Текст книги "Зарождение мистического пламени (ЛП)"

Автор книги: Кристин Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– А что, если он знает пароль?

– Исключено. Он должен быть Развлекателем. Хотя у нас и есть склонность к драматизму, мы тщательно ведём списки всех тех, кому доверен пароль, и никто из нас не разгуливает в заводной маске, – он отряхнул рукава и потянул себя за лацканы. – Чтобы подтвердить свою точку зрения, скажу, что кто-то вне Ордена никогда бы не смог модифицировать робота до такого катастрофического эффекта. Саботажник – член Ордена, в этом я не сомневаюсь.

– А что, если он был Развлекателем, но больше им не является? – спросила я, когда директор Лоренс обошёл стол и встал прямо передо мной.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – его светлые глаза сузились.

– Что, если он носит Чёрную Метку? – упорствовала я. – Вы, конечно, заметили эмблему, выгравированную на углу бомбы.

Взгляд директора Лоренса подозрительно метнулся в сторону, прежде чем снова остановиться на мне.

– Все, кто носит эту метку, мертвы, – директор протянул руку и открыл дверь. – И если бы здесь находился незваный гость, я бы его уже увидел, – он махнул в сторону следящего стекла, похожего на то, что я видел в старом кабинете Рэтфорда. – Когда мы обнаружим саботажника, уверяю вас, это окажется не призрак, а человек из плоти и крови.

– Но директор…

Он положил руку мне на спину, чтобы вывести за дверь.

– Я уже достаточно наслушался. Академия не может привлекать ещё более пристальное внимание Ордена. Вы не должны говорить ни о чем подобном. Я не позволю разрушить Академию из-за глупых страхов молодой девушки. Хорошего дня, мисс Уитлок.

С этими словами я очутилась в коридоре одна, и дверь за мной захлопнулась. По крайней мере, он признал истинную причину того, что я должна была сказать. Он не хотел терять уважение в Ордене. Я повернулась и ударила основанием ладоней по неподвижному камню рядом с дверью.

Я не знала, что делать дальше и кому довериться. Оливер некоторое время отсутствовал по делам, и никто другой не мог понять, какую угрозу человек в заводной маске представлял для меня и Академии в целом.

Теперь, после откровений директора, я ещё больше убедилась, что Хэддок каким-то образом выжил. На этот раз он поднял шум, подстроив атаку робота. Что, если в следующий раз он вернётся к своему первому трюку и просто подложит бомбу?

Одно было ясно – он ходил по этим коридорам.

Я здесь больше не в безопасности.

***

С каждым медленным шагом по коридорам я чувствовала, что кто-то преследует меня. Если я смотрела вперёд, то испытывала непреодолимое желание внезапно обернуться и покоситься назад или прибавить шагу, чтобы каким-то образом обогнать тень, которая, как мне казалось, оставалась позади меня.

Когда я подошла к своей мастерской, мой страх перевесил все мои чувства. Нападавший знал, что я здесь работаю. Он знал, что я часто работаю одна. Он знал, что я работаю допоздна.

Как бы мне ни хотелось доказать директору свою правоту, я не хотела, чтобы меня убили.

Дверь была открыта, и в комнате царил полумрак – солнечный свет пытался пробиться сквозь затянутое тучами небо и пролиться сквозь старое стекло. Чёрт возьми, я бы изобрела замок для двери. Это было просто смешно. Я прижалась к стене в коридоре, и ткань моих рукавов зацепилась за камень. Я тихонько подкралась к двери, решив незаметно заглянуть в комнату и проверить, нет ли там нападавшего.

Я выглянула из-за двери, крепко сжимая край дерева.

Мужчина склонился над столом, разглядывая мои рисунки. Он стоял ко мне спиной. У меня перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось. Все, о чем я могла думать – это бегство, но мои ноги не двигались. Моя рука слишком крепко вцепилась в дерево.

И тут я увидела гаечный ключ, лежащий на полу рядом с моим роботом.

С криком я бросилась вперёд, схватила его с пола и взмахнула им над головой, как железнодорожный рабочий вбивает колья молотом.

