Текст книги "Страна потерянных дорог (СИ)"

Автор книги: Крис Войт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Страна потерянных дорог

Часть 1
Заблудшие души. Глава 1

Снег все шел и шел, застил лобовое стекло и налипал на дворники. Надо бы остановиться и почистить их, чтобы не заледенели, да только останавливаться было страшно.

Вероника ехала по второстепенной трассе на старой девятке. Ехала медленно и осторожно, вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами. Вокруг на километры – никого и ничего. Ни деревенек, ни заправок, даже других машин нет ни одной.

А буря все крепчает, взметая снежные вихри там, где не стоит преграда из лесополосы, и наметает с полей на дорогу огромные сугробы.

Сейчас самое главное, – думала Ника, – это доползти до трассы. Там есть заправки, ловит связь, ездят чистилки и аварийные службы. Там даже в такую погоду попадаются другие водители. И случись что, они могут помочь.

Возвращаться смысла нет, ведь до точки отправления почти столько же пилить, сколько и до родного города. Буря началась километров двадцать назад. Резко поднялся ветер, снег вдруг пошел стеной, крупными хлопьями. Каких-то полчаса – и все, вокруг одна только белая пелена.

– Далась вам эта картошка! – в который раз зло проговорила Вероника в тишине автомобильного салона.

Если у дочери есть машина – это не значит, что ее надо гонять по всем дурацким вопросам к черту на рога! Если даже вам друзья из деревни передали мешок картошки и вязанку лука. Можно же на рынке купить! Да бензин на эти сто километров и то дороже вышел! Но нет: «С рынка невкусная и вообще – сплошное ГМО».

Машину тряхнуло, и Ника снова выругалась. Завтра на работу, а выходные потратила на ерунду и даже не отдохнула совсем.

Дорога становилась хуже. Потому что отбойников на старой деревенской трассе не было отродясь, а ветер заметал снегом все вокруг. И уже совсем непонятно, где заканчивается дорожное полотно, а где начинается поле. Одна сплошная белая равнина на километры. Даже по редким деревцам не сориентируешься.

Стало темнеть. Ника ощутила холодок, что бежит по животу и плечам. И не от мороза за окном, а от страха остаться на этой заснеженной трассе в темноте. Тут даже при тусклом свете дня неясно куда и как ехать, а ночью станет совсем плохо.

Ника не трогала тормоза, не газовала резко. Ехала плавно, осторожно, тормозила двигателем и старалась не дергать руль. Но все равно с каждой минутой становилось тяжелее удержать машину на дороге.

Поднявшийся порыв ветра швырнул в лобовое снег, полностью лишив обзора. Что-то твердое попало под колесо, машину жестко тряхнуло и вдруг понесло юзом, закрутив. Через мгновенье последовал глухой удар, от которого больно резанул ремень безопасности.

Ника некоторое время сидела не шевелясь и не дыша в полной тишине. Двигатель заглох после удара, дворники уже не очищали лобовое, так что в салоне стало темно.

А скоро станет еще и холодно!

Девушка пыталась сконцентрироваться на дыхании и в панике сжала висящую на груди подвеску – подарок почившего дедушки, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и стряхнула с себя оцепенение. Надо выйти из машины и посмотреть, что случилось! Во что врезалась, как, можно ли откопаться.

Водительская дверь не открывалась. Что-то подпирало ее с другой стороны, мешая выйти. Ника подергала ее да и полезла в темноте к пассажирской двери. Та, хоть и с трудом, но открылась. Не сильно, но достаточно, чтобы худенькая Ника смогла пролезть.

За окном сгущались сумерки, бушевал ледяной ветер и бил в лицо колючим снегом. С трудом, барахтаясь в сугробах, Вероника отошла от машины и огляделась. Кажется, съехала с дороги: девятка стояла под углом, зарывшись передним бампером в сугроб. Хорошо закопалась, даже лобовое под снегом, но зато столкновение было относительно мягким – снег смягчил удар.

Почти полчаса Ника пыталась что-то сделать. Откопать перед машины из снежного плена, завести двигатель, поймать сеть и вызвать помощь. Но старый сотовый телефон на морозе быстро разрядился, мотор так и не ожил, а попытки расчистить огромный сугроб не увенчались успехом.

Потихоньку девушку накрывала паника. Мороз крепчал, дорога на километры вокруг пустая – почти за час ни одной машины не проехало. Ни связи, ни возможности погреться.

