Текст книги "Распинатель"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

11

Роберту удалось заснуть несколько раз за ночь, но на большее он был неспособен. В половине шестого утра он встал с таким чувством, будто его сбил грузовик. Слипающиеся глаза, сухость во рту и тупая боль в голове, которая останется с ним весь день до вечера, – все признаки недостатка сна. Он налил себе чашку крепкого кофе и подумал, не плеснуть ли туда виски, но передумал, потому что от этого он бы, наверное, почувствовал себя еще хуже. К шести тридцати он был одет и готов уходить, как вдруг зазвонил его мобильный телефон.

– Детектив Хантер у телефона.

– Роберт, это я, Карлос.

– Малец, ты прекрати мне звонить в такую рань. Ты вообще спишь когда-нибудь?

– Иногда сплю, но не могу сказать, что этой ночью мне хорошо спалось.

– И не говори. Так что там случилось?

– Я только что разговаривал с доктором Уинстоном.

Роберт быстро глянул на часы.

– Так рано? Ты и его разбудил?

– Нет, он сам всю ночь не спал. В общем, он сказал, что его криминалисты тоже ничего не нашли в том доме.

Роберт потер подбородок.

– Да, я этого ждал, – разочарованно сказал он.

– Еще он сказал, что хочет нам что-то показать, что-то важное.

– Всегда что-нибудь находится. Он сейчас в экспертно-криминалистическом отделе?

– Да.

– Ладно, встретимся там… через полчаса?

– Да, успею, увидимся там.

Окружной экспертно-криминалистический отдел Лос-Анджелеса находится на Мишн-роуд в северной части города. Будучи одним из самых занятых учреждений подобного профиля во всех Соединенных Штатах, оно может принимать до сотни трупов в день.

Роберт остановился у главного здания и у входной двери встретился с Карлосом. За десять лет работы детективом он вдоволь насмотрелся на мертвые тела, но до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке, идя по коридорам отдела. Там стоял больничный запах, но с какой-то чужеродной примесью, каким-то едким запахом, от которого жгло в носу и першило в горле.

Вскрытие вчерашней жертвы проводилось в небольшой изолированной комнате в подвале здания. Доктор Уинстон был главным судмедэкспертом во время следствия по делу Распинателя, и если кто-то мог определить, тот же это почерк преступника или нет, то кто, как не доктор Уинстон.

– Почему мы спускаемся, разве секционные не на втором этаже? – заинтригованно спросил Карлос, когда они подошли к концу лестницы, которая вела в пустой и страшный подвальный коридор.

– Там производились вскрытия во время следствия по делу Распинателя. Капитан распорядился, чтобы дело шло без лишнего шума. У этих щелкоперов повсюду платные осведомители, в том числе и здесь. Пока точно не установим, с чем имеем дело, капитан попросил, чтобы наш добрый доктор принял все те же предосторожности, что и в прошлый раз, а они включают запрет на доступ к телу жертвы кому-либо, кроме самого доктора и нас с тобой.

Когда они дошли до комнаты в конце узкого, хорошо освещенного коридора, Роберт нажал кнопку переговорного устройства на стене и глупо улыбнулся в установленную над дверью камеру.

Через несколько секунд из маленького настенного динамика надтреснуто прозвучал голос доктора Уинстона:

– Роберт… входите, открываю.

По коридору разнеслось громкое жужжание, за которым раздался щелчок. Роберт с силой толкнул тяжелую металлическую дверь и вошел в комнату вместе с Карлосом.

Блестящий стол из нержавеющей стали с раковиной стоял у дальней стены. Большой операционный светильник над столом освещал всю комнату. Рядом с раковиной стоял на ножках столик с подносом для органов, которые эксперт вынимал из тела жертвы. Труба слива, спускавшаяся от подноса, была в оранжево-бурых пятнах. Здесь едкий запах был еще сильнее. Две больших хирургических пилы и несколько инструментов с лезвиями разных форм и размеров были аккуратно разложены на маленьком столике рядом с западной стеной. На металлическом столе лежало безлицее тело женщины.

– Проходите, – сказал доктор Уинстон, провожая их в комнату.

Взгляд Карлоса остановился на неподвижном трупе, и волосы у него на затылке встали дыбом.

– Так что у вас есть для нас? – тихо спросил Роберт, как будто боясь разбудить женщину.

– К сожалению, немногое, – ответил доктор Уинстон, надевая пару новых перчаток из латекса. – Мои люди не смогли обнаружить в доме ни одного отпечатка, и меня это не удивляет, учитывая, с кем мы можем иметь дело.

