Текст книги "Страна потерянных дорог (СИ)"

Автор книги: Крис Войт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Глава 34

Макс глянул на Майю и осторожно ее обнял за плечи, отводя обратно в комнату, где горел камин. Он усадил девушку в старинное кресло и укрыл пледом, а затем подбросил в огонь пару поленьев. Но едва ли жар пламени мог разогнать тот жуткий холод утраты, что гнездился в сердце Майи.

– Она обрела покой, – тихо и хрипло заметил Макс, пытаясь хоть как-то нарушить тяжелую тишину. – Я здесь недавно, но судя по всему – это ведь редкость. Когда статуе удается рассказать свою историю и освободиться…

Майя не ответила, и Макс не стал продолжать. Знал по себе, что в моменты горя все слова кажутся пустыми и вычурными, и скорее раздражают, чем приносят облегчение.

Долгое время все молчали. Костя налил в чашку травяного чая, но даже ароматные травы не смогли бы помочь успокоиться. Майе нужно было время, отгоревать, оплакать смерть подруги и всех тех, кого она знала и любила.

Но Макс не мог предположить, что Майя через десять минут молчания решительно вытрет слезы, в четыре глотка выпьет чай и твердо оглядит чуть покрасневшими глазами своих новых друзей.

– В Зеркале что-то было. Не просто истины, какие-то иллюзии или картинки. А нечто куда более серьезное, – хриплым голосом проговорила она.

Макс нехорошо нахмурился, против воли ощущая, как липкий холодок ползет по спине. Он сел поудобнее, вытянув ноги в сапогах поближе к жаркому огню и задумчиво проговорил:

– Знаешь, это в Аркании бэлы сидят на коротком поводке. А вот в Старом мире… нет, наша современность техногенная и полна лишь тех ужасов, что учиняют сами люди. Но в легендах и мифах, полно разных хтонических тварей. Наш фольклор пестрит древними божествами, всемогущими и напрочь отшибленными.

Конь оглядел примолкших друзей, но несмотря на их испуг, продолжил:

– Наши боги другие. Они легко развращали души, подчиняли своей воле, вмешивались в историю и перекраивали саму реальность…

– Ну это же все досужие вымыслы! – не выдержал Костя, нервно заерзав на своем спальнике. – Мифы и сказки, литературные произведения, скажем, того же Лавкрафта. Я не думал, что ты религиозен и веришь в подобное…

Макс нехорошо усмехнулся и смерил Костю тяжелым взглядом.

– Во-первых, друг мой, на войне нет атеистов. А во-вторых… ты не забыл, где мы находимся в данный момент? Как твой материализм смог выжить в Аркании и сохраниться за три года?

– Ну я про Землю сейчас, – смущенно буркнул Костя, утыкаясь в свою чашку с чаем.

– А кто знает? Может в Старом мире все это было? Древние боги, жуткие демоны, твари, что обитают за пределом привычной реальности и только ждут, чтобы прорваться в миры людей. Не зря же во всех религиях мира есть упоминания о страшном зле, что ищет дорогу, и особенно – сторонников среди живых, чтобы они помогли проникнуть в мир. Может наши Вселенные не так уж и отличаются друг от друга.

Ника тоже поежилась, словно в старом зале вдруг пронесся зябкий сквозняк.

– Макс прав, это очень похоже на правду. Местные бэлы ограничены законами Аркании, но что если Зеркало вело куда-то за пределы этой Вселенной?

Макс вдруг вскочил, словно наэлектризованный новой догадкой, и стал расхаживать по цветастому ковру у камина.

– Или в какой-то карман реальности! Я был в таком, за аркой сидела некая изгнанная и запертая тварь, – Конь говорил оживленно, помогая себе жестикуляцией. – Может то существо и не наш пациент, но если Зеркало было порталом… куда-то, а точнее к кому-то, очень озлобленному и сильному. Тогда понятно, почему кровавые следы вели к Зеркалу. Человеческие жертвоприношения, все по канону!

– И поэтому Садовник могла не видеть, не замечать этой твари. Ее фактически нет на территории Аркании, – также эмоционально проговорила Майя, подхватывая мысль.