Сколько таких историй она читала, как люди замерзают насмерть на трассе. Обычно в плохую погоду на своей старой машине никуда не ездила далеко, а тут… родители плешь проели, требуя свою картошку!

Что толку сейчас сокрушаться, – подумала Ника. Села в машину, глотнула остывшего чая из термокружки. В салоне авто хотя бы ветра не было, но мороз начинал пробирать до костей. Пока бегала вокруг машины, пока лопатой снег кидала, еще не так ощущался холод.

И сколько она так протянет? Ночью, даже если кто и проедет по этой трассе, ее не заметят в темноте и снегу. Ни связи, ни укрытия. Светоотражающие знаки ветер заметет снегом через пару минут. И погреться негде…

Ника быстро выскочила из машины и глянула в сторону ближайшей лесополосы. Надо костер развести! Под деревьями ветер не такой сильный, есть хворост. Может какое укрытие удастся найти.

Девушка быстро счистила снег с багажника и открыла его.

Становилось все темнее, так что вещи Ника искала уже наощупь. Кажется, у нее самый странный и бесполезный багажник в мире! Крошечные грабли (и что они тут делают?), настольная игра (картон пойдет на растопку), бутылка розжига для углей (осталась с новогодних шашлыков с друзьями), две пары обуви (летней) и одна тапочка без пары… И старая резная полочка, которую она нашла у друзей родителей в сарае и хотела отреставрировать.

Ну и мешок картошки, конечно. Главный виновник торжества и спонсор мероприятия!

Подумав, кинула несколько картошин в рюкзак – можно будет в углях запечь. Добавила розжиг, кружку и бутылку с чистой водой.

Девушка занемевшими руками закинула рюкзак на плечо, поправила съехавшую на ухо шапку, закрыла машину и пошла по сугробам в сторону лесополосы. Ника утопала в снегу выше колена и едва могла идти вперед. Порывы ветра норовили сбить ее с ног, а острые снежинки резали щеки.

Вдруг Ника провалилась по самую шею в какую-то яму, а рыхлый снег накрыл с головой, набиваясь в нос и глаза. Стало трудно дышать, то ли от холода, то ли от страха.

Девушка принялась утрамбовывать снег вокруг себя, руками и ногами, чтобы хоть как-то выбраться из сугроба. Через несколько ужасных минут, когда Ника просто билась со снежным пленом и даже думать уже не могла, удалось немного продвинуться вперед.

И под ногами оказалась твердая земля, под наклоном, но на нее можно было опереться. Девушка стала трамбовать снег усерднее, держась рукой за склон, видимо, канавы, что шла вдоль дороги и куда Ника и провалилась.

«Я так не умру! Я так не умру!» – все повторяла она.

Дыхания не хватало, налипший снег замедлял движения, не давал нормально оглядеться и глубоко вздохнуть. Но девушка продолжала карабкаться по рыхлому склону, пока, наконец, не оказалась там, где сугробы были всего лишь по колено.

Стемнело почти полностью, только снежное небо было каким-то белесым и словно светилось в ночи. Совсем близко маячила черной стеной лесополоса, и Ника побрела туда, уже совсем не чувствуя ни рук, ни ног. Может от усталости, а может и от мороза, становившегося все колючее.

Но вскоре идти стало легче. Под деревьями ветер так не бушевал, да и снега намело куда меньше. Ника отряхнулась, потопала ногами по мерзлой земле и оглянулась. В белой пелене уже и намека не осталось на ее машину.

Ника пару минут переводила дух, ощущая как бешено колотится сердце в груди, как нехорошо онемели ноги и пальцы рук. Затем повернулась к лесополосе, где ломанными линиями чернели голые стволы деревьев.

Надо развести костер, срочно! Иначе она тут замерзнет. Девушка вошла в подлесок, раздвигая кусты и виляя меж стволов деревьев, выискивая место, прикрытое от ветра.

Вдруг в темноте между голыми деревьями мелькнул теплый желтый огонек. Ника прищурилась. Нет, не показалось! Свет действительно мерцает между кустов где-то в глубине лесопосадки!

Девушка быстро пошла вперед, раздвигая прутики кустов и осторожно ставя ноги – вдруг под снегом спряталось поваленное бревно или ямка. Свет приближался, и в наступающей ледяной темноте он горел ярко и маняще, как маяк над бурными водами.

Вскоре стало понятно, что посреди лесопосадки стоит небольшой домик, каменный, с покатой крышей и маленьким окошком рядом с деревянной дверью. За стеклом виднелись лишь шторы, но на улицу лился желтый свет, уютный и теплый.

