Текст книги "Взгляд из темноты"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 64

Лос-анджелесский офис телекомпании «А&Е» находился в Сенчури-Сити. Компания занимала пятнадцать кабинетов на девятом этаже одной из знаменитых башен-близнецов Плаза. Эти башни спроектировал тот же архитектор, который создал башни-близнецы Всемирного торгового центра, уничтоженные в 2001 году во время атаки террористов в Манхэттене.

В приемной телекомпании сидела рыженькая девушка, скорее, яркая и стильная, чем по-настоящему красивая. Она вежливо улыбнулась напарникам, подошедшим к стойке, и очаровательным жестом подняла пальчик, показывая, что освободится через минутку.

Спустя пару мгновений она коснулась наушника, и синяя лампочка на телефоне погасла.

– Чем могу вам помочь, господа? – Переведя взгляд с Гарсиа на Хантера, она улыбнулась еще шире.

Роберт объяснил, что им нужно поговорить с кем-то о старом документальном фильме, снятом на этой студии. Увидев их удостоверения, девушка изменилась в лице. Она сделала пару звонков, и через две минуты детективов провели в кабинет в конце длинного коридора. На двери висела табличка: «Брайан Коулман. Начальник производственного отдела».

Сидевший за столом человек улыбнулся детективам. На нем тоже была гарнитура телефона, синий огонек мигал. Жестом пригласив напарников войти, он встал и пошел им навстречу. Коулман был на полголовы выше Хантера, с короткими темными волосами и пронзительными карими глазами, скрытыми стеклами очков в роговой оправе.

Роберт закрыл дверь и повернулся. Оба стула перед столом Брайана были заставлены какими-то коробками. Детективам пришлось стоять и ждать.

– Нам необходимо получить все сегодня… – сказал в наушник Коулман, не слушая протесты собеседника, доносившиеся из гарнитуры. – Видите ли, если мы не получим наши вещи сегодня, мы заключим контракт с другой компанией, понятно? – он помолчал. – Да, сегодня меня устроит. Да, до трех. Так даже лучше. Буду ждать. – Сняв наушник, Брайан бросил его на стол. – Простите за беспорядок. – Пожав напарникам руки, он убрал коробки со стульев. – Мы расширяем наше представительство. Думали переезжать в другое здание, но пару месяцев назад компания на соседнем этаже обанкротилась. – Он равнодушно пожал плечами. – Экономический кризис, знаете. Мы решили занять их офис. Так проще, но стресса от переезда не меньше. – Он указал на телефон на столе. – Эти службы перевозки так и норовят сесть мне на шею и ножки свесить.

Детективы вежливо кивнули.

– Итак, – Коулман сцепил пальцы, – чем я могу вам помочь?

– Мы ищем документальный фильм о художницах Западного побережья, выпущенный вашей компанией, – сказал Хантер, усаживаясь за стол.

– Вы знаете название фильма?

– Да. – Роберт сверился с записной книжкой. – «Красота холста. Таланты Западного побережья».

– «Красота холста»? – Коулман удивленно улыбнулся. – Надо же. Этот фильм вышел года три-четыре назад.

– Три, – кивнул Хантер.

– Я участвовал в его создании. Малобюджетная картина. – Сняв очки, Брайан протер их носовым платком. – Этот фильм был пустышкой. Реклама, не более того. Вы уверены, что вам нужен именно он?

– Что значит «пустышкой»? – Роберт опустил руку на подлокотник и подпер подбородок костяшками пальцев.

– Мы сняли его только потому, что этого хотел наш тогдашний директор, – пояснил Брайан. – Его дочь была художницей и уже давно пыталась добиться успеха, но тщетно. А потом появляется проект этого фильма. Его включают в программу производства. Знаете, как это делается. Собрать молодых талантливых художников, снять свою дочку среди них и надеяться на лучшее…

– Сработало?

– Думаю, какой-то результат это дало. – Коулман задумчиво кивнул. – Девушку заметили, и, по-моему, сейчас она вполне успешна. Тот директор уволился пару лет назад, так что я особо не в курсе.

