Текст книги "Тень машины войны (ЛП)"
Автор книги: Кристин Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Я засунула руку в карман, который вшила в свои юбки. Я теребила плотную ткань. Она должна быть там. Мои онемевшие пальцы закололо, но я продолжала искать. Наконец, моя ладонь сомкнулась на маленькой сфере – одном из моих сигнальных устройств. Именно его Уилл так небрежно бросил мне в магазине. Слава небесам.
– Держи, – прошептала я, передавая Уиллу факел. Один из волков сделал шаг вперёд, и его механическая лапа погрузилась в замёрзшие листья в нескольких метрах от меня. Уилл выставил факел перед металлическим зверем. Одубевшими от мороза пальцами я повернула две половинки сферы.
Она тут же издала пронзительный свист. Все волки вскинули головы и бросились вперёд.
– Сюда! – крикнул Уилл, взяв оба факела в одну руку и протянув мне другую. Я сунула туда сферу, и он немедленно зашвырнул её прочь от нас. Она пролетела дугой по небу, и вой уносился за ней сквозь неподвижный вечерний воздух.
Волки развернулись и побежали через лес, движимые силой шестерёнок и пружинок на спинах.
– Бежим! – прокричал Уилл.
Я подхватила юбки и побежала по тропе, поднимаясь по холму к дому. Сфера не будет выть вечно. Она дала нам фору, но это не продлится долго.
Поддерживая юбки, я бежала как можно быстрее, но не могла работать руками и свободно дышать в корсете. Холм сделался крутым, и на вершине тропа к дому начала петлять. Уилл держался между мной и волками, хотя он-то мог бежать свободно.
Задыхаясь, я услышала, как свист стих. Я обернулась на Уилла позади меня. Мы помедлили буквально на долю секунды.
Возможно, если мы будем действовать достаточно тихо, волки останутся у подножья холма. Нам осталось преодолеть ничтожное расстояние.
Именно тогда я осознала, что мои ноги стоят в заиндевевших листьях, образовывавших слой в несколько сантиметров толщиной. Уилл жестом показал вперёд, и я сделала робкий шаг, как можно аккуратнее опуская носок в листья, но они всё равно захрустели под ботинком. Должно быть, звук был едва уловимым, но в моих ушах он прозвучал как треск сотен ломающихся костей.
Вновь раздался вой.
Они приближались.
Уилл метнулся вперёд, схватив меня за руку и потащив за собой к вершине. Я обернулась через плечо. Серебристые волки неслись вверх по холму прямо к нам. Они не сворачивали и не колебались. Я слышала лязг их суставов, но они каким-то образом умудрялись не отвлекать друг друга, безошибочно следуя за нами.
У меня не было роскоши размышлять о том, как это было достигнуто.
– Уилл! Они почти настигли нас!
– Быстрее! К двери! – он швырнул меня вперёд, и инерция помогла мне преодолеть пик холма и очутиться во дворе перед особняком. Я пробежала через опустевший передний сад и петляющую дорожку, которая вела к ступеням крыльца. Мое лицо горело. Я не чувствовала ног, но неслась вперёд так быстро, как только могла.
Шаги Уилла громко топали по земле позади меня, и я готова была поклясться, что слышала фантомное дыхание волков, пока те щелкали своими ужасными металлическими челюстями.
Инерция донесла меня прямо до жёсткой поверхности запертой двери. Я врезалась в неё, ощутив столкновение плечом и костью под щекой, но мне пришлось отбросить боль. Я яростно заколотила дверным молотком, затем затарабанила по самой двери, крича, чтобы нас впустили... а потом сообразила. Молотки были идентичны тем, что на воротах.
– Левый, – ахнула я, скользнув в сторону. При этом я мельком заметила Уилла с двумя полыхающими факелами, занявшего позицию наверху ступеней.
Первый волк кинулся на него. Уилл увернулся, замахнувшись горящими ветками так, чтобы они оказались под телом волка. С натужным воплем он изменил траекторию зверя и отшвырнул его в стену. Волк врезался в камень, повредив спину. Он пинался и боролся, но не мог подняться на ноги.