Ника подошла к домику и замерла в нерешительности. Ноги и руки ощущались чужими, деревянными. Снег все падал и падал на голые ветви деревьев, на поваленные стволы, на плечи и голову девушки.

Дом был немного странный.

Кто живет тут посреди глухомани? Может, пытаясь спастись от смерти в ледяном плену, Ника нарвется на какого-нибудь алкоголика или неадекватного человека? Но других вариантов не было.

Ника подошла ближе, неуверенно постучалась заиндевевшей рукой в дверь, но та оказалась не заперта и немного открылась от прикосновения. Из дома пахнуло живительным теплом и чем-то вкусным, словно хозяин готовил еду.

– Извините, можно войти? – спросила Ника в тишине зимнего леса. Никто не ответил.

Девушка набралась смелости и толкнула тяжелую деревянную дверь, переступая порог. В маленьком домике никого не было, весело потрескивал огонь в камине, а после мороза на улице кожу лица от тепла начало покалывать.

Одна комнатка на весь дом, только нишу у дальней стены прикрывала занавеска. У камина стоит старое кресло, над огнем что-то задорно булькает в закопченном котелке. Узкая кровать у стены да пара низких шкафов – вот и все нехитрое убранство домика.

Ника положила рюкзак, потопталась на коврике, стряхивая с одежды и обуви снег, осторожно прикрыла за собой дверь и облегченно выдохнула.

Хозяина нет. Может ушел за дровами или куда еще по своим делам? Едва ли надолго, иначе не оставил бы еду на огне без присмотра.

Домик казался хоть и стареньким, но милым, уютным. Никаких окровавленных голов по стенам или еще чего, что рисовало воображение Ники. Вполне себе обжитая хатка.

Но самое главное – здесь было тепло! Ника только сейчас начала понимать, как сильно замерзла, особенно ноги и пальцы на руках заиндевели. Тут не было ни колючего ветра, ни снежной бури, а значит замерзнуть насмерть ей больше не грозит!

Ника еще раз с облегчением вздохнула и решила подойти поближе к камину, погреться у огня. Как вернется хозяин – тогда все и обговорят. В конце-концов, девушка была готова заплатить за ночевку, а в придачу еще и мешок картошки с луком подарить. Может и телефон у хозяина найдется, ведь нужно и позвонить родителям, и как-то решить вопрос с застрявшей в сугробе машиной…

Девушка сделала шаг к камину и вдруг ощутила панический ужас. Все вокруг подернулось дымкой и вид уютного домика развеялся, исчезая. Пропало ощущение тепла, запаха еды, мягкого света.

Вокруг лишь завывающий ветер, зимний пейзаж с сугробами и черными ветвями на фоне облачного ночного неба. Там, где когда-то были стены дома, теперь щерились каменные обломки.

Посреди руин горел костер, только вот снег рядом с пламенем не таял совсем и тепла от огня не ощущалось. А рядом сидел на поваленном бревне человек в длинном кожаном плаще и широкополой шляпе.

Ника стояла, замерев, и неотрывно глядела на незнакомца. Вроде бы костер освещает достаточно: руки в черных перчатках держат длинную палку, чтобы ворошить угли, из-под широкополой шляпы виднеется худощавое лицо с острым подбородком и точеным носом.

А почему-то Нике казалось, что она встретила не человека, а нечто поистине жуткое. Лучше бы ее окружила стая волков или маньяк с окровавленным ножом вышел из чащи.

Было в этом существе, спокойно сидящем на бревне посреди снежной бури, что-то невероятно жуткое. Эти давно заброшенные руины, что постепенно заносит снегом, и костер, не дающий тепла, вызвали в Нике безотчетную панику. Откуда-то из памяти детства поднимался страх темноты и чудовищ, живущих в ней.

Девушка хотела бы убежать прочь, но не могла даже шелохнуться или голову повернуть.

Человек поднял руку и указал на костер.

– Садись у моего огня.

Ника качнулась вперед, ощущая себя тряпичной куклой. Ноги, словно чужие, сделали пару шагов, приближая к костру. Девушка рухнула, как подкошенная, на какой-то пенек у огня, но все, что могла – это неотрывно смотреть на фигуру в черном.

– Кто ты? – даже не спросила, а едва слышно выдохнула девушка.

Существо по ту сторону мерцающего пламени улыбнулось уголком губ.