Мужчина вскрикнул от ужаса и рухнул беспорядочной горой неуклюжих конечностей. Он упал на бок всего за несколько мгновений до того, как тяжёлая головка гаечного ключа проломила бы ему череп. Гаечный ключ врезался в стол, и я чуть не выронила его, когда боль от удара пронзила мои руки.

– Боже милостивый, Мег! Ты убить меня пытаешься? – Питер уставился на меня, и его круглое лицо побледнело от ужаса.

– Питер! О, мне так жаль, – я уронила гаечный ключ, который чуть не упал ему на ногу. Он попятился назад, но я протянула ему руку. – Я думала, что ты нападавший.

Поднявшись, он отряхнул пальто и недоверчиво посмотрел на меня.

– А ты уже немного параноик, не так ли?

– Боюсь, даже недостаточно параноик, – я чувствовала, как облегчение стучит у меня в ушах, подобно барабану. Слава богу, я не нанесла такой удар. И теперь я уже не одна. За это я буду в вечном долгу перед Питером. Мне не нужно бояться, пока он рядом. Я поправила вещи, которые опрокинула, ударившись о стол, включая музыкальную шкатулку Дэвида. К счастью, она не сломалась. – Что ты здесь делаешь?

– Прежде чем чудом избежать внезапной и мучительной смерти, я просмотрел твои записи и планы, – он поднял один лист с пола. Должно быть, он утащил его с собой, когда упал.

Я подняла ещё одну бумажку.

– Зачем?

– Потому что я хочу помочь тебе, дурашка. Помнишь? – он улыбнулся широкой улыбкой, которую я не видела уже целую вечность. Моё сердце забилось сильнее, и я взяла его руки в свои. – Если, конечно, ты не подозреваешь меня в саботаже до сих пор, – добавил он.

– Конечно, нет, и я очень рада, – Питер, возможно, и не был лучшим учеником в классе, но он всегда ценил мои идеи и помогал мне справляться с заданиями.

– Моя экономка попросила меня передать наилучшие пожелания, и моя кухарка завернула это для тебя, – он потянулся к углу стола и достал наспех завёрнутый свёрток. Я развернула газету и расплылась в самой широкой улыбке, которая когда-либо появлялась на моем лице. В моих руках лежал скандально известный пирог Агнес с патокой. В разгар безумия лорда Рэтфорда, когда мы с Агнес трудились на кухне, она вынуждена была готовить его каждую неделю, а мне поручалось выбрасывать его нетронутым на следующий день. Похоже, мне наконец-то разрешили съесть кусочек.

Я не знала, что сказать. Я почувствовала, как слезы выступили у меня на глазах, когда я начала смеяться.

– Не хочешь ли попробовать?

Питер тоже усмехнулся и покачал головой.

– Он слишком липкий и сладкий для меня.

– Эй, что это? Ты не сказал мне, что будет десерт, – Майкл шагнул в дверной проем, за ним следовали Ноа и Манодж. – Уже собираемся пить чай? Мы ещё не приступили к работе.

Я ошеломлённо уставилась на него. Я действительно не ожидала, что Питер придёт, но, по крайней мере, мы были друзьями. Я не была уверена, что другие подразумевали под этим визитом, и держалась осторожна.

– Ноа, – поздоровалась я, хотя на самом деле это прозвучало как вопрос.

К счастью, он ответил.

– После того, что случилось с роботом в подвалах, мы сочли правильным предложить тебе свою помощь.

Я не могла поверить своим ушам.

– Вы под впечатлением, не так ли? – сказал за меня Питер, похлопывая Маноджа по руке.

– Вообще-то да, – ответил Манодж.

– Ну, и Сэмюэл не хотел брать никого из нас, так что это или ничего, – признался Майкл. – Ты собираешься это съесть? – он указал на пирог. Я рассмеялась и протянула ему свёрток. Мои внутренности прыгали так, будто мой желудок переполнился обилием чрезмерно радостных лягушек, и я чувствовала себя немного нестабильно после того, как чуть не ударила Питера гаечным ключом.

– Спасибо, – сказала я, глядя Ноа в глаза, затем повернулась к Маноджу. Майкл был напоминал белку с надутыми щеками, полными пирога. – Каждому из вас.