– Не зря Делиан и говорил о мире, где будут править бэлы! – вклинилась Ника, выразительно щелкнув пальцами. – Тварь за Зеркалом не могла побороть Арканию сама, а законы Вселенной не позволяли прорваться извне. Вот мразота и нашла подходящего олуха, наплела про неотвратимость гибели мира, что нет другого шанса прекратить агонию и все такое. И дурак-Делиан повелся! А может, ему не просто промыли мозги, но еще и как-то одурманили.

Майя тяжело и горько вздохнула, сжимая тонкими пальцами пустую кружку.

– И его руками тварь уничтожила Вселенную. Шаг за шагом. Сначала Садовник, ее смерть вывела из строя Егеря. Потом убрал меня, что начала сомневаться. Затем пали Цитадели, какой-то «корень всех бед» и другие ученые нашего бастиона…

Макс выглядел удовлетворенным догадкой, хоть что-то начало проясняться и обретать смысл. Он спокойно вернулся на диван, нежно обняв Нику и автоматически закутав ее в теплый плед. Кажется, едва ли даже замечал, как заботится о ней на уровне инстинктов.

– Это уже похоже на правду, – заметил он, но хмуриться не перестал. – Однако, мы так и не поняли, куда он делся. Если ушел к своему хтоническому дружку в Зеркало, то само оно – где? Уничтожил, закрыл за собой портал?

Майя подняла руку вверх и отрицательно помахала в воздухе указательным пальцем.

– Нет, на месте той неизвестной твари, я бы оставила прямую дверь сюда.

– И то верно, – протянул Макс, задумчиво потирая подбородок. – Еще меня смущает тот факт, что Делиан опечатывал Цитадель изнутри. Может где-то тут есть еще какой-то портал, потаенная арка или волшебная дверь? Потому что ты сказала – невозможно наложить печати, когда внутри есть живые.

– Ты прав, – кивнула Майя, наливая себе новую порцию чая. Оживленная дискуссия и высказывание теорий словно вдохнули свежие силы в девушку, почти вытравив скорбь из ее взгляда и вернув твердость духа. – Печати в первые минуты сильно давят, а потом убивают всех внутри периметра. И наружу не выпустят. Едва ли он покончил жизнь самоубийством подобным образом. У него точно был план отступления. Нужно обыскать все и вся! Единственный вариант – это портал, но Карина за все эти годы должна была его найти. Она не самый талантливый ученый, но с подобным – точно справилась бы.

Все какое-то время помолчали. Спать больше не хотелось. Ночной визит избавил от всякой сонливости, так что ребята просто сидели у камина и пытались что-то придумать. Пламя едва слышно потрескивало, бросая нервные отсветы на лица и создавая тревожные шевелящиеся тени в углах.

– Я знаю! – вдруг резко выкрикнула Ника в тишине, заставив друзей одновременно вздрогнуть и в ужасе уставиться на нее. – Простите, не хотела пугать. Но я знаю, куда они ушли! Майя, ты говорила о бумажке про выработку древесины…

– Лес! – восторженно отозвалась подруга, всплеснув руками. – Ну конечно! Мы так к нему привыкли, что даже забыли! Туда никто не ходит, потому что среди нашей Цитадели не было хороших следопытов, это ребята из Измерений его исследовали. И поэтому Карина не нашла порталов или каких-то тайных путей.

Майя резко замолчала, а ее глаза, что секунду назад оживленно блестели, вдруг стали грустными.

– Но Лес огромен и непостижим! Там миллионы разных мест. И Делиан никогда не ходил туда. Значит, его вело Зеркало. Он мог там просто исчезнуть, – разочарованно произнесла она.

Макс пристально оглядел друзей, затем посмотрел на вымытое окно, за которым виднелись темные очертания гор на фоне более светлого неба.

– Ладно. Нужно поспать. До рассвета еще час-два, до прихода горожан и продолжения уборки успеем поспать хотя бы часов пять. Если не отдохнем, то завтра от нас будет мало толку…

– Может в кабину Шалы? – задумчиво спросил Костя, нервно ерзая в своем спальнике и невольно оборачиваясь на дверь в коридор, где еще виднелась кучка песка, оставшаяся от статуи.

