Текст книги "Золотой след (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

– И Джаспер хочет, чтобы я поговорил с тобой, чтобы ты пришла к нам, когда он приготовит пасту для Киры. Кира считает тебя крутой, бомбой. И я знаю, что Джас считает Киру супер. Он хочет произвести на нее впечатление, а я хочу, чтобы он произвел на нее хорошее впечатление, значит ты должна быть у нас.

– Лейн, – прошептала она.

– Ты всех нас загнала в свою ловушку, свитчикс, мы увязли. Ты не можешь выйти и бросить нас только из-за того, что творится у тебя в голове. На этот раз, детка, с моими парнями ты не должна выходить и идти своей веселой чертовой дорогой, я не позволю тебе это.

– Лейн, – повторила она шепотом.

– Ты не уйдешь. И никуда ты не выходишь. Я знаю, что у тебя хорошо получается уходить, свитчикс, но должен тебя разочаровать. На этот раз ты доведешь дело до самого чертового, мать твою, конца.

Он оттолкнулся от стойки и подошел к ее холодильнику, открыл, увидел две коричневые бутылки шикарного пива. Схватил одну, закрыл холодильник. Подошел к столешнице, решив, что она держит открывалку поближе к холодильнику, разумнее же не ходить далеко, чтобы достать то, что ей нужно. Он открыл ящик, нашел открывалку, воспользовался ею, бросил крышку на прилавок, бросил открывалку назад в ящик, закрыв его бедром.

Затем повернулся к ней, прежде чем сделать глоток.

Она все еще прижималась к стойке, где он ее оставил, ее локти были отведены назад, ладони лежали на стойке. Глаза были устремлены на него, и он решил не разбираться в эмоциях, которые отражались на ее лице.

Опустив руку, сказал:

– Тебе нужно запастись приличным пивом, детка. «Бад», «Курс», «Миллер», бутылки или банки, мне плевать. – Он поднял бутылку. – Это крутизна – отстой.

Затем он прошел мимо нее в гостиную.

За две недели Ракель преобразила ее. Он даже не знал, что мебель можно достать так быстро. Диван темно-фиолетового цвета, глубокий и мягкий, манящий у задней стены. Кресло темно-серого цвета с большой подставкой для ног перед диваном, такое же привлекательное. Большой, черный, покрытый лаком, квадратный журнальный столик, повсюду разбросаны бумаги, работы ее учеников. Большой бокал, наполовину наполненный красным вином, и несколько красных ручек валялись среди бумаг. Тут и там горели свечи, от которых исходил ягодный аромат.

Он подошел к черным лакированным полкам рядом с камином, где стояли книги и стереосистема. Запоздало заметил, что играет музыка. Рок-н-ролл, играет тихо. Он выключил музыку, заметил пульт, стоявший у основания стильной лампы на столике, тоже покрытой черным лаком. Подошел к ней, схватил пульт, включил плоский телевизор, стоявший на подставке в углу, обнаружил, что она уже подключила кабельное телевиденье. Он нашел спортивный канал и растянулся всем телом на ее диване.

Было удобно, подушки мягкие, тело погрузилось в них, черт, он мог здесь даже заснуть. Он схватил большую подушку с рисунком в серых, пурпурных и черных тонах, закинул ее за голову на подголовник и уставился на игру.

Таким образом он хотел высказать ей свою точку зрения.

Рокки пропустила все его замечания мимо ушей.

Это заняло некоторое время, но он почувствовал ее приближение, хотя она не появилась в поле его зрения, почувствовал ее присутствие, когда она подошла к кофейному столику.

– Может, тебе лучше пойти домой, – тихо предложила она.

– Нет, – ответил Лейн, не отрывая глаз от телевизора, сделав еще глоток пива, затем опустил руку, поставив бутылку на пресс. – Ратлидж живет в блоке «Г», квартира номер один. Я не смотрел, когда приехал, но его машины нет, он должен проехать мимо твоей парковки. Из машины он заметит мой внедорожник.

Она не ответила. Он услышал, как она зашевелилась, но даже не взглянул на нее. Через несколько минут увидел, левой рукой она потянулась к бокалу с вином. Его взгляд скользнул к ней, она сидела, скрестив ноги, на полу у кофейного столика, опустив голову к работам учеников, пальцы забинтованной руки сжимали красную ручку, левый локоть лежал на столе, бокал был высоко поднят.

