Текст книги "Тайный друг"

Автор книги: Крис Муни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 17

Субботним утром Дарби стояла у окна в кухне, потягивая кофе и глядя, как снегоочиститель медленно ползет по Кембридж-стрит, уходящей вверх к яркому, чистому небу. В новостях передали, что вчерашний ураган вызвал осадки в виде снега толщиной в два с половиной фута в восточных и северных районах штата Массачусетс. Нью-Гемпширу пришлось хуже всего – в некоторых местах выпало три фута снега.

Куп все еще был в ванной, принимал душ. Дарби взглянула на часы. Почти полдень. Ей не терпелось как можно скорее оказаться в лаборатории, чтобы узнать, сумела ли АДС, автоматизированная дактилоскопическая система ФБР, идентифицировать единственный латентный отпечаток пальца, который эксперты обнаружили на шкатулке с драгоценностями Эммы Гейл.

Всю прошлую ночь и бо́льшую часть сегодняшнего утра они провели в квартире Эммы, обследуя каждый дюйм, сосредоточив особое внимание на огромном встроенном гардеробе и гостевой спальне, из которой сбежал незнакомец. Единственной уликой, которую он оставил после себя, был влажный отпечаток ботинка, обнаруженный Дарби на полу перед окном.

Как же все-таки незваный гость сумел проникнуть в пентхаус? Интересно, мельком подумала Дарби, сумел ли Брайсон найти что-либо любопытное на пленках с записями, передаваемыми камерами наружного наблюдения? Если мужчина окажется на какой-то из пленок, они получат ответ на вопрос, каким образом он попал в пентхаус, но это не объяснит, что он здесь делал и что искал.

По серийному номеру удалось установить, что «беретта» принадлежала некоему Джошуа Стейну из Чикаго. Его дом ограбили в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Воры унесли хрусталь и сейф, в котором лежал пистолет. Вполне возможно, что их ночной гость тоже был вором – а пробраться незамеченным в квартиру Эммы было куда как нелегко! – но, скорее всего, незнакомец с неприятными глазами всего лишь приобрел «беретту» в ломбарде. Некоторые их владельцы приторговывали краденым оружием из-под полы, продавая его, впрочем, только тем клиентам, которые приходили по рекомендации верных людей. Кроме того, существовала вероятность того, что он купил пистолет на улице с рук или у какого-нибудь частного торговца. Список возможных вариантов представлялся бесконечным. След, оставленный «береттой», привел в тупик.

За исключением исчезнувшего медальона, все остальные вещи, поименованные в описи, составленной ОКР, оказались на месте, в пентхаусе. Похититель Эммы Гейл возвращался за ее медальоном, но, очевидно, больше не взял ничего. Надевал ли он перчатки, чтобы не оставить отпечатков пальцев? Прикасался ли к чему-нибудь еще, помимо драгоценностей? Остаток дня Куп рассчитывал посвятить тому, чтобы поместить каждое драгоценное украшение по очереди в специальную камеру в надежде обнаружить оставшиеся после похитителя Эммы латентные отпечатки. Если им повезет, они найдут хотя бы один пригодный для идентификации отпечаток пальца, а система АДС укажет его владельца.

Наливая очередную чашечку кофе, Дарби ломала голову над вопросом, который занимал ее более всего: почему похититель Эммы пошел на риск быть схваченным ради того, чтобы принести ей старинный медальон?

У Дарби не было однозначного ответа, хотя она и выдвинула уже несколько теорий, которые сходились в одном: мужчина, похитивший двух девушек и продержавший их взаперти в течение нескольких месяцев, действительно заботился о них.

Она отнесла свой кофе в гостиную, но потом передумала и прошла в кабинет. Куп наконец-то вышел из ванной. Дверь в ее спальню была приоткрыта на несколько дюймов. Дарби шла по коридору и уже подняла руку, чтобы постучать в дверь и сказать, что кофе готов, как увидела Купа, без рубашки, натягивавшего джинсы.

Она говорила себе, что должна отвернуться, но не могла отвести от него глаз, просто стояла и смотрела. Твердые, узловатые мышцы перекатывались под гладкой кожей, когда он застегивал джинсы в ярком солнечном свете, льющемся в спальню через незашторенные окна. Теперь она понимала, почему женщины буквально бегают за ним: накачанное, мускулистое тело и твердая линия подбородка, светлые волосы и синие глаза. Но она видела и другую сторону его натуры, ту, которую он не показывал никому, пряча ее под покровом беспечной веселости и харизмы. Слишком много вечеров они провели вместе, оставаясь наедине друг с другом, потягивая пиво и глядя футбол по телевизору.

