Текст книги "Страна потерянных дорог (СИ)"

Автор книги: Крис Войт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Ника плотнее закуталась в мягкое одеяло и устало пошевелилась, укладываясь поудобнее.

Какая разница, как это называть. Главное, что исполнилась ее мечта – снова обнять деду Славу.

Глава 29

Майя поманила Макса за собой, и они неспешно пошли вдоль каменного забора. Там пролегала едва заметная мощеная тропинка, присыпанная прошлогодними листьями.

Солнце медленно вставало из-за гор на горизонте, и от Цитадели открывался чудесный вид на Затон: на сложные и изящные крыши, путаницу улочек и уютные дворики, спрятанные от глаз.

Лес уже готовился к весне. Из вороха мелких веточек и бурых листьев пробивались первые ростки, а кора деревьев казалась светлее и ярче, чем зимой. Зеленели вездесущие лишайники, покрывавшие пятнами все вокруг.

Макс и Майя вышли к небольшой площадке, откуда открывался вид не только на город внизу, но и на горы. Деревья вокруг чуть расступались, отчего становились видны крутые склоны и ущелье, что шло за Затоном.

На смотровой площадке стоял каменный стол и две старинные лавочки. Конь стряхнул с деревянного настила старые листья и сел, оглядываясь по сторонам. Майя некоторое время молчала, собираясь с мыслями, затем с грустью глянула на Макса:

– Когда я говорила, что злой маг убил моего возлюбленного… это не было правдой физически, скорее метафорически…

…Давным-давно, а сейчас уже никто бы и не смог сказать точно, сколько прошло лет или столетий, Майя жила и работала в Цитадели Морока. Древняя организация, сродни земной научной ассамблее, существовала в Аркании многие тысячи лет.

В нее входили три Цитадели, каждой из которых управлял Магистр. Заведения были и школами, и научным сообществом, и исследовательскими институтами.

Майя попала в свою Цитадель в юном возрасте, когда глава родного города заметил ее таланты и решил их раскрыть, дав хорошее образование. После обучения девушка осталась, продолжив работать уже как помощник ученого.

– Тогда же я влюбилась в молодого человека, он был очень талантлив, красив, умен, с прекрасным чувством юмора и невероятным обаянием. Он приехал из другой Цитадели по обмену, и ему прочили блестящую карьеру, – с грустью и одновременно с любовью улыбнулась Майя. Затем раскрыла висящий на шее кулон и показала Максу портрет. – Его звали Делиан. Он специализировался на истине, именно поэтому ему приглянулась наша Цитадель. В ней искали правду, развенчивали старые мифы или суеверия, искали верные решения и ответы на извечные вопросы. Грубо говоря – развеивали морок, разрушали иллюзии.

Любовь оказалась взаимной, и вскоре Делиан и Майя стали парой, проводя долгие месяцы в совместных экспедициях и исследованиях.

– Его страстью, помимо меня, была идея создания зеркала, которое бы отражало подлинную реальность, чтобы свести расхождения между оригиналом и отражением к минимуму. Он создал теорию когнитивных искажений, в основе которой была идея, что мы не можем воспринимать мир объективно. Что изображение искажается нашими глазами, а идеи – мозгом. Он хотел обрести абсолютное знание, без погрешностей и ошибок.

Делиан создавал Зеркало, долгие годы. За это время у него были и другие исследования, которые принесли ему славу и почет, сделав Магистром Цитадели Морока.

– Он был мечтателем, идеалистом, – с ностальгией улыбалась Майя, вертя в руках старинную подвеску. – С таким энтузиазмом и восторгом рассказывал о своих планах, трудился без устали. И, наконец, спустя годы, он создал Зеркало Правды. По его задумке, оно было способно отражать без искажения, показывать подлинную суть вещей и явлений, давать истину в ее исконном виде. И начался новый этап исследований…

Делин сутками проводил у Зеркала, изучая его работу и проводя бесконечные эксперименты.

– Сначала все было хорошо, даже отлично, – с грустью произнесла Майя. – Благодаря Зеркалу он смог найти верные решения по множеству теорий, что ранее были недоказуемы или зашли в тупик.

