Текст книги "Распинатель"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Роберт несколько секунд смотрел на нее, анализируя движения ее тела. Бренда приходила во все большее возбуждение.

– Но каким-то образом ты сумел дважды обогнать таймер и все-таки спасти напарника. Да, тебе это удалось, но неужели ты думал, что победил меня? – спросила она, насмешливо улыбаясь, наклонилась и заглянула в усталые глаза Роберта. – Ты никогда не победишь меня, Роберт. Я лучше тебя. Я умнее тебя. Я быстрее тебя и не делаю ошибок. Ты мне не соперник. Мой план безупречен. Я сама безупречна.

Бренда зашла за спину Роберта, и он потерял ее из виду. За спиной он услышал звук, в значении которого не сомневался: звук натачиваемого лезвия, и его сердце екнуло. Он знал, что его время подходит к концу. Она готовится совершить последнее убийство.

69

– Наконец пришла пора, чтобы ты заплатил за все, что сделал. За некомпетентность, за всю ту боль, которую ты мне причинил. Пожалуй, я все-таки проведу пару дней с тобой наедине. После сегодняшней суматохи капитан наверняка велел тебе взять пару дней выходных. Никто не будет ждать от тебя новостей в ближайшее время. Твой напарник выведен из игры. Никто тебя не хватится, Роберт. К тому времени, как тебя начнут искать… – Ей даже не нужно было договаривать фразу до конца.

Вдруг он почувствовал, как она хватает его за волосы и резко дергает голову вперед. Он попытался сопротивляться, но не было ни сил, ни энергии. Стальное лезвие у шеи казалось ледяным, но потом обожгло, словно расплавленная магма. Он чувствовал, что она сделала неглубокий надрез. Ровно такой глубины, чтобы оставить шрам.

«Двойное распятие, – подумал Роберт. – Она помечает меня на заклание».

– Подожди, – сказал он. Его голос был еще слаб, горло пересохло и саднило от жара. – Ты не хочешь узнать, где ты допустила ошибку? Не хочешь узнать, почему ты проиграешь?

Он почувствовал, что лезвие отодвинулось от его шеи. Ее нервный смех эхом отразился от стен небольшой гостиной Роберта.

– Ты даже не умеешь как следует блефовать. Я не сделала ни одной ошибки. Я ни разу ничего не забыла. Мой план всегда был безупречен, – сказала она тоном покровительственным и высокомерным. – По-моему, у тебя помутился рассудок. Давай-ка я объясню тебе, что происходит. Я связала тебя по рукам и ногам, ты одинок и слаб, как раненый зверь. У меня в руке нож, а ты заявляешь, что я проиграю?

– Понимаешь ли, в чем дело, ты была бы совсем права, – сказал он, поднимая голову и чувствуя жжение на коже в том месте, где Бренда его порезала. – Но сегодня чуть раньше, когда я все вычислил и насчет мести, и насчет присяжных, и кто ты есть на самом деле, я вдобавок выяснил, что сегодня у твоего брата был бы день рождения.

Бренда отошла от стула и снова посмотрела в лицо Роберта. В ее правой руке блестел нож, на лице отобразился интерес.

– Поэтому я пришел к выводу, что ты захочешь все обставить именно так, – продолжал Роберт. – Последняя месть в день рождения твоего брата. Идеальный финал.

– Очень хорошо, Роберт, – сказала она, хлопая в ладоши. – Жалко, что ты решил заняться своими полицейскими обязанностями только в день собственной смерти.

– И тогда, – торопливо продолжил Роберт, – перед уходом из отдела я позвонил капитану и рассказал все, что мне удалось выяснить, и он поставил меня под наблюдение.

Бренда нахмурилась. Тень сомнения мелькнула в ее глазах.

– Придя домой, я почувствовал что-то неладное. Я понял, что кто-то был здесь. И этим человеком наверняка была ты. Ты знала, что сегодня я буду пить виски, поэтому подмешала наркотик во все мои бутылки, потому что не знала точно, какую я выберу. Но тебе надо было поставить их назад в правильном порядке.

