмную жидкость, растекающуюся вокруг его головы. Всматриваюсь в темноту и замечаю Трину, стоящую на коленях рядом со своим захватчиком. Трей стоит на верхних перекладинах лестницы с пистолетом в руке, в то время как Кудряш присел в нескольких шагах от него с шокером наготове.

– Слава тебе господи. Он мёртв? – спрашивает Трина, поднимаясь на ноги.

Размашистым шагом подхожу к ней и пинаю ботинком солдата. Его глаза распахнуты и ничего не выражают, но я не вижу ни следа крови на нём.

– Неа, а вот тот – да, – указываю на того, который трогал меня.

Трей оказывается рядом с нами, и я разворачиваюсь к нему.

– Что вас так задержало?

– Пришлось ждать подходящего момента, чтобы тебя не задело. Он нависал над тобой, как… короче, неважно. Но как только он начал тебя лапать, я понял, что нужно действовать.

– Ты убил его, – отмечаю я. – Мы же не собирались никого ранить.

– У меня не было шокера при себе. Что я должен был делать? Смотреть, как он тебя насилует? Я не целился ему в голову, но он сам дёрнулся.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свои нервы. Кровь на наших руках. Никто не должен был пострадать, но теперь труп солдата лежит на пустой земле с пулей в башке.

– И что нам теперь делать? Мы не можем оставить его так, – говорит Трина, повышая голос.

– Можем, – спокойно отвечает Трей, явно приказывая. – И оставим. Мы же «Грань», разве не этого они от нас ждут?

Разворачиваясь спиной к нам и к мёртвому солдату, Трей разминает плечи и уходит прочь.

И вот так просто наша операция по спасению моей матери подошла к концу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Павильон – это большое помещение на территории лагеря со складными столиками, самодельными вешалками и грудой ношенной одежды. Запах здесь тоже стоит интересный, как из бабушкиного шкафа. Трина пообещала мне помочь приобрести вещи, которые, наконец-то, будут моего размера, и верная своему слову, она притащила меня сюда после утреннего мытья посуды.

Как только мы заходим в магазин, она хватает вещи со столов и вешалок, скидывая их мне на руки. Я замечаю среди них несколько цветастых футболок. Когда она тянется к паре красных сапог высотой до бедра, которые полностью в её стиле, я быстро мотаю головой.

– Ни за что. Я такое носить не буду.

Трина вздыхает и возвращает их на место под стол.

– Ну, думаю, я уже собрала самые скучные шмотки, которые здесь есть, так что хотя бы они должны тебе понравиться.

Несколько минут спустя, пока мы продолжаем ходить между рядами с одеждой, она слегка толкает меня плечом.

– Ты сегодня ужасно притихшая.

– Просто думаю.

Она дарит мне сочувственную улыбку.

– О своей маме? Мне, правда, жаль, что мы не нашли её прошлой ночью.

– Да, о ней. А ещё о Гарретте. О том солдате. Обо всём.

– Эй, – Трина сжимает мои руки, заваленные одеждой, и разворачивает меня к себе лицом. – Трей так поступил только потому, что у него не было другого выбора. Он не убийца.

Знаю, но это только одна из тех вещей, которые меня беспокоят. Всю дорогу назад в лагерь Трей молчал. И я не могла не думать о том, жалеет ли он о своём обещании помочь мне. Расстроен ли он тем, что ему пришлось понапрасну рискнуть жизнями ребят из «Грани»? Моей мамы там не было, а теперь я даже представить не могу, как мы её найдём. И я уверена, что он тоже не знает.

Меняя тему, Трина берёт ярко-розовую мини-юбку.

– Есть какой-нибудь парень, для которого ты бы это надела?

В голове тут же всплывает лицо Зейна, и я краснею. Нельзя мне думать о нём таким образом, когда он помолвлен с другой. И совесть грызёт меня, когда я представляю улыбку Трея с ямочками на щеках. Что бы он подумал, если бы знал, что я, возможно, неровно дышу к сыну Харлоу Райдера? Отказался бы он помочь спасти мою маму?