– Речь идет об отражении предметов? – спросил Макс. – Или мы все-таки говорим о каком-то артефакте, скорее мистическом, чем научном?

Майя неоднозначно пожала плечами.

– В Аркании нет разделения на науку и магию, они переплетены. Ты же видел, здесь сама реальность такова, что мистика и логика связаны. Так что мне сложно ответить на твой вопрос. Но да, Зеркало было чем-то большим, чем простой прибор с отражающей поверхностью…

– Так что же пошло не так? – нахмурился Макс, уже примерно поняв, куда движется рассказ Майи.

Девушка тяжело вздохнула и снова пожала плечами, растерянно и беспомощно.

– Я не знаю. Знаю только, что работа с Зеркалом изменила Делиана. Я начала видеть изменения в нем, сначала незаметные, потом все больше и больше… он стал иначе говорить и думать, по-другому жить. Все стало меняться. Пойми…

Майя какое-то время молчала, теребя подвеску и хмурясь, словно не в силах подобрать верные слова.

– Аркания уже долгие годы приходила в упадок. Все ветшало, разваливалось. Каждое действие требовало все больше усилий. И если раньше приходилось прикладывать определенное количество сил и ресурсов, то с каждым годом это значение увеличивалось. Удваивалось, утраивалось… а сам результат становился хуже. Делиан хотел найти причину и исправить ее с помощью Зеркала.

– Знаешь, это похоже на возрастание энтропии, – задумчиво проговорил Макс. – В нашей вселенной подобное – норма. Борьба с энтропией. И мне кажется, что вы, Арканийцы, просто не привыкли к такому. К постоянной борьбе за плавучесть, как это называют на флоте. Вечные попытки даже не получить новый результат, а сохранить достигнутый.

– Да, Садовник говорила о чем-то подобном. Что не может привыкнуть к тому, что в Аркании все само делается и не требует постоянного контроля и усилий.

– Не само, конечно. Попотеть придется. Но да, тут для результата требуется меньше затрат, – задумчиво заметил Макс. – Так Делиану удалось найти ответ?

Майя только раздосадованно покачала головой.

– Я не знаю, что он нашел в Зеркале. Какие весомые доводы и факты. Первое время он мне еще рассказывал о своих теориях, они были безобидными. И чем-то похожими на те, что ты сейчас озвучил. О том, что возрастает энтропия, что энергии в мире становится меньше и именно поэтому все медленно приходит в упадок. Но потом, пару лет спустя после создания Зеркала, он заявил, что единственный способ все прекратить – это убить Садовника…

Макс только неоднозначно хмыкнул.

– Я тогда не восприняла его слова всерьез… Пойми, Делиан всегда был добрым, позитивным человеком, мне в голову не могло прийти, что он обсуждает это не теоретически, а действительно способен на убийство! Но сейчас, спустя время, я понимаю, что он изменился.

– Став злее?

– Не сразу. Он скорее отчаялся. Говорил, что видел в Зеркале наше будущее. Что всю Вселенную ждет страшная и медленная агония, растянутая на столетия. Рассказывал, как будет заживо гнить целый мир, задыхаясь без энергии и развития. Мы все, словно превратимся в статуи, будем медленно каменеть, образно говоря. И эта стагнация станет поистине долгим и ужасным испытанием…

Майя сидела, сдвинув брови и прикусив губу, глядела на подвеску и пыталась подобрать верные слова.

– Я пыталась его утешать, уверяла, что не может нас ждать такой конец. Но он был непреклонен. Говорил, что Зеркало не врет, не искажает истину. А значит он, Делиан, единственный, кто знает правду и может хоть как-то помочь миру.

– Прекратить страдания. Вселенская эвтаназия, надо же, – задумчиво протянул Макс, а Майя лишь горько кивнула и продолжила:

– И чтобы это получилось, нужно было убить Садовника. Я же сказала, что этот вариант даже в теории не должен рассматриваться, и предложила сообщить Егерю.