Я должна провести нас внутрь. Дрожащими руками я схватила ключ и пристроила его в левый молоток. Другой отворился, показав клавиши. Я прижалась ухом к серебристому медальону, стараясь расслышать песню и место, на котором она оборвётся. И вновь тишина. Мне нужно было сыграть мелодию полностью.
На это уйдут минуты. У нас нет этого времени.
И вновь я бросила беглый взгляд на Уилла, сдвигаясь к правой части, чтобы проиграть мелодию. Он размахивал факелами перед волками, сдерживая их, но они кидались и щелкали челюстями, оттесняя его и вынуждая отступить к двери.
Я как можно быстрее стала играть мелодию, молясь, чтобы не допустить ошибки и не начинать заново.
– Почему они такие агрессивные? – прокричала я Уиллу, когда он наградил одного из волков мощным пинком по опущенной голове. – Я думала, они не нападут, пока мы стоим к ним лицом.
– Не знаю! – крикнул Уилл. – Не я же создал этих чёртовых тварей. Поспеши, будь так любезна!
Я продолжала играть, содрогаясь от звуков позади меня. С каждым ударом металла о каменные ступени я представляла, как волки одерживают верх над Уиллом и раздирают его на куски.
– Мег!
Я подпрыгнула и дёрнулась в сторону, когда один из волков бросился вперёд и плечом врезался в дверь. Шипы и лезвия, составлявшие его шерсть, погнулись от удара. Он держал голову под странным углом, и свет в одном глазу замигал, когда волк тряхнул головой. Он зарычал на меня, вздыбив серебряные лезвия на шее. Я пнула его по морде и продолжила играть.
Волк с рычанием метнулся вперёд и схватил меня за руку. Его зубы впились в мою плоть. Затем он вцепился в ткань рукава моего пальто и потянул. Я закричала, моя рука словно горела, рана ощущалась горячей и влажной. Я рванулась из хватки волка. Мои глаза жгло, я стискивала зубы. Я чувствовала, как рвётся ткань, но не позволяла волку оттащить меня от двери.
Потянувшись назад, я сыграла две последние ноты.
И как только я это сделала, волк внезапно отпустил меня.
Три оставшихся волка опустили головы, затем повернулись и побежали вниз по холму. Тот, что удерживал меня, пошёл следом, немного прихрамывая.
Я баюкала раненую руку, прижимая её к животу и согнувшись пополам.
Уилл кинулся ко мне и обнял за плечи, когда дверь перед нами отворилась.
В тени за дверью стоял мужчина. Он был одет в старую ливрею. Возможно, дворецкий?
– Сэр, прошу, мы ищем Мориса Дюранта. Он здесь? – спросила я по-французски.
Дворецкий поднял руку и схватил свой лацкан рукой в белой перчатке, но в остальном никак не отреагировал на мои слова. Его перчатка посерела, и на тыльной стороне красовалась дырка, через которую проглядывало что-то, сделанное из... металла?
Он вышел из тени, и я подняла взгляд к его лицу.
Лицо было пустым, гладким щитом из полированного металла и обладало лишь едва заметными контурами человеческого лица.
Господи. Это робот. Один из самых искусных, что я когда-либо видела.
Он сложил обе руки за спиной. Его чёрная ливрея покрылась пылью, припудренный парик на металлической голове померк от старости.
– Добрый вечер, – произнёс робот на французском. Его голос звучал металлически, когда он отвесил натужный поклон и сказал: – Добро пожаловать в Pensée, месье Уитлок.
Он принял меня за моего деда. В этом не было сомнений. Мы в нужном месте.
Глава 16
Уилл поддержал меня, пока я баюкала свою раненую руку, входя внутрь. Массивная дверь закрылась, погрузив нас во тьму.
Единственный свет исходил от наших факелов. Уилл достал букет засохших цветов из потускневшей тяжёлой вазы и поставил туда факелы.
– Дай мне взглянуть на твою руку.
Я протянула её ему. Нижняя половина рукава моего пальто была сильно изорвана и пропиталась кровью. Уилл мягко ощупал моё предплечье.
– Как думаешь, она сломана?
Я вздрогнула.
– Нет. Кости в порядке, – я ахнула, когда он сжал рану.
Он приподнял одну бровь, помогая мне вытащить руку из пальто. Моё платье под ним оказалось окровавленным. Уилл вытащил нож, затем проворно срезал то, что осталось от рукава ниже локтя и до запястья. На моём предплечье красовались три глубоких пореза.