– Что это за повязка, Рокки? – спросил он.

Она оторвала глаза от бумаг, взглянув на него.

– Со мной все хорошо.

– Я не об этом спрашиваю, сладкая попка.

Она повернула к нему голову и поставила бокал с вином. На лице не было косметики, это было отстойно, но он подумал, что такой прекрасной не видел ее с тех пор, как вернулся домой.

– Вчера вечером было больно, – ответила она. – Я проснулась, запястье распухло. Первым делом отправилась в клинику. Они сделали рентген, сказали, что растяжение. Перевязали и дали обезболивающие. Ничего страшного. Я в порядке.

Затем она снова посмотрела на рабочие тетради детей.

Лейн снова посмотрел в телевизор, сделал еще один глоток пива и попытался не думать, как Рокки получила растяжение в отчаянной попытке убежать от него и Мелоди, как проснулась в полном одиночестве с распухшим запястьем, отправилась в чертовую клинику, снова одна, и как ей было больно.

Он пытался не думать об этом, но у него ничего не получалось.

Прошло несколько минут, он услышал, как она тихо сказала:

– Я приду к вам, ради Джаспера.

Лэйн не отрывая глаз от телевизора, ответил:

– Отлично.

– Просто скажи, когда мне прийти, – продолжала она.

– Ты выбирай.

Она замолчала.

Прошло еще немного времени, прежде чем она спросила:

– Ты ужинал?

– Нет, у меня в животе столько нездоровой пищи, пока я смотрел игры с моими мальчиками, что спокойно переживу этот день.

Она помедлила, прежде чем продолжить.

– Хочешь чего-нибудь приличного?

Он повернул к ней голову.

– Если ты хочешь есть, Рок, ешь. Но я пасс.

– Я не хочу, – прошептала она.

Он выдержал ее взгляд.

Она опять опустила голову к детским работам.

Ее густой хвост свисал на грудь, через плечо, обвиваясь вокруг шеи.

Глядя на ее хвост, Лейн испытывал непреодолимое желание скатиться с дивана и вытащить ленту из ее хвоста, подхватить Рок на руки, отнести на диван, прижавшись к ее телу, находящимся под ним, затем зарыться руками в ее длинные волосы после того, как он сделает с ней разные другие вещи, погрузить свой член.

Он не хотел, чтобы у него было такое желания, но вынужден был признать, что такое желание у него присутствовало и пропадать оно не собиралось.

Он поднял пиво, сделал еще глоток и скатился с дивана. Поставил пиво на свободное от бумаг место на столе. Она подняла голову и посмотрела на него, но он поднялся на ноги, осмотрелся, увидел ключи на стойке.

Забрал ключи, повернувшись к двери, заметил, что она наблюдает за ним.

– Сейчас вернусь, – пробормотал он, вышел из квартиры, сбежал вниз по лестнице и направился к своему внедорожнику. Открыл дверь, пролез на пассажирское сиденье, открыл дверцу бардачка, достал сигареты. Выскочил из машины, вошел в ее квартиру, не глядя на нее, направившись прямиком к балконным дверям, слегка наклонившись, чтобы по пути бросить ключи на стол. – Я хочу покурить.

Он покрутил замысловатый замок на балконной двери, с некоторой досадой отметив, если кому-то удастся взобраться по стене на балкон с высокими деревьями по обе стороны, смогут разбить окно, протянуть руку и открыть замок. Такая наружная дверь должна открываться только ключом. Он посмотрел наверх, есть ли датчики безопасности, увидел их на окнах, но на дверях не было. Глупая ошибка и дрянная работа. Никто не будет разбивать эти огромные окна, чтобы проникнуть в квартиру, легче проникнуть через эту чертовую балконную дверь.

Он решил поговорить с ней об этом позже, поднял ручку и вышел на балкон. Вытащил зажигалку из пачки сигарет, вытряхнул сигарету, зажал ее между губами, обхватил ладонью зажигалку и прикурил.

Сунул зажигалку обратно в пачку, положил ее на перила, поднял голову и выдохнул дым, изучая открывающийся вид и размышляя, что ему делать дальше.