– Ах, есть! – Трина наклоняется близко-близко. – Ну-ка колись. Я хочу знать всё.

Отворачиваясь от неё, я говорю:

– Нечего рассказывать, – и через пару секунд добавляю: – Он просто друг.

– Я знала! Знала, что кто-то есть, – скользнув передо мной, она перекрыла мне дорогу. – Ну расскажи. Пожалуйста? А я поведаю тебе мою неловкую историю любви.

Я фыркаю.

– С твоим преподом?

– Он был очень милым, – возражает она.

Я раздумываю минуту, не зная, как лучше всего рассказать про Зейна.

– Зейн… мой друг, который сейчас присматривает за моей сестрой.

– Он милый?

Я прочищаю горло.

– Ты слышала про Зейна Райдера?

Её глаза распахиваются.

– Зейн Райдер? Вы с ним друзья?

Когда несколько пар глаз обращают на нас внимание, я утаскиваю её в примерочную. На самом деле, это просто шторка, свисающая с потолка.

– Тсс, – говорю я. – Не так громко.

– Прости. Я просто не могу поверить, что он твой друг. Он такой же плохой, как его отец?

Я спешно мотаю головой.

– Мне так не кажется, – когда Трина просто сверлит меня взглядом, ничего не отвечая, я прошу её: – Пожалуйста, не говори Трею.

Она смотрит на меня со всей серьёзностью.

– Не скажу, обещаю. Ему это не понравится.

Мой желудок сжимается от мысли, сколько всего я скрываю от близких мне людей.

– Эй, – она берёт прядку моих волос, – я никому не выдам твой секрет. – Она улыбается. – И если ты в него влюблена, тем лучше для тебя.

– Он помолвлен, – напоминаю ей. Она пожимает плечами.

– И что?

– И он просто друг, – повторяю я. Если говорить это почаще, может, мне удастся себя убедить.

– Похоже, тебе пора повидаться с сестрёнкой, – многозначительный взгляд. – Что думаешь?

Будет здорово увидеть Эмили… и Зейна тоже, наверное. Они оба смогли бы меня отвлечь.

– Думаю, ты права, – бабочки уже порхают в животе. Трина ухмыляется.

– Но сначала мы должны сделать что-нибудь с твоей причёской.

Моя рука сама взметнулась к волосам.

– Всё настолько плохо?

– Я могу сделать лучше, – она оглядывает вещи у меня в руках. – Выбрала?

Киваю. Она хватает меня за руку и ведёт к стойке, где сидит девочка-подросток с фиолетовыми волосами и откровенно скучает. Нет ни кассы с деньгами, ни сканера штрихкодов, ничего.

– Это её первый шоппинг, – поясняет девочке Трина.

– Имя?

– Сиенна Престон, – называю я.

– Сколько вещей? – монотонно спрашивает она. Быстро пересчитываю и отвечаю:

– Семь. Три футболки и четыре топа.

Девочка делает пометку в блокноте и говорит:

– Поздравляю с покупкой.

Как только мы выходим из Павильона в коридор, Трина берёт меня под руку и говорит:

– А теперь начинается веселье.

Пока она ведёт меня в свою комнату, я задаюсь вопросом, на что я подписалась.

***

Я еду вдоль рельс, пока не выезжаю на дневной свет. Небо затянуто облаками, и мне нравится, как солнечные лучи пробиваются сквозь них на дорогу впереди. Так хорошо находиться на солнце, а не под ярким искусственным светом ламп, и я еду на своей «Харли» быстрее, чем обычно. Ветер бьёт в лицо, выбивая слёзы, но это ощущается правильным. Это напоминает мне о том, что я жива, отчего мои мысли возвращаются к Гарретту и тому солдату, которые не могут сказать о себе того же.

Жду не дождусь встречи с Эмили. Мне нужно почувствовать, как её тонкие ручки обнимают меня. А самое главное, я хочу, чтобы образ Гарретта, придавленного колонной, исчез из моей головы. И хотя бы на мгновение я не хочу думать о том, что моя мама пропала без вести.