Делиан на время отступился, направив поиски ответов в другое русло. Большую часть времени уделял изучению энергий, жизненных сил мира, как уменьшаются эти ресурсы, что на них влияет.

– А потом к нам приехал Магистр Цитадели Времени. И озвучил свое опасение, что Садовник пропала. У него возник ряд проблем, он попытался дозваться до нее, но не смог найти. Делиан тогда ответил, что Садовник часто отключает татуировки, становясь человеком, и просто живет среди нас. И возможно, она просто в отпуске и потому не слышит…

Майя сидела на старой скамейке, опустив голову, отчего белые распущенные волосы волной закрывали ее лицо. Смотрела на амулет, зажатый тонкими пальцами, и пыталась побороть эмоции. Ее руки чуть дрожали, и Макс не торопил девушку, давая ей время собраться с духом.

– Я тогда спросила его, откуда он знает такие подробности из жизни Садовника? Никому не известен принцип работы ее татуировок, эта система знаков – дар самой Аркании, изначальная магия вселенной. Он сказал, что ему подсказало Зеркало…

Майя резко встала со скамейки и прошлась по смотровой площадке, шурша прошлогодними листьями. Солнце выползло из-за кромки гор и теперь припекало почти по-весеннему, но Макс ничего не чувствовал, увлеченный рассказом.

– Он убил Садовника, когда та превратилась в человека, – утвердительно произнес Конь.

– Я начала подозревать… Мне просто не могло прийти в голову такое! Сначала я думала – может он кому-то рассказал, как мне в свое время, эти теории? Кому-то, кто устал жить в разрушающемся мире и кто захотел решительно все изменить? Я пыталась дозваться до Егеря, но тот не приходил на зов. Хотела попасть к Зеркалу, самой все увидеть, но Делиан никого не пускал к своему детищу, даже меня. И я понятия не имела, на какой стадии его эксперимент. За попытками найти следы Садовника или Егеря меня и поймал Делиан. И на следующий день он проклял меня, превратив в ту тварь, что вы встретили в Лесу…

Макс какое-то время помолчал, деликатно разглядывая залитые солнцем горы и мощеные дороги Затона.

– Выходит, ты не знаешь точно, что он сделал. Предположительно – убил Садовника… Но как я понимаю, Аркания бы выбрала другого.

Майя покачала головой.

– Ты не понимаешь! Убить Садовника невозможно даже с деактивированными татуировками. Они сами включаются в случае угрозы, превращая человека в неуязвимого бэла. Я даже теоретически не знаю, как ему удалось победить. И да, ты прав, – Майя устало вздохнула и села обратно на лавочку. – Я понятия не имею, что еще он сделал после того, как избавился от меня. Потому что одной смерти Садовника недостаточно, чтобы уничтожить Вселенную, чтобы огромный и живой мир превратился в сотни осколков…

– И поэтому ты хочешь попасть в Цитадель, верно?

Некоторое время Макс пристально смотрел на Майю, которая выглядела бледной и измотанной, сидела ссутулившись и молчала.

– Послушай, я сейчас скажу кое-что очень важное, – он дождался, пока девушка поднимет на него свои уставшие голубые глаза и продолжил: – Это не твоя вина.

Майя попыталась было отвернуться, но Макс аккуратно придержал ее за плечи.

– Это не твоя вина, а Делиана…

– Но я могла помешать! – с болью и гневом крикнула Майя, а горное эхо подхватило ее слова и умножило.

– Ты и пыталась! Ты пыталась ему помешать и поплатилась за это! Не напади он на тебя, и ты бы сумела найти ответы и остановить его. Прекрати себя жрать живьем, серьезно. Это контрпродуктивно. Так что повторяю снова – это не твоя вина.

Майя какое-то время молчала, глядя на ущелье и рождающиеся облака на склонах. Затем чуть ехидно ухмыльнулась и встретилась взглядом с Максом.

– А ты уже перестал себя винить в гибели экипажа?

Конь отпустил плечи девушки и тоже молча уставился на горы.