Новый страх зародился во мне, пока я смотрела, как кровь сочится из них и капает на руки Уилла. Если какой-то фрагмент ткани с рукава остался в ране, он может загноиться, и тогда я умру от инфекции.
– На них нужно наложить швы? – мой живот скрутило узлами при этой мысли. У нас не было ничего, чтобы зашить раны, и я не была уверена, что мне хватит силы духа не упасть в обморок, пока Уилл будет этим заниматься. У меня уже кружилась голова.
– Нам нужно удостовериться, что раны чистые. Они оставят шрамы, – Уилл в отчаянии посмотрел по сторонам, пока из моей руки продолжала течь кровь. Мне нечем было остановить кровотечение. – Эй ты! – закричал он роботу. Уилл удивился не меньше меня, когда механический мужчина повернулся к нему. – Принеси чистые простыни, – приказал он.
– Уилл, это никогда...
Робот поклонился нам, затем скованной и лязгающей походкой ушёл во тьму.
Уилл потёр костяшкой пальца свой лоб, затем вновь отчаянно посмотрел на раны.
– Чего ты мне не договариваешь? – спросила я.
– Возможно, нам придётся их прижечь.
– О Боже, – прошептала я.
Внезапно мне стало холодно, и я уселась на гладкий мраморный пол. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не опустошить свой желудок. Наши шаги оставили размытые следы на тонком слое пыли. Как только я начала дрожать, тяжёлый вес пальто Уилла опустился мне на плечи. Он вытащил носовой платок и пропитал его виски из фляжки, опускаясь рядом со мной на колени.
– Будет жечь.
– Это всего лишь боль, – я попыталась улыбнуться ему, хотя пребывала в ужасе от того, что последует дальше. – Она меня не убьёт, – он прижал ткань к самой крупной ране на моей руке, и я зашипела. Каждая мышца в моём боку и животе напряглась, но я сидела неподвижно. – А может, и убьёт.
Мы оба следили за тем, как он продолжал промокать кровь окровавленным платком, но всё было бесполезно. Кровь продолжала литься.
Я встретилась взглядом с Уиллом.
– Сделай это, – попросила я.
Его лицо побледнело. Он прерывисто вздохнул, затем сполоснул нож в виски.
– Если ты упадёшь в обморок, ничего страшного.
Я кивнула, уже ощущая головокружение от кровоточащих ран на руке. Уилл схватил один из факелов и подержал нож в жаре пламени, пока лезвие не раскалилось докрасна.
– Закрой глаза. Я сделаю это быстро, – сказал он, и я ощутила, как его широкая ладонь обхватила мою раненую руку снизу. – Хочешь глотнуть виски?
– И так сойдёт. Просто сделай это, – сказала я сквозь стиснутые зубы.
Нож прикоснулся к моей руке, и я подавила крик. Я ощущала огонь, простреливший мою руку до самого плеча. Клянусь, моё сердце перестало биться от шока и боли. Уилл стиснул мою руку, прижигая две другие раны, и наконец-то всё закончилось.
Он бросил нож на пол и притянул меня в свои объятия, следя, чтобы не задеть мою раненую руку.
– Дыши, – прошептал он мне.
Я прерывисто вздохнула; по лицу катились слёзы. Я не могла их сдержать, да и не пыталась.
– Богом клянусь, ты очень храбрая женщина, – сказал Уилл, пока я вытирала щеки. Я всё ещё тряслась, а мою руку жалили ожоги, но хотя бы кровотечение остановилось.
– Каков наш план дальше? – спросила я надломленным и дрожащим голосом. Я вовсе не ощущала себя храброй. Я готова была развалиться на куски.
– Мы найдём Дюранта, – заявил Уилл, продолжая осторожно прикасаться к моей руке. Мы услышали вдалеке лязг металла, и к моему удивлению дворецкий вернулся с огромной сложенной простыней, на которой не было ни единой пылинки. Уилл взял её и с помощью ножа отрезал длинную полосу.
– Уилл, ты не знаешь французский, – сказала я, продолжая дрожать. – Только я могу поговорить с Дюрантом.