Впервые я почувствовала себя частью чего-то.

И это было чудесно.

– Итак, над чем ты работала до сих пор? – спросил Манодж.

Я закатала рукава.

– Идите сюда. Я вам покажу.

***

Следующие три дня мы работали над роботом каждый день после обеда. Впервые с тех пор, как меня выбрали для этой задачи, я каждый день с нетерпением ждала, когда смогу приехать сюда. Хотя мы, казалось, не делали больших успехов, работа больше не казалась рутиной. Я наслаждалась.

Даже Ноа иногда умудрялся улыбнуться.

Остальные заметили музыкальную шкатулку, стоявшую на столе, и без конца дразнили меня по этому поводу. Я попыталась защищаться. В конце концов, нам в итоге понадобится музыка, под которую робот будет танцевать. Они только смеялись надо мной. По правде говоря, я не знала, что делать со шкатулкой, и поэтому она сидела и ждала своего часа.

В тот день, просмотрев свои записи, я обратила внимание на Маноджа. Он пытался спланировать определённую серию движений, которые должен был выполнить робот, и в результате исполнить танец. До сих пор нам удавалось заставить механическую женщину только спотыкаться о её собственные ноги.

– Возможно, ты не подходишь для этой задачи, – предположил Майкл, обращаясь к Маноджу.

Маноджу сердито посмотрел на него.

– На что именно ты намекаешь?

– Ты не умеешь танцевать, – Майкл пожал плечами. – Ну, во всяком случае, не так, как мы.

– А ты не думаешь, – пробормотал в ответ Манодж.

– Я это слышал, – Майкл повернулся к нам, в то время как Манодж попытался изобразить невинность.

– Не слушай его, Майкл. Это чепуха, – сказала я, изучая какие-то цифры, записанные Ноа. – Ты обладаешь поразительной способностью мыслить, – я улыбнулась ему и подумала, что, наверное, вот каково это – иметь братьев.

– Спасибо, Мег… – начал Майкл, но я оборвала его.

– Мыслить о еде, – уточнила я.

Манодж громко рассмеялся, а Майкл швырнул в меня тряпкой.

Питер покачал головой и откинулся на спинку стула, поставив ногу на край стола. Он смотрел, как Ноа расхаживает у окна. Глаза Питера сузились, когда он коснулся пальцем подбородка. Он покачивался на задних ножках стула.

– Нам нужна интерактивная система, чтобы слыша определённую мелодию, робот повернула бы направо. Услышав ещё один звук, она повернула бы налево, – он помолчал. – Знаете, система Минотавра – самая реакционная…

– Нет! – тут же закричали все остальные.

– Честно говоря, Питер, последнее, что нам нужно – это ещё один думающий робот, – сказала я. – Последние двое, с которыми я встречалась, вполне доказали, что им не стоит доверять.

– Ну можно не сомневаться в их способности убить тебя, – добавил Майкл.

В этом было слишком много правды.

– Что нам действительно нужно, так это система с жёстким набором команд, – сказала я. – Нам нужно что-то, что может точно сказать роботу, как двигаться и когда. Тогда нам останется только позаботиться о том, чтобы запустить её в нужный момент, и она будет танцевать под музыку, – мой взгляд упал на музыкальную шкатулку.

Я почувствовала, как что-то шевельнулось во мне – как в моём разуме, так и в моем теле – как будто должно произойти что-то великое. Я бросилась к музыкальной шкатулке и взяла её в руки.

– Это же так просто. Почему я не подумала об этом раньше? – я повернула танцующую пару в верхней части коробки, и они медленно вернулись назад, когда крошечный гребешок внутри коробки сыграл ноты, точно записанные в тумблере.

«Тумблер».

– Что вам известно о карете Чэдвика? – мой голос звучал хрипло, когда я придвинула стул к Питеру и повернулась лицом к остальным.

– Это тот экипаж, который записывает перемещения с места на место, чтобы он мог управлять собой? – спросил Питер.

– Ах, да. Учитель Оливер буквально на днях объяснил, как это работает, – сказал Майкл, подходя ближе и садясь на табурет рядом со мной. – По-моему, он работает от тумблера.