– Вот и я пока не могу себя простить, – устало заметила Майя. – Садовник назвала парочку сохранившихся осколков, но это так мало… Миллионы, а может и миллиарды людей погибли. Целая Вселенная развалилась на части. А я стояла у истоков всего этого. Могла помешать, уничтожить Зеркало, призвать Садовника или Егеря, рассказать кому-то! Но я его так любила… Я не могла представить, что этот добрый, честный, улыбчивый парень станет тем, кто захочет уничтожить мир! Такое до сих пор в голове не укладывается! Даже после того, как он меня проклял и обрек на бездумное существование в Лесу.

Майя помолчала какое-то время, затем пожала плечами и глянула на Макса:

– Хотя может быть, только благодаря этому я не разделила судьбу всей Аркании.

– И он тебя не убил, – заметил Конь, силясь найти хоть что-то хорошее в этой ситуации, но девушка лишь покачала головой.

– Подобное не записать в его заслуги. Убийство – акт немотивированной агрессии, на него бы среагировала и сама реальность, и Егерь. А проклятье сложнее отследить высшим силам. В старые времена и этого бы хватило, чтобы Делиана наказали. Но реальность уже начала сыпаться и ветшать, так что превращение меня в тварь прошло незамеченным.

Макс помолчал немного. Он понимал, что вся эта ситуация для Аркании – почти невозможна, чудовищна. Но для Старого мира – обычный вторник. Что никак не умаляло трагичности и ужаса случившегося.

– Мне жаль, Майя. Мне правда очень жаль.

– Спасибо, – она встала со скамейки и решительно вытерла слезы, затем отряхнула рабочие штаны от листьев. – Ну что, идем в Цитадель?

Глава 30

Ника проснулась и непонимающе огляделась. Сначала показалось, что она снова дома, в дедушкиной квартирке в старой сталинке. Пахло точно также, специями, книгами и древесной стружкой, даже часы на стене тикали до боли знакомо.

Но уже через несколько мгновений Ника села на постели и улыбнулась. Это было лучше, чем проснуться в своей постели, намного! Она в доме дедушки, пусть и в новом, другом. И деда Слава жив, что куда важнее.

Ника невольно вспомнила похороны, которые устраивала сама, на свои деньги, и присутствовали там только она сама, две соседки и несколько старых друзей. Родители не явились, посчитав это глупостью. Воспоминания пришли и ушли, не оставив после себя ни боли, ни сожалений. Кажется, прошлое теперь действительно в прошлом.

Ника с легким сердцем вскочила с кровати, чувствуя себя отдохнувшей, легкой и свободной. Глянула в окно, затем на часы и удивилась. Она проспала лишь пару часов, едва только мутноватый серо-синий рассвет превратился в облачное раннее утро.

Девушка вышла в кухню-гостиную и насторожилась, а благодушное настроение сразу улетучилось. Кровать Майи была пуста. Быстро заглянув в библиотеку, Ника обнаружила, что и Макс пропал. Да что же такое! Куда все делись⁈ И главное – без нее. Острая игла волнения кольнула девушку в самое сердце. Надо найти Коня, а то еще учудит что-нибудь героическое без нее! С него станется.

Ника быстро заглянула к дедушке и немного подумав, все-таки его разбудила. А то чем она будет лучше Майи и Макса, если уйдет молча. Деда Слава удивился, но бодро встал с постели и натянул уличную одежду.

– Может тебе лучше остаться? – с сомнением спросила девушка, пока старик быстро умывался. – А то вдруг ребята вернутся…

– Подождут на этаже на диване, – отрезал старик, переходя в коридор и быстро натягивая старые сапоги. – Я, во-первых, Затон лучше вас знаю. Во-вторых, меня Садовник просила помочь, а вы все решили разбежаться, как тараканы в разные стороны. Не пойдет!

Ника хмыкнула. Она почти забыла, какой боевой и неугомонный у нее дедушка! Никому спуску не даст, даром что очень добрый и хороший.

