Текст книги "Орден во всю спину 2 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Лунный свет серебрил всё вокруг, но особенно – фигуру, стоявшую на вершине утёса. Король Волков казался сотканным из света и морозного ветра: его густой мех развевался, словно шёлковые нити, а каждый изгиб мускулистого тела будто был высечен мастером-ювелиром. Глаза же – два ледяных огня – прожигали ночь и заставляли холодок бежать по спине. И это на таком-то растоянии!

Но Косой не собирался любоваться этим величием. Ему было не до красот – каждая клеточка тела кричала об одном: "Бежать!"

Как так вышло? Солдаты клялись, что волчья стая ушла далеко, за горы Урала, в сотнях километров отсюда. Там, мол, и прячутся, зализывают раны. И вот, пожалуйста – вот он, Король, собственной персоной, прямо у них на пути.

Скала, на которой тот стоял, находилась всего в каких-то десяти минутах бега для зверя. А хуже всего было то, что Ярослав не видел других волков – и от этого становилось только страшнее. Если стая рядом, они окружат людей за считаные секунды.

– В каньон, быстро! – рявкнул Косой, голосом, которому возражать было опасно.

Людвиг Булавкин, только что вытащивший из пикапа заклинивший автомат, остолбенел.

– В каньон? – он уставился на Ярослава, как на сумасшедшего. – Да ты башкой тронулся? Это ж в могилу своими ногами! В теснине нас сомнут, как мух!

– Если мы сейчас же туда не пойдём – нас сомнут прямо здесь! – резко отрезал Косой, уже прыгая к борту пикапа. Он схватил за шкирку тушу крысы, чудом уцелевшую от пуль, – увесистую, почти целую, – и, даже не глядя на остальных, рванул к чёрному провалу каньона.

Он знал, что делает. Встреч с волками у него было больше, чем хотелось бы помнить, и он знал их повадки. А главное – понимал, что лобовая схватка с Королём и его свитой в открытом поле закончится для них всех одинаково плохо.

Когда-то, при зачистке фабрики, крепостные отряды смогли перебить значительную часть волчьей стаи, и остатки ушли в пустоши. Тогда, за бронированными стенами, всё казалось просто. Но здесь, среди дикого камня и мёрзлых ветров, он прекрасно понимал: стоит замешкаться – и смерть будет хоть и быстрой, но всё равно мучительной.

Косой обернулся – и глазам своим не поверил. Остальные, словно ничего страшного не происходило, неторопливо собирали пожитки у костра, закидывали их обратно в машины. Будто волки были где-то за тридевять земель. Никакой паники, ни малейшего намёка на спешку.

Даже больше – ведь он сам, дурак, ранее обмолвился, что серые в каньон не сунутся. Это, видно, и вселило в народ уверенность: мол, успеем, добежим до входа, что в каких-то десяти метрах отсюда, и будем как за каменной стеной.

– Да у вас же головы чугунные, – пронеслось у него в голове. – Вместо того чтобы первым делом хапать воду да провиант, они возятся с какими-то тряпками.

Впрочем, в этот миг Ярослав ясно осознал: в их разношёрстной компании, по всей видимости, только трое по-настоящему понимали, что происходит, – он сам, Ярослава Журавлёва и Станислав Хромов.

Хромов, не теряя времени, рванул к своему джипу за оружием и боеприпасами. Журавлёва, не раздумывая, наставила пистолет на водителя и, холодно выговаривая, потребовала завести машину немедленно.

А что он сам? Уж точно не собирался здесь сгинуть вместе с этими идиотами. С ходу ворвавшись в каньон, Косой краем глаза отметил каменные стены с обеих сторон. На первый взгляд – ровные и отвесные, но, если приглядеться, кое-где торчат выступы, за которые можно ухватиться.

И это наблюдение было не праздным. Ведь всё, что он говорил раньше про "волки в каньон не суются", было лишь уловкой, чтобы утаить правду о своём прошлом спасении. На деле серые гнали его туда без колебаний.

А значит, погоня будет. И погоня смертельная.

Машины-то у них хорошие – внедорожники, – но кто сказал, что на ровной земле они перегонят стаю? А уж на этом каменистом ущелье и вовсе не угадаешь, кто окажется быстрее.