– Как ее зовут? – уточнил Гарсиа. – Ну, дочь директора?

– Хм… – Коулман потеребил шариковую ручку. – Мартина. Да, точно, Мартина Грин. Извините, но почему вас интересует именно тот документальный фильм?

– Нам нужно посмотреть его, чтобы выяснить, каких еще художников пригласили для съемок, – объяснил Роберт. – Кстати, вы не помните, их снимали отдельно? Я имею в виду, в разных местах, может быть, в разное время?

– Нет. – Коулман рассмеялся. – Я же вам говорю, у фильма был действительномизерный бюджет. Даже наш директор не смог бы объяснить, зачем он потратил на него деньги, поэтому съемки длились всего день. Мы собрали художниц в… – он задумался, словно припоминая, – в музее МОКА на Саус-Гранд.

– Художниц? Фильм был посвящен только женщинам?

Нахмурившись, Коулман задумался.

– Да. В том фильме мы снимали только художниц.

– Вы не знаете, когда его еще пускали в эфир? Может быть, недавно?

– Я могу проверить, но вряд ли. Как я уже говорил, фильм получился не очень удачный. – Придвинувшись к компьютеру, он что-то набрал на клавиатуре.

Когда на экране высветились результаты поиска, Брайан развернул монитор к напарникам, чтобы те тоже могли посмотреть.

– Нет, его пустили в эфир через две недели после завершения съемки, и на этом все закончилось.

– А у вас есть более поздние фильмы или передачи, снятые на ту же тему? – спросил Гарсиа. – Ну, посвященные лос-анджелесским художницам?

– Вы ищете упоминания о ком-то конкретном? – заинтересовался Коулман.

– Если вы могли бы показать нам то, что у вас есть, мы были бы вам очень благодарны, – поспешно ответил Роберт.

Он не хотел распалять любопытство Брайана. Но было уже слишком поздно. Став журналистом раз, остаешься им навсегда.

Коулман поерзал в кресле и повернулся к компьютеру.

– Когда вы говорите «более поздние», что именно вы имеете в виду?

– Снятые год, может быть, два назад.

На этот раз поиск занял больше времени.

– Так. За последние два года мы сняли три выпуска передачи о художниках. Но они были посвящены не только художникам, работавшим в то время в Лос-Анджелесе или Калифорнии.

– Что, всего три выпуска за два года?

– Немногие люди интересуются живописью или жизнью современных художников, – объяснил Брайан, откидываясь на спинку кресла. – Мы живем в капиталистическом обществе, детектив. Деньги решают все. А для нас, телевизионщиков, количество зрителей влияет на то, каковы будут доходы от рекламы. Если мы пускаем в эфир передачу о новом исполнителе в стиле хип-хоп, рэп или поп, который занимает первые места в музыкальных хит-парадах, то наш рейтинг растет как на дрожжах. Если же мы показываем фильм о художниках или других менее популярных деятелях искусства, то количество зрителей сокращается на две трети, даже в прайм-тайм. Вы понимаете, о чем я?

– Ну хорошо. Нам нужны будут копии всех трех передач, – сказал Хантер. – И фильм «Красота холста».

– Конечно.

– Еще нам понадобится список сотрудников, работавших над фильмом: операторы, гримеры, монтажеры, режиссеры… все.

– Без проблем. Я представлю вас Тому, главе нашего архива. Он достанет вам все, что нужно.

Не успела за Хантером закрыться дверь, как Коулман взял телефон и набрал номер своего доброго друга, Дональда Роббинса, журналиста криминальной хроники в газете «Лос-Анджелес Таймс».

