Текст книги "Страна потерянных дорог (СИ)"

Автор книги: Крис Войт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Глава 19

Когти держали крепко, стискивали все тело и не давали не только пошевелиться, но даже дышать. Несколько мгновений тошнотворного полета и чьи-то сильные руки схватили Нику и бросили на землю. Девушка уже подготовилась к новой волне боли, но земля оказалась на удивление мягкой.

Ника в панике огляделась, лежа на толстом ковре.

Пару минут назад они сделали небольшую остановку на проселочной дороге, сходить по делам в кусты, кота выгулять и самим немного размяться. Ника только успела отойти за поворот дороги, как огромные когти ее схватили и куда-то бросили, изрядно травмировав ребра.

За миг до падения она успела заметить жуткую гигантскую голову, похожую на обезьянью, со шрамом во всю морду.

Ника попыталась вздохнуть и огляделась. Вокруг кабина зэфки, видимо, она в гостях у Черного Мака. Сам он высился рядом – здоровый бородатый мужик, с длинными черными волосами, серебрившимися сединой на висках.

– Смирно сиди, – рявкнул он и подошел к панели, рванул рацию и проговорил, – Константин, гони товар и получишь свою коллегу обратно живой и невредимой. Понял?

– Мы без груза, – отозвался из рации голос Кости. – Я бы отдал его, но мы порожняком едем.

– Кончай чесать, иди туда, где припрятал груз и тащи его сюда, живо. А то я тебе твою девку по частям верну, – рыкнул мужчина и выключил рацию. Зло зыркнул на замершую на полу Нику и грузно сел в продавленное кресло.

Пауза затянулась. Ника в панике пыталась что-то придумать. Неужели Черный Мак следовал за ними почти сутки? Подстерег на узкой дороге, когда все вышли размяться и не придумал ничего лучше, чем взять заложника.

Хороша ситуация! По выключенной рации Костя дозваться не мог, груз несуществующий отдать – тоже. Нужно включать фантазию и срочно!

– Вы – Черный Мак? – максимально дружелюбно спросила Ника, но мужчина в ответ только зло рассмеялся.

– Он – Черный Мак, – указал он пальцем в сторону лобового стекла. – А я Алексей Михайлович.

– А меня зовут Вероника, очень приятно, – и игнорируя презрительное выражение лица собеседника, она продолжила, – Я ходок, я всего несколько дней в Аркании и мало знаю о корпорациях и обо всем другом…

– Ты вся в логотипах «Глобала». И даже если ты действительно новичок, я знаю этого ублюдка малолетнего. Он по-любому тебя в штат записал, – Алексей угрожающе подался вперед, буравя взглядом Нику. – А значит – ты сотрудник корпорации и будешь за это отвечать.

– Хорошо. Даже при том, что я реально не работаю, я готова принять ответственность…

– Ой да заткнись уже, а то рот заклею, – начал выходить из себя мужчина.

– У нас действительно нет груза. Нас четыре человека и мы едем на Шале по делам, Костя в отпуске…

– Ну все, – Алексей встал с кресла и потянулся за бабиной скотча.

– Алексей Михайлович! – с нажимом проговорила Ника. – Посмотрите на меня и скажите, вы реально думаете, что я буду рисковать своей жизнью ради сраного контейнера⁈ Что мне, блин, не плевать с колокольни на какие-то там товары и корпорации? У меня на заднице трусы с логотипом «Десятки», не потому что я их фанат, у меня просто всего двое трусов – от них и от «Глобала». Хотите покажу?

Ника даже привстала на полу и потянулась к поясу, но мужчина только махнул рукой.

– Далась мне твоя жопа!

Он некоторое время размышлял, вертя в руках скотч. Радовало то, что мгновенного нападения не последовало. И удалось хоть как-то наладить диалог. Алексей Михайлович грозно глянул на Нику:

– И за каким лядом Костя груз скинул? Он в жизни порожняком не гонял.

– У нас дело.

– Какое?

– Важное, – с отчаянием проговорила Ника. – Да не знаю я какое, что вы на меня смотрите! Нас Садовник послала далеко и надолго, а только ничего не объяснила. Сказала: валите из Пограничья, ищите свой путь. Офигеть не встать техзадание! Костя взял отпуск, скинул груз и подрядился нас отвести. Все.