– Так и есть. Я сама это видела, – я схватила чистый клочок бумаги, чтобы начать рисовать то, что я могла вспомнить из управления экипажем. – Движение кареты записывается на тумблере. Если поместить правильный тумблер в экипаж и запустить его с правильного места, то экипаж знает, как добраться с одного места в другое. Он выполняет повороты, записанные в тумблере.

Ноа перестал расхаживать по комнате.

– Мы можем полностью избежать автоматической системы управления. Это может сработать.

– Блестяще, – сказал Питер. – И гораздо менее вероятно, что он начнёт безудержно носиться по бальному залу, заполненному нашими учителями.

– Если мы должны записать этот тумблер, – сказал Манодж, медленно обходя вокруг робота и поглаживая проклёвывающуюся бородку, – то это ставит нас в затруднительное положение, ведь мы изначально не можем заставить робот двигаться.

В этом был подвох. Я присоединилась к нему, повернувшись лицом к роботу. Каретой можно управлять, и таким образом записывать направление движения. Мы не могли сделать то же самое для робота.

Пока я смотрела, моё лицо отражалось от гладкого золотого лица.

«Вот оно».

Я повернулась к остальным.

– У меня есть идея.

Глава 25

Я не могла поверить, что собираюсь полагаться на то, чему научил меня Дэвид.

– Я умею танцевать.

– Это прекрасно, Мег, – сказал Майкл. – Я умею играть на скрипке. Но это нам не очень-то помогает, не так ли?

– Не будь засранцем, – Питер кинул в него болтик.

Я проигнорировала их, вместо этого повернувшись к роботу и подняв её руку в сторону.

– Всё, что нам нужно – это какая-то машина, чтобы записать мои движения на тумблер. Тогда мы сможем перенести тумблер в робота, и она в точности повторит мои движения.

– Это может сработать, – сказал Ноа, подходя ближе, чтобы осмотреть робота. – Насколько хорошо ты танцуешь?

Мой взгляд переместился на музыкальную шкатулку на столе. В моей памяти сладко зазвучала песня, и я вспомнила, как рука Дэвида прижималась к моей спине, а моя рука крепко сжимала его ладонь.

Я прикоснулась к губам, вспоминая, как близка была к катастрофе.

– Я могу танцевать достаточно хорошо для Дэвида.

– Я не буду спрашивать, откуда ты это знаешь. В любом случае это не имеет значения. Даже если бы ты была прима-балериной, это не решило бы проблему того, что робот Дэвида будет двигаться совершенно отдельно от нашего, – Питер опёрся локтями на колени и опустил руки между ними.

– У нас с Дэвидом уже есть соглашение. Когда кто-либо из нас разработает лучшую систему управления, другой тоже будет использовать её. Это сработает, – я почувствовала, как у меня запылали уши, и взгляды всех присутствующих внезапно остановились на мне.

– Ты заключила соглашение с Дэвидом? – переспросил Питер, хотя это прозвучало не очень похоже на вопрос.

– До сих пор я не думала, что об этом стоит упоминать, – возможно, раз или два я чувствовала, что должна что-то сказать. В конце концов, они вложили много усилий в робота, и если схема Дэвида будет работать лучше, чем наша, вся эта работа окажется напрасной. Но я была уверена в нас, и поэтому держала язык за зубами.

– Я думал, нам не позволено общаться с врагом, – сказал Манодж.

– Он нам не враг. Он наш одноклассник, – сказала я, но Майкл скептически выгнул бровь.

– Что тебе пришлось сделать, чтобы убедить его в этом? – Ноа смотрел подозрительно, потом перевёл взгляд на музыкальную шкатулку.

Теперь это зашло слишком далеко. Мне не понравилось, что он имел в виду.

– Да, мы с Дэвидом заключили соглашение. Мы оба, как и вы все, понимали, что невозможно добиться успеха, если мы не согласимся работать вместе. Ничего больше. Поскольку вы все решили так долго ждать, чтобы удостоить меня своим присутствием, у меня не оставалось другого выбора, кроме как согласиться, – я скрестила руки на груди. – Теперь с этим планом мы можем пойти к нему и заставить его признать, что у нас есть превосходная идея.

