Текст книги "Тень машины войны (ЛП)"

Автор книги: Кристин Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Я повернулась к Уиллу, держась за замёрзшую бронзу. Мои руки онемели от холода, несмотря на перчатки.

– Ты мне поможешь или нет?

– Я бы назвал тебя сумасшедшей, если бы это не было давно установленным фактом. Мы теперь докатимся до кражи со взломом? – произнося эти слова, он сложил свои руки и позволил мне поставить ногу в его ладони.

– Это не кража со взломом, если мы не собираемся ничего красть. Это просто светский визит не в самое удобное время, – я посмотрела на голову льва, когда Уилл поднял руки, подбрасывая меня к шее льва. Я перегнулась через его макушку и попыталась ухватиться, затем развернулась всем телом на гриве и попыталась найти опору для ноги по другую сторону.

Я не удержалась за ухо льва и скатилась по изогнутой спине зверя. Я ударилась подбородком и оттолкнулась от статуи из того чувства самосохранения, которое заставляет человека спрыгнуть с опасной лошади. Хоть я и пыталась удержать равновесие, приземление было жёстким, и инерция отбросила меня назад, заставив плюхнуться попой в сугроб.

Уилл вскарабкался на льва и без проблем спрыгнул на другой стороне. Он протянул мне руку.

«Мальчишки».

– Давай будем надеяться, что никто не видел этого грациозного шоу, – сказал он мне, когда я взяла его за руку, и он поднял меня на ноги.

– Это не смешно, – сказала я, отряхивая снег сзади. Я сняла чепец, чтобы смахнуть с него снежинки, и убрала в карман пальто. Головной убор был функциональным, но мне не нравилось, как он ограничивал мне угол обзора. – А теперь как нам попасть в дом?

– Ты умеешь вскрывать замки?

Я уставилась на него.

– А ты?

Уилл пожал плечами.

– Давай попытаем удачи с дверьми. Нам придётся действовать осторожно, чтобы никого не разбудить.

Я окинула взглядом знакомый двор. Казалось, буквально вчера я стояла здесь такой же снежной ночью и набиралась смелости войти в каретник. Он возвышался перед нами как тихий страж, и с его крыши свешивались сосульки и замерший в зимнее время плющ.

Подождите-ка, вот оно.

– Нам вообще не нужно идти в дом.

– Ты о чём? – переспросил Уилл, растирая ладони для тепла.

– В мастерскую Рэтфорда можно войти через каретник, – я тут же направилась к высокому каменному зданию, но Уилл сжал мою ладонь и потянул назад.

– Ничего подобного. Я жил в этом каретнике, помнишь?

– Ни один из нас не мог вообразить секретное общество, находящееся прямо под нашими ногами. Естественно, ты не замечал потайного входа. Он был скрыт. Когда я впервые обнаружила мастерскую Рэтфорда, мне пришлось спуститься по винтовой лестнице, затем пройти по длинному узкому проходу. Этот проход, должно быть, соединялся с фундаментом каретника. У Рэтфорда имелись машины, которые никогда бы не поместились на той узкой лестнице. Должен существовать другой вход, и думаю, мы найдём его там, – я указала на огромную дверь.

Уилл поколебался, не желая поддаваться. Не знай я его лучше, подумала бы, что он боится.

Затем я осознала, что не так.

– Ты больше не застрял там, – мягко сказала я, прильнув к его боку и сжав его ладонь. – Теперь у тебя новая жизнь.

Уилл посмотрел на меня, затем поднёс наши руки к губам и нежно поцеловал тыльную сторону моей ладони в перчатке.

– Благодаря тебе. Нам лучше зайти через заднюю дверь. Там петли тише.

Мы пересекли заснеженный двор, ступая по месиву тропок, которые довольно хорошо протоптали зимой. Мы добрались до задней двери, и Уилл дёрнул её. Та легко отворилась, и мы тихо проскользнули в часть каретника, отведённую под конюшни.

Всё в конюшнях оставалось совершенно неподвижным и окутанным тенями, и лишь серебристые осколки лунного света проникали сквозь узкие окна.