– Неужели ты не слышала сказок и легенд? Что нельзя в дальнем пути идти на призрачный свет. Нельзя заходить по ночам на руины домов и в заброшенные жилища, если не хочет пропасть навсегда?

Мужчина напротив чуть поправил шляпу на голове, и только сейчас Ника заметила, что ни на головном уборе, ни на плечах человека не было снега. Падающие снежинки словно и не оседали на этом странном существе.

В пламени костра сверкнули отсветами его темные бездонные глаза. Мужчина вновь улыбнулся, едва ощутимо и не разжимая тонких губ.

– Я Охотник. И сегодня ты – моя добыча.

Глава 2

Макс хотел только одного – как следует отмыться. Он уже принимал душ в казарме, но мечталось о большем. О том, чтобы набрать до краев ванну и пролежать в ней несколько часов, пока реальная или воображаемая грязь не будет смыта полностью.

Вот так возвращаться домой на день-два было тяжелее всего. Когда все время за ленточкой, то привыкаешь. К запаху гари, к грязи на своей коже, к паршивой еде и краткому сну в неудобной позе. Ко всему можно привыкнуть.

Но вернуться по делам службы на короткий срок – это как словить галлюцинацию. Вертушка за пару часов доставляет тебя в мир, который не знает войны. Еще недавно ты был посреди разрушенных зданий, звуков выстрелов и взрывов, где дороги – месиво грязи и раскрошившегося асфальта.

А тут вдруг все иначе. Люди, чистые и безоружные, ходят по улицам и улыбаются. Ездят машины, сверкают на солнце целые стеклянные витрины, высятся новые дома, небо чистое и почти свободное от вражеской авиации.

Кажется, что одна из двух реальностей не существует. И каждый раз Макс сомневался, какой именно нет на самом деле.

Если приезжать надолго, то адаптируешься. К горячей воде, к тому, что можно ходить в парке по газону и не подорваться на мине, как максимум – наступить в подарок от собаководов. Привыкаешь спать в нормальной постели, одеваться в чистое, не таскать на себе тяжелое снаряжение все время.

Новости лучше не открывать и не читать, только служебные сводки, где сообщают о ситуации за ленточкой. Потому что если открыть соцсети да еще и почитать комментарии, становится тошно. Начинаешь сомневаться, а зачем все это. Зачем столько лет Макс посвятил защите Родины и вот этих всех… сограждан.

Макс много часов отмывался. Пытался вытравить воображаемый запах гари и пороха, вонь долгих недель войны. После водных процедур еще и облился туалетной водой, чтобы наверняка. Надел форму и поехал в штаб по рутинным вопросам.

Нужно было забрать нового члена экипажа и кое-что из оборудования, секретного, дорогого. Доверить неизвестному человеку доставку Макс не мог, пришлось ехать самому. Добирался на попутных вертолетах, договорился с ребятами, чтобы его подбросили. Все как обычно, нашлись общие знакомые за годы службы, да и сверху отдал ребятам в качестве благодарности блок сигарет.

И вот он дома. Только ощущение, что это сон, сейчас вот его растолкает Шалом, скажет что время сна вышло и надо перекусить всухомятку и быстро выдвигаться. И это еще хорошо, если его подчиненный разбудит, а не прилет.

Но молодой парень с позывным Шалом его не разбудил. И пришлось признать, что все вокруг вполне реальное и настоящее. Надо как-то собраться с моральными силами и слушать всех этих штабных начальников, которые хорошо если хоть раз за ленточкой бывали. И постараться не выходить из себя, особенно прямо на совещании.

У Макса и так была противоречивая слава. С одной стороны – сколько лет службы, отличные показатели в работе, низкая смертность среди подчиненных. С другой – паршивый характер, так как любил говорить правду в лицо, и без разницы, какого звания человек перед ним. Поэтому повышения ему уже много лет не давали. Да и черт с ним! Главное, чтобы война закончилась, остальное уже второстепенно.

Правда Макс понятия не имел, что будет, когда все это закончится и он уйдет на пенсию, до которой еще шесть лет.

И вот тут, даже в воображении Макса, была терра инкогнито, совершенно неизведанная зона, скрытая туманом. Он больше ничего не умел, кроме как воевать. Кем работать на пенсии? Что делать, куда податься – Макс понятия не имел. Да, честно сказать, малодушно думал, что в какой-то момент даже ему не повезет и несмотря на славу «неубиваемого» шальная пуля и снаряд все же достанут. И не придется решать все прочие проблемы.