– Нет. Не стоит идти в самый темный час через всю Цитадель, большая часть которой может быть небезопасна. А потом еще во мраке по горе и по Затону с его статуями. Хватит с нас на сегодня потрясений.

Макс решительно встал с дивана, достал каремат и спальник и постелил себе на полу. Затем точно также постелил Майе, но Ника его остановила, кивнув на диван:

– Пусть она поспит с комфортом. Ей сейчас это нужнее.

Конь, чуть подумав, кивнул, силясь не выдать своих эмоций. Может она думала о подруге, а может и о том, что вместе на полу у огня будет теплее. Но мысли самого Макса крутились лишь вокруг того, что он и Ника будут спать вместе. И пусть ни о чем лишнем речи и не шло, просто вот так побыть рядом – уже огромная радость.

Зато он точно не сможет уснуть до самого рассвета, и покараулит.

Макс лежал, обняв Нику и укрыв ее не только пледом, но и спальником. Несмотря на жаркое пламя в камине, едва ли пара часов протопки могла выгнать зимний холод из огромного зала. Этот замок нужно топить десятком каминов по всему корпусу, и не одну неделю, чтобы жар пробрался в самые недра толстых каменных стен.

Ника уснула, убаюканная его теплом, объятьями и безопасностью их укрытия. Такое беззаветное доверие. Неоправданное совсем.

Макс сдержал грустный вздох, что готов был вырваться. Она лежала рядом, такая живая, теплая, родная. Он чувствовал биение ее сердца и легкое дыхание на своей руке. Хотелось обнять крепче, прижать к себе и не отпускать. И как только смогла эта хрупкая рыжая девочка за одну неделю стать настолько близкой и дорогой.

Казалось, сердце Макса покрывается коркой льда. Жаль, что живое тепло лежащей на его руке Ники не могло разогнать этот внутренний холод.

Жаль, что некоторые вещи не меняются никогда. Даже в другой Вселенной.

Кажется, к рассвету Макс все-таки уснул. Но никакие монстры или демоны не потревожили их команду. Утром, когда солнце поднялось над далекими горами, их разбудил Шаман. Старик пусть и без энтузиазма, но уже и без негатива глянул на Макса, обнимающего его внучку и кивнул в сторону открытой двери.

– Я принес вам горячий завтрак. Скоро подойдут добровольцы и мы продолжим работу. Что-то удалось узнать?

– Пойдемте, сходим за водой и я вам расскажу, – сонно ответил Конь, вылезая из спальника. Совершенно рефлекторно погладил Нику по волосам, так обыденно и естественно, словно делал это каждый божий день.

– Да-а-а, – отозвалась, зевая, рыжая девушка. – Тут есть нечто вроде санузла, но воды в нем нет… Так что очень нужно… И поесть тоже надо…

Но вместо того, чтобы встать, она только плотнее закуталась в спальник и снова уснула. Макс тепло улыбнулся, не стал ее будить и ушел вместе с Шаманом к колодцу.

Ника проснулась минут через двадцать, когда вернувшийся с едой Костя, стал наливать кофе и вкусный аромат распространился по всему залу. Есть хотелось зверски!

Девушка потянулась, с трудом вылезая из спальника. Травмированные статуей плечи нещадно болели, как и ребра. Травмы, полученные от Черного Мака уже начали заживать, но сон на твердом каменном полу едва ли способствовал выздоровлению.

– Где Макс? – спросила Ника, вернувшись из небольшой комнатки, играющей роль уборной. Без воды она скорее была замковым аналогом дачного туалета, но Майя обещала, что когда они закончат обыск, то смогут заняться реанимацией водоснабжения в Цитадели.

– Они с Шаманом уже час как убираются и таскают мусор во двор. А нам дали немного поспать. И откуда только у него силы бегать без сна и отдыха?

Ника скорчила недовольную мину и приняла чашку с ароматным кофе.

– Нет у него сил. Есть только упертость и упоротость. А еще желание загнать себя до полусмерти ради великой цели.