– Я не хочу тебя оставлять, – ответил он. Я заметила, что его руки тоже дрожали.
– Если Дюрант разозлится из-за вторжения, возможно, нам придётся быстро уходить, – а эти волки будут нас поджидать. Я задрожала при этой мысли. – Ты должен найти нам путь к отступлению, пока я буду говорить с Дюрантом. Я не хочу задерживаться здесь ни на секунду дольше необходимого.
Уилл на мгновение задумался.
– Ты уверена, что тебе не будет грозить опасность?
Я сглотнула сквозь ком в горле.
– Нет, но какой у нас есть выбор?
Уилл медленно покачал головой, и на его лице проступило обречённое выражение.
– А что насчёт твоего деда?
– Полагаю, его здесь нет, – дом ощущался слишком пустым. – Он бы услышал шумиху, которую мы подняли.
– Ищи следы, – сказал он. – Я сделаю то же самое. Мы сможем обыскать большую часть дома, если разделимся.
Я кивнула.
– Мы знаем, что Papa был здесь. Нам нужно знать, почему он уехал, когда, и куда мог...
Уилл прижал палец к моим губам.
– Иди и поговори с Дюрантом. Я позабочусь об остальном.
– Я не хочу снова сталкиваться с этими волками, – мы едва сумели пробраться в дом. Если бы они чуть дольше атаковали нас, или если бы эти челюсти нашли мою шею... или хуже того, шею Уилла... Нет. – Должен быть способ обойти их или как-то отозвать. Я знаю, что ты его найдёшь.
Уилл закончил промывать раны и заливать мою руку виски, затем крепко забинтовал её полоской простыни. Когда он затянул повязку, боль отступила. От лёгких прикосновений его пальцев, пока он расправлял ткань, а затем держал моё маленькое запястье в своих ладонях, моя голова сделалась лёгкой и как будто поплыла.
А может, дело в потере крови. Уилл помог мне подняться на ноги, и я едва не покачнулась. Он поддержал меня, тесно прижимая к своей груди и защищая, пока мир не перестал кружиться.
Мне надо взять себя в руки.
– Со мной всё будет хорошо, – сказала я, обретя опору. – Встретимся на этом самом месте, – я взяла один из факелов, которые почти прогорели. Я воспользовалась их пламенем, чтобы зажечь маленькую пыльную лампу.
Уилл переступил с ноги на ногу, словно испытывая дискомфорт. К его лицу прилило больше румянца, чем обычно.
Он не встречался со мной взглядом, осматриваясь по сторонам, но крепко поджатые губы выдавали, как сильно он страдал. Резким движением руки он достал толстую свечу из подсвечника.
– Обещаю, что найду способ обойти волков. Я не хочу, чтобы ты опять пострадала.
Я схватила его ладонь и прижала к своей щеке.
– Удачи, – сказала я. – И будь осторожен.
Он взял мою руку и как джентльмен поцеловал тыльную сторону.
– Ты тоже, – затем он скрылся в тенях длинного пустого коридора.
Я повернулась к дворецкому.
– Отведите меня к Морису Дюранту, – приказала я своим самым чётким голосом. – Пожалуйста, – добавила я, потому что ничего не могла с собой поделать.
Робот поклонился мне, затем развернулся на пятках и зашагал в направлении, противоположному тому, куда Уилл ушёл по длинному коридору. Я обернулась на тёмный проход, в котором скрылся Уилл. Я молилась, чтобы он благополучно вернулся назад, хотя сама шла в неизвестность.
Я последовала за дворецким со своей мерцающей лампой. Внутри дома было странным образом некомфортно находиться. Всё выглядело так, как и должно было, но воздух в коридорах был крайне безжизненным. Это всё равно что идти по дому, населённому одними лишь призраками. Не помогало и то, что я следовала за роботом, который по самой своей природе не был ни живым, ни мёртвым.
Я сдержала желание закашляться от пыли, витавшей в воздухе. Моя раненая рука пульсировала и ныла, но я мёртвой хваткой вцепилась в лампу. Papa правильно поступил, спрятавшись здесь. Никто в здравом уме не пришёл бы в это место, и поскольку дом примостился на вершине холма, он сумел бы увидеть любого, кто будет приближаться к особняку. Если принимать к рассмотрению этот обзор и волков, то никто не смог бы войти в дом незамеченным.
