Текст книги "Война корон"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

19

Има, супруга Хамуди, пухлая, жирная, с осветленными волосами, считала себя несравненной красавицей. Опасаясь ревности мужа, она тщательно скрывала свои похождения, часто меняла любовников и поспешно избавлялась от них с помощью госпожи Аберии. Та была рада спровадить побольше рабов в Шарухен.

Име отлично жилось с Хамуди. Она купалась в роскоши, мучила рабынь в свое удовольствие, без стыда предавалась разврату, тем более что муж разделял ее извращенные пристрастия. Лишь одно обстоятельство омрачало безоблачное существование Имы: супруга правителя Танаи при каждом удобном случае выказывала ей свою неприязнь и презрение.

Има боялась, как бы Танаи не расправилась с ней и надеялась на защиту могучей подруги. Она пришла в казармы к женщине-великанше, способной одной рукой придушить здоровенного мужика, чтобы та поддержала ее и утешила. Аберия как раз боролась с воинами, не побоявшимися сразиться с ней. Клала их одного за другим на обе лопатки, радуясь возможности поразмяться, – это было ее ежедневным развлечением.

– Угостить тебя вином и мясом с кровью? – радушно предложила она гостье.

– Не надо, благодарю! – ужаснулась Има. – Я теперь худею.

– Ешь поменьше сладостей и мучного. Ты уже не маленькая!

– Мне так страшно… Так страшно…

– Кто-то посмел угрожать моей ненаглядной девочке?

– Да, но даже ты не сможешь избавить меня от этого человека.

Аберия умащала себя душистым маслом. Слова Имы привели ее в замешательство.

– Такого быть не может, объясни поскорей, кто этот загадочный человек?

– Танаи. Мне кажется, она меня ненавидит.

Женщина-палач расхохоталась.

– Что тебе за дело до чувств этой уродины!

– Не издевайся надо мной. Я действительно смертельно ее боюсь. Не понимаю, чем я ей не угодила. Может быть, ты знаешь, за что она на меня взъелась?

– Понятия не имею! Впрочем, милая, тут и гадать нечего: наша бочечка полна яда. Танаи ненавидит всех и каждого. Любит себя одну. Заарканить правителя для такой страхолюдины – немалый подвиг. Естественно, она дорожит полученными привилегиями, не спускает с него глаз и стремится уничтожить всех женщин в его окружении.

– Поверь, у меня и в мыслях не было…

– Но о тебе такое рассказывают, милочка! Танаи не разубедишь. Впрочем, я помогу тебе.

– Чем ты мне поможешь, Аберия?

– Знаешь, мужчины вызывают у меня отвращение. Вялые, ленивые, быстро выдыхаются. Зато женщины – моя слабость. Если Танаи узнает, что ты тоже любишь не мужчин, а женщин, она тебя не тронет.

Има жеманно всплеснула ручками, изобразила детский испуг.

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой… Ну нет. Я никогда не решусь.

– Не прикидывайся праведницей. Тебе понравится, вот увидишь! Мы будем неразлучны. Пойдем скорее в мои покои. Я как раз плотно поела, а после еды мне всегда хочется чего-нибудь сладенького.

– Но нас увидят! Кругом столько вояк…

– Это тебе и нужно! Пусть все узнают, лапочка, что ты моя любовница. Кто посмеет обидеть подружку Аберии?

Юная египтянка, дочь писца, сосланного в Шарухен, растирала узкие ступни Хамуди, предмет его тайной гордости. Если девица угодит казначею, он отправит ее в дом свиданий, нет – вслед за отцом, в гнилые топи.

На широкой циновке рядом с мужем лежала Има, ее лицо покрывал густой слой омолаживающего притирания.

– Ты умница, что сошлась с Аберией, – похвалил супругу распорядитель казны. – Повелитель высоко ее ценит. Чем больше ссыльных, тем нужнее она ему. Вскоре он назначит ее главой стражи. А нам с тобой ее покровительство очень пригодится.

– Владыка решил истребить египтян, всех до единого?

– Если мы хотим спокойно править Египтом, это единственный выход. Пока что они нужны нам в качестве рабов, но, покорив другие народы и полностью подчинив их себе, мы избавимся от египтян окончательно.

– Повелитель наведет в стране порядок! У гиксосов все права и преимущества, у других народов ничего, кроме рабской покорности. Слово Апопи – для всех закон. Одно меня беспокоит: отчего владыка не раздавит в Фивах проклятых мятежников?