После завтрака они с Майей пошли изучать личные комнаты Делиана, в надежде, что там найдется хоть что-то важное. Но через час поисков, девушки были вынуждены признать – бывший Магистр забрал все ценное с собой. В небольшом камине еще виднелись остатки сожженных листиков и каких-то книг, а на столе царил хаос из бумаг и потрепанных вещиц. Ящики резного комода выдвинуты, словно его владелец в спешке собирал вещи. Часть предметов валяется по полу, но крови и следов насилия в комнате не было.

Майя со злости пнула какую-то коробку, и из нее выкатилась пустая бутылка.

– Ни-че-го! – словно пытаясь совладать с эмоциями, натянуто произнесла она.

– Ладно-ладно, – попыталась успокоить подругу Ника. – Давай действовать по схеме – наведем тут порядок, хорошо?

Пока они собирали разбросанные бумаги, складывали в один угол мусор, а в другой – вещи на починку, Майя рассказывала о своей жизни в Цитадели. О том, что после помолвки стала часто ночевать в комнатах Делиана. Но пока они не поженились, она еще имела право на собственные, личные, апартаменты. Там она иногда проводила время, когда ей требовалась тишина для исследований или жених уезжал по делам.

Ника с интересом слушала эти истории, вытирая пыль со старой картины. Благо она была под стеклом и влажной тряпкой удалось быстро вернуть ей былую красоту и чистоту. Ника аккуратно протерла раму и поправила картину так, чтобы она висела на стене ровно.

И вдруг замерла, разглядывая нарисованный маслом пейзаж. Всего несколько секунд оглушающей тишины, когда она словно не могла понять, на что смотрит. Но уже через пару мгновений Ника отчаянно выругалась и бегом покинула комнату. Сзади ее окрикнула удивленная Майя, но времени объяснять не было. Возможно, времени уже вовсе не осталось и она, Ника, бесповоротно опоздала.

Страх, жуткий страх, гнал ее все дальше и дальше. По старым каменным коридорам и комнатам, полных занятых работой людей. Она останавливалась лишь на мгновение, чтобы сбивчиво спросить – видел ли кто Шамана или Макса – и получив ответ, снова побежать вперед.

Ребята у колодца сказали, что они оба пошли домой к дедушке, вроде бы за какой-то книгой.

Мощеная горная дорога с крутыми изгибами пронеслась словно мимо Ники, ровно как и узкие улочки Затона. Девушка едва могла дышать от страха и быстрого бега, едва понимала, куда несется и правильно ли выбрала подъезд. Взлетела по лестнице, едва не снеся большую кадку с цветком, и замерла на мгновение у квартиры дедушки.

Ника с силой толкнула дверь, едва успев испугаться, что ключей-то у нее нет, но оказалось не заперто.

– Макс! Дедушка! – крикнула она, врываясь в квартиру. И уже через мгновение поняла, что опоздала.

Никого. Они ушли. Оба ее бросили.

Только рыжий котенок радостно выбежал ей навстречу, а затем также задорно ускакал боком обратно в библиотеку. Ему хотелось играться, раз уж пришли люди, но Ника только ощутила, как ее сердце кольнула острая игла боли.

Макс оставил котенка. Не взял с собой. Хотел же найти ему хороший дом и заботливые руки, чтобы больше таскать малыша на опасные задания.

Ника оглядела коридор и поняла, что рюкзака Макса на вешалке нет. Отчаяние вползало в душу девушки, как ледяной питон, не давая дышать, стискивая мертвой хваткой горло…

«Нет, нельзя останавливаться! Продолжай движение!» – приказала она себе мысленно. «Если бы я не могла его остановить, то не нашла бы картину! Но тот подлунный пейзаж с замком, что описывал Макс еще в Лесу у костра – попался не не зря. Должен быть шанс!»

И повинуясь интуиции, девушка выглянула в кухонное окно. Там виднелся Лес, что рос во дворике-колодце, исполняя роль естественного парка.

Ника судорожно вздохнула, касаясь кончиками пальцев холодного стекла.

У одного из деревьев стоял ее дедушка, с рюкзаком за плечами и вязал узлы на длинной веревке. В походной одежде и с большим количеством снаряжения, словно собирался в долгое путешествие…

Ника быстро метнулась к той двери, что вела на внутреннюю лестницу и едва не скатилась кубарем по старым истертым ступеням. Уже у самого порога на первом этаже, она увидела Макса.