Взгляд Бренды оторвался от Роберта, перешел на бар с бутылками, потом снова вернулся к детективу.

– Они годами стояли в одном и том же порядке. Я никогда их не переставляю.

– Если ты знал, что виски отравлено, почему его выпил? – наглым тоном осведомилась она.

– Потому что знал, ты не отравишь меня смертельной дозой. Это не в твоем стиле. Какая была бы месть, если бы я умер, так и не поняв почему?

Роберт почувствовал, что Бренда заволновалась. Его сердце колотилось, но он продолжал говорить спокойно:

– Я знал, что ты у меня дома, я чувствовал твое присутствие. Я знал, что ты будешь следить за мной, поэтому я сделал вид, что проверяю телефон, и нажал несколько кнопок, хотя на самом деле я набрал номер капитана. Если заглянешь ко мне в карман, увидишь, что он еще работает. А если посмотришь в окно, увидишь, что здание окружено. Ты не сможешь выбраться отсюда. Все кончено.

Ее глаза остановились на окне за спиной Роберта. В них появилось нервное и тревожное выражение. Она недооценила его и теперь поняла это.

– Ты блефуешь, – неуверенно сказала она.

– Посмотри в окно, – твердо ответил он.

Она не пошевелилась. Ее рука дрожала от прилива адреналина.

– Еще ничего не кончено! – в конце концов яростно крикнула она и бросилась на Роберта.

Неожиданно с грохотом дверь в гостиную распахнулась. По комнате разлетелись деревянные щепки от сорванных петель. За долю секунды в дверной проем ворвались три спецназовца. Лазерные прицелы их автоматов нарисовали три красные точки на сердце Бренды.

– Бросить нож! Немедленно! – скомандовал старший требовательным тоном, но Бренда встала за спиной Роберта.

Она опустилась на колени и почти целиком спряталась за ним. Нож, который до того был в ее правой руке, теперь она держала обеими руками, горизонтально всем лезвием прижимая его спереди к шее Роберта.

– Бросьте нож, – снова приказал офицер.

– Подождите… – сказал Роберт.

Он понял, что она сделала. Бренда приняла такое положение, при котором тяжесть ее тела была направлена назад от стула, и если она упадет назад, то отрежет ему голову. Если умрет она, умрет и он.

– Опустите оружие, – сказал Роберт.

– Мы не можем сделать этого, сэр, – тут же услышал он в ответ.

Роберт знал, что они не двинутся с места, они живут ради таких моментов.

– Изабелла, послушай меня… – прошептал он.

Он не хотел называть ее настоящим именем. Он надеялся, что в ней еще осталось что-то от Изабеллы.

– Этим людям не терпится спустить курки. Они не будут колебаться, если им нужно будет тебя застрелить.

Роберт старался говорить как можно спокойнее. Он разбирался в стрессовых ситуациях. Он знал, что люди склонны перенимать тревогу тех, кто находится с ними рядом.

– Пожалуйста, не доводи до этого. Есть люди, которые могут тебе помочь, которые хотят тебе помочь. Я понимаю, через какие мучения ты прошла, но эта боль может закончиться.

– Ты никогда не поймешь этой боли, – прошептала она в ответ.

– Я ее понимаю. Ты видела это, ты же говорила сама. Когда я потерял напарника и единственного своего родного человека, боль едва не съела меня изнутри. Я действительно скатился на дно, но я там не остался. Дай нам возможность помочь тебе.

– Ты хочешь мне помочь? – Ее голос чуть смягчился.

– Да, разреши тебе помочь. Пожалуйста.

– Так же, как ты сегодня помог своему напарнику? – К ней вернулся итальянский акцент.

– Да… как я помог Карлосу. – В голосе Роберта не было колебаний.

Он почувствовал, что лезвие чуть плотнее прижалось к его шее, начиная разрезать кожу.