Несколько дней назад частная армия сцепилась с этими зверями. Тогда в строю было несколько сотен бойцов с полным боезапасом, и всё же пара десятков легла, а остальные отделались рваными ранами. А тут – всего-то два десятка человек, и половина из них стреляет, как бабы в тире.

Есть старая поговорка:

"Не обязательно бежать быстрее волка, достаточно бежать быстрее соседа".

Но если никто из их дюжины не сможет задержать стаю хотя бы на пару минут, конец придёт всем.

Поэтому Ярослав и не кинулся сломя голову в ближайший автомобиль. Он знал с самого начала – на колёсах отсюда не уйдёшь. Нужен другой путь.

А если уж совсем прижмёт, придётся лезть вверх, на каменную стену. Волки, какими бы они сильными ни были, по отвесным скалам не лазают… ведь правда же?

Косой не был уверен, хватит ли ему сил взобраться на вершину утёса, но другого выхода просто не было. Либо вверх – к спасению, либо остаться здесь и стать чьим-то ужином. Да и плюшки от дворца внушали оптимизм.

В этот момент где-то позади взревел мотор, и кто-то подогнал машину к самому краю каньона. Но толку было мало – транспорта катастрофически не хватало: пикап, на котором они ехали, был изрядно покорёженный, и теперь каждая уцелевшая машина была на вес золота.

На опушке, словно из-под земли, появились волки – огромные, с массивными телами и тяжёлой походкой, будто молодые быки. Они не спешили, медленно, с пугающим спокойствием, шли прямо на людей.

Людвиг Булавкин завыл, не в силах совладать с охватившей его паникой, а лица солдат побледнели до синевы.

Те, кто только что возился со своим скарбом, поняли, какую глупость натворили. Если бы они не тратили время на барахло, уже были бы глубоко в каньоне и, возможно, в относительной безопасности.

– Эй, не закрывай дверь! – крикнул кто-то, – Подвиньтесь, мы все влезем!

Но не успел он шагнуть к машине, как Людвиг грубо выволок его обратно и с силой захлопнул дверь.

– Жми! Быстрее! – завопили изнутри.

Косой же в этот момент был спокоен как камень. В пустошах нет ни добра, ни зла – есть только те, кто выжил, и те, кто нет. Всё просто: выжил – значит прав. Не выжил – тебя уже никто не вспомнит.

Четыре ещё ходовых машины рванули прямо в каньон, оставив двоих неудачников у входа. Их крики быстро утонули в утробном рыке, который донёсся оттуда же, где стояли волки.

Когда мимо проносились автомобили, одна вдруг резко затормозила рядом с Ярославом. На заднем сиденье Ярослава Журавлёва приставила пистолет к виску водителя и, повернувшись к Косому, крикнула:

– Быстро в машину!

Он растерялся. Ни за что бы не подумал, что Ярослава решится на такое, да ещё ради него. Но садиться? Здесь, на этом богом забытом участке, машина не обгонит волков, он это знал.

Она, кажется, поняла, что он колеблется. Второй рукой вытащила чёрный "Беретта M9" и уже направила прямо в него:

– Я сказала, садись!

Ярослав хотел что-то сказать, но вдруг его взгляд зацепился за вход в каньон, и он застыл. Ярослава Журавлёва проследила за его глазами – и тоже обернулась.

На границе каньона, не переступая через невидимую черту, стояли несколько десятков гигантских волков. Они молча смотрели вглубь прохода, словно что-то чуяли. На их мехе чернели пятна засохшей крови.

Людвиг Булавкин, наблюдая за ними из своей машины, изумлённо выдохнул:

– Чёрт, так они и правда не идут в каньон…. Мы спасены!

Кто-то всхлипнул от облегчения.

– Живы… Господи, живы!..

– Никогда бы не подумал, что этот сопляк-беженец скажет правду, – пробормотал Людвиг.

Но Косой вовсе не испытывал радости. Он ведь врал им, не ожидая, что волки действительно остановятся.

А если это правда?..

Это значило только одно – в Уральских горах, за каньоном, произошло нечто такое, что даже эти звери боятся туда соваться.