Он был одет в свой старый потрепанный камуфляж, обвешен подсумками, выглядел решительным и собранным. Он уже держался за ручку входной двери и был готов выйти, покинуть и эту лестницу, и квартиру, и саму Нику.

– Остановись! – отчаянно крикнула она и все-таки смогла преодолеть остаток ступеней и не свалиться, хоть ноги и предательски дрожали.

Макс обернулся, и на один миг в его глазах мелькнуло выражение отчаяния, но уже через секунду он спрятал все эмоции. Снова выглядел спокойным и уверенным, как будто ничего и не случилось.

Глава 35

– Вернись домой, мы тут сами разберемся, – твердо проговорил Макс, кивая в сторону лестницы, заставленной комнатными цветами, и двери на втором этаже. – А вам с Майей нужно поискать подсказки…

– Нет, – также твердо и безапелляционно ответила Ника, подходя ближе и решительно скрещивая руки на груди. Получилось чуть театрально, но иначе ей было не справиться с эмоциями. Потому что в груди словно струна оборвалась.

– Иди, это приказ, – проговорил Конь, сурово и холодно, как с нерадивым подчиненным.

Все это вызвало жгучую боль в сердце: его слова, интонация, с которой он их произнес, жесткое выражение лица – такое незнакомое, непривычное. Но Ника только упрямо повторила:

– Нет.

И в этот момент Макс вдруг резко изменился, словно с него сорвали маску. В его глазах вместо жесткого блеска, появилась боль и какая-то сумасшедшая тоска. Он судорожно сжал челюсти, как будто его кто-то ударил. С ноги, прямо в солнечное сплетение.

– Маленькая, ну пожалуйста, – с нотками отчаяния произнес он. – Иди, тебя там ждет свой дом, дедушка уйдет ненадолго, к обеду уже вернется к тебе, все будет хорошо. Просто иди в квартиру, умоляю…

Ника молча подошла к Максу, игнориуя нервную дрожь, и крепко обняла, прижавшись лицом к его груди и плечу. Ее ладони скользнули под рюкзак и ткань куртки, поглаживая спину и поясницу мужчины. Чтобы точно не убежал, не рванул на себя тяжелую дверь и не ушел в Лес с концами. Макс прерывисто вздохнул, обреченно обнимая девушку в ответ, мимолетно целуя ее в висок и с нежностью поглаживая по волосам.

– Скажи правду, – проговорила Ника, не выпуская мужчину из своих объятий.

Макс едва слышно выругался, с нотками отчаяния в голосе.

– Я нашла в кабинете Делиана картину маслом. Старый замок под луной и берег озера – то, что ты видел в Лесу на второй день своих скитаний. Но тебе картина была не нужна, ты еще ночью все понял, во время обсуждений. Раз Арка вывела нас к Майе, значит и то озеро-не-озеро – тоже тебе не просто так показали.

Макс молчал. Не пытался вырваться и убежать, не отталкивал Нику, но и ничего не говорил, словно просто был не в силах. Она все еще прижималась к любимому и не могла видеть его лицо, но ощущала под своими руками напряженные мышцы, словно сведенные судорогой.

– Ты сразу понял, что если встретил дедушку у того самого озера, значит он знает туда дорогу и проведет. Но я сначала не поняла, зачем тебе самому уходить. Зачем вот так меня бросать, ведь у нас общее задание. И я могу быть не просто полезна, а даже необходима для выполнения миссии. А потом я вдруг осознала…

Макс едва ощутимо вздрогнул под ее ладонями и тяжело вздохнул, но не ответил.

– Садовник ведь тебе сказала больше, верно?

Макс молчал, просто крепко обнимал Нику так, как утопающий хватается за спасательный круг. Гладил ее непослушные рыжие кудри, прижимаясь щекой к ее виску. Но хотя бы не убегал больше, не отталкивал ее, а значит, еще осталась надежда. И Ника продолжала говорить, словно могла зачаровать его звуком своего голоса. Словно правильно подобранные слова, как заклинание, были в силах пробиться через его молчание и переубедить мужчину.