– И ты бы пошел на то же самое ради меня? – прошептала она в его правое ухо. – Ты бы рискнул ради меня жизнью?

– У вас три секунды, чтобы бросить нож, затем мы стреляем, – снова произнес спецназовец, на этот раз с нескрываемым раздражением.

Роберт знал, что у него осталось мало времени.

– Ты мне не ответишь? – спросила она опять.

На долю секунды воцарилось молчание.

– Да… – прошептал он в ответ. – Я бы рискнул жизнью ради тебя.

Роберт почувствовал робкую улыбку у нее на губах, и затем она отняла нож от его горла. Она поднялась одним молниеносным движением и, прежде чем спецназ успел разрядить в нее свое оружие, глубоко вонзила нож себе в живот. Острое как бритва лезвие прорезало кожную и мышечную ткань с невероятной легкостью и хирургической точностью. Роберт почувствовал, как ему на затылок хлынул поток теплой жидкости.

– Нет! – прохрипел он.

– Господи боже! – закричал спецназовец, опуская оружие. – Немедленно «скорую», – приказал он.

Все трое бросились к Роберту и Бренде, которая теперь лежала на полу. Лужа крови растеклась и увеличивалась на глазах.

Торопясь, как мог, спецназовец перерезал ножом путы Роберта, который тут же упал на колени, дрожа всем телом.

– Как вы, сэр? – спросил другой.

Роберт не ответил. Он не отводил взгляда от обмякшего тела Бренды. Спецназовец держал в руках ее голову. Роберт чувствовал, как жизнь уходит из нее. Выражение лица спецназовца сказало ему то, что он знал и так.

70

Четыре дня спустя.

Роберт медленно отворил дверь в палату Карлоса и заглянул внутрь. Анна стояла у кровати мужа, нежно поглаживая его руку.

– Он пришел в себя? – шепотом спросил Роберт.

– Пришел, пришел, – слабо ответил Карлос, поворачивая голову к двери.

Роберт широко ему улыбнулся и вошел в палату. Под мышкой он держал коробку шоколадных конфет.

– Ты мне подарки приносишь? – спросил Карлос с видом беспокойства.

– Вот еще… Это для Анны, – ответил он, протягивая ей конфеты.

– Ой, спасибо, – сказала она, принимая подарок и целуя Роберта в щеку.

– Что это тут происходит? – спросил Карлос. – Конфеты… поцелуйчики… Скоро ты уже будешь являться ко мне домой на ужин.

– Обязательно, – подтвердила Анна. – Я его уже пригласила. Сразу, как только тебя выпишут из больницы. – Она мило улыбнулась, и от ее улыбки в палате как будто посветлело.

– Как себя чувствуешь, напарник? – спросил Роберт.

Карлос опустил глаза на перевязанные руки.

– В общем, за исключением лишних дыр в ладонях, глубоких колотых ран на лбу и такого ощущения, что меня сбросили с моста, я чувствую себя замечательно, а ты как поживаешь?

– Пожалуй, не хуже тебя, – ответил он без особого убеждения.

Карлос посмотрел на Анну, которая поняла сигнал.

– Я вас оставлю вдвоем ненадолго. Хочу сходить в кафетерий, – сказала она, наклонилась и поцеловала Карлоса в губы. – Надо что-то делать с конфетами, – поддразнила она.

– Оставь и мне немножко, – сказал Карлос, подмигивая ей.

После ее ухода Карлос заговорил первым:

– Я слышал, ты ее поймал.

– Я слышал, ты почти ничего не помнишь, – ответил Роберт.

Карлос медленно покачал головой:

– Я не помню ничего конкретного. Какие-то обрывки… Я бы не смог опознать убийцу, если бы до этого дошло.

Роберт кивнул, и Карлос заметил тень печали в его глазах.

– Я ее вычислил, но не поймал, – сказал Роберт, подходя к кровати напарника.

– Что тебя надоумило?

– Джо Боумен…

Карлос нахмурился, вспоминая имя.