Для наглядности Ника развела руками, стараясь выглядеть как можно более раздосадованной и невинной одновременно. Хотя Алексей был действительно суровым и страшным, один бицепс размером с ногу девушки.

«Хоть бы прокатило! С гаишниками же срабатывало всегда!», – с отчаянием думала Ника.

Алексей устало вздохнул и отбросил скотч в сторону, затем указал на открытую дверь в салон.

– Не везет мне сегодня. Давай, вали отсюда…

Ника какое-то время смотрела на огромного оператора разбойной зэфки и вдруг твердо произнесла:

– Нет.

Мужчина угрожающе нахмурился, он явно не ожидал подобного ответа.

– Ты у меня жить что ли решила остаться? Что значит «нет»? Вали, говорю, пока цела!

– Нет, – удивляясь самой себе повторила Ника. – Давайте пять минут уже спокойно поговорим.

– Господи боже, – со стоном произнес мужчина. – А потом ты свалишь?

Ника кивнула. Алексей встал и подошел к кухне, перешагнув через ноги девушки, которые она попыталась поспешно поджать. Все равно казалось, что он сейчас кинется. Однако Алексей устало налил себе чаю и с интересом глянул на Нику.

– Ну?

– Может вы с Костей поговорите? – максимально спокойно спросила она.

Алексей только смерил Нику тяжелым взглядом и отпил чая из кружки.

– Без зэфок, без драк…

– Да какие драки, он трус поганый, только и умеет, что бегать от меня…

– Он не хочет, чтобы живность пострадала…

Алексей вдруг резко наклонился к Нике, отчего горячий чай выплеснулся на ковер:

– Ты что несешь⁈ А кто по-твоему моему Маку голову оторвал⁈ Кто чуть моего лапочку не прикончил⁈ Шала лупоглазая, по приказу Кости!!! Пропускать меня не хотел, показать себя решил! А Мак чуть на тот свет не отправился!

Некоторое время Ника сидела и пораженно молчала. Это была неожиданная информация, но зато многое встало на свои места. Интересно выходит…

– Так может именно после этого Костя перестал драться с другими зэфками? Не только с вами, он и с «Десяткой» в схватки не вступает.

Ника вздохнула и встала с пола, глядя на рассерженного мужчину. Тот стоял весь напряженный, на виске бьется жилка, челюсти сжаты, а чай капает из кружки на ковер. Но Ника спокойно и вкрадчиво продолжила:

– Я не говорю, что он молодец. Может, вы и правы во всем, и он трус и козел. Я о другом. Поговорите с ним лично, выслушайте его. В лицо ему все это скажите, а если надо – то и вмажьте. Но посмотрите на бедного Мака, он уже пострадал, зачем снова зэфкам драться, зачем их здоровьем рисковать. Они же тварюшки неразумные и ваши терки – конфликт двух здоровых мужиков. Так почему бы вам его и не решить? Прямо здесь и прямо сейчас.

Минуту Алексей просто молча буравил Нику темным взглядом. Затем с силой поставил кружку обратно на столик и раздосадованно вернулся в кресло. Девушка говорила спокойно и вкрадчиво, как обычно успокаивала пьяных в кафе или недовольных заказчиков. Вспомнила рассказ Кости о Черном Маке и продолжила:

– Просто скажите мне – зачем вы в Аркании? Чтобы гоп-стопить зэфки, чтобы рисковать Маком и его здоровьем? Так можно было и в Старом мире остаться. Там такого дерьма навалом. Может стоит попробовать как-то иначе… не знаю, жить, решать проблемы…

Алексей отвернулся и устало вздохнул. Казалось, ему проще согласиться и чтобы эта ненормальная отстала уже со своими проповедями. Такой вариант Нику тоже вполне устраивал. Главное, чтобы вопрос все-таки решился.

– Да не станет он говорить, ему сбежать проще… – сухо заметил Алексей.

– Станет. Я заставлю, если рацию включите.

Ника несколько мгновений смотрела на оператора, тот молчал, нахмурив кустистые брови, затем махнул огромной рукой и потянулся к рации, обхватив ее своей широкой ладонью.