– Предположу, что Садовник предупредила тебя об опасностях нашей миссии. Возможно, даже о том, насколько все может быть плохо. Дедушка тоже говорил о чем-то подобном, и, видимо, согласился с твоим безумным самоубийственным планом, – заметила девушка, давая ему время набраться сил для ответа. – Но со своей стороны, я тоже должна предупредить. Я не сверну с выбранного пути.

Некоторое время царила абсолютная тишина, только тикали часы на стене да едва слышно потрескивало старое дерево пола. Через минуту Макс осторожно отстранился, все еще держа руки на ее плечах.

Нику поразили перемены в лице мужчины. Он казался сломленным, подавленным, уничтоженным. Черные брови нахмурены и сдвинуты, на челюстях ходят желваки, а боль в его взгляде ощущается почти физически.

– Это просто нечестно! – хриплым голосом проговорил он. – Я уже терял людей, но это было иначе. Мы все знали, на что шли, все подписались на такую работу…

– Я тоже на нее подписалась! И тоже понимаю, что может быть плохой исход…

– Нет, ты не понимаешь! – повысив голос, почти прокричал Макс, не со злостью, а с отчаянием. – Ты не понимаешь…

Ника вдруг улыбнулась сквозь слезы и обхватила его лицо ладонями, заглядывая в эти теплые карие глаза.

– Понимаю, – тихо проговорила она, поглаживая пальцами скулы Макса, лоб, подбородок. А затем чуть привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Он тут же ответил на поцелуй, с какой-то отчаянной жаждой и сумасшедшей нежностью, словно больше не мог себя контролировать, не мог сдерживаться и изображать спокойствие. Затем он покрыл быстрыми поцелуями ее лицо и снова крепко обнял, прижимая к себе.

Ника проговорила, нежно поглаживая Макса по напряженной спине и осторожно подбирая правильные слова, пытаясь передать ему, объяснить все то, что было в душе.

– Не будь эгоистом, ладно? Тебе, конечно, так проще – уйти и погибнуть одному, зато защитив меня. А я как должна с этим жить дальше? Это же и моя судьба, моя дорога.

– Не могу это принять, – прошептал он. – Просто не могу…

Ника ждала, поглаживала его по спине и плечам, прижимаясь всем телом. Она чувствовала биение его сердца, тепло кожи, легкий запах дыма и дезодоранта от «Десятки».

Макс обнял ее сильнее, словно она прямо сейчас могла раствориться в воздухе или упасть в пропасть.

– Это нечестно, – чуть неразборчиво произнес он. – У меня было такое в жизни. И не раз. Начальство говорило, если работа предстоит скверная. Я никогда не сообщал такие подробности своему экипажу. Иногда получалось… спасти их. Иногда – нет. Не хочу больше никого отправлять на смерть, лучше пойду сам. Один. Понимаешь?

Ника тяжело вздохнула и проговорила, неотрывно глядя в его карие глаза с едва заметными золотистыми прожилками:

– Если пойдешь один и погибнешь… – голос Ники предательски дрогнул, но она продолжила, выдав на одном дыхании: – Я не хочу стать статуей.

Макс стиснул ее плечи и судорожно вздохнул. Он спрятал лицо в ее рыжих кудрях, и Ника ощущала прикосновение мокрой щеки к своей шее. Не ответил, ни слова не сказал, но хотя бы прекратил спорить и пытаться ее прогнать.

Они еще какое-то время постояли вот так, крепко обнявшись и не в силах оторваться друг от друга. Ника чувствовала боль Макса, как свою собственную. Она резала ее по сердцу и не давала дышать, но и оставить его одного, позволить пожертвовать собой ради ее спасения – девушка не могла.

Ей вдруг вспомнились слова Охотника из полузабытого сна или же той самой ночи на замершей трассе. «Иди. И не позволяй никому остановить тебя. Даже тем, кто тебя любит или кого любишь ты».

Макс глубоко вздохнул, словно пытаясь совладать с эмоциями, и осторожно отстранился, сделав шаг назад, к резной входной двери. Пока Ника деликатно отвернулась и делала вид, что рассматривает убранство захламленной мастерской, он поспешно вытер слезы, стесняясь их.

– Прости, – смущенно проговорил он.