Но если это место служило идеальной крепостью, то почему он уехал?
Дворецкий шёл во тьме, не обращая на неё никакого внимания, ведь у него не было глаз. Скрип и лязг его тугих шарниров разносился по пустым коридорам.
Особняк был огромным, и должно быть, в свои лучшие времена представлял собой поистине великолепное зрелище. Хотя сам дом был выполнен в стиле барокко, антураж не казался мне чрезмерным или безвкусным, какими бывали многие дворцы Европы. Мне никогда не нравились излишне узорчатые обои на стенах или красочные фарфоровые плитки. Вместо этого стены были выкрашены в какой-то светлый цвет, который я толком не различала в ужасно тусклом освещении, а нижние половины стен были отделаны элегантными панелями, которые потом покрасили белой краской.
Мы вошли в курительную комнату, затем пересекли коридор и оказались перед огромными двойными дверями в задней части особняка.
Когда робот приблизился к ним, двери беззвучно открылись, хотя механический мужчина не протягивал руки, чтобы к ним прикоснуться. Даже такая простая вещь казалась волшебной.
Мне казалось, будто передо мной отворились врата рая. Золотистый свет хлынул в коридор. Мы переступили порог золочёной оранжереи. Стеклянный потолок весь был залит светом от подвешенных ламп, которые купали нас в тепле.
Я осмотрелась по сторонам и ахнула. Изящные деревья и цветы благоухали в изобилии под защитой стеклянных стен и потолка. Тяжёлые фрукты свисали с веток и лоз, овощи так и вываливались из контейнеров и приподнятых поддонов. Их расположение было одновременно продуктивным и декоративным.
Репчатый лук, томаты, картофель, виноград, апельсины, лимоны... внезапно я ощутила ужасный голод, совсем как Тантал6 под деревьями. Завиток волос прильнул к моей щеке от влаги. Я смахнула его в сторону, и тут дорогу перебежала толстая курица, а где-то в углу заблеяла коза.
Трио огромных бабочек размером с чайные блюдца играло крылышками на кусте с экзотическими перцами. Но нет, это были механизмы. Я присмотрелась к листве и увидела всюду движение.
Механический попугай привёл в порядок свои золотистые пёрышки, затем расправил хвост. Патина на меди придала металлу сине-зелёный цвет, и всё же узорные завитки на его дребезжащих перьях мерцали ярким медным отливом.
Слева на дереве повисла мартышка, зацепившаяся суставчатым хвостом за толстую ветку оранжевого дерева. Она раскачивалась там, глядя на меня безжизненными глазами из чёрного мрамора.
Весь зверинец прихорашивался и расхаживал туда-сюда, передвигаясь по защищённому саду и сияя в искусственном свете – всё заводное, всё прекрасное, и тем не менее ничто не давало мне ответа на вопрос о том, что случилось с моим дедом.
Я услышала рык и застыла.
Заводной тигр обнажил свои острые клыки, притаившись за кустом.
Моё сердце остановилось; я не могла дышать. Зубы волка были острыми и режущими, но клыки тигра были в три раза крупнее.
Он моргнул своими округлыми глазами, затем крадучись двинулся вперёд, держа голову низко опущенной.
Я побежала, чтобы догнать дворецкого, отчаянно желая убраться из оранжереи. Все фибры моего существа подгоняли меня бежать, когда открылись следующие двери, с шорохом задевая ковёр на другой стороне. Я проскользнула мимо робота в коридор, и двери вновь закрылись.
Я очутилась внизу изогнутой лестницы. Дворецкий начал подниматься, и я метнулась вперёд него. Здесь не было других проходов, других дверей. Лестница неумолимо устремлялась вверх, пока я наконец-то не добралась до огромной арочной двери.
Я переступила порог, оказавшись совершенно не готовой к тому, что увидела.
Холодный воздух омыл меня, когда я посмотрела вверх. Купол дома раздвинулся, открываясь ясному тёмному зимнему небу, мерцающему миллионом звёзд. Телескоп размером с весь мой магазин игрушек поднимался к глубокой ночи. Пока он двигался, шестерёнки, по размерам разнившиеся от крошечных до огромных, танцевали идеально отлаженный балет.