Девушка приняла из рук мужчины передатчик и проговорила:

– Костя, оставь Шалу в отдалении. Мы с Алексеем Михайловичем пешком подойдем. Вы поговорите. Хорошо?

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Лучше, чем если зэфки снова подерутся. Сколько можно друг за другом гоняться.

Некоторое время ответом было лишь молчание.

– Хорошо, сейчас подойду, – наконец отозвался Костя.

Через пару минут Ника и Алексей спустились по шаткой лестнице на дорогу. Мак изогнул единственную уцелевшую шею с обезьяньей головой и внимательно разглядывал Нику. Без злобного оскала он скорее выглядел любопытной и шкодной мартышкой. Через полморды шел старый шрам, едва не затрагивающий карий глаз.

– Тут сиди и не шевелись, хорошо, малыш? – Алексей ласково погладил огромную мохнатую морду и указал на небольшой закуток у дороги. – Я скоро вернусь.

Шли в молчании, только мелкие камешки шуршали под подошвами сапогов. Костя ждал за поворотом дороги, без Шалы. Правда, не один, а вместе с Максом.

– Цела? – первым делом спросил Конь, смерив темным, нехорошим взглядом Алексея и держа руку поближе к ножу, висевшему на поясе.

Ника кивнула и всем своим видом постаралась показать, что все хорошо.

– Говорю же – трус он! – сплюнул Алексей на землю. – Даже один побоялся прийти…

– Спокойно, – жестко отрезал Макс. – Я вмешаюсь, только если начнете убивать другу друга. Разниму, напинаю обоим. Не из гуманизма, а просто потому, что мне нужен водитель. А так – развлекайтесь.

Макс демонстративно отошел в сторону и застыл у самого Леса. Ника вздохнула и тоже отошла, давая возможность двум операторам зэфок поговорить. Некоторое время оба молчали. Костя выглядел подавленным, обеспокоенным, каким-то нервным. Ни вечной улыбки на лице, ни шуток, ни позитива.

Какое-то время словно собирался с мыслями, а Алексей буравил его тяжелым взглядом. Затем Костя глубоко вздохнул.

– Прости, пожалуйста, – тихо проговорил он. Затем откашлялся и уже громче продолжил: – Это моя вина. Мне жаль, что так все вышло, я правда не хотел.

Алексей продолжил молча смотреть на то, как Костя с трудом подбирает слова.

– Понимаешь, о тебе ходила дурная слава, я думал поставить тебя на место. Ты теснил моих знакомых и коллег, а я решил побыть героем. Подумал, Шала юркая, боевая, молодая и даст фору Маку. Я понятия не имел, что так получится… Я ее плохо еще воспитал на тот момент, не научил останавливаться, силу рассчитывать. Она испугалась до одури, когда ты нас теснить стал, и просто стала атаковать всеми лапами… Прости, надо было пропустить тебя на досмотр, дать фору, а не лезть на рожон. Мне очень жаль, что Мак так пострадал…

Снова молчание. Алексей неотрывно и тяжело смотрел на Костю, затем опустил голову.

– Ты первую помощь оказывал, я помню. Мак упал, я в кабине головой ударился, едва выполз, всюду кровь. Мало что помню. Но вот что ты перевязывал Мака – помню. И как Шала скулила, тоже не забыл. Врачи сказали, если бы ты не пережал артерию, Мак бы умер…

Костя с каким-то отчаянным сожалением покачал головой.

– Если бы не я, он бы не лишился головы. Я не знаю, как загладить свою вину… Я еду по поручению Садовника, если увижусь лично – скажу, чтобы она что-то решила с корпорациями. Нельзя чтобы из-за их конкуренции страдали зэфки. Им прибыль, товары, а нам… это же не авто! Стукнул, разбил в хлам, плевать, страховая покроет. Это же наши звери, они нам и семья, и дом, и все сразу. Мы несем за них ответственность.

– Да, несем, – не поднимая головы отозвался Алексей. – Это мы виноваты. Я тоже. Я тоже…

Затем мужчина тряхнул черной копной волос и пристально глянул в глаза Косте.

– К черту корпорации. Я хотел им отомстить, и тебе тоже. Но от этого только вред Маку и другим зэфкам, а не этим ублюдкам.

Алексей Михайлович постоял какое-то время молча. Затем кинул взгляд на Нику.