– Сэмюэлу это понравится, – сказал Майкл.

Питер попытался скрыть улыбку.

– Зная Дэвида и его мышление, он, скорее всего, всё усложнит.

Дэвид, и усложнит? Никогда бы не подумала. Я должна была перестать думать о нем.

– Так как же нам все упростить?

Манодж сделал шаг назад, затем вытянул руки и ноги. Он двигал ими медленно, осматривая собственные конечности и элегантно размахивая ими.

– Нам нужно создать что-то, что может двигаться вместе с тобой, сустав за суставом. Тело изгибается во многих направлениях.

– Да, но, к счастью, в вальсе ни одна верхняя часть тела вообще не должна двигаться, – сказал Ноа, присоединяясь к Маноджу и наблюдая за его ногами, пока он поворачивался.

Я отвернулась и уставилась в окно. По краю стекла полз паук. Его восемь тонких ног поднимались и опускались, грациозно двигаясь по воздуху.

– Может, мы создадим ещё одну пару рук и ног? Это должно быть что-то, что я могу надеть поверх одежды на спине и соединить с моими руками и ногами, – оси и шестерёнки начали стыковаться в моём сознании.

– Как ещё один скелет, только снаружи, – Питер пододвинул стул и схватил со стола листок бумаги. Он лихорадочно нарисовал набросок, а когда закончил, то показал меня стоящей в каркасе, тянувшемся и крепившемся к каждому суставу моих рук и ног. – Что-то вроде этого.

– Это нуждается в доработке, – Манодж взял у него рисунок и задумался. – Но это может сработать.

Майкл заглянул через плечо Маноджа.

– Мой дед работал со многими различными системами управления. Я могу попросить его помочь. По-моему, он был хорошим другом покойного лорда Чэдвика.

– Хорошо, – сказал Ноа. – Я тоже могу спросить отца.

Я взяла рисунок у Маноджа, хотя и не смотрела на него. Мой отец и мой дед точно знали, как сделать такую машину. Я не могла воспользоваться их помощью. Я боялась, что больше никогда не смогу обратиться, и все мои связи с прошлым были жестоко разорваны кем-то, кто хотел уничтожить и меня тоже.

Я почувствовала пустоту внутри, с которой, как я знала, мне придётся жить вечно.

– Мег? – Питер положил руку мне на плечо, и я посмотрела на рисунок. – А ты что думаешь? – спросил он.

Я перевела дух. Мне ничего не оставалось, как двигаться вперёд.

– Я думаю, это отличный план, – я посмотрела на лица ребят вокруг меня. Теперь я знала их гораздо лучше, чем раньше. Так долго они были для меня всего лишь именами. Теперь они казались семьёй, новой семьёй. – Давайте приступим к работе.

***

Нам потребовалось довольно много времени, чтобы разработать полный чертёж каркаса. Дедушка Майкла оказал ему неоценимую помощь, поскольку был одним из тех специалистов по Развлечениям, которые разработали оригинальные тумблеры для экипажа Чэдвика. С его помощью мы смогли создать рабочую модель для нашего устройства записи движения, а отец Ноа помог нам создать эту модель.

После семи впечатляющих неудач с нашей моделью, которые требовали совершенствования движения суставов и калибровки механизма записи, мы добились успеха.

Уверенные в нашем окончательном чертеже для системы каркаса и тумблера, мы отправили его на Литейный завод, а затем переключили наше внимание на преобразование внутренних механизмов робота в соответствии с нашей новой системой управления. Это была непростая задача.

Проработав над ней несколько недель, я напряжённо боролась с особенно упрямой пружиной, когда услышала, как по коридору очень быстро идут люди. Они возбуждённо переговаривались, но я не слышала, о чем они говорили. Мне стало любопытно, но я была действительно близка к тому, чтобы идеально отрегулировать все болтики, и я со своими маленькими руками была единственной, кто мог справиться с этим.