И тогда надпись, выцарапанная на скале у входа – "Оставь надежду, всяк сюда входящий" – переставала быть чьей-то мрачной шуткой.

Вопрос был только один: что делать дальше? Один из бойцов вышел из машины и бросил взгляд на притихших волков за каменной границей….

– А что, – подал кто-то голос, – давайте здесь лагерь разобьём, костёр разведём да подождём, пока волки по своим делам не уйдут. А потом вернёмся тем же путём, откуда пришли.

Ярослав Косой едва не прыснул от смеха, но сдержался. Ну и бредятина, – подумал он.

– Не слышал ещё в своей жизни глупее идей, – сказал он вслух, глядя на собеседника так, будто тот предложил выпрыгнуть в прорубь голышом и не на крещение, а так просто. – Хотите назад – да ради бога. А я туда больше не сунусь.

Станислав Хромов, мрачный как туча, коротко кивнул:

– Верно. Возврата нет.

Все понимали – эти места волчьи. Лес вокруг был для них тем же, чем для человека собственный двор: знают каждую кочку, каждую тропу. Решить "подождать, пока уйдут" – всё равно что надеяться, что буря передумает и обойдёт стороной. До ближайшей крепости назад – три дня пешего пути. За это время стая успеет вас обогнать, перекусить и ещё волчат нарожать.

Конечно, ни о каких щенках речи не шло – просто Хромов любил красочные сравнения. Но суть была ясна каждому: кто двинется назад, тот идёт на верную смерть. Единственная дорога к выживанию – вперёд, в Крепость № 333.

– Ну а ты, – хмыкнул вдруг Людвиг Булавкин, бросив взгляд на добычу в руках Косого, – зачем эту крысу тащишь?

– А как ты думаешь? – Ярослав поднял бровь. – Жарить буду.

– Ты серьёзно? – Булавкин поморщился, прикрывая рот, будто его вот-вот вывернет.

– А что? – совершенно серьёзно ответил Косой. – Жрачка у нас в пикапе осталась, а пикапа, как ты, может, заметил, больше нет. Так что или съем эту тварь, или мне грызть свои ботинки. И потом, она мои галеты сожрала – почему бы мне теперь не сожрать её?

Булавкин открыл рот, но слов не нашёл. В принципе, логика в этом была. Гаденькая, но железная.

На самом деле, Косой вовсе не собирался пробовать эту крысу – мысль о том, чтобы пережёвывать её жилистое мясо, вызывала у него тихую дрожь. Пробовал, знает, ну его к лешему. Но он уже понял: самое страшное, что грозит этой группе в ближайшее время, – не волчьи клыки, а голод и жажда.

Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и прочие, кто ютились за стенами крепости, глядели на крыс с брезгливым презрением. Для них крыса – это символ грязи и заразы, вечный обитатель вонючих сточных канав, переносчик чумы, лихорадки и всякого прочего, что приводит человека в могилу.

Косой же больше не ест крысину вовсе не потому, что считал себя выше этого – просто он видел, чем эти твари питаются. Картина, как серая морда грызёт задубевший кусок падали, отпечаталась в памяти и напрочь отбила аппетит. Но для беженцев, выброшенных судьбой на обочину жизни, крыса в пустошах – это мясо, такое же, как кролик или куропатка, хоть и реально жёсткое, в сравнении, естественно. Эти твари воровали харчи прямо из-под носа у людей, а иной раз и на живую добычу охотились, так что разница с прочей дичью была разве что в размере.

Голод, впрочем, быстро стирал любые культурные предубеждения. В подоле, где запасов еды не хватало даже на неделю, люди научились жевать термитов, не морщась. На этом фоне крыса уже казалась почти деликатесом.

Крепостные, конечно, воротили нос, но у беженцев подход был проще: "Жрать можно всё, что тебя сразу не убьёт".

А теперь, когда их пикап превратился в груду железа, а солдаты вдребезги расстреляли все припасы, вопрос пищи встал особенно остро. Даже если бы в том месте что-то осталось, возвращаться было бы чистым безумием – волки в этих краях не дремали. Так что скоро всех ждала пустая утроба, сухое горло и дурная злость, что рождается от голода.

Ярослав Косой на этом фоне держался спокойно. Да, остальные могли издохнуть с голоду уже через пару дней, но он-то знал: в пустоши всегда можно найти, чем насытиться, если умеешь.