У меня ещё не было случая поговорить с Треем, и хотя меня расшатало то, что случилось с тем солдатом, я хочу поблагодарить Трея. Он просто хотел меня защитить. Не окажись он там… Я не хочу даже думать о том, что могло произойти. Несмотря ни на что, я надеюсь, что он всё ещё намеревается помочь разыскать мою маму.

Я добираюсь до богатой части города в рекордные сроки. Проезжая через городскую площадь, я внимательно высматриваю правительственные машины и людей в форме. Дом Зейна располагается на вершине Хэмпстед Хилла, как и дома других богачей. Я ему не звонила и не писала, но надеюсь, он не против того, что я заявлюсь без предупреждения.

Перед тем как нажать на дверной звонок, я мысленно молюсь, чтобы Харлоу Райдера здесь не было. Если увижу его сейчас, я не знаю, что с ним сделаю. То, как он поступил с первой волной гемов, и то, что он творит сейчас с несовершеннолетними пленниками, наполняет меня неконтролируемой яростью.

Позвонив в дверь, я приглаживаю волосы. Благодаря Трине, у меня появилась стильная причёска вместо взрыва на макаронной фабрике. Футболка с очень короткими рукавами, которую я приобрела в Павильоне, сидит как влитая.

Дворецкий Райдеров, пожилой джентльмен с седыми волосами и доброй улыбкой, открывает дверь.

– Я пришла к Зейну или Эмили.

– Прошу, заходите, – он открывает дверь шире, и я захожу в просторный холл. – Полагаю, они сейчас у бассейна. Я дам им знать, что вы здесь. Сиенна, верно?

Киваю, удивлённая, что он знает, кто я такая.

Он проходит по коридору и исчезает. Пока я жду, я оглядываю великолепный дом. В мой первый визит у меня не было возможности осмотреться и по-настоящему оценить обстановку. Начиная с роскошных шелков и заканчивая серебряными канделябрами, этот дом просто кричит о богатстве. Дорогие холсты ручной работы от таких художников, как Баун и Годжмен, украшают стены, а люстра с хрустальными капельками сверкает без единой пылинки.

С благоговением смотрю, как утренний свет проникает через огромные палладианские окна и переливается в люстрах, создавая крошечные радуги в холле.

– Поразительно, не правда ли? – мягкий голос звучит через комнату.

Я замечаю женщину, в светлых волосах которой уже появились седые прядки. На ней надет фартук со следами муки – видимо, она только что вышла из кухни.

– Да, – соглашаюсь я. – Меня зовут Сиенна.

Я подхожу к ней и протягиваю руку. Интересно, может ли она быть Гретой, которая вырастила Зейна вместо матери. Она похожа на заботливую маму.

Она делает шаг ко мне и обхватывает мою ладонь обеими руками. У неё тёплая улыбка.

– Приятно познакомиться, Сиенна. Я Грета, – она смеётся. – Мы так рады, что в доме снова появился ребёнок. Давненько этого не было.

Она сжимает мою руку, перед тем как отпустить.

– Как вам Эмили? – улыбаюсь при звуке её имени. – Она хорошо себя вела?

Грета вновь смеётся и вся словно светится изнутри.

– Конечно! Она просто солнышко. И такая умница! – Грета наклоняется ко мне. – Она помогала мне на кухне. Клянусь, не успею я оглянуться, как она заберёт у меня всю работу.

Моя улыбка становится шире. Скорее бы увидеть сестрёнку. Я беспокойно оглядываю холл.

– Они, наверное, вытираются, – говорит Грета. – Будут с минуты на минуту.

Через несколько секунд я слышу топот маленьких ножек по мраморному полу. Я хочу крикнуть ей, чтобы не бегала, а то поскользнётся, упадёт и разобьёт голову, но прикусываю щёку изнутри.

Увидев меня, Эмили запрыгивает мне на руки и зарывается лицом в мою шею. Я крепко прижимаю её к себе, боясь сломать её кости. Её купальник всё ещё мокрый, моя футболка промокает от него, но это такой пустяк. Она обхватывает меня ногами, и я держу её, как маленькую обезьянку. Слёзы застилают глаза. Я готова на всё, лишь бы она была в безопасности.