– Не хочет лишить Яннаса этого удовольствия, и я с ним согласен. Там будет славная бойня! Впрочем, смутьяны и так уже напуганы, не смеют и шагу ступить из военного лагеря. В конце концов они сами передерутся и перебьют друг друга, нам не придется марать рук. Или со страху сдадутся в плен – вот прибавится у Аберии работы! В крайнем случае головорез Яннас расправится с дураками. Чего и ждать беспомощным ничтожествам, поставившим над собой дурную бабу Яххотеп.

Главарь морских разбойников ушел от погони и теперь с трудом переводил дух.

Когда барка флотоводца Яннаса подошла к его кораблю вплотную, едва не протаранив левый борт, главарь решил, что ему это снится. Как удалось проклятому гиксосу перехитрить и обогнать его?

Флотоводец с поразительной последовательностью и упорством уничтожал одного за другим всех разбойников, бороздивших Эгейское море, прятавшихся на Кипре и Крите. Заботился, чтобы правитель Апопи мог беспрепятственно торговать с другими землями.

Первоначально разбойники надеялись потопить корабли гиксосов, припугнуть Яннаса, чтобы и дорогу сюда позабыл, тем более что критяне втайне им помогали. Но флотоводец отлично знал свое дело и мгновенно разгадал все их хитрости. Вскоре им пришлось метаться, как загнанным зверям, и прятаться на островах архипелага Киклады.

Но и тут не было спасения от безжалостного преследователя! Яннас умудрялся подстерегать их, но сам не попал ни в одну подстроенную ему западню. Он неторопливо и тщательно продумывал каждый план, захватывал вражеские корабли врасплох поодиночке и нападал, точно все рассчитав, зная, что гребцов у него больше и воины лучше вооружены.

Итак, главарь спасся вплавь вместе с десятком приспешников. Они выбрались на берег на острове Каймени, близ острова Тира. Их не пугал курившийся действующий вулкан. Наконец-то они в безопасности!

Здесь припрятаны награбленные сокровища, сюда они всякий раз возвращались с добычей.

– Эй, капитан, они уже близко, они нас выследили!

К Каймени подплывали пять барок с лучниками-гиксосами.

– Взберемся повыше по отвесному склону. Они не отважатся лезть за нами.

В самом деле дымящаяся гора поразила воинов Яннаса.

– Кому нужны эти жалкие трусы? Может, прекратить преследование? – спросил у флотоводца его помощник.

– Каждое дело следует доводить до конца. Повелитель приказал нам истребить разбойников, вот мы их и истребим. Иначе упущенная нами шайка грабителей снарядит еще один корабль и снова займется разбоем.

– Но разве эта гора не опасна?

– Не опаснее моего кинжала, – угрожающе произнес Яннас.

Помощник не стал продолжать спор. Он знал: еще одно слово и кинжал вонзится ему в горло.

Гиксосы неохотно принялись карабкаться по уступам.

– Они полезли за нами! – крикнул один из разбойников. – Скорее! Нам нужно оторваться от них!

Лучники уже осыпали удиравших разбойников стрелами, но струи газа из трещин вулкана мешали им прицелиться. Главаря гиксосы упустили. Он побежал по краю кратера, надеясь спуститься по противоположному склону и уйти от преследователей.

Ему это не удалось. Стрела вонзилась в бедро.

Превозмогая боль, он еще цеплялся за камни, но подоспевший гиксос повалил его наземь и придавил коленом.

– Не убивайте его! – приказал Яннас, с любопытством приглядываясь к огненному озеру в кратере вулкана.

Вместо воды его наполняла ослепительная ярко-красная кипящая лава.

– Пощадите! – взмолился разбойник. – Я открою вам, где спрятаны сокровища!

– И где же они?

– В пещере. Я укажу вам место, если поклянетесь, что отпустите меня.

– Отпустим! Отчего не отпустить?

– Ты клянешься?

– Говори скорей, негодяй, иначе будет поздно. Не зли меня.

– Иди по этой тропе, увидишь скалу, на ней нарисован круг, напротив – пещера. Там полно всякого добра. Ты станешь богатейшим человеком. Помни, это я помог тебе!

– Ты помог повелителю гиксосов, богатства поступят в его казну. Я не ищу сокровищ, мне приказано истребить мерзавцев, нападавших на наших торговцев.

– Так ты отпустишь меня?