Он перевёл взгляд на Ярославу Журавлёву. Вспомнил, как та, не моргнув, наставила пистолет на водителя, и тогда-то ему показалось – хотела его спасти. Но когда ствол повернулся и в его сторону, всё встало на свои места: нужен ей был не он сам, а человек, который знает эти земли, как свои пять пальцев. А он-то дурак думал ещё с ней и шашни закрутить. Закатать губу, вот что тут светит.

Впрочем, возможно, она просто вовремя сообразила, что добывать еду с этого дня станет куда сложнее. А Косой уже показал, что способен выудить из пустоши хоть корешок, хоть зверушку. Вот она и решила – лучше тащить с собой специалиста по выживанию, чем потом сидеть голодной.

Многие думают, что если умеешь стрелять, то в дикой местности пропадёшь с голоду разве что из-за лени. На деле – нет. Умение нажимать на курок и умение найти съедобный корень, выкопать воду из-под песка или понять, что ягода в кустах не ядовита – совершенно разные навыки.

А Косой был мастером именно второго.

Он невольно задумался, если бы его умение выживать в пустоши можно было оценить в баллах, то на каком месте он бы оказался в этой странной, смертельно опасной игре?

Он мысленно спросил:

– Ну и какой же у меня, интересно, уровень навыка выживания в пустоши?

"Оценка разрешена. Уровень – мастер", – без малейшей заминки раздался в голове сухой, но почему-то величественный голос, словно из каменных сводов древнего дворца.

Ярослав Косой на миг остолбенел. Да ну на? Это вообще можно было так оценить? Он и подумать не мог, что его умение выживать среди пустынных степей, каменных россыпей и голодных зверей потянет аж на уровень мастера. Онечно не бог выживания, но всё же…. Даже как-то не по себе стало – будто про тебя только что сказали что-то неприлично лестное.

Тем временем он продолжал исподволь коситься на Ярославу Журавлёву. Что-то в ней не давало покоя. Для человека, выросшего и живущего в крепости, она действовала слишком решительно, без лишних движений и ошибок. Никакой тебе суеты или растерянности, будто она всегда знает на два шага вперёд, что будет делать.

Ночь всё ещё держала улицу в своих холодных объятиях. Все устали, как загнанные псы. Волки, к счастью, не рискнули сунуться в каньон, поэтому, пройдя ещё пару километров, отряд решил сделать привал.

Причина была двойная: нужно было и передохнуть, и обсудить, как теперь жить дальше. Да и сама мысль о том, что ждёт их за пределами каньона, никому не нравилась. Поспешили все разве что с одним – отложить этот момент как можно на дольше.

– Нам теперь остаётся только идти вперёд, – произнёс Станислав Хромов, стоя прямо посреди ущелья, словно каменная статуя. – Этот каньон зовётся Воющим. Сейчас тут тихо, но вы сами видели, как здесь бывает. Ничуть не удивлюсь, если когда-то этот ветер уже сбивал людей с ног и швырял их в стены.

– Но, вроде как, по ночам ветра нет, – заметил Людвиг Булавкин, почесав затылок. – Со вчерашнего вечера тишина, хоть спи на улице. Если загородить путь ветру машинами, он нам вообще не помешает.

– Не выйдет, – отрезал Хромов. – Передохнём до рассвета, но уйти должны ещё до того, как солнце покажется. И помните – у нас совсем нет еды. Первоочередная задача – выбраться отсюда и добыть хоть что-то съестное. Здесь, в каньоне, ничего не найдёшь.

– А вот когда ты это сказал, я внезапно понял, что проголодался, – тихо буркнул Булавкин.

Все сидели возле небольшого костра. Огонь плясал и потрескивал, разбрасывая искры в темноту, но весёлости это никому не прибавляло. Страх, вцепившийся в души, глушил аппетит, но часы шли, и организм брал своё. С ужина прошло уже часов пять или шесть, и все, кто в этот день тащил себя бегом по каменистой дороге, ощущали пустоту в животе.

– Эх, знал бы я, что так всё обернётся, сперва бы к грузовику побежал – хоть мешок провизии вытащил, – ворчливо сказал кто-то. – Ведь даже после обстрела еда-то оставалась.

