Текст книги "Орден во всю спину 2 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

То, что город есть, было уже понятно, но, чтобы он ещё и к эволюции имел отношение…. Хромов медленно провёл рукой по щетинистому подбородку, глаза его блеснули.

– Если это не так, то как объяснить всё, что сейчас происходит на Урале? Эти сдвиги, странные явления… они ведь откуда-то берутся".

– Хм… – Ярослав провёл ладонью по холодному камню у стены. – Горы всегда были полны тайн. Но у меня чувство, что этот город… он вовсе не так загадочен, как нам хочется верить".

– Пойдём, – твёрдо сказал Хромов. – Мы сможем узнать правду, только если увидим всё своими глазами".

Он осторожно взял себе пластиковый листок и спрятал его в нагрудный карман, словно это была не выцветшая безделушка, а святыня. Пальцы его задержались на ткани – так крепко он прижимал находку к груди, будто боялся, что она рассыплется, если чуть отпустить. Булавкин переминался с ноги на ногу, его взгляд то и дело возвращался к искорёженной пластиковой кукле, валявшейся на земле.

– Что, и это тащить с собой будем? – спросил он с явным отвращением. – Она ж порванная, страшная….

"Страшная она не потому что порванная, а потому что её такой делали…"

Хромов покосился на него и пожал плечами.

– Возьмём. Мало ли – вдруг пригодится. Нельзя отбрасывать то, что не понимаешь.

"Вот было бы смешно, если бы реально пригодилась… по прямому назначению".

Кукла издала тихий скрип, когда её подняли – будто нечто неживое попыталось вдохнуть пыльный воздух пещеры. От неё пахло плесенью и какой-то затхлой, почти сладковатой гнилью. У некоторых мороз пробежал по коже, но никто не сказал ни слова.

Они вышли из тёмной расселины в утренний лес. Сквозь кроны пробивались золотые лучи солнца, воздух был густ от запаха хвои и влажной земли. И всё же тянуло холодом от той находки – зелёного пластика и мёртвой куклы, которые теперь шли с ними дальше, вглубь Урала.

Разумеется, Косой, Хромов и Журавлёва вовсе не горели желанием тащить за собой эту жутковатую, надорванную куклу с пустыми глазницами. Но раз уж Людвиг Булавкин сам первым заикнулся о том, брать её или нет, то все как-то дружно решили: ему и нести.

И хотя каждый в глубине души понимал, что толку от этой куклы, скорее всего, никакого, всё же никто не возражал против того, чтобы прихватить её в дорогу. В конце концов, раз несёт не ты – значит, и проблемы не твои.

Людвигу же было совсем невесело. Он шагал угрюмо, ссутулившись, держа куклу на согнутых руках так, будто она могла рассыпаться при малейшей тряске. Временами она противно скрипела пластиком, и этот звук отдавался у него в зубах. Спина и без того ныла от усталости, плечи жгло, словно их поливали горячим песком, а теперь ещё и этот обуза в руках.

Хуже всего было то, что в желудке у всех урчало так, что казалось – лесная чаща вот-вот отзовётся эхом. С самого утра они не ели ни крошки, и голод теперь точил изнутри, превращая мысли в липкую кашу.

Хромов первым не выдержал и резко остановился. Он приложил ладонь к животу, словно хотел унять бурю внутри, и хмуро оглянулся на остальных. Влажный ветер тянул запах сырой хвои, но в этом аромате не было ни намёка на еду.

– Всё, хватит терпеть, – сказал он твёрдо. – Нужно найти сосны с шишками. Хоть что-то перехватим, иначе ноги подкашиваться начнут.

Все согласно закивали, хотя лица оставались мрачными. Они знали цену сосновым шишкам – выковырять оттуда кедровые орешки было делом мучительным. Твёрдая шелуха не поддавалась пальцам, приходилось раскалывать её камнями, и даже тогда в каждой шишке попадалось не больше десятка сморщенных орехов. Их вкус был смолистым, горьковато-сладким, и он только чуть-чуть притуплял зверский голод. Но выбора не было.

Ярослав Косой в это время вёл себя так, словно голод его вовсе не касался. Он молча вытащил свой потемневший от времени кинжал и уверенным движением полоснул по коре незнакомого дерева, росшего чуть в стороне. Сокровенно-тихий звук реза пронёсся по тишине леса, будто нож рассёк не дерево, а сам воздух.

Из свежего надреза густо выступил белый млечный сок. Капля за каплей он потянулся вниз, оставляя липкий след. От него повеяло чем-то терпким, горько-сладким, смолистым – запах этот был сильнее хвои и влажной земли.

Глаза Станислава Хромова загорелись так, будто перед ним открылась сама разгадка всех их бед. Он шагнул ближе, не сводя взгляда с сочащегося сока, и в его облике появилось то же нетерпеливое голодное волнение, что и в глазах остальных.