– Я тут о чем подумал. Мы же не ублюдки, все-таки. Может, и правда, нам нельзя тащить в Арку дерьмо Старого мира. Людьми оставаться, что-то менять в себе.

Ника почувствовала облегчение. До последнего казалось, что они все-таки подерутся, что привычка возьмет верх над здравым смыслом. Но Алексей только тяжело вздохнул и уже без злобы глянул на оппонента.

– Мир? – спросил он и протянул руку Косте.

– Мир! – дрогнувшим голосом отозвался Костя и пожал огромную ладонь Алексея Михайловича.

Они еще какое-то время спокойно беседовали. Обсуждали, что Маку нужен хороший уход. И не прибыль от случайных грузов, а плановое ТО и содержание. Что какая-то Наташа-вербовщица может найти им с Алексеем адекватного частника.

– Молодец, – едва слышно шепнул Макс, наклоняясь к Нике. – Но я волновался. Больше одну даже в туалет не отпущу, а то рассказывают тут про безопасность… Будешь все время на виду, поняла?

– Зря, все хорошо. И не с такими справлялась, – лучезарно улыбнулась девушка.

Макс вдруг помрачнел и глянул на Нику очень тяжелым взглядом.

– Не беси.

Девушка чуть напряглась, но постаралась сделать вид, что не понимает намека. Макс раздосадованно покачал головой.

– Ты меня успокаивать решила? Это все – что вообще? – вкрадчиво спросил он, пока двое на дороге продолжали обсуждать рабочие вопросы. – Ты мне зачем лапшу на уши вешаешь? Так мы далеко не уедем.

– Ну хорошо же все, зачем тебя напрягать, – попыталась было как-то замять тему Ника, но Макс был непреклонен.

– Завязывай беречь мое душевное равновесие. Это дурость. Я хоть и – цитируя Садовника – мужчина во-о-от с таким ПТСРом, но это моя работа. Защищать. В данной операции – защищать конкретно тебя и наш экипаж. И я свою работу стараюсь делать хорошо. И себя контролирую. Так что спрашиваю еще раз – ты как?

Ника некоторое время размышляла, не приведет ли ее честный ответ к открытому конфликту. А то и вовсе – не кинется ли он в ярости на Алексея.

Макс считал по лицу девушки все, что хотел узнать, и устало вздохнул.

– Ладно, на борту расскажешь, – буркнул он и пошел к Шале.

Ника едва смогла сдержать неуместную улыбку. Контролирует он себя, ага, как же. Ну хоть сам понимает, что к чему.

Девушка заметила, что Костя и Алексей закончили беседу и снова пожали друг другу руки, а из-за кромки голых деревьев с одной стороны любопытно торчала голова Мака, а с другой – две лупоглазых Шалы.

Нике потребовалась вся ее сила воли и актерское мастерство, чтобы не морщиться от боли в помятых ребрах и ушибленных ногах, чтобы идти спокойно и твердо. И чтобы залезть по чертовой веревочной лестнице, что раскачивалась при каждом движении, в кабину.

Но когда уже сидя на постели, Ника осторожно задрала майку, а потом увидела не только багровые синяки на животе, но и потемневший от ярости взгляд Макса… она поняла, что правильно поступила. Да увидь он такие травмы там, на дороге, и Алексея от мощеного покрытия пришлось бы соскребать.

– Ты как, мелкая? – спросил Макс, когда уже все уснули, и только Ника напротив ворочалась.

Было видно, что ей больно от травм, потому и не может заснуть.

– Ну такое, – честно ответила она, поворачиваясь лицом к собеседнику. – Но я смотрю на это иначе. Да, пострадала. Но зато важное дело сделала. Подумай только – может благодаря мне больше никто их зэфок и их операторов не пострадает. Или хотя бы Костя и Алексей перестанут враждовать.

– Ты прости за резкость. Дело действительно важное сделала. Просто ты ушла в кусты на пять минут, а потом я услышал твой крик, увидел эту тварь обезьянью, что тебя схватила… Извини, что наехал и отчитал…

– Нормально все, представляю, как вы перепугались. Я сама, конечно, дала джазу, решив уговорить Алексея на общение с Костей. На холодную голову понимаю, что разумнее было бы сразу деру дать, как только меня отпустили.