Меня окутало тепло, выгнавшее холод из слоёв одежды и пробудившее мои онемелые ладони и ступни. Я тут же побежала к старенькой печке в углу и протянула руки так близко к её пузатому железному брюху, как только осмелилась. Мои пальцы покалывало, пока к ним возвращалось тепло.

Пронзительное ржание нарушило тишину, и я взвизгнула, отпрыгнув назад. Старый Ник, славный бурый мерин, о котором заботился Уилл, высунулся из своего стойла и потянулся к своему прежнему конюху.

Уилл тут же подошёл к коню и прижал его большую голову к своей груди в любящем объятии.

– Тихо, мальчик. Не из-за чего шуметь, – прошептал он коню, почёсывая Старого Ника за ушами и гладя по морде. Конь издавал тихое ржание, тепло приветствуя его, и шумно вздохнул.

Вторая лошадь, Малышка Нэнси, проснулась и теперь тоже вытягивала шею в поисках ласки. Она обиженно скрипнула, затем попыталась ухватить Уилла за рукав.

Прямо надо мной что-то гулко стукнуло. Потолочные балки застонали, когда шаги из небольшой комнатушки конюха направились к старой деревянной лестнице справа от нас.

– Уилл, скорее, – прошептала я. Он попятился ко мне, и мы вместе повернули за угол в большое помещение, где стоял старый экипаж ландо лорда Рэтфорда. Рядом с ней стояла более практичная коляска, но и огромный ландо никуда не делся, только его прикрыли огромными белыми простынями, свисавшими почти до пола. Лошади протестующе заржали, когда мы убежали, и их ржание так пронзительно отражалось от камня, что у меня зазвенело в ушах.

– Сюда, – я побежала к экипажу, и Уилл поспешил в укрытие. Я нырнула, чтобы присоединиться к нему, но в юбках невозможно было ползти. Уилл схватил меня за руки и затащил к себе.

Мы улеглись на животах под экипажем, стараясь лежать совершенно неподвижно и незаметно. Я не осмеливалась даже пальцем пошевелить, пока жар дыхания Уилла клубился возле моего уха и шеи сбоку. Между простыней и полом всё равно оставался зазор примерно в тридцать сантиметров. Если мы не будем осторожны, нас увидят.

– Тихо, тихо, – низкий раскатистый голос заглушил ржание лошадей. – Что вам двоим неймётся? Мёртвого разбудите в такой час.

Ржание лошадей немного стихло. Тем временем, наше укрытие казалось крайне ненадёжным.

Вспышка света скользнула по полу и осветила простыню. Я застыла, когда раскачивающийся свет от фонаря медленно прошёлся между двумя экипажами.

– Что-то вас сильно напугало, – пробормотал конюх себе под нос, пока я наблюдала, как его тяжёлые ботинки ступают мимо спиц одного из колёс.

Он подёргал засов на огромной двери в передней части каретника. Убедившись, что тот надёжно заперт, конюх повернулся обратно к нам.

Я ощутила, что меня постукивают по плечу. Повернувшись как можно тише, я приподнялась на локтях и взглянула на Уилла. Он прижал палец к губам, затем показал на камень буквально в полуметре от нас.

Среди прямоугольных камней, которыми был вымощен пол каретника, имелся всего один круглый, ненамного шире ладони Уилла. В нём было проделано три дырки. Уилл сунул пальцы в эти дырки и поднял. Камень поддался. Толщиной он был всего около дюйма. Уилл беззвучно отложил его в сторону.

Я вытянула шею вперёд, насколько это было возможно.

Свет фонаря сместился, освещая неглубокую круглую ямку.

Тусклый свет открыл нашему взгляду печать Развлекателей.

Глава 7

Я накрыла печать ладонью, чтобы суметь найти её в темноте. Уилл положил руку мне на спину и подвинулся ближе, когда свет фонаря конюха скрылся за углом. Мы слышали, как он с топотом поднялся обратно по лестницам, а затем всё стихло.

Мы неподвижно ждали, казалось, целую вечность. Я могла лишь надеяться, что конюх вернулся в постель и крепко спит.