Они вышли из подъезда в раннее утро, оставив рыжего котенка скакать по квартире и играться с мячиком, который забыл мальчик с первого этажа. Ника только поставила рыжему малышу на кухне пару мисок с едой и водой, захватила с собой рюкзак и торопливо пошла по коридору, чтобы успеть за прытким дедушкой.

На улице было пасмурно, по-зимнему холодно и сыро, но зато мистический туман исчез, стали видны бурые вершины гор и панорама города, раскинувшегося на склонах и в небольшом ущелье.

– Надо к Косте зайти, может, ребята к нему и пошли, – заметила Ника, едва поспевая за дедом Славой. – Кстати, а почему тебя Шаманом зовут? Ты же вроде не маг… или умеешь погодой управлять?

Дедушка весело рассмеялся и махнул рукой, оглядываясь на ходу на внучку. Они шли по узкой улочке меж каменных домиков с коваными козырьками и балкончиками, где по зиме стояли пустые вазоны для цветов. Наверное, летом и весной тут много растений в кадках, рассеяно подумала Ника.

– Да нет, конечно. Мне просто все время говорили: «Подшамань то, подшамань это». Да и Лизонька с третьего этажа вечно мне твердила, что я волшебник, так чудно могу починить все, что угодно. Вячеслав Антонович – а кто это? Не очень понятно. А как скажут «Шаман», так всем ясно, о ком идет речь. Вот и прилипло прозвище. Я и не против. Хорошо ведь звучит, солидно!

Ника улыбнулась дедушке и свернула за ним на ту самую площадь, где стояла статуя Корена, потерявшего родного сына при обвале в горах. При взгляде на серую статую у девушки тут же пропала с лица улыбка. Теперь, когда они шли днем и без тумана, Ника то тут, то там замечала статуи. Они уже не казались простой деталью города, приковывали взгляд и пугали. Девушка невольно обходила их по дуге, потирая синяки на плечах от ночного нападения.

Днем город был люден и оживлен. Жители заходили в лавки, что-то несли в плетеных корзинках и тканевых сумках, разговаривали и смеялись. Кто-то неспешно гулял, дыша свежим воздухом, кто-то быстро шел по своим делам, словно опаздывал. Проехал автобус, запряженный небольшой зэфкой – коренастой и одноглавой, похожей на помесь лошади и мыши. Ника проводила существо взглядом и покачала головой. Когда-нибудь она привыкнет к обилию непонятных зверей-мутантов, но пока что она глядела во все глаза на каждую встречную зэфку.

Горожане одевались нейтрально. И не привычная земная одежда, и не рабочка корпораций, но и не что-то совсем этническое. Простые прямые брюки, меховые и шерстяные куртки, вязаные шапки и кожаные ботинки. Некоторые женщины носили длинные юбки, но никакого дресс-кода Ника не заметила.

Костю они нашли на ТО, где парень завтракал в зоне отдыха на свежем воздухе. Но Макса и Майи с ним не было, что заставило Нику начать волноваться сильнее. Они подсели к оператору за каменный столик, а Костя угостил девушку бутербродом. Решив, что все равно нужен перерыв на мозговой штурм, она заодно и быстро позавтракала.

– Куда их могли черти понести? – запив бутерброд чаем из термоса, спросила Ника. Оператор только пожал плечами.

– Я тут впервые, так что даже предположить не могу, – отозвался парень. Затем с интересом глянул на деду Славу и представился. После пары минут, пока Ника объясняла, кто это, Костя произнес: – Здорово, что вы нашли друг друга. Я рад за вас, очень. Сам уже третий год жду встречи с близким человеком. Значит, есть все же надежда. Но, возвращаясь к насущным проблемам, Вячеслав Антонович, может вы и подскажете, где искать наших потеряшек?

Старик какое-то время задумчиво потирал подбородок.

– Тут есть старая библиотека, но она еще закрыта. Есть базарная площадь, но едва ли им что-то из еды или вещей срочно потребовалось на рассвете. Ну и Цитадель, конечно…

– Какая? – вскинулась Ника, чуть не пролив на себя чай.

– Цитадель Морока, только она опечатана мудрецами и заперта…

Девушка вскочила со скамейки и решительно произнесла:

– Майя там работала до проклятья, уверена – наши туда и пошли! Веди нас!