Повисла тишина, только Костя посапывал в своем гамаке, да котенок чем-то упорно шуршал в углу.

– Логичный вариант – не всегда правильный, – тихо заметил Макс. Он лежал напротив, через проход, подперев голову рукой и внимательно смотрел на Нику своими теплыми карими глазами. – Зато ты смогла решить застарелую проблему, нам путешествие облегчила. А то сколько можно от Мака бегать. Да только… Я же вижу, что ты делаешь. Ты уверена, что хочешь таким путем идти? Помогать другим всегда получается себе во вред. Тебе мало своей боли, что хочешь еще и чужую на себя брать?

– Боли я не хочу, – мотнула головой Ника, тут же поморщившись от боли, что вызвало резкое движение. – Но сделать мир лучше – вот чего хочется. Бесплатно и просто это не выйдет, так что куда деваться.

Ника некоторое время помолчала, затем глянула на Макса.

– Расскажи что-нибудь, хоть отвлекусь.

Черт знает зачем, но Максу захотелось выговориться. Сейчас многие подробности его жизни уже не казались такими уж болезненными и страшными. Прошлое прошло и осталось где-то далеко, за невидимой линией Пограничья, в совсем другом мире. Как в прошлой жизни.

– Я один раз потерял память, – тихо проговорил Макс, бездумно играя с котенком, что перестал шуршать в углу и теперь лежал рядом на постели. – Не на пару часов после контузии, когда дезориентирован. А на несколько месяцев. Лежал в госпитале, а в голове – пустота. Жуткое дело! Когда ты не помнишь ни имени своего, ни близких, ничего. Ко мне какие-то люди приходили, фотки показывали, истории рассказывали… а ощущение было, что прикалываются. Ноль по модулю!

Макс тяжело вздохнул и замолчал, но Ника не перебивала и не торопила.

– А потом мозг оправился, восстановился, и я начал все вспоминать. И это оказалось еще хуже. Потому что жизнь у меня была не самая простая, и вот так ее разом всю вспомнить… Прошлое возвращалось ко мне не как фильм, а прямо по-живому. Все разом, понимаешь? Я рыдал, вспомнив смерть товарища. Проживал снова, как много лет назад вернулся домой из зоны боевых действий и застал дома невесту в постели с другом. Как потерял весь экипаж в Сирии, как потом стоял перед женами ребят, сообщал о случившемся, а на меня кидались с кулаками. И кричали, что это я должен был умереть. У меня ни жены, ни детей, я никому не нужен, никто бы не заметил даже, погибни я в бою. А у них были семьи, их любили… вот только на мне ни царапинки, а их двухсотыми привезли домой…

Макс снова замолчал, а Ника протянула руку и сжала его плечо. Конь перехватил теплую ладонь и ободряюще стиснул. Зря на ребенка все это вывалил, зачем ей подобная информация. Надо было байки солдатские травить, а не о личном говорить.

– Тогда я и уехал в санаторий. По документам – лечить последствия контузии, по факту – мозги на место поставить. Нашел хорошего психиатра, платного и без бумажек, конечно, такими вещами не надо светить в личном деле. Ну и сам начал изучать вопрос. Наводить в башке порядок. Потому что дело надо продолжать делать, а если ты неадекват, то долго не протянешь. А я офицер, на мне ответственность за людей… – запнулся Макс и уже тише добавил, – была.

– И заодно меня пытаешься лечить? – улыбнулась Ника, продолжая держать Макса за руку.

– Ну, теперь ты – часть моего нового экипажа. Так что куда деваться, – тоже улыбнулся Макс.

И как так? Вроде бы секунду назад погрузился в тяжелые воспоминания, едва говорить мог от боли, а сейчас почему-то вдруг стало легче на сердце. А девочка сейчас его одной улыбкой, одной фразой вывела из состояния горя, сняла боль. Раньше таким немедикаментозным лечением был только Кот, когда отчебучит чего-нибудь, насмешит посреди хаоса боевых действий и на сердце сразу становится легче.