– Отпущу, раз обещал, – медленно проговорил Яннас. – Но сперва тебе не помешало бы искупаться. Ты так грязен, что от тебя смердит.

– Искупаться? Где искупаться?

– Вон в том красном озере. Подходящее место.

– Нет! Нет! – завопил разбойник. – Лучше прирежь меня!

– Бросьте в озеро эту вонючую падаль, – приказал флотоводец.

Четверо гиксосов подняли раненого и швырнули его в кипящую лаву.

20

В военном лагере в Фивах царило сильнейшее возбуждение. Время жатвы прошло, множество новых кораблей было спущено на воду. Хранитель печати Неши предстал с подробнейшим докладом перед фараоном Камосом и царицей Яххотеп.

– Теперь у нас достаточно провизии. Молодые, сильные и отважные воины пополнили наши ряды. Их хорошо обучили. Они ждут лишь вашего приказа выступать.

– Высок ли у них боевой дух? – спросила Яххотеп.

Неши смутился и ответил не сразу.

– Все это храбрые решительные мужчины. Однако…

– Предстоящее сражение с нубийцами пугает наших воинов, верно?

– Верно, царица. Многих смущают слухи об их невероятной жестокости и кровожадности. Военачальники убеждают воинов, что мы лучше вооружены и в бою искуснее. Я говорю им то же самое, но победить страх перед нубийцами пока не удается.

– Каждый, кто сеет панику, будет казнен на глазах у всего войска! – воскликнул разгневанный Камос.

– Не торопись с казнями. Есть и другое средство исцелить людей от страха, вполне простительного, унаследованного еще от предков.

Паштет из печенки гусей, откормленных инжиром, жареные утки, запеченная говядина, пюре из лука, кабачков и чечевицы, пряное янтарное пиво, бесчисленные медовые пирожки – каких только блюд не прислали из дворцовой кухни на пир, устроенный в военном лагере перед походом.

Каждому воину предварительно выдали притирания с терпентиновым маслом для умащения тела: оно разогревало мускулы, придавало сил, изгоняло неприятные запахи и насекомых. Повсюду расстелили новенькие циновки, по две на человека.

– Яххотеп заботится о нас, как о родных детях! В жизни не пробовал такой вкуснятины! – невнятно пробормотал Усач, жадно уплетая свежие лепешки с гусиным паштетом.

– Готов согласиться, что иногда и Египет в радушии не уступает моей родине, – отозвался Афганец.

Сидевший по соседству от них бывалый вояка презрительно хмыкнул, отбросив тщательно обглоданные утиные кости.

– Ишь, растрогались! И впрямь наивные детишки. Нашли чему радоваться! Никак не возьмут в толк, что это не пир, а тризна. Мы едим вволю в последний раз. Потом на барках будем сидеть впроголодь. А там и вовсе помрем! Нубийцы нас ужо приголубят!

– Ну, я-то помирать не собираюсь! – заявил Афганец.

– Дурачок! Сразу видно, не знаешь ты нубийцев!

– Зато ты с ними знаком, так?

– Положим, в Нубии я не бывал, но всем известно, что эти черные великаны непобедимы! Они в десять раз сильнее нас всех, вместе взятых!

– С чего же они тогда гиксосам кланяются? – усмехнулся Усач.

Вояка рассердился не на шутку.

– Нубийцы гиксосам наподдадут в два счета, вот увидишь! Они настоящие воины, не то что мы. Ни один египтянин не вернется из нынешнего похода.

– Если ты так боишься нубийцев, беги отсюда, пока не поздно, – посоветовал Афганец. – Возвращайся домой. Кто заранее смирился с поражением, тот наверняка погибнет.

– Ты что, иноземец, считаешь меня трусом?

– Нет, просто прошу поступить разумно.

– Да ты никак издеваться вздумал?

Усач уже приготовился разнимать драку, но тут все разом смолкли.

Царица Яххотеп обратилась к воинам:

– Нам с вами предстоит тяжкое испытание. Мы встретимся лицом к лицу с могучим противником. Нубийцы воевать умеют, это известно всем. Но, прежде чем вступить в Нубию, нам следует взять штурмом один из самых важных оплотов власти Апопи – крепость Гебелен. Иначе нубийцев не одолеть, ведь гиксосы пришлют им подкрепление! Так что разрушить крепость – крайне важно. Гиксосы захватили нашу землю, присвоили все ее богатства, а нас, исконных жителей, превратили в рабов. Пришло время доказать, что мы свободные люди и не потерпим притеснения! Свободолюбие – вот наша главная опора. Пируйте, веселитесь, чувствуйте себя хозяевами Египта!