Можно было точно сказать, что он не справился с этим заданием со всей осторожностью, они погрязли надолго. Он чувствовал, что она определенно поняла его мотивы, но что-то должно было измениться. Так больше продолжаться не могло. Во-первых, ему нужно было узнать гораздо больше о ее жизни, а он не хотел ничего узнавать. Его вполне устраивало то, что он знал о ней, но также и не устраивало, что он фактически ничего о ней не знал теперешней. И он должен был сохранить ее в безопасности, пока происходило все это дерьмо, и зная то, немногое, что он знал о ее жизни, ее друзьях и ее расписании в школе, ему было трудно с этим справиться. Во-вторых, они не могли вместе работать, имея столько обид и недомолвок, тянувшихся еще из прошлого. Атмосфера между ними должна стать чистой, но выяснять ничего он тоже не хотел.

Он перевел взгляд через окно на нее. Она все еще просматривала работы, но аккуратно придерживала левой рукой ушибленное правое запястье.

Мать твою.

Ей было больно, она думала, что он не видит ее. Она не показывала свою боль, пока он лежал на диване, пытаясь успокоить ноющую руку, когда он вышел на балкон. Она скрывала это от него. Она не хотела его заботы и внимания, не хотела, чтобы он лишний раз напоминал ей своим вниманием, как она потянула запястье и где.

Он снова посмотрел на вид. Он все же проявит к ней свою заботу, хочет она или нет. Он понимал, что должен.

Но он совсем не хотел.

Он сделал еще одну затяжку и приготовился выбросить почти не выкуренную сигарету в сад, когда заметил движение.

Лейн замер на полминуты, потом поднес сигарету к губам и сделал еще одну затяжку. Он продолжал курить, делая вид, что изучает открывающийся вид, погруженный как бы в свои мысли, когда увидел его. В основном скрытый кустарником на вершине холма, мужчина с фотоаппаратом фотографировал.

Какого хрена?

Отличное расположение, холм был высоким, и выходил прямо на квартиру Рокки.

Господи.

Лейн докурил сигарету, выбросил окурок в сад и принял решение.

Он повернулся, открыв дверь, обвел взглядом окна. Жалюзи не было.

Нужно поставить жалюзи.

Он вошел, она подняла голову.

– Если ты собираешься курить, у меня есть пепельницы. Можешь взять одну с собой.

Он не ответил, обошел кофейный столик.

По мере того как приближался к ней, ее голова все больше запрокидывалась назад.

– Я заказала садовую мебель на балкон у Вайолет в «Центре садовода». Ее доставят…

Она замолчала, когда он согнулся пополам, положил руки ей на колени, вытащив ее ноги из-под кофейного столика, поднял ее на ноги.

– Лэйн! Что? ..

– За нами следят, – пробормотал он, прежде чем его голова опустилась, и губы коснулись ее губ.

Его руки легли на ее бедра, он целовал ее долго, крепко и с закрытым ртом, она ухватилась за его плечи. Потом он повернул ее спиной к дивану, она упала, и он лег на нее сверху.

– Лэйн, – прошептала она, сжимая его плечи.

– Давай, свитчикс, у него камера, – пробормотал Лейн ей в губы, не обращая внимания на то, что ее тело напряглось под ним, он наклонил голову и снова поцеловал ее.

Ее губы были на вкус как вино, и ему нравился ее вкус. Чем дольше он ее целовал без языка, тем мягче становились ее губы, напряженность покидала ее тело, оно таяло под ним. И он чисто инстинктивно сделал нечто глупое. Глупое и опасное.

Он коснулся языком ее губ.

Они мгновенно раскрылись.

Жар затопил его кровь, и кровь устремилась к члену.

Его язык скользнул между ее губ, и представление закончилось. Этот поцелуй был настоящим. Реальным и чертовски великолепным. Она была приятной на вкус и целовалась не так жадно, когда они были вместе. Она целовалась, как в его снах, отдаваясь, ее язык танцевал с его языком, а не сражался в дуэли, ее тело расслабилось под ним, их ноги переплелись. Он отпустил ее губы, попробовав на вкус ее шею, его рука скользнула под ее рубашку, затем вверх по мягкой коже спины, коже, к которой он хотел прикоснуться с тех пор, как увидел ее вчера в том платье. Другая его рука потянулась к ленте в волосах, потянув за концы, затем зарылась в ее густую чертовую гриву, и после того, как его рука скользнула в ее волосы, она зарылась пальцами в его волосы.