– Менеджер из фитнес-клуба? Который сидит на стероидах?

Роберт кивнул.

– Я точно знал, что мне его лицо знакомо, но он убедил меня, что я видел его в каком-нибудь спортивном журнале. До меня так и не дошло, пока Ди-Кинг не толкнул речь насчет присяжных, судьи и палача.

– Ди-Кинг? – В голосе Карлоса послышалось удивление. – Наркодилер?

– Долгая история, расскажу потом. Короче говоря, это привело мне на память дело Джона Спенсера. Джо Боумен входил в число присяжных. Он тогда выглядел совсем по-другому, намного тщедушнее, никаких стероидов, но я его узнал.

Выражение на лице Карлоса побуждало Роберта продолжить.

– Как мне удалось установить, все жертвы были связаны с присяжными, некоторые были их любовниками, как, например, Виктория Бейкер. Она же была любовницей Джо Боумена, помнишь, он женат.

Карлос молча согласился.

– А Джордж Слейтер?

– У него тоже был любовник. Рафаэль, присяжный. Мы вчера с ним разговаривали.

– Его жена знает?

– Едва ли. И я думаю, что ей вообще не следует об этом знать. Ей будет только хуже.

– Согласен. Значит, мы были правы, считая, что он завел роман на стороне.

Роберт кивнул.

– Трудность оставалась в том, чтобы вычислить убийцу. Стало очевидно, что все дело вертится вокруг суда над Джоном Спенсером, что это месть, но кто же мститель?

– Родные, – сказал Карлос.

– Нет любви сильнее родственной, – согласился Роберт. – Я стал копать дальше, и оказалось, что единственный оставшийся родственник Джона – это его сестра… приемная дочь его родителей.

– Приемная?

Еще один кивок.

– Бренду удочерили в возрасте девяти лет. Не потому, что она осталась сиротой, но потому, что служба защиты детей забрала ее из родной семьи, где она подвергалась насилию. Семья Джона взяла ее к себе и подарила любовь, которой она никогда не знала. С ними она чувствовала себя защищенной, уверенной. Они стали ее семьей, которой у нее никогда не было. Но их смерть включила что-то в ее подсознании. Может быть, пугающее чувство, что она опять осталась одна. Может быть, воспоминания об издевательствах, которые она пережила в раннем детстве. Может быть, страх, что ее возьмут и отдадут в первую семью.

Карлос озадаченно посмотрел на него.

– Когда человек попадает в такие травматические ситуации, через которые она прошла, – объяснил Роберт, – когда он теряет всех своих родных одного за другим, часто бывает, что его мозг перестает понимать, в каком он возрасте находится. Он извлекает память из подсознания. Весь страх и гнев, который она чувствовала ребенком, вернулся к ней с той же силой, если не сильнее, и от этого она почувствовала себя так, будто она снова маленькая одинокая девочка. Возможно, это пробудило какую-то ярость, какое-то таившееся в ней зло. Всех, кто участвовал в деле ее брата, она винила в том, что они отняли у нее семью. Особенно присяжных, Скотта и меня. Она не могла допустить, чтобы мы остались безнаказанными.

– Когда ты понял, что это Изабелла?

– Когда я догадался насчет Джона Спенсера. Когда оказалось, что из родных у него осталась только сестра, мне осталось только выяснить, кто она. Новый поиск показал, что Изабеллу поместили в лечебницу вскоре после смерти отца.

– В лечебницу?

– В Сан-Франциско, где она жила. После смерти отца ей овладела ярость, она, видимо, обезумела… сошла с ума, разгромила квартиру и чуть не убила своего приятеля. Они в то время жили вместе.

– Значит, ее арестовали, – скорее заметил Карлос, чем спросил.