Они были друзьями, еще раз напомнила она себе и, смутившись оттого, что подглядывала за ним, быстро нырнула в свой кабинет.

На стенах висели фотографии Эммы Гейл и Джудит Чен: девушки были молоды и счастливы, они улыбались, и в глазах их искрилась надежда. Дарби разглядывала снимки, и в эту минуту зазвонил ее сотовый. Она сняла его с зарядного устройства и ответила на вызов.

– Я только что закончил просматривать записи с камер наружного наблюдения, сделанные прошлой ночью, – не тратя времени на приветствия, сказал Тим Брайсон. – Ваш приятель прошмыгнул в гараж в восемь тридцать три и поднялся на грузовом лифте в пентхаус.

– На двери и засове не было обнаружено следов взлома.

– У него или был ключ, или он аккуратно открыл замок. Сейчас можно запросто купить подходящее приспособление, вставить его в замочную скважину и вскрыть самый хитроумный механизм. Если знать, что делать, то дверь можно открыть за несколько секунд. Или, может быть, он просто выбил замок.

– Выбил замок?

– Берете ключ, вставляете его в замочную скважину, а потом бьете по нему молотком, камнем, каблуком, да чем угодно, и ломаете цилиндр замка. Это называется «выбить замок». Я пошлю кого-нибудь из отдела борьбы с квартирными кражами взглянуть на дверь пентхауса. А вы где?

– Дома. Собираюсь приехать в лабораторию через полчаса.

– У вас есть выход в Интернет? Я хочу прислать вам одну фотографию.

Дарби попросила его переслать снимок на адрес электронной почты лаборатории. Она могла войти в свой почтовый ящик с домашнего компьютера.

У ее ноутбука был широкополосный доступ к сети, так что менее чем через минуту она подключилась к программе «Outlook Express», забиравшей почту с ее электронного адреса. Она увидела письмо от Брайсона с приложением в формате «jpeg» и скачала фотографию на жесткий диск.

На экране появилось цветное изображение мужчины с коротко подстриженными темными волосами и бледной кожей. У него были точно такие же мертвые черные глаза, как и у незнакомца, которого она встретила прошлой ночью.

Глава 18

– Откуда она у вас? – спросила Дарби.

– Это ваш незнакомец?

– Это он, без вопросов. Кто это? Вы знаете его?

– Его зовут Малколм Флетчер. Вам это имя ни о чем не говорит?

– Нет. А должно?

– Флетчер – бывший консультант-психолог, составлявший портреты преступников в те времена, когда вспомогательный отдел ФБР назывался еще Отделом поведенческих реакций, – ответил Брайсон. – Он также идет под номером четвертым в списке лиц, которых разыскивает Бюро.

– Что он сделал?

– Если верить тому, что я прочел в Интернете, в восемьдесят четвертом году Флетчер набросился на троих агентов ФБР. Один погиб на месте. Двое других исчезли. Их тела так и не нашли. Самое же интересное заключается в том, что федералы внесли Флетчера в свой список разыскиваемых лиц только в девяносто первом.

– И в чем же причина подобной задержки?

– Хороший вопрос. Рискну предположить, что федералы не хотели выносить сор из избы и решили разобраться с ним по-семейному.

«Какой сюрприз!» – подумала Дарби.

– Как вы нашли его?

– Закончив академию, я получил назначение в Согус, пригород Бостона, где стал кем-то вроде участкового. И году этак в восемьдесят втором или около того нам поручили одно дело, когда тела двух задушенных женщин кто-то выбросил на обочину шоссе номер один. Детектив, возглавлявший расследование, малый по имени Ларри Фоули, обратился в Отдел поведенческих реакций ФБР, и они прислали нам психолога в помощь. Сам я никогда не встречался с Флетчером, но о нем много судачили – главным образом, о его странных и неприятных черных глазах. А сегодня, возвращаясь в управление, я вспомнил о нем, и благодаря возможностям Google он обнаружился в списке лиц, которых разыскивает Бюро.

– Что случилось с его глазами? Это что-то наследственное?

– Понятия не имею. Как я уже говорил, я никогда не встречался с ним. Но у меня есть приятель в бостонском отделении Бюро. Я позвоню ему и постараюсь выяснить все, что смогу. Может быть, он сумеет подкинуть нам какую-нибудь идейку насчет того, что здесь делает Флетчер.