– Что там происходит, Питер? – я не потрудилась поднять глаза, скрючив пальцы и пытаясь поправить последний болтик острым, но крепким шилом. На мне были очки с увеличительным стеклом, которые освещали внутренности робота, но в комнате я ничего не могла видеть. Я ждала ответа. Никто не ответил.

Я подняла голову, но смогла разглядеть только большие тёмные фигуры вокруг меня.

– Питер? – что-то маячило в свете дверного проёма. Холодный укол страха пронзил моё сердце.

Я приподняла очки.

Моё зрение прояснилось, и сердце ожило с новой целью.

– Дэвид, что ты здесь делаешь? – спросила я, полностью снимая очки и пряча их вместе с шилом в карман. Я вытерла руки об одну из старых тряпок, лежащих у ног робота. Я попыталась успокоить трепещущее чувство в груди. Это всего лишь остаточные последствия моего шока, не более того.

Дэвид стоял в дверях, и его поза была одновременно непринуждённой и царственной. Он выглядел так, словно только что остановился здесь по дороге в Камелот.

– Я пришёл поздравить вас, – сказал он, входя в комнату с небрежной грацией.

Я сунула тряпку в карман вместе с шилом и очками. Они присоединились к чему-то вроде болта, мрамора, ложки, и я даже не хотела знать, к чему ещё. Я выдернула руку и разгладила платье спереди.

– Да, но мы ещё не знаем, сработает ли это.

Его пристальный взгляд встретился с моим, когда он сделал шаг вперёд.

– Сработает.

Я судорожно сглотнула. Я не знала, как на это реагировать.

– Эм, спасибо? – пробормотала я, тут же ругая себя за то, что говорю как полная дура. «Спасибо». Серьёзно, я не могла придумать ничего более остроумного?

Дэвид улыбнулся и повернулся к столу, где лежали все наши рисунки.

– Ваш план по созданию системы управления роботом гениален, и я намерен им воспользоваться. Мне не повезло с моими собственными попытками. Мои планы были слишком… – он покрутил пальцем в воздухе.

– Сложными? – я прислонилась к столу.

Он улыбнулся.

– Да, именно так.

Я вздохнула с облегчением. Создание того, к чему хотел быть причастным Дэвид, само по себе было достижением. Мы не просто конкуренты. Мы ровня.

– Я принёс тебе подарок, чтобы поблагодарить за твой труд и отпраздновать твоё великолепие, – он протянул мне маленькую бархатную коробочку.

– Дэвид, я действительно не должна… – я протянула руки и отступила назад, собирая инструменты и укладывая их в коробку. – Я не должна принимать от тебя подарки. Люди уже начали переговариваться.

– О чём? – он выглядел так, словно слухи волновали его ровно столько же, сколько и перспектива того, что Солнце внезапно упадёт на Землю и сожжёт нас всех огромным огненным шаром. – Ты достигла чего-то великого, и я сделал это для тебя, чтобы ты всегда помнила об этом достижении. Ты должна гордиться тем, что сделала.

Мне не нравилось ощущение, что в конце его фразы остались недосказанные слова. Дрожащими пальцами я взяла маленькую коробочку и открыла её. Внутри оказался миниатюрный тумблер. Я вытащила его из бархата и протянула ему.

Он взял музыкальную шкатулку, которую дал мне, затем порылся на столе в поисках инструмента, прежде чем вынуть маленькие винты на дне коробки. Открыв её, он протянул руку за тумблером. Я осторожно положила его на ладонь Дэвида, и он умело вставил деталь в подставку музыкальной шкатулки.

Собрав всё обратно, он повернул фигурки в верхней части коробки, и они начали медленно вращаться.

На этот раз мелодия, исходившая из коробки, оказалась той, что выбрана для наших роботов на балу. Я наблюдала, как фигуры поворачиваются, и представляла себе, как наши танцоры делают то же самое перед всеми Развлекателями. Глубинная гордость росла во мне, пока не лишила меня способности говорить.

– Это очень мило с твоей стороны. Спасибо, – я улыбнулась, хотя бы потому, что знала: он все понял.

– Потанцуй со мной, Мег, – он удостоил меня подобострастным поклоном, а затем протянул руки. – Всего лишь ещё один раз.