– И что теперь? – озабоченно спросил Булавкин. – Впереди почти две недели пути. Что мы будем есть? Что пить?

Слова зависли в холодном воздухе. Все разом обернулись к Косому. Считалось, что он чуть ли не колдун, когда дело доходило до выживания в пустоши. Ну а как ещё объяснить, что человек умудрился выловить здоровенную рыбу там, где, казалось, и воды толком нет?

Ярослав же только кивнул вниз, на землю, где возле его сапога неподвижно лежала крыса.

– Вы хотите съесть её? – спросил он спокойно, как будто предлагал отломить кусок хлеба.

Все замолчали, но каждый прекрасно понимал: окажись они на самом краю пропасти между жизнью и смертью – и крысина шкурка показалась бы им лакомством. Такая уж суровая правда.

В конвое никто не питал иллюзий, что Косой вдруг возьмёт и кинется помогать им с добычей еды. Ещё бы – до этого они и крошки ему не подкинули, обходили стороной, язвили и при каждом удобном случае подставляли. Так с чего бы ему теперь надрываться ради их пустых желудков?

Кое-кто даже мысленно обругал Людвига Булавкина:

"Ну что, трудно было тогда отсыпать Косому пару сухарей, когда кузов пикапа ломился от провизии? Смотри теперь, куда нас это завело!"

Да, тогда никто и вообразить не мог, что всё обернётся вот так. Они даже хохотали, когда Булавкин демонстративно отказывал Ярославу в еде.

А сам Косой только криво усмехался про себя:

"В этом мире каждый тянет одеяло на себя. И точка."

– Передохнём, – распорядился Станислав Хромов, хмуро оглядев тёмные склоны. – На рассвете проедем прямо через каньон. Как только выберемся, действуем осторожно. Сначала убедимся, что опасность миновала, и только потом будем думать о еде. День-два голода – ещё не приговор.

Ярослав помнил, как в городе, в голодные времена, люди глодали кору, жевали корни, а некоторые, потеряв разум от голода, хватали горсть земли… и так и уходили из жизни.

Он знал, что будет дальше. Сегодня крысу есть никто не станет. Через пару дней? Запросто. А если припрёт – и землю будут глотать, лишь бы заглушить пустоту внутри.

И тут к нему подошла Ярослава Журавлёва и молча протянула кинжал. Ярослав замер, не понимая подвоха.

– И с чего это ты мне его даёшь? – спросил он, чуть прищурившись.

– Одолжить, – спокойно ответила она.

– На каких условиях? – приподнял он бровь. В их мире ничего не происходило просто так. Любое "даю" или "беру" имело цену.

– Еда, – без лишних слов сказала Ярослава.

– Тогда мало будет просто одолжить. – Косой покачал головой. – Придётся отдать.

– Ладно, – кивнула она и, не оборачиваясь, пошла прочь.

Ярослав даже потерял дар речи. Да, всё так: с самого начала она собиралась обменять кинжал на еду, просто "одолжу" было приманкой для торга.

"С этой бабой надо держать ухо востро," – подумал он.

Кинжал оказался на удивление добротным, явно лучше любой железяки, что Косой когда-либо видел у старика Вана в его лавке. Металл играл в отблесках костра, а рукоять ложилась в ладонь так, словно была сделана под заказ.

Он убрал оружие в ножны, засунул под рукав – и вдруг заметил что-то наверху скалы. Лицо его побледнело.

– Гляньте туда…

Все подняли глаза.

В тишине донёсся странный треск – будто множество сухих щёлканий, перемежаемых глухим постукиванием. Хромов вскинул мощный фонарь, и луч, прорезав темноту, выхватил из мрака жуткое зрелище: по каменной стене ползла целая орда чёрных жуков, каждый размером с кулак.

Хитин на их спинах был испещрён странными узорами, в которых причудливо угадывались человеческие лица. Огромные жвала то раскрывались, то смыкались, и вся масса насекомых как по команде двинулась к людям. Несколько особенно резвых сорвались со стены и, шипя, полетели вниз.

Ярослав выхватил кинжал и перерезал пополам ближайшего жука, который прыгнул прямо ему в грудь. Кровь насекомого брызнула густой чёрной струёй.