А пока приходится целый день носиться по штабу и разбирать смехотворные, в сравнении с войной, проблемы. Например, потерялась коробка бумаги для принтера. И нужно проводить ревизию среди запасов канцелярии, писать объяснительные, а за недостающее у него еще и из зарплаты вычтут. Чудесно просто! Тут в паре сотен километров люди умирают, идет сражение, а ему целые сутки сношают мозги по вопросу пачки бумаги!

Этот контраст Макса всегда убивал. Едва хватало сил сдерживаться, а потом под предлогом распечатки цветных документов он уехал из штаба. К черту, завтра еще оборудование принимать, послезавтра обратно за ленточку, шли бы они все с их бюрократическими заморочками! Пусть штрафуют на эти пачки бумаги и идут лесом!

В кабинете переоделся в штатское, не хотелось в форме по улицам ходить. Прыгнул в машину и уехал, куда глаза глядят. Хотелось вообще не останавливаться, просто ехать и ехать, хоть на край света. Отпуска у Макса не было уже очень давно. Не пары дней отгулов, а полноценного. В последний раз отдыхал много лет назад, когда в Сирии машину потерял. Целый месяц провел в санатории в глухом лесу.

Но это было лечение, а хотелось человеческого отпуска. Чтобы поехать к морю или в горы, пить вино, есть фрукты, почувствовать себя нормальным и на время забыть обо всем.

Еще и броника нет хорошего. Черт знает зачем он пару месяцев назад отдал свое снаряжение молодому пареньку. Тот уезжал за ленточку в каком-то рванье. Макс поддался эмоциям и подарил снарягу. И как обычно бывало, уже потом сел и подумал – а в чем он сам поедет? Второй комплект был отвратным, броник не по размеру, тяжелее, чем надо, и неудобный.

Да и ладно, он офицер все-таки, должен заботиться о подчиненных. Но теперь надо где-то самому разжиться нормальным броником, хотя бы чехлом, пластины найдет и так…

Голова забита не пойми чем. Макс вздохнул, припарковался на какой-то улочке среди старых двухэтажных домиков и решил немного отдохнуть. Глянул в зеркало заднего вида, увидел там брюнета лет тридцати пяти, потрепанного жизнью. Ну хотя бы без бороды и грязи на лице, уже хорошо.

Макс покачал головой, закрыл машину и пошел просто бродить по старому центру. Сворачивать в уютные дворики, заглядывать в витрины и смотреть на облачное небо.

Несмотря на зимний минимализм, было красиво. Старинная архитектура, немного запущенная и неухоженная, но все равно атмосферная. Выстояли же эти дома, прошли через революцию, Вторую Мировую, даже девяностые и последующее безразличие чиновников не смогли их уничтожить.

Это давало надежду. Макс чувствовал родство с этими старыми кирпичными домиками. Потрепанными, видавшими многое, но все еще крепкими. В заснеженном дворе было спокойно и безлюдно. Высился над старой черепичной крышей голый по зиме клен, торчала в углу кривая елочка, а небо было хоть и облачным, но с ярко-голубыми прорехами.

Дышалось легко и спокойно, а все мысли отошли на второй план. Макс некоторое время просто стоял, дышал, смотрел на старые деревянные окна и серого толстого кота, сидевшего на подоконнике и таращившегося на воробьев у елки.

Затем Макс заметил красный козырек и вывеску кофейни. Пожалуй, именно то, что нужно – чашка крепкого кофе с молоком. Может откроется второе дыхание… Или хотя бы первое не закроется окончательно.

Он зашел в маленькую кофейню и сел за стойку. Баристой была девушка лет тридцати, пепельная блондинка с ярко-подведенными глазами. Она чуть ехидно улыбнулась Максу и указала на меню.

– Капучино без сиропа и сахара, – даже не взглянув на небольшую картонную книжечку, ответил он.

– Недавно вернулся? – спросила бариста, пока готовила кофе.

Макс на миг удивился, вскинув брови и не ответил, а девушка улыбнулась и пояснила:

– Военных за версту видно, даже в гражданском.

Макс и сам не понял, как завязалась беседа. В кафе они были одни, за окном только пустой дворик с воробьями и сугробами, а внутри тепло и тихо.

– Думал, чем будешь заниматься после? – спросила она, ставя новую порцию капучино.

– Нет, если честно, – пожал плечами Макс. – Не знаю, кто я, если не солдат. Да и больше ничего не умею.

Он понятия не имел, зачем все это рассказывает незнакомке. Но хотелось поговорить. С кем-то, кто не имеет отношения ко всему происходящему, и при этом не станет осуждать ни за что.