– Скучала по мне? – бормочу в её влажные волосы.

Она отклоняется и обхватывает мои щёки своими ладошками.

– Куда делись твои волосы, Си-Си?

Глубокий, мелодичный голос раздаётся за ней:

– Да, где же твои волосы?

У меня внутри всё сжимается, когда мой взгляд находит улыбку Зейна, а затем опускается к его обнажённой груди и полотенцу, наброшенному на плечи. Я стараюсь не смотреть на его очерченные грудные мышцы, точёный пресс и V-образные косые мышцы, уходящие под плавки.

Румянец вспыхивает на моих щеках, и я прячу лицо в волосах Эмили, чтобы скрыть своё смущение. Я не хочу пожирать его глазами, но так сложно удержаться.

– Пришлось их обрезать, – говорю Эмили и тут же жалею о своём выборе слов. Зейн подходит ближе, сощурившись.

– Прости, я не ослышался?.. Тебе пришлось их обрезать? То есть, это не было твоим решением?

Я переношу свой вес и перехватываю Эмили поудобнее. Грета понимает это как знак, что ей пора удалиться.

– Ладно, дети, мне пора вернуться к своему тесту. Сиенна, было приятно познакомиться, – Грета хлопает в ладони и сосредотачивается на Эмили. – Хочешь помочь мне раскатать тесто для пирога?

Я ещё не готова выпустить Эмили, но она уже вырывается из моих рук, явно обрадованная предложением.

– Да! Да! – Эмили спрыгивает на пол и бежит к Грете. – А мы можем посыпать его конфетти?

Грета смеётся и проводит рукой по волосам Эмили, направляя её в сторону кухни.

– Ну, не думаю, что пирог с конфетти – это хорошая идея, но может, мы найдём какое-нибудь мороженое и посыплем его. Как тебе такая идея?

Эмили радостно хлопает.

– Да! Обожаю мороженое. А шоколадный сироп будет?

– Конечно…

Их голоса затихают, пока они уходят по коридору, а я разворачиваюсь к Зейну, который пристально рассматривает меня. Он подходит на шаг ближе.

– Что случилось? Где ты была?

– В одном безопасном месте, – это всё, что ему следует знать.

Его глаза темнеют.

– Почему ты не можешь мне довериться?

– Почему ты лгал мне о том, что происходит в ваших лабораториях? – спрашиваю в ответ.

– О чём ты?

– Несовершеннолетние преступники? Эксперименты? Тебе это о чём-нибудь говорит?

Зейн медленно мотает головой.

– Не понимаю, о чём ты.

Я сужаю глаза и скрещиваю руки на груди.

– Хочешь сказать, что вы не проводите эксперименты на несовершеннолетних, пытаясь изменить их ДНК так, чтобы они больше не представляли угрозы обществу?

– Что? Это самый большой бред, который я когда-либо слышал, – говорит он, повышая голос.

– Правда, Зейн? – сарказм сочится из моего тона. – В самом деле?

Зейн пристально смотрит на меня.

– Где ты такое услышала? Кто тебе об этом сказал?

– Похоже, твой отец кое-что от тебя скрывает, – равнодушно бросаю я.

Его взгляд опускается на моё плечо, и я замираю. Надо было выбрать другую футболку. Заживающий след татуировки выглядывает из-под короткого рукава и тянется вниз по руке. Опускаю руки вниз.

У меня перехватывает дыхание, когда Зейн приподнимает мой рукав, открывая покрасневшее место. Его пальцы скользят по контуру, посылая мурашки по моей коже.

– Я уже видел такое… – его глаза вспыхивают злостью, он отшагивает назад. – Погоди. Ты была с теми людьми? «Грань», или как там они себя называют? Эти они напичкали тебя этой ложью? – он замолкает, чтобы сделать глубокий вдох. – Ты была с людьми, которые пытались меня убить?