– Бежим! – крикнул он, не оборачиваясь.

– Что это за хрень?! – взвыл Людвиг Булавкин, пятясь и бледнея, как мел.

Глава 10

Хотя Косой за свою бурную жизнь успел изрядно помотаться по пустошам, он никогда даже краем уха не слышал о жуках с человеческими лицами – а уж видеть такое вживую и подавно не приходилось.

Муравьи, термиты – с этими тварями он ещё умел справляться. Там всё просто: нет на тебе запаха крови – крупные муравьи тебя и не тронут. Но эти чернокожие твари с узорами, напоминающими мертвые лица, искажёнными в жутких гримасах, явно пришли не просто попугать. Они хотели жрать. Людей.

В каньоне почти всегда гулял резкий, хлесткий ветер, и никто толком не знал, где обычно прячутся эти мерзости. Но стоило им почуять добычу, как вся полчища ринулись в атаку, будто кто-то дал невидимый приказ.

Мелькнула мысль: так вот чего опасались волки! Если бы Ярослав знал, что в этих скальных расщелинах кишат такие твари, он бы и на пушечный выстрел сюда не подошёл. Теперь же он даже пожалел, что в этот раз не взял с собой тушку крысы – хоть какая-то приманка была бы.

Сначала он хотел взобраться на скалу, но, глянув на ползущую черноту, только благодарил судьбу, что не успел этого сделать. Там, посередине стены, он бы уже был трупом.

– Все по машинам, живо! – рявкнул Хромов, а его голос, хлесткий как плеть, перекрыл и вой ветра, и мерзкий треск жвал.

Ярослав разрубил одного жука, второго – клинок с визгом вошёл в хитин, разрывая тварь почти пополам. Те шли на него с раскрытыми, как стальные капканы, жвалами, и, хотя их лапы выглядели неопасными, эти чёртовы зубцы могли вырвать кусок плоти, словно бумагу.

Он понимал: бежать по камням – верная смерть. Самое надёжное место сейчас – внутри железной коробки с колёсами. Пока остальные метались в панике, он рванул к ближайшему внедорожнику и заскочил внутрь. И, что характерно, не один – за шкирку он втянул в салон и водителя.

Водить Ярослав не умел, а упускать шанс на спасение из-за такой глупости было бы верхом идиотизма. Косой буквально влетел в салон внедорожника, швырнул водителя на его законное место и рявкнул:

– Заводи! Живо! Газуй отсюда, пока нас не сожрали!

Тот обернулся к нему с самым честным и беспомощным лицом на свете:

– Это… не моя машина. У меня от неё ключа нет.

– Чёрт…, – выругался Ярослав, чувствуя себя круглым дураком. Он и раньше понимал, что отсутствие водительских навыков в таких местах – проблема, но не думал, что окажется в таком тупике. Тупо, просто не подумал про ключи зажигания. Да и кто б мог подумать, что эти крепостные железяки вообще требуют какой-то железки с зубчиками, чтобы поехать? Ну реально, кто их тут угонит?

Не теряя времени, он выкинул бедолагу из кабины, как мешок картошки, и заорал ему прямо в лицо:

– Какая твоя машина?! Указывай!

Тот, пошатываясь, озирался в хаосе. Люди метались кто куда: кто-то рванул к машинам, кто-то, наоборот, глубже в каньон – будто там их ждало спасение, а кто-то и вовсе побежал прямо к волчьим логовам.

– Вон та! – наконец ткнул пальцем водитель.

Ярослав потащил его к указанному внедорожнику, пригибаясь от свиста пуль и мерзкого жужжания, что всё ближе накатывало от края расщелины. В голове, будто из ниоткуда, раздался холодный и надменный голос дворца:

"Задание: помочь как минимум десяти людям выбраться из каньона"

"Помочь? Да пошёл ты…, – буркнул было он про себя. Не собирался он играть в героя, когда собственная шкура на кону.

И тут он заметил, что за ним, буквально по пятам, идёт Ярослава Журавлёва, та самая стрелок с "совершенным" чутьём на огнестрел. В руках она что-то держала, но Косой не стал вглядываться – сейчас было не до того. По её лицу было видно: она решила, что рядом с ним шанс выжить выше, чем в любой другой компании.