– Вы доверяете своему приятелю?

– Вы боитесь, что федералы решат вмешаться?

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Мне тоже, – признал Брайсон. – В таком случае давайте сначала поговорим с комиссаром и послушаем, что она скажет.

– Я хочу поднять из архива и просмотреть то дело в Согусе, о котором вы упомянули.

– Подождите минутку, мне звонят по другому телефону.

В это мгновение в ее кабинет вошел Куп в футболке с броской надписью поперек груди: «Мне нравятся большие сиськи».

– Тебе сколько лет? – поинтересовалась Дарби.

На лице у Купа появилось обиженное выражение.

– Мамочка подарила мне ее на день рождения. – Он пригладил рукой мокрые волосы и обвел взглядом фотографии, висевшие на стене. – Я рад, что ты не берешь работу на дом.

В трубке вновь раздался голос Брайсона:

– Звонил Джонатан Гейл. Он хочет поговорить о том, что произошло вчера ночью.

– Что вы ему сказали?

– Что мы с вами приедем к нему домой в два часа. Он живет в Вестоне. Я сейчас в Управлении. Хотите, чтобы я заехал за вами?

Дарби назвала Брайсону свой адрес. Положив трубку, она посвятила Купа в некоторые подробности биографии Малколма Флетчера.

Куп опустился в кожаное кресло у окна, щурясь от яркого солнечного света.

– Думаю, будет лучше, если я некоторое время поживу у тебя, – заявил он.

Дарби почувствовала облегчение. Она не хотела, чтобы он возвращался к себе. Пока что.

– Я заскочу к себе и возьму кое-какие вещи, – сказал Куп.

– Ты собираешься и дальше носить свои дурацкие футболки?

– Или я буду носить их, или мне придется спать голым.

Перед ее мысленным взором возникла картинка: Куп натягивает джинсы… Дарби невольно покраснела.

– Пожалуйста! – взмолился он. – Не перечь мне хотя бы в этом.

– Можешь взять мою машину. – Дарби выдвинула ящик стола и достала оттуда запасной комплект ключей от дома и автомобиля. Она бросила их Купу и встала. – Я не собираюсь ради тебя торчать у плиты.

– А как насчет того, чтобы потереть мне спину?

– Размечтался.

– Нет проблем, – откликнулся Куп.

Глава 19

Вестон представляет собой бостонский вариант Нантакета, замкнутый анклав, населенный преимущественно белыми богачами, которые обитают в потрясающих воображение особняках, окруженных целыми акрами наманикюренных лужаек и парков. Беднейшие жители города живут в лачугах стоимостью в несколько миллионов долларов, и все ради того, чтобы сполна воспользоваться преимуществами школьной системы, лучшей в штате Массачусетс. Почти каждому выпускнику средней школы гарантировано поступление в любой из привилегированных колледжей Лиги плюща.[11]11
  Объединение 8 старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США: Корнельский университет в Итаке, университет Брауна в Провиденс, Колумбийский университет в Нью-Йорке, Дартмутский колледж в Ганновере, Гарвардский университет в Кембридже, Принстонский университет в Принстоне, Пенсильванский университет в Филадельфии, Йельский университет в Нью-Хейвене.


[Закрыть]

Джонатан Гейл жил в самом конце частной дороги. Его особняк, грандиозное творение современной архитектуры, высился наверху холма. Рабочие, оседлавшие газонокосилки производства «Джон Дир», оснащенные плугами, убирали снег с длинных подъездных аллей.

На парковочной площадке стоял лимузин. Двустворчатая дверь гаража была распахнута настежь, внутри горел свет. Дарби разглядела в глубине старомодный «порше», БМВ с откидным верхом и еще какую-то машину, смахивавшую на «бентли».

– Ну, что скажете? – поинтересовался Тим Брайсон, останавливая свой старый «мерседес» с дизельным двигателем перед парадным въездом.

– Кажется, на улице чертовски холодно.

– Я имел в виду дом.

– Я поняла.

Брайсон опустил стекло и нажал кнопку интеркома.

Послышался треск, а потом женский голос произнес:

– Алло?

– Это детектив Брайсон. У меня назначена встреча с мистером Гейлом.

– Одну минутку, пожалуйста.

В фойе, одетый в костюм в тонкую полоску и без галстука, стоял высокий мужчина с гривой седых волос и решительным лицом, на котором застыло выражение скорби, – Джонатан Гейл. Дарби сразу же узнала его по пресс-конференциям, которые он давал на телевидении.