Костя понимающе кивнул, быстро собрал остатки завтрака и закинул их в кабину, стоявшую неподалёку. Судя по всему, на время лечения Шалы с ее спины сняли и кабину, и контейнер с кормом, а сама двухголовая зэфка спала рядом, под навесом. Костя разбудил одну голову, сообщил сонному лупоглазому существу, что на время уйдет, и погладил по носу. Но судя по всему, Шала очень устала от путешествия и была не против отдохнуть под присмотром работников ТО.

Шаман повел ребят в гору, туда, где высилось огромное темное здание с узкими окнами – первое, что увидела Ника, попав в Затон. Видимо, Майя тоже обратила внимание на знакомое строение и пошла на разведку.

Вскоре тучи на небе ушли куда-то прочь, за горы, и выглянуло солнце. По-весеннему теплое и яркое, оно осветило склоны, поросшие лесом, и старую мощеную дорогу, которая петляла до самых ворот Цитадели. Несмотря на почти бессонную ночь и долгие дни в пути, Ника чувствовала себя на удивление бодро. Даже крутой подъем дался легко.

Но по мере приближения к Цитадели настроение стало ухудшаться. И несмотря на солнечный день, старая обитель мудрецов словно отбрасывала черную тень на округу. Невидимую, но остро ощутимую.

Шаман остановился у распахнутых ворот и некоторое время хмуро осматривался. Костя же подошел к каменной колонне и, отодвинув плети вечнозеленого плюща, изучал табличку.

Ника тоже приблизилась к вывеске и прочитала: «Цитадель Морока», а внизу виднелась надпись поменьше: «Обитель разума и логики».

– Нормально можешь читать? – вдруг спросил Костя, указывая на буквы, высеченные в камне.

– Да как-то с шести лет этим грешу, – улыбнулась Ника, но натолкнулась на насмешливый взгляд Кости.

Светловолосый парень явно над ней потешался, но девушка никак не могла понять, что же именно его так развеселило. Не дождавшись от Ники реакции, он лишь покачал головой и постучал пальцем по табличке.

– Надпись идет не на русском, а на арканийском, если что, – рассмеялся Костя, глядя на растерянное выражение лица девушки. – Последние русскоязычные таблички закончились в первых городах Пограничья. Там для ходоков, которые не адаптировались, еще дублируют на самых распространенных языках Старого мира всю информацию.

– Не может быть! Я бы заметила, если бы начала читать на арканийском! – с жаром произнесла Ника, все еще считая, что Костя ее разыгрывает. Но парень лишь снова рассмеялся и покачал головой.

– Он прав, – отозвался Шаман, отходя от ворот и все еще хмурясь. – Здесь, в Аркании, единый язык. Чем-то похожий на земную латынь. У меня есть теория, что как раз таки латынь – это осколок Арки, попавший в Старый мир. Древний, могущественный. Не даром же ему столько внимания уделялось, и в науке, и в магии. Даже название этой вселенной на самом деле не Аркания, а Arcanum – мистическая тайна, загадка. Первое время ходоки адаптируются, но эта реальность может перекраивать не только людские души, но и сознание. Так что со временем все начинают говорить и читать на арканийском, сами того не замечая.

Ника некоторое время в оторопи смотрела на табличку. Нет, ей все время казалось, что как-то немного неразборчиво идут надписи. Словно плохим шрифтом и нужно приглядеться, напрячься, чтобы прочитать. Но другой язык… это стало для девушки шоком.

Как и тот факт, что все жители Вселенной, все народы и люди говорят на одном языке. Сколько проблем можно было бы избежать на Земле, если бы не разные диалекты и языковые группы? Сразу вспомнился миф о Вавилонской башне и о том, как народы разделились и больше не понимали друг друга…

– Они открыли ворота, сняли заклятья и вошли, – все еще хмурясь, проговорил Шаман, оглядывая мощеную дорогу, что шла вверх по склону горы, где на вершине темнело громадой старинное здание. – Ваша Майя была высокого ранга ученым? Иначе она не смогла бы снять печати!