Глава 65

Разархивация записей с камеры наблюдения магазинчика мистера Ванга завершилась. Трудно сказать, что Хантер надеялся увидеть на этих записях. Частный детектив, занимавшийся поисками Келли Дженсен, предполагал, что ее похитили из Санта-Моники, когда девушка парковала машину или подходила к дому. Роберту это казалось маловероятным. Даже глубокой ночью бульвар Сан-Винсен был очень оживленным местом. Каждые десять секунд по улице проезжали машины. Кто-то мог выглянуть их окна. Похищать жертву в таких условиях было бы слишком рискованно. Убийца мог избежать этого риска, поджидая Келли около ее мастерской в Кульвер-Сити. Идеальным местом была маленькая, уединенная, плохо освещенная парковка на заднем дворе. Будь он на месте преступника, замыслившего похищение Дженсен, Хантер попытался бы напасть именно там.

Роберт посмотрел на часы. Было уже поздно. Перед уходом с работы он пробежал глазами электронное письмо, полученное от Дженкинса, своего закадычного друга из архива. В письме была вся информация о работе Уитни Майерс в полиции, но Хантеру было трудно сосредоточиться. Два часа назад у него разболелась голова, и с каждой минутой ему становилось все хуже. Боль пульсировала в висках, мешая думать. Нужно было поесть, но Роберт уже пару дней не покупал продукты, так что и в холодильнике, и в шкафу на кухне было пусто. Кроме того, он умел готовить всего одно блюдо – попкорн. На днях он объелся попкорном на месяц вперед. Пора было съесть что-то более полезное.

Распечатав письмо Дженкинса, Хантер прихватил с собой ноутбук и поехал в ресторанчик «У дяди Келома» в Болдуин-Хиллс. Там подавали лучшие креветки во всем Лос-Анджелесе. Роберту нравилась тамошняя кухня и теплая атмосфера, позволявшая полностью расслабиться. Именно это ему сейчас и нужно было. Расслабиться. Пусть и не надолго… Заказать свое любимое блюдо – «Вулкан креветок»… К тому же в баре этого ресторана была отличная коллекция солодового скотча.

Сделав заказ, Хантер уселся за угловой столик, подальше от барной стойки. Он со вздохом опустил голову на руки: боль была настолько сильной, что, казалось, черепная коробка вот-вот лопнет.

На стол перед ним поставили стакан скотча.

– Спасибо, – пробормотал Роберт, не поднимая головы.

– Всегда пожалуйста. Но если ты хочешь получить те материалы, которые я тебе пообещала, то верни мне мое удостоверение.

Хантер резко дернул головой, и на мгновение в глазах у него потемнело. Он с трудом сфокусировал взгляд на лице Уитни Майерс.

Девушка улыбалась.

В отличие от Роберта.

– Можно мне присесть? – осведомилась она, уже приставляя к столу стул.

Несмотря ни на что, Хантер залюбовался Уитни. Сегодня она выглядела иначе: распущенные волосы разметались по плечам, темно-синяя юбка подчеркивала стройность фигуры, верхняя пуговица на пиджаке была расстегнута, так что виден был ворот нежной серебристой блузки. Макияж был настолько легким, что на первый взгляд его даже трудно было увидеть, и все же он выгодно подчеркивал черты лица. Роберт заметил, что парни за соседним столиком таращатся на красавицу во все глаза. У двоих из них разве что слюнки не потекли. Хантер перевел взгляд на стакан на столе.

– Балвени, солодовый скотч двенадцатилетней выдержки, – пояснила Майерс, поднеся свой стакан к стакану Хантера. Она пила то же самое. – Всегда приятно встретить человека, который разбирается в алкогольных напитках.

Роберт молча опустил ладони на стол.

– Да уж, вид у тебя не очень. Ты уж прости. – Девушка указала на ранку на его лбу, а потом потерла бок. – И ты был прав, ребра у меня целы, только синяк огромный образовался.

Хантер по-прежнему молчал, но ее это, казалось, не смущало.

– Должна признать, что с интересом посмотрела данные о тебе. Юное дарование, надо же. – Уитни закатила глаза. – Ходил в школу для башковитых, еще и по стипендиальной программе, закончил ее за два года. Стэндфордский университет, тоже по стипендии. Диссертация и ученая степень по криминальному поведению и биопсихологии в двадцать три года… Впечатляет.