Гейл держался и вел себя с достоинством потомственного аристократа, в жилах которого течет голубая кровь многочисленных предков. Вот только образ этот был не совсем верен – Джонатан Гейл бросил Гарвард на втором году обучения, чтобы собирать компьютеры в гараже своих родителей в Медфорде. Восемь лет спустя он продал конкуренту свою компанию, торгующую компьютерами по каталогам, а на вырученную сумму принялся скупать недвижимость в самом престижном районе Бостона – Бэк-Бэй.

Воспользовавшись доходами с собственности, которую он сдавал в аренду, Гейл создал успешную «старт-ап компанию», занимавшуюся разработкой финансового программного обеспечения для инвестиционных банков и фондов. На пике всеобщего увлечения Интернетом Гейл продал компанию за колоссальную даже по нынешним временам сумму, которую вложил в развитие коммерческой недвижимости в Массачусетсе. Его называли бостонским Дональдом Трампом, за вычетом редеющих волос, статусной жены и маниакального стремления к саморекламе. Если верить газетам, то Гейл, так и не женившийся вновь после смерти супруги, жертвовал внушительные средства католическим благотворительным организациям.

Брайсон представил их магнату.

– Мария готовит ленч, – сказал Гейл. У него оказался дребезжащий, усталый голос, и слова звучали невнятно. – Не хотите ли что-нибудь съесть или выпить?

– Это очень любезно с вашей стороны, но мы не хотим отнимать у вас много времени, – отказался Брайсон. – Найдется здесь место, где мы сможем поговорить наедине, без посторонних ушей?

Гейл предложил свой кабинет.

Дарби пристроилась позади мужчин, во все глаза разглядывая особняк с его сводчатыми потолками и изумительным скрытым освещением. На стенах и столиках красовались великолепные образчики древнего японского искусства. На кухне, размером не уступающей обеденному залу иного ресторана, у плиты хозяйничала пожилая латиноамериканка.

Джонатан Гейл замедлил шаг и через плечо оглянулся на Дарби.

– МакКормик… Это вы поймали убийцу, о котором столько писали в газетах?

– Бродягу, – подсказала Дарби.

– Сейчас вас следует называть «доктор МакКормик», не так ли?

– Следите за моими успехами, мистер Гейл?

– При всем желании этого трудно избежать, юная леди. Вы стали своего рода звездой средств массовой информации.

К несчастью, он был прав. Дело маньяка, оказавшееся в центре внимания таких программ национального телевидения, как «Выходные данные» и «60 минут», казалось, навечно поселилось в трансляциях кабельных сетей. Ему были посвящены шоу «Судебно-медицинская экспертиза», «Из зала суда» и «Печальная известность». Дарби не дала репортерам ни одного интервью, но из-за того, что она принимала самое непосредственное участие в расследовании этого дела, ее имя часто упоминалось в этой связи вкупе со снимками, сделанными ушлыми фотографами, прятавшимися в кустах или припаркованных автомобилях. О ее передвижениях однажды даже сподобилась написать колонка «Путь к успеху» раздела светских сплетен, публикуемых в газете «Бостон геральд».

Кабинет Гейла оказался просторным и светлым, книжные шкафы и кожаные кресла, казалось, перенеслись сюда прямо из «Гарвардского клуба». В камине жарко пылал огонь. Теплая комната благоухала древесным дымком и ароматом сигар. Гейл подождал, пока гости усядутся.

– Сегодня утром я разговаривал с мистером Маршем, – сообщил он, гася окурок сигары. – Он дал мне описание нашего незваного гостя. Вы уже знаете, кто он такой?

Брайсон взял нить беседы в свои руки. Дарби предпочла остаться на заднем плане и наблюдать.

– Нет, не знаем, – ответил Тим. – А вы? Вы знаете этого человека?

Гейл выглядел явно озадаченным.

– Вы намекаете на то, что я могу знать мужчину, который вломился в квартиру моей дочери?

– Это всего лишь обычный вопрос, мистер Гейл.

– Нет, я не знаю, кто он такой.

– И вы никогда не встречали человека, которому подходило бы его описание?

– Нет. – Гейл взял в руки хайбол,[12]12
  Высокий стакан для коктейлей и прохладительных напитков.


[Закрыть] жидкость в котором весьма походила на бурбон. – Что он там делал?

– Мы рассматриваем несколько версий. А вы, случайно…

– Детектив Брайсон, когда я разговаривал с вами сегодня утром, вы сказали, что, похоже, кто-то проник в квартиру моей дочери. Так этот человек вломился в апартаменты Эммы или нет?