Макс погладил Нику по руке, раньше, чем спохватился и понял, что делает. Затем все свел просто к человеческой благодарности и улыбнулся:

– Сеанс психотерапии объявляется законченным. Спи, мелкая, день был тяжелый, – проговорил он и нехотя отпустил ее руку. Подхватил котенка, обнял его и перевернулся на другой бок, чтобы Ника не прочитала лишнего по его лицу.

«Дурак старый!», – отчитал себя Макс мысленно. «Сам тут Косте нотации читал о важности общего дела, о том что не место и не время для глупостей, а сам-то! Спи, Конь, и не твори ерунды!»

Глава 20

– Ей как часто надо отдыхать, спать? – спросил чей-то теплый, тихий голос.

Ника открыла глаза и увидела, что уже близился рассвет. Все тело болело, но вроде бы ребра ей Мак не сломал своим захватом. За окном у кровати проносились на фоне светлеющего неба высокие холмы с покатыми склонами и изгибами рек в оврагах. Судя по пейзажу, скоро начнутся те самые горы, что Ника видела в самый первый день с балкона Пристани.

Уже год Ника мечтала об отпуске. Как раз уже на новой работе положен был, смотаться в горы, отдохнуть. Вот и получилось, подумала Ника. Чем не отпуск, правда, бессрочный.

Макс сидел в пассажирском кресле, спокойный и расслабленный. Снял куртку, бросив ее на подлокотник, и остался в одной футболке с логотипом «Десятки». Так стали видны внушительные мышцы на его руках и старые шрамы.

Конь общался с Костей, пил чай и поглядывал с улыбкой на вид за окном. Ника лежала тихо и молча его разглядывала. Ему шла улыбка, она преображала это серьезное и волевое лицо, делая Макса красивее и харизматичнее.

– Да раз в три-четыре дня, – отозвался Костя, подхватывая с тарелки бутерброд с вареньем. – Но это если груженая ездит, я ей даю часов восемь сна за три дня. Сейчас она налегке едет, плюс и мы останавливаемся часто, она регулярно кемарит.

– Хорошо, надо будет ей давать отдых полноценный, – кивнул Макс, отпивая чая. – Я так понимаю, что Холщово – последний городок Пограничья, а дальше до самого Затона одна пересеченка. Верно?

– Именно. Поэтому надо сейчас и контейнер купить, и всем нужным затариться.

Макс вдруг погрустнел, его теплые карие глаза стали на миг холодными и бездонными.

– Костя, не хочу о плохом, но надо. Медикаменты для Шалы. Мы в неизведанные земли едем, туда твои коллеги не гоняют. Если вдруг что, нам нужно будет ее как-то самим лечить.

– У меня есть аварийная аптечка: медицинский клей в пятилитровой канистре, трехметровые жгуты и прочее. Но давай докупим про запас. Первую помощь зэфкам я умею оказывать… ну ты и сам слышал от Алексея.

Повисла минута тишины, а Ника старалась лежать тихо и не мешать разговору.

– Максим, – вдруг серьезно и чуть хрипло произнес Костя. – Ты меня извини за первую встречу. Ты ворвался тогда с ножом в номер, начал отдавать приказы. Еще и эти шуточки у тебя военные… Напомнил мне одного неприятного человека…

– Какого-нибудь прапора с военной кафедры? – поинтересовался Макс.

– Да нет, – сухо отозвался оператор. Потер голову, чуть растрепав светлые волосы и кинул быстрый взгляд на Коня. – Отца моего. Полковник в отставке, военная полиция. Всю жизнь строил и дрессировал, что меня, что мать с сестрой.

– О, – понимающе протянул Макс. – Комендатура, не самые приятные люди, чего уж там.

– Короче, – уже спокойнее произнес Костя. – Погорячился я, лишнего ляпнул. Да и после гадостей наговорил, про войну, службу… Особенно насчет того, что тебе тут не место.

– Проехали, все хорошо, – буркнул Макс, отпивая чая из кружки. Казалось, что он напряжен или даже раздражен, но Ника видела – Коня тронули слова собеседника. И чтобы не показать своей настоящей реакции, он нахмурился и стал смотреть вдаль на дорогу.

– Нет, не проехали, – настаивал на своем Костя. – Мне двадцать четыре было. Когда попал в Пограничье успел дров наломать, ерунды натворить. Много всего, из самого паршивого, конечно, драка с Маком. Но и другое было. А тут тебя в форме увидел и решил из себя белое пальто изобразить. Какой я пацифист просветленный, не приемлю насилие и вообще за мир во всем мире. Прости, дурость это.