Ника ощутила, как жаркая волна нежности, боли, любви и сострадания затапливает ее сердце. Она попыталась улыбнуться и нежно провела рукой по его щекам.

– Ты живой человек, – тихо заметила она. – Ты же не железный.

Макс грустно хмыкнул и с благодарностью посмотрел на девушку. Затем точно таким же движением вытер слезы Нике, ласково касаясь ее кожи теплыми пальцами.

Странно, она даже не заметила, что плакала… Но сейчас, кажется, их обоих немного отпустило. Все равно на душе скверно, но хотя бы исчезла тяжесть на сердце, словно кто-то могильную плиту на грудь положил, а теперь она медленно, но верно растворялась.

– Когда ты хотел от меня избавиться? – спросила Ника.

Макс чуть улыбнулся, совсем немного, но даже эта полуулыбка была лучше того жуткого выражения сломленности и горя, которые были на лице мужчины в начале разговора.

– Да вот как раз сейчас, – снова и уже шире улыбнулся он. – Подумал, что ты в безопасности, нашла члена своей семьи. У тебя теперь есть дом, близкие, город красивый…

Макс снова помрачнел и выразительно глянул на Нику, но та лишь покачала головой:

– Нет, – она твердо стояла на своем и не собиралась оставаться в Затоне.

Увидев в ее взгляде решительность, Конь устало потер пальцами лоб и грустно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

– Ну что, любительница сказок, – невесело улыбнулся Макс. – Долго и счастливо жить не получится. Но зато у нас есть все шансы умереть в один день.

Ника постаралась улыбнуться, показать всем своим видом, что ее это вполне устраивает, но по ехидному карему взгляду, который Макс бросил на нее, становилось понятно – его не проведешь.

– Мы бы все равно не жили, – серьезно произнесла она, убрав с лица фальшивые эмоции. – Я бы замерзла насмерть на трассе, а через неделю, где-то за сотни километров, офицер с позывным «Конь» погиб бы при выполнении боевой задачи вместе со своим экипажем.

Нежно коснувшись щеки Макса, Ника провела пальцами по его скулам, по ровному точеному носу и едва коснулась морщинки между нахмуренными бровями.

– Но мы попали сюда, в Арканию. Встретились… – она вдруг запнулась, но Конь лишь грустно улыбнулся и продолжил:

– И влюбились. Ни к месту совершенно, надо заметить. И не романтично совсем. В дороге, на бегу. Ни одного нормального свидания, всего два поцелуя. Куча задач, дел, нападений, загадок. А тут мы – два дурака, если верить воронам.

– Но здорово же!

Макс счастливо улыбнулся, из его глаз исчезли отчаяние и боль, и теперь они словно искрились.

– Лучше и представить себе не мог. Честно. Думал, так просто не бывает. Чтобы с первого взгляда…

Он чуть смущенно замолчал, было заметно, что ему тяжело и непривычно говорить о своих чувствах, но затем решительно продолжил:

– Ты когда вышла из Леса с кофе в руках, я сразу влюбился, – он рассмеялся. – Мне заранее сказали, чтобы я ждал. Предполагал, что кого-то посланного Садовником. Но когда увидел тебя, такую красивую, живую, рыжую, даже опешил. А ты еще и прикалывать меня начала с порога… И все, пропал.

Ника вдруг густо покраснела, отчего Макс с интересом на нее уставился, тут же замолчав в ожидании пояснений. Девушка смущенно отвернулась, разглядывая захламленные полки мастерской.

– Ты был прав, когда говорил, что с меня станется полезть к спящему солдату со сказочными реанимационными мероприятиями, – наконец, тихо и со смехом проговорила она. – Очень хотела тебя поцеловать, когда ты спал в номере. Ты был такой… красивый, спокойный, расслабленный. Думаю тогда я и влюбилась окончательно. Я словно… увидела тебя настоящего. Без всех этих масок, суровости в облике, темного мрачного взгляда. И тогда я поняла, какой ты добрый, самоотверженный и хороший человек.

Макс чуть смутился от таких слов, но с пониманием кивнул. Затем на миг о чем-то задумался и тепло улыбнулся Нике, неотрывно глядя в ее яркие серые глаза.