Вояка взял себе еще мяса и налил побольше крепкого пива. Речь царицы его успокоила. Взять штурмом Гебелен – дело невозможное. Армия освобождения быстро вернется восвояси, осада крепости ни к чему не приведет. О походе в Нубию не будет и речи.

Тетишери уже много дней не вставала с постели. Яххотеп почтительно поцеловала руку матери.

– Камос отправится в поход без меня, – объявила она. – Я останусь тут и буду ухаживать за тобой.

– Нет, дочь моя. Твой долг – помогать сыну, быть рядом с фараоном. Он молод, не знает жизни. Без твоего совета Камос совершит непоправимые ошибки.

– Мой долг – выходить тебя. Ты больна. Без тебя, дорогая матушка, я бы ни за что не решилась продолжать борьбу.

– Нельзя поставить под угрозу судьбу Египта из-за какой-то больной старухи. Подумай о будущем, Яххотеп, сражайся за наше счастье, а мне предоставь самой сражаться с недугами.

– Покинуть больную мать недостойно царицы.

– Не поймешь, кто из нас упрямей. Помоги-ка мне подняться.

– Старший лекарь не велел тебе вставать с постели!

– Не волнуйся, я не собираюсь умирать. По крайней мере, дождусь твоего возвращения. У меня ведь полно дел. Ты поручила мне следить за порядком в Фивах в твое отсутствие и собрать со всего нома ополчение в случае, если на нас нападут гиксосы.

Хрупкая, маленькая, едва живая Тетишери вышла из своих покоев. Яххотеп все боялась, что та упадет, но старая царица ступала твердо, радовалась жаркому солнышку и, подозвав младшего внука, сказала ласково:

– Не беспокойся обо мне, Яххотеп, спокойно плыви на юг. Не беда, что я приболела. Яхмос обо мне позаботится. Правда, Яхмос?

Усач натирал рукояти ножей и бритв смолой, перемешанной с истертым в порошок известняком. Этот состав придавал дереву прочность. Афганец натачивал клинки и осматривал наконечники стрел.

Управитель царского дома Карис поспевал повсюду, добросовестно вникал во все мелочи. Заглянул в трюм каждого судна, заботливо ощупал каждый ящик и кувшин, поговорил с каждым кормчим. Назавтра египтяне тронутся в путь, важно проследить, всего ли в достатке и все ли на месте.

Хирей был озабочен совсем другим.

– Царица, я всех опросил, но никто не заметил лучника, стрелявшего в царя. Пока что розыски тщетны. Само собой, я удвоил число телохранителей, отобрав достойнейших. Все меры безопасности соблюдаются с особым усердием.

– Фараон полагает, что это было не покушение, а предупреждение. Кто-то не хочет, чтобы мы отправлялись на север и в Нубию.

– Прав государь или нет, наше дело – защищать его от тайных врагов. Если подсыл гиксосов останется в Фивах, в ближайшее время фараону не грозит удар в спину. Но если предатель среди его свиты, то в походе возможно еще одно покушение.

– Не беспокойся, Хирей. Я позабочусь о своем сыне.

Осел Северный Ветер первым поднялся на передовое судно. Ему постелили на палубе новенькую циновку под навесом. Рядом вскоре улегся Весельчак Младший.

На судно торжественно взошел фараон с серповидным мечом Амона в руках, за ним длинной вереницей потянулись воины, свита, гребцы.

Для поднятия боевого духа отплывающих Афганец принялся отбивать четкий ритм на странном инструменте, дотоле неизвестном Усачу.

– Что это за штуковина? Ты сам ее выдумал?

– Нет, не сам. Это барабан. Звук барабана вселяет в сердца храбрость. Ты скоро в этом убедишься.

Афганец оказался прав. Непривычный ритмичный звук отогнал тревогу и подбодрил молодых воинов.

Яххотеп поцеловала маленького Яхмоса и наказала ему ухаживать за бабушкой. Теперь она смотрела, как отважные люди, готовые пожертвовать жизнью ради свободы Египта, всходят на барки. Многие не вернутся домой из похода, и только она одна будет виновата в их гибели.

