Текст книги "Золотой след (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

В любом случае, это не имело значения, потому что он любил этого ребенка. Потому что Трипп был милым. Он всегда был хорошим ребенком. Раз или два в неделю Трипп всегда звонил ему, с того самого момента, как малыш мог взять трубку и сам набрать номер, постоянно, пока Лейн жил вдали от них. Они разговаривали или говорил только Трипп. Парень мог говорить за десятерых. Всякий раз, когда Лейн приезжал домой навестить его, когда он был еще маленьким, и до тех пор, как он становился старше, как только Трипп видел Лейна, он бросался к нему, обнимал, крепко обнимал. Когда он стал старше, попытался сделать встречи более прохладными, но не было никаких сомнений, что он был рад видеть отца.

Он почувствовал давление и жар на своем прессе, опустил глаза, Ракель прижимала кофейную кружку к его прессу. Он машинально взял ее и посмотрел на нее. Она находилась так близко, что он почувствовал запах ее духов.

– Приглашаю вас на ужин, – ответила она на вопрос Триппа. – У папы появилась баранья нога.

Лейн посмотрел на Триппа. Трипп смотрел на Рокки, как на кинозвезду, его щеки порозовели, глаза сверкали.

Лейн снова посмотрел на Ракель, потом на Триппа, который все еще пялился на нее, не в состоянии оторвать глаз.

Бл*дь. Она преподавала английскую литературу в его школе, а он был без ума от нее.

Он бы тоже сходил по ней с ума, она была чертовски великолепна. Она носила эти юбки, эти рубашки и каблуки в школу каждый день, наверное, каждый мальчик, приходя домой, дрочил, думая о ней.

Даже его сын.

Мать твою.

– Трипп, завтрак, – приказал Лейн.

Трипп моргнул, посмотрел на отца, потом двинулся вперед к кладовке.

– Баранья нога? – спросил Трипп, продолжая идти к кладовке.

Рокки направилась обратно к острову, стуча каблуками по кафелю, и, чтобы увеличить расстояние между ней, Лейн направился к раковине.

– Баранья нога, – ответила она.

– Я никогда не ел бараньей ноги, – раздался голос Триппа из кладовки, хотя его не было видно.

– Тебя ждет угощение. Греческая ночь. Домашний лаваш. Домашний соус цацики. Тебе понравится.

Трипп вышел из кладовки с коробкой хлопьев.

– Круто, – сказал он, улыбаясь Рокки. – Дядя Дэйв хорошо готовит? – спросил он, когда добрался до шкафчиков, чтобы достать миску.

– Я буду готовить, – сообщила ему Рокки.

Он все еще улыбался ей, когда поставил миску с хлопьями на стол и направился к холодильнику.

– Вы хорошо готовите? – спросил он.

– Не жаловались, – ответила она, улыбаясь ему в ответ.

Она была, черт побери, отличным поваром. Восемнадцать лет практики, особенно если не ограничивать себя в средствах, да она могла бы уже стать шеф-поваром.

Лэйн почувствовал, как его челюсть снова сжалась, когда он увидел взгляд Ракель, опустившийся на коробку со сладкими хлопьями, ее улыбка сменилась хмурым взглядом.

– Трипп, ты должен съесть овсянку или что-нибудь другое, – посоветовала она, когда Трипп поставил на столешницу молоко. – Она придаст тебе силы. Энергетического заряда каши как раз хватит на первую половину дня.

– Все нормально, между первым и вторым уроком я всегда покупаю шоколадку в автоматах, – сказал он, и она бросила взгляд на Лейна, ясно давая понять, что ему следует что-то предпринять с питанием сына.

Вот тогда-то ему все это надоело.

Но его снова прервали, как и тогда.

– Привет, миссис Эстли, – сказал Джаспер, Рокки начала поворачиваться, потом и взгляд Лейна упал на Джаспера.

Джаспер, несомненно, был его сыном. Темные волосы, темные глаза, оливковая кожа, выглядевшая загорелой даже в разгар зимы. У него тоже была комплекция Лэйна, но в семнадцать лет, он посвятил себя футболу, помимо того, что был жеребцом, и в весе Джаспер был больше, чем Лэйн в его возрасте, он был хорошо накачен. Его сын был почти такого же роста, как Лейн, 6 футов 2 дюйма, тогда как Трипп все еще вытягивался, и он еще не дошел до шести футов, но дойдет.