– Ты себя недооцениваешь, – с улыбкой заметила девушка. – Есть много возможностей, просто у тебя сейчас туннельное зрение и ты их не замечаешь. Для того, чтобы выполнять боевые задачи нужно много навыков, знаний, качеств. И всем им вполне можно найти применение в мирное время и в обычной жизни.

– До мирной жизни еще дожить нужно, – грустно хмыкнул Макс. Глянул на часы и удивился, как быстро пролетело время.

Ночь он провел в собственной постели в пустой квартире. Купил эту двушку в новом доме по военной ипотеке, просто потому, что была такая возможность. Но даже мебелью так и не обставил. Чаще всего ночевал на раскладушке прямо в кабинете, а то и вовсе за ленточкой, скрючившись в кабине машины.

Квартира давила на Макса. Пустая, безмолвная, необжитая. Как и вся его жизнь, в которой кроме работы и не было ничего. Так – пара близких друзей из гражданских, пожилые родители в другом городе и бывшие женщины, с которыми не хотелось сталкиваться на улице. Потому что близкий человек должен бывать дома хотя бы изредка, а не пропадать на войне годами. Кому нужен мужик Шредингера, который одновременно и есть, и отсутствует.

Макс улетел на рассвете, вместе с нужным оборудованием, запасом сигарет для обмена за ленточкой и новым членом экипажа. Один из ребят Макса уехал в госпиталь с сильной желудочной инфекцией, другого контузило еще месяц назад, и в команде теперь недоставало двух людей.

Паренек был молодым, явно первый контракт, но вроде толковым. Один из инструкторов подогнал пополнение.

Пара часов, словно телепорт, и вот они в штабе на новых территориях, а там час в неудобном грузовике и уже на месте. Все вокруг было привычным, хотя возвращение радости не вызвало. Хотелось остаться там, в том дворике с воробьями и кривой елкой, пить кофе и не думать ни о чем.

Макс выгрузился из кузова, взвалил на плечи мешок в пять килограммов и пошел к машине, стоявшей неподалеку от полевой кухни. Экипаж как раз завтракал.

– Конь, привез? – тут же подлетел Шалом, увидел мешок и выхватил. – О! Шикарно! Пацан будет счастлив.

Макс невольно улыбнулся и первым делом пошел к машине, где на переднем сиденье спало крошечное рыжее существо в полоску.

Маленького котенка подобрали в разрушенном здании. Шел бой, а это нечто – грязное и худющее – выбежало из-под обломков и принялось орать на Макса.

– Фигли мяу⁈ – крикнул мужчина, схватил живность и сунул его в подсумок.

С тех пор малыш с ними работал. Экипаж хотел оставить котенка у полевой кухни – тут сыто и спокойнее, чем на передке. Но малыш сбегал, прятался в их машине, орал дурниной на Макса. Не хотел расставаться. Пришлось взять с собой. Вот и в поездке купил малышу корма нормального. Рыжий ребенок не доедал, был крошечным, так что нужен хороший рацион, чтобы вырос здоровым и наглым полосатым котом. На кухне за неделю немного отъелся, отчего напоминал рыжего клещика – огромное розовое пузо, а по периметру торчат тонкие лапки, маленькая голова и хвостик.

Пока гонял в штаб, ребята котенка искупали, блох вычесали, даже ошейничек ему соорудили. А Шалом повесил над передним сиденьем табличку с надписью «Место боевого кота». Так рыжее нечто и стало полноправным членом экипажа.

Макс твердо решил: когда их вернут обратно, то котенка в город привезет и пристроит. Не место беззащитным зверям на войне.

Себе бы оставил, да кормить во время командировок некому.

– Слышь, я со своей говорил, она обещала малому броник пошить. Только говорит, что нужен в сантиметрах обхват пузика, – улыбнулся Шалом.

Долго шутили и спорили, как мерить пузо котенку и где у этого колобка талия. Что нужны регулируемые ремешки на вырост, ибо с таким кормом он быстро будет увеличиваться в размерах. Сколько подсумков нужно коту для боевых задач. И что хорошо бы его взяли в штат, так как котенок выполняет важную работу – повышает боевой дух экипажа.

А рыжее существо тут же взобралось на грудь Макса, уткнулось носом в шею и замурчало. До выезда на задание еще полчаса, так что экипаж ел, шутил, гладил кота и наслаждался кратким мигом спокойствия.