– Их подставили, – возражаю я. – Это не они пытались убить тебя на Феерии…

– Они взорвали «Мегасферу», – ровно произносит он. Не дождавшись от меня мгновенного отклика, он продолжает: – А знаешь, что произошло прошлой ночью? Знаешь, что они сделали?

Мои глаза расширяются. Он говорит о проникновении в бункер?

Зейн пересекает холл, заходит в комнату с роялем и парой изысканных диванов и берёт в руки планшет.

– Ирис, покажи мне новости, – рычит он.

Я не отрываю глаз от экрана, неохотно подходя ближе. Не хочу знать, что там. Мысли в моей голове – само по себе уже мучительное напоминание о событиях прошлой ночи. Но Зейн протягивает мне планшет, и я беру его.

Темнокожая женщина с классической афро-причёской говорит в камеру. Она стоит на фоне пустыни, но её точное местонахождение не указано.

– По последним данным, члены «Грани» ворвались в секретный подземный правительственный объект и напали на нескольких солдат прошлой ночью. По меньшей мере, двенадцать человек ранены и один убит во время нападения.

Зейн выключает планшет.

– Об этом ты знала?

Мой первый порыв солгать. Но когда я смотрю в его тёплые глаза, я запинаюсь. Сомневаюсь. Не решаюсь.

В конце концов я вскидываю руки от избытка чувств.

– Да! Это ты хотел услышать?! Да! – глубоко вдыхаю. – Я была одной из тех, кто проник на объект.

Брови Зейна сходятся на переносице, разочарование отражается в его глазах.

– Зачем? Зачем тебе это?

– Потому что у них моя мать.

Мотая головой, Зейн отходит к дивану и падает на него.

– Ничего не понимаю, – бормочет он.

У меня мелькает мысль, как здесь отнесутся к тому, что Зейн сел на диван в мокрых плавках, а потом понимаю, что это последнее, что должно меня сейчас волновать.

Я сажусь на край дивана рядом с ним. Мне невыносимо видеть этот разочарованный взгляд. Так, словно у него есть право обижаться на меня, когда это его отец творит бог знает что с несчастными подростками. Но Зейн должен знать правду, или часть правды, чтобы он, возможно, смог понять, почему я вынуждена была сделать то, что сделала.

– Слушай, я не жду от тебя понимания, но вот моя правда. Несколько недель назад меня наняли на работу. Я понятия не имела, кто меня нанял, но мне дали чёткие инструкции, что нужно делать.

– Журналистом? – я чувствую, как его теряю, но ему просто не стоит знать некоторые подробности. Как, например, то, что я украла компьютерный чип, пыталась убить его отца, а теперь должна его соблазнить. Он решит, что я сошла с ума.

– Нет, немного более… опасную работу.

Зейн кивает, будто бы понял.

– Я выполнила задание, но когда попыталась произвести обмен, меня похитил один плохой человек, который знал, что я сделала. У него было новая работа для меня, и он надавил на меня, чтобы я взялась за неё, потому что это… довольно деликатное задание.

– Он угрожал тебе, – без эмоций уточняет Зейн.

– Да, – я коротко, размеренно выдыхаю. – Он похитил мою мать, как гарант того, что я не сольюсь. Но я не могу выполнить задание. Это неправильно. Они всё ещё держат мою маму ради своеобразного выкупа. Не за деньги, конечно. Денег у них предостаточно. Они хотят, чтобы я завершила начатое.

– Что за задание?

– Я не могу сказать.

Зейн запускает руку в свои волосы, а я восхищённо слежу, как двигаются его бицепсы и мышцы плеч. Его ладонь падает на колено, он вздыхает.

– Что произошло прошлой ночью?

Я подробно рассказываю обо всём, что помню, и отмечаю, как сужаются его глаза, когда дохожу до той части, когда солдат схватил мою филейную часть с намерением зайти дальше. На моих словах о том, что Трей застрелил того охранника, Зейн откидывается назад и выдыхает.