Ника тряхнула рыжими кудрями, отвлекаясь от размышлений о языках и надписях. Глянула на деду Славу, что стоял у ворот, уперев руки в бока и утвердительно кивнула.

– Судя по всему – да, Майя была кем-то важным в Цитадели.

– Это плохо, – сурово произнес Шаман. – Тут случилось нечто очень плохое, ужасное. Сюда никто из горожан не ходит никогда.

Ника нехорошо улыбнулась дедушке и решительно пошла вперед по мощенной дороге.

– Значит, мы явились точно по адресу!

Дорога круто вела вверх и заканчивалась большой площадью с несколькими статуями и фонтаном. Снизу был виден только один корпус, но на самом деле Цитадель состояла из нескольких зданий.

Из темного-бордового, почти коричневого кирпича, они высились громадами над площадью. Пыльные узкие и высокие окна, некоторые даже в виде цветных витражей, словно в старых католических соборах. Огромные дома с мансардами в два-три этажа и острыми крышами, они поразили Нику своим величием и таинственностью. Их внешний вид полностью соответствовал названию места.

Девушка не знала, что же тут случилось, но атмосфера места была гнетущей. Запустение, таинственная тишина, ореол мрачности и готичности. Даже днем, при ярком солнечном свете, Цитадель казалась проклятым склепом из старых сказок.

Ника подавила в себе почти суеверный страх и решительно взошла по широким каменным ступеням самого крупного здания, подходя к распахнутой двери.

Есть задание, есть работа. Важная для мира и для самой Ники, и она не позволит страху замедлить ее или остановить. И чтобы девушку ни ждало за этой дверью, она пройдет свой путь до конца.

Переступив порог, Ника почти физически ощутила рубеж. Один из многих, если вдуматься. Сначала – в лесочке под Таганрогом, потом на реке Данка с ее болотными огнями и опасными порогами. Арка под Затоном, порог квартиры Шамана. Шаг за шагом, по дороге своей судьбы, идти только вперед и никогда не оглядываться назад.

Вопреки мнению ее мамы, которая считала дочь упрямой и упертой, Ника всегда считала, что ей не хватает мужества и решительности. В отношениях с людьми, в выборе работы и жизненного пути, в отстаивании своих интересов и желаний. Она частенько пасовала и отступала, встречаясь с трудностями или проблемами.

Но не в этой Вселенной. Тут, вопреки страхам и сомнениям, Ника решила, что будет идти вперед несмотря ни на что.

Девушка оглядела полутемный огромный зал. Хоть окон было и много, но через пыльные стекла проникал лишь тусклый, рассеянный свет. Он освещал запустение и следы давнишнего погрома. Мебель разбита в щепки, по стенам кровавые разводы, темные, заскорузлые.

Весь пол был усыпан мусором: вырванные из книг страницы, отсыревшие фолианты, смятые и покореженные, какие-то куски ткани и битые черепки, осколки колонн и облицовочного камня. На стенах висели портреты людей, но теперь их едва ли можно рассмотреть – полотна словно ножом или когтями изрезаны, а рамы щерятся деревянными щепками.

Пахло застарелой пылью, затхлостью и чем-то еще, неприятным и резким. Глубокие борозды шли по древним каменным стенам, а часть витражей была разбита, отчего под окнами темнели не только осколки, но и кучки прошлогодних листьев и веток, которые намело ветром.

Ника опустила взгляд на пыльный и грязный пол и невольно вздрогнула, поспешно отступая в сторону. Она не заметила и встала в лужицу свежей крови. Яркой, даже в тусклом освещении, блестящей и жуткой.

Кровь. Свежая.

И от нее вели мокрые следы рабочей обуви куда-то в глубь этого заколдованного места.

Прежде, чем страх бы заставил Нику оцепенеть, а дрожь бы распространилась от сердца в ноги и руки, она громко крикнула в могильную тишину Цитадели:

– Макс!

И побежала, следуя за цепочкой кровавых следов, идущих по мраморному полу.