Текст книги "Распинатель"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

47

Прошло несколько дней, но поиски в клубах и барах пока не дали никакого результата. Они целиком обошли Санта-Монику и переключились на бары и клубы на Лонг-Бич, но повсюду получали один и тот же ответ. В остальном расследование тоже стояло на месте. Так же как и для первых убийств серии, еще нужно было установить хотя бы какие-то определенные связи между жертвами. Возможно, что Дженни и Джордж встречались друг с другом на одной из оргий, куда были приглашены оба, но детективам пока так и не удалось с уверенностью установить личность первой жертвы. Никто не мог достоверно подтвердить, что безлицее тело женщины действительно принадлежало Дженни Фарнборо. Карлос пока не нашел ее родственников ни в Айдахо, ни в Юте. Единственное, на чем они могли строить дальнейшее следствие, – это догадки, но капитан Болтер терпеть не мог догадки. Ему нужны были факты.

С каждым днем, который подходил к концу без результата, детективы понимали, что они еще на день ближе к очередному звонку преступника, сообщающему о новой жертве. Терпение у всех уже было на пределе, в том числе и у начальника полиции. Он требовал результатов от капитана Болтера, который, в свою очередь, требовал результатов от своих двух детективов.

Расследование начало постепенно пожирать их. В последние дни Карлос почти не виделся с Анной. Роберт пару раз говорил по телефону с Изабеллой, но у него не хватало времени на романтические встречи. Время работало против них, и они это понимали.

Роберт прибыл в отдел с утра пораньше и опять увидел, что Карлос уже сидит за своим столом.

– Есть кое-какие новости, – сказал Карлос в тот же миг, как Роберт вошел в дверь.

– Порадуй меня, скажи, что кто-то узнал нашего подозреваемого на портрете.

– Ну, новости хоть и хорошие, но не до такой степени, – сказал Карлос чуть менее радостно.

– Ладно, что там?

– Доктор Уинстон только что прислал мне результаты анализа ДНК тех волос, которые нашли в машине Джорджа Слейтера.

– Наконец-то. И что там?

– Из волос ДНК получить не удалось, потому что там не было кожных фолликул.

– Значит, волосы не выпали естественным образом, а были отрезаны.

– Верно.

– Значит, у нас опять ничего нет? – спросил Роберт без интереса.

– Да нет, оказалось, что волосы были обработаны химическими веществами, которые позволили лаборатории установить, откуда они.

– И что?

– Они из Европы.

– Парик? – Роберт широко раскрыл удивленные глаза.

– Откуда ты знаешь, что европейские волосы обязательно из парика?

– Я много читаю.

– Ах да, верно. Вылетело из головы, – цинично сказал Карлос, кивая. – Значит, исключая синтетические парики, в продаже есть три лучшие категории париков, и они называются «настоящие волосы», «человеческие волосы» и «европейские волосы». В производстве париков «настоящими» и «человеческими волосами» называются волосы из Азии, которые обрабатывают, отбеливают, чтобы лишить их природного цвета, и затем перекрашивают в оттенки европейских волос. В этом процессе волосы повреждаются, но зато их достать нетрудно и стоят они недорого.

– Но европейские волосы практически не обрабатываются, – продолжил Роберт. – Это естественные волосы из Восточной Европы. Их не красят, хотя и покрывают высококачественным кондиционером для долговечности. Такие парики ближе всего к натуральным волосам.

– Именно. Но стоят они недешево.

– Могу себе представить. Сколько же они стоят?

– Лучше сядь на стул. Цена начинается от каких-то жалких четырех тысяч долларов за парик.

Роберт присвистнул, садясь.

– Вот-вот. Такие парики делаются на заказ. На это может уйти от одного до двух месяцев, и это значит, что тот, кто заказывает парик, должен оставить для связи адрес или номер телефона. – Карлос с энтузиазмом улыбнулся. – В Лос-Анджелесе должно быть не так уж много мест, где продаются европейские парики.

– Кэтрин?

– Что?

– Ты проверял у Кэтрин Слейтер? Может быть, она носит парики. Многие женщины в наше время носят парики. Она уж точно могла его себе позволить.

– Нет еще, не проверял. – У Карлоса поубавилось энтузиазма. – Я сейчас же позвоню ей, но, если она не носит парика, тебе не кажется, что стоило бы связаться со всеми лос-анджелесскими мастерами, которые продают парики из европейских волос?

Роберт почесал подбородок.

– Да, можно попробовать. Только я думаю, что наш убийца слишком умен для этого.

– Для чего?

– Ты же сказал, что эти парики делаются на заказ?

– Верно.

– Но все равно, если ты войдешь в мастерскую париков, наверняка у них на витрине уже будет выставлено несколько штук. Наш убийца не так глуп, чтобы заказывать парик и оставлять за собой бумажный след. Он просто возьмет то, что у мастера на витрине, заплатит наличными, и все. Помни, наш убийца покупает парики не ради красоты, так что ему пойдет любой. – Роберт встал и подошел к кофеварке. – Есть и еще кое-что.

– Что именно?

– Интернет, – сказал Роберт.

Карлос нахмурился.

– Интернет может одновременно и помочь нам, и помешать, – объяснил Роберт. – Может быть, несколько лет назад нам было бы достаточно проверить мастерские париков, и, если бы повезло, мы бы наткнулись на что-нибудь такое, что привело бы нас к убийце, но сегодня… – Он налил себе чашку кофе. – Сегодня наш убийца может попросту заказать себе парик по Интернету из любой страны, и парик доставили бы ему меньше чем за неделю. Он мог купить его в Японии, в Австралии или в той же Восточной Европе. – Роберт помолчал, так как другая мысль пришла ему в голову. – И потом, есть же еще интернет-аукционы, где убийца мог купить парик у частного лица, и никто никогда не узнает об этом. Наш клиент слишком умен, чтобы оставлять за собой бумажный след.

Карлос не мог не согласиться, что Роберт прав. Любой даже не слишком умный человек в наши дни может купить через Интернет практически все, что угодно, и при этом оставить лишь ничтожный след, проследить который практически невозможно. Дело только в том, чтобы знать, где купить.

– А вдруг нам повезет? Он мог решить, что мы не додумаемся, и заказать парик в магазине, – уверенно сказал Карлос.

– Может быть. Я не отвергаю никаких возможностей. Мы проверим всех мастеров хотя бы на всякий случай.

– Я только хотел хотя бы на шаг подойти к нему до того, как он добавит сюда еще одну фотографию, – сказал Карлос, показывая на доску и привлекая к ней внимание Роберта.

Роберт какое-то время стоял неподвижно, не отрывая взгляда от фотографий.

– Что с тобой? – спросил Карлос через минуту молчания. – На что ты уставился?

Роберт поднял руку, прося Карлоса дать ему секунду.

– У нас здесь кое-чего не хватает, – сказал он наконец.

Карлос повернулся и посмотрел на доску. Все фотографии были на месте. Он был уверен, что ничто не сдвинулось с места.

– Чего не хватает?

– Еще одной жертвы.

48

– О чем ты говоришь? В каком смысле «нам не хватает жертвы»? Все они тут, семь с прошлых убийств и две из теперешней серии, когда убийца опять взялся за свое. – Карлос отвернулся от фотографий и посмотрел на Роберта.

– У нас есть жертва, которую он не отметил ни двойным распятием на шее, ни телефонным звонком мне. У нас есть жертва, которую он не убивал.

– Жертва, которую он не убивал? Ты что, спятил? Ты говоришь бессмыслицу.

– Никакая это не бессмыслица. Он не убил его, как всех остальных жертв… он сделал так, чтобы его убили.

– Ты сам себя слышишь, сумасшедший? Кого он не убил?

Взгляд Роберта упал на Карлоса.

– Майка Фарлоу.

– Майка Фарлоу? – Карлос ответил ему озадаченным взглядом.

– Настоящий убийца подставил его вместо себя, как Распинателя, забыл? Я даже упомянул об этом в тот раз, по телефону, когда убийца опять позвонил мне после того, как мы нашли женщину без лица, но по какой-то причине это не попало в точку.

– Да, я помню, как ты сказал про это. Я стоял рядом.

– То, что он подставил Майка Фарлоу, делает того еще одной жертвой убийцы.

– Косвенной, – согласился Карлос.

– Без разницы, он все равно жертва убийцы. – Роберт вернулся за стол и стал перекладывать бумаги. – Ладно, что мы знаем о нашем убийце?

– Ничего, – ответил Карлос, усмехнувшись.

– Это неверно. Мы знаем, что он очень методичен, умен, прагматичен и что он выбирает жертв очень, очень внимательно.

– Ладно, – сказал Карлос по-прежнему неуверенно.

– Убийца не выбрал Майка Фарлоу просто так, наугад. Как и остальные жертвы, объект должен был удовлетворять особым критериям. Разница здесь в том, что, помимо этого, объект должен был удовлетворять критериям, соответствующим убийце. Говоря точнее, критериям религиозного серийного убийцы и садиста.

Карлос начал понимать теорию Роберта.

– То есть, если бы ты арестовал кого-то, кто не подошел бы под эти критерии, ты бы не счел его убийцей?

– Точно. Убийца умен, но он также знает, что и мы не совсем дураки. Мы бы не купились на первого попавшегося человека, которого он решил бы нам подставить. Он должен был дать нам правильного человека. Правдоподобного. Такого, на которого мы бы купились. Майк Фарлоу был идеальным вариантом.

Карлос провел обеими руками по волосам, зачесывая их назад и делая хвостик.

– У Майка были приводы в полицию?

– А то. Он постоянно торчал в учреждениях для малолетних… Три осуждения за публичное обнажение. Он обожал раздеваться перед школьниками.

– Педофил? – спросил Карлос, скривив рот.

– С большой буквы «П». Он отсидел двадцать восемь месяцев за то, что домогался двенадцатилетнего мальчика в общественном туалете.

Карлос покачал головой.

– И где можно найти такого человека, как Майк Фарлоу? – продолжал Роберт.

– Может быть, убийца знал его раньше, – предположил Карлос.

– Возможно, но сомнительно. Майк был одиночка, жил один, без жены, без подружки, без детей. Работал уборщиком мусора и проводил большую часть свободного времени в своей грязной квартирке за чтением Библии. У него и жизни-то не было.

– А медицинские данные? Наш убийца мог иметь доступ к медицинским картам. Одно мы знаем – что у него есть медицинские знания, даже доктор Уинстон сказал, что не удивился бы, если бы убийца оказался хирургом.

Роберт кивнул:

– Я сам об этом думал.

– Религиозные культы, церкви? Если Майк куда-то ходил, убийца мог вычислить его там.

– Надо и это проверить.

– Что мы еще знаем о Майке Фарлоу? – спросил Карлос.

– Немного. Не было причин докапываться до подробностей, ведь он же сознался, помнишь?

– Помню, и это заставляет меня в первый раз спросить почему. Какого черта ему надо было сознаваться? Зачем бы он стал сознаваться в таких гнусных преступлениях, если он не совершал их и если он знал, что получит смертный приговор?

– Чтобы покончить с жизнью, – решительно сказал Роберт.

– Что-что?

– Ты наверняка слышал о людях, которым не хватает духу совершить самоубийство, и тогда вместо этого они покупают оружие и начинают размахивать им на улице. Прибывает полиция, приказывает опустить пистолет, человек не подчиняется, и в конце концов полиция вынуждена его застрелить.

– Да, я слышал о таком виде самоубийств.

– Так и есть. Здесь та же теория. Как я сказал, Майк был одиночкой, не имел ни друзей, ни жизни, ни перспектив как-то ее улучшить. По всей видимости, он слышал о Распинателе.

– Все слышали о Распинателе, пресса постаралась.

– Вот именно. Поэтому ты не удивишься, когда узнаешь, что некоторые религиозные фанатики на самом деле считали, что Распинатель делает доброе дело. Убивает грешников.

– И Майк был один из них, – закончил Карлос предложение Роберта.

– Верно. Для этих людей Распинатель был героем, человеком, который делает Божье дело, и вдруг Майк получает возможность превратиться в своего героя.

– Ты имеешь в виду, понести наказание за своего героя.

– Это не имеет значения. Для остального мира имя Майк Фарлоу стало бы синонимом Распинателя. Он бы навсегда оставил свою безвестную жизнь. Его имя упоминали бы в учебниках и изучали бы на курсах по криминологии. Он бы в смерти имел такую славу, которую никогда бы не смог иметь при жизни.

– Но ты сказал, что Майк знал некоторые сведения о жертвах, которые, вероятно, мог знать только убийца… Например, причины для их убийства. Он упоминал о том, что одна из жертв продвигалась по карьерной лестнице через постель. Откуда он мог это узнать?

– Потому что сам убийца сказал ему, – заключил Роберт.

– Что?

– Ты только поразмысли. Представь, ты убийца и хочешь подставить кого-то, чтобы он ответил за то, что ты сделал. Наконец ты находишь подходящего человека. Становишься его другом.

– А это было очень сложно, раз у Майка не было друзей.

– Это верно. В большинстве своем ваши разговоры вращались бы вокруг убийств. Какое превосходное дело вершит убийца, освобождая мир от грешников. Потом ты начинаешь забивать голову Майка слухами. Я слышал, будто одна жертва была заразная проститутка… другая переспала со всеми в компании, чтобы пролезть наверх. – Роберт заговорил другим голосом, как бы от имени убийцы.

– Готовить его к аресту, – вступил Карлос.

Роберт прикусил нижнюю губу и кивнул.

– Но почему не рассказать ему о настоящем знаке Распинателя… на шее жертвы?

– Если бы он дал ему слишком много информации, Майк мог бы начать подозревать.

Карлос ненадолго задумался.

– Ты думаешь, он рассчитывал на то, что Майк признается?

– Может быть, я не уверен.

– Ему нечего было терять, – заключил Карлос, но его как будто что-то беспокоило. – Но почему?

Роберт тревожно взглянул на него:

– Ты слушал, что я говорил? Я же только что объяснил почему.

– Нет, почему он подставил именно Майка?

Роберт замолчал и уставился на свой кофе.

– Я и сам задавал себе этот вопрос. Зачем ему вообще было подставлять кого-то?

– Из мести?

– Только не в настоящей жизни.

– Что?

– Подставлять кого-то из мести – такое случается только в голливудских фильмах. В настоящей жизни человек пойдет на все, доберется до обидчика и продырявит ему башку. Зачем брать на себя такую трудную задачу, планировать подставу? К тому же Майк умер от смертельной инъекции и особенно не страдал. Если наш убийца хотел, чтобы Майк страдал, он бы собственноручно разобрался с ним.

Карлос кивнул, соглашаясь.

– Это верно.

– Так зачем же подставлять кого-то?

– Может быть, он хотел, чтобы полиция прекратила расследование.

– Возможно.

– Возможно, сначала он намеревался совершить только семь убийств. – Карлос отвернулся, чтобы налить себе стакан воды. – После того как убийца достиг поставленной цели, он решил не оставлять расследование открытым и не рисковать, что какой-нибудь сыщик наткнется на улику, которая через несколько лет по ниточке приведет его к преступнику. Подставить кого-нибудь, дело закроют, и он выйдет сухим из воды.

– Значит, теперь убийца передумал и решил совершить еще семь убийств?

Карлос поднял брови.

– Может, и так.

– Меня это не устраивает. У этого убийцы с самого начала был четкий план, и я уверен, что он его придерживается. Когда он закончит то, что собирался сделать, если мы не поймаем его к тому времени, он исчезнет, и мы никогда о нем больше не услышим. – Голос Роберта помрачнел.

– Когда Майка арестовали, у тебя был другой подозреваемый, еще кто-то, кого ты разрабатывал? – Карлос нарушил молчание.

Роберт покачал головой.

– Ты так ни к кому и не подошел?

– Я уже говорил тебе, у нас не было ничего, ни подозреваемых, ни зацепок, – но я понимаю, к чему ты ведешь. Если бы мы подобрались к кому-то, особенно если бы это был убийца, то, подставив Майка, он бы, конечно, сбил нас с верного следа.

– Точно! И положил бы конец расследованию. Зачем продолжать, когда есть подозреваемый с такими неопровержимыми уликами?

– Ну так вот – у нас не было никаких подозреваемых.

– Но убийца об этом не знал. Если только он не располагал какой-то внутренней полицейской информацией.

– Очень немногие имели доступ к этой информации, и все они стопроцентно надежны.

– Ладно, но, может быть, ты докопался до чего-то, что подвело тебя довольно близко к настоящему убийце.

Роберт сжал зубы.

– Мы ни до чего не докопались. Единственное, что у нас было, – это семь жертв и куча злости, – сказал Роберт, глядя в окно, в никуда. – Но мы просмотрим еще раз все файлы… за два месяца до ареста Майка. Давай проверим, что у нас было на то время.

– Есть и еще одна возможность, – сказал Карлос, пролистывая какие-то бумаги на столе.

– Какая?

– Сколько прошло между арестом Майка Фарлоу и первой жертвой из новой серии?

– Около полутора лет.

– Что, если убийца подставил Майка, потому что знал, что какое-то время не сможет продолжать действовать? Например, если он попал в тюрьму по какому-то другому мелкому обвинению.

Роберт откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Проблема в том, что он должен был знать заранее, что не сможет действовать именно в течение этого срока. Чтобы подставить кого-то, нужно время, а как мы уже говорили раньше, сначала он должен был найти подходящего человека. Никого не предупреждают за несколько месяцев, что собираются арестовать… – Роберт уставил на Карлоса указательный палец правой руки.

– Что?

– Операция, – сказал Роберт, складывая брови домиком. – Убийце могла быть назначена какая-то плановая операция. Об этом он бы знал заранее.

– Но убийца не участвовал в деле больше года, что это за операция, которая на такой срок выводит тебя из жизни?

– Это как раз просто. Операция на позвоночнике, на бедре, любая операция, после которой пациенту требуется пройти физиотерапию, чтобы вернуть прежнюю силу и способность двигаться. Нашему убийце нужно много сил, чтобы совершать такие убийства. Он бы не взялся за них, если бы не был физически готов на сто процентов. Хорошо бы просмотреть список больниц и физиотерапевтических клиник.

Карлос уже набивал критерии первого поиска на клавиатуре.

49

Остаток дня они провели, копаясь в жизни Майка Фарлоу. Его послужной список был длинным, но не насильственным. Его осуждали только за непристойное поведение, а не за сексуальное насилие. «Конечно, он был подонок, – подумал Роберт, – но не агрессивный». Отсиживая в тюрьме последний срок, он проникся религиозной верой и по освобождении стал ходить по улицам и проповедовать Евангелие тем, кто его слушал, и тем, кто не хотел слушать.

В медицинских данных Майка не нашлось ничего необычного. Несколько раз лечился от венерических болезней, переломов после уличного избиения, и на этом все. У него не было истории обращения к психологам, ни вообще чего-то нетипичного. Они пришли к выводу, что убийца не мог выбрать Майка, основываясь на медицинских или полицейских данных. Они решили пройтись по религиозным группам, в которых мог участвовать Майк, но к половине двенадцатого ночи так ничего и не нашли.

Карлос коротко посмотрел на часы, паркуя машину перед своим домом. «Опять за полночь».

В последние две недели Карлос ни разу не сумел прийти домой раньше полуночи. Он знал, что ничего не может с этим поделать. Этого требовала от него работа, и, безусловно, он готов был на это пойти. Но то же нельзя было сказать о его жене Анне.

Он немного посидел в темноте на парковке. Из машины он смотрел на окна своей квартиры на первом этаже. В гостиной еще горел свет. Анна не ложилась.

Карлос велел ей не беспокоиться, предупредил, что они работают над очень сложным делом и ему приходится много работать сверхурочно, но он знал, что все эти слова пролетали мимо ее ушей. Он понимал, что жена предпочла бы видеть его врачом или адвокатом, кем угодно, лишь бы не детективом, расследующим убийства в Лос-Анджелесе.

Карлос медленно прошел мимо припаркованных машин к дому, потом поднялся к своей квартире. Хотя он был уверен, что Анна не спит, он открыл дверь как можно тише. Анна лежала на голубом тканевом диване лицом к телевизору, установленному у восточной стены. На ней была тонкая белая ночная сорочка, волосы закрывали пол-лица. Она лежала с закрытыми глазами, но открыла их, когда Карлос сделал первые шаги по квартире.

– Привет, милая, – сказал он усталым голосом.

Она села, поджав под себя ноги. Муж казался ей каким-то другим. Каждую ночь он возвращался к ней и казался чуть старше, чуть более усталым. Он проработал в отделе меньше месяца, но в глазах Анны эти недели казались годами.

– Ты как? – спросила она тихо.

– Нормально… только устал.

– Есть хочешь? Ты ужинал? Там еда в холодильнике. Тебе надо поесть, – настаивала она.

Карлос не чувствовал голода. На самом деле у него пропал аппетит еще несколько недель назад, как только он вошел в тот деревянный дом, но ему не хотелось отказывать Анне.

– Да, пожалуй, я бы чего-нибудь поел.

Они оба пошли на кухню. Карлос сидел у маленького стола, пока Анна доставала тарелку из холодильника и ставила ее в микроволновую печь.

– Хочешь пива? – спросила она, снова подходя к холодильнику.

– Пожалуй, лучше бы стопку виски.

– Виски плохо с едой. Выпей пива, а если захочешь попозже…

Она передала ему открытую бутылку «Будвайзера» и села напротив. Тишину нарушила только печка, которая звонком объявила о том, что его поздний ужин готов.

Анна приготовила одно из любимых блюд Карлоса – рис с бразильскими бобами, курицей и овощами, но Карлос проглотил только три кусочка, а потом стал ковыряться в тарелке, не поднося вилку ко рту.

– Невкусно?

– Вкусно, милая. Ты же знаешь, я люблю, как ты готовишь. Я просто не так голоден, как мне казалось.

Ни с того ни с сего Анна закрыла лицо руками и расплакалась.

Карлос быстро подошел к ней и встал на колени перед ее стулом.

– Анна, что случилось? – Он попытался отнять руки от ее лица.

Ушло еще несколько секунд, прежде чем она наконец посмотрела на него глазами полными слез и грусти.

– Мне страшно.

– Страшно? Почему? – спросил он озабоченно.

– Потому что твоя новая работа что-то делает с тобой… с нами обоими.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на себя. Ты несколько недель не спал как следует. В тех редких случаях, когда ты засыпаешь, ты просыпаешься через несколько минут в холодном поту и чуть не кричишь… Ты не ешь. Ты так похудел, что кажешься больным, и мы… ты больше не смотришь на меня и даже не разговариваешь.

– Прости меня. Ты знаешь, я не могу разговаривать с тобой о тех делах, над которыми мы работаем.

Он попытался обнять ее, но она отстранилась.

– Мне не надо, чтобы ты рассказывал мне подробности твоего расследования, но ты превратился в призрак. Я тебя больше не вижу. Мы больше ничего не делаем вместе. Даже такие мелочи, как поужинать вместе, превратились в роскошь. Ты уходишь на рассвете, приходишь за полночь. Каждый день я смотрю, как ты открываешь дверь с таким видом, будто ты оставил там часть жизни. Мы становимся чужими людьми. Что случится через полгода или год, если это будет продолжаться? – спросила она, вытирая со щек слезы.

Огромное желание защитить ее охватило Карлоса. Ему захотелось обнять ее и успокоить, но правда была в том, что он тоже боялся. Не за себя, но за всех. Где-то ходит убийца, который получает удовольствие, причиняя жертве невыносимую боль. Убийца, который не делает различий между расами, религией, общественным положением и чем угодно другим. Любой мог оказаться следующей жертвой, любой, и Анна в том числе. Он чувствовал себя беспомощным.

– Не плачь, пожалуйста, все будет хорошо, – сказал он, нежно касаясь волос Анны. – Мы добились некоторого успеха в расследовании, и если нам немного повезет, то мы очень скоро закроем дело.

Карлосу самому не верилось, что он это говорит.

– Прости, – сказала она все еще в слезах. – Но ни одно другое дело, над которым ты работал, так не действовало на тебя.

Карлос не знал, что сказать.

– Я боюсь того, что эта работа может сделать с тобой. Я не хочу тебя потерять.

Ее глаза снова наполнились слезами.

– Ты меня не потеряешь. Я люблю тебя. – Он поцеловал ее в щеку и вытер слезы. – Обещаю тебе, все будет хорошо.

Анна хотела верить ему, но не видела убежденности в его взгляде.

– Давай ляжем спать, – сказал он, помогая ей подняться.

Они оба медленно встали. Она обняла его, и они поцеловались.

– Я пойду выключу свет в гостиной, – сказала она.

– Ладно, а я поставлю тарелки в посудомойку.

Карлос выбросил остатки еды и наскоро сполоснул тарелку под краном.

– Господи! – Крик Анны донесся из гостиной.

Карлос оставил тарелку на посудомоечной машине и бросился к ней из кухни.

– Что случилось? – сказал он, подходя к Анне, стоявшей у окна.

– Там кто-то смотрел на меня.

– Что? Где? – спросил Карлос, выглядывая в окно на пустую улицу и парковку.

– Вон там, между машинами, – показала она на два автомобиля, припаркованные вниз по улице.

Карлос снова выглянул в окно.

– Я никого не вижу, к тому же там совсем темно, ты уверена, что кого-то видела?

– Да. Я видела, что кто-то смотрит прямо на меня.

– Точно?

– Да. Он смотрел вверх, на меня.

– Он? Это был мужчина?

– Не знаю. Мне кажется, что мужчина.

– Может, это был кот или собака.

– Это был не кот, Карлос. Кто-то смотрел прямо в наши окна. – Голос Анны стал еще более беспокойным.

– В наши окна? Может быть, этот человек просто смотрел на дом.

– Он смотрел прямо на меня, я знаю, я чувствовала, он меня напугал.

– Может быть, это кто-то из соседских ребят. Знаешь, они вечно торчат на улице по вечерам.

– Соседские дети не доводят меня до такого состояния. – На ее глазах снова показались слезы.

– Ладно, хочешь, я спущусь и посмотрю, что там?

– Нет… пожалуйста, останься со мной.

Карлос обнял ее и почувствовал, как ее тело дрожит, прижатое к нему.

– Я здесь, милая. Ты просто устала, расстроилась. Я уверен, нет ничего страшного. Пойдем спать.

С парковки скрытый в тенях незнакомец наблюдал со злобной улыбкой, как они обнялись и отошли от окна.