Меньше всего нам нужно, чтобы экономка, миссис Пратт, поймала нас с Уиллом и опять обвинила в нарушении приличий. Только в этот раз у нас вообще не было оснований находиться в каретнике. Это никак не поддастся объяснению – если, конечно, сердце бедной пожилой женщины не откажет прежде, чем мы успеем что-либо сказать.

Мы не могли вечно лежать под экипажем. Я повернула голову, чтобы посмотреть на Уилла. Я едва могла видеть его в тусклом освещении.

– Что, если это снова разбудит конюха? – спросила я.

– Ну, у нас же есть приглашение.

Я хихикнула, и бунтарский настрой взял верх. Я нащупала медальон, затем сняла универсальный ключ моего дедушки с шеи и приставила его к замку. Ключ – это всё, что у меня осталось от дедушки, и он обладал возможностью отпереть любое Развлечение, лишь бы открывающий его человек знал проигрываемую песню и мог завершить музыкальную фразу, которую начал ключ.

Я прослушала песню, доносившуюся из ключа, но я уже наизусть знала музыкальный код Рэтфорда. Я стала вращать изящный поворотный механизм по краю печати, проигрывая ноты, чтобы отпереть замок.

Пол под нами тут же задрожал с тихим рокотом. Затем он резким рывком опустился вниз. Я вцепилась в предплечье Уилла, когда этот звук разнёсся по всему каретнику. Я чувствовала дрожь костями. Мы погружались всё глубже и глубже в яму, забирая огромный экипаж с собой.

Опустившись как минимум на три метра, мы услышали очередное пронзительное ржание, а затем крик. Я перекатилась к краю простыни и выглянула из-под неё. Теперь мы находились как минимум на шесть метров ниже пола и опускались всё быстрее. Конюх стоял на краю ямы, разинув рот. Фонарь беспомощно болтался в его руке.

– Эй, эй! – закричал он, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, словно не знал, где искать помощь. Скрежещущий звук оживших старых шестерёнок заполнил яму. Мне пришлось зажать уши, пока дыра надо мной закрывалась. Наконец, две тёмные панели сомкнулись, заново образуя пол конюшен и погружая нас в полную темноту.

Я почувствовала, как Уилл подползает ближе ко мне, пока мы продолжали опускаться в кромешную тьму. Затем я услышала знакомое вращение.

Крутящиеся шестерёнки с кремниевыми краями задевали специальные пластины и отбрасывали искры во тьму. Зрелище было зловещим и напоминало фонтаны звёзд, сыплющихся дождём.

Жаровни под кремниевыми шестерёнками занялись пламенем и осветили огромное помещение под каретником. Мы находились в комнате, заваленной остатками наполовину собранных изобретений и огромных механических деталей. Один из металлических львов Рэтфорда лежал на боку, панель в его груди была открыта, и оттуда высыпались некоторые фрагменты. Хоть я и понимала головой, что это всего лишь машина, я не могла отделаться от ощущения, что смотрю на мёртвое животное, бедное существо, которого загнали на сафари, чтобы доказать мужественность чопорных мужчин голубых кровей, желающих ощутить волнение приключений.

Пыль и паутина покрывали все поверхности, придавая комнате какую-то призрачную ауру. Платформа, на которой мы находились, опустилась ещё на полтора метра и слилась с полом, не оставив даже шва на месте стыка.

Как только она остановилась, я спешно выбралась из-под экипажа, и Уилл последовал за мной. Осмотревшись по сторонам, я быстро оценила устройство шестерёнок и рельсов, встроенных в стены по обе стороны от платформы, на которой мы спустились.

– Объяснить исчезнувший экипаж будет непросто, – сказала я.

– Если мы поднимем его обратно, может, они не заметят его отсутствия. Тут такой же подъёмный механизм, что и на Литейном заводе, – сказал Уилл, быстро шагнув влево.

– Думаю, сложно будет забыть созерцание того, как экипаж уходит под пол. Вон там! – прямо за ним находился огромный рычаг. Уилл схватил его, а я помогла ему потянуть. Рычаг туго двигался из-за долгого неиспользования, но сообща мы сумели его сдвинуть.

Пол вновь поднялся. Мы с Уиллом наблюдали, как накрытый экипаж поднимается по шахте и исчезает в потолке. Он продолжал двигаться вверх, пока шестерёнки подъёмного механизма не прекратили вращение, и всё стихло.