– Похоже, что ублюдок получил по заслугам, – бормочет Зейн. Я мотаю головой:

– Нет. Он не заслужил умереть. Его кровь теперь всегда будет на моих руках.

Лицо Зейна смягчается.

– Но ведь не ты нажала на спусковой крючок.

– Не я, но Трей это сделал из-за меня.

– Сиенна, – ласково произносит он. – Тебе нужно отпустить ситуацию. Ты не сделала ничего плохого.

Ах, вот как? Если бы он знал…

– А ещё Гарретт, – слова вырываются, прежде чем я успеваю себя остановить. – Я не смогла спасти его, хотя я пыталась…

– Подожди. Кто такой Гарретт?

Я рассказываю ему о рыжеволосом парне и его достойной смерти, как он попал под колонну и молил меня бросить его там.

– Мне жаль, Сиенна, – говорит он, в его глазах отражается боль. Он берёт меня за руки. – Но ты должна понять, что это была не твоя вина.

Его обволакивающий голос и этот его взгляд, как будто я единственная на всём белом свете, открывают моё уязвимое место, о существовании которого я не подозревала. Слёзы набегают на глаза и стекают вниз по лицу. Я тянусь, чтобы их утереть, потому что не хочу плакать перед ним, но он делает это раньше. Пододвигается ближе и проводит пальцами по моим щекам, ни на секунду не отрывая взгляд.

Я подавляю всхлип, а его руки касаются моей спины, притягивая ближе к нему. И плотину прорывает. Я рыдаю на его голом плече, мои слёзы смешиваются с капельками воды, стекающими с его волос и бегущими по телу. Я не знаю, почему я плачу. Может, часть слёз я пролила за погибшего отца, часть – за пропавшую мать и часть, наверное, за утраченную наивность.

Когда они, наконец, заканчиваются, я вытираю лицо и сажусь ровно. Я наверняка похожа на чучело.

– Прости, – мямлю, избегая его взгляда.

Зейн скользит большим пальцем по моей скуле. Я закрываю глаза, поддаваясь его прикосновению. Он берёт в ладони моё лицо и притягивает к себе. Сердце бьётся, я раскрываю глаза.

– Сиенна, – произносит он хриплым, низким голосом. Мне нравится, как звучит моё имя из его уст, как будто это самое красивое слово в мире, которое он прокатывает по языку, чтобы вновь и вновь ощутить этот вкус.

Его губы касаются моих, так легко, так нежно, что это скорее поддразнивание, чем поцелуй. Я не отталкиваю его, и его лицо расплывается в улыбке. Когда он наклоняется вновь, наши губы сливаются вместе. Они у него полные, мягкие и мятные на вкус. Я не знаю, что творю, но это и неважно, потому что наши тела прекрасно знают, что делать. Он целует мой подбородок, мою линию челюсти, мою щеку, а сердце ноет в груди. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Никогда. Когда он отклоняется, я знаю, что должна сказать ему правду. Всю правду.

– Зейн, – шепчу я. – Я должна тебе кое-что сказать.

Он берёт пальцами моё лицо и тянет за подбородок ближе.

– Тсс, это может подождать. Прямо сейчас важно только одно, – он вновь целует меня, глубже, ещё более чувственно. Я обхватываю руками его шею. Мои пальцы скользят по его волосам и вниз по шее, едва касаясь. Его ладони смещаются ниже, крепко прижимая меня к себе. Когда его пальцы пробегают по моей талии, жар в груди разгорается с новой силой.

Когда мы всё-таки отстраняемся друг от друга, мои щёки пылают одновременно от восторга и смущения. Я прижимаю ладони к своему лицу, чтобы охладить их. Зейн улыбается и вдруг становится серьёзным. Он наклоняется ко мне с внимательным взглядом:

– Сиенна, позволь мне тебе помочь.

Я начинаю возражать, но он приставляет палец к моим губам.

– Я не приму ответ «нет». Позволь мне сделать это по-своему. Никаких пистолетов. Никаких схваток. Никаких смертей. Обещаю, что верну тебе твою маму меньше, чем за неделю.