– Ты это выпьешь? – недоверчиво спросил кто-то. Остальные тоже переглянулись, уставившись на Ярослава Косого.

Он лишь покачал головой, как человек, объясняющий очевидное:

– Большинство млечных соков, что встречаются в лесу, пить нельзя – велик риск отравиться.

– Тогда зачем ты сделал надрез? – осторожно поинтересовался Станислав Хромов, прищурившись.

– Намажу соком клинок, – просто ответил Ярослав, будто речь шла о самой банальной вещи.

В тишине, прерываемой только посвистом ветра в верхушках сосен, остальные переглянулись. Мысль, что Косой использует яд, казалась им и жуткой, и пугающе разумной. "Коварный тип", – мелькнуло у каждого. Но ни один не решился осуждать его: все они слишком сильно зависели от него.

Любая рана – и только он умел зашить её и залить чёрным лекарством, после чего кожа затягивалась, как будто там и не было разреза. Правда, стоило это недёшево. У Людвига Булавкина, Любови Синявиной и Вани Лея ещё оставались заначки – так называемые "страховые деньги". Они прекрасно понимали: деньги в руках Ярослава – это почти как запасная жизнь.

Но при этом в глубине души каждого сидел холодный страх: а если он решит, что вместе с раной неплохо бы прихватить лишнюю почку или кусок печени? Что тогда?

Пока все обдумывали эту мрачную мысль, Людвиг, карабкаясь на сосну за шишками, соскользнул вниз и грохнулся прямо на землю. Щепки разлетелись, ветки хрустнули, и он с громким "ух!" распластался на ковре из мягких иголок. К счастью, хвоя смягчила удар. Он вскочил, отряхиваясь и бормоча проклятья:

– Всё волки виноваты! Люди в крепости уверяли, что стая ушла к другой гряде, так с чего им взбрело им на хвост нам сесть и вернуться сюда? Если бы не эти твари, мы уже давно сидели бы в тепле!

И добавил с раздражением:

– Как в поговорке: "Волк да шакал всегда заодно". Не к добру их встречать!

Ярослав в этот раз не согласился. Его голос прозвучал спокойно, но твёрдо:

– Слыхал я эту присказку. Только вот скажи – кто из вас хоть раз видел шакала живьём?

Слова повисли в воздухе. Остальные уставились друг на друга.

– Так шакал же, – неуверенно сказал кто-то, – это зверь, что на волчью спину взбирается? Ну, в пословице говорится, что они вместе скот уводят: волк длинными передними лапами через загон перебирается, а шакал его сзади подпирает… Сговор, одним словом.

Да, вского бреда в суевериях тут….

– Да, – кивнул Ярослав, – так учитель в школе объяснял. Но вопрос мой остаётся: кто из вас видел шакала своими глазами?

Людвиг открыл рот, но вместо ответа только выдавил растерянное:

– Эээ….

Ветер шевельнул ветви, с дерева упала ещё одна шишка, глухо стукнувшись о землю. Все притихли, словно в первый раз задумавшись, сколько в старых пословицах пустых слов и придуманных зверей."

– Как мы могли его увидеть, если всю жизнь торчим в крепости? – пробурчал кто-то из отряда, нервно озираясь по сторонам.

– А я видел, – неожиданно сказал Ярослав Косой, прищурив глаза, словно вновь мысленно возвращался в прошлое. – Тот шакал шёл вместе со стаей волков, что гналась за мной в каньоне. Это было прошлым летом… да, тогда чудом ушёл, но шакала запомнил хорошо.

– И как он выглядит? – с искренним любопытством спросил один из спутников, даже наклонившись ближе, будто боялся упустить хоть слово.

– Шакал – это тоже волк, – сказал Ярослав тихо, спокойно, будто рассказывая вещь обыденную. – Только у него передние лапы не работали. Попался в охотничью западню, кости переломлены. Но стая его не бросила. Они носили его на спинах. Тащили. Кормили. Держали рядом. И он жил.

Да, здесь даже волки заботились о раненых членах своей стаи отчего были только монолитней. Другой вопрос, поймут ли остальные, что звери уже и не совсем звери…. Тишина разлилась по поляне, нарушаемая лишь треском костра и посвистом ветра, что гулял меж сосен. Хромов нахмурился – явно поражённый услышанным. Остальные тоже переглядывались, не зная, что и сказать.

Они-то в крепости привыкли к другому. Там в школе учитель втолковывал простую мысль: "волк и шакал – зло, вредители, враги скота". Им объясняли, какие жуки полезны, а какие губительны, учили раз и навсегда делить мир на белое и чёрное.

Но Косой, прошедший пустоши, видел иначе. Он помнил, как учитель говорил о кочевниках с дальних лугов – те поклонялись волкам. Это казалось странным, почти кощунственным. Ярослав тогда не имел права ходить в школу, поэтому тайком попросил Лёху Проныру спросить вместо него:

– Разве волки не враги? Ведь они овец едят! Зачем им кланяться их, как богам?