Джаспер медленно натягивал футболку у края кухонного островка. Это было сделано для того, чтобы Рокки смогла хорошенько рассмотреть его грудь и шесть кубиков пресса.

Лейн поднял глаза к потолку.

Его первенец был самоуверенным. Кроме того, он уже был сексуально активен. Лэйн знал это, потому что покупал ему презервативы, после попыток обсудить секс с Джаспером, которые оказались безуспешными. Поэтому он купил презервативы и положил их в тумбочку Джаспера, а также сунул несколько в бумажник. Он знал, что Джаспер занимался сексом, потому что коробки были открыты и несколько не хватало, а его бумажник почти всегда был пуст. У Джаспера не было подружки, он постоянно ходил на свидания с кем учился в школе и из других школ округа.

Джаспер знал, что он симпатичный парень с отличным телом подростка, и хотел, чтобы его тридцати восьмилетняя учительница английской литературы тоже это знала.

Как только сын натянул на себя футболку, Лэйн прикусил губы и язык, издав резкий, низкий свист. Джаспер повернул к нему голову, Лейн бросил ему ключи от машины. Джаспер быстро их поймал.

– Завтрак, Джас, – приказал Лейн.

– Сегодня вечером мы идем к дяде Дейву, – объявил Трипп, запихивая в рот хлопья. – Миссис Эстли готовит.

Джаспер бросил ключи рядом с кофейником и пошел к буфету за чашкой.

– Потрясающе, – ответил Джаспер, поворачиваясь к островку со своей миской. – Мерри там будет?

– Да, Джаспер, семейный ужин, – ответила Рокки, и Джаспер улыбнулся ей в ответ.

Семейный ужин.

Чертовый семейный ужин.

Черт побери ее.

Это была последняя капля, Лейн двинулся.

– Ешьте, – прорычал он сыновьям, вышагивая к островку с Рокки.

Он добрался до нее, схватил за предплечье, забрал у нее чашку кофе из другой руки, хлопнув ею о столешницу. Затем потянул ее к двери.

– Лейн, – тихо сказала она.

– Заткнись на хрен, – прорычал он, но то же тихо.

Она попыталась выдернуть свою руку, и он позволил, но только для того, чтобы провести вниз по ее руке, ухватив ее за руку. Он протащил ее через парадную дверь, штормовую дверь по дорожке прямо к ее машине на подъездной дорожке.

Она ездила на спортивном черном «Мерседес» купе, который, скорее всего, стоил четверть того, что он заплатил за свой дом.

Господи Иисусе.

Он подошел к машине со стороны водительской двери, рывком ее открыл, используя ее руку, которую держал, чтобы поставить ее между открытой дверью и машиной, загородив отход собой.

Она откинула голову назад.

– Лейн, – прошептала она.

– Он стал не так уж для тебя интересен? – тихо спросил Лейн.

Она моргнула и спросила в ответ:

– Кто?

– Джаррод, – прорычал он имя ее мужа, увидев, как она поморщилась, решив, что получил от нее ответ. – Он стал не так уж для тебя интересен? Не заставлять тебя вспыхивать? Не заставляет кончать так сильно, что ты перестаешь дышать? Решила из любопытства посетить трущобы, пытаясь найти другой способ получить удовольствие?

– Лейн! – прошипела она, все ее тело заметно напряглось.

– У нас все было хорошо, детка, ты же помнишь. Так хорошо, что я удивлен, что тебе понадобился год, чтобы прийти сюда и разыграть целый спектакль. – Он мотнул головой в сторону дома.

– Ничего я не разыгрывала! – Она разозлилась, он видел огонь в ее глазах, по ответу ее тела, но ему было наплевать.

Он проигнорировал ее ответ.

– Мне неинтересно. Если хочешь, я могу тебе кого-нибудь подыскать. Готов поспорить, что многие парни в этом городке ухватились бы руками и ногами за такую возможность.

– Я просто пришла пригласить вас на ужин, – ответила она.

– Не говори ерунды, – отрезал он.