Вся постройка окружалась кольцами размером с саму комнату. Каждое кольцо содержало модель одной из планет, и они кружились и вращались вокруг центрального телескопа, как уменьшенная модель космоса.
Милостивый Боже, у меня не осталось слов. Передо мной раскинулись небеса.
Очень старый мужчина неподвижно сидел, откинувшись на спинку странного кресла с шестерёнками, которое стояло перед телескопом. Он смотрел в машину, вглядываясь в глубины того, что скрывалось за звёздами.
Я поколебалась. Меня вообще не должно быть в этом доме. Что мне ему сказать? «Простите за беспокойство, месье»? Почему-то это казалось не лучшим способом представиться тому, кого я никогда не встречала, учитывая, что я вторглась в дом этого человека без приглашения.
Что, если он захочет вызвать констебля? У него есть полное право.
Я сделала глубокий вдох и успокоила свою панику. Формально я приходилась ему членом семьи, а у Дюранта очень долго не было посетителей. И всё-таки я надеялась, что Уилл нашёл способ сбежать.
– Морис Дюрант? – спросила я как можно мягче, чтобы не напугать и не встревожить его. – Месье?
Он не ответил. Я не знала, что предпринять. Я сделала робкий шаг вперёд, затем ещё один.
– Месье Дюрант? – позвала я снова.
– Чего тебе надо? – крикнул он надтреснутым от старости возрастом. – Разве не видишь, что я занят? Вечно беспокоишь, – пробормотал он.
Эта ситуация была просто верхом неприличия, и Джон Франк уже предупреждал меня, что разум Дюранта наполовину разрушен.
– Месье Дюрант, я прошу прощения за вторжение, но я ищу Генри Уитлока, – он повернул своё кресло, и огромные шестерёнки и колеса надо мной сместились, заставив разные планеты двигаться в слаженном танце вокруг главного телескопа. Я сделала шаг назад, затем пригнулась, когда над моей головой просвистела модель Меркурия. – Я его внучка, Маргарет.
Морис Дюрант отвлёкся от своего созерцания, и кресло изменило своё положение, встав как трон в центре смещавшейся вселенной. Он посмотрел на меня. Его глаза слезились и помутились от старости, но я готова была поклясться, что в них что-то присутствовало – какая-то искра прежней гениальности.
– Генри здесь нет, и потому мне нет никакого прока от его внучки. Уйди, – сказал он, а его взгляд вернулся к телескопу.
– Прошу, месье. Мне нужно знать, куда он уехал, если он ушёл по своей воле, или же его забрали из этого места, – я не уйду без ответов.
Кресло Дюранта развернулось обратно и опустило его перед телескопом.
– Тридцать семь градусов. Отметка на 26 декабря в девять сорок... семь.
– Пожалуйста, месье! – воскликнула я.
Кресло Дюранта издало скрежещущий звук, когда он наклонил спинку, чтобы вновь посмотреть на меня.
– Ты ещё здесь?
Я приподняла подбородок, уставившись на него.
– Я не уйду, пока вы не скажете то, что мне нужно знать.
– Где Генри? – хмуро произнёс Дюрант. – Он сказал, что его не будет три дня, но теперь прошло два года, шесть недель, восемь часов и... – он посмотрел на карманные часы.
– Месье, будьте любезны. Время для меня не важно, – сказала я.
Его обветрившееся лицо покраснело.
– Не важно!
– Я лишь хочу знать, что заставило его покинуть это место, – я сжала руки в кулаки, опустив их вдоль боков.
Дюрант сделал жующее движение, словно играл с теми местами, где когда-то находились его зубы.
– Генри гонялся за призраками. Ничего хорошего из этого не выйдет, – пробормотал он себе под нос.
Я выпрямилась и пригвоздила взглядом чудаковатого старикашку.
– Вы знаете, куда он отправился, когда ушёл отсюда?
Дюрант вёл себя так, словно не слышал моего вопроса. Я не сходила с места, хотя мне пришлось во второй раз увернуться от Меркурия. Дюрант бросил на меня унылый взгляд.
– Он отправился на поиски правды, которая должна оставаться во тьме, – Дюрант повернул огромное колесо рядом с собой, и весь механизм сместился, отчего телескоп поднялся выше, и старик посмотрел в него. – Существуют тёмные места, знаешь ли. Кружащая воронка, которая забирает в себя весь свет.