– Рефлекс Старого мира, защитный психологический механизм, – философски отозвался Макс.

– Мудачество это! – хмыкнул Костя.

А через минуту уже и Конь улыбался:

– Так одно другому не мешает!

Дальше уже ехали молча, но в дружеской атмосфере. Надо же, подумала Ника, и когда это они успели столько раз по-тихому поругаться до этого? И ведь так и не скажешь, что у них был конфликт, работали слаженно, при посторонних общались адекватно.

Стоило бы встать, умыться, в порядок себя привести, позавтракать. Но от одной мысли, что нужно будет с синяками спускаться по веревочной лестнице, Нику бросало в дрожь. Так что она просто лежала в постели и смотрела. Не столько на вид за лобовым стеклом, сколько на Макса.

Он ее старше на десять лет. Ей-то было все равно, казалось, они на одной волне и понимают друг друга. А вот Конь эту пропасть очень уж четко показывал. То мелкой назовет, то подтрунивает над молодостью Ники и ее отношением к жизни. Интересно, он ее просто как котенка воспринимает? Типа, бегает вокруг что-то рыжее, милое и шебутное и творит ерунду.

Все попытки доказать Максу, что она зрелая личность, с треском провалились. Еще и отчитал сверху.

Ника попыталась было тяжело вздохнуть, но боль в ребрах тут же напомнила о себе. Вечно одно и тоже предвзятое отношение по возрасту! Что родители, что коллеги на работе. Не думалось, что и Макс туда же…

Он вдруг обернулся, словно почувствовал на себе взгляд, и на миг они с Никой встретились глазами. Конь почему-то странно отреагировал: какое-то время смотрел очень пристально, а через пару секунд отвернулся и стал снова рассматривать холмы за окном.

– И тебе доброго утра, – буркнула Ника и с трудом села на постели. Ничего не смогла с собой поделать и застонала от боли, схватившись за бок, по которому вчера прошлись лапы зэфки.

Казалось, Макс просто телепортировался к Нике. Секунду назад он еще безразлично смотрел в окно, а уже через мгновение сидит на корточках рядом с постелью.

– Ты как? – в карих глазах плещется беспокойство, рука лежит на колене Ники, другой ладонью он придерживает ее за плечо.

Он помог девушке встать, аккуратно ее придерживая за плечи и провел к пассажирскому креслу.

– Скоро будет городок с ТО, так что подожди немного, – заботливо произнес Макс. – Там будет трап и не придется лезть по лестнице.

Один из последних крупных городов Пограничья встретил их трех-пятиэтажными кирпичными домиками, с резными балконами и арками над входом во дворы. Чистенькие улочки, узкие и уютные, расходились веером от главного въезда. Костя и Майя остались на ТО брать в аренду контейнер, проводить предрейсовый осмотр Шалы и ждать своей очереди на рельсовый подъемник. Установить контейнер на спину зэфке можно было только на специальной конструкции, где по рельсам ходил кран и работали несколько специалистов.

Судя по предварительным расчетам, вся эта суета минимум часа на три, так что еще оставалось время прогуляться по городу, закупить еды в дорогу и немного размяться.

Этот населенный пункт был уже больше тех, что встречались ранее. И интереснее в плане архитектуры и внешнего вида. Тут уже мало попадалось машин из Старого мира, равно как и привычных вещей: пластиковых табличек, дешевых уличных урн, электрических фонарей и вывесок. Больше натуральных материалов, даже мусорники были сделаны из камня, а не из тонкой жести.

Центр был закрыт для зэфок, так что пришлось перемещаться пешком. Ника шла молча, без шуток и улыбки на лице, что наводило Макса на грустные мысли. Это он вчера ее обидел? Когда его сначала пробило на откровенность, а потом так же внезапно он оборвал разговор. Или еще где успел накосячить?

– Что не так? – тихо спросил Макс, когда они, устав от прогулки, забрели в тихий скверик и сели на лавочку. Вокруг лишь деревья, черная земля с белыми вкраплениями нестаявшего снега и узкие мощеные дорожки. За деревьями высились декоративные башенки очередной кирпичной пятиэтажки с большим балконом с колоннами и эркерами.