Да и ради бога – пусть идёт.

Они подбежали к нужной машине, Ярослав дёрнул дверцу и обнаружил там… солдата, трясущегося, как осиновый лист.

– Ты тут зачем сидишь, если ключа нет?! Ждать, пока тебя заживо погрызут?! – гаркнул он, вытаскивая парня наружу.

В тот же миг два жука, быстрые и отвратительно чёрные, как куски угля с лапками, рванулись к нему, пытаясь заползти под штаны. Прозвучало два сухих выстрела, и твари разлетелись на куски – это Журавлёва прикрыла.

Ярослав плюхнулся на заднее сиденье, за ним забралась и она.

– Поехали, мать твою! – заорал он водителю.

Тот, словно проснувшись, торопливо воткнул ключ, провернул зажигание и вдавил педаль. Но вместо резкого рывка вперёд машина жалобно рыкнула и осталась на месте.

– Да что за…, – начал было водитель, но тут понял, что ручник всё ещё поднят. Дёрнул его вниз, и внедорожник наконец рванулся вперёд, подпрыгивая на камнях, подальше от скрежета жвал и зловещего шороха крыльев за спиной.

Косой наконец-то выдохнул с облегчением. Да, машины, может, и не смогли бы обогнать матерых волков, зато против жуков они были, как гоночные болиды. Впереди их уже проскочили две машины, а сзади несколько несчастных всё-таки не успели – их накрыла тёмная, дрожащая от движения масса.

Рой чёрных, как обугленные угли, насекомых облепил тела жертв. Люди ещё пытались вырваться – дёргались, извивались, брыкались – но всё было тщетно. Откуда-то снизу, из гула и шороха, доносилось мерзкое чавканье. Зубчатые жвалы вгрызались в плоть, хрустели кости, и через секунды от человека оставалась лишь расплывчатая, ало-чёрная каша.

Ярослав умолк. Так вот она какая – настоящая Пустошь. Не легенды и байки, а голая правда. Мир, в который, как назло, все мы шагнём рано или поздно.

Странные жуки с уродливыми, будто человеческими, лицами чуяли кровь, а потому не стали гнаться за машинами. Они остались лакомиться падалью. Косой, рухнув в кресло, задышал так, будто только что выполз из-под ледяной воды. Вся энергия ушла в бег, а теперь, когда адреналин схлынул, он ощутил, что руки гудят, а ноги налились свинцом. Всё-таки тащить на себе взрослого мужика – это не коробку с картошкой переносить.

Он бросил взгляд на Ярославу Журавлёву. Та сидела ровно, спокойно, без единой дрожи, будто они и не вырывались из пасти смерти пару минут назад.

– Ты сильный, – просто сказала она.

Косой не стал отвечать. Перевёл взгляд на водителя, что вёл машину, и спросил:

– Нас больше никто не преследует, верно?

– Похоже, что нет, – отозвался тот, постепенно приходя в себя. Руки на руле уже не дрожали так сильно, и он даже умудрился повернуть голову:

– Спасибо. Если бы не ты, я бы сейчас уже… ну, ты понял.

"Благодарность получена: +1"

Ярослав хмыкнул. В голове промелькнула мысль, что с этим "спасением" его жетоны благодарности подросли уже до семидесяти четырёх. И всё это только из-за того, что он, по сути, тащил мужика как рабочую лошадь.

– Не стоит так уж благодарить, – лениво сказал он. – Мне просто нужен был кто-то, кто умеет крутить руль.

– Всё равно спасибо. Какая бы у тебя ни была причина, долг есть долг. И… извини за то, что было раньше. Я тебя отблагодарю, – сказал водитель, глядя вперёд, но голос у него был серьёзный.

"Благодарность получена: +1"

Косой на мгновение замер, будто споткнулся о собственную мысль. Неужели можно сорвать сразу несколько жетонов благодарности за одно и то же дело?

Похоже, да. Особенно если помощь оказалась по-настоящему спасительной, а человек, которому ты помог, всё ещё ходит, как оглушённый громом, и не успел натянуть на лицо обычную броню недоверия.