– Может, он подумает, что всё это было сном? – предположил Уилл.

– Я искренне в этом сомневаюсь, – моё сердце гулко колотилось, а в груди начал зарождаться бурлящий смешок. Украдкой пробираться в этот дом казалось таким непристойным делом. Я зажала ладонями рот, стараясь сдержать веселье, а Уилл сощурился, отчего в уголках его глаз залегли маленькие морщинки. Затем он тоже заразился моим заговорщическим смехом.

Я постаралась сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить себя, но бесполезно.

– Бедняга. Должно быть, он решит, что выжил из ума.

Уилл тоже трясся от этого недозволенного хохота.

– Ну и ладно, будет под стать остальным слугам.

Это меня добило. Чтобы не потерять равновесие от смеха, мне пришлось ухватиться за огромную шестерёнку, торчавшую из наполовину собранного двигателя.

– Можешь представить выражение лица миссис Пратт, когда он скажет ей, что экипаж пропал?

– Это будет и вполовину не так весело, как её реакция, когда она придёт в каретник и увидит экипаж на месте, – Уилл сделал глубокий вдох и вытер слёзы, выступившие от смеха в уголках глаз. – Не завидую я этому бедному конюху.

Я изо всех сил постаралась изобразить пожилую чопорную экономку.

– Мой дорогой, вы ожидаете, будто я поверю, что экипаж может опуститься под пол? Это нелепо. А теперь возвращайтесь в постель.

– Невероятно. Именно так она и сказала.

Я подпрыгнула, услышав третий голос в комнате, и развернулась на каблуках. Питер стоял на границе огромной раздвижной перегородки.

– Питер! – он по-прежнему был в ночной рубашке и халате. Его округлое и молодое лицо улыбнулось мне, хотя выражало некую смесь облегчения и раздражения.

– Я рад, что вы оба находите это забавным, – сказал он. – Вывести вас отсюда, не вызывая подозрения, будет практически невозможно, – он пересёк комнату и протянул руку Уиллу. – Рад вновь видеть тебя, МакДональд.

– Уверен, мы втроём что-нибудь придумаем, – сказал Уилл. Они пожали друг другу руки, и Уилл похлопал Питера по спине. – Ты чего так долго?

– Клянусь, миссис Пратт никогда не спит. Это даже пугает. Она застала меня, когда я выбирался на встречу с вами, – сказал Питер, шагая обратно к перегородке. Мы присоединились к нему и прошли в ту часть мастерской, которую я изучила ранее.

– Что ты ей сказал? – Питер был не очень хорошим лжецом. Когда его ловили на лжи, всё отражалось на его лице.

– Я ничего не сказал. Я начал краснеть, и миссис Пратт подумала, что у меня начинается лихорадка. Она квохтала надо мной как минимум час. Я не мог унести ноги. Она варила мне какое-то целебное снадобье, когда на кухню в панике ворвался конюх. Тогда-то я и понял, что вы здесь, – Питер смахнул завесу свисавшей паутины.

Мастерская выглядела так, будто никто не ступал сюда после меня, когда я побывала здесь год назад. Тот же механический хлам занимал полки позади огромного рабочего стола. А не дающая о себе забыть колыбель по-прежнему стояла возле выцветшего кресла в углу, у высоких книжных шкафов. Паутины создали на ней новую вуаль зловещего кружева, свисавшего над небольшой кроваткой.

Тонкий слой пыли, лежавший здесь раньше, превратился в толстое серое одеяло, покрывавшее абсолютно всё. Смазанный след в том месте, где я нечаянно прикоснулась рукой, оставался на столе возле машины, через которую Рэтфорд шпионил за всеми в доме. Письмо от моего деда, которое Рэтфорд позволил мне прочитать, теперь исчезло.

Это нервировало. В некотором отношении мастерская Рэтфорда казалась застывшей во времени точно так, как он пожелал. В другом же отношении время сожрало это место.

– Ты вообще бывал здесь после того, как вступил в наследство? – спросила я у Питера.

– Только один раз, – признался он. – Честно говоря, от этого места у меня мурашки.