Я не понимала, о чём говорил старик. Он утратил всякий рассудок. Теперь я понимала, что имел в виду Джон Франк, упоминая, что он не в состоянии поддержать разговор.
– Старое пламя пылает жарче всего, – продолжал он, всматриваясь в свои драгоценные звезды. – И всё же даже этот свет не может сбежать. Это смертоносная спираль. Она его засосала.
Я забралась повыше на устройство, игнорируя боль в руке.
– Слезай оттуда. Ты нарушишь баланс, – сказал он.
– Вы знаете, где сейчас Генри? – повторила я. Если мне придётся задать этот вопрос тысячу раз, так я и сделаю. Дюрант, похоже, понял это, наградив меня сердитым взглядом.
– Он сел на поезд, – Дюрант снова повернул колесо, затем дёрнул за рычаг. – Гнусные устройства. Нам не стоило допускать, чтобы их разработки просочились в массы. Теперь всюду рельсы. Загородные земли исчезли. Локомотивы изрыгают дым и оглушают своим свистом. Нет больше звёзд. Грязное небо.
Я изо всех сил старалась сохранять терпение.
– До какого города? – спросила я.
Дюрант не потрудился взглянуть на меня. Вместо этого он продолжал смотреть в свой телескоп.
– Мне никогда не было дела до городов. Слишком много людей. Слишком много света. Париж, ишь ты. Как он может сравниться с этим? – Дюрант взмахнул рукой над собой
Париж.
– Он отправился в Париж?
– Убирайся из моего дома. Ты мне докучаешь, – Дюрант сердито посмотрел на меня со своего насеста в сердце машины.
– Он отправился в Париж? – прокричала я.
– Так он сказал. Он также сказал, что вернётся через три дня. Он соврал, – он изменял угол наклона машины, пока телескоп не принял практически вертикальное положение. – Звезды неизменны. Они никогда не врут, – его кресло скрылось в шестерёнках, оставив меня смотреть на модель быстро накренявшихся планет.
– Спасибо, месье, – сказала я, спрыгивая вниз.
– И больше не беспокой меня! – крикнул он вслед, когда я толкнула тяжёлую дверь. Уходя, я всё ещё слышала, как он бормочет длинную череду цифр, записывая свои наблюдения.
Я побежала вниз по лестнице в поисках Уилла, надеясь, что его поиски в доме оказались такими же плодотворными.
Глава 17
Я возвращалась тем же путём, каким шла через дом, и особенно бесшумно старалась ступать в заводной оранжерее. Это место меня нервировало, и я хотела как можно скорее уйти отсюда. Когда я наконец-то дошла до входной двери, Уилл ждал меня.
– Ты его нашла? – спросил он. Уилл держал в руках хитроумное устройство с заводной ручкой сбоку, по размеру и форме похожее на ящик с выскакивающей из него фигуркой.
Я кивнула.
– Мой дедушка уехал в Париж примерно два года назад. Он намеревался уехать всего на три дня, но так и не вернулся.
– Дюрант сказал ещё что-нибудь важное? – спросил Уилл.
– Он болтал что-то про звёзды и тьму. Он утверждал, что мой дед отправился на поиски правды.
Уилл ответил едва заметным кивком.
– Мне интересно, связано ли это как-то с этой штукой.
Уилл достал руку из кармана, и с его пальцев свисал женский кулон. Подвеска состояла из огромного чёрного как мгла камня размером почти с яйцо, окружённого дымчатыми кристаллами.
– Я нашёл это в комнате твоего деда. Похоже, он уезжал в спешке. Он сжёг письмо. В очаге остался лишь небольшой кусочек, но я не разобрал ничего из написанного, – Уилл приподнял кулон повыше, и он отразил тусклый свет его свечи. – Ты его узнаешь?
Я присмотрелась к украшению. Камень в центре как будто мог затянуть меня в себя и удерживать в своих глубинах. Такое ощущение, словно тьма там способна вместить бесконечное множество секретов.
– Нет, – я никогда прежде не видела это украшение. Оно не было частью коллекции моей матери и не присутствовало на семейных портретах. – Я его не узнаю. Ты сумел найти способ обойти волков?