– На двери мы не обнаружили следов взлома. Мы полагаем, что у него мог быть ключ. Кто еще, помимо вас, имеет доступ в квартиру вашей дочери?

– Ключ есть у меня и у мистера Марша.

– Вы не делали других дубликатов?

– Нет.

– Вы давали свои ключи кому-либо?

– Нет, не давал. Я не хочу, чтобы кто-либо заходил в квартиру Эммы.

– В таком случае, зачем вы дали ключ мистеру Маршу?

– У него есть ключи от всех квартир. Он администратор службы безопасности всего здания. Ему могут понадобиться ключи на случай возникновения каких-либо проблем.

– Мистеру Маршу известен код отключения тревожной сигнализации в пентхаусе Эммы?

– Полагаю, что да. У него есть доступ к системе безопасности здания. В компьютере хранятся коды активации и отключения сигнализации для всех квартир. Сигнализация у Эммы была отключена после ее… похищения. Я сам отключил ее по вашей просьбе, когда в квартире работали ваши люди.

– А почему вы не включили ее снова?

– Честно говоря, я как-то даже не подумал об этом. – Он прикончил свою выпивку. – Прошу прощения, детектив, но мне кажется, что наш разговор превращается в некое подобие допроса.

– Приношу свои извинения, – легко согласился Брайсон. – Я пытаюсь понять, как, уверен, и вы, что же все-таки этот человек делал в квартире вашей дочери.

Гейл перенес свое внимание на Дарби.

– Если меня правильно информировали, вы разговаривали с этим мужчиной.

Дарби молча кивнула головой в знак согласия.

Гейл явно ожидал, что она заговорит. Не дождавшись, он продолжал:

– Не хотите рассказать, что он вам сказал? Или вы намерены держать меня в полном неведении?

Глава 20

На вопрос, обращенный к Дарби, ответил Брайсон:

– Это часть нашего расследования.

Но Гейл упрямо не отводил взгляда от Дарби.

– Почему вы так стремились попасть в квартиру моей дочери, доктор МакКормик?

– Меня совсем недавно назначили в группу, занимающуюся расследованием дела вашей дочери, – пояснила Дарби. – Мне хотелось почувствовать ее, попытаться понять и узнать поближе.

– Мистер Марш позвонил в службу моих секретарей-телефонисток. Когда я разговаривал со своей помощницей, она сказала, что вы довольно-таки решительно требовали пропустить вас в квартиру Эммы. Речь даже шла о постановлении суда.

– У меня возникли некоторые новые соображения.

– А именно?

– Пока это часть текущего расследования.

– Вот в этом и заключается главная проблема, когда имеешь дело с людьми вроде вас. – Тон Гейла оставался любезным и ровным. – Всякий раз, приходя сюда, вы ожидаете, что я буду отвечать на ваши вопросы, но при этом решительно отказываетесь отвечать на мои. Возьмем хотя бы эту религиозную статуэтку, которую вы нашли в кармане моей дочери. Я спрашивал, что это означает, но мне не ответили. Почему?

– Вы разочарованы, и я не могу вас за это винить, но мы должны…

– Мне вернули квартиру дочери. Я позволил вам вновь войти в нее. Думаю, у меня есть право знать, для чего вам это нужно.

– Мы не враги, мистер Гейл. Мы с вами преследуем одну и ту же цель.

Гейл поднес стакан к губам, заметил, что он пуст, и огляделся по сторонам в поисках бутылки.

– Я обратила внимание, что вы не стали убирать вещи Эммы, – осторожно заметила Дарби.

Гейл опустил стакан на стол, откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.

– Это довольно трудно объяснить, – после недолгого молчания начал он. Откашлявшись, он стряхнул невидимую пылинку с брюк. – Квартира Эммы, вещи, которые лежат так, как она в последний раз положила их… это все, что у меня осталось. Я знаю, это звучит нелогично, даже абсурдно, но когда я прихожу туда и смотрю на ее вещи, мне кажется, что она вышла ненадолго… я ощущаю ее присутствие. Мне кажется, что она все еще жива.

Брайсон спросил:

– Когда вы последний раз были в квартире Эммы?

– На прошлой неделе, – ответил Гейл и поднялся.

– Вы наняли частного сыщика для расследования обстоятельств смерти вашей дочери?