Супруга бога думала о своем муже, уплывшем в далекое царство правогласных. Утрата с каждым днем тяготила ее все больше. Твердя про себя слова прославляющей молитвы, что поддерживала память о Секненра на земле и вечную жизнь его духа на небе, царица также черпала в них силы не отчаиваться и продолжать борьбу. Молитва помогала ей ощутить присутствие мужа, его сочувствие и помощь.

В безоблачной вышине засиял серебряный диск луны.

21

– Милостивые боги! До чего же прекрасна моя родина! – восторженно изумился Усач.

– Трудно с тобой не согласиться, – подхватил Афганец. – Египет – красивая страна, хотя мне здесь не хватает высоких гор с заснеженными вершинами.

– С какими вершинами?

– Покрытыми снегом. Снег – это небесная вода, загустевшая, ледяная, падающая на землю дивными, белоснежными хлопьями.

– Ледяная небесная вода?

– Невероятно холодная. Ее холод обжигает, если притронешься.

– Жуть какая! Нашел о чем тосковать! Забудь эту ужасную белую воду и полюбуйся лучше зелеными берегами Нила.

Передовой корабль плыл на юг. Люди на его борту наслаждались покоем и умиротворением. Какое счастье, что нет пока ни сражений, ни опасностей, ни врагов, ни тревог! Лишь тихая речная гладь, а над ней кружат ибисы и цапли.

Высокий пожилой капитан, худой и мускулистый, стоя на носу барки, промерял глубину длинным шестом с вилообразным наконечником. Исследование дна было важнейшим делом, ведь кормчий вел судно, избегая мелей и мелководья.

– Как тебя зовут? – спросила капитана Яххотеп.

– Хонсухотеп, «Бог луны доволен», царица.

– Хонсухотеп! Так мы с тобой тезки, ведь Хонсу и Ях – имена одного бога.

– Если бы ты знала, царица, как я мечтал об этом походе! Боялся не дожить до того дня, когда египтяне бросят вызов гиксосам и их союзникам. Благодаря тебе, царица, наша жизнь обрела смысл. Поверь, плавание пройдет благополучно. Уж я приложу все усилия, клянусь.

Искренняя преданность в глазах кормчего, его открытая улыбка растрогали Яххотеп.

– Сейчас мы должны сбавить ход, Хонсухотеп.

Египетские военные корабли, спустив паруса, в строгом порядке пристали к берегу.

Простые воины и гребцы сели за полуденную трапезу. Между тем Яххотеп и Камос созвали военачальников на совет: следовало разработать план взятия Гебелена.

– Нам не следует подходить к крепости слишком близко, – сказала царица. – Иначе нас заметят со стен дозорные.

– Так это и к лучшему! – возразил один из военачальников. – Мощь нашего военного флота напугает их, и они сдадутся!

– Они едва ли сдадутся, – проговорила Яххотеп. – Я видела Гебелен, город неприступен. К тому же гиксосы гораздо больше боятся гнева собственного правителя, нежели египетского флота. Крепость – основной заслон на пути к южным пределам Египта.

– А может быть, посадить гребцов на весла и как можно быстрее миновать проклятую крепость?

– Тогда лучники со стен осыплют нас огненными стрелами, и большинство кораблей запылает. Вдобавок с помощью сигнальных зеркал они предупредят о нашем приближении гарнизоны нубийцев и гиксосов в Элефантине. Там начнут пытать и казнить египтян. А потом войска Апопи разграбят и разрушат Фивы, зная наверняка, что город неприкрыт. Нет, чтобы беспрепятственно ходить по Нилу, нужно сначала разрушить Гебелен, причем стремительно, пока к ним не пришло подкрепление. Нам следует действовать осторожно. Не забывайте: с караульных башен река хорошо просматривается.

– Но незаметно подойти к Гебелену невозможно! Они в любом случае нас увидят, пойдут наши войска на приступ или осадят крепость. Что же делать? – воскликнул Камос.

– Для начала хорошо бы разведать, что там и как, – ответила Яххотеп. – А потом уже принимать решение.

– Я отберу десяток верных людей и отправлюсь туда под прикрытием темноты, – сказал фараон.

– Нет, сын мой. Глава освободительного войска не должен рисковать собой. В разведку отправлюсь я.

– Матушка, я не отпущу тебя, это слишком опасно!

– Если царица позволит нам сопровождать ее, мы позаботимся, чтобы с ней ничего не случилось, – заверил фараона Усач. – На нас с Афганцем можно положиться, мы люди бывалые.

– Собирайтесь, к ночи двинемся в путь, – приказала Яххотеп.