– Сначала да, но потом перевели в психиатрическую лечебницу Лэнгли-Портер, где она пробыла пару лет. Я позвонил в полицейский департамент Сан-Франциско, и мне прислали протокол ее ареста. На фотографии она была совсем другая. Волосы другого цвета, другой длины, она даже казалась старше, как будто горе, через которое она прошла, высосало из нее жизнь. Но никаких сомнений не было. Тогда я и понял, кто она.

Роберт подошел к окну и посмотрел на улицу. День казался безупречным, небеса не омрачало ни единое облачко.

– А потом я вспомнил про ее коллекцию дисков, и все сомнения окончательно улетучились.

– Коллекцию дисков?

– В первый вечер, когда мы ужинали с Изабеллой у нее дома, меня почему-то потянуло рассмотреть ее музыкальную коллекцию.

Карлос состроил лицо, которое спрашивало без слов: «При чем тут это?»

– Вся ее коллекция состояла из джазовых дисков, за исключением нескольких альбомов с роком, и все они с автографами, но не музыкантов, а продюсера – Джона Спенсера. Чего я не знал в то время – это что он никогда не подписывался как Джон Спенсер. В шоу-бизнесе его знали под другим именем. Он подписывался как Спектер Джей. Я посмотрел в Интернете, это его творческий псевдоним или что-то в этом роде. Вот почему, когда я тем вечером увидел автографы, это не пришло мне в голову. На каждом диске было написано что-то вроде «от Большого Б с вечной любовью». Я просто решил, что это очередное странное имечко из тех, которые в последнее время любят брать музыканты, ну, знаешь, Паффи, Л. Л. Кул. На этом фоне Спектер Джей и Большой Б мне ничего не сказали.

– Большой Брат? – Карлос наполовину спросил, наполовину догадался.

Роберт кивнул:

– Джон Спенсер был на год старше Бренды.

– Значит, пока она лежала в психбольнице, у нее было достаточно времени, чтобы разработать план.

– Пара лет, – подтвердил Роберт.

– И это объясняет, почему прошло столько времени между делом Джона Спенсера и первой жертвой с распятием.

Еще один кивок.

– А еще вчера я узнал о ее военном прошлом.

– Военном?

– В некотором роде. Она была хирургом, и очень талантливым, насколько я понял. В начале карьеры она провела два года в Боснии и Герцеговине, служила в медицинской бригаде американской армии, помогала людям, подорвавшимся на противопехотных минах.

– Ты шутишь? – Брови Карлоса удивленно поползли вверх, и затем его осенило. – Вот откуда она разбирается во взрывчатке?

– Да, там она и научилась с ней обращаться. Это входило в ее обучение: принцип действия мин, взрывных устройств, детонаторов, мощность взрыва, скорость ударной волны… и тому подобное.

– Значит, ей просто нужно было знать, где искать, с кем поговорить, и она легко получила бы необходимые материалы.

– Вот именно.

На минуту воцарилась тишина.

– А фоторобот, который мы составили с ее помощью? – спросил Карлос, уже догадываясь об ответе.

– Только чтобы сбить нас с панталыку. В тот вечер, сам того не понимая, я нарисовал двойное распятие. Чисто бессознательно, потому что мой мозг был полностью занят расследованием. Изабе… – Роберт замолчал и подумал, что лучше сказать по-другому. – Бренда, – поправился он, – была очень умна и быстро сообразила, что ей представилась идеальная возможность направить нас по ложному следу. Поэтому она и придумала историю про то, как встретилась в баре с каким-то человеком, у которого на запястьях были татуировки в виде двойных распятий. Потом ей осталось только дать нам ложные приметы, и расследование пошло по ложному пути.

– Мы потеряли пару недель, гоняясь за этим несуществующим типом.

– И потеряли бы еще больше, – согласился Роберт. – У нас не было оснований сомневаться в ней. Мы же решили, что у нас реальная зацепка.

– И как ты узнал, когда она придет за тобой?

– Было три причины. Во-первых, больше не осталось присяжных, чтобы мстить.

– Но она убила девятерых человек, а присяжных было двенадцать.