– Да, Карлос мне сказал, – ответил Роберт, разочарованно вздыхая. – Но, может быть, волокна или другие следы, которые могли бы дать нам хоть какую-нибудь зацепку?

– Извини, Роберт, в доме ничего не найдено.

– Как же это может быть? – спросил Карлос. – Ведь убийца явно должен был провести несколько часов в этом доме, пока пытал жертву. Как же он смог не оставить ни одного следа?

– Ты же сам уже говорил, малец, – объяснил Роберт. – Пустынная местность. У убийцы было полно времени, чтобы пытать ее без всяких помех. После того как она умерла, у него было полно времени, чтобы проверить весь дом и убедиться, что он ничего не оставил. Время работало на него.

Доктор Уинстон кивнул.

– А что с ней, док? – спросил Роберт, показывая головой в сторону тела. – Что вы нам о ней скажете?

– Возраст двадцать три – двадцать пять, отличное здоровье. Она очень следила за собой. Процент жира в теле около 14,5, что соответствует спортивному типу. Какое у нее физическое состояние, вы и сами видите, а это значит, что, по-видимому, она много времени проводила в тренажерном зале. Никаких операций, имплантов, у нее на месте и гланды, и аппендикс, грудь естественная. Кожа до сих пор очень гладкая, даже после окоченения, а лабораторный анализ показал высокое содержание гидратантов и лубрикантов.

– Содержание чего? – нахмурив брови, спросил Карлос.

– Увлажняющего крема, – ответил Роберт, положив конец растерянности Карлоса.

– Значит, она пользовалась кремом, как большинство женщин.

– Да ну? – насмешливо ответил доктор Уинстон. – Моя Триша целое состояние тратит на кремы, хотя они не дают никакого эффекта, так что, если вы хотите знать мое мнение, все это сплошное очковтирательство. Но что касается нашей жертвы, то анализ показал очень высокое качество косметических средств. Иными словами, она пользовалась очень дорогой косметикой… как и Триша. Я с определенной уверенностью могу заявить, что она была хорошо обеспечена.

– Почему? Потому что пользовалась дорогим кремом? – спросил Карлос.

– Вы представляете себе, сколько стоит такой крем?

Карлос поднял брови, показывая, что не представляет.

– Чертову уйму денег, могу я вам сказать. Кстати, посмотрите на ее ногти и на руках, и на ногах.

Карлос и Роберт осмотрели ее руки и ноги. Ногти были очень ухоженны.

– Пришлось стереть лак с ногтей, это стандартная процедура, – продолжал доктор. – Здесь тоже анализ показал очень хорошее качество лака. Судя по гладкому обрезу и кутикуле, ей делали профессиональный маникюр, что тоже недешево.

– Дайте я догадаюсь: Триша тоже делает себе педикюр и маникюр, – поддразнил его Роберт.

– Вот именно, – кивнул доктор Уинстон. – Анализ волос опять-таки показал продукт очень высокого качества, а судя по их состоянию, она, вероятно, посещала парикмахера не реже раза в месяц.

– У нее крашеные волосы? – спросил Карлос.

– Нет, натуральная блондинка. Чем бы она ни зарабатывала на жизнь, я бы сказал, что ее внешность играла в ее работе главную роль.

– Может, у нее был богатый муж? – предположил Карлос.

– Нет ни обручального кольца, ни признаков, что она когда-либо его носила. – Доктор быстро откинул эту догадку.

– Значит, она сама неплохо зарабатывала?

– Похоже, что да.

– Изнасилована? – спросил Роберт.

– Нет, сексуальных контактов не было по крайней мере в течение сорока восьми часов до смерти, также нет смазки во влагалище, что исключает секс с презервативом: убийца не искал сексуального удовольствия.

– Какие-нибудь особые приметы?

– Никаких… нет ни татуировок, ни родимых пятен, ни шрамов.

– Отпечатки пальцев?

– Вчера ночью я отправил их по факсу вашему капитану, так что, когда вернетесь к себе, они у вас будут. Но я и отсюда могу получить доступ к центральной дактилоскопической базе данных и могу сказать вам, что нет никаких совпадений, она в нашей базе не зарегистрирована. А опознать ее по стоматологической карте, как вы знаете, мы не можем.

Доктор Уинстон подошел к письменному столу и наскоро пролистал разрозненные листки бумаги.

– Как я и подозревал, ей дали наркотик. Я обнаружил в ее желудке следы гаммагидроксибутирата, который в клубах называют «буратиной».