Я знала, что ступаю на очень коварный путь, но его подарок был таким заботливым, а похвала – такой искренней. Я не могла ему отказать.

Шагнув в его ждущие объятия, я вложила свою руку в его ладонь. Мы начали разворот.

– Это что такое? – донёсся с порога мрачный голос с сильным шотландским акцентом.

Растерянная и испуганная, я отскочила от Дэвида, как будто меня только что обожгли.

В дверях, скрестив руки на груди и с настороженным выражением на красивом лице, стоял очень знакомый мне литейщик.

– Уилл! – я подбежала к нему и бросилась в его объятия, а моё сердце колотилось от радости и страха одновременно. Я хотела целовать его до тех пор, пока у меня не перехватит дыхание, но его руки, сомкнувшиеся вокруг меня, были напряжёнными. – Я не знала, что корабль здесь, – призналась я.

– Ясно, – он не сводил глаз с Дэвида, который небрежно полировал большим пальцем край музыкальной шкатулки, пока мелодичная песня продолжала играть.

– МакДональд, как я рад тебя видеть, – Дэвид одарил Уилла своей косой полуулыбкой. – Как Шотландия в это время года?

– Стромптон, – Уилл не ответил на его улыбку.

– Дэвид, пожалуйста, – я повернулась к своему товарищу-ученику. – Я бы хотела получить минутку уединения.

– Очень хорошо, – он кивнул нам. – Мы можем продолжить в другой раз, – он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, как раз когда музыка начала затихать.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я Уилла, надеясь забыть о том, что только что произошло с Дэвидом.

– Нас послали доставить заказы для бала. Я помогал с деталями для твоего эскиза. Я был очень осторожен с ними, – он взглянул на голую женщину-робота. её грудь была открыта, обнажая внутреннюю работу. Нам нужно только поместить на место её сердца тумблер, как только мы его запишем. – Мне не терпится увидеть, как она танцует.

– Ты будешь на балу? – я не могла в это поверить. Я была в восторге от того, что Уилл будет там и увидит кульминацию всего, за что я так боролась. И всё же его сдержанное поведение заставляло меня задуматься.

– МакТэвиш выбрал меня в команду строителей. Это значит, что я приглашён присутствовать.

Я подумала, каково это было бы – танцевать с Уиллом на помпезном балу, но потом поняла, что он, вероятно, не умеет танцевать. Нельзя сказать, что у него был шанс научиться.

– Это было бы замечательно.

Уилл бросил взгляд в конец коридора.

– У меня мало времени. Я хотел увидеть тебя снова. Я скучал по тебе, – он вошёл в комнату, осмотрел робота и провёл рукой по панели на подлокотнике, словно проверяя изгиб металла.

Он ждал, как будто ожидая, что я что-то скажу, но ничего не вышло. Конечно, я скучала по нему. Я хотела это сказать. Но впервые я не ощущала пустоты или зияющей дыры внутри. Я даже не знала, что он в Лондоне. Я любила его, но была занята и, честно говоря, не слишком задумывалась об этом.

Это ужасно с моей стороны.

Его брови нахмурились, когда Уилл перевёл взгляд на стол. Он весь напрягся.

Я проследила за его взглядом и увидела музыкальную шкатулку, изящно стоявшую рядом с моими рисунками. Он смотрел на неё с глубинной тоской, когда подошёл и коснулся развевающейся юбки прекрасной дамы.

– Это выглядит очень дорогим.

– Это всего лишь музыкальная шкатулка, – сказала я. – Она просто играет ту мелодию, под которую должны танцевать роботы. Это в первую очередь вдохновение.

– Это ведь он дал тебе, не так ли? – голос Уилла надломился, и моё сердце разорвалось от этого звука. Он испытывал боль, даже если предпочёл бы умереть, чем показать это.

Уилл стиснул зубы и опустил взгляд в пол. Через мгновение он поднял на меня глаза. Выражение его глаз напомнило мне свирепого дикого зверя, попавшего в капкан.

– Твоё молчание говорит слишком много.