Я тяжело сглатываю. Как он может давать такие обещания? Он не представляет, с кем собирается связаться.

– Эти люди опасны. И им плевать на деньги.

– Ты сказала, они работают на правительство?

Киваю.

– Рэдклифф – человек, который похитил мою маму, – говорит, что он глава Американской интернациональной группы.

– Тогда он уже у меня в кармане.

Я морщу лоб в растерянности.

– Что?

– Годами ВИГ пыталась добиться доступа к нашей компании. У меня есть своя наживка, с помощью которой я смогу получить всё, что захочу. А я хочу, чтобы твою маму освободили и оставили вас в покое.

Это может сработать. Это, правда, может сработать.

Надежда во мне расправляет крылья. Я улыбаюсь и обнимаю его, уткнувшись носом в его шею.

– Спасибо, – шепчу я.

– Я вам не мешаю? – раздаётся холодный голос со стороны дверного проёма.

Я отскакиваю назад, чуть было не падая с дивана, и встречаюсь своим виноватым взглядом со Стилом Райдером.

– Зейн? – Стил наклоняет голову в ожидании объяснений.

Зейн встаёт, принимая защитную позицию – ноги на ширине плеч, спина прямая.

– Да, Стил, мешаешь. Можешь оставить нас?

Они сверлят друг друга взглядами, а я сижу совершенно неподвижно. Что бы между ними ни происходило, дело далеко не в том, что Зейн, у которого есть официальная невеста, застукан с другой девушкой.

– Подумай, что ты творишь, Зейн. Ты рискуешь совершить самую большую ошибку в своей жизни, – предупреждает Стил и уходит прочь.

Зейн выдыхает и падает обратно на диван рядом со мной.

– Прости за это.

– Его очень волнует твоя жизнь, как я погляжу.

– Потому что он на двадцать лет старше меня и ведёт себя скорее как второй отец, чем как брат. Он желает мне добра, но его подход иногда слишком грубый.

Я прокручиваю в голове слова Стила. «Ты рискуешь совершить самую большую ошибку в своей жизни». Это я. Я его самая большая ошибка. Понимание этого как-то не греет изнутри.

Я решаю довести позицию Стила до конца.

– Так когда у тебя свадьба? – желудок сворачивается в узел от этих слов. Может, мы и поцеловались, но он помолвлен. С другой девушкой. Поцелуй ничего не меняет.

Зейн хмурится. Он явно не хочет, чтобы я указывала на очевидное.

– Через несколько месяцев.

– Уже всё подготовили? Приглашения, цветы, торт… дом? – я делаю акцент на последнем слове, чтобы он понял, что это не игра. Он собирается начать новую жизнь с кем-то другим. У него будут идеальные генно-модифицированные детки и жена, которая будет целовать его каждый день, провожая на работу.

Зейн кивает, его глаза темнеют.

– Полагаю, Ариан взяла это всё на себя. Кроме дома, – быстро добавляет он.

Мне нужно отвернуться и вытащить нож из своего сердца, но вместо этого я выдавливаю улыбку.

– Как мило, – даже не пытаюсь скрыть сарказм. Я быстро встаю, пока не успела сказать что-нибудь такое, о чём потом пожалею. – Мне пора. Эмили может остаться здесь ещё на несколько дней?

Избегая его взгляда, я рассматриваю кофейный столик.

– Конечно. А я займусь решением вопроса с твоей мамой, – он делает паузу. – Сиенна?

Я вынуждена посмотреть ему в глаза, в эти добрые, карие, генетически-модифицированные глаза. Я не могу устоять.

– Береги себя, ладно? – он подходит ко мне и заключает в объятия. Я не понимаю его. Он играет с моим сердцем, с моими чувствами, и мне это совсем не нравится. – Ради меня. Пожалуйста, оставайся в безопасности.

Я отстраняюсь от него.

– Разумеется, я буду осторожна. Ради Эмили и мамы.

– Эй, не будь такой, – он пытается встретиться со мной взглядом. – Всё очень запуталось, и мне сейчас нелегко.