– Я слышал про это, – сказал Карлос. – Новый наркотик, который подсыпают девушкам, чтобы они побыстрее вырубились?

– Ну, не совсем новый. Молодежь использует его в небольших дозах, чтобы получить кайф, но передозировка дает эффект, очень похожий на эффект рогипнола, – прояснил Роберт.

– И девушка засыпает беспробудным сном?

– Да, – на этот раз подтвердил доктор Уинстон. – Когда к ней возвращается сознание, она не может вспомнить ничего из того, что происходило с ней в период действия препарата.

– Можно проследить его происхождение? – спросил Карлос.

Роберт покачал головой:

– Сомневаюсь. Любой может сделать его дома из подручных средств вроде обезжиривающего растворителя или жидкости для мытья посуды в смеси с очистителем для водопроводных труб, а правильные дозы ингредиентов можно найти в Интернете.

– Кто-то смешивает растворитель с очистителем труб и принимает как наркотик? – удивленно переспросил Карлос.

– Да, детектив, с тех пор как мы были детьми, молодежь ушла далеко вперед, – ответил доктор, хлопая Карлоса по спине.

– А какова причина смерти? – спросил Роберт.

– Отказ почек, печени и сердца. Сочетание невероятной боли с обезвоживанием и голодом. Ее организм в конце концов просто отказал. Если бы она не была в такой хорошей физической форме, то, вероятно, продержалась бы всего несколько часов.

– А она сколько продержалась?

– От десяти до шестнадцати часов. Она умерла с воскресенья на понедельник в промежутке между восемью вечера и часом ночи.

– Ее пытали почти шестнадцать часов? Господи боже! – отозвался Карлос.

В комнате на минуту повисла тишина. Доктор Уинстон заговорил первым:

– Еще мы проверили веревку, которой она была привязана к шестам.

– И каков результат?

– Здесь ничего особенного. Обычная нейлоновая веревка, ее могли купить в любом хозяйственном магазине.

– А зеркало на стене? Оно выглядело как новое. Тут тоже ничего не удалось добиться?

– Не совсем. Мы нашли очень старые следы химикатов – клея для зеркал.

– Что это значит? – спросил Карлос.

– Это значит, что убийца не покупал зеркало, а снял его с какой-то другой двери. Не думаю, что кто-то заявил бы в полицию об украденном зеркале, так что проследить его будет практически невозможно, – сказал Роберт.

– А уксус в графине?

– Самый обычный уксус, который можно купить в любом супермаркете.

– Иными словами, у нас нет абсолютно ничего, – сухо подвел итог Роберт.

– Нет, у нас все-таки кое-что есть, но вам это не понравится… Сейчас я вам покажу.

Доктор Уинстон подошел к восточному концу комнаты, где на столике были разбросаны фотографии, Роберт и Карлос шли за ним.

– Вот это вырезано на шее нашей жертвы. – Доктор показал на первую фотографию слева. – Все остальное – фотографии из дела Распинателя. Знаки совершенно одинаковые, и я могу сказать с большой степенью уверенности, что их сделал один и тот же человек, по-видимому, одним и тем же острым инструментом.

Еще остававшийся у Роберта крохотный лучик надежды на то, что это преступление совершил имитатор, погас. При виде снимков на него нахлынуло цунами воспоминаний.

Карлос впервые увидел материалы из первого дела Распинателя. Ему не составило труда заметить сходство на всех фотографиях.

– Что вы можете сказать о том, как он снимал кожу с ее лица? – спросил Карлос.

– Да, именно здесь убийца показал все свое умение. Он обладает хирургической точностью: кожа срезана, но при этом подкожные ткани и связки оставлены нетронутыми – фантастическая работа. Должно быть, он потратил немало времени, пока препарировал ее лицо. Меня совсем не удивит, если он окажется хирургом или кем-то из этой области.

Но и это им уже было известно о Распинателе.

– Что вы хотите сказать? – У Карлоса был озадаченный вид.

– Распинатель всегда удалял часть тела у своей жертвы – глаз, палец, ухо – человеческие трофеи в некотором роде, – объяснил Роберт. – Это одна из его подписей, помимо обыкновения вырезать символ на шее жертвы и раздевать ее. По мнению доктора, он всегда производил удаление органов хирургически точно, и, видимо, всегда еще при жизни жертвы.

– Такое впечатление, что убийца еще больше набрался опыта, – заключил доктор Уинстон.

– Зачем убийце брать часть тела жертвы? – спросил Карлос.