– Ничего такого не было, Уилл. Ничего, – говоря это, я думала о танце и о том, как мне хотелось поцеловать Дэвида. Я вспомнила, как мне всего минуту назад не терпелось оказаться в объятиях Дэвида. Нельзя назвать это «ничего», но в то же время серьёзным это тоже не было.

Что бы я ни чувствовала к Дэвиду, это не настолько истинное, глубокое и длительное чувство, как то, что я испытывала к Уиллу. Но я не знала, как объяснить Уиллу свои чувства, не усугубляя ситуацию. Я не хотела ничего чувствовать, но ничего не могла с собой поделать. Если бы я действительно любила Уилла, разве я не была бы слепа ко всем остальным? Я боялась, что мои чувства означают, что я вообще не умею любить. Что, если вся любовь, которую я знала, была не более чем влюблённостью?

– То, что происходит между тобой и Стромптоном, не должно быть ничем, вот в чем проблема, – Уилл повернулся к двери. Я схватила его за руку и задержала.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты могла бы стать графиней, Мег. Ты могла бы иметь богатство и роскошь, и все, что захочешь. Он мог бы дать это тебе. Ты ему подходишь, – плечи Уилла опустились, словно он устал от тяжести собственных мыслей. – Я не могу дать тебе ничего из этого. Ни состояния, ни престижа, ни семьи – ничего.

Я протянула руку и коснулась его лица, повернув его щёку так, чтобы он снова посмотрел на меня.

– Я ничего этого не хочу.

Уилл на мгновение замер, задумавшись, а моя рука задержалась на его напряжённом подбородке. Он закрыл глаза.

– Скажи мне, что ты ничего к нему не чувствуешь, и я тебе поверю. Скажи мне, что ты вообще не смотрела на него вот так. Что ты не подумала о том, каково это – быть его женой.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но горло сжалось, и слова просто не выходили. Я уже думала об этом. Я думала о прекрасном поместье, о деньгах, о платьях. У меня было бы все время в мире, чтобы работать над своими проектами. Мы с Дэвидом были бы как идеально устроенный брак королевской семьи. Как я могла не подумать об этом?

– Так я и думал, – Уилл испустил долгий вздох, затем направился к двери.

– Уилл, стой! – господи, мужчины могут быть такими глупыми. Я не любила Дэвида. Дэвид был искушением, не более того.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Я сражался с драконами ради тебя, – сказал он, и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Я поднял твои крылья и помог тебе летать. Но этого никогда не будет достаточно. Тебе всегда было суждено нечто большее.

С этими словами он повернулся и пошёл прочь.

– Этого достаточно! – крикнула я в коридор, глядя, как он, не оглядываясь, сворачивает за угол. – Я люблю тебя, – я тяжело вздохнула. – Только тебя.

Сказав это, я тут же поняла, что это правда. Я чувствовала это, но не как взрывы, или молнии, или огонь в моей крови. Я чувствовала это, как воздух, вокруг и внутри меня, спокойный и непритязательный, но все же сильный, как буря.

Стоя в одиночестве посреди зала, я ощущала холод каменных стен.

Что же я натворила?

Глава 26

Я не могла допустить, чтобы все так закончилось. Я не могла позволить Уиллу уехать в Шотландию убеждённым в том, что я хочу быть с Дэвидом вместо него. Это неправда. Это просто неправда.

И он должен это знать.

Я бросилась бежать, промчалась по коридору, завернула за угол и врезалась в Сэмюэла. Сила столкновения сбила нас обоих с ног.

Вскочив на ноги, я протянула руку Сэмюэлу, чтобы помочь ему подняться.

– Приношу свои извинения.

Он схватил меня за запястье и больно сжал.

– Твои извинения недостаточно хороши.

Он притянул меня ближе, нависая надо мной своим широким телом.

– Отпусти её, – сказал Манодж прямо за моей спиной.

Сэмюэл поднял голову и усмехнулся.

– А что, если я этого не сделаю? Мисс Уитлок сбила меня с ног, и она передо мной в долгу, Пенджаб¹.

Манодж вытащил из-за пояса изогнутый клинок.

– Меня зовут Манодж, и я сказал: отпусти её.

Майкл подошёл к нему, а за ним Ноа.