Он снова хотел ее губы, целуя, и когда он сделал это, она выгнула спину, прижимаясь грудью к его груди, ее мягкие бедра к его твердым, застонала с его языком.

Он зарычал.

Затем он продолжил поцелуй, все глубже, влажнее, жестче, требуя от нее большего, она отдавала.

Он почувствовал, как ее ногти впились ему в спину, и застонал ей в рот, его губы скользнули вниз по ее подбородку, голова повернулась так, что ее губы оказались у его уха.

– Боже, – выдохнула она, – я и забыла, какой ты вкусный с запахом табака.

При этих словах его рука вцепилась ей в волосы, он удержал ее голову, целуя снова, другая его рука двигалась по ее грудной клетке вверх, обхватив грудь, его большой палец с силой терся о напряженный сосок.

Ее тело дернулось, потом выгнулось, и она захныкала ему в рот.

Черт, но она была адски сексуальной.

Слишком сексуальной.

Это было, мать твою, совсем нехорошо.

Он оторвался от ее губ, прижался лицом к ее шее и попытался привести в порядок свои мысли. Было трудно привести свои мысли в порядок, когда он сжимал ее грудь, ее тело находилось под ним, а ее рука скользила по его спине.

Он откатился в сторону, убрал руку с ее груди, чтобы передвинуть ее к талии, потом сказал ей в шею:

– Рокки.

Ее рука еще секунду двигалась, потом замерла.

Он дал ей минутку, как и себе, ее рука выскользнула из-под его рубашки, забинтованная рука переместилась с его волос на шею. Она отвернулась.

Он посмотрел на нее.

– Ты в порядке?

Она смотрела на кофейный столик, кивнув.

– Рок, – позвал он, она подождала несколько секунд, затем повернула к нему голову.

Губы розовые, щеки раскраснелись, но глаза оставались пустыми. Он лежал на ней, но она все равно держала свои стены и щиты высоко поднятыми.

Он решил высказаться.

Сначала попытался разрядить обстановку.

– Ты чокнутая, свитчикс. Запах сигарет кажется тебе вкусным, – пошутил он.

– Ты курил, когда мы были вместе, Лейн. Ты был моим первым поцелуем, моим первым всем. Это привычка, для меня запах табака хорош на вкус, – ответила она, в ее голосе не было веселья, он казался жестким, от его слов он получил еще один выстрел в живот, и, пока приходил в себя, она выскользнула из-под него.

Он приподнялся на локте, наблюдая, как она взяла бокал и пошла на кухню. Она подошла к открытой на стойке бутылке вина, долила в бокал. Сделала глоток, повернувшись к нему спиной, опустила руку и осталась так стоять.

Он глубоко вздохнул, скатился с дивана и подошел к ней.

Она не двинулась с места, поэтому он прижался к ее спине и положил руку на стойку перед ней.

– Поставь жалюзи, сладкая попка.

– Да, – тихо согласилась она.

– Тебе также нужно дать мне номер телефона в офис управления твоего дома. Им нужно поставить датчики безопасности на балконную дверь и поменять замок. Там ничего нет.

Он почувствовал, как ее спина напряглась, поэтому положил руку не на стойку, а ей на бедро. Если бы за ними наблюдали до сих пор, то подумали бы, что это обычный разговор любовников после поцелуя.

– Рокки, – позвал он.

– Я перешлю тебе номер.

Лейн втянула воздух, его пальцы на ее бедре сжались.

– Мы должны поговорить о том, что произошло на диване.

– Не сейчас, – мгновенно ответила она.

– Рок…

– Не сейчас, Лэйн, мне нужно проверить работы.

Он припал губами к ее уху.

– Нам нужно обсудить кучу дерьма, детка. Что только что произошло, вчерашний вечер…

Она оборвала его:

– Я не буду говорить о вчерашнем вечере.

– Ты можешь не говорить. Мы должны обсудить.

Она повернулась к нему лицом и посмотрела снизу вверх.

– Я не буду обсуждать вчерашний вечер, Лейн.