Роберт так и не произнес ни слова.

– В кратчайшие сроки стал детективом. Тебя сразу же пригласили в отдел убийств. А вот это и вправду удивительно. Либо ты перецеловал целую шеренгу задниц, либо сумел произвести чертовски хорошее впечатление на каких-то влиятельных людей.

Хантер молчал.

– Теперь ты работаешь детективом в пользующемся не лучшей славой спецподразделении при отделе по расследованию убийств и ограблений, и твои сотрудники любя называют тебя Зомби-Взвод. – Она улыбнулась. – Милое прозвище. Сам придумал? – Майерс болтала без умолку, не обращая никакого внимания на отсутствие реакции со стороны Хантера. – Ты специализируешься на особо жестоких преступлениях. Послужной список поражает воображение. Твоя книга включена в обязательную программу курса анализа особо жестоких преступлений академии ФБР. Я ничего не упустила?

Хантер, собственно, никогда не собирался писать книгу, но его дипломная работа по поведению преступников произвела такое блестящее впечатление на одного из профессоров, присутствовавших на защите, что этот преподаватель переслал текст работы своему приятелю, работавшему в академии ФБР в Вирджинии. Тот же, в свою очередь, показал работу ректору академии. Через пару недель юного Роберта Хантера пригласили в Квантико. Ему предложили прочитать лекцию для опытных агентов ФБР и преподавателей. Лекция растянулась, превратившись в недельный курс, в конце которого ректор попросил у Роберта разрешение на использование его дипломной работы в качестве обязательных к прочтению материалов для всех полевых оперативников. Теперь никто не получает диплом академии ФБР, не прочитав работу Хантера.

– Итак, ты ознакомилась с моей биографией, – сказал Роберт. – Что ж, если тебе не жаль было тратить свое время на столь скучное чтиво…

– Напротив, она показалась мне весьма интересной. – Майерс улыбнулась. – Однако же в той биографии, которую я читала, есть некоторые пробелы. Такое впечатление, что на пару лет ты просто исчез. Нигде нет никакой информации о том, что ты делал в это время. А мои сотрудники умеют находить нужную информацию, поверь мне.

Хантер промолчал.

– Меня вот что интересует… Какого черта ты пошел в полицию? С таким резюме ты мог бы работать в ФБР, АНБ, ЦРУ, где угодно.

– У тебя появилась новая навязчивая идея по поводу того, что мне стоит сменить работу?

Девушка улыбнулась.

Официантка принесла Роберту креветки. Когда она удалилась, Хантер посмотрел на свой стакан.

– Я заказывал апельсиновый сок.

– Я знаю, – невозмутимо ответила Уитни. – Но ты ведь все равно заказал бы скотч. Я просто сэкономила тебе время, – она помолчала. – Должно быть, ты проголодался. Столько креветок…

– Угощайся.

– Я сыта, спасибо. – Майерс покачала головой. – Кушай.

Хантер обмакнул гигантскую креветку в миску с горячим соусом и отправил ее в рот.

– Если ты действительно настолько хороший специалист, как написано в твоем деле, то ты успел проверить мои данные и знаешь, что я солгала.

– Нет никакого бывшего парня Келли Дженсен. – Роберт кивнул.

– Но ты и вчера об этом знал, так? – Уитни задумчиво посмотрела ему в глаза.

– Да.

– Если ты знал, что я лгу, то почему ничего не сказал?

– А смысл? Ты работала в полиции и знаешь, что мы никак не можем заставить тебя рассказать о твоем клиенте. Если бы ты не захотела сотрудничать, то мы бы лишь потеряли время. А времени у меня и нет. Можешь считать это проявлением профессиональной солидарности.

– Чушь. – Майерс ухмыльнулась. – Ты подумал, что и сам сможешь узнать, на кого я работаю. Но это оказалось нелегко, верно?

Минуту они сверлили друг друга взглядом.