– На память, – ответил Роберт. – У серийных убийц такое встречается довольно часто. Жертвы имеют для них большое значение. Как правило, убийца чувствует, что между ним и жертвой есть какая-то связь. Некоторые забирают на память предмет одежды, обычно что-нибудь интимное. Другие предпочитают органы или части тела. Обычно это более жестокие убийцы, садисты.

– Кошмар, – сказал Карлос, рассматривая фотографии. – Я могу предположить, что во время первого расследования вы проверяли вероятных подозреваемых среди врачей.

– А также студентов медицинских факультетов, медсестер и так далее и тому подобное. Но это нас никуда не привело, – ответил Роберт.

Карлос снова подошел к телу.

– Вы сказали, что у нее нет ни родимых пятен, ни татуировок. Есть хоть что-нибудь, по чему можно было бы опознать тело?

– Можно попробовать по лицу.

Карлос угрюмо уставился на доктора Уинстона.

– Вы смеетесь?

– Детектив, мы живем в XXI веке. – Губы доктора скривились в подобии улыбки. – В наши дни компьютеры творят чудеса. В лаборатории наверху начали работу еще час назад, и у нас в любую минуту может быть нечто вроде восстановленного компьютерного портрета. Если повезет, на обратном пути сможете взять его с собой.

– Судя по тому, сколько трудов она вкладывала в свою внешность, я бы сказал, что она либо модель, либо начинающая актриса, – предположил Роберт.

– Или высококлассная проститутка, может быть, даже порноактриса. Они тоже могут неплохо зарабатывать, знаете ли, – добавил Карлос к оценке Роберта.

– А ты откуда знаешь? – спросил Роберт с некоторым беспокойством.

– Ха… да это все знают.

– Правда?

Оба детектива посмотрели на лежащее перед ними тело. Теперь оно казалось другим. Кожа выглядела бледной, похожей на резину, а изувеченное лицо напоминало маску – как у искусно загримированной актрисы, готовой к съемкам в голливудском фильме ужасов, образ практически чистого зла.

– Пожалуй, мы пойдем посмотрим на этот компьютерный портрет, или вы хотите нам еще что-нибудь показать?

– Нет, Роберт, боюсь, что больше ничего особенного не смогу вам рассказать.

– Она останется здесь?

– Как просил ваш капитан… Да, у нас здесь своя холодильная камера.

Карлос и Роберт под жужжание вышли из секционной и молча направились в техническую лабораторию. Для Карлоса кошмар только начинался. Для Роберта это был наихудший из возможных кошмаров, повторяющийся.

12

Исключая детские и психиатрические, в Лос-Анджелесе и пригородах в целом насчитывается восемь больниц, но только четыре из них в последние дни заявляли о поступлении неопознанных тел. Изображая из себя друга или коллегу по работе, Джером обошел все четыре, но без успеха. Если Дженни и попала в больницу, то не в Лос-Анджелесе.

Джером подумал, не включить ли в поиск Санта-Монику, Сан-Диего, Лонг-Бич и Санта-Ану, но тогда у него на проверку ушла бы целая неделя, а такого времени ему никто не давал. Он решил связаться с детективом Калхейном.

Марк Калхейн ненавидел брать деньги у преступника и наркобарона, но он не мог спорить с тем, что лишних денег не бывает; тем более что незаконная прибавка к зарплате была вдвое больше, чем сама его зарплата в отделе по борьбе с наркотиками. Взамен он должен был отворачиваться в сторону при заключении крупных сделок между наркоторговцами, чуть подталкивать расследование не в том направлении и время от времени предоставлять внутреннюю служебную информацию. Мы живем в порочном мире, и Ди-Кинг нашел Марка Калхейна без особого труда.

Джером и Калхейн встретились в закусочной «Здесь и там» на Гейли-авеню, одном из любимых заведений Джерома. К приходу Калхейна Джером уже успел проглотить два двойных-двойных бургера.

Калхейну было сорок девять лет, он имел рост метр шестьдесят семь, лысеющую голову и пугающего размера пузо. Джером всегда ловил себя на мысли: на что было бы похоже, если бы Калхейну пришлось догонять подозреваемого на своих двоих.

– Калхейн… садись, – сказал Джером, доедая жареную картошку.

Калхейн сел напротив Джерома в маленькой старомодной будке. Он казался старше, чем запомнился Джерому в их последнюю встречу. Мешки под глазами стали еще тяжелее. У Джерома не было времени на любезности, и он сразу же сунул коричневый пакет под нос детективу. Калхейн схватил его и поднес к груди, как будто ему сдали карты. Потом он быстро просмотрел лежащие внутри фотографии.