Он придвинулся к ней телом, прижимая ее спиной к стойке. Забрал у нее бокал с вином и поставил на столешницу. Затем положил руку ей на шею.

– Мы должны кое-что выяснить, между нами должно быть все ясно и открыто, – спокойно заявил он.

– Нет, совсем не обязательно.

– Обязательно, Рокки.

Ее глаза сузились.

– Нет. Не обязательно, – прошипела она.

Он внимательно посмотрел на нее, потом смягчился.

– Я пока оставлю эту тему только потому, что у тебя болит рука и тебе необходимо принять таблетку.

– Мне не нужны обезболивающие.

– Я видел, как ты держала запястье, свитчикс.

– Я сама знаю, когда мне нужно обезболивающее, Лейн, не стоит мне указывать.

– Ты упала на руку, получила растяжение, – напомнил он ей, она удивила его, внезапно поднявшись на цыпочки, заглянув ему прямо в лицо, разозлившись.

– Да, Лейн, я помню, – отрезала она.

– Тогда прими эту чертовую таблетку, – выпалил он, потому что он тоже начал злиться.

– Боже! – взорвалась она. – Ты оставишь меня в покое?

– Нет, – ответил он. – Ты, итак, целый день была в покое, одна.

– Иди к черту, Лейн! – прошипела она.

Он еще сильнее прижался к ней.

– Твое отношение ко мне, которое ты демонстрируешь, свитчикс, доказывает, что нам нужно все выяснить.

Ее плечи распрямились, она отбросила волосы, оттолкнув его руку со своего бедра, ему пришлось положить ее на столешницу рядом с ней.

– Ты хочешь все выяснить, хорошо? Тогда слушай то, что беспокоит меня в данный момент, беспокоит достаточно сильно, чтобы служить моему отношению к тебе, – выпалила она. – Видишь ли, прошлый вечер был не лучшим. Ты знаешь это, я знаю это, нам не следует начинать разговор на эту тему. Но ты, зная все это, все равно заявился ко мне, устроив настоящий скандал. Это нехорошо выглядит то, что ты делаешь, хотя я понимаю, почему ты это делаешь, но я готова была смириться с этим, потому что я это заслужила. А потом, на этом диване, все пошло прахом, и ты доказал, что совсем не изменился за восемнадцать чертовых лет.

Он почувствовал, как напряглись мышцы шеи, заставил себя говорить шепотом:

– Какого хрена?

– Вчера вечером тебя поджидала длинноногая брюнетка, детка. – В ее голосе звучал сарказм и злость. – И насколько я понимаю, она и сейчас поджидает тебя дома, а ты все равно набросился на меня на моем диване.

– Хотя это не твое бл*дь дело, Ракель, но Мелоди уехала вчера через десять минут после тебя.

– Мне наплевать, ты прав, это не мое дело.

– Ты только что бросила мне в лицо обвинения, детка.

– Это не мое дело, но ты должен знать, что я не верю ни единому твоему слову.

– Какого хрена ты мне не веришь?

– Лэйн, – выдавила она, – Джаррод, тут же нашедший мне замену, был не единственным, кто со мной так поступил, не так ли? Габриэль Вейл забеременела от тебя, хотя прошло всего нескольких недель после того, как я покинула твою постель.

Спина Лейна мгновенно выпрямилась, и он отошел от нее на шаг.

Затем прошептал:

– Что?!

– И ты одел ей на палец кольцо меньше чем через год.

Мышцы его шеи были не просто напряжены, каждый мускул в его теле стал каменным.

– Ты издеваешься надо мной, – все еще шептал он, стараясь не заорать.

– Нет, – тут же ответила она, – не издеваюсь. Так что нечего говорить, что я якобы разбила тебе сердце и бросила тебя зализывать раны, потому что мы оба знаем, что это неправда. Ты довольно быстро нашел мне замену, двигаясь дальше. Ты говорил папе и Мерри, будто твой мир рухнул, но мы знаем, что это не так.

– Ты сама бросила меня, Рокки, и после того, как бросила, нечего мне указывать в кого я могу засунуть свой член.

– Ты прав. Я просто хочу сказать, ты не можешь бросать мне в лицо то, что тогда произошло, когда не понимаешь, что именно случилось, ты просто решил двигаться дальше, найдя нечто лучшее.