– Трое остальных умерли естественной смертью. Больше она не могла им ничего сделать. Скотт, мой напарник, который участвовал в аресте ее брата, тоже погиб. – Роберт на миг замолчал, вспоминая, что сказала ему Бренда четыре дня назад. Глубоко вздохнув, он продолжил: – Оставался только я.

– Не самое завидное положение, – усмехнулся Карлос.

Роберт согласился.

– Во-вторых, это был день рождения Джона. И финальный день мести для нее. Последний подарок брату и всей семье.

Последовало долгое молчание.

– А в-третьих? Ты сказал, что было три причины, – спросил Карлос.

– Я, когда нес твой крест.

– Что? Я не понял, – сказал Карлос, ворочаясь на кровати, чтобы устроиться поудобнее.

– Тебе это не напоминает по аналогии последний день на земле кое-кого другого?

Карлос поразмыслил несколько секунд.

– Ты нес крест на спине, как Иисус Христос в свой последний день, – сказал Карлос, понимая, к чему клонит Роберт.

Роберт снова кивнул.

– Я знал, что у меня осталось всего лишь несколько часов, чтобы все обдумать. Я знал, что она придет за мной.

Роберт отвернулся и посмотрел в окно, его взгляд казался далеким и отчужденным. Он осторожно коснулся шеи и нащупал еще не заживший шрам.

– Если подозревал, даже был уверен, что это Изабелла, зачем ты решил пройти через все это? Зачем ты рисковал жизнью, когда позволил ей добраться до тебя? Почему ты просто ее не арестовал? – спросил Карлос, опять по-другому устраиваясь в кровати.

– У меня не было доказательств, одни подозрения. Какая-то сумасшедшая теория о мести. Как ты знаешь сам, у нас ничего не было на убийцу, ни ДНК, ни отпечатков пальцев, ничего, что могло бы связать ее хоть с одной жертвой или местом преступления. Если бы мы задержали ее, она бы выкрутилась, и я уверен, что после этого мы потеряли бы ее навсегда. Я рассчитывал только на то, что она выдаст себя, когда попытается добраться до меня.

– И тогда ты устроил ей ловушку. Опасную ловушку.

Еще один кивок.

– Я не придумал ничего умнее, у меня истекало время.

– Как она смогла совершить столько убийств, принести столько зла? – спросил Карлос.

– Мы никогда не сможем сказать наверняка, но, когда она оставалась наедине с жертвами, она превращалась в другого человека. Ее глаза пылали гневом и местью. Она была способна на что угодно. Я знаю. Я видел это в ее глазах. Я физически ощущал ту ярость, которая окружала ее.

Карлос наблюдал за напарником несколько безмолвных секунд.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально, – уверенно ответил Роберт. – Я рад, что все кончилось.

– Можешь сказать еще раз за меня, – сказал Карлос, поднимая обе перевязанных руки.

Оба засмеялись.

– Если только капитан Болтер не назначит меня перекладывать бумажки.

– Ни в коем случае, – заверил Роберт. – Ты мой напарник. Когда я выйду на охоту за плохими парнями, ты пойдешь со мной.

Карлос улыбнулся.

– Спасибо, Роберт, – сказал он более серьезным тоном.

– Ничего. Я бы все равно не дал капитану перевести тебя в бюрократы.

– Не за это… За то, что ты рисковал жизнью… чтобы спасти меня.

Роберт положил легкую ладонь на левое плечо напарника. Они не сказали ни слова. Слова были не нужны.

Доктор Уинстон открыл дверь секционной в подвале экспертно-криминалистического отдела и проводил капитана Болтера внутрь.

– Так что у нас тут? – спросил капитан, не тратя напрасно времени.

Как у большинства людей, у него от этой подвальной комнаты мурашки бежали по спине, и чем быстрее он выберется оттуда, тем лучше.

– Причина смерти – глубокая резаная рана брюшной полости, внутренностей и аневризма аорты с обильным кровотечением. Когда она вонзила в себя нож, она смогла перерезать живот слева направо. Почти что как в японском ритуале, – сказал доктор, подводя капитана к стальному столу с телом.