– Тебе нужно навести здесь порядок и сделать это место своим, – предложил Уилл.

– Я бы так и сделал, но единственный принёсший клятву Гильдии слуга, который у меня здесь имеется – это Тиббс, и у него не хватит силы для такой работы. Я не могу просить его об этом, – сказал Питер, проводя пальцем по толстому слою пыли на столе. – Я бы никому такого не пожелал.

– Если тебе нужна помощь, дай мне знать. Когда корабль придёт с Литейного завода, я могу позвать нескольких мужчин. Большую часть этого барахла мы можем забрать на склад под Академией, – Уилл подёргал ручку на шпионской машине.

– Я был бы очень благодарен, – Питер пролистал стопку рисунков и диаграмм, оставленных на столе. – А что мы ищем, собственно?

– Рэтфорд оставил на этом столе письмо, чтобы я его нашла. Оно было от моего деда, и там говорилось, что только Рэтфорд знал, что мой дед жив. Наверняка сохранилась ещё какая-то корреспонденция между ними. Возможно, другое письмо содержит в себе намёк на то, куда мог отправиться мой дед, – я знала, что это глупо, но продолжала искать вокруг шпионской машины в надежде, что письмо по-прежнему рядом. Хотя логически я понимала, что искать там бесполезно. Рэтфорд, наверное, взял его и убрал обратно на место.

Питер задумчиво кивнул, зажёг от свечи ещё одну лампу, затем поставил свечу в подсвечник и повернулся к полкам.

– Значит, наша задача довольно проста. Я просмотрю эти бумаги вот здесь. Мег, у тебя глаз намётан на механику. Почему бы тебе не поискать потайные отделения, где Рэтфорд мог что-то припрятать? А ты, Уилл, можешь заняться книжными полками.

Питер и Уилл немедленно приступили к своим задачам, а мне нужно было немного подумать. Насколько я знала Рэтфорда, он был таким мужчиной, который все держал под замком. Да, эта мастерская спрятана, но почти у всех Развлекателей имелись потайные мастерские, которые на самом деле не являлись тайной.

Рэтфорд не был склонен доверять. Будь я на его месте, куда бы я что-то спрятала?

Я изучила перегородку, через которую мы вошли в основное помещение мастерской. Я её даже не заметила, когда впервые побывала в этой комнате. Она создавала иллюзию прочной стены.

Мои уши защипало. Вот оно.

Я просунулась за перегородку и посмотрела на комнату за ней, затем на основную мастерскую. Две комнаты стыковались под нужным острым углом. Мы находились под каретником. Логично ожидать, что комнаты повторяют очертания здания сверху, то есть образуют прямоугольник.

Должна существовать третья потайная комната.

– Ребята, – позвала я, сделав несколько быстрых шагов к стене и прижав к ней голую ладонь. – Посмотрите сюда. Здесь есть ещё одна потайная комната, – стена была покрыта деревянными панелями с узором из квадратиков с изящной резьбой. Я навалилась своим весом на стол, отодвигая его от стены.

Остальные присоединились ко мне и помогли убрать паутину и машинные детали, лежавшие у стены.

– Видишь что-нибудь, что может обозначать замаскированный замок? – спросил Уилл.

Я осмотрела стену, но тут не было ничего круглого. Поверхность почти напоминала плетёную корзину. Та ещё головоломка.

Ответ медленно пришёл ко мне, когда мой взгляд остановился на тонкой отсутствующей полоске на краю панели, в самом низу справа.

– Это головоломка, – я шагнула к маленькому отсутствующему элементу. Это не слишком выделялось, и я бы никогда не заметила небольшую погрешность в узоре. Я провела по этому месту пальцами, изучая прямоугольную панельку. Действуя наобум, я положила пальцы на край панели, которая была точно такой же, как и все остальные, и потянула её к едва заметному просвету.

Она соскользнула и встала на место, открывая новый просвет в панели, где в древесине был выгравирован желобок.

– Смотрите сюда! Это похоже на те русские шкатулки с секретом, – я посмотрела на Питера, который присел рядом со мной и начал ощупывать стену. – Если мы передвинем панели в нужном порядке, то всё откроется.