– Ничего не скажешь, удачно они выбрали место для своей дрянной вышки, – процедил сквозь зубы Усач с немалой досадой.

Царица и два ее спутника подобрались к самым стенам Гебелена, прячась в высокой траве. И теперь осматривали огромные прямоугольные башни, крепкие ворота, прочную кладку, глубокие рвы, бесчисленных дозорных. Да, такую крепость приступом не возьмешь!

Яххотеп вспомнила, как возле Гебелена их с Секненра едва не захватили в плен стражники, отправленные в наряд за продовольствием.

– Ты у нас сорвиголова, тебе все нипочем, – поддел Усач Афганца. – И на этот раз скажешь, что дело плевое?

– На этот раз не скажу, – мрачно отозвался Афганец.

Оба заметно приуныли. Одна царица не сдавалась.

– Подождите, и у неприступной твердыни отыщется уязвимое место.

Три раза в сутки стражники-гиксосы выходили за стены крепости и прочесывали окрестность. Если бы не Усач и Афганец, отлично изучившие все обычаи и хитрости врага, стражники снова застали бы Яххотеп врасплох. К счастью, верные сподвижники вовремя предупредили царицу, и она успела хорошенько спрятаться.

Отряд прошел в двух шагах от лазутчиков, не заметив ничего подозрительного.

– Перебить этих молодцов не составит труда, – шепнул Афганец, когда стражники отошли на приличное расстояние.

– Может, попробовать ворваться внутрь, когда они открывают ворота, впуская стражу?

– Допустим, нескольким нашим воинам это удастся, но внутри их ждет верная смерть. Нет, так не пойдет, – покачала головой царица.

В гавань близ крепости пришла грузовая барка с юга.

Рабы-египтяне стали разгружать ее, сгибаясь под тяжеленными тюками и необъятными кувшинами. Надсмотрщики-гиксосы подгоняли их ударами и руганью. Один из носильщиков поскользнулся на сходнях и выронил кувшин с пивом. Пенистый напиток рекой полился на настил пристани. Гиксос занес над виновным копье. Несчастный не попытался бежать, даже не заслонился руками. Острие вонзилось ему в затылок. Надсмотрщик пинком ноги столкнул труп в воду.

Яххотеп, вне себя от ярости, хотела броситься на помощь своим измученным подданным, но Афганец крепко ухватил ее за плечо и пригнул к земле.

– Не сочти за оскорбление, царица, сейчас не время вмешиваться. Держи себя в руках. Мы с Усачом немало такого повидали и, если бы давали волю гневу, давно бы уже отправились в царство мертвых.

Между тем разгрузка подошла к концу. Остальным рабам удалось избежать расправы.

Барка отчалила обратно на юг.

– Что если мы подожжем крепость? – предложил Усач.

– Лучники не позволят нам обложить стены хворостом. Да камень и не займется, каким бы мощным ни было пламя.

Афганец в бешенстве притопнул ногой.

– Что за мерзость, ничем ее не проймешь!

Усач удивился:

– В первый раз вижу, чтобы ты так злился.

– А я в первый раз не вижу никакого выхода!

Время близилось к полуночи, ярко сиял лунный диск.

– Бог Хонсу вразумит нас, – утешала спутников царица, – подождем немного, понаблюдаем.

Но на следующий день все шло как прежде. Дозорные стояли на башнях, стражники трижды в сутки рыскали вокруг крепости.

Через день в гавань прибыла еще одна грузовая барка. На ней привезли вдвое больше провизии – неподъемных кувшинов и тюков.

Старый немощный раб, не выдержав, рухнул на колени. Он сбросил на землю тяжкий груз, не в силах нести его дальше, и смело глянул прямо в глаза надсмотрщику. Тот пырнул старика кинжалом.

Хрупкий мальчик, едва дыша, доволок кувшин до самых ворот крепости. Их открывали, лишь выпуская стражу или принимая привезенные мешки с зерном и кувшины с маслом и пивом.

В сумерках барка отчалила. Стражники начали очередной обход.

Даже ночью нельзя было потихоньку подкрасться к стенам. У всех бойниц по-прежнему стояли лучники. Темноту разгонял свет бесчисленных факелов.

На рассвете четвертого дня трое соглядатаев покинули укрытие. Усач с Афганцем поняли, что не существует ни малейшей возможности взять Гебелен. Ни дерзость, ни отвага тут не помогут.

– Пора возвращаться, – решила царица.

Оба спутника с ней согласились.