Уилл сжал кулон в кулаке и убрал его обратно в карман.
– Я нашёл чертежи Генри по волкам. Они действительно реагируют на звук, но и отозвать их тоже можно звуком. Я изъял отзывающую их часть из запирающего механизма в двери и установил её в эту штуку. Если мы повернём рычаг, это должно держать их на расстоянии. Я также нашёл старую шаль, в которую ты сможешь закутаться, чтобы никто не заметил твой рукав, – он протянул шаль мне, и я набросила её на плечи.
– Уилл, ты гений, – прилив гордости, затопивший моё сердце, удивил меня своей интенсивностью.
– Нам предстоит долгий путь до вокзала, но если поспешим, то будем в Париже завтра днём. К сожалению, если мы заберём это, – он приподнял механизм, – у Дюранта не будет возможности покинуть дом.
– Не думаю, что он когда-либо собирается покинуть дом. Мы расскажем об этом Оливеру, когда вернёмся. Он будет знать, что делать с Дюрантом, – сказала я. – Пошли.
Мы шли почти всю ночь, и к тому времени, когда мы добрались до Кале, я чуть ли не валилась с ног. К счастью, мы пришли на вокзал как раз перед рассветом и могли притвориться, будто только что встали ради путешествия на поезде.
Мы сумели приобрести два билета до Парижа, хотя почти все места в поезде были раскуплены. Билеты были очень дорогими. Единственные оставшиеся места располагались в частном купе, но Уилл их всё равно оплатил.
– Уилл? – я попыталась запротестовать и предложить свои скромные сбережения от магазина игрушек, но он меня остановил.
Он улыбнулся.
– Я об этом позаботился, – он предложил мне руку, и я взяла его под локоть, пока мы ждали прибытия поезда. Многие леди были одеты с иголочки, и в сравнении с ними я чувствовала себя бедной.
Моё простое платье выглядело грязным и помятым, подол запачкался в белой меловой пыли, а шаль скрывала разорванный и окровавленный рукав. Мы выглядели как бедняки, и тем не менее, мы поедем в своём личном купе. Я задремала на вокзальной лавке, отчего мой подбородок опустился на грудь, затем попыталась взбодриться. Уилл сказал мне поспать, пока есть возможность, а сам он бдительно следил за окружением.
Наконец, через несколько часов мы вошли в вагон и нашли наше купе. Уилл дёрнул за золочёную ручку и открыл дверь, обшитую тёмным деревом. Красные бархатные сиденья были мягкими и очаровательными, плотные шторы подвязывались жгутом с золотистой бахромой на концах. Я заняла место у окна и потрогала полированные медные дужки лампы, крепившейся к стене.
Всю юность я прожила в менее роскошном доме. Уилл задёрнул шторы на маленьком окошке в двери купе и сел напротив меня.
– Надеюсь, эта поездка на поезде будет куда более скучной, чем предыдущая, – сказал он.
Я испустила глубокий вдох облегчения.
– Мы когда-нибудь делали что-либо настолько обыденное?
– Мы как-то раз разделили кусок пирога, – сказал Уилл. Поезд под нами дёрнулся, затем покатился вперёд в комфортном размеренном ритме. Я смотрела, как мимо проносятся загородные земли, сонные французские деревни, леса и поля. Я мягко улыбалась про себя, вспоминая, каким липким был тот пирог, и как Уилл засунул себе в рот сразу половину куска. Это было так давно, и всё же я до сих пор почти ощущала вкус того запретного лакомства.
Однако сейчас не время витать в облаках, даже если это ощущалось так приятно.
– Что мы будем делать, когда доберёмся в Париж? – спросила я. – Нам негде остановиться.
– Мы можем остановиться в пансионе для туристов или в отеле, – Уилл потянулся ко мне и положил руку на моё колено. Моё сердце едва не выпрыгнуло из груди. Я уставилась на его руку, на такой интимный жест. Уилл убрал ладонь и окинул меня взглядом, полным тепла и обещаний. Я почувствовала, как к щекам приливает жар. Я по возможности старалась избегать интимных моментов и вести себя так, чтобы защитить свою репутацию. Теперь же в уединённом комфорте купе я ощущала слишком сильное искушение.