– Я не верю тебе.

– Мне не двадцать четыре, Рок. Я больше не тот мужчина, которого можно водить за нос. У меня было восемнадцать лет опыта, и я научился быть тем, кто трахает других, а не тем, кого трахают.

Ее тело дернулось, затем сжалось, но он увидел, промелькнувшую боль в ее глазах, но она быстро взяла себя в руки.

Вздохнула носом, глубоко, ее грудь приподнялась.

– Что мне сказать папе?

Рокки он терпеть не мог. Но Дэйв и Мерри – совсем другое дело. Это означало, что он опять ошибся, она все же его поимела.

Опять.

– Мы придем. В шесть тридцать, – прорычал он.

– Блестяще, – огрызнулась она и быстро развернулась в маленьком пространстве между дверью и машиной, ее плечо задело его грудь, а хвост скользнул по его шее, но она не остановилась. Забралась в машину, без замедления, потянулась к ручке двери. Он отошел в сторону как раз в тот момент, когда она с силой захлопнула дверь. Включила зажигание и слишком быстро дала назад, дернув руль в конце подъездной дорожки, затем выехала на общую дорогу, и дорогой автомобиль рванул вперед, он потерял его из виду в считанные секунды.

Но продолжал смотреть ей вслед дольше, чем длился их разговор у машины. Затем он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и вошел в дом.

– Что это было? – спросил Джаспер, как только он вошел в кухню.

– Ничего, – ответил Лейн.

– Ничего особенного, но ты злился... – он замолчал на секунду, пристально глядя на отца, – на миссис Эстли.

Последние два слова он произнес с недоверием, словно богатая, лощеная, сексуальная учительница английского языка средней школы, жена главного хирурга большой больницы в Индианаполисе, благотворительница, столп общества Ракель Меррик Эстли была буквально родственницей принцессы Дианы.

Он уставился на сына и заметил, что Трипп тоже наблюдает за ним.

Затем принял решение.

– Давным-давно, еще до вашей мамы, мы были вместе. Мы жили вместе. И все было хорошо. А потом все пошло наперекосяк. Очень плохо. Поэтому я не большой поклонник миссис Эстли.

– Правда? – спросил Трипп, и Лейн посмотрел на младшего сына.

– Без дерьма, – ответил он.

– Ух ты, – прошептал Трипп.

– И насколько все пошло плохо? – спросил Джаспер, и Лэйн перевел взгляд на него.

– Лет через пять я тебе расскажу, если будет все еще интересно, – ответил Лейн.

Джаспер внимательно посмотрел на отца, потом, о чудо из чудес, не стал выпытывать и напирать.

– Мы идем сегодня к дяде Дейву, а? – спросил он.

– Ага, – ответил Лейн.

– Будет интересно, – пробормотал Джаспер.

Гнев Лейна исчез, и он усмехнулся. Жаль, что Джаспер тратил так много времени на оттачивание своего засранца-подростка. Когда он забывал, что является засранцем-подростком, то отличался сообразительностью и с ним было приятно разговаривать.

– Да, будет интересно, – согласился Лейн. – А теперь, ребята, пора в школу. И еще, Джаспер, я хочу, чтобы ты вынес мусор, прежде чем уйдешь.

Засранец-подросток вернулся в мгновение ока.

Тем не менее он все же вынес мусор, прежде чем уйти.

После того как они ушли, Лейн выпустил Блонди погулять по двору, а сам решил принять душ, и собраться в офис. Он шел через кухню от раздвижной стеклянной двери, когда увидел кружку, стоящую на столешнице, с отпечатком ее розового блеска на боку.

Лейн остановился и уставился на этот розовый блеск на чашке.

Затем он решил сначала вымыть посуду, а потом принять душ.

2. Моя сестра не сойдет с дистанции

Лэйн сидел за столом в своем кабинете и смотрел на свой банковский счет на компьютере.

Шесть недель назад с ним было все в порядке. Год назад, до того момента, как он купил дом, обставил его, купил сыну машину, его банковский счет был очень даже в порядке.

Сейчас после того, как он оплатил гигантские больничные счета, понимал, что было уже не совсем все в порядке.

Он жил экономно, просто не на что было тратить деньги; самым большим расходом были алименты, на которые Габби как по графику каждые три года отправляла бумаги своим адвокатам на увеличения суммы выплат. Он никогда не сопротивлялся, просто платил сколько говорили адвокаты. Она была стервой, но любила своих детей и трудилась менеджером кассиров в продуктовом магазине. Она не купалась в деньгах и хотела, чтобы у ее сыновей была хорошая жизнь. Так что Лэйн вносил свою лепту, чтобы она смогла дать их сыновьям хорошую жизнь.

Он услышал предупреждающий сигнал, включился сенсор, что означало, что кто-то направляется к нему. Его взгляд переместился на видеоэкран на полке слева, он увидел Габби, поднимающуюся по ступенькам.

У Лейна был офис над кофейней Мими в городе. Офис состоял из его кабинета, приемной и маленькой комнаты рядом с входной дверью со стойкой, кофеваркой на стойке (не то чтобы он ей пользовался, когда он хотел выпить кофе, то шел к Мими), раковины, микроволновой печи и маленьким холодильником под стойкой. Так же была маленькая ванная, туалет и раковина. Рядом с его кабинетом была большая кладовая, где он хранил свое оборудование.

Он смотрел, как Габби добралась до верхней ступеньки и повернулась к двери, и понял, что сегодня был не просто дерьмовый день, а супер дерьмовый день.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, когда она вошла.

– Таннер, – огрызнулась она, когда ее взгляд упал на него, и он отрицательно покачал головой. Он даже не успел с ней еще поздороваться, а она уже огрызалась.

– Рад тебя видеть, Габби, – ответил он, и ее глаза сузились от его сарказма.

Видеть ее было не в радость. Видеть ее никогда ему не было в радость. Его бывшая жена была стервой.

Во-первых, он отлично знал, что у нее была причина быть стервой. Когда Рокки порвала с ним, не прошло и недели, как он по пьяни связался с Габби. У нее были темные волосы, как у Рокки, но темно-карие глаза, не такие, как у Рокки. Глаза Рокки были темно-синими. Тем не менее он трахнул Габби, потому что она чем-то напоминала ему Рокки. Это была всего одна ночь. Но два с половиной месяца спустя она подкараулила его и сообщила, что беременна, что ребенок его и она собирается его оставить. Она также сообщила, что они должны пожениться.

Он не хотел жениться главным образом потому, когда он был не пьян, она ему не нравилась. И еще потому, что он не верил, что это был его ребенок. Все знали, что Габриэль Вейл ходит по рукам.

Но когда она родила, Лейн взглянул на сына и понял, что он от него.

Поэтому он поступил правильно с Джаспером и женился на его матери.

Это была вторая самая глупая вещь, которую он совершил в своей жизни, а первая – объективная реальность, что связался с Рокки.

Однако Габби была далеко не глупа, она знала, что он помешан на Рокки, и это делало их брак, мягко говоря, не комфортным. Лэйн пытался, честное слово, пытался. Она не была Рокки, это правда, но он должен был отдать ей должное, не мог представить себя связанным с женщиной, которая бы любила другого мужчину, которого бы ты знал, что она представляла его вместо тебя, когда ты ее трахал.

Но он хотел стать хорошим отцом. У него не было отца, его отец ушел через несколько недель после его рождения, он не хотел, чтобы его сын рос без отца. Это была главная причина, почему он женился на ней.

Но как бы он ни старался сделать их брак счастливым, как бы ни старался похоронить глубоко в себе горечь потери Ракель, Габби чувствовала все и превращала их жизнь в сущий ад. Он готов был с ней уже порвать, но она забеременела Триппом. Они не занимались сексом несколько месяцев, она поняла, что он все больше и больше отстраняется от нее. Вот почему он проснулся от ее рта, сосавшего член, и он трахнул ее. Если бы они не зачали Триппа в тот момент, он бы подумал, что это была третья глупейшая вещь, которую он совершил в своей жизни. Но он не мог представить своей жизни без Триппа.

Он продержался еще почти два года, прежде чем решил расстаться с ней окончательно.

– Нам нужно поговорить, – сказала она, входя в его приемную.

– Хорошо, – согласился Лейн, понимая, что лучше позволить ей высказаться и двигаться дальше, чем пытаться бороться с ее желанием «поговорить». Она была не только стервой, но могла стать очень злой стервой, а когда она становилась злой, могла стать совсем противной. Его день начался с Рокки, закончится ужином, который она сама приготовит, и он должен будет сидеть за столом с Рокки и своими детьми. Он не хотел, чтобы ко всему этому еще и Габби стала противной.

Она секунду смотрела на него, потом перевела взгляд на его кабинет. Ее лицо стало жестким, когда она поняла, что он не собирается приглашать ее внутрь, чтобы она присела, а также не собирается предлагать ей чашку кофе.

– Мне нужно, чтобы ты оставил мальчиков у себя на следующей неделе, – объявила она.

Лейн вздохнул.

Причина, по которой он должен был оставить мальчиков у себя дома, вернее, не отвозить к ней, заключалась в том, что она в свое время переспала со Стью Барански. Когда Трипп сказал ему, что Габби встречается со Стью, кровь Лейна застыла в жилах. Стью Барански был полным придурком. Он всегда был придурком. Черт, парень мог бы просто преподавать уроки, как быть полным и законченным мудаком. Лейн не хотел, чтобы этот парень находился у нее в доме, когда там были его дети, поэтому он позвонил и поделился своими мыслями с Габби, в ответ она выплеснула все свое дерьмо на него. Потом стала разглагольствовать, как в течение двенадцати лет, не переставая, воспитывала его детей, а теперь, когда в ее жизни появилось что-то хорошее (это что шутка, Стью был хорошим, это явно была чертова шутка), он пытался ей все испортить. Она продолжала разглагольствовать, как бросила все ради своих мальчиков, в то время как он жил своей жизнью.

И Лейну ничего не оставалось, как признать, что она не совсем была неправа.

Было ясно, что она от горечи незаметно перешла к прямой враждебности, и было также ясно, что она не собиралась отказываться от Стью. Она встречалась раньше, он знал, но у нее не было длительных отношений. Она изменилась внешне после рождения Триппа, очень изменилась, больше совсем не походила на привлекательную, стройную женщину, которой была в свои двадцать. Поэтому цеплялась за Стью, в последней отчаянной попытке покончить с одиночеством разведенной женщины.

Выбор был – или пусть Стью Барански превратит его сыновей в придурков, или будет вести с ними как придурок, или и то и другое одновременно, или Лейн оставит своих мальчиков у себя дома.

Он оставлял.

И с тех пор он часто удваивал свои недели, чтобы Стью и Габби могли делать все, что Стью и Габби делали, а его сыновья были избавлены от присутствия этого придурка. Лэйн не стал даже спрашивать и спорить не стал. Она была права. Она взвалила на себя всю тяжесть воспитания его детей. Настала теперь его очередь.

– Прекрасно, – ответил он. – Тебе необходимо было прийти ко мне в офис, чтобы сообщить об этом?

– Нет, – она покачала головой. – Мне нужно было зайти, чтобы сказать, что мне нужно пятьсот долларов.

Лейн медленно моргнул.

– Что?

– Мне нужно пятьсот долларов, – повторила она.

– Габби, возможно, от тебя что-то ускользнуло, но обстоятельства изменились. Я получил совместную опеку, из-за этого твои алименты уменьшились. Ты получаешь то, что получаешь, и это все, что можешь от меня получить.

Он смотрел, как она расправляет плечи.

– Мне нужно пятьсот долларов, Таннер.

– Это касается мальчиков? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Что именно?

Она заглянула ему поверх плеча в кабинет, явно сука лгала.

– Что? – повторил он.

Она снова посмотрела ему в глаза.

– Джасперу и Триппу нужны вещи для школы.

– Что конкретно?

– Разное, – ответила она. – Одежда и все такое.

Им не нужна была одежда и всякое дерьмо. Он знал об этом, потому что сам вручил им обоим пачки денег примерно через два дня после того, как вышел из больницы, чтобы они могли все купить себе для школы. Оба его мальчика были одеты модно как рок-звезды.

– Думаю, они ходят не голые, – ответил Лейн.

– Да, с вещами, которые находятся у тебя дома. У меня дома их вещей не так уж много.

– Ну, поскольку они почти все время живут у меня, то все отлично, как ты думаешь?

Ее лицо начало краснеть, но не от смущения, а от злости.

– О, я понимаю. Папа – крутой чувак, покупает сыну лихую, крутую тачку, заполняет их шкаф дизайнерской одеждой. Они идут к маме, и у них только дерьмо.

– У них же есть сумки. Если им нужны их вещи, то они могут взять их с собой к тебе.

– Ты хочешь, чтобы они ходили туда-сюда с сумками, как бродяги?

Лейн глубоко вздохнул и попытался оставаться спокойным.

– Стью живет с тобой, Габби, тратишь ты меньше теперь, поскольку мальчики живут со мной, и ты по-прежнему получаешь от меня алименты. Хочешь купить одежду… покупай.

– Я работаю в «Крогере», Таннер. Я не чертов горячий детектив, который берет сто пятьдесят долларов за час плюс расходы.

– Ты проработала в «Крогере» пятнадцать лет, Габби, ты менеджер, и в последней раз, когда мы были в суде, твои адвокаты озвучили мне твой доход. Ты далека от того, чтобы страдать и перебиваться с хлеба на воду.

Это было правдой, за исключением того, что узнал он о ее доходе не в последний раз, когда она привела его в суд. Он регулярно проверял ее, много лет точно знал, сколько она получает, на что тратит свои деньги и на что тратит его алименты.

– Господи, зачем ты заставляешь меня прыгать через обручи, когда дело касается наших мальчиков? – отрезала она, ее голос повысился.

Это вывело его из себя.

– Я никогда, ни разу, Габриэль, не заставлял тебя прыгать через обруч, когда дело касалось наших мальчиков. Нет… бл*дь... один раз, и ты, бл*дь, это знаешь

Она захлопнула рот, понимая, о чем он говорит.

– Ты пришла ко мне и врешь. У тебя неприятности? Так скажи мне, я тебе помогу. Но не нужно заявляться ко мне в офис и выдавать мне кучу дерьма, ожидая, что я заплачу тебе за него.

– Я не вру, – тут же парировала она.

– Чушь собачья, Габби. Ты думаешь, что при моей работе я не смогу распознать лжеца? Если бы я так быстро не научился этому, то был бы уже мертв.

Румянец залил ей лицо; она знала, что он оказался прав.

– Зачем тебе пятьсот долларов? – продолжал он.

– Не мне, – ответила она.

– Ты просила меня об этом всего пять минут назад.

– Стью, – отрезала она, отводя от него взгляд.

Лейн почувствовал, как напряглось тело.

Затем он заявил тихо:

– Ты, бл*дь, издеваешься надо мной?

– Он попал в переделку.

Лейн оттолкнулся от двери и скрестил руки на груди.

– Мне насрать, что Стью Барански в заднице.

– Если он попал в переделку, то и я тоже.

Брови Лейна сошлись на переносице.

– Тебе кто-то угрожал?

– Нет, – прошипела она, злая до чертиков, что ей пришлось сказать ему правду. – Просто дела идут туго. Возможно, я не смогу оплатить взнос по ипотеке.

Лэйн сделал еще один вдох, и его голова откинулась назад, чтобы он мог посмотреть в потолок.

Затем он принял решение и снова посмотрел на свою бывшую жену.

– Я же сказал... – начал он.

– Хватит! – отрезала она, снова повысив голос.

– Я же говорил тебе не подпускать этого мудака к себе. Ты решила сделать по-своему, – продолжал Лейн.

– Он – мой мужчина, я его люблю, – выпалила она.

– Это твой выбор, поэтому он – твоя проблема.

– Я переживаю из-за ипотеки, что смогу потерять дом!

– Габби, они за месяц не лишат тебя права на дом, скажи ему, чтобы он взял себя в руки и все уладил. Я не собираюсь вмешиваться в ваше дерьмо.

– Он глубоко увяз, Лейн, он пытается все уладить, но на это требуется время. Я не хочу лишиться дома, пока он будет улаживать.

– Чего я не понимаю, так это того, почему вдруг твой дом оказался на кону. У тебя достаточно денег, чтобы…

– … я пыталась погасить его долги.

Лейн внимательно посмотрел на нее. Затем спросил:

– Насколько все плохо?

– Все плохо.

Это был не очень хороший ответ.

– Насколько все плохо и как долго все это продолжается? – настаивал он.

Она молча смотрела на него. Это означало, что все плохо уже было какое-то время, не вчера.

– Если я потеряю дом, Джас и Трипп…

– Тебе явно повезло, что у меня есть место для жилья, Габби. Значит, с мальчиками все будет хорошо, им есть где спать и что есть.

– Поверить не могу! – закричала она.

Он опустил руки и подошел к ней. И пока подходил, пытался отыскать проблески той Габриэль Вайль на ее обиженном лице, теперь искаженным гневом. Она не была сногсшибательной, но была очень хорошенькой. Теперь в ней были лишние пятьдесят фунтов, и несла она их на себе без всякого комфорта. Сейчас ее волосы были покрашены и выглядела она именно так, покрашенной, хотя могла не красить, оставив их в естественной седине. Как волосы у ее матери, они были густыми, седыми и привлекательными. Ее мать справилась, Габби тоже могла бы. Кожа на лице у Габби была дряблой, потому что она не уделяла ей должного внимания, с мешками под глазами, скорее всего из-за того, что не высыпалась или злилась на Лейна, и весь мир в течение почти двадцати лет.

Лейн остановился перед ней и наклонил голову, чтобы посмотреть на нее.

Затем тихо сказал:

– Я предупреждал тебя не спать с этим парнем. Я же говорил, что он принесет тебе неприятности. Стью худшее, что может быть. Если бы он вернул свои мозги и обходился с тобой правильно, я готов был бы проглотить свои слова. Но из твоей речи я делаю вывод, что он постоянно трахал тебе мозги и втянул во что-то серьезное, это один способ, каким мужчина может плохо обращаться с женщиной, совершенно не заботясь о ней.

– А ты конечно знаешь, как правильно обращаться с женщиной, Таннер, – парировала она.

– Не советую тебе начинать этот разговор, Габби. Я заботился о тебе, заботился о нашем доме, заботился о наших мальчиках. Я вкалывал как проклятый, чтобы обеспечить нормальную, хорошую жизнь нашей семье. Мы сошлись не по любви, и ты это знала, но все равно хотела выйти за меня замуж, чтобы мое кольцо было у тебя на пальце. Я надел тебе на палец кольцо и сделал все, что мог. Но тебе этого было мало. Ты отдавала немного, можно сказать, по крошечному чертовому дюйму, но мы смогли бы, если бы ты… Но ты не хотела. Ты можешь обвинять только меня, но мы оба знаем, что это полное дерьмо собачье. Ты получила то, что создала и то, что хотела. Я не хочу в этом участвовать. Полтора десятка лет назад ты приняла решение ухватиться за меня, хотя должна была отпустить, и испортила себе жизнь. Два года назад ты опять приняла решение держаться за этого мудака, хотя следовало бы с ним не связываться, но ты решила повторить свой опыт только с более жесткими условиями. Я не хочу быть втянутым в это дерьмо. Если я войду, то меня уже ничто не остановит, я не хочу. Так что возвращайся домой, поговори со своим мудаком, скажи ему, чтобы он собрал наконец свое дерьмо, больше не приходи сюда и не вываливай на меня все это. Я ясно выражаюсь?

– Ты сам полон дерьма, – прошипела она.

– Да что ты? – спросил он. – А ты?

– А что я? Я отдавала в ответ, – сообщила она.

– Да, отдавала, ты высказывала мне свою позицию в течение пяти гребанных лет.

– Потому что мой муж желал другую женщину!

Черт!

Он пожалел, что каждый раз, когда она заводила разговор о Ракель, он не откладывал доллар. Сейчас бы у него его банковский счет выглядел бы гораздо лучше, несмотря на оплаченные медицинские счета.

– Ты должна была уже забыть об этом сто лет назад, – заявил он ей.

– Да, как бы я это сделала, Таннер? Как?

– Если бы ты, хотя бы на минуту задумалась о том, чтобы выстроить наши отношения, построить настоящую семью, ты бы нашла способ как забыть о ней, отпустить ее, как сделал это я.

Второй раз за этот день он увидел, как женщина, но уже другая, дернулась всем телом. Он знал, что она все поняла. И она тоже знала, что он сделал все, что мог, с тем, что у него было, но он делал… Она знала об этом все это время, что он не бросит ее, даже если Рокки вернется. Габби носила его кольцо на пальце, их сыновья жили под их крышей, так что Лейн был ее. Но она не смогла забыть ту, другую. Пыталась, слишком часто пыталась, но всегда проигрывала ей во всем.

– Это была пустая трата времени, – язвительно заметила Габби.

– Да, возможно, именно так, – согласился Лейн.

– Спасибо за помощь, – выплюнула она, разворачиваясь на выход.

– Рад всегда помочь, – пробормотал он, тоже отворачиваясь.

– И при твоем отношении, ты думаешь, что Стью – мудак, – пробормотала она, открывая дверь.

Лейн вздохнул.

Потом он услышал, как за ней закрылась дверь.

Затем он вошел в свой кабинет, вышел из экрана банковского счета и начал изучать финансы Стюарта Барански.

* * *

Дейв Меррик открыл входную дверь, и на Лейна, Джаспера и Триппа обрушился запах, который мог быть только на небесах.

– Пахнет великолепно! Привет, дядя Дэйв! – крикнул Трипп и влетел внутрь, чуть не сбив Дэйва с ног, продолжая выкрикивать свое приветствие. – Привет, дядя Дэйв! – Потом он побежал по коридору прямиком на кухню.

Дэйв с улыбкой повернулся, глядя ему в спину.

– Привет, дядя Дэйв, – повторил Джаспер за братом, хлопнул Дэйва по плечу и последовал за Триппом, гораздо медленнее, стараясь не выдавать себя, не желая, чтобы миссис Эстли вдруг подумала, что он не может дождаться встречи с ней.

– Джас, – ответил Дэйв и отошел от двери, придерживая одной рукой дверь, а другую протянув к Лейну, приглашая его войти. – Таннер, рад тебя видеть, сынок.

Таннер пожал его руку, получив ответное рукопожатие.

Дэйв Меррик в свои шестьдесят три года все еще был красивым мужчиной – высоким, худощавым, подтянутым, хромал только, когда уставал, доставал трость только тогда, когда шел дождь и сырость начинали ломить кости, заставляя болеть старые раны.

Давным-давно Дэйв был женат на женщине по имени Сесилия – городской красавице. Лейн помнил ее, как она выглядела, сейчас ее внешне очень напоминала Рокки. И он вспомнил, что никогда не видел жену Дейва без улыбки.

Он также помнил тот день, когда услышал, что ее убили той же ночью, когда в Дейва стреляли пять раз.

Он также помнил, как ходил на ее похороны вместе с матерью и всеми остальными в городе, как стоял у гроба и все время смотрел на Ракель, пока она сидела на своем месте, ее глаза не отрывались от гроба ни на минуту, она была бледной, синие тени под глазами, а лицо было как маска. Он только тогда узнал, что есть Ракель, еще не будучи с ней знаком. Она уже тогда была очень красивой. Хотя ей было четырнадцать, ему – восемнадцать, и он был вне ее лиги. Не прошло и трех лет, как он пересекся с ней и решил сделать ход.

Он отпустил руку Дэйва и вошел в дом, подождав, пока Дэйв закроет за ним дверь. Когда он только вернулся и возобновил свои отношения с Дейвом и Мерри, и при появлении в этом доме, воспоминания закружились в голове. Слишком много воспоминаний. Он и его дети столько раз бывали здесь, что это его не смущало.

За исключением этого вечера и того факта, что Рокки находилась где-то в этом доме. Она никогда не появлялась, когда они приходили.

– Как дела, Таннер? – спросил Дэйв, пока они медленно шли по коридору к лестнице.

– Могло быть и лучше, – честно ответил Лейн. Дэйв был его другом, Дэйв знал его очень давно, Дэйв был полицейским – три причины, по которым не стоило ему лгать. Так или иначе, он все равно заметит обман.

Дэйв молчал, продолжая двигаться, прежде чем сказал:

– Поговорим позже.

Лейн кивнул, они вошли в эпицентр запаха.