Водитель, например, явно был в шоке – и его слова благодарности звучали так искренне, что их можно было бы в рамочку и на стену.

Косой решил проверить свою догадку и с деланным равнодушием бросил:

– Ладно, потом как-нибудь скажешь ещё раз «спасибо».

Водитель молчал, морщил лоб, глядел в пол кабины – видно, внутри него эмоции скакали, как чайник на углях.

Журавлёва посмотрела на Косого так, будто он попросил у спасённого человека не благодарность, а паспорт с пропиской. Её взгляд был странный: без злобы, но и без понимания. Парень держался слишком спокойно для того, кто буквально только что выбрался из пасти смерти.

Прошла минута, другая… а заветного семьдесят шестого жетона всё не было.

Косой хмыкнул про себя: похоже, загнул лишнего. Терпения бы ещё чуть-чуть – и, может, выцепил бы ещё пару жетонов. Но, как говорится, жадность фраера сгубила, так что он решил остановиться.

Он заметил, что Журавлёва всё ещё косится на него, и, прочистив горло, махнул рукой:

– Да шутка это была. Погнали уже, пока эти жуки нас снова не учуяли. Надо выбраться из каньона и догнать остальных.

И тут же, словно кто-то выдернул из глубины памяти важную бумажку, он вспомнил про задание от своего "дворца". Чувствовал он себя при этом вполне нормально. Чужие жизни он бы просто так, без веской причины, под пулю не подставил – и совесть его от этого ничуть не зудела.

Когда-то он сказал Проныре почти то же самое:

– Если вдруг совесть кольнёт – считай, это просто дурь. И забудь.

И сейчас он был с этим полностью согласен.

В этот момент в голове, будто в старом радиоприёмнике, щёлкнуло, и раздался холодный голос:

"Задание выполнено. Награда: 1,0 пункта силы"

– Вот это номер…, – пробормотал он.

Получается, достаточно было просто спасти кого-то, и если хотя бы десяток из группы остались живы – задание засчитывалось выполненным?

Логика "дворца" напоминала карты Пустоши – ломаная, путаная, и местами вообще неясно, как она ещё держится. Прямо, как он сам.

Косой сам себе не верил: задание, которое он изначально и выполнять-то не собирался, вдруг оказалось зачтено. Будто сам "дворец" решил, что ему кровь из носу надо подкачать мышцы и добавить силы.

Иначе как объяснить, что фраза старика Вана – "Я благодарю всех твоих восемь поколений предков!" – была воспринята, как искренняя благодарность, достойная зачёта?

Теперь у Косого числилось довольно много силы, что уже выводило его из разряда среднестатистических типов – в два раза примерно выше среднего показателя здорового мужика. Конечно, если мерить по простым смертным.

С теми, кто годами гонял себя по полигонам и тренировочным лагерям, сравниваться не стоило: там и выносливость другая, и мышцы каменные.

Конвой, не сбавляя хода, протиснулся сквозь каменные стены каньона и рванул дальше. Те, кто в панике бросился навстречу волкам, так до конца дороги и не дошли – серые рвали их без пощады.

А вот жуки, преследовавшие отряд, вели себя странно: стоило приблизиться к самому краю ущелья, как они будто упирались в невидимую черту, останавливались и, топоча хитиновыми лапами, медленно отползали назад.

Выходило, что в Пустоши волки и жуки делили территорию на чёткие зоны, и никто из них не лез в чужой ареал. Своеобразное равновесие, хрупкое, но устойчивое.

Король Волков – огромный, со шрамами на морде, с глазами, в которых можно было утонуть, – бросил последний взгляд на удаляющийся конвой, фыркнул и, развернувшись, неспешно ушёл в чащу. Похоже, он лишь удостоверился, что добыча ушла достаточно далеко, и потерял к ней интерес.

В кабине джипа водитель, тихо пробормотал, глядя в пыльную дорогу:

– Интересно… сколько из нас на этот раз осталось в живых?

– Достаточно, что мы остались, – отрезал Косой, даже не взглянув на него. Остальные его не волновали.

Хотя, если подумать, в Пустоши большая группа – это всегда плюс. Больше глаз, больше рук, больше шансов выжить. И в случае беды есть кому прикрыть. Или кого скормить.