Он поднял руку, желая положить ее на заднюю часть шеи, глядя при этом на Рокки, спросив:

– Ты рехнулась?

– Джаспер учится в моей школе уже три года, Лейн, и каждый год по семестру в моем классе. Я была рядом с твоими детьми в течение долгого чертового времени. Я могу разглядеть хорошего ребенка, когда вижу его, и знаю, что у тебя есть кое-что получше. Зная, что Трипп только повысил планку.

Черт с ним, но она совсем не ошибалась в этом.

Хотя относительно него была не права.

Прежде чем он успел ответить, она закончила.

– Я собираюсь принять ванну, ты можешь сам закончить свои игры, но я не спущусь сюда, пока не пойму, что ты ушел. Мы прошли через это дерьмо, потому что были должны, но не больше, – она указала на диван. – Кто бы там ни был с камерой, скорее всего, его нанял Джаррод. Как мы обошлись с ним вчера вечером, его разозлило, а он начинает себя вести очень нехорошо, когда злится, готова поспорить, что примерно через пять секунд, как он нас увидел вчера, он решил играть еще грязнее, чем и так делал. И, если уж совсем честно, он играл грязно даже после того, как положил свою новую девушку в нашу постель, даже не сменив простыни. Но в нашей нынешней ситуации я делаю свое дело, ты – свое, и мы вернемся к тому, чем занимались последние две недели. Это сработало. Но, – она показала на себя и на него, – все останется по-прежнему между нами, ясно? Даже если тебе это не нравится. Просто придется смириться.

Затем она обошла его, вышла из кухни и, не поднимая головы, стала подниматься по лестнице, на последней ступеньке, сказала:

– Я смогу прийти во вторник на пасту и Кира тоже, наверное. Приеду к вам в шесть.

Затем он потерял ее из виду на верхней площадке лестницы.

Лейн держал руку на шее, сжимая и разжимая, пытаясь снять напряжение в мышцах, пока смотрел на верхнюю ступеньку лестницы.

Затем его взгляд упал на ее бокал, он подавил желание швырнуть бокал через всю комнату.

Затем повернулся на каблуках и вышел из ее квартиры, хлопнув дверью.

9. Действуй осторожно

На следующий день Лэйн сидел за рабочим столом, открыл телефон.

Большим пальцем набрал:

«Офис управления «Бренделя». Номер телефона. Сейчас».

Затем отправил сообщение Рокки.

Стиснул зубы, и захлопнул телефон.

«Ты был моим первым поцелуем, моим первым всем».

Ее вчерашние слова бесконечно звучали у него в голове.

Он был таким же красивым, как и она, он был ее первым поцелуем и первым любовником. На восемнадцатилетие он подарил ей изумрудные сережки-гвоздики, ее камень по гороскопу. Она отдала ему свою девственность.

Она впервые с ним пошла на свидание, он был ее первым поцелуем, ее первым парнем. У нее были друзья, и она была популярна в школе, но она не встречалась, никогда не была близка с мальчиком, до него.

И она немедленно впустила его. Из уважения к ее отцу, но в основном из-за нее и из-за ее неопытности, он вел себя спокойно в первый год, пока они встречались, и в ее первый раз очень старался. Он не мог сказать, что полностью преуспел. Мог только сказать, что заставил ее кончить прежде, чем причинил ей боль, так что, по крайней мере, она знала, чего ожидать.

И она с нетерпением ждала этого. Господи, это было все равно как сломать печать и то, что столько времени копилось внутри, вырвалось наружу.

Но она никогда даже не целовалась с парнем, до него.

Он никогда не думал об этом, ни разу, кроме как благодаря свою звезду, считая, что ему так повезло.

– Ну, – подумал он, – какого хрена тут происходит?

Он вертел телефон в пальцах и смотрел на свой стол, стиснув зубы, мысли были заняты не только вчерашним, но и кучей дерьма, кучей дерьма за последние три недели и кучей дерьма почти двадцатилетней давности, он поднял голову только тогда, когда прозвучал сигнал сигнализации.

Он перевел взгляд на монитор и увидел Мерри, поднимающегося по лестнице с белыми кофейными стаканчиками в каждой руке.

Ответы.