– Гениально, – Питер сдвинул часть панели из верхнего квадратика в новый просвет.

Вот оно. Что бы ни скрывал Рэтфорд, мы найдём это здесь.

Мы принялись работать сообща, сдвигая каждый возможный квадратик дерева, находя поддающиеся места и пробуя новые комбинации по мере того, как нам открывались всё новые и новые просветы. Уилл трижды спасал нас от опрометчивых поступков, замечая узор желобков и не давая нам слишком далеко сдвинуть элемент или панельку, потому что это помешало бы нам подвинуть следующую часть.

Эта панель состояла из тщательно продуманных ловушек. Наши движения превратились в танец, передвигание панелей по стене, гоняние их туда-сюда, изменение того, что открывалось перед нами, превращение твёрдого в переменчивое. Именно от таких задач мой разум разгорался, увлекался этим вызовом для смекалки. С помощью терпения и наблюдательности мы обошли каждую ловушку, и головоломка раскрылась перед нами.

Милостивый Боже, как же мне нравилось быть Развлекателем.

Наконец, мы сдвинули квадратный элемент панели и открыли потайную задвижку.

Питер отпёр эту задвижку, и вместе мы сдвинули всю стену панелей влево.

Уилл поднял одну лампу и пронёс её в узкий проход.

Я последовала за ним в третью комнату, ожидая увидеть захламлённый кабинет с горами бумаг, но комната оказалась строгой и почти пустой. Одна-единственная машина занимала большую часть центра комнаты. Огромный гранёный кристалл был установлен в обрамлении кристаллов поменьше и шестерёнок. Это напомнило мне центральный элемент злосчастной машины времени Рэтфорда.

У стен не было ничего. Ни книжных шкафов, ни столов с письмами, ни следа корреспонденции, которая указала бы нам нужное направление. Единственным предметом мебели в помещении являлся маленький стол в углу, заставленный десятками хрустальных трубочек.

– Это бесполезно, – пробормотала я, готовая вернуться в основное помещение мастерской. Я там всё переверну, пока не найду искомое. – Идемте. Давайте обыщем другую комнату.

– Ты с ума сошла? Посмотри на эту штуку! – воскликнул Питер, встав перед массивной конструкцией. – Это великолепно. Интересно, что она делает, – он протянул руки, затем наклонился, пристально рассматривая различные линзы устройства.

– Какая разница, что она делает? Это не то, что мы ищем, и наше время ограничено, – я не могла скрыть раздражение, но Питер его полностью проигнорировал. – Уилл? Ты идёшь со мной? – спросила я, но тут же увидела, как он весь выгнулся, чтобы получше взглянуть на внутренности машины.

– Что такое? – сказал он, но даже не потрудился выпрямиться из своего согнутого положения. – Изумительно. В самом сердце этого находится мощная лампа. Интересно, как свет от неё будет проецироваться через линзы.

– Давай зажжём её и узнаем, – объявил Питер, схватив свечу. – В лампе есть масло?

– Вы двое прекратите или нет? – закричала я. – У нас нет времени на этот бред. Нам нужно найти письмо. А завтра можете сколько угодно играться с этим изобретением.

Уилл схватился за рычаг.

– Тут заводной механизм. Замка я не вижу, – он несколько раз нажал на рычаг. Затем Питер потянулся вверх и коснулся пламенем самого сердца машины.

Она начала гудеть и жужжать. Огромная шестерёнка в основании завертелась, и повалил дым, заполнивший комнату сладко пахнущим белым туманом.

– Вы что наделали? – мы так сожжём весь каретник, и сами в нём сгорим.

Пламя в центре машины разгорелось, затем превратилось в яркий белый свет, полыхнувший через различные линзы паутиной ослепительных лучей.

Я в изумлении и ужасе наблюдала, как призрачный силуэт Рэтфорда полностью проступает перед машиной. Он выглядел таким молодым и похожим на призрака, когда повернулся прямиком ко мне и улыбнулся. Он протянул руку. Затем из машины раздался голос, далёкий и металлический, но определённо принадлежащий Рэтфорду и совпадающий с движениями его прозрачных губ.

– Моя дорогая, как же я рад тебя видеть.