– Вчера вечером я была в квартире Келли Дженсен, потому что хотела кое-что проверить, – прервала молчание Уитни, отхлебнув скотча.

– Что именно?

– Я полагаю, что исчезновение Келли и той женщины, которую я разыскиваю, связаны.

Роберт опустил вилку.

– В квартире я не нашла ничего, что подтвердило бы мои подозрения. Келли выкрали не оттуда. Но есть другие совпадения, которые невозможно игнорировать.

– Какие именно?

– Сколько уже жертв? – спросила Майерс. – Сколько жертв? Я не шучу. Если ты хочешь узнать то, что известно мне, тебе тоже придется делиться информацией.

Откинувшись на спинку стула, Хантер вытер рот салфеткой.

– Келли Дженсен была второй жертвой.

Кивнув, Майерс опустила на стол фотографию привлекательной брюнетки.

– Это первая жертва? – Она задержала дыхание.

Роберт внимательно присмотрелся к снимку. Эта женщина могла быть сестрой Лоры или Келли, настолько они были похожи.

– Нет, это не она. Кто эта девушка?

– Ее нет в списке пропавших без вести, – начала рассказывать Уитни. – Отец обратился в полицию, где ему задали традиционные шесть вопросов. Случай с его дочерью соответствовал только одному критерию, поэтому ее отказались заявлять в розыск.

– Кто она? – повторил Хантер.

– Ее зовут Катя Кадрова. Она первая скрипка Лос-анджелесского филармонического оркестра.

– Музыкант?

– Да. – Майерс помолчала. – Первую жертву звали Лора Митчелл?

Роберт выпрямился. Очевидно, Уитни хорошо подготовилась к этому разговору, поработав с базой данных пропавших без вести.

Девушка ждала.

– Да, Лора Митчелл была первой жертвой этого убийцы.

Майерс коснулась кончиками пальцев верхней губы.

– Она тоже была художницей. Этот убийца охотится за людьми искусства.

– Мне кажется, это преждевременный вывод. К тому же, «человек искусства» – слишком размытое понятие. Если принять эту версию, то нужно проверить танцовщиц, актрис, скульпторов, фокусниц, жонглеров… и этот список можно продолжить. Пока что он похитил и убил двух художниц, вот и все. То, что Катя тоже занималась искусством, а это, как я уже отметил, очень широкое понятие, лишь совпадение. – Хантер постучал кончиком пальца по фотографии на столе. – Когда она пропала?

– Четыре дня назад. Лору похитили через неделю после исчезновения Келли, верно?

– Именно. У тебя хорошая память на имена и даты.

– Да, у меня отличнаяпамять. Значит, мы не видим четкого повторяющегося промежутка между похищением и убийством, так?

– Мы?

– Я частный детектив и расследую исчезновение Кати Кадровой. Это моя работа. Пока что она лишь пропала без вести, и отделу убийств нет до нее дела. Сегодня я попыталась сравнить биографии Кати и Келли. – Она опустила папку на стол. – Кроме возраста и внешнего сходства у них нет ничего общего. Никаких связей.

Хантер промолчал.

– Поверь, Роберт, я не горю желанием сотрудничать с полицией. Но мы, не тратя драгоценного времени, поймем, действительно ли ваш псих похитил Катю, только в том случае, если мы поделимся друг с другом информацией. – Она постучала по папке. – Ключевое слово в этом предложении – «поделимся». Если я расскажу тебе все, что знаю, ты поступишь так же. И не надо мне вешать лапшу на уши, говоря о засекреченной информации. Я не журналистка, и у меня будут неприятности, если что-то об этом деле просочится в прессу. У нас с тобой общая цель – поймать этого ублюдка. Ваши жертвы уже мертвы, но Катя может быть еще жива. Ты действительно хочешь тратить впустую время?

Хантер читал информацию об Уитни Майерс, присланную Дженкинсом, и понимал, что просто так она не станет делиться с ним собранными данными.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Майерс пыталась понять, о чем думает Роберт. Но такого вопроса она не ожидала:

– Это ты их убила?