Он позвонил Мерри полчаса назад и сказал, что хочет встретиться, но не объяснил зачем. Лэйн хотел получить ответы, он любил Мерри, но, если его друг будет держаться на расстоянии после того дерьма, что вышло из уст Рокки вчера, Лэйн прибегнет к любым необходимым мерам.

Он продолжал в пальцах вертеть телефон, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь, затем увидел Мерри, входящего в его кабинет. Тот улыбался, но, взглянув на Лейна, поднял брови.

– Похоже, у тебя сегодня не самый удачный день, – заметил Мерри, входя в комнату.

– Наверное, ты прав, – согласился Лейн.

Мерри поставил перед ним стаканчик с кофе и сел напротив, подняв ногу, положив ее горизонтально на другое колено.

– Ну что ж, вступай в мой клуб, брат. Сегодня официально дерьмовый день, – заявил он, прежде чем сделать глоток кофе.

– У тебя проблемы? – спросил Лейн, и Мерри кивнул.

– Но давай сначала уберем с дороги твое дерьмо. Зачем ты звонил? Что-то случилось?

– Много чего случилось. Хреново, что меня подстрелили, потому что это задержало меня с наймом секретарши. У меня так много дел, что я, бл*дь, не могу за всем уследить.

– Поделись со мной, брат, будет легче.

Лейн положил телефон и откинулся на спинку стула.

– Дерьмо Стью связано с Карлито.

Мерри секунду смотрел на Лейна, потом его глаза закатились к потолку.

– О боже.

– Чертовски верно подмечено, – согласился Лейн.

Мерри снова перевел взгляд на Лейна.

– Ты знаешь, насколько сильно он увяз?

– Ни хрена я не знаю. Джаспер видел, как Карлито пришел собирать долг к ним домой.

Лицо Мерри потемнело, он опустил ногу, подался вперед, поставив свой стаканчик с кофе на стол Лейна.

– Скажи мне, что ты шутишь.

– Нет.

Мерри посмотрел в пол и выдохнул:

– Вот мудак.

– Ты знаешь Стью? Он играет на бегах собак или подсел на другие игры?

Мерри снова поднял глаза.

– Собак. До Габби Стью каждый уик-энд бывал на ипподроме. При ней, я думаю, он ходит на ипподром в выходные, если она работает в тот уик-энд.

Лейн кивнул.

– Правильно.

– Мне не нужно говорить тебе, что Корлито, заявившийся к ним в дом... – начал Мерри.

Лейн оборвал его:

– … Стью глубоко увяз.

– Ладно, тогда мне не нужно говорить тебе, если он глубоко завяз с Карлито…

Лейн снова прервал его:

– … мать твою, совсем нехорошо.

– Этот человек готов переломать пальцы своей собственной бабушке, если она заняла у него пять баксов на покупку кошачьего корма, и не вернула ему вовремя долг, – согласился Мерри.

– Мне плевать на Стью насколько он глубоко увяз. Меня волнует то, что это дерьмо приходит в дом, в котором живут мои мальчики, и моя бывшая надрывает свою задницу, чтобы обеспечить им хорошее будущее, я посылал деньги в течение двенадцати лет, чтобы она смогла их вырастить и обеспечить им хорошее будущее. Я хочу, чтобы он убрался из ее дома. Я хочу знать, зачем Карлито приходит к нему и почему, она несколько месяцев не может нормально оплачивать счета, и это дерьмо никуда не денется. Джас говорит, что видел, как Стью протягивал ему плотный конверт. Где, черт возьми, он берет такие деньги, и если он отдает это дерьмо Карлито, то почему тот продолжает на него давить?

– Я знаю ребят, которым могу позвонить по поводу Карлито. Я спрошу у Колта и Салли, Майка и Шона тоже. Посмотрим, что сможем вытрясти, – предложил Мерри.

– Хорошо, – ответил Лейн.

– Извини, что тебе приходится иметь дело с этим дерьмом, брат, но, боюсь, мне придется еще больше прибавить тебе работы, – сказал ему Мерри.

Лейн уставился на него, не сказав ни слова. У него было и еще кое-что, о чем он хотел поговорить с Мерри, но он готов выслушать сначала Мерри, что бы тот не сказал, а к своему важному дерьму перейдет позже.