– Она пропала, – продолжил Джером.

– Да? Так поговори с отделом, который занимается пропавшими, а я из отдела по наркотикам, ты не забыл? – с некоторым раздражением ответил Калхейн.

– Что ты развыступался? – спросил Джером, сделав огромный глоток мускатной шипучки в стакане гигантского размера.

Калхейн молчал.

– Скажем так, у Ди-Кинга она на особом счету. – Он сунул Калхейну еще один конверт. – Тут дополнительное вознаграждение.

На этот раз Калхейну не нужно было открывать конверт, он и так знал, что там внутри. Он взял конверт и положил его в карман.

– Как ее зовут? – Его раздражение испарилось.

– Дженни Фарнборо.

– Она сбежала от него или ты думаешь, что дело в чем-то другом?

– Мы не уверены, но считаем, что едва ли она стала бы убегать. Во-первых, ей не от чего было убегать. Во-вторых, все ее вещи остались у нее в квартире.

– Наркоманка? Может, ловит кайф в каком-нибудь притоне?

– Вряд ли. Бывало, что она нюхала кокаин, знаешь, чисто для бодрости, но она не наркоманка. Босс не взял бы ее к себе работать, если бы она была наркоманка.

– Приятель? Родственники?

– Приятелей никаких нет, а семья… какие-то ковбои в глухомани, то ли в Айдахо, то ли в Вайоминге, но она все равно с ними не общается.

– Когда ее в последний раз видели?

– Ночью в прошлую пятницу. Они сидели в клубе с боссом и еще несколькими девушками, она пошла в туалет поправить макияж и пропала.

– Возможно, ее арестовали, и она просто где-то отсиживается в камере.

– Она бы позвонила, если б дело было в этом, да и вообще, не могу себе представить, за что ее могли бы арестовать. Но ты, пожалуй, проверь и такой вариант.

– Принести вам чего-нибудь? – К их столу подошла официантка, молодая брюнетка.

– Нет, ничего не надо, спасибо, – сказал Калхейн, отмахиваясь рукой, и подождал, пока официантка не отойдет достаточно далеко, чтобы их не слышать. – Есть еще что-нибудь, что мне нужно знать? – Он снова повернулся к Джерому.

– Нет, пожалуй, все.

– Она украла деньги или еще что-нибудь, чтобы у нее была причина исчезнуть?

– У нас – нет.

– Карточные долги?

– Нам об этом ничего не известно.

– Может, она с кем-то связалась, с каким-нибудь конкурентом Ди-Кинга?

– Да не-ет, – протянул Джером, отрицательно качая головой. – Она была славная девушка, наверно, лучшая из его девиц. Не было у нее причин убегать. – Он снова сделал глоток газировки.

– Хорошие девушки обычно хуже всех. – Замечание Калхейна не рассмешило Джерома. – Сколько она работала на Ди-Кинга?

– Больше двух лет.

– Может, ей надоело, и она решила завязать.

– Ты же знаешь, босс не против, если кто-нибудь из его девушек хочет выйти из дела. Если бы ей надоело, ей надо было только сказать. К тому же, как я уже говорил, она не взяла с собой никаких вещей.

– Ладно, дай мне сутки, я посмотрю, что смогу накопать. – Калхейн встал, чтобы уйти.

– Калхейн.

– Да, – сказал он, поворачиваясь к Джерому.

– Ди-Кинг хочет, чтобы все было тихо, так что не размахивай фотографией, как флагом.

Калхейн кивнул и направился к двери, а Джером снова раскрыл меню на странице с десертами.

Сидя в машине, Калхейн еще раз посмотрел на фотографию, которую дал ему Джером. Девушка на ней была ослепительна, из тех, с которыми переспать можно было только за сумасшедшие деньги. Он похлопал по другому конверту, лежавшему у него в кармане. «Здравствуй, новая машина», – подумал он, широко улыбаясь.

Калхейн догадывался, что девушка на фотографии попала в беду. Ди-Кинг хорошо относился к своим девицам, снимал для них хорошие квартиры, покупал дорогую одежду, бесплатно давал наркотики, обеспечивал им образ жизни, как у суперзвезд. Он никогда не слышал, чтобы кто-то от него убегал.

Он мог начать с больниц, но на это ушло бы слишком много времени. Поразмыслив несколько секунд, он достал телефон и набрал номер Питера Тэлепа, близкого приятеля, работавшего в отделе по розыску пропавших лос-анджелесской полиции.