Глава 66

В комнате повисло напряженное молчание. Ни Хантер, ни Майерс не шевелились, глядя друг другу в глаза. От Уитни так и веяло холодом.

Роберт прочитал всю информацию по последнему делу Майерс в полиции Лос-Анджелеса, которую удалось раздобыть Дженкинсу. Судя по этим данным, пару лет назад Уитни направили разрешить ситуацию, возникшую в небоскребе в Кульвер-Сити: какому-то десятилетнему мальчику удалось выбраться на крышу здания, и он сидел на самом краю в восемнадцати этажах над землей. Полиции сказали, что мальчика зовут Билли. Он не отвечал на слова соседей, и по вполне понятным причинам никому не хотелось к нему приближаться. Родители Билли погибли в автокатастрофе, когда малышу было всего пять лет, и с тех пор он жил со своими дядей и тетей, оформившими документы по усыновлению. Они ушли куда-то в гости, и Билли остался дома один.

Медицинских записей о душевном расстройстве мальчика не было, но соседи сказали, что ребенок всегда был очень грустным, никогда не улыбался и не играл с другими детьми.

Майерс решила, что другого выбора у нее нет, и, в нарушение протокола, поднялась на крышу сама, не дожидаясь приезда своей команды.

В отчете, который попал к Хантеру, говорилось, что Майерс провела на крыше только десять минут, когда Билли просто встал и прыгнул вниз.

Уитни была настолько шокирована произошедшим, что взяла на работе отпуск. Впрочем, от услуг полицейского психотерапевта она отказалась. Через два дня после инцидента дядя и тетя Билли спрыгнули с крыши в том же месте, что и мальчик. Они были прикованы друг к другу наручниками. Можно было бы предположить, что убитые горем приемные родители Билли приняли решение о коллективном самоубийстве, однако же соседи видели, как через пару минут после гибели Питера и Анжелы из здания вышла женщина, по описанию похожая на Майерс.

– Питер и Анжела Файерсфакс, – пояснил Хантер.

– Да, я знаю, о ком ты говоришь, – твердо ответила Уитни.

– Ты столкнула их с крыши?

– Какое, черт побери, отношение это имеет к нашему теперешнему расследованию?

Роберт отхлебнул виски.

– Ты только что попросила меня поделиться с тобой данными о текущем расследовании. А ведь я едва успел с тобой познакомиться. Раньше ты работала в полиции, поэтому знаешь, что сделай я так, то нарушил бы правила. Но я не против рассказать тебе кое-что, если это поможет мне поймать этого ублюдка. Проблема состоит в следующем: я собрал о тебе кое-какую информацию. В полицейском отчете говорится, будто высока вероятность того, что ты надела наручники на двух ни в чем не повинных людей и столкнула их с крыши восемнадцатиэтажного дома. Если ты способна на такое, то я намерен прекратить с тобой всякое общение. – Достав из кармана удостоверение Майерс с отметкой «частный детектив», Хантер положил карточку на стол.

Девушка не обратила на это никакого внимания. Ее взгляд мог бы прожечь дыру в лице Роберта.

– И что ты думаешь об этом?

Хантер удивленно приподнял брови.

– В материалах, которые ячитала, сказано, что ты хорошо разбираешься в людях. Так вот, я хочу спросить тебя. Как ты полагаешь, я могла бы столкнуть с крыши двух, как ты выразился, ни в чем не повинных людей?

– Я здесь не для того, чтобы судить тебя за твои поступки, но я хочу знать правду. Я хочу услышать твою точку зрения относительно того, что тогда произошло, а не делать выводы, основываясь лишь на отчете из отдела внутренних расследований и характеристике от штатного мозгоправа.

– А я хочу услышать твое мнение, – отрезала Майерс. – Ты считаешь, что я столкнула с крыши этих людей?

