Текст книги "Распинатель"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

5

Роберт стоял в дверях большой двойной комнаты, освещенной только бегающими лучами двух фонарей – капитана Болтера и доктора Уинстона. Как ни странно, эта комната была в заметно лучшем состоянии, чем остальные. У Роберта все похолодело внутри, когда он остановил взгляд на том, что находилось перед ним.

Прямо напротив двери, примерно в метре от противоположной стены, на двух параллельно установленных деревянных шестах висело нагое женское тело. Руки широко раскинуты, колени согнуты, потому как ноги ее касались пола, так что вся она напоминала коленопреклоненную букву Y. Веревки, привязывавшие ее руки к вершинам шестов, глубоко врезались в ее плоть и засохли, и теперь темные линии кровоподтеков подчеркивали изящную форму ее тонких рук. Роберт посмотрел на лицо женщины. Его мозг пытался осознать, что же видят его глаза.

– Господи боже!

Рой мух непрестанно кружился вокруг ее тела, издавая неослабное жужжание, но к ее лицу они не подлетали. К ее лицу, с которого была ободрана кожа. К бесформенной массе мышечной ткани.

– А, Роберт, все-таки решил появиться! – Капитан Болтер стоял у дальней стены рядом с доктором Уинстоном, главным судмедэкспертом.

Роберт смотрел на женщину еще несколько секунд и затем обратился к капитану.

– С нее содрали кожу? – спросил он, стоя в дверях, в его голосе прозвучал оттенок неверия.

– Живьем… с нее содрали кожу живьем, – спокойно уточнил доктор Уинстон. – Она умерла только через несколько часов после того, как с ее лица сняли кожу.

– Вы смеетесь, наверное!

Роберт рассмотрел безлицую женщину. Из-за отсутствия кожи ее глаза выпирали из глазниц, и казалось, будто она таращится прямо на него. Челюсть провисла, и рот был открыт. Зубов там не было.

Роберт прикинул, что ей должно быть не больше двадцати пяти. Ноги, живот и руки подтянутые, было видно, что она явно заботилась о своей внешности. У нее были золотисто-пшеничные волосы, прямые и длинные, спадавшие до середины спины. Роберт не сомневался, что при жизни она была очень привлекательной.

– И это не все. Посмотрите за дверью, – сказал доктор Уинстон.

Роберт вошел в комнату, закрыл дверь и несколько секунд смотрел на нее, не понимая.

– Зеркало? – сказал он, вопросительно глядя на собственное отражение.

Он отошел в сторону, и в зеркале возникло тело женщины.

– Господи! Убийца заставил ее смотреть. Ее тело находится прямо перед зеркалом.

– Похоже на то, – согласился доктор Уинстон. – Видимо, она провела последние часы жизни, глядя на себя – обезображенную, это была не только физическая пытка, но и моральная.

– Зеркало не отсюда… – сказал Роберт, осматривая его. – Не из этой комнаты. С виду оно совершенно новое.

– Зеркало и деревянные шесты были установлены здесь специально, – подтвердил доктор Уинстон.

Дверь распахнулась, и вошел Карлос со стаканом кофе.

– Держи свой кофе, – сказал он, передавая его Роберту.

– Пожалуй, не надо, у меня что-то сегодня с желудком, и вообще я уже совершенно проснулся, – ответил Роберт, жестом отпуская его.

Капитан Болтер и доктор Уинстон оба покачали головами, показывая, что им тоже не хочется кофе. Карлос открыл дверь и выглянул в коридор.

– Держите, – сказал он молодому полицейскому, стоявшему снаружи. – По-моему, вам не помешает выпить горячего.

– Уф! Спасибо, сэр. – Полицейский удивился.

– Ерунда.

Закрыв дверь, Карлос подошел к жертве вместе с Робертом. Едкий запах заставил Роберта закрыть нос рукой. Женщина стояла коленями в луже мочи и фекалий.