– Пит, это Марк из отдела по борьбе с наркотиками, как поживаешь? Можно попросить тебя о небольшой услуге?

Отдел по розыску пропавших был организован в 1972 году. Он занимался всеми зарегистрированными в городе случаями исчезновения взрослых людей, и в нем работало более двадцати следователей. Одним из них и был Питер Тэлеп.

Питер встретился с Калхейном в вестибюле южного бюро полицейского управления на 77-й улице. Калхейну нужна была убедительная история, чтобы Питер поискал девушку в базе данных пропавших людей, не задавая лишних вопросов и не подавая официального запроса. Он придумал, что Дженни – одна из его мелких информаторов и в неизвестный момент в последние семьдесят два часа она исчезла. Калхейн хотел, чтобы Питер в своем отделе воспользовался возможностью доступа к базе данных больниц.

– Так у тебя есть фотография этой девушки? – спросил Питер.

– К сожалению, нет, поэтому я должен просмотреть данные вместе с тобой. Хранить у себя фотографии информаторов очень опасно, может плохо кончиться, – соврал Калхейн.

Если Ди-Кинг не хочет поднимать шума, то показывать фотографию Дженни Питеру – это не самая лучшая мысль.

– Ладно, так кого мне искать?

– Белая женщина, возраст двадцать три – двадцать четыре года, блондинка, потрясающе красивая, если увидишь ее фотографию, наверняка узнаешь, – сказал Калхейн со зловещей улыбкой.

– Когда ты в последний раз с ней связывался?

– В прошлую пятницу.

– Тебе известно, есть ли у нее семья, кто-нибудь, кто заявил бы об исчезновении?

– Нет, вряд ли, она живет одна. Ее семья не отсюда.

– Муж, приятель?

– Нет.

– Значит, никто не заявил бы о ней в полицию? Ты первый?

– Да, – подтвердил Калхейн.

– Если она пропала в пятницу, то ты пришел слишком рано, – сказал Питер, качая головой.

– В каком смысле? Почему слишком рано?

Питер отвернулся на стуле от компьютера.

– У нас в базе данных сведения только о тех лицах, об исчезновении которых кто-то заявил: родные, друзья, короче, кто угодно. Обычно люди приносят фотографию и заполняют форму, ты сам знаешь порядок. В общем, потом эту запись передают в базу данных пропавших и неопознанных лиц. Если никто не заявил об ее исчезновении, данных по ней не будет.

– Да, но как насчет больниц? Может, есть неустановленные женщины?

– Ну, такие встречаются довольно редко.

– Но все-таки встречаются?

– Да, но она должна быть либо без сознания, либо потерять память. В таком случае в больнице обычно ждут неделю или две, прежде чем объявляют пациента неустановленным лицом и сообщают о нем в полицию. Тогда мы сравниваем фотографию, которую нам присылает больница, с теми, что есть у нас в базе данных, и проверяем, нет ли совпадений, и если нет, то пациент попадает в базу данных как неустановленное лицо. Если она пропала в пятницу и никто не сообщил об этом в полицию, то ты пришел слишком рано. Если она лежит без сознания где-то в больнице или потеряла память, то тебе придется ждать, пока она придет в себя, проверять больницу за больницей на предмет неустановленных лиц или подождать две недели и тогда уже снова связаться со мной.

– Вот черт!

– Извини, Марк, выходит, я мало чем могу тебе помочь.

– Ничего, все равно спасибо.

Выйдя из южного бюро полицейского управления, Калхейн сел в машину и обдумал свои варианты. Разумеется, он не собирается ездить по больницам ради того, чтобы найти какую-то из Ди-Кинговых потаскух. Отчеты о произведенных на прошлой неделе арестах только что прислали по факсу к нему в машину. Шесть девушек подходили под описание. Три уже вышли под залог. У него было такое чувство, что среди оставшихся нет той, кого он ищет, но надо было проверить.

Ушло примерно пять минут, чтобы получить фотографии. Как он и подозревал, среди них не было Дженни. Оставалось одно: поискать ее среди неопознанных трупов.

Он мог бы поинтересоваться напрямую в отделе по тяжким преступлениям, но между их отделами всегда существовала некоторая неприязнь. Чаще всего их расследования пересекались. В Лос-Анджелесе убийства и наркотики ходили рука об руку.

«К черту их», – подумал Калхейн. Если Дженни мертва, она может быть только в одном месте – в морге.