Характеристики Уитни до инцидента с Файерфаксами были впечатляющими. Она тяжко трудилась, чтобы стать детективом, и очень гордилась полученным званием. Девушка прекрасно справлялась со своей работой и была одной из лучших сотрудников в отделе. Об этом свидетельствовал ее послужной список. Даже после того, как Майерс ушла из полиции и занялась частным сыском, ее репутация была безупречна. Хантер знал, что люди с таким характером не выходят из себя ни с того ни с сего. Подумав над этим немного, он подался вперед:

– Я думаю, что ты позволила эмоциям взять верх и не могла относиться к делу непредвзято. Но ты была опытным детективом, а значит, это произошло неспроста. Я предполагаю, что ты подозревала, будто в той семье происходит что-то поистине омерзительное. Происходит с Билли. Но у тебя было недостаточно улик для того, чтобы доказать это. Вероятно, ты вернулась к приемным родителям Билли, чтобы поговорить с ними, и тогда что-то пошло не так.

Майерс молчала.

– Если я прав… то, возможно, на твоем месте я и сам поступил бы так же.

Не сводя взгляда с лица Роберта, девушка медленно отхлебнула виски и поставила стакан обратно на стол. Хантер внимательно следил за ее реакцией.

– Она покончила с собой, – спокойно произнесла Уитни. – Анжела Файерфакс спрыгнула с крыши.

Роберт ждал продолжения.

– В тот день нам сообщили, что кто-то собирается прыгнуть с крыши небоскреба, и я отреагировала первой. Я добралась туда за две минуты и вынуждена была нарушить инструкции. У меня не было выбора. Нельзя было ждать, пока приедут остальные. Я почти ничего не знала о мальчике, который хотел покончить с собой. Когда я поднялась наверх, то увидела, что на крыше сидит малыш, свесив ноги за край. Он прижимал к себе плюшевого медвежонка и что-то рисовал в блокноте. Билли был таким маленьким… таким хрупким… И он был испуган. Вот почему я не могла ждать остальных. Сильного порыва ветра было бы достаточно, чтобы его просто сдуло, – девушка заправила прядь волос за ухо. – Мальчик плакал. Я спросила, что он делает на краю крыши. «Рисую», – прошептал он. – Майерс сделала большой глоток. – Я сказала ему, что тут нельзя сидеть и рисовать, потому что это опасно. И знаешь, что он мне на это ответил?

Хантер промолчал.

– Он сказал, что тут безопаснее, чем в квартире внизу, особенно, когда дядя дома. Что он тоскует по маме и папе. Почему они погибли в той автокатастрофе, а не дядя? Это несправедливо. Они не делали ему больно, как дядя Питер. Вот что он мне сказал!

Роберт почувствовал, как у него сжалось горло.

– Я видела, что мальчику очень плохо, но тогда мне нужно было снять его с крыши. Я говорила с ним, мелкими шажками пробираясь вперед, все ближе и ближе к нему. Я спросила, что он рисует. И тогда Билли вырвал листик из блокнота и показал мне. – Наконец Уитни опустила глаза. – На рисунке была его спальня. Простой набросок, знаете, как дети рисуют, палочки и кружочки. На кровати лежала маленькая фигурка. – Она сглотнула. – А над ней была нарисована фигурка побольше. Мужчина.

Хантер слушал.

– И вот что поразило меня больше всего: рядом с кроватью с теми двумя фигурками была нарисована еще одна. Женщина.

– Его тетя обо всем знала, – пробормотал Роберт.

Уитни кивнула. Ее глаза остекленели.

– Они были приемными родителями Билли. Анжела и Питер должны были защищать его. Вместо этого они уродовали его душу. Насиловали его. – Она залпом допила виски. – И тогда я пообещала ему, что если он спустится со мной с крыши, то дядя больше никогда не причинит ему боль. Билли мне не поверил. Он сказал мне перекреститься и поклясться жизнью. Так я и сделала. – Она помедлила. – Вот и все. Этого было достаточно. Мальчик сказал, что верит мне, потому что я из полиции, а полицейские не имеют права лгать. Они должны помогать людям. Билли встал и повернулся ко мне. Я протянула к нему руку, и он попытался схватиться за мои пальцы. Его ладошка была такой крошечной… И тогда он поскользнулся.

– Значит, он не спрыгнул с крыши, как сказано в отчете?

Уитни покачала головой.

Они оба помолчали.

К столику подошла официантка. Увидев полную тарелку Хантера, она нахмурилась:

– Вам не нравится еда?

– Что? – вскинулся Роберт. – Нет-нет, еда потрясающая. Я просто еще не доел. Не волнуйтесь, я закончу обед через пару минут.

– Повторите, пожалуйста. – Майерс указала на свой пустой стакан. – Балвени двенадцатилетней выдержки.

Кивнув, официантка отошла.

– Я дернулась вперед, – продолжила Уитни. – Мои пальцы скользнули по его руке, но я не смогла подхватить Билли. Он был настолько маленьким, что от его тела почти ничего не осталось, когда он упал на землю.

Роберт пригладил волосы.

– Мне понадобилось два дня, чтобы набраться храбрости и вернуться в тот дом, – она тщательно подбирала слова. – В сущности, это была даже не храбрость, а чистая ненависть. Мне не нужно было их признание. Я хотела проучить их. Я хотела, чтобы они испытали тот же ужас, что и Билли. – В ее голосе слышалась злость. – Ему было всего десять лет! Сколько же было в нем боли и страха, что он лучше спрыгнул бы с крыши здания, чем вернулся бы к приемным родителям, которые должны были любить его! Ты ведь психолог. Ты знаешь, что дети не могут совершить самоубийство. Они даже не должны еще понимать, что такое смерть.

Официантка принесла Майерс виски.

– Я пришла к ним домой и выложила все начистоту. Анжела начала плакать, но Питер оставался холоден, словно ему было на все наплевать. А я озверела. Я соединила их запястья наручниками и заставила Файерфаксов подняться на крышу, на то самое место, где сидел Билли. Тогда-то это и произошло.

Роберт наклонился вперед, но промолчал, чтобы не мешать Уитни.

– Анжела рыдала. И не потому, что была испугана. Вина в ее душе взорвалась, будто бомба, и женщина все мне рассказала. Ей было так стыдно… Она боялась кому-нибудь пожаловаться, потому что не знала, что после этого с ней сделает муж. Питер насиловал и избивал ее. Анжела думала взять Билли и сбежать, но ей некуда было податься. И вот тогда-то Питер и вышел из себя. Он приказал ей заткнуться и влепил ей пощечину. Я чуть не пристрелила его за это. – Майерс сделала еще глоток. – Но Анжела опередила меня. Пощечина ее нисколько не смутила. Она сказала, что устала бояться. Устала от чувства собственной беспомощности. Но этому больше не бывать, заявила она. Анжела посмотрела на меня, и я увидела решимость в ее взгляде. «Спасибо вам за то, что вы дали мне шанс что-то предпринять. Мне так жаль Билли», – сказала она. И потом, без какого-либо предупреждения, она бросилась вниз. И наручники сковывали ее запястье и запястье Питера.

Хантер внимательно всматривался в лицо Уитни, пытаясь различить признаки лжи: трепетание ресниц, подергивание губ. Но Майерс оставалась спокойна.

– Анжела была довольно плотной женщиной, Питер же, напротив, был худощавым. Он не ожидал такого. Анжела тянула его вниз, но он сумел ухватиться за край крыши и провисеть так пару секунд. Этого было достаточно, чтобы я увидела страх в его глазах. Чтобы я услышала его мольбы о помощи. – Уитни вздохнула. – Я просто развернулась и ушла.

Некоторое время они сидели молча. Роберт раздумывал над ее историей.

– Итак, что скажете? Думаете, я лгу?

Вот почему Майерс не рассказывала об этих событиях детективам из отдела внутренних расследований. Хантер знал, что ей никто бы не поверил, наоборот, Уитни обвинили бы в предумышленном убийстве.

– Как я уже сказал, я поступил бы так же, – заверил ее Роберт.