Поэтому он предложил:

– Выкладый.

Мерри откинулся на спинку.

– Ну, сегодня утром я получил известие от друга, у которого тоже есть друг, нанятый Джарродом, чтобы расследовать ваши с Рокки дела.

Вот оно. Рокки оказалась права.

– Ничего удивительного, Мерри, я видел, как он фотографировал дом Рокки, когда был у нее вчера вечером. Она сказала мне то же самое. Единственная проблема с этим дерьмом в том, что он тратит деньги, которые она должна получить при разводе с этим мудаком. У него есть девушка, которая выглядит так, будто она поцеловала свои подростковые годы около месяца назад в его постели, а Рокки уже несколько месяцев не было у него дома. И то, что у нее со мной отношения, ни хрена не даст этому мудаку.

Он смотрел, как Мерри поджимает губы, а потом сказал:

– Она точно поняла, что ее снимают, я позвонил ей во время ленча, чтобы сообщить об этом дерьме, а потом заставил ее выложить то, что она не хотела мне сообщать, а рассказала только папе.

Это звучало не очень хорошо. Ракель делилась всем с Мерри. Если она что-то скрывала от него, это было что-то плохое, что-то такое, что заставило бы хорошего старину Гаррета Меррика просто взбеситься.

– Чем? – спросил Лейн.

– С чего мне начать? – переспросил в ответ Мерри.

– Гаррет, – тихо произнес Лэйн.

– Ладно, во-первых, он перевел их деньги. Все.

Лэйн выпрямился в кресле.

– Что значит перевел?

– Опустошил их совместные счета, банковские, инвестиционные и ликвидировал портфели акций. Открыл новые счета только на свое имя и перевел туда все деньги.

Это не всплыло в его поисках.

– Когда? – рявкнул Лэйн.

– На прошлой неделе. Она начала покупать всякое дерьмо для своей квартиры, он ее подрезал. Она обнаружила это в субботу, когда пыталась что-то купить, но он аннулировал ее кредитные карты. У нее было их две, но они тоже совместные, он аннулировал их обе.

– Чертово дерьмо, – выдавил Лейн.

– Хм, – кивнул Мерри.

– Какого хрена ее адвокаты делают?

– Они делают то, что могут, а это не так уж много, поскольку он отказывается встречаться. Знаешь, брат, колеса правосудия не катятся быстро, а скрежещут очень медленно. Их судебное разбирательство состоится только через пять с половиной месяцев.

– Он не может забрать все деньги просто так, Мерри, – отрезал Лейн.

– Может, пока власти не прикажут ему их вернуть, – ответил Мерри.

– Ты ошибаешься, Мерри, он не может так сделать. Если он затевает такое дерьмо, адвокаты Рокки могут попросить заморозить его активы.

– Я прав, Лейн, он может многое, потому что доктор Эстли – это не просто доктор Эстли. Как ты думаешь, почему судебное разбирательство по их разводу будет только через пять с половиной месяцев? Ей повезет, если она вообще дождется этого разбирательства, здоровяк. Они будут откладывать и переносить его бесконечно, пока она не придет в отчаяние. Он не просто зарабатывает деньги, он их получает. Эти мальчишки, в чьих руках находится будущая разведенная жизнь Рокки, не у него в кармане, они выросли вместе с ним. Они братья, брат, как мы с тобой.

– Бл*дь, – взорвался Лэйн, оттолкнувшись от стула и сжав телефон в кулаке, он повернулся к окну и уставился на Мейн-стрит, уперев кулаки в бока.

– Догадываюсь по той реакции, что этим она с тобой не поделилась, – заметил Мерри.

– Нет, не рассказывала, – сказал Лейн в окно. – Она сказала, что он ведет грязную игру, но не сказала какую именно.

– Ну, сейчас ты узнал.

Лейн принял решение и повернулся лицом к другу.

– Имена, – прорычал он.

– Что?

– Ты сказал, что он трахает всех медсестер в штате, мне нужны имена. Я хочу знать имена всех женщин, на которых он слишком долго засматривался, начиная с двух секунд после того, как положил глаз на Рокки.

Мерри улыбнулся, и улыбка была жесткой.

– В Бурге не хватит бумаги для такого списка, Таннер.