И учитель ответил вопросом:

– А разве это вина волков?

Волки рвут овец. Овцы щиплют траву. Всё просто – таков порядок вещей. Цепочка, в которой каждый занимает своё место. Ни зла, ни добра – только жизнь, какая она есть.

Да, для людей волки – беда. Но Косой вспоминал: те самые звери никогда не бросают калек. А люди? Сколько товарищей уже погибло только за эту вылазку в уральские горы – не от клыков зверя, а от равнодушия своих же спутников?

Ярослав поймал себя на странной мысли: иногда он завидовал волкам. По крайней мере, у них была преданность, а не только злоба.

Он не стал делиться этим вслух. Лишь опустился на колени у старой сосны и начал копать землю кинжалом. Клинок скрежетал о сухие корни, в воздухе поднялся терпкий запах хвои и влажной земли.

– Никогда не разгребайте листву голыми руками, – сказал он, даже не оборачиваясь. – В ней может сидеть всё что угодно: скорпионы, многоножки, гадюки… потревожите – и смерть мгновенная.

Все сразу отдёрнули руки от кучи сухих листьев рядом, будто там и впрямь уже зашуршало.

Ярослав же нахмурился: ничего опасного он так и не нашёл. А жаль. Жареные скорпионы – хрустящие, с ореховым привкусом – были ему по душе. На миг мелькнула мысль: а не поискать ли их специально к ужину?

Он откинул ещё немного земли и вытянул на свет несколько сосновых корней – сухих, жилистых, с резким хвойным запахом.

– Если вдруг шишек окажется мало, – спокойно сказал он, стряхивая землю, – то и корни сосновые можно поджарить. Есть можно.

Его слова повисли в воздухе. Остальные переглянулись: у кого-то вытянулось лицо, кто-то скривился. Казалось, в глазах Косого съедобно было всё – хоть шишки, хоть корни, хоть чёрт ногу обломи. Ещё вчера они с трудом привыкали к мысли, что можно грызть кедровые орешки, а теперь этот человек предлагал варить корни деревьев.

И что самое страшное – в его голосе не было ни тени сомнения.

– Даже корни сосны еда? – с сомнением протянул кто-то, глядя на грубые серые корешки. – Да они же больше похожи на строительный мусор!

Но Косой только усмехнулся краем губ. За все годы, проведённые в пустошах, он успел попробовать такие вещи, от которых у городских жителей желудок свело бы от одного только вида. Что там корни – были и жуки, и змеи, и такие травы, от которых потом три дня мутило, но зато спасало от голода.

Он уже хотел бросить корешки в кучку, когда в голове внезапно мелькнула мысль:

– Скажите, а есть ли ещё такие места, как Урал? – Ярослав поднял взгляд на Станислава Хромова. – Ну, я имею в виду те, где вдруг начинается дикая мутация и жизнь меняется прямо на глазах.

Хромов какое-то время молчал, щурясь на сизый дымок от костра, который расползался по утреннему воздуху и пахнул гарью смолы. Потом, немного помедлив, всё же ответил:

– Есть. Но те места уже давно под контролем компании "Дерипаски".

– "Дерипаски"? – Ярослав нахмурился. Слово прозвучало чуждо, непривычно, словно искра от кремня, попавшая на сухую траву. – Никогда о них не слышал. Они чьи люди? Под какой организацией ходят?

Всё-то он слышал, правда не здесь и от этого ему стало особенно жутко.

– Ни под какой, – Хромов пожал плечами. – "Дерипаска" – независимая корпорация. У них под рукой больше двадцати крепостей, если не больше. Просто они слишком далеко от нашей Крепости 334, так что ничего удивительного, что ты о них не знаешь.

Ярослав сжал корни в ладони, задумавшись.

– А какие именно места держит "Дерипаска"? – спросил он, будто прикидывая карту в уме.

Хромов замялся. Видно было, что дальше он ничего толком не знает. В его взгляде мелькнула неловкость, и тут вместо него тихо, но отчётливо вмешалась Журавлёва:

– Места под "Дерипаской" – это сплошная загадка, – сказала она, и голос её прозвучал как-то странно, словно ветер донёс шёпот издалека. – Кто-то рассказывал, что там видели огромных доисторических птиц, тени которых закрывали всё небо. Представь: размах крыльев – с дом, крик – как раскат грома. Но "Дерипаска" вооружены так сильно, что сумели подчинить себе даже такие земли. Думаю, только высший состав компании знает, что там на самом деле происходит.

Слова её повисли в утреннем воздухе, смешавшись с запахом сырой хвои и гарью от костра. Остальные молчали, словно невольно представили этих птиц, что однажды могут прилететь и сюда."

Продолжение следует