– Харакири?

– Не совсем, но эффект тот же. Она знала, что умрет через минуту. Ни единого шанса выжить.

Они оба молча посмотрели на тело.

– Ну что ж, – сказал капитан. – Должен признать, я рад, что все закончилось.

– Я тоже, – ответил доктор Уинстон с улыбкой и переменил тему. – Как здоровье Карлоса? – спросил он.

– Поправляется. Дайте ему время, и у него все будет хорошо.

– А Роберт?

– Он тоже в порядке, но вы же знаете Роберта. Злится, что не вычислил ее раньше.

– Роберт – самый талантливый детектив, с которым мне приходилось работать, но и он не ясновидящий, – сказал доктор Уинстон, качая головой. – Он не может видеть того, чего нет. Никто на это не способен. Он мог только читать те признаки, которые она оставляла, а она не оставляла ничего. Она с легкостью надевала на себя разные личности. Так она и подходила к каждой жертве, притворяясь кем-то другим. Когда она стала играть роль Изабеллы, то сыграла ее идеально. Безупречно. Ничто не могло ее выдать. Патологическая одержимость местью в конце концов изменила ее. Изабелла и Бренда были двумя разными людьми.

Капитан Болтер опять посмотрел на тело.

– Короче говоря, она мертва. Роберт это переживет и на следующей неделе приступит к новому делу.

– Уверен, что так и будет. Но я совсем не поэтому пригласил вас сюда.

Капитан заинтересованно сдвинул брови, ожидая, когда доктор Уинстон продолжит объяснение.

– Роберт обязательно попросит отчет о вскрытии.

– И что?

– Я думаю, нужно кое-что оттуда вычеркнуть.

Капитан Болтер бросил на него тревожный взгляд:

– Зачем?

Доктор Уинстон достал из ящика стола листок бумаги и протянул капитану Болтеру, который внимательно его прочитал. Его глаза остановились на середине страницы и широко раскрылись в удивлении.

– Доктор, вы уверены?

– На сто процентов.

– Какой срок?

– Судя по размеру эмбриона, не больше четырех-пяти недель.

Капитан Болтер провел рукой по волосам и дочитал отчет о вскрытии.

– Примерно тогда они и познакомились, верно?

– Так я и подумал, – ответил доктор.

– Вы уверены, что это от него?

– Нет… это может показать только анализ ДНК. Но она же действовала по плану. Она не кажется мне человеком, который стал бы спать с кем попало, тем более в такой момент, когда все ее силы были направлены на то, чтобы отомстить за смерть родных и добраться до Роберта.

Капитан Болтер положил отчет на стол доктора Уинстона. Помолчав минуту, он вновь заговорил:

– Роберту не принесет пользы, если он узнает об этом.

– Согласен. Это ему совсем ни к чему.

– Кто еще знает?

– Мы с вами, больше никто.

– Тогда пусть это и останется между нами. Перепишите отчет, – твердо сказал капитан.

– Я слышал, ты получил благодарность от начальника полиции и от самого мэра, – сказал Карлос, пока Роберт наливал себе стакан воды из графина у постели Карлоса.

– Как и ты.

Карлос поднял обе брови.

– Мы же напарники. Мы вместе работали над этим делом.

Карлос улыбнулся.

– Неплохо для первого дела в отделе, – насмешливо сказал Роберт.

– Да, неплохо для того, кто теперь может свистеть в собственные руки. – Карлос поднял правую руку и подвигал ею перед ртом туда-сюда, делая вид, будто насвистывает.

Они оба рассмеялись.

Тихий стук в дверь привлек их внимание.

– Ваш хохот слышно из дальнего конца коридора, – сказала Анна, входя в палату. – Приятно видеть, что вы оба смеетесь.

– Еще бы, – сказал Роберт, кладя ладонь на руку Карлоса. – Еще бы.