– Я бы не стал называть его так. – Гейл прошел в угол комнаты, достал из небольшого бара бутылку бурбона «Мейкерз Марк» и снова наполнил свой стакан. – Доктор Карим – консультант по уголовным делам.

– Али Карим? – уточнила Дарби.

– Да, – подтвердил Гейл, возвращаясь в кресло. – Вы его знаете?

Имя, во всяком случае, было ей известно. Али Карим, бывший патолог Нью-Йорка и, без сомнения, один из лучших специалистов в своем деле, сейчас возглавлял консалтинговую компанию. Карима привлекали в качестве свидетеля-эксперта к нескольким нашумевшим расследованиям, большинство из которых получили широкую огласку в средствах массовой информации. Из-под его пера вышло несколько бестселлеров; кроме того он подвизался в роли ведущего в нескольких ток-шоу.

– Для чего вы наняли доктора Карима? – спросила Дарби.

– Я хотел, чтобы кто-нибудь наконец сказал мне правду, – ответил Гейл.

– Не понимаю.

– Моя дочь получила в затылок пулю двадцать второго калибра. Детектив Брайсон уверил меня, что она погибла мгновенно. Но это не совсем верно. Судя по углу, под которым пуля вошла ей в голову, Эмма прожила еще несколько минут. Моя дочь умирала в мучениях. Ужасных мучениях.

Заговорил Брайсон:

– Мистер Гейл…

– Я понимаю, почему вы так сказали, и не виню вас. – Гейл отпил глоток из своего стакана. – В то время я не знал о вашей дочери, детектив Брайсон.

– Прошу прощения?

– Мне сказали, что ваша дочь умерла. От лейкемии.

– К чему вы клоните, мистер Гейл?

– Вы знаете, что значит потерять ребенка. Вы знаете, как это больно. И хотя я ценю ваше желание не причинять мне лишних страданий рассказом о гибели моей девочки, я все-таки снова и снова просил вас сообщить мне все, что вам известно. Я просил вас рассказать мне правду. Я хочу знать, как она умерла, что этот человек сделал с ней – я хочу знать все, до мельчайших подробностей. Вот почему я нанял доктора Карима. Они посмотрят на это дело свежим взглядом, если угодно.

– Они?

– Доктор Карим порекомендовал мне привлечь к расследованию нескольких экспертов, чтобы вновь изучить имеющиеся улики.

– И как же зовут экспертов, которых вы наняли?

– Никак. Я пока еще никого не нанял.

– Но вы встречались с этими людьми?

– Нет.

– Как вы вышли на доктора Карима?

– Я смотрю его ток-шоу уже нескольких лет. Он обладает определенным опытом в расследовании такого рода убийств, поэтому я решил позвонить ему, и он согласился проанализировать данные вскрытия Эммы. Кстати, он полностью согласен со всеми выводами судебно-медицинского эксперта.

Раздался стук в дверь, и экономка на ломаном английском сообщила:

– Мистер Гейл, вам звонят из полиции. Они говорят, что это срочно.

Гейл извинился и снял трубку телефона, стоявшего на письменном столе. Несколько минут он просто слушал, потом обронил: «Благодарю вас», после чего повесил трубку.

– Очень жаль, но мне придется на этом прервать нашу встречу, – заявил Гейл. – Одно из принадлежащих мне зданий ограбили. Я могу быть вам полезен еще чем-нибудь?

– Да, – сказал Брайсон. – Мистер Марш сообщил нам, что копии пленок с записями изображений с камер наружного наблюдения хранятся в вашем офисе в Ньютоне.

Гейл кивнул.

– Пленки переписаны на цифровые диски DVD. При хранении они занимают меньше места.

– Я бы хотел взглянуть на них.

– Полагаю, вы не сообщите мне, зачем вам это нужно.

– Мы разрабатываем новую версию.

– Разумеется, – со вздохом ответил Гейл. – В таком случае вы можете поехать за мною в Ньютон. Я направляюсь именно туда. Похоже, что кто-то проник в контору.

– Назовите, пожалуйста, адрес.

Гейл написал его на листе бумаги.

– Встретимся на месте, – сказал он, вырывая страничку из блокнота и протягивая ее Брайсону. – А теперь прошу извинить меня… Мне нужно сделать несколько звонков.

Дарби положила свою визитную карточку ему на стол.

– Если этот человек обратится к вам или если вы вспомните что-то еще, можете позвонить мне или детективу Брайсону. Благодарю вас за то, что уделили нам время, мистер Гейл. Мои соболезнования по поводу вашей утраты. Я действительно вам сочувствую.