– Да просто чувствую себя не очень, – на автомате отмазалась Ника, вызвав у Макса тяжелый вздох.

– Колись, мелкая, не держи в себе. Если что не так – скажи сразу.

Ника бросила гневный взгляд на Макса.

– Это и не так!

Резко встала с лавочки, почти сумев сдержать стон боли и попыталась решительно продолжить прогулку, но Макс ее остановил. Бережно усадил обратно и сам сел рядом, пытаясь поймать взгляд серых глаз Ники.

– Ну ты чего? – он погладил ее по плечам, затем провел рукой по растрепанным рыжим кудрям. – Я резок был? Наговорил лишнего?

Ника смотрела только на свои руки и какое-то время молчала.

– Я не котенок. И не малолетка, чтобы так ко мне относиться! – наконец выпалила она. – А ты все заладил «мелкая» да «мелкая»! Я с шестнадцати лет работаю и живу одна, сама решаю свои проблемы, какого лешего…

Но Макс вдруг улыбнулся и притянул девушку к себе, ласково обнимая. Затем тихо рассмеялся, чувствуя облегчение. Потому что в голове был десяток вариантов похуже, из-за чего могла девочка париться.

– Да ты чего! Я тебя уважаю и не считаю неразумным ребенком! Ты очень толковая, разумная, продуманная. Панике не поддаешься, обращаешь внимание на важные мелочи, имеешь походный опыт. Как человек очень хорошая, заботливая, спокойная, умная, – говорил Макс и чувствовал, как в его дружеских объятьях Ника успокаивается и прекращает попытки вырваться. – Мне повезло с таким членом экипажа. Ты себе не представляешь, какая жесть путешествовать и работать с не самыми адекватными и светлыми людьми.

– Так чего вечно возрастом тыкаешь? – уже спокойнее спросила Ника.

– Я по-доброму. Ты же действительно юная для меня и намного младше, вот я так ласково и обращаюсь. Но это не значит, что я тебя считаю глупой или незрелой.

Некоторое время Ника молча сидела рядом, а Макс все думал – перестать ее обнимать или можно еще так немного посидеть. Хорошо же, хоть и под благовидным предлогом и по-дружески, а все равно сразу на душе потеплело.

Через пару мгновений Ника стиснула Макса в ответ и пришлось ее выпустить из объятий. Кажется, она немного оттаяла.

– Прости, что напряглась. Просто всю жизнь тыкают возрастом…

– Хочешь я тебя буду по имени-отчеству звать? Ты же Петровна? – нехорошо улыбнулся Макс, разряжая обстановку.

– Только попробуй! – хохотнула Ника, вставая с лавки. – Пойдем, надо еще скупиться.

Через десять минут они нашли небольшой рынок. Под огромными вековыми деревьями стояли кирпичные ларьки, а каменные ступени вели к десятку магазинчиков напротив, где уже находились двухэтажные домики. Бродили у овощных развалов, прицениваясь и разглядывая товары. Ника пока общалась с продавцом на тему неизвестных овощей, а Макс оглядывался по сторонам.

Утро выходного дня, много народу вокруг – люди бродили от прилавка к прилавку, заходили в двери магазинов, звякая колокольчиками, пили кофе у кафешки, ели шаурму и что-то обсуждали.

Нечто в толпе привлекло внимание Макса. Не угроза, но что-то цепануло, да так что пришлось поспешно бросить Нике: «Я сейчас, погуляй пока» – и пойти на поиски.

Макс завернул за угол и вдруг понял, что так сильно его зацепило. Впереди идущий человек. Силуэт, лицо вполоборота, куртка… мелькнул профиль и исчез, заслоненный спинами прохожих.

За углом людей оказалось больше, и Макс уже побежал, продираясь через толпу и боясь потерять из виду человека. Руки затряслись, ком в горле, в голове какая-то каша. Из осмысленного – только страх не догнать.

Человек снова пропал из поля зрения, но Макс успел увидеть, как звякнув колокольчиком, закрылась дверь в какой-то магазинчик. Рванул туда, открыл дверь и увидел перед собой крутую лестницу наверх.