– Ты меня защищала. Берегла, заботилась. Щадила мои чувства. Сначала немного бесило, а потом вдруг понял, что никогда никто так ко мне не относился. Раньше ни одному человеку подобное в голову не приходило…

– Ну ты же не железный, – с нежностью повторила Ника, не в силах перестать гладить и обнимать Макса. Казалось, именно эти слова и нужно донести до него, что он имеет право на чувства, на боль, на слабости. Что не обязан всегда быть сильным и несгибаемым. Может, когда-нибудь, он поверит и примет это. Что рядом с ней ему не нужно прятать эмоции и можно быть просто человеком.

– Пусть будет три, – вдруг серьезно произнес он.

– Что три? – не поняла Ника, но мужчина тут же поцеловал ее в губы, нежно и страстно. Девушка словно утонула в этом жарком поцелуе, растворяясь в ощущениях и прикосновениях. Его губы были такие теплые, чуть обветрившиеся, но все равно невероятно сладкие.

Казалось, что прошла целая вечность, когда Макс наконец легонько отстранился, тяжело дыша, и внимательно заглянул в глаза Нике:

– Уже три поцелуя, а не два, – чуть хрипло пояснил он.

Она едва могла дышать от жара, который распространялся по ее телу. Хотелось еще, хотелось большего…

– Четыре, – проговорила она и снова прильнула к его губам, чуть касаясь их языком и слушая то ли стон, то ли полный страсти вздох, который не смог сдержать Макс.

Он сжал девушку в объятьях, прижимая к себе, со страстью гладил по талии и бедрам и, казалось, забывал дышать. Ему представлялось, что он впитывает всем своим существом ее сладкий запах, ее живительное тепло и нежность кожи. Поцелуй перестал быть робким и невинным, словно Макс больше не мог сдерживаться. Он отвлекся только на миг, чтобы быстро окинуть взглядом помещение… А затем с грустью вздохнул и отстранился.

– Нет, маленькая, не время и не место, – тяжело дыша произнес он. – Надо сказать твоему дедушке, что сегодня мы в Лес не идем. Попрощаться с Костей, позвать с собой Майю – это и ее бой тоже.

Он нежно взял ее за руку, поглаживая тонкие изящные пальцы, и указал взглядом в сторону двери, ведущей во дворик.

– Но еще… мы проведем этот день только вдвоем. Всего не успеем, но хотя бы одно нормальное свидание у нас будет.

– Последняя ночь на Земле?

Макс тепло улыбнулся в ответ, проводя кончиками теплых пальцев по щеке девушки. Затем устало скинул тяжелый тактический рюкзак и разгрузку на столик у двери, бросив в сторону дворика тяжелый быстрый взгляд.

– Только надо объяснить все твоему дедушке… Та еще задачка!

Когда они вышли из дома, крепко держась за руки, Шаман смерил Макса долгим и темным взглядом. Попытался улыбнуться внучке, но получилось как-то грустно и горько. Видимо, он был заодно с Конем, не хотел пускать Нику на опасное задание, и появление внучки его не обрадовало.

– Ему бы пришлось меня вырубить, чтобы остановить, – с ехидными нотками произнесла она, подходя ближе к дедушке. – Едва ли такой вариант тебе бы понравился.

Шаман некоторое время молчал, с каким-то непередаваемым выражением рассматривая то Нику, то стоящего рядом Макса. Он вдруг стал казаться старше, словно все случившееся стоило ему немало лет жизни. Но через минуту тишину, он деловито поправил очки на носу, закинул веревку на плечо и быстро глянул на густое переплетение кустов и прошлогодней травы.

– Видимо, придется идти всем вместе, – ни к кому не обращаясь, хрипло проговорил старик. Затем все-таки перевел взгляд серых глаз на ребят и пожал плечами, словно смиряясь с неизбежным. Но говорил отрывочными фразами, сухо и сдержанно, что и выдавало его эмоции: – Тогда пойдем подготовленными. Я сейчас схожу в Лес, проверю, сошел ли лед с озера. Иначе мы не сможем попасть внутрь. Вернусь не раньше завтрашнего утра. Так что отдохните как следует. Потом вместе распланируем операцию. К ужину не ждите…