Глава 8

Обжигающий свет на мгновение ослепил меня. Я ощущала его жар на лице и инстинктивно пригнулась, повернувшись спиной к машине. Потирая глаза, я проморгалась от вспышек света, мелькавших перед глазами. Когда ко мне вернулось зрение, я едва не завопила от шока и ужаса, увидев, как ко мне идёт очень даже настоящий призрак.

Она в точности походила на портрет, который висел в кабинете Рэтфорда. Прекрасная и изящная, с тёмными глазами и волосами, покойная баронесса плыла сквозь туман. Её прозрачные руки ласкали вздувшийся живот. Должно быть, ей оставалось всего несколько дней до родов.

Я наблюдала за ней, молча и очарованно, пока она продолжала идти ко мне с мягкой и доброжелательной улыбкой, игравшей на её полных губах. Если не считать бесцветность её лица, она выглядела такой настоящей, что я ожидала, что она обойдёт меня как обычный человек. Вместо этого жена Рэтфорда продолжала идти вперёд. Я сделала шаг назад и ахнула, когда женщина, сотворённая лишь из дыма и света, шагнула прямо сквозь меня.

Я согнулась пополам, обхватив себя руками просто для того, чтобы убедиться в собственной реальности. Затем я резко развернулась, не желая пропустить ни единой секунды того, что разворачивалось перед нами.

– Если бы я не спускалась сюда, я бы вообще тебя не видела, – сказала она. Как и у Рэтфорда, её голос звучал далёким, словно она говорила из какой-то стеклянной бутылки. – Ты наконец-то заставил эту штуку работать? – она поцеловала Рэтфорда в щеку. Он встал, обнял её и долгое время просто держал в объятиях.

– Это так странно, – прокомментировал Питер, подходя ближе к паре, пока машина за нами перестроила линзы и издала жужжащий звук. Он помахал рукой перед лицом Рэтфорда. От ветерка дым заклубился, отчего изображение дрогнуло, как отражение на пруду. – Они как будто живые, но в то же время нет.

– Я видел кое-какие старые чертежи для машин, проецирующих движущиеся изображения, но это нечто запредельное, – сказал Уилл. Мои глаза начинали слезиться – то ли от щиплющего дыма, то ли это остаточный эффект яркого света.

Рэтфорд отстранился, всматриваясь в прозрачное лицо своей жены. Завитки дыма заструились от неё, и её тело на мгновение померкло. Освещение мигнуло, но Рэтфорд ничего не заметил.

– Любовь моя, тебе вообще не стоило преодолевать эти ступени. Тебе всё ещё нехорошо? – Рэтфорд благоговейно положил ладонь на живот жены.

– Я в порядке. Что бы ни нашло на меня вчера, это уже прошло. Твоё изобретение функционирует так, как ты надеялся? – она повернулась и посмотрела на машину. – Оно действительно может запечатлеть момент во времени?

– Посмотрим. Я испытываю его прямо сейчас, – Рэтфорд положил ладони на изящные плечи жены и посмотрел на своё творение. Я знала выражение, которое видела в его глазах. Я понимала надежду и чувство наполненности в сердце, которое я столь ясно видела на его лице. Это сила изобретений, опьяняющее очарование созидания. Рэтфорд был гениальным мужчиной, но тёмное искушение этого таланта извратило его.

– Мне не терпится увидеть, что ты сделал, – она повернулась к нему лицом. – Я так тобой горжусь.

Он поцеловал ей руку.

– Иди наверх и выпей чаю. Пообещай мне, что если почувствуешь слабость, то сразу же ляжешь в постель.

– Сразу же в постель, обещаю.

Огни мигнули и погасли, а призраки растворились в завитках дыма. Я ощущала тяжесть в груди. Рэтфорд помешался на моменте смерти его жены. Она упала с лестницы после того, как пролила чай в гостиной. Милостивый Боже, мы только что стали свидетелями их последнего момента вместе.

– Что ж, – перебил Питер чрезмерно бодрым голосом. – Ни капельки не зловеще, да?

Уилл поёжился, а я пыталась сбросить с себя остаточное ощущение ужаса. Именно тогда меня озарило.

– Те хрустальные трубки на столе, должно быть, предназначаются для машины, – Уилл и Питер встретились со мной у стола. Мы осмотрели каждый из огромных мутных кристаллов. Формой они напоминали шестиугольные призмы. Я поднесла один к свету, лившемуся через приоткрытую дверь. В кристалле находились тысячи маленьких изображений, миниатюрные тени, заточенные в стекле.

Я не могла себе представить, как Рэтфорд напечатал их в прозрачных стенках призмы. Когда я вращала кристалл между пальцев, крохотные изображения смещались, как падающие частицы внутри калейдоскопа. Я повернула призму на свету, и кончик моего пальца задел грубую гравировку на ровном боку. Я присмотрелась к нему более пристально. Это оказались инициалы, нацарапанные на поверхности.

Аккуратно положив кристалл на стол, я осмотрела остальные. Питер и Уилл всё ещё дивились тем кристаллам, которые держали в руках, подставляя под свет. Пока они всматривались в свои находки, как гадалки с хрустальными шарами странной формы, я ощупывала концы в поисках инициалов. Наконец, я нашла кристалл с инициалами моего деда.

– Вот этот.

На это потребовалось время, но Питер нашёл небольшой отсек в машине, куда должен помещаться кристалл. Вставить кристалл в различные медные держатели оказалось непросто. Возможно, мы могли открыть какую-то секцию, но не нашли отпирающий механизм. С проворством, которое всегда помогало ему в Академии, Питер убрал кристалл, который показывал Рэтфорда и его жену, и заменил тем, который выбрала я. Уилл надавил на рычаг, чтобы снова завести машину.

Туман повалил из основания механизма. Сначала он клубился по полу, как собирается туман на гибельном болоте. Затем поднялся выше, словно стремился затопить нас.

Вспыхнул свет.

Вновь появился призрак Рэтфорда, на сей раз склонившийся над коллекцией кристаллов за столом. Питер, Уилл и я попятились к стене, чтобы не стоять на пути призрачной проекции. Рэтфорд выглядел намного старше, чем при первом запуске машины, лицо покрылось морщинами тяжёлой печали, которая поселилась в его поникших глазах. Он любовно поглаживал кристалл и ждал, каждые пару секунд поглядывая на раздвижную дверь. Он кого-то ожидал.

Появился второй призрак. Дыхание покинуло меня и отказалось возвращаться. Словно капитан доблестного морского судна, мой дед вошёл в комнату с высоко поднятой головой и суровой аурой повеления. Его точёные черты и гладкая лысая голова создавали образ величественной хищной птицы. Его кустистые брови и острый ум в серебристо-серых глазах лишь дополняли это впечатление. Он носил харизму, как плащ на плечах. Это не был милый и любящий Papa, которого я знала. Это совершенно другой мужчина.

– Ты разве недостаточно натворил? – выплюнул Рэтфорд. Его сгорбленная поза напомнила мне рычащего пса с вздыбленным загривком. – Я найду пластины замка. Ты не можешь разлучить меня с тем, что принадлежит мне.

– Улисс. Всё кончено, – сказал дед. Услышав его звучный голос, я ощутила покалывание в груди. Рэтфорд, должно быть, улучшил качество кристаллов, потому что голоса не звучали такими далёкими. – Мы не враги, – продолжал мой дед. – Мы пытаемся образумить тебя.

– Я могу её вернуть, – Рэтфорд встал, сжимая кристалл в руке. – Я могу дотянуться до неё. Я знаю, что могу. Если бы я только проводил её вверх по лестнице в спальню.

– Она умерла.

– Она никогда не умрёт, пока я жив.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – дедушка попытался положить ладонь на плечо Рэтфорда, но тот отстранился от прикосновения.

Рэтфорд презрительно фыркнул.

– Вот как? Скажи мне, как бы ты чувствовал себя, если бы был ответственен за смерть всех, кого ты любишь. Джорджа. Эльзы. А как насчёт твоей драгоценной внучки?

Дедушка схватил призрачного Рэтфорда за горло, и я отскочила назад, врезавшись в стену. Уилл взял меня за руку и сжал её. Это не по-настоящему. Это не происходит в данный момент. Это всё иллюзия. Мне нужно помнить об этом.