– Ее продержали привязанной к этим столбам несколько часов, может быть, даже целый день. В туалет ее никто не водил, – объяснил доктор Уинстон, показывая на пол.

Карлос сморщился от отвращения.

– Как давно она умерла, док? – спросил Роберт.

– Сейчас трудно сказать точно. Температура человеческого тела падает примерно на градус с каждым часом после наступления смерти. Ее температура упала примерно на восемь градусов, что может значить, что она мертва уже восемь часов, но это зависит от обстоятельств. Летняя жара, безусловно, замедляет процесс, а я думаю, что днем здесь жарко, как в пекле. Я смогу точнее определить время смерти, после того как произведу вскрытие в лаборатории.

– Нет ни резаных ран, ни пулевых отверстий, ни странгуляционных борозд. От чего же она умерла – от лицевых ран? – спросил Роберт, глядя на торс женщины и отмахиваясь от мух.

– Без вскрытия я и этого не могу сказать наверняка, но выскажу догадку, что из-за боли и изнеможения у нее не выдержало сердце. Тот, кто сделал это с нею, держал ее в таком положении, причиняя все новую и новую боль, пока она не умерла. Убийца хотел, чтобы она страдала как можно сильнее, и он этого добился.

Роберт оглядел комнату, как будто искал что-то.

– Что это за запах? Я чувствую, что пахнет еще чем-то, вроде уксуса.

– У вас хорошее обоняние, Роберт, – сказал доктор Уинстон и показал в угол комнаты. – Там графин, в нем был уксус. Его запах чувствуется на всем теле, в основном на верхней части. Такое впечатление, что убийца периодически лил уксус на ее ободранное лицо.

– Уксус до сих пор отпугивает мух, – сказал Роберт.

– Точно так, – подтвердил доктор Уинстон. – А теперь представьте себе, через какую пытку ей пришлось пройти. Все нервные окончания на ее лице полностью обнажены. Даже слабый порыв ветра причинил бы ей невыносимую боль. Вероятно, она несколько раз теряла сознание или пыталась потерять. Помните, у нее не было век – она не могла ни защититься от яркого света, ни дать отдых глазам. Каждый раз, как она приходила в себя, первое, что она видела, это ее обезображенное голое тело. Я даже не буду говорить о том, какую боль причиняет уксус, вылитый на лишенную кожи плоть.

– Боже милостивый! – сказал Карлос, делая несколько шагов назад. – Несчастная женщина!

– Она была в сознании, когда с нее снимали кожу? – спросил Роберт.

– Вряд ли, я думаю, он использовал анестезию. Я бы сказал, что ей дали какой-то наркотик, от которого она потеряла сознание на несколько часов, пока этот психопат занимался ее лицом, а когда закончил, то привез ее в этот дом, привязал к столбам и пытал, пока она не умерла.

– Что? Вы думаете, с нее снимали кожу в другом месте? – спросил Карлос с озадаченным видом.

– Да, – сказал Роберт, прежде чем доктор Уинстон успел ответить. – Оглядись. Проверь любую комнату. Нигде ни пятнышка крови, кроме как под ее телом. Правда, я уверен, что убийца все убрал за собой, но все равно он делал это не здесь. Док, поправьте меня, если я ошибаюсь, но содрать кожу с человека – это, скорее всего, процесс очень сложный.

Доктор Уинстон молча кивнул.

– Убийце понадобились бы хирургические инструменты, свет, как в операционной, не говоря уж о времени и знаниях, – продолжал Роберт. – Значит, мы имеем здесь какого-то психопата, профессионально владеющего медицинскими навыками. Это не место преступления, здесь он просто ее бросил. Убийца оставил тело здесь, чтобы мы его нашли.

– Может быть, убийца охотник? Знаете, который умеет свежевать дичь? – предположил Карлос.

– Эти умения ему бы не помогли, – ответил Роберт. – Человеческая кожа не то что звериная шкура. Разная упругость.

– Откуда ты знаешь? Ты охотник? – заинтригованно спросил Карлос.

– Нет, но я много читаю, – небрежно ответил Роберт.

– К тому же, когда с животного сдирают шкуру, оно уже мертво, – подхватил доктор Уинстон. – Можно просто освежевать зверя, не заботясь о том, что он умрет под ножом. А наш убийца не хотел, чтобы жертва умерла раньше времени, и само по себе это дело очень тонкое. Кто бы он ни был, у него есть медицинские знания. По правде говоря, из него вышел бы отличный пластический хирург, если не считать того, что он сделал с ее зубами. Он просто их выдернул. Никакой утонченности, зато максимум боли.

– Убийца не хотел, чтобы ее опознали, – заключил Карлос.

– Он оставил нетронутыми ее пальцы, – возразил Роберт, быстро проверив руки женщины. – Зачем ему было вырывать зубы и оставлять отпечатки пальцев?

Карлос кивнул, соглашаясь.

Роберт обошел вокруг шестов, чтобы осмотреть спину женщины.

– Это не тайное убежище преступника, – уверенным тоном подтвердил он. – Это место выражения его злобы. Вот почему ее привезли сюда. Посмотрите, она же стоит в ритуальной позе. – Он обернулся к капитану Болтеру. – Этот человек убивает не в первый раз.

Капитан Болтер не удивился.

– Никто бы не смог вынести такую боль молча, – сказал Карлос. – Это идеальное место, полностью изолированное, ни соседей, никаких прохожих, которые могли бы случайно набрести на него. Она могла кричать во все горло, и никто бы не пришел.

– У нас есть какая-нибудь информация о жертве? Нам известно, кто она? – спросил Роберт, все еще осматривая спину женщины.

– Пока ничего не известно, но мы еще не проверяли отпечатки, – ответил Карлос. – Предварительный осмотр не дал ничего, не нашлось даже клочка ткани. Она явно жила не здесь, и искать в доме то, что позволило бы установить ее личность, видимо, будет просто потерей времени.

– Все равно это надо сделать, – твердо сказал Роберт. – А заявления о пропавших людях?

– Я уже проверил, – ответил Карлос. – Никто из тех, о ком заявляли в последние дни, не подходит под описание. Но опознать ее без лица… – Карлос покачал головой, обдумывая довольно сложную задачу.

Роберт окинул взглядом комнату, после чего уставился в окно.

– А что насчет следов шин у дома? Кажется, сюда можно подъехать только по одной узкой дороге. Наверняка по ней приехал и убийца.

Капитан Болтер едва заметно кивнул.

– Ты прав, это единственная дорога, которая ведет к дому, поэтому по ней проехали все полицейские и экспертные машины, причем в оба конца. Если там что и было, сейчас уже не докопаешься.

– Превосходно, черт возьми!

В комнате воцарилась тишина. Всем им уже доводилось видеть такое. Жертву, у которой не было ни одного шанса спастись от противника-психопата, – пустой холст, расписанный страшными красками смерти, – но это место преступления как будто чем-то отличалось, вызывало иное чувство.

– Не нравится мне все это, – нарушил молчание Роберт. – Совсем не нравится. Это вам не убийство под влиянием момента. Оно планировалось, и планировалось задолго. Только представьте себе, какое нужно терпение и решимость, чтобы учинить подобное зверство.

Роберт потер нос. Тяжелый запах смерти начал на него действовать.

– Может, убийство на почве ревности? Предположим, ей просто хотел отомстить покинутый любовник, – высказал Карлос новую версию.

– Нет. Это не убийство на почве ревности, – сказал Роберт, качая головой. – Тот, кто любил женщину, никогда бы не смог сотворить с ней подобное, как бы сильно она ни обидела его. Если, конечно, она не крутила роман с самим дьяволом. Ты посмотри на нее! Меня действительно беспокоит то, что на этом дело не закончится.

От слов Роберта в комнате как будто похолодало. В чем совершенно не нуждался Лос-Анджелес, так это в том, чтобы на свободе разгуливал очередной сумасшедший убийца, какой-то новый маньяк, мечтающий занять место Джека-потрошителя.

– Роберт прав, это не преступление на почве ревности. Убийца уже делал это раньше, – сказал капитан Болтер, наконец отходя от окна.

Его утверждение поразило всех.

– Вам известно что-то такое, что не известно нам? – спросил Карлос, озвучив вопрос, который вертелся на языке у всех.

– Известно. Я прошу вас обратить внимание на еще одно обстоятельство, прежде чем сюда войдут криминалисты.

Роберта с самого приезда в дом удивляло: почему не пускают криминалистов? Обычно судмедэксперты обрабатывают место преступления первыми, а потом уже пропускают детективов топтать улики, но сегодня капитан настоял, чтобы первым сцену убийства увидел Роберт. А капитан Болтер редко нарушал протокол.

– Посмотрите на ее шею ниже затылка, – сказал он, кивком показывая в сторону тела.

Роберт и Карлос обменялись встревоженными взглядами и снова подошли к мертвой женщине.

– Дайте мне что-нибудь, чтобы приподнять волосы, – сказал Роберт.

Доктор Уинстон передал ему металлическую выдвижную указку.

Когда луч фонаря осветил ее обнаженную шею, в голове у Роберта скомкались все мысли. Он не верил своим глазам, краска сошла с его лица.

С того места, где стоял Карлос, было плохо видно жертву, поэтому больше его обеспокоило выражение лица Роберта. Что бы он там ни увидел, зрелище лишило его дара речи.

6

Хотя Роберту Хантеру было сорок два, благодаря его моложавому лицу и внушительному телосложению ему можно было дать лишь слегка за тридцать. Детектив всегда одевался в джинсы, футболку и старую кожаную куртку. У него был рост метр восемьдесят три, широкие плечи, высокие скулы и короткие светловатые волосы. В нем угадывалась сознательно контролируемая сила, которую выдавали все его движения, но самой поразительной чертой были его проницательные темно-голубые глаза, говорившие об уме и непреклонной решимости.

Роберт был единственным ребенком в рабочей семье из Комптона, бедного района восточного Лос-Анджелеса. Его мать умерла от рака, когда Роберту было всего пять лет. Отец так больше и не женился, и ему пришлось устроиться на две работы, чтобы иметь возможность растить сына в одиночку.

С самого раннего детства Роберт был не такой, как все. Он умел добираться до сути быстрее большинства своих сверстников. Школа его раздражала и наводила скуку. Он закончил шестой класс меньше чем за два месяца и, чтобы хоть чем-то заняться, проштудировал учебники за седьмой, восьмой и даже девятый класс. Мистер Фрателли, директор школы, дивясь на чудо-ребенка, устроил Роберту собеседование в школе Мирмана для одаренных детей на Малхолланд-Драйв, в северо-западном Лос-Анджелесе. Доктор Тилби, мирмановский школьный психолог, предложил ему серию тестов и по результатам объявил Роберта «выдающимся». Через неделю его перевели в новую школу, причем сразу в восьмой класс. А ему было только двенадцать лет.

К четырнадцати годам он проглотил школьный курс для старших классов по английскому, истории, биологии и химии. Четыре года старшей школы спрессовались в два, а в пятнадцать он уже закончил школу с отличием. По рекомендациям всех преподавателей Роберта приняли в Стэнфордский университет «в силу особых обстоятельств». На то время там был лучший психологический факультет в Соединенных Штатах.

Несмотря на привлекательную внешность, излишняя худоба, юность и странный вкус в одежде сделали Роберта непопулярным среди девушек и легкой мишенью для хулиганов. У него не было склонности к спорту, и свободное время он предпочитал проводить в библиотеке. Он глотал книги, как пирожки. Его увлек мир криминалистики и заинтересовал образ мыслей тех индивидов, которых называют «преступниками». Получать оценки неизменно выше среднего во время учебы в университете оказалось для него проще пареной репы, но скоро Роберту надоело, что его изводят и обзывают «зубочисткой». Он решил походить в тренажерный зал и заняться тяжелой атлетикой и записался в секцию боевых искусств. К его удивлению, ему понравилось физическое напряжение тренировок. Он страстно увлекся спортом, и через год эффект стал виден невооруженным глазом. На его теле вздулись впечатляющие бугры мышц. Вместо «зубочистки» появился юноша атлетического сложения, и ему понадобилось меньше двух лет, чтобы получить черный пояс по карате. Издевательства прекратились, и девушки вдруг стали липнуть к нему как мухи.

К девятнадцати годам Роберт уже окончил факультет психологии, а в двадцать три получил докторскую степень [3]3
  У нас соответствует кандидатской степени.


[Закрыть]по анализу преступного поведения и биопсихологии. Его диссертация называлась «Образ мыслей преступного ума» и позднее вышла в виде книги, а впоследствии вошла в список для обязательного чтения в фэбээровском Национальном центре анализа насильственных преступлений.

Все шло хорошо, но через две недели после получения докторской степени мир Роберта перевернулся с ног на голову. В последние три с половиной года его отец работал охранником в филиале Банка Америки на бульваре Авалон. Банк подвергся ограблению, которое пошло не по плану и превратилось в перестрелку времен Дикого Запада. Отец Роберта был ранен в грудь. Двенадцать недель он пролежал в коме. Роберт не отходил от больничной койки.

Эти двенадцать недель, которые он просидел в тишине, глядя, как отец с каждым днем потихоньку уходит все дальше, изменили Роберта. Ему опротивело изучение преступных умов. Ему опротивела книжная жизнь.

Он поступил в полицию и быстро сделал себе имя. Он продвигался по служебной лестнице со скоростью локомотива и в двадцать шесть лет уже стал детективом лос-анджелесской полиции. Вскоре его приняли в отдел по тяжким преступлениям, где он стал напарником детектива Скотта Уилсона, который был старше его на тринадцать лет.

Скотту в то время уже исполнилось тридцать девять. Его рост под метр девяносто дополняли сто тридцать шесть килограммов мышц и жира. Его самой заметной чертой был блестящий шрам, обезобразивший левую сторону его бритой головы. Такой угрожающий вид всегда играл в его пользу. Никому не хотелось связываться с детективом, похожим на Шрека в гневе.

Скотт работал в полиции с восемнадцати лет, а последние девять в качестве детектива в отделе по тяжким преступлениям. Поначалу его возмущало то, что в напарники ему дали такого молодого и неопытного детектива, но Роберт быстро учился, а его способности к дедукции и анализу были по меньшей мере поразительны. С каждым новым раскрытым делом уважение Скотта к Роберту возрастало. Они стали лучшими друзьями, неразлучными и на работе, и в свободное время.

В Лос-Анджелесе всегда хватало чудовищных убийств, но не хватало следователей. Скотту и Роберту часто приходилось работать одновременно по шести разным делам. Нагрузки никогда не беспокоили их, напротив, чем труднее было дело, тем с большей энергией они за него брались. Но однажды следствие по делу об убийстве одной голливудской знаменитости чуть не стоило им полицейских значков.

В деле были замешаны Линда и Джон Спенсер, известные продюсеры звукозаписывающей компании, которые составили себе состояние на том, что выпустили подряд три рок-альбома, возглавившие все хит-парады. Джон и Линда познакомились на вечеринке после концерта, и между ними вспыхнул молниеносный роман. Через три месяца они поженились. Джон купил великолепный дом в Беверли-Хиллз. Их история казалась прямо-таки взятой из любовного романа. С виду все было просто идеальным. Они любили принимать гостей и не реже двух раз в месяц устраивали экстравагантные вечеринки у своего бассейна в форме рояля. Но их история недолго следовала романтическому книжному сюжету. К концу первого года брака их взаимная страсть как будто стихла. Обычным делом стали прилюдные и домашние скандалы, особенно когда пристрастие Джона к алкоголю и наркотикам начало сказываться на его жизни.

Одной августовской ночью после очередного семейного скандала тело Линды было найдено на кухне их дома с одним пулевым отверстием от револьвера 38-го калибра в затылке. Выстрел в духе палача. Не было ни следов борьбы или взлома, ни ссадин или синяков, которые бы остались на руках у Линды, если бы она оборонялась. Все улики указывали на Джона Спенсера. Расследование поручили Скотту и Роберту.

После ссоры с Линдой Джон исчез и был обнаружен через несколько дней, в алкогольном и героиновом угаре. На допросе он не отрицал, что в тот вечер опять поругался с женой. Он признал, что их семья проходила через сложный этап. Он помнил, как они поругались, и он ушел из дома злой, рассерженный и пьяный, но не смог вспомнить, чем занимался в эти последние дни. Алиби у него не было. Но он также утверждал, что никогда не сделал бы Линде ничего плохого. Он все равно безумно любил ее.

Расследование убийства в Голливуде с участием знаменитостей уже привлекло к себе большое внимание, и газеты поторопились подлить масла в огонь: «Богатый и знаменитый продюсер убил красавицу жену в приступе ревности». Даже мэр звонил, требуя ускорить расследование.

Обвинение доказало, что у Джона действительно был револьвер 38-го калибра, но его так и не нашли. Также без труда отыскались свидетели, которые подтвердили, что скандалы в семье Джона и Линды были обычной историей. По большей части Джон кричал на жену, а Линда только плакала. Установить, что у Джона Спенсера был взрывной характер, было делом минуты.

Скотт не сомневался в виновности Джона, но Роберт был убежден, что они взяли не того. Роберту Джон казался испуганным мальчишкой, который слишком быстро разбогател, и деньги вместе со славой довели его до наркотиков. У Джона не было приводов в полицию. В школе он был самым обычным мальчишкой хулиганистого вида: рваные джинсы, лохматые стрижки, вечно слушал тяжелую музыку.

– Ладно, пускай он скандалил с женой. Но ты найди мне хоть одну семейную пару, которая обходится без скандалов, – спорил Роберт со Скоттом. – Сколько бы они ни ругались, он ни разу не ударил Линду.

Роберт знал, из какого теста сделаны убийцы, и Джон Спенсер просто не годился на эту роль. Скотт очень доверял интуиции Роберта, но на этот раз был уверен, что напарник ошибается. Улики были попросту неопровержимы.

Несмотря на убежденность Роберта, суд продлился всего неделю. Присяжным понадобилось меньше трех часов, чтобы вынести обвинительный вердикт по всем пунктам, и Джона Спенсера приговорили к казни посредством смертельной инъекции, но приговор так и не был приведен в исполнение. Через двадцать восемь дней после осуждения Джон повесился в камере на простыне. Рядом с телом нашли записку, в которой говорилось: «Линда, скоро я буду с тобой. Мы больше никогда не будем ссориться, я тебе обещаю».

Через двадцать два дня после самоубийства Джона Спенсера в Юте арестовали чистильщика бассейнов, который работал у них в доме. В его машине отыскался револьвер Джона вместе с некоторыми принадлежавшими Линде драгоценностями и бельем. Криминалистическая экспертиза показала, что пуля, убившая Линду Спенсер, была выпущена из этого самого револьвера. Позднее и сам чистильщик сознался в убийстве.

Роберт и Скотт оказались под пристальным вниманием прессы, начальника полиции, полицейского комиссара и мэра. Их обвинили в халатности, в том, что они не сумели провести тщательное расследование. Если бы не вмешался капитан Болтер, вставший на их защиту, они лишились бы своих полицейских значков. Когда дело закрыли, Роберта и Скотта отправили в долгий отпуск